21

Двое суток понадобилось Зое и Феликсу, чтобы уговорить «артистов», Романа Золотова и Варвару Музыченко, хотя бы просто поехать в Москву для более подробного, детального разговора об участии в съемках фильма.

— Почему именно мы? — повторял постоянно Роман, который в создавшейся ситуации просто не знал, как себя вести. Ему и перед своей возлюбленной не хотелось показаться трусом или просто нерешительным человеком и одновременно глупым идиотом, клюнувшим на такую легкую приманку, попахивающую дешевым авантюризмом или вообще криминалом, не хотелось предстать. Он так нервничал, что искусал себе все губы. Варвара же, явно польщенная тем, что ее приглашают сниматься в кино, да еще и международного масштаба, просто молча переводила взгляд своих прозрачных голубых глаз с любимого на москвичей, не знала, что и думать. Жизнь в деревне была трудной, грубой, и Москва казалась другой планетой. А тут — возможность хотя бы просто прокатиться в Москву на пробы. Почему бы и нет?

После долгого разговора Зоя с Феликсом решили их оставить одних на ночь, чтобы утром они сообщили свое решение.

Ночевали у Олега. Зоя сварила картошку, приготовила салат, и они втроем поужинали.

Олег тоже казался испуганным, он молча пил, забывая закусывать, и к ночи был уже мертвецки пьян и крепко спал, храпя на весь дом.

Зоя с Феликсом вышли из дома, присели на крыльцо.

— Я не смог бы здесь жить, — признался Феликс. — Такая тишина, тоска… Не знаю, чего они боятся?

— А я, кажется, понимаю. Варвара, к примеру, рада нашему предложению, но и она не глупая и понимает, что с ее внешностью вряд ли пригласят на главную роль, что мы обещали. Вот и недоумевает, боится, что роль будет какая-нибудь сомнительная и уж точно отрицательная. Может, ведьму заставят играть или монстра какого-то. А Роман просто чувствует свою ответственность перед ней и боится совершить ошибку. Боится, что в случае если он согласится поехать с нами и если они попадут в какую-нибудь криминальную историю, то виноват будет он. С другой стороны, ему тоже не хотелось бы упускать свой шанс, хотя ты прав, он ужасно боится нашего предложения и, конечно же, не доверяет. Да я сама бы отказалась, хотя не уродина, — она тихонько засмеялась. — Подумала бы, что меня агитируют в порнофильм. Уж так устроен наш мир, что все сначала предполагают только самое худшее. Знаешь, я даже рада, что они попросили эту ночь, чтобы все хорошенько обмозговать.

— И все же… — завел свою старую песню Феликс. — Предположим, они согласились. Дальше чего? Ну, привезем мы их в Москву. И?..

— Сначала подготовишь фото- и видеоматериал, потом отправим их на курсы. Я найду человека, водителя, который будет их возить с курсов домой.

— Домой?

— Да, к тебе домой, ты что, против?

— Да нет…

— Феликс, ты сейчас стоишь у истоков грандиозного проекта! Не бойся, у нас все получится!

Она улыбнулась. Все правильно, кто-то из них двоих должен сомневаться. Пусть это будет Феликс. Она не могла понять лишь одного — откуда в ней с каждым днем растет такая уверенность в успехе проекта?! Что это? Откуда силы? Неужели все эти чувства замешаны исключительно на мести и желании доказать двум зарвавшимся мужикам, что и женщина может мыслить и действовать, добиваться результатов? Ну и что, что месть? Это сильное чувство, вот пусть оно и поможет ей добиться успеха.

Сутки спустя Зоя уже стелила «супругам», будущим артистам, постель на втором этаже загородного дома Феликса.

В доме царило оживление, мальчики, несмотря на поздний час, носились по комнатам, Катя едва поспевала за ними. Зоя мыла посуду после ужина, а Роман с Варварой, оглушенные биением собственных сердец и открывшимися перед ними перспективами, допивали в гостиной вино, заедая его клубникой.

Глядя на них, так нежно относящихся друг к другу, Зоя ловила себя на том, что даже любуется ими. И уж никогда в жизни не назвала бы их грубым словом — уроды. Они были прекрасны в своей любви, в своей чудесной растерянности и готовности пуститься в плаванье в полную неизвестность.

— Запомни, Феликс, — говорила Зоя своему другу и партнеру после того, как молодожены отправились спать, — когда есть идея, деньги и друзья, которые готовы тебе помочь, то успех гарантирован! И давай хотя бы сегодня ты не станешь сомневаться в нашем проекте, очень тебя прошу.

На следующее утро одну из комнат дома Феликс превратил в площадку-студию, где происходили съемки будущих «звезд».

Зоя же вместе с Катей заказали в интернет-магазине необходимый реквизит для другого, не менее важного проекта, о котором знали пока только они.

Курьер прибыл через два с половиной часа из Москвы и привез пакет.

Зоя с Катей заперлись в сарае, и когда Зоя была готова, Катя позвала Феликса, который в это время отдыхал в саду. Варвара и Роман в это время, вместо того чтобы тоже отдохнуть, принялись приводить в порядок заросший цветник перед домом.

— Сельские, что с них возьмешь, ненавидят сорняки и так легко с ними управляются… — говорила с восхищением Катя, выглядывая в окно сарая. — Феликс, ну ты идешь или нет?

Он вошел и от испуга остановился, ахнул и схватился за сердце.

— Что и требовалось доказать, — улыбнулась Зоя. — Работай, Феликс.

…

Утром следующего дня Феликс остался дома с детьми, а Зоя со своими подопечными и Катей отправилась на его машине в Москву за покупками. Надо было всех приодеть.

