Эпилог
– Ты ведь обещал, что больше никогда не будешь приглашать меня на балы, – ныла я всю недолгую дорогу до городской ратуши, где в полдень должно было совершиться наше бракосочетание.
– А это не бал, – в очередной раз хладнокровно парировал Фарлей, который сидел рядом со мной в карете. – Это наша свадьба, вообще-то.
Я скорчила красноречивую физиономию. Потянулась было по привычке взъерошить волосы, но тут же получила не сильный, но ощутимый хлопок по руке от вредного блондина.
– Агата, Оливия ведь просила тебя не трогать прическу, – сурово сказал он. – Или забыла про шиньон?
Я издала просто-таки душераздирающий стон.
Поверить не могу, что Фарлею все-таки удалось уговорить меня на свадьбу по всем традициям высшего общества: с пышным платьем, сложной прической и макияжем. А еще со множеством гостей и шумным торжеством после самой церемонии. Сколько усилий он приложил для этого! И подкуп, и шантаж, и откровенная лесть. И его обаяние, от которого я просто таяла и переставала соображать рационально.
Оливия провела в доме Фарлея целое утро, приводя меня в порядок. Теперь на моей голове красовались пышные локоны, скрепленные множеством шпилек и невидимых заколок. Эх, кто бы знал, что держится все это великолепие на моих жиденьких волосинках, которые каким-то чудом не выдрали расческой при подготовке.
Про лицо и говорить нечего. На нем было столько косметики, что я чувствовала себя как под маской. Алые пухлые губы, огромнейшие ресницы, легкий румянец. И все ненастоящее, не мое.
А платье! Это вообще полнейшее безобразие. Фарлей опять-таки привлек в помощь Оливию, поскольку первая портниха сбежала от меня через полчаса, выкрикнув напоследок, что впервые видит клиентку, которой абсолютно плевать, как она будет выглядеть на собственной свадьбе.
В общем, к выбору фасона было решено меня не привлекать. Хотя получилось неплохо, не скрою. Оливии хватило ума отказаться от пышных нижних юбок и прочих излишеств, поэтому платье получилось приталенным с узким подолом и довольно-таки скромным декольте, которое, тем не менее, каким-то чудом все-таки подчеркивало у меня наличие груди.
Учитывая все старания Оливии, я очень хотела, чтобы она присутствовала на свадьбе. Но женщина отказалась наотрез. И я отчетливо видела сполох облегчения, мелькнувший в глазах Фарлея после этого. Ну да, громкий скандал ему на свадьбе точно не нужен, учитывая прошлую, так сказать, профессию Оливии. Точно ведь множество знакомых встретит.
– Сбегу, – мрачно пообещала я. – Вот выйду из кареты – и сразу же в бега подамся.
– Агата, милая, да на таких каблуках ты и шага без моей поддержки сделать не сможешь. – Фарлей негромко рассмеялся, ни капли не испугавшись моей угрозы.
Да, стоит признать: этот сатрап продумал все до мелочей.
– Напомни мне, пожалуйста, и почему я согласилась выйти за тебя замуж? – ядовито поинтересовалась я.
– Потому что ты любишь меня, – самоуверенно заявил Фарлей. – И я люблю тебя. А еще потому что нельзя было игнорировать желание смертельно раненого.
– На все-то у тебя ответ готов, – буркнула я и уставилась невидящим взглядом в окно.
На самом деле я отчаянно трусила. Чем ближе мы подъезжали к ратуше – тем сильнее на меня накатывала паника. Пальцы тряслись так, что я сжала кулаки, пытаясь не показать своего волнения Фарлею.
Тот, к слову, выглядел абсолютно довольным жизнью. Расслабленный, счастливый. И потрясающе красивый в черном камзоле, искусно вышитым серебром.
Да нашу пару обсмеют, как только мы выйдем из кареты! Завидный жених, предмет вожделения многих и многих девиц из высшего света – и какая-то растрепа рядом. Как бы меня тухлыми помидорами не закидали.
– Агата, – в этот момент проговорил Фарлей и ловко перехватил мою руку. С усилием разжал пальцы и поцеловал меня в раскрытую ладонь, после чего мягко, но с нажимом продолжил: – Перестань трястись. Все будет хорошо, гарантирую!
– А если меня разоблачат? – тоскливо протянула я. – Если газетчики уже все пронюхали про мое прошлое? Ты же сам знаешь, сколько шума наделала новость о твоей женитьбе на какой-то неизвестной Агате Веррий.
– По этому поводу не переживай. – Светлые глаза Фарлея хитро блеснули. – Благодаря стараниям моего отца, ну и моим, конечно же, к твоим документам теперь просто невозможно придраться. К тому же вот-вот ты сменишь фамилию и навсегда станешь Агатой Икстон.
– А если я опозорюсь как-нибудь? – продолжала переживать я. – Если споткнусь на ступеньках и растянусь всем на потеху?
– Я тебя поймаю, – пообещал мне Фарлей. – И вообще, весь день ты проведешь рядом со мной. Поэтому никто не рискнет как-нибудь съязвить тебе или начать неудобный разговор. Верь. Все пройдет наилучшим образом!
Я скуксилась. Ему-то хорошо так говорить. Он в этом высшем обществе, как рыба в воде. А мой первый и на сегодняшний день последний выход в свет завершился обвинением в убийстве.
– Пожалуйста, Агата. – Фарлей нагнулся ко мне, и его теплое дыхание пощекотало мне ухо, от чего приятные мурашки тут же пробежали по позвоночнику. – Потерпи всего несколько часов. И все будет позади.
Да уж, позади. Скорее, все только начнется.
В действительности была еще одна вещь, которая никак не давала мне покоя.
На мне сейчас красовалось белое платье – символ невинности и целомудрия. Но ведь я не девственница. У меня уже был один опыт постельных отношений. Нет, я не про Ульриха, а про беднягу Бродерика. Поэтому, в общем-то, я не имею никакого права выходить замуж в наряде подобного цвета.
Я пыталась обсудить эту моральную дилемму с Фарлеем. Но он каждый раз отмахивался и ловко переводил разговор на другую тему, видимо, думая, что я имею в виду свое несчастливое детство. По-моему, он вообще не воспринимал всерьез мои слова о том, что у меня была… ну не любовная, конечно, но все-таки связь с парнем.
Но ведь во время первой брачной ночи все откроется! А что, если после этого Фарлей немедленно потребует развода, возненавидев меня за обман?
Не говорю уж о том, что сама мысль о первой брачной ночи наводила на меня священный трепет и ввергала в ужас.
Тем временем карета остановилась, и я неосознанно набрала полную грудь воздуха, задержав дыхание. Ну все, началось!
– Не дергайся, – в последний раз попросил меня Фарлей. Быстро чмокнул в ладонь и первым выбрался наружу.
Я настолько волновалась, что все дальнейшее слилось для меня в единую мешанину почти не связанных друг с другом картинок. Но несколько сцен все-таки остались в памяти.
Во-первых, конечно же, сама церемония бракосочетания. Улыбающийся священник, который принял наши клятвы верности. Легкая щекотка по коже, когда по ней пробежала вязь брачной татуировки. Невесомый поцелуй Фарлея после этого, который лишь на миг приложился к моим губам и тут же отстранился.
Вот тут он поступил