Глава пятая
В палате царил сумрак. Плотные занавески были задернуты, чтобы яркий солнечный свет не мешал больному.
Я прикорнула в кресле около кровати, на которой лежал Фарлей. Всего сутки, как мне позволили зайти к нему. Всего сутки, как смерть отступила от его постели. Всего сутки, как бедняга Спайк, изнеможенный донельзя, отправился домой, полушутя-полувсерьез заявив, что мое самоуправство будет мне очень дорого стоить.
Тихонько скрипнула дверь, пропустив кого-то внутрь. Я не посмотрела на посетителя. Все мое внимание было сосредоточено на бледном лице Фарлея.
– Агата, вам необходимо отдохнуть, – раздался смутно знакомый голос.
Я устало повернула голову и тут же вскочила со своего места, потому что передо мной стоял Уильям Регс, отец Фарлея.
– Мне сказали, что вы не покидали больницу целую неделю, – с легкой укоризной проговорил он, подходя ближе.
Я неопределенно пожала плечами.
Ну да, не покидала. Ричард привез мне перемену одежды, целительница Марибель позволила занять палату по соседству. Точнее сказать, она упорно пыталась выставить меня прочь, поэтому пришлось заорать дурным голосом и схватиться за грудь. После чего она вспомнила о моем переломе ребер, а несколько звонких монет, одолженных у Ричарда, убедили ее в том, что мне жизненно необходимо лечение в стенах больницы. А еще несколько монет определили выбор палаты.
Правда, почти все время я проводила в коридоре, пугая каждого, кто выходил от Фарлея, настойчивыми расспросами о здоровье последнего. Пару раз даже засыпала под дверьми прямо на полу, пока на меня не наткнулась Марибель и не пригрозила, что в следующий такой раз просто выкинет меня из больницы невзирая ни на какие деньги. Мол, нечего пугать пациентов подобными картинами. Еще подумают, что они калечат людей, а не лечат их.
– Вы хоть ели все это время? – мягко спросил Уильям.
– Тут не принято морить пациентов голодом, – хмуро сказала я. – К тому же Ричард и Орландо мне приносили…
– Я не спросил, давали ли вам еду, – оборвал меня Уильям. – Я спросил: ели ли вы?
Я предпочла промолчать.
И что он ко мне привязался, спрашивается? Или хочет выгнать меня из палаты сына, обвинив во всем произошедшем? Не получится! Я буду цепляться ногами и руками. Да даже зубами! Устрою такой скандал, что мало не покажется!
– Агата, вам необходимо отдохнуть. – Уильям, не дождавшись от меня ответа, покачал головой. – Жизни Фарлея больше ничего не угрожает. Езжайте домой. Выспитесь. Приведите себя в порядок. Переоденьтесь. Поверьте, как только он придет в себя – вам немедленно сообщат.
– Я предпочту остаться, – тихо, но с нажимом сказала я.
Не объяснять же этому приставучему типу, что у меня просто нет дома. Вряд ли меня ждут на постоялом дворе. У Ричарда своих хлопот хватает. Если только набраться наглости и заявиться в дом Фарлея. То-то Эйган обрадуется! Только решил, что навсегда избавился от странной девицы, а она тут как тут. Да еще и без сопровождения хозяина, но требует приютить ее.
Уильям некоторое время молчал, глядя на меня сверху вниз. Я с вызовом задрала подбородок, не позволяя себе первой отвести взгляда.
– Фарлей говорил, что вы упрямы, – наконец, со вздохом произнес Уильям. Присел на краешек постели сына. Добавил с усмешкой: – Теперь я убедился, насколько.
Интересно, а что еще Фарлей рассказывал обо мне своему отцу? Правда, я скорее откушу себе язык, чем спрошу об этом.
Почему-то мне казалось, что Уильям Регс должен относиться ко мне с неприязнью. И это еще мягко сказать. Из-за меня карьера Фарлея висела на волоске. И во многом именно из-за меня его сын едва не погиб, ввязавшись в столь опасное и тяжелое расследование.
Но Уильям смотрел на меня без малейшего признака враждебности. Напротив, в глубине его таких же светло-голубых глаз, как у Фарлея, играла добрая усмешка.
– Полагаю, мое предложение об отдыхе вы проигнорируете, – сказал он с улыбкой.