Роман и Варвара, глядя на себя в зеркала, выглядели совершенными дикарями, попавшими в рай. И чувствовали себя подавленными, пришибленными. Самым неприятным была реакция продавщиц, которые смотрели на них, одетых во все новое и роскошное, с неподдельным удивлением и презрением. Их реакция на этих людей была отвратительна, и Зоя, не удержавшись, в одном из салонов модной одежды отвела одну продавщицу, которая буквально окаменела, увидев эту пару (и время от времени делая «козью рожу» своей напарнице), в сторону и высказала свое отношение к ее реакции:

— На себя в зеркало посмотри! Возможно, ты работаешь здесь последний день.

Потом своих «артистов» Зоя отправила в салон красоты, чтобы им привели в порядок волосы и ногти. С Катей же она занималась гораздо дольше, выбирая ей дорогую, шикарную одежду и обувь.

— Я боюсь. Что я ему скажу, твоему Захарову? — нервничала Катя уже в машине. На ней были белоснежный костюм, розовые туфли. В руках она держала розовую сумку, из которой выглядывала папка с диском с фотографиями и видеопробами Романа и Варвары. — К тому мы же так и не придумали, кто из наших режиссеров будет снимать фильм. И вообще, этот парик… ну какая я брюнетка? Мне жарко и противно, словно это не я.

— А ты хотела бы, чтобы Захаров узнал в тебе мою няню? Катя, у нас нет другого варианта! Феликс не сможет, а ты — сможешь. Говори с ним просто, как женщина. И главное, будь спокойна. Что же касается режиссера, то так ему и скажешь, что у нас два кандидата, но, прежде чем к ним обращаться, нам нужно быть уверенными в финансировании. К тому же скажешь ему, что у тебя целый список возможных инвесторов, и постоянно делай вид, что ты не собираешься его уговаривать и готова в любой момент уйти.

— Но я никогда в жизни не разговаривала с такими людьми. Он меня сразу раскусит.

— Катя, а что мне делать? Не могу же я пойти к нему сама. Это было бы слишком просто. Даже примитивно.

— Но что я ему скажу?

— Катя, мы с тобой уже все сто раз обговорили. Скажешь, что ваш разговор с ним предварительный, просто интересно ему это или нет. Веером разложишь перед ним фотографии наших артистов, скажешь, что затевается грандиозный проект, что ты — правая рука продюсера, который как раз сейчас находится на переговорах в Лондоне…

— Может, в Париже? — то ли отражение от розовой сумочки окрасило кожу ее щечек в розовый цвет, то ли Катя действительно покраснела. Зоя улыбнулась. Она и сама не понимала, отчего ей так весело, в то время как все вокруг нее нервничают.

— Ну, хорошо, пусть в Париже. Какая разница! Главное, не сказать, что переговоры нашего продюсера проходят где-нибудь в Рязани или Тамбове. Ты не подумай, я ничего против этих славных русских городов не имею, но сегодня тебе нужно упомянуть все-таки Париж или Лондон.

— Ладно, я попробую.

— Вот именно! Попробуй! Даже если переговоры с Захаровым сорвутся, уйди достойно, улыбаясь и давая ему понять, что он — в ряду других, имя которых будет упомянуто в прессе в связи с мировой премьерой. Главное — это легкость, понимаешь? Чтобы он понял, что для тебя такие визиты — дело обычное. Я вообще не понимаю, почему ты так волнуешься. Ты же не заика какая. Хотя если бы ты заикалась, то это придало бы тебе еще больше шарма.

— Ух… Страшновато как-то.

— А ты не бойся. Это ему нужно бояться, ведь это он сейчас не спит, переживает, потому что девушка, с которой он жил, пропала. И, возможно, погибла. Вот чего ему нужно бояться.

— Тогда тем более ему сейчас будет не до кино.

— Он — бизнесмен, он и на смертном одре будет думать о прибыли, а еще о том, как бы ему обойти своего лучшего друга, Убейконя.

Зоя высадила Катю неподалеку от здания, где находился офис Захарова, и вернулась в салон красоты, где ее уже поджидали раскрасневшиеся и причесанные, с идеальным маникюром и педикюром Варвара с Романом.

— Мне все это снится? — наконец подала голос Варя, когда они ехали в машине в ресторан «Макдоналдс», где решено было перекусить. — За мной там так ухаживали, на меня так смотрели… И вообще. Так приятно, когда тебе моют голову душистым шампунем, красят… Говорю же, все было как во сне.

Задавать какие-то конкретные вопросы, связанные с кино и курсами, ни Варя, ни Роман не решались. Просто воспринимали все, что с ними происходит, как сон.

Пройдет время, все в их жизни изменится, но они еще долго будут помнить эти первые дни, проведенные в Москве, первые впечатления, первые восторги и первые страхи…

В «Макдоналдсе» Роман попросил Зою самой заказать им что-нибудь, на ее усмотрение. Зоя не стала спрашивать, были ли они вообще в этом ресторане или только слышали о нем, не хотелось, чтобы они даже из-за этой мелочи краснели.

— Тогда бигмак, картошку фри с соусом и сладкие пирожки с ягодами, идет?

Они закивали головами. Зоя вдруг остро почувствовала свою ответственность перед этими людьми. И только тогда, в ту минуту, когда она ждала заказа в ресторане, ей подумалось о том, что, в случае если даже ничего не получится с кино, она уж точно не бросит этих людей. И жилье найдет, и с работой поможет. Не допустит того, чтобы они вернулись, пристыженные, в свою деревню, где станут на какое-то время посмешищем в глазах односельчан.

— Пирожки ешьте осторожно, начинка очень горячая, — предупредила она своих новых друзей.

И задумалась о чем-то своем.