Лес всё не кончался и тянулся, кажется, во все стороны до бесконечности. Только после долгого блуждания между деревьями удалось отыскать небольшую поляну и, наконец, увидеть солнце. Здесь сразу сделали привал, чтобы наскоро перекусить, сориентироваться и выбрать верное направление, после чего снова двинулись в чащу.

Но не успели всадники проехать и трёх шагов, как перед ними словно из-под земли вырос низенький щуплый старик с перекинутой за спину котомкой, опирающийся на кривую сучковатую палку. Высокая сочная трава, покрывающая поляну густой зелёной периной, скрывала его по пояс, в то время как Медянику, топавшему как всегда впереди, она едва доставала до колен. Не мудрено, что Митька не сразу заметил карлика. Наскочившего на него дровосека тот огрел по медной голове своей палкой, заверещав на всю округу:

– Куды прёшь, нежить! Людей добрых под ногами не видишь? А ну, сдай назад! Сдай, кому говорю!

Митька попятился, уступая настойчивости старика и его палке, уткнувшейся в цилиндрическое туловище там, где у нормальных людей находится живот. Дедок, гордо выпятив грудь, важно прошествовал мимо растерянного дровосека, переставляя палку, словно царский посох. Остановившись перед всадниками, окинул их надменным взглядом, пожевал губами, после чего коротко спросил:

– По какой такой надобности по лесу шастаете?

– По делу важному, – неопределенно ответил Стас. – А ты кто таков будешь, дед?

– Кто дело пытает, а кто от дела плутает. – Ответ старика был не менее расплывчатым, но странности на этом не закончились. Дед ни с того ни с сего принялся бегать вокруг людей, приговаривая: – Шёл, нашёл, потерял. Шёл, нашёл, потерял…

Вёл он себя как сумасшедший. Поначалу Стас так и подумал, но ситуацию прояснил Юнос, когда обратился к старику со словами:

– Зачем ты нас путаешь, Лесовик? Мы не сделали ничего худого ни тебе, ни твоему лесу. Уйди с дороги, дай проехать.

Ну вот, ещё и на Лешего нарвались. Этот лесной дух любит всяческие проделки, особенно сбивать с толку и запутывать. Если обойдёт кругом, человек может потерять дорогу, заблудиться и долго бродить в трёх соснах пока не додумается развеять морок, надев одежду наизнанку, тогда, возможно, ему и удастся найти выход из леса. А ещё Леший просто обожает кричать страшным голосом и свистеть, нагоняя жуткий страх. Интересно понаблюдать, как такой тщедушный старикан будет пыжиться, извлекая из себя все эти звуки.

Дедок, не обращая внимания на слова Юноса, продолжал самозабвенно скакать по кругу, повторяя свою присказку как заклинание. Впрочем, она действительно могла быть некой магической формулой, произносимой вслух. Стас убедился в этом, почувствовав знакомое покалывание, давно ставшее привычным индикатором определения чьей-то волшбы. Ни его, ни Аркашу заморочить Леший не сможет, а что до ведунов, так те и сами вполне способны защититься от чар. По крайней мере, хотелось в это верить. Михайлик с Юносом двинулись вперёд, разрывая круг, протоптанный в траве маленьким лесным духом. Их кони ступали неуверенно, норовили свернуть, но направляемые ведунами продолжали упрямо брести в нужном направлении. Гривы коней и волосы седоков развевались, будто на ветру, хотя на поляне, окружённой со всех сторон высокими деревьями, никакого ветра не было и в помине. Давал о себе знать наэлектризованный от борьбы двух магических сил воздух. Пока, слава богу, в разумных пределах.

Видя, что заморочить людей не удаётся, Леший подпрыгнул на месте и припустил к ближайшим деревьям, быстро отрываясь от всадников. Он первым достиг леса и скрылся в чаще. Шевельнулись ветки, раздвигаясь перед карликом и снова сплетаясь за его спиной. Казалось невозможным пройти следом на лошадях, однако Медяник взмахнул несколько раз мечом, и перед людьми образовался просвет, способный пропустить не только пешего, но и конного.

Они скакали по тропе. Деревья всячески мешали движению, преграждая путь густыми зарослями, то и дело норовя хлестнуть ветками по лицу, но лесные чары оказались бессильны перед волшебной Силой ведунов и холодным железом клинка медного дровосека. Лес раздвигался, уступая тропу людям, и те продолжали свой путь под хруст валившихся под ноги срубленных веток и шорох листвы. Тропа стала шире, превращаясь в дорогу. Деревья раздались в стороны и теперь не могли дотянуться до всадников. Митька бежал впереди, закинув меч на плечо, поскольку необходимость в рубке отпала. Появилась надежда, что Леший всё-таки отвязался, но за очередным поворотом его повстречали вновь.

То ещё зрелище! Хозяин леса предстал в совершенно ином облике, не шедшем ни в какое сравнение с тем, что был на поляне. В этот раз он явил себя атлетически сложенным, похожим на культуриста мужиком-великаном. Его макушка цепляла кроны самых высоких деревьев. Прям не Леший, а воплощение Атланта.

Встав перед гигантом, ведуны одновременно, как по команде обнажили мечи. Их клинки засветились, разгоняя лесной сумрак. Вздохнув, Юнос пробормотал:

– Как не хотелось портить отношения с Лесовиком, но, видимо, он настроен на драку.

– Может, всё-таки есть шанс на мирные переговоры? – робко, без какой-либо надежды поинтересовался Башка.

– Вряд ли он собирается разговаривать, – заметил Михайлик. – Коли уж принял свой боевой облик, то пока не подерётся, покоя ему не видать. Надо было его ещё на поляне пришибить, пока силы в лесу не набрался. Тут он дома…

Бить хозяина в его же собственном доме Пырёв считал занятием вредным и неправильным за исключением тех случаев, когда приходится усмирять не в меру разбушевавшихся пьяниц. Ему ли не знать как достаётся от «кухонных боксёров» на пироги не только соседям, но и домочадцам, членам своих же собственных семей – жёнам и, что хуже всего, даже детям. А чем этот Леший отличается от тех дебоширов? Чем недоволен? Тем, что срубают ветки с его деревьев? А кто первый теми ветками по морде бить начал вместо того, чтобы подобру-поздорову пропустить путешественников через свои владения! Не веди он себя так по-хамски, конфликта вполне можно было избежать.

Великан шагнул навстречу, раздвигая головой кроны. Варяг затрепетал в ножнах, словно стремился из них выпрыгнуть. Чтобы его утихомирить Пырёв сжал рукоять, и в ту же секунду увидел, что держит в руке обнажённый клинок. Как это он упустил из виду, что извлёк его из ножен? Жаль, что меч не может говорить, а то у Стаса накопились к нему вопросы. А Варяг тянул за собой, требуя сражения, вибрируя в такт какого-то бравурного марша, словно акустическая колонка нижних басов. Лумумба, не дожидаясь команды, потопал вперёд, упрямо нагнув голову. «И этот туда же! А меня спрашивать уже не обязательно?»