Я кивнула. Зачем спрашивать то, что и без того очевидно?
– Да, чувствую, у Фарлея будет весьма непростая семейная жизнь. – Уильям покачал головой. Добавил с иронией: – Зато интересная.
Я мгновенно напряглась. Стало быть, он в курсе того предложения руки и сердца, что сделал мне Фарлей на пороге смерти.
Хотя в тот момент в кабинете было столько народа, что ничего удивительного в этом нет.
Любопытно, а как Уильям Регс к этому относится? Он ведь наверняка знает о моем прошлом, в курсе, что я много лет живу по поддельным документам. И понимает, что если это когда-нибудь откроется – то Фарлей мгновенно вылетит со службы. Более того, и самому Уильяму будет чрезвычайно тяжело сохранить работу. Потому что только ленивый не тыкнет ему, что он покрывал темные делишки Фарлея.
– Вы знаете, сегодня утром, когда стало понятно, что Фарлей выживет, я имел очень интересную беседу с Норбергом Клингом, – продолжил Уильям, накрыв своей ладонью руку сына, которая лежала поверх одеяла.
Так, а это мне не нравится еще больше. По сути Норберг спас жизнь Фарлею. И наверняка потребует что-нибудь взамен. Это не такой человек, который спокойно упустит настолько удачный шанс поставить в зависимость давнего… ну не врага, конечно. Скажем так, заклятого соперника.
– Я рад, что мой сын и Норберг Клинг пришли ко взаимному соглашению, – проговорил Уильям. – Я не вмешивался в это противостояние. Но считал, что Фарлей поступает несколько неосмотрительно, бросив роду Клинг чуть ли не открытый вызов.
Я вспомнила ту тень волка с белоснежной шерстью, которая почудилась мне подле раненого Фарлея. Красноватые всполохи на дне зрачков Норберга, когда тот вел допрос Кларенса.
А ведь Фарлей прав. Нечто нечеловеческое в ректоре гроштерской академии точно есть. Кто он, интересно? Оборотень?
Впрочем, не все ли равно. Фарлей дал слово, что больше не будет искать ответа на этот вопрос, если члены рода Клинг не нарушат закона.
Уильям тем временем кольнул меня острым взглядом и спросил:
– Норберг Клинг сказал, что приглашен на вашу с Фарлеем свадьбу. Это правда?
Я приглушенно ахнула от его слов.
Демоны, а ведь и правда! Я дала Норбергу слово, что приглашу его на свою свадьбу. Правда, тогда я думала, что он просто шутит. Да и считалась вроде как помолвленной с Ричардом. Кто же знал, что все так обернется.
И вообще, далеко не факт, что Фарлей не откажется от своих слов, когда очнется. Все-таки предложение он делал не совсем во вменяемом состоянии. Точнее сказать, в совсем невменяемом.
– Ну… да, – неохотно призналась я. – Но я считала, что он говорит о моей свадьбе с Ричардом. Да Фарлей, вполне возможно, откажется…
– Даже не надейся, – в этот момент раздалось чуть слышное от блондина.
Я бросилась к нему с такой поспешностью, что едва не снесла Уильяма с ног, который как раз встал, видимо, желая уступить мне место подле своего сына. В свою очередь схватила за руку, не отводя встревоженного взгляда от бледного лица Фарлея.
Тот, не открывая глаз, едва заметно улыбнулся. Попытался было поднести мою ладонь ко рту, желая поцеловать, но почти сразу его пальцы разжались, а рука бессильно упала на покрывало.
– Я бы предпочел узнавать о твоих матримониальных планах лично, – с укоризной проговорил Уильям. – А не через твоих подчиненных.
– Боюсь, я бы не получил согласия от Агаты, если бы сделал ей предложение по всем правилам. – В тоне Фарлея проскользнула его обычная ирония, и я едва не разревелась в полный голос.
Правда, теперь облегчения, а не горя.
Он выжил. Он действительно выжил. И вернулся, считай, с другого света, как и обещал мне.
В этот момент Фарлей с трудом разлепил глаза. Мягко посмотрел на меня, затем перевел взгляд на отца.
– Пожалуй, не буду вам мешать, – мудро проговорил Уильям. – Полагаю, мое присутствие сейчас как никогда более лишнее.
Развернулся и отправился к дверям. Но на самом пороге остановился и посмотрел в упор на Фарлея.
– Виер Норберг просил меня передать тебе, что ты ничем ему не обязан, – твердо сказал Уильям. – Он спас тебе жизнь не потому, что хотел получить от этого выгоду. Не мог поступить иначе. Да и уничтожение Кларенса, менталиста, который все эти годы хозяйничал в Гроштере, более чем достойная для него награда. И просил напомнить тебе о вашем договоре. Правда, я не совсем понял, что он имел в виду.
– Спасибо, отец, зато я понял, – пробормотал Фарлей.
Уильям помолчал еще пару секунд, как будто хотел что-то добавить или спросить. Но покосился на меня, вежливо наклонил голову и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
– И что Норберг имел в виду? – тут же спросила я.
– Агата, ты не только упрямая, но и очень любопытная. – Фарлей фыркнул было от смеха. но тут же скривился от страдания. Я привстала было, готовая бежать за помощью, но он покачал головой. Минуту сипло дышал, силясь умерить боль, после глухо сказал: – Я ведь почти умер, Агата. Стоял на пороге между мирами. И он не дал сделать мне последнего шага. Правда, при этом показал свой истинный облик. После чего у меня отпали малейшие вопросы о том, кто такой Норберг Клинг на самом деле. Потому что он откинул меня за шкирку от грани между мирами. Как… как нашкодившего волчонка.
Я открыла было рот, желая задать новый вопрос. Но потом вспомнила волка с белоснежной шерстью. И промолчала. Сдается, я тоже знаю ответ. Но про некоторые вещи лучше не говорить вслух.
Некоторое время было тихо. Я осторожно гладила Фарлея по волосам, по лицу, чувствуя, как расслабляются под подушечками моих пальцев его морщины.
– Агата, сколько ты не спала? – негромко спросил Фарлей.
– Разве это важно? – вопросом на вопрос ответила я. – Ты тоже не спал пару суток, когда пытался вытащить меня из неприятностей.
– Зато потом чуть не удалился на вечный покой. – Фарлей хмыкнул. Спросил: – Сколько я был без сознания?
– Неделю, – честно сказала я.
– И все это время ты была здесь? – ужаснулся Фарлей.
– Мы пытались ее выгнать, – произнесла Марибель, бесшумно войдя в палату. Недовольно покачала головой и добавила: – Но у нас не получилось. Пришлось взять с нее обещание, что она хотя бы спать в коридоре около вашей палаты не станет. А то другие больные пугались.
– Это правда? – строго поинтересовался Фарлей, но в его глазах запрыгали озорные смешинки.
– На моем месте ты бы поступил так же, – буркнула я. Подумала немного и исправилась: – Точнее, поступил. Когда мне чуть не пробили голову в доме Эшринов.
Марибель выразительно вздохнула, услышав это. Но предпочла никак не прокомментировать мои слова. Хотя ее мысли по этому поводу и без того красноречиво отразила мимика: недовольно поджатые губы и суровая укоризна во взоре. Всем своим видом целительница словно хотела сказать: эта парочка точно стоит друг друга.
– Простите, Агата, – проговорила она, подойдя ближе. – Но вам придется покинуть палату господина Икстона. Чем больше он сейчас будет спать – тем скорее покинет стены нашего заведения.
Я насупилась было, готовая отказаться.
И пусть Фарлей спит. Я разве ему мешаю? Сама вздремну в кресле немного.
– Агата, тебе тоже надо отдохнуть, – в этот момент проговорил Фарлей. – Не подумай, что я выгоняю тебя. Хотя нет. Именно выгоняю. Поезжай ко мне. Поверь, Эйган впустит тебя без малейших вопросов. Ричард тогда притащил тебе достаточно одежды из твоей съемной комнаты. Примешь горячую ванную, наконец-то нормально поешь, отоспишься, в конце концов. – Сделал паузу и добавил с лукавой усмешкой: – Или ты хочешь, чтобы гости на нашей свадьбе пугались вида невесты?
Я аж задохнулась от его слов. Свадьба? Неужели он все-таки серьезно?
– Так ты не передумал? – тихо спросила, не веря ушам.
– Я ведь предупредил, что ты можешь даже не надеяться на это. – Фарлей внезапно посерьезнел и тихо завершил: – Агата, честное слово, ради того, чтобы ты согласилась стать моей женой, стоило почти умереть.
– Это, конечно, очень мило и трогательно, – скептически проговорила в этот момент Марибель, о присутствии которой в комнате я успела почти забыть. – Даже жаль прерывать настолько романтическую сцену. Но господин Икстон прав, Агата. Он чуть не погиб. Проявите благоразумие.
Я посмотрела на Фарлея, но тот уже задремал, видимо, окончательно исчерпав свои силы. Вздохнула и встала, после чего покинула палату.
Выйдя на улицу, я долго жмурилась от яркого солнечного света, стоя на высоком крыльце. В сердце впервые за неделю воцарились спокойствие и мир. Фарлей жив. И это самое главное.
– Агата? – неожиданно окликнули меня.
Я опустила взгляд и увидела Орландо, который стоял на мостовой около здания.
– Если желаете, я отвезу вас, куда потребуется, – смущаясь, предложил рыжий дознаватель. – Вы, наверное, от усталости на ногах не стоите. А я тут с Гроном.
Знакомый мужичок в привычном картузе привстал на козлах, приветствуя меня. Затем опять сел, подмигнул мне и засунул в рот соломинку.
Нет, он совершенно точно возит с собой целый стог. Или же питается травой.
– Спасибо, Орландо, но я лучше пройдусь, – отказалась я от любезного предложения парня. – Хочу насладиться пригожим деньком.
– Понимаю. – Орландо кивнул. И вдруг робко произнес: – А помните, вы предложили мне перейти на «ты»? Вы еще не передумали?
– Нет, не передумала и совершенно не против. – Подумала и добавила: – Знаешь, и прости меня.
– За что? – Орландо высоко вскинул брови.
– За то, что оглушила тебя чарами после визита Норберга Клинга, – покаялась я. – Ну и за то, что отмутузила тебя, когда ты спешил к Фарлею с новостями.
– А… – Уши Орландо трогательно порозовели. Он махнул рукой и простодушно признался: – Я уже и забыл про это.
Распрощавшись с ним, я медленно двинулась по оживленной улице Гроштера. Прохожие косились на меня и обходили по широкой дуге. Ну конечно, легко представить, что обо мне можно подумать. Некая бледнющая как смерть девица с волосами, стоящими дыбом из-за того, что их слишком давно не расчесывали, гуляет с совершенно идиотской улыбкой во весь рот. Плюс измятая одежда. Да и попахивает от меня, наверное. Горячий душ мне точно не повредит.
После недолгих сомнений я повернула не к особняку Фарлея, а к дому, где снимал квартиру Ричард.
Если я действительно выхожу замуж, то, пожалуй, стоит предупредить его об этом. А то как-то некрасиво получается.
Около квартиры Ричарда я долго переминалась с ноги на ногу, набираясь решимости. Все-таки, как ни крути, но Ричард сделал мне не так давно предложение. А в итоге я выхожу замуж за другого.
Выхожу замуж!
И я в изумлении покачала головой, все никак не в силах осознать эту мысль. Неужели это правда? Неужели Фарлей станет моим мужем? Неужели мы будем делить с ним одну постель?..
На этом месте своих рассуждений я запнулась и покраснела. Ой, про это я как-то не подумала. Любопытно, а как все это будет? Наверное, стоит предупредить Фарлея, что я не испытываю особого интереса ко всем этим телячьим нежностям.
Но сердце почему-то особенно сильно забилось в груди, когда я вспомнила наши поцелуи. Ну, хотя бы одно радует: отвращения его прикосновения у меня не вызывают. Авось, привыкну как-нибудь. Как там говорится? Стерпится – слюбится.
Наконец, я несколько раз стукнула в дверь. Замерла в ожидании ответа. Но его так долго не было, что я постучалась снова.
Куда все запропастились? В квартире Ричарда обычно целая толпа гостит. А сейчас такое чувство, будто и нет никого.
– А, Агата, – в этот момент окликнули меня со спины.
Я обернулась и увидела Оливию, которая поднималась, груженая тяжелыми сумками.
– Привет, – поздоровалась она и отомкнула дверь своим ключом. – Заходи, коли пришла. Как раз и тема для разговора есть. Поболтаем, пока никого нет.