Кажется, мысли Стаса достигли тех, к кому были обращены. Конь остановился, пристыжено затопав на месте, Варяг перестал петь, и дрожал куда более сдержанно, без налёта той первой безумной страсти, когда только покинул ножны. Стас увидел, что находится между своими спутниками и Лешим, так и выехав на Лумумбе с вытянутой вперёд рукой, словно указывая Варягом в уставившиеся на него огромные глаза духа-великана. Столь сумасбродный поступок, по-видимому, озадачил Лешего, так как он тоже замер, прекратив двигаться. Со стороны эта картина выглядела, должно быть, весьма забавно – маленький человечек на лошадке угрожает мечом самому Атланту, держащему небо на могучих плечах, одержимый сумасшедшей решимостью его победить.

Надо было что-то предпринимать, не стоять же так вечно. Скоро дух, ошеломлённый вопиющей человеческой наглостью, придёт в себя и просто втопчет его в землю вместе с конём. Продолжая держать меч в вытянутой руке, Стас набрал полную грудь воздуха и, твёрдо глядя в большущие круглые глаза, выпалил:

– А ну, стоять!

– Ага, ты ещё попроси не хулиганить в отношении граждан, – подначивал сзади Башка.

Впрочем, что-то другое Стасу на ум и не приходило, а времени для подготовки убойной обвинительной речи не было, поэтому ничего не оставалось делать, как проорать:

– Я требую прекратить хулиганские действия!

– Ты чё, Петрович, я же пошутил… – Судя по голосу, Башка не на шутку перепугался. Но Пырёву было не до него. – Иначе буду вынужден применить оружие!

– Ёк-макарёк! – Похоже, Аркаша произнёс единственную известную ему молитву.

Листва над головами снова зашелестела, великан слегка наклонился, приблизив к Стасу глаза-плошки, и неожиданно прогудел:

– Железный Клинок?!

До Пырёва не сразу дошло, что прозвучало его прозвище, доставшееся от скитов. Мелькнуло лёгкое удивление, что здесь, на отшибе, в диком захолустном лесу, его хозяин осведомлён о событиях, произошедших где-то за тридевять земель у чёрта на куличках. Впрочем, насколько знал Стас, нежить располагала своими специфическими каналами связи. Он не мог позволить себе отвлечься. Надо было дожимать лесного духа, иначе тот опомнится и начнёт действовать. А что предпримет это чудовище, одному богу известно. Лучше и не представлять.

– Да, я Железный Клинок! А ещё Упырь и Сын Велеса, если ты не знал!

Слова Пырёва, похоже, произвели на Лешего должное впечатление. То ли заложенная в них информация сыграла свою роль, то ли уверенно-наглое поведение Стаса, но дух на глазах начал уменьшаться, сжимаясь, словно высыхающая шагреневая кожа, пока не принял нормальные для человека размеры. Перед Стасом снова стоял старик, одетый в вывернутый мехом наружу, ничем не подпоясанный полушубок. Из-под косматых бровей на испещрённом густыми морщинами лице блестели живые любопытные глаза, с интересом разглядывающие всадника.

– Так бы и сказал, – примирительно пробасил дед, – а то ни слова, ни полслова, давай сразу железом махать. Чего в лесу-то моём позабыл?

– Сам виноват, – не остался в долгу Пырёв. – Сперва разузнай всё, а уж потом думай, стоит ли тебе прохожим головы морочить.

– Ну, извини, коли чего не так. Только вы тоже не шибко желали откровенничать. А у меня чай не проходной двор.

– Ладно, не разводи бодягу, давай по делу. Как нам к Кощею пройти?

– Вона куды вы намылились. – Лесовик сошёл с дороги и уселся на торчавший у обочины пень. Закинув одну волосатую ногу на другую, сосредоточился на извлечении репья из бороды, между делом рассуждая вслух: – До его земли отседа уж недалече будет. Ежели по дорожке этой пойдёте, она вас к бурелому выведет. Вообще-то не бурелом там, а так, деревья поваленные. То я с прежним лешаком разбирался. Он кого ни попадя через лес пущал, Кощей и обозлился на него шибко, меня сюда посадил, а тот уступать отказывался, ну и повздорили. Пришлося силком выгонять. Вот и наломали дров да зверье лесное на сто вёрст вокруг распугали. А за буреломом тем как раз Кощеевы владения начинаются. Там ворота каменные, сами увидите. Только провожать я вас не могу. Мне отваживать путников положено, а не привечать. Так что ты, Железный Клинок, уж извиняй, но через повал сами пойдёте. Препятствий вам чинить не буду, но и помогать тоже не стану. Считай, что и я дело своё сделал, и вы пробрались, на ухищрения мои не глядючи. Как тебе такой уговор?

– Годится, – облегчённо выдохнул Стас. – А с чего такая милость в плане отказа от пакостей?

– Ты ж Сын Велеса, значит, мои чары тебе нипочём. Да и меч у тебя больно опасный, ещё и с норовом. Нет, мне вас злить не с руки. Ну, бывай…

Пырёв не успел ничего сказать. Леший сел на корточки, сгорбившись так, что был виден только бурый мех его полушубка, и в следующее мгновение рванул вглубь лесной чащи уже в облике медведя, промелькнув напоследок между деревьями.

Участок валежника был не такой уж и большой, но преодолевали его долго, с тщательной предосторожностью, чтобы уберечь ноги лошадей от возможных увечий. А за повалом сразу наткнулись на те самые ворота, о которых говорил Леший.

Перед путниками возвышалась арка, сложенная из трёх каменных глыб. Настоящий Стоунхендж. Две огромные, широко отставленные друг от друга вертикальные колонны соединяла вверху поперечная балка, на которой виднелись высеченные в камне письмена. Задрав голову, Михайлик прочитал вслух:

– «Земля Кощея. Людям и нежити проход возбраняется». Дальше что-то непонятное.

А вот вторую строчку надписи смогли прочесть уже и земляне, поскольку написана она оказалась обыкновенной, знакомой с детства Кириллицей. Это немало их озадачило, тем более что построение фразы звучало совсем уж по-земному, весьма избитым штампом: «Осторожно! Во владениях злой дракон!»

– Дракон? – изумился Аркаша. – Только этой напасти нам не хватало.

– Что ещё за дракон? – не понял Михайлик.

Стас пожал плечами. В конце концов, кто лучше знает этот мир – земляне, которые тут всего лишь гости, или ведуны, его хозяева? Ему и в голову не пришло, что слово «дракон» в местном диалекте не употребляется. Оно же здесь написано, хоть и кириллическими, непонятными для местных жителей буквами.

– Змей Горыныч, наверное, – наобум ляпнул Аркаша.

– Змей?! – Вот это слово в отличие от предыдущего Михайлику оказалось очень даже хорошо знакомо.

– Есть у него змей, – равнодушно заметил Юнос. – Цмоком зовут. Забавный зверёк.

– Зверёк?! Это змей-то?! Ты про него ничего не сказывал! – Михайлик был возмущён до глубины души. А Стас-то думал, что его никакой нечистью уже не удивишь.

– Он своих не трогает, не бойся. Только тех, кто ему голову снести хочет.

– Да не боюсь я, – примирительно пробурчал Михайлик. – Просто предупреждать надо.