Я невольно поежилась. В тоне Оливии скользнули металлические нотки, доказывающие, что встреча пройдет ой как непросто.
Поди, Ричард ей уже сказал, что Фарлей сделал мне предложение. И она решила воспользоваться удобным случаем и исполнить свое обещание набить мне лицо.
Наверное, стоило бы бежать. В самом деле, не вступать ведь в драку с женщиной, которая мне в матери годится. К тому же я слишком хорошо отношусь к Оливии, чтобы использовать против нее боевые чары.
– Заходи-заходи, – поторопила она, заметив, что я замешкалась. – Не боись, бить не буду. Да и не за что, в общем-то. Что ты отличилась, что Ричард. И еще вопрос, кто первый.
Заинтригованная ее словами, я все-таки проскользнула в квартиру. Но на пороге остановилась, широко распахнув глаза.
Жилище Ричарда было не узнать. Обычно захламленное, оно сейчас сияло чистотой. Кто-то тщательно вымыл полы, разобрал барахло, валяющееся по углам комнаты.
Оливия прошла на кухню с сумками, я последовала за ней, не уставая удивляться переменам вокруг. Затем вновь остановилась, увидев Йорка.
Череп красовался прямо по центру чисто убранного стола, возлежа на кружевной белоснежной салфетке.
При появлении меня в глазницах Йорка загорелись зеленоватые огоньки.
– Агата, – кисло произнес череп. – Явилась и не запылилась. Ну и что ты натворила?
– Что я натворила? – удивленно спросила я.
То есть, в последнее время я много чего натворила. Но понятия не имела, каким из поступков возмущается Йорк.
– Какого демона ты не вышла замуж за Ричарда сразу, как он тебе предложил? – Йорк выразительно фыркнул, пока Оливия ставила на плиту чайник. – А он теперь притащил в дом эту кралю, которая мне житья не дает.
Я высоко вздернула брови.
Ничего себе, как шустер Ричард! Много лет женского общества как огонь чурался, а теперь за неделю себе кого-то нашел.
– Йорк говорит про Клару, – любезно объяснила мне Оливия, запихивая продукты в холодильный ларь. – Поскольку та после освобождения из полиции осталась, по сути, на улице, Ричард предложил пожить ей у него, пока он подыскивает новый дом.
– Так Клару освободили? – искренне обрадовалась я.
– Еще бы ее не освободили. – Оливия фыркнула. – Эта крыса по имени Огюст так соловьем заливался на предварительном слушание, что судья едва не разрыдался. Мол, бедная сиротка оказалась под влиянием преступников, которые запугали ее до полусмерти. Да и то пыталась дать знать властям о всех безобразиях. Ричарду, вон, адрес дома сказала, где Вайнер со своими жертвами забавлялся. Лесси помогла, водой напоила. И, мол, не Клары вина, что она побоялась тогда полицию вызвать. Короче, ее вроде к условному заключению приговорили да штраф выписали. Штраф, естественно, Ричард сразу оплатил.
– А Клара в курсе… – Я запнулась, не в силах выговорить это вслух.
В уме не укладывается, что ее родителями были родные брат и сестра!
– Клара знает, что ее мать – Ребекка, – сухо проговорила Оливия. – Знает, что ни Грегор, ни Вайнер не имеют отношения к факту ее рождения. Мы с Ричардом решили, что не стоит называть бедняжке имя ее настоящего отца. С учетом всех обстоятельств. Бедняжка и без того слишком настрадалась.
– И Ричарда это не смущает? – осторожно полюбопытствовала я.
– Ричарда? – Оливия выразительно фыркнула. – Милочка моя, да у Ричарда такая семейка, что ему совершенно плевать на родословную Клары. Главное, что она добрая и милая девушка. У всех есть свои недостатки. И у Клары они куда терпимее, чем у той же Магдаллы, которая едва не отправила бабушку Ричарда в лучший из миров.
– Я вообще не понимаю, зачем делать трагедию из такой малости, – буркнул Йорк. – Эка невидаль. Да в былые времена, чтоб вы знали, подобное было в порядке вещей. Братья женились на сестрах, племянницы выходили замуж за родных дядей. Блюли чистоту крови, так сказать.
– Ты слышал, что тебе сказал Ричард? – строго одернула его Оливия. – Проболтаешься – он твою черепушку обратно в музей сдаст. Уяснил?