На том разговор и замяли. Проехав под каменной аркой, все как-то настороженно притихли, каждый, видимо, размышляя о предстоящей встрече с драконом. Юнос посчитал нужным разрядить напряжение и заговорил на отстранённые темы.

– Будь я один, – деловито рассуждал он, – и реши посетить Кощея, в одно мгновение перенёсся бы сюда по земным токам и вышел именно в этом вот месте. С вами же пришлось проделывать весь этот путь пешком, а то как бы ещё я вас доставил. Зато теперь знаю, что лежит на этом пути. Раньше-то не доводилось таким способом сюда добираться.

Его болтовня не очень-то помогала, но тревогу всё-таки немного развеяла. К тому же вокруг царила такая красота, что не отвлечься на её созерцание казалось просто невозможным. Сразу за воротами начиналась настоящая лесопарковая зона. Не лес, а какой-то заповедник. Аккуратно высаженные в определённой последовательности кустарники и деревья сменялись опрятными зелёными лужайками, забранными в рамку из яркой мозаики цветов, приятно радующих глаз. Сквозь пение птиц то тут, то там слышалось журчание родников. Наверняка вода в них прохладная и кристально чистая, а в траве вокруг не найти ни одной брошенной бутылки, консервной банки, окурков или хотя бы маленького клочка упаковочной бумаги. Хоть сейчас любую поляну под пикник занимай.

Через всю эту красоту пролегал прямой как стрела тракт с широкой проезжей частью и ровным, похожим на асфальт покрытием. Настоящий кусочек Земли с затерянным в лесу шоссе, на котором свободно могут разъехаться две грузовые машины. Всадники двигались одной шеренгой с интервалом в корпус лошади, без помех помещаясь на дороге, при этом до обочин оставалось ещё вполне приличное расстояние.

Несколько раз дорогу, не обращая на людей особого внимания, неторопливо пересекали дикие животные. Зверьё здесь, похоже, непуганое и, как видно, не агрессивное. Но тот экземпляр местной фауны, что повстречался чуть дальше, выглядел чересчур воинственно, и по поводу его намерений сомневаться не приходилось. Прямо посередине проезжей части стоял мощный крутобокий бык. Налитыми кровью глазами он разглядывал приближавшуюся четвёрку с шагавшим впереди Медяником и, судя по всему, не собирался уступать дорогу. Кони встали сами, ощущая исходившую от него угрозу. Огромные, изогнутые вперёд рога, способные нанизать лошадь, начинались далеко от своих острых концов, выходя толстенными трубами из широколобой головы, покрытой ещё и естественной роговой бронёй. Бык не двусмысленно наклонил голову, направив свое оружие на потенциальных противников. Вероятно, здесь была его территория, и он собирался её защищать.

Видя, что пришельцы никак на него не реагируют, рогатый монстр боднул воздух, оглушительно заревел и несколько раз ударил копытом в асфальт. Изданные звуки сотрясли тишину и затухающим эхом унеслись далеко за пределы лесопарковой зоны.

– Что будем делать? – Вопрос Михайлика был задан скорее лишь для проформы. Сам он в это время, не дожидаясь ответа, отвязал тяжёлое копьё, которое взял в левую руку, а меч в правую.

Юнос уже натягивал на лук тетиву, справедливо заметив, что таких врагов лучше бить на расстоянии. Стас был полностью с ним согласен, добавив, что чем больше это расстояние, тем лучше, и, тоже взяв лук, открыл тул со стрелами. Аркаша и Медяник достали мечи, выглядевшие безобидными игрушками в сравнении с мощью противостоящего им зверя, которому их оружие вряд ли могло причинить какой-либо существенный вред.

Люди продолжали стоять на месте, от чего бык свирепел всё больше. До этого ему достаточно было пошуметь и продемонстрировать свою силу, чтобы прогнать чужаков, посмевших нарушить его границы, но эти… Что ж, они сами напросились. Легко, словно массивное тело не весило нескольких тонн, бык прыгнул вперёд, сразу набирая сумасшедшую скорость. От его тяжёлой поступи затряслась земля. В армии Стасу доводилось проходить обкатку танками, когда солдат, вжимаясь в небольшой окоп, пропускает грозную боевую машину над собой, потом поднимается и бросает гранату в расположенный за башней моторный отсек. Он хорошо помнил свой страх и трепет перед накатывающей на него грохочущей бронёй, чувство, что она тебя непременно вдавит в трясущуюся и осыпающуюся землю, жгучее желание выскочить из окопа и бежать без оглядки, всё равно куда, лишь бы подальше от лязгающих гусениц. Сейчас ощущение было то же, но обкатку танками он давно прошёл.

Пырёв спустил тетиву одновременно с Юносом. Их стрелы прошли точно между бычьих рогов, врезались в лобовую броню и с треском сломались, разлетаясь в щепки. Ну, точно – танк! Две следующие стрелы застряли в груди зверя, не причинив ему никакого вреда; по крайней мере, внешне на его здоровье это никак не отразилось. Складывалось впечатление, что он их даже не почувствовал, продолжая без помех работать мощными мускулами.

Промазать в необъятную тушу не смог бы даже новичок. Непрерывно, одна за другой в неё втыкались острые стрелы, но эффект от них, как мёртвому припарка. И когда Михайлик уже готовился взять быка на копьё, случилось невероятное. Сверху на бегущего с бешеной скоростью монстра свалилось тело куда крупнее, намертво пригвоздив его к земле, придавив так, что туловище рогатого чудовища раскаталось в плоский блин, беспомощно сучивший разъехавшимися в стороны ногами.

На быке восседал живой дракон, представший во всей своей могучей красе к неописуемому восторгу Аркаши и Стаса, впервые воочию узревших сказочное существо, сведения о существовании которого никогда и никем не признавались достоверными. Однако дракон-то вот он, перед глазами, хоть сказки всё же немного привирали с описанием его внешности. Голова всего одна, а не три в отличие от стереотипа. В остальном дракон именно такой, каким его и представлял себе Стас: огромная рептилия с перепончатыми крыльями на спине, длинным змеиным хвостом и двумя парами когтистых лап. На задних лапах он стоял, а передними пользовался как руками. Одной из этих рук он подцепил на когти пойманного быка, достал его из-под себя, поднес беспомощно трепыхавшееся и жалобно блеющее тело к морде, повертел перед глазами, рассматривая со всех сторон, и вдруг дыхнул пламенем. Бедное животное последний раз истошно заверещало, дёрнулось и тут же затихло, окутанное огнём. Через мгновение в когтях дракона была дымящаяся, хорошо прожаренная тушка, покрытая спёкшейся корочкой. Он тут же отправил её в пасть. Кажется, для него это был деликатес, так как дракон тщательно жевал, хрустя перемалываемыми косточками, прикрыв глаза и мурлыча от удовольствия.

Проглотив свежеиспечённого бычка, он смачно рыгнул, выпустив из пасти дымное кольцо, и принялся выковыривать когтем на кончике мизинца застрявшее в зубах мясо. Только теперь внимание дракона переключилось на людей, не шелохнувшихся и не произнёсших ни единого слова с момента его появления.