Йорк недовольно завздыхал, но спор продолжать не стал.
– Вот уже пару дней, как мы живем все вместе, – продолжила Оливия. – И это… Ты только не обижайся, Агата, но, кажись, Ричард запал на Клару. Серьезно запал. Впрочем, Ричард говорил, что и у тебя вроде как все нормуль в любовных делах.
– Нормуль, – подтвердила я, улыбнувшись.
– Оно и к лучшему. – Оливия налила мне в кружку горячего чая. Придвинула ближе блюдце с пирожными и задумчиво добавила: – Хорошая ты девка, Агата. Но бедовая с лихвой. Ричард слишком мягкий по характеру, чтобы справиться с тобой. А вот блондин – он сможет. Точно сможет.
– А мне Агата больше нравилась, – обиженно заявил Йорк. – Эта Клара меня каждое утро тряпочкой протирает. Ривию как-то так очаровала, что девчонка больше и не приходит поболтать и мои сказки послушать.
– Вот это как раз хорошо, – проговорила я, с содроганием вспомнив его так называемые сказки.
– Подумаешь, экие мы нежные, – хмыкнул Йорк. – Вообще-то, я готовлю девочку к суровой правде жизни. Так, чтобы ей никакие Ребекки, Кларенсы и прочие гады были не страшны.
Я отхлебнула чай и встала. Ну что же, если у Ричарда все хорошо, то и у меня на сердце отныне спокойно.
– Пожалуй, пойду я, – проговорила я. – Передавайте Ричарду и Кларе большой привет. – Замялась на мгновение, но все-таки выговорила непривычное для себя словосочетание: – И я их приглашаю на свадьбу. Тебя, Оливия, кстати, тоже.
– Меня? – Оливия от неожиданности чуть не села мимо стула. Ошарашенно уставилась на меня снизу вверх, спросив: – Издеваешься, что ли? Я – да среди высшего света Гроштера? – И вдруг громогласно расхохоталась, выдавив в перерывах между раскатами смеха: – Ой, представлю, как вытянутся лица этих грымз! Я ведь наверняка с этими так называемыми добропорядочными мужьями семейств периодически в борделе встречалась. Ух, и скандалище случится, если я поприветствую какого-нибудь старого приятеля!
Я смущенно кашлянула. Ох, об этом я как-то не подумала. В самом деле, не лучшая идея. Не хочется как-то сорвать собственную свадьбу.
– Поэтому прости, Агата, но я лучше останусь дома, – мудро завершила Оливия. – Не буду вносить смуту в счастливые семья своим появлением.
– А жаль, – заметил Йорк. – Могла бы меня в сумочке захватить. Я бы полюбовался на всех этих аристократов.
– Да какие там аристократы! – Я легкомысленно махнула рукой. – Полагаю, на нашей свадьбе будет народа раз-два да обчелся. Вряд ли Фарлей любит шумные празднества. А я их вообще ненавижу.
– Девочка моя, – ласково протянула Оливия, – дело не в том, что вы оба любите или нет. Дело в том, какое положение Фарлей занимает в обществе. Поверь, он и сам сейчас с ужасом думает, как сообщить тебе о том количестве людей, которых ему придется пригласить, хочется того или нет. Так что готовься, милочка. Скучать тебе явно не придется.
Я недоверчиво улыбнулась. Ну, это мы еще посмотрим. В конце концов, побег из-под венца еще никто не отменял.
И все-таки разговор с Оливией заронил в мою душу зерно сомнения. Я хмурилась всю дорогу до дома Фарлея. Да, именно туда я и отправилась. А куда мне еще было идти?
Эйган не выразил ни малейшего удивления, когда открыл передо мной дверь. Посторонился и с вежливым полупоклоном предложил войти, торжественно провозгласив:
– Ваша комната ждет вас, госпожа Агата.
Надо же – моя комната! Ну, как говорится, в любой бочке дегтя надо искать свою ложку меда. Даже если мне предстоит шумное торжество, то хотя бы необходимости искать новое жилище больше нет.
Да что там скрывать, еще нигде и никогда я не чувствовала себя наиболее защищенно и спокойно, как в доме Фарлея.
«В нашем доме», – мысленно исправилась я.