– Здравствуй, Цмок! – торопливо прокричал Юнос. – Ты меня узнал?

– Узнал, узнал, Маленький Чародей, – пророкотал над лесом громовой голос Цмока. – А с тобою кто? Вижу ещё одного чародея, маленькую нежить и двух нейтралов.

Ого, а дракончик-то продвинутый. Мало того, что говорить умеет, так ещё и земных слов где-то нахватался. Наверняка Кощей научил. К тому же как он точно, буквально с ходу охарактеризовал каждого члена их небольшой команды, мгновенно определив их сущность. Волшебный дракон, не иначе, а то как бы он смог летать, если вид его чересчур тучного тела и жиденьких по сравнению с ним крыльев являли собой полное отрицание всех законов аэродинамики.

Юносу опять пришлось надрывать горло:

– Это мои друзья. Двое из них чужеземцы из другого мира. Мы идём к Кощею с просьбой помочь им вернуться на родину. Ты нас пропустишь?

– Коли вам Кощей нужен, то ему и решать, что с вами делать, допускать к себе али нет. Я его поспрошаю, а вы пока здесь дожидайтесь.

Он перестал ковыряться в зубах, смачно сплюнул, породив на земле небольшой огненный смерч, оставивший выжженный пятачок травы, хлопнул крыльями и подобно истребителю с вертикальным взлетом взмыл в небо. Удаляясь, Цмок быстро превратился в точку, которая тоже вскоре исчезла.

– Привал! – облегчённо выдохнул Юнос и первым слез с коня.

Расположились они на душистом зелёном ковре ближайшей лужайки рядом с дорогой. Стас даже скинул сапоги и размотал портянки, с наслаждением утопив босые ноги в приятно щекочущей траве. Правда, предусмотрительно отсел в сторонку, чтобы запахом запревших портянок не перебить естественное благоухание парка.

Примостившийся невдалеке Башка, пожёвывая по обыкновению сорванную травинку, взялся философствовать (очевидно, дал о себе знать стресс, полученный в результате встречи одновременно с двумя чудовищами, а резкий переход в нирвану спровоцировал приступ словоблудия):

– Мать честная, дракон всамделишный, надо же. За что мне всё это? Домовые всякие, лешие, оборотни, упыри, колдуны. И как я до сих пор с ума не сошёл? Эх, жил себе человек в свое удовольствие, деньги зашибал…

– Лохов окучивал, – поправил его Стас.

– Не важно. Главное, при деле был, знал своё место в жизни и что мне от этой жизни надо. А теперь с тобой вот в одной упряжке топаю. Раньше такое и в голову не пришло бы. Чего тогда о драконе говорить и про остальное тоже… Если нам ещё и гномы с эльфами повстречаются, я уже совсем удивляться перестану.

– Лишь бы не орки с троллями. Сдаётся, не все ещё сюрпризы преподнёс нам этот мир.

– Тогда удивлюсь. И очень сильно. В качестве защитной реакции на страх. Если успею, конечно.

– Летит! – Юнос, периодически поглядывавший на небо, поднялся со своего места.

Дракон грянул о землю, заставив её чувствительно вздрогнуть. Под ногами пробежала волна, очень похожая на детонацию от сильного взрыва. Однако дорожному покрытию, на которое скорее упал, чем приземлился Цмок, это нисколько не повредило. Оно даже не прогнулось и не пустило ни одной трещинки. Да, знать бы состав и технологию его изготовления, можно стать миллионером в России, если там это, конечно, ещё кому-нибудь нужно.

– Можете ехать, Маленький Чародей, – любезно сообщил Цмок. – Туры вам больше не помешают.

Сказал и улетел снова, не проявив больше никакого интереса к людям.

– Туры? – запоздало удивился Стас, поняв, что незадолго до этого дракон у него на глазах слопал давно исчезнувшее с лица Земли древнее животное.

– Да, туры, – подтвердил Юнос. – Их тут Кощей на прокорм Цмоку разводит. Заодно и землю вместе с ним стерегут от чужаков пришлых да нежити залётной. С турами очень тяжело справиться, если ты заметил.

Пырёв не мог не признать, что такое решение было весьма продуманным и дальновидным. Кощей, что называется, одним выстрелом убил двух зайцев: во-первых, не надо заботиться о пропитании прожорливого змея, который сам летает и охотится, где ему вздумается, а во-вторых, туры служат наземным патрулём и заслоном одновременно – попробуй-ка миновать этакую махину! К тому же, благодаря постоянному ареалу их обитания, дракон может не покидать пределы владений ради очередной порции кормёжки, в связи с чем всегда будет под рукой. Очень удобно.

И действительно их больше никто не побеспокоил. Не то что туров, но и самых безобидных зверей не встретилось по дороге. Похоже, Цмок питался здесь не только быками, а и всякой прочей мелкотой не брезговал. Одно появление дракона вселяло в обитателей заповедника такой ужас, что те боялись лишний раз высунуться, разбегаясь и прячась кто куда. До конечной цели длительного похода оставалось совсем немного, и весь последний ничтожно малый отрезок пути проделали без приключений.

Деревья раздались в стороны, открывая просторную поляну, через которую перебегала неширокая речушка. За ней в излучине высился каменный замок, возведённый в готическом стиле со всеми присущими ему атрибутами – башнями и башенками, островерхими крышами, шпилями и даже развевающимися на них флагами, совершенно не принятыми у обитателей этого мира. Его зубчатые стены с узкими вертикальными бойницами окружал заполненный водою ров. Замок был миниатюрным и не выглядел громоздко, отчего напоминал современный коттедж, построенный каким-нибудь олигархом, и вполне мог бы стать украшением Рублевки. Дорога доходила до самой реки, обрываясь перед мостом, ведущим в открытые ворота в стене на противоположном берегу. Стражи видно не было. Да и ни к чему она здесь, коли всю прилегающую территорию зорко караулит звериная армия во главе с летающим драконом. А на случай организованного нападения Кощей наверняка припас для незваных гостей не одну пару весьма неприятных сюрпризов. Один такой сюрприз попался сразу на въезде в небольшой мощёный каменными плитами двор замка. Прямо в проём ворот на въезжающих грозно смотрела кругляком тёмного жерла старинная фитильная пушка, лафет которой скрывался за бруствером из мешков, плотно набитых песком. Такие орудия, стрелявшие ядрами и шрапнелью, использовались на Земле ещё в XVII – XIX веках и сохранились только в музеях. Стас даже притормозил, чтобы получше её рассмотреть. Пушка выглядела новой, полностью подготовленной к стрельбе. Старинной она могла показаться лишь землянам, а здесь являлась образцом передовых технологий.

Они объехали эту одиночную огневую позицию, пересекли двор и приблизились к центральному входу с массивной двустворчатой дверью. К ней вела широкая белая лестница, а украшенный барельефами свод с обеих сторон подпирали ровные цилиндрические колонны. Стас подозревал, что всё это, включая лестничные перила, изготовлено из чистого мрамора.

У подножья лестницы спешились. Поджидавший здесь угрюмый черноволосый здоровяк принял коней и вместе с Митькой повёл животных куда-то на задний двор, где, по-видимому, располагались конюшни. А люди поднялись по лестнице к дверям, в которых стоял другой слуга в ливрее. Этот был уже глубоким стариком с длинными седыми волосами, достающими до самых плеч.

– Дворецкий, – шёпотом пояснил Юнос, кивая на деда. – Так его Кощей называет.

– Чудное имя, – отозвался Михайлик. – Почти Дворовой. Тоже нежить что ль?

– Да, призрак. Он служил Кощею с незапамятных времён, а когда помер, не смог уйти на покой, привязался к хозяину. Так и остался у него в услужении.

Когда гости приблизились, дворецкий молча развернулся и бесшумно скользнул внутрь здания. Сделав три шага, остановился, обернувшись назад, убедился, что приезжие следуют за ним, после чего двинулся дальше. Так в гробовой тишине, в которой раздавались только гулкие шаги прибывших гостей, они миновали несколько коридоров, чередующихся большими и малыми залами, где наряду с коллекциями разнообразного оружия и доспехов присутствовала более чем современная мебель, ковры, картины и даже граммофон, стоявший на тумбочке с высокими изогнутыми резными ножками. Всё это в совокупности с пушкой во дворе вселяло в Пырёва с Аркашей надежду, что на Землю они таки попадут – возможно, прямо отсюда и совсем скоро.

Дойдя ещё до одной лестницы, дворецкий повёл гостей наверх мимо развешенных вдоль стен гобеленов с изображением батальных сцен и портретов каких-то незнакомых людей. Рассматривать все эти произведения искусства времени не было, призрак продолжал уверенно двигаться дальше пока на одном из этажей они не оказались в большой похожей на библиотеку комнате, стены которой во всю ширину и высоту были заставлены полками с покоившимися на них книгами от плоских брошюр и альбомов до толстенных фолиантов. Посреди комнаты за длинным, узким столом сидел высокий худощавый мужчина лет пятидесяти с короткой стрижкой и начавшими образовываться лобными залысинами. Он был одет в короткий парчовый халат, домашнюю пижаму и тапочки, смешно торчавшие из-под стола на вытянутых ногах. Мужчина курил трубку, лениво листая какую-то объёмную книгу под светом висевшего прямо в воздухе небольшого белого шара.

– Кощей, – послышался шёпот Юноса, хотя все поняли это и без его подсказки.

Вот, значит, как выглядит этот бессмертный. Не сказать, чтобы уж очень зачах на злате, но и не располнел, обладая сказочными богатствами. Имеет вполне респектабельный, интеллигентный вид. Достаточно образован, чтобы держать у себя в доме такую шикарную библиотеку.

Заслышав шаги, Кощей оторвался от созерцания книги и устремил поднял глаза на вошедших. Цепкий изучающий взгляд пробежал по фигурам четырёх людей. В какой-то момент Стас почувствовал, как его опутывают гибкие холодные щупальца, безвольно соскальзывающие с тела, не в силах за что-либо зацепиться. Это ощущение пропало, когда взгляд Кощея сместился. Проведя такую своеобразную процедуру опознания, хозяин замка положил трубку в пепельницу, встал, обогнул огромный стол и, спрятав руки в боковые карманы халата, сохраняя солидность, деловито, насколько позволяли тапочки, приблизился к гостям. Юнос выступил вперёд, кланяясь:

– Здравствуй, Дядька Кощей. Как тебе живётся-можется?

– Твоими молитвами, юноша, – серьёзно произнёс колдун. Казалось, он не узнаёт ведуна. Стас даже начал подозревать Юноса в том, что тот приврал, рассказывая о своём знакомстве с Кощеем. Впрочем, это ему было не свойственно. Однако в следующую секунду хмурое лицо колдуна расцвело приветливой улыбкой, и от былой серьёзности не осталось и следа. – Привет, Юнос, привет. Давненько ты ко мне не захаживал. Я уж беспокоиться начал, не случилось ли чего. А то зимой всякое в миру творилось.

Они обнялись – тепло, по-свойски, как старые приятели. Вот теперь стало ясно, что ведун нисколько не преувеличивал и действительно хорошо знал Кощея. А тот всё продолжал говорить:

– Рад тебя видеть, мой юный друг. Но, вижу, ты ещё привел гостей. Поспеши-ка их представить, а то не терпится услышать историю, благодаря которой вы проделали столь долгий и опасный путь. Ты же притащил их сюда не прогулки ради.

– Твоя правда, Кощей-Батюшка. Со мной здесь ведун Михайлик и два чужеземца, попавшие к нам из другого мира, Аркадий да Станислав.

– Что ж, весьма польщён. Кощей Трипетович к вашим услугам.

Колдун поочерёдно пожал им руки. Его ладонь была сухой и тёплой. Такое слишком уж земное поведение подвигло Пырёва назвать и своё отчество при рукопожатии:

– Станислав Петрович. – Подумав, он добавил: – Пырёв, капитан милиции.

Аркаша негромко хохотнул, очевидно, представляя, как бы он сам отрекомендовался Кощею, рискнув назвать свой род занятий. Но, воздержавшись от столь необдуманного поступка, тоже представился по имени-отчеству:

– Аркадий Сергеевич.

После короткого знакомства Юнос изложил суть дела, ставшего причиной их прибытия:

– А шли мы к тебе за помощью, чтобы отыскать способ вернуть в свой мир этих вот чужеземцев и ещё одного, которого с нами сейчас нет. Всегляд из Суматошья поведал нам, что бывал ты в мире том и ведаешь, как в него попасть.

– Да что ты! Жив, значит, ещё старик. Смотри-ка, ничто его не берёт. И о каком же мире, позвольте узнать, идёт речь?

– У нас он называется Земля, – встрял в беседу Пырёв.

Нельзя сказать, чтобы услышанное чересчур удивило колдуна, но лёгкое смятение всё же вызвало. Он помолчал, хмуря брови, а чуть погодя задумчиво проговорил:

– Вот оно как… То-то я смотрю на вас, а Силы никакой не вижу. Будто в пустоту бездонной пропасти заглядываешь, того и гляди затянет. Такое только у землян и встречается. Кто же вас провёл между мирами?

– Да, вроде, никто, – пожал плечами Стас. – Велес вот только свои права заявлял на этот счет, да и то я с ним тогда в полубредовом состоянии беседовал. К тому же вышли мы здесь именно из его Капища.

– А Всегляд им так и сказал, вы, мол, Сыны Велеса, – посчитал нужным добавить Юнос.

– М-да, – после короткого молчания произнёс Кощей, затем обратился к старому слуге: – Голубчик, завари-ка нам чайку на всех, да накрой стол на балконе, там и почаёвничаем.

Призрак согнулся в поясе, отвесив почтительный поклон, и бесшумно исчез, растворившись прямо в воздухе. А хозяин снова повернулся к гостям:

– Давайте-ка по такому случаю отведаем настоящего индийского чаю из моих запасов. Заодно расскажете о Земле, а то я давненько её не посещал. Интересно всё же узнать, как там проистекает жизнь. Ну и ваше дело обсудим.

За столом на свежем воздухе земляне с наслаждением предались чаепитию. Стасу казалось, что целую вечность не пил чай. Первую чашку осушил почти залпом, и только со второй начал растягивать удовольствие, отпивая горячий напиток небольшими глотками, как это и следовало делать. Аркаша заварил себе крепкий чифирь и потихоньку потягивал его, прищурив глаза. Ведуны угощались чаем не так охотно, больше налегали на сухари с вареньем, а Михайлик вообще один раз пригубил чашку с горьковатой коричневой жидкостью, покривился и отставил её в сторону.

Кощей с интересом расспрашивал о Земле, рассказав, что в прошлом бывал там довольно часто, но последнее время делал это всё реже и уже довольно давно не посещал их мир. Замеченный землянами в одном из залов граммофон с несколькими пластинками стали последним, что он оттуда принес. По прикидкам Стаса это могло произойти в конце XIX, начале XX веков. Выслушав историю последующих лет в изложении Пырёва, Кощей задумчиво произнес:

– Да-а, потрепала судьба Русь-матушку. Я грешным делом думал, что после Наполеона никакие государства заморские, горьким опытом наученные, на Россию уже не позарятся. Ошибался. М-да… В космос, говорите, аппараты стали запускать? Этак скоро и сюда прилетят, минуя всякие переходы промеж миров. Интересно, что сейчас там творится.

– Как что? – удивился Стас. – Я же всё, вроде, рассказал за исключением последнего года, пока нас там не было. А за год вряд ли что-то серьезно изменилось.

– Не так всё просто, юноша. – Колдун смерил его долгим внимательным взглядом. – На Земле время бежит гораздо быстрее, нежели здесь. Пока у нас пройдёт неделя, там минет год, а по истечении года в этом мире там пролетят несколько десятков лет. Думаете, я и в самом деле бессмертный? Таки нет. Народная молва приписала мне сей недостаток, потому как из века в век люди встречали Кощея на Земле, не ведая, что приходит он к ним из мира, где время едва ползёт в сравнении с тем стремительным потоком, в котором живут они. Когда я только открыл способ перемещения на Землю, меня просто-таки распирала гордость. Хотелось всем заявить, что вот он я какой могущественный волшебник, любите, уважайте меня и… бойтесь. Амбиций было много, и все их я стремился удовлетворить, во что бы то ни стало. – Он замолчал, глядя вдаль, на реку и лес за нею, будто вспоминая те годы, что провёл на Земле. Покачал головой, слегка усмехнувшись. – Мечтал создать там идеальное государство, провозгласив себя царём. Безобразничал, конечно. Это я только теперь понимаю. До местных девок весьма охоч был, и не указ мне, что женихи у них имеются да законы дикие, свободную любовь запрещающие. Многих я тогда увёл, кое-кого даже в наш мир переправил. Но, к слову сказать, ни одну не взял силой или по принуждению. Все они уходили со мной лишь по собственной доброй воле. К сожалению, окружающим пришлись не по нраву мои обширные амбиции, моё быстро пребывающее богатство и тем более моя любвеобильность и свобода нравов. Вот и стали меня всячески выживать с Земли. Я возвращался обозлённый, пытался восстановить справедливость, а вместо этого лишь восставлял против себя народ. Так продолжалось несколько земных столетий, пока я не понял бессмысленность этих потуг. Зачем в открытую кричать о своём появлении по всем городам и весям, когда те люди, что раньше меня знали и со мной боролись, давно сгинули, а сведения обо мне остались в памяти нынешнего поколения только в сказаниях, выставляющих меня в весьма негативном свете. Вот и стал я путешествовать туда, как говорится, инкогнито. Поживу в своё удовольствие, разных любопытных вещичек насобираю, с интересными людьми пообщаюсь и уйду тихо. Частенько помочь кому-то старался, искупал, так сказать, прежние грехи. Между прочим, даже против Наполеона повоевал. Весьма запоминающееся событие, должен вам признаться…

Кощей снова надолго умолк погружённый в глубины своих воспоминаний, не обращая внимания на притихших слушателей. Земляне сидели словно пришибленные, именно так они себя сейчас чувствовали. Подумать только, на их родной планете, если верить колдуну, за этот неполный год прошло около пятидесяти лет, а то и больше! Не осталось в живых никого из родственников, сослуживцев, однокашников и просто знакомых. А если кто-то пока и не умер, то неминуемо превратился в древнего маразматического старца. Все переживания Стаса по поводу его годовой отлучки и возможными в связи с этим проблемами по восстановлению на службе вмиг развеялись, унесённые истёкшим полувековым сроком давности. Ранее совершённые Аркашей преступления по той же причине теряли свою актуальность, и он теперь сосредоточенно чесал голову в раздумьях, что же их ждёт на Земле, которая с каждой проведённой здесь минутой откатывается всё дальше в будущее, дожить до которого они никак не планировали. С другой стороны, такая перспектива выглядела заманчиво. Без помощи какой-то там машины времени вдруг взять и перенестись вперёд на целые десятилетия. Лишь бы не выглядеть там отсталыми дикарями и полными невеждами, ведь чем позже они отправятся домой, тем сильнее будет разрыв между их прошлой реальностью и настоящим, в котором придётся как-то обустраиваться.

– Теперь понятно, почему Череп так быстро попал сюда почти следом за нами, хоть и вернулся на стройку гораздо позже, – задумчиво пробормотал Пырёв, находясь под впечатлением от своеобразной исповеди Кощея. И тут же скромно поинтересовался: – Так сможем мы отправиться в наш мир или нет?

Вопрос вывел колдуна из задумчивости. Он опять внимательно глянул на Стаса и коротко произнёс:

– Не полностью.

– То есть? – не понял Аркаша. – Это как, по частям что ли?

– Нет, конечно. – Кощей успокаивающе поднял руки, улыбнулся и пояснил более подробно: – Мною был открыт не столько физический путь на Землю, сколь эфемерный, при котором человек находится одновременно и здесь, и там, и между мирами. Это ещё одна причина, по которой меня прозвали бессмертным. Если при таком способе перемещения тебя там убьют, то умирает лишь твоё псевдотело, а ты всегда останешься живой здесь, в своём истинном теле. Наоборот, к сожалению, не бывает. Я мог забирать с Земли людей и переправлять их сюда, но, как ни старался, обратного пути для них не нашёл, поэтому окончательно вернуть вас домой, увы, не в моих силах.

– Облом, Петрович, – коротко и ёмко выразился Башка.

– Да уж… – Стас почти смирился с тем, что окажется на Земле не в своём времени, а в будущем; теперь же ему предстояло привыкать ещё и к мысли об окончательной смене места жительства и получении постоянной прописки здесь, в отсталом от цивилизации обществе древних славян. Ну что за напасть!

– Дело в том, – продолжал пояснять Кощей, – что когда-то давно в нашем мире жил диковинный зверь Индрик. На Земле он вам известен как Единорог. Так вот, каждая особь этого животного обитала одновременно и здесь, и на Земле. Понимаете? Не две разные личности, одна тут, другая там, а единый организм, единый разум, но сразу в двух измерениях.

– Разве такое возможно? – Кажется, мозги Стаса начинали плавиться от избытка влитой в них ошеломляющей информации. – А как же разница во времени?

– В том-то и дело! – вдохновенно, словно профессор за кафедрой воскликнул колдун. – Эта разница их и сгубила. Из-за неё Индрики в нашем мире были медлительные и неповоротливые, поэтому, хотя на Земле ни один из них никогда не был пойман, здесь справиться с ними не составляло никакого труда. Их единственный рог являлся средоточием всех магических сил Индрика, сохраняя свои волшебные свойства даже после смерти животного и отделения рога от головы. Он ценился настолько высоко, что мог буквально озолотить своего обладателя и сделать сказочно богатым на всю оставшуюся жизнь. В погоне за ним люди и не заметили, как полностью истребили этих удивительных животных.

Сделав паузу, Кощей припал к чашке и несколькими торопливыми глотками допил уже порядком остывший чай. Брякнув донышком о фарфоровое блюдце, поднял глаза на примолкших слушателей, приосанился, всем своим видом давая понять, что не всё ещё сказал и самое интересное приберёг напоследок. Оставалось только дождаться, когда он соизволит продолжить рассказ. Убедившись, что завладел вниманием аудитории, колдун снова заговорил:

– Уж не знаю, что с рогом Индрика делали другие, какую из этого извлекали выгоду, а я использовал его для перемещения на Землю. Это и был открытый мною путь туда.

Целую минуту Кощей наслаждался видом поражённых гостей, буквально разинувших рты от потрясения. У Стаса всё смешалось в голове – два мира, разница во времени, Единороги, жившие одновременно в обоих мирах, их поголовное истребление и колдун, применявший артефакт для перехода в другой мир. Стоп! Если он использует рог, то значит…

– У вас есть рог Единорога?!

Расплывшись в самодовольной улыбке, Кощей горделиво кивнул:

– Один имеется. Правда, раньше их было два, но предпоследний сломал какой-то земной герой-выскочка, возомнивший, что это некая игла, на конце которой заключена моя смерть. Глупый предрассудок, порождённый сплетнями моих недругов. Единственное, чего он добился таким способом, это выпроводил меня с Земли, испортив рог. Теперь с его помощью по измерениям не побродишь. Но второй рог к вашим услугам. Если желаете посетить Землю в псевдотеле, я могу это устроить. Правда, только по одному. Сразу двоих рог не отправит. Советую больше нескольких дней там не находиться, потому что здесь вы будете стоять всё это время рядом с рогом в течение какого-то времени и по возвращении испытаете дискомфорт. Слишком длительное пребывание на Земле чревато изматыванием организма и одеревенением мышц. Любая брошенная вами вещь останется там, забрать назад вы сможете только то, что непосредственно будет при вас.

– Ничего себе перспективка. – Аркаша посмотрел на Стаса. – Ну что, Петрович, рискнём?

– Даже не знаю, – задумчиво протянул Пырёв. – Голова совсем что-то не соображает. Надо бы обмозговать это дело.

– Вы не торопитесь, подумайте, – посоветовал Кощей. – А пока отдохните. Гостевые комнаты моего замка в вашем полном распоряжении. Дворецкий покажет вам апартаменты.

Он щёлкнул пальцами, и возле стола тотчас материализовался слуга-призрак.

– Проводи гостей, – коротко приказал хозяин. Дворецкий согнулся в поклоне, выпрямился, бросил на людей многозначительный приглашающий взгляд и в полной тишине заскользил к дверям.

Утомлённые дорогой и свалившейся на них информацией, путники с готовностью воспользовались предложением Кощея, покинув балкон вслед за удаляющейся спиной слуги, затянутой в ладно подогнанную ливрею.

После продолжительного купания в ванной, которую Стас никак не ожидал здесь увидеть и давно перестал о ней мечтать, и полноценного отдыха на самых настоящих панцирных койках, застеленных свежайшими белыми простынями, Дворецкий собрал гостей в большом обеденном зале, где их уже дожидался хозяин замка.

Пока слуга сервировал стол, завязалась неторопливая беседа. Кощей принялся рассуждать о возможности полноценного двустороннего путешествия по мирам в единственном физическом теле, утверждая, что это вполне реально.

– Могут же люди перемещаться сюда, – доказывал он, – почему бы не предположить, что существует и обратный способ точно такого же перемещения. Другой вопрос, что его природа нам пока не известна. Я долго работал над этим и добился кое-каких результатов. Но после того как в мои руки попал рог Индрика, забросил свои изыскания. Теперь, думаю, возобновлю их, в том числе благодаря вашему появлению, в немалой степени поспособствовавшему принятию мной такого решения.

– И сколько времени это у вас займёт? – поинтересовался Стас.

– Трудно сказать. Не так уж и далеко я продвинулся в исследованиях. Возможно, на поиск истины уйдет вся жизнь. И то не факт откроется ли она мне.

– Жаль. Хотелось бы побыстрее.

– Ну, во всяком случае, вы всегда имеете шанс посетить Землю в псевдотеле при помощи рога. Ощущение физического присутствия такое же полное. Подумали над этим?

– Да, размышлял на досуге. К определённому мнению пока не пришёл, но больше склонен к тому, чтобы согласиться. Надо взвесить все за и против.

Перед каждым из них уже стояло по тарелке супа, источавшего приятный запах варёного мяса и зажарки вперемешку с ароматными приправами, возбуждая дремавший до поры аппетит, на поверку оказавшийся прямо-таки зверским. Пырёв поспешил ухватить ложку и принялся торопливо поглощать еду, пока выделившаяся слюна не заполнила рот и не закапала предательски в тарелку. Почти одновременно с ним это сделали остальные гости. Кощей понимающе улыбнулся:

– Что ж, извольте откушать. Заодно взвесите свои «за и против». На сытый желудок и думается легче. – Он проделал неопределенный пасс рукой, и в зал, неуклюже переставляя кривые ноги, вошла тумбочка с граммофоном. Недалеко от стола она остановилась, изогнутый рычаг звукоснимателя сам по себе опустил иглу на вращавшуюся пластинку, породив сначала шипение в раструбе, а потом и мелодичный цыганский романс. Запись вопреки ожиданиям была сравнительно чистая и позволяла полноценно насладиться музыкой с одновременным обжорством.

Вслед за супом на стол были поданы отварная говядина на кости, разнообразные салаты и (о чудо!) жареная картошка. Похоже, при посещении Земли Кощей не остался равнодушен к этому заморскому овощу и прихватил его с собой, начав выращивать на собственном огороде. Земляне почувствовали себя уже дома, даже не ступив ещё на Землю, а Кощей для них стал роднее самых близких родственников.

Утолив голод под виртуозные гитарные аккорды, хоровые и сольные песнопения цыган, часто сменявшие медлительно-лирический темп на задорно-плясовой, Стас откинулся на спинку стула. Тяжело вздохнул:

– Ох, спасибо, Кощей Трипетович, давненько я желудку такого праздника не устраивал.

– Да, уважил, батюшка, – поддакнул и Юнос. – Почитай до самой зимы сытые будем ходить. Благодарствуем за угощение.

– Да на здоровье. – Колдун весело подмигнул Пырёву. – Ну что, Станислав Петрович, теперь готовы на Русь-матушку полюбоваться?

– Теперь готов, – подтвердил Стас, поглаживая себя по раздутому животу. – Только жирок надо завязать.

– Завязывайте, но недолго, чтобы там на больше хватило. Мне и самому не терпится провести эксперимент по перемещению землянина с помощью рога. Раньше-то я сам вашего брата переправлял, но, как уже говорил, только сюда. В обратном направлении этот способ не работает. Думал, что лишённый магической силы человек не способен оживить рог и переместиться самостоятельно. Так что будьте готовы к тому, что так и случится. Но чем чёрт не шутит. Почему-то прежде эта мысль не приходила мне в голову, только с вашим появлением какое-то озарение нашло. Кто знает, может, это судьба.

Кощей замолчал, уйдя в себя. Снова размышлял, наверное, над какими-то идеями, блуждавшими внутри его гениального мозга. Что значит учёный – всегда в творческом поиске, всегда полон решимости использовать любую подвернувшуюся возможность для познания мира. Вот и теперь ради науки готов рискнуть, поставив эксперимент на землянах, отношение к которым у него, как подозревал Стас, не сильно отличается от заботы учёного о лабораторных крысах. А хоть бы и так, бог с ним. Пырёву самому сейчас не терпелось увидеть Землю, пусть даже спустя много лет с момента, как её покинул. Возможно, им двигало извечное человеческое любопытство или та же, что и у Кощея жажда познания неведомого.

– Итак, – очнувшись от раздумий, произнёс ученый-колдун, – надеюсь, что вы, Станислав Петрович, осознаёте невозможность полного и окончательного перемещения?

– Вполне. Хочу лишь увидеть насколько изменилась обстановка на Земле с учётом существующего искажения времени между мирами.

Кощей согласно кивнул:

– Хорошо. Кто из вас попытается первым – вы или, может быть, Аркадий Сергеевич?

– Нет, нет, – поспешил откреститься Аркаша. – Давайте на этот раз без меня. А то вдруг мне там понравится, я не захочу уходить и, чего доброго, умру от усталости или столбняк меня схватит. Петрович у нас человек идейный, сознательный, властью уполномоченный, да ещё и с приставкой «опер», вот и пускай идёт, а я уж лучше со стороны погляжу.

– Ну, что ж, Станислав Петрович, вы готовы?

– Дайте мне пять минут на сборы, и я в вашем распоряжении.

– Договорились. Мы будем ждать в этом зале. Дворецкий приготовит вам еды в дорогу.

Сборы, как и обещал Стас, были недолгими. В назначенное время он спустился в столовую в своей старой кожаной куртке, последней уцелевшей деталью земного гардероба, одетой поверх заправленной в штаны рубахи. Под курткой он спрятал два пистолета без патронов, один в кобуре, другой за поясом, что вместо брючного ремня, на котором висел ещё и трофейный скитский нож, а во внутреннем кармане лежало служебное удостоверение и небольшая сумма денежных знаков Российской Федерации. Они, может, сейчас уже и не в ходу, но должны, по крайней мере, заинтересовать нумизматов, существовавших во все времена и в при любой власти.

Передав Стасу похожую на вещмешок котомку с припасами, Кощей повёл его за собой, оставив других гостей в зале наслаждаться музыкой. Даже вездесущего Дворецкого в этот раз с ними не было. Похоже, хозяин не собирался раскрывать тайну места хранения рога Индрика сразу перед всеми. Вполне разумно с его стороны. Шли долго, минуя анфилады бесконечных комнат, перебираясь с этажа на этаж, пока не достигли винтовой лестницы в одной из малоприметных ниш. Спустились по ней, оказавшись, насколько мог судить Стас, глубоко под землёй. Это был настоящий бункер с бетонными стенами и дежурным освещением в виде редко расположенных на низком потолке тускло мерцающих хоршней. Очевидно, их давно не выносили на солнце, чтобы эти природные светильники могли зарядиться его энергией. Коридор бункера плавно заворачивал влево и, кажется, имел спиралевидную планировку, заканчиваясь где-то в центре концентрических кругов, которые по ходу дела пришлось выписывать Стасу, ступая за хозяином замка. Когда они, наконец, добрались до центра, то попали в небольшую тупиковую комнату с единственным входом. Вдоль стен были расставлены сундуки, а посередине возвышался невысокий постамент, на котором фосфоресцировал мягким голубоватым свечением изящный, тонкий, прямой как стрела конусовидный рог, закреплённый вертикально, острым концом вверх. Его окутывал полупрозрачный кокон, по форме напоминающий большое яйцо, величиной соизмеримое разве что с драконьим. Со стороны эта композиция действительно выглядела так, словно в яйце хранится некая игла, весьма специфическая, в необычной оболочке, о чём наглядно свидетельствовали как их размеры, так и таинственная подсветка. И ощущение Силы, излучаемой артефактом, пронизавшей буквально всё тело, когда Стас приблизился к постаменту.

– Вот он, Рог Индрика! – торжественно произнёс Кощей.

– И как он действует? – Пырёв с интересом разглядывал матовую поверхность рога.

– Просто притроньтесь к нему и пожелайте оказаться на Земле.

– И всё?

– Ну, мне больше ничего для этого не требовалось, а вам… Хм… Попробуйте.

Осторожно Стас приблизил руку к границе кокона, дотронулся, ничего не почувствовал, продвинул руку дальше. Легкое покалывание кожи дало знать о разрушаемых чарах. Скосив глаза на Кощея, Пырёв заметил, как тот хмурится, внимательно глядя на рог, чем-то явно озабочен.

– В чем дело? – спросил Пырёв.

Колдун встрепенулся, посмотрел на него, потом махнул рукой:

– Так, ерунда. Всегда поражался способности землян легко справляться со всяческой защитой, будто её нет совсем. С меня семь потов сойдёт, прежде чем я достану рог через это поле. Да вы продолжайте, не отвлекайтесь.

Вот хитрец, ни словом не обмолвился про защитные свойства кокона. Хотел посмотреть ответную реакцию поля на попытку землянина проникнуть в него? Экспериментатор хренов!

В любом случае рука уже внутри. Стас быстро дотянулся и схватил тонкий стилет рога. Поверхность оказалась идеально гладкой и холодной. Если не напрягать плечо, держа руку навесу и сильно сжимая ладонь, она непременно соскользнёт вниз. В том месте, где рог соприкасался с человеческой плотью, его сияние стало значительно мощнее, начиная светить сквозь пальцы. Теперь надо думать о Земле. Кощей не говорил, можно ли оказаться в каком-либо конкретном месте, если представишь именно его, но перед Стасом почему-то не возникало никаких других образов кроме пустыря, с которого они с Аркашей перенеслись в этот мир. От ладони к шее, а затем по всему телу прошла ледяная волна. В голове что-то лопнуло, глаза ослепли от яркого голубого света, исчезли звуки, к горлу подступила тошнота, а затем всё вокруг накрыла глухая непроницаемая тьма.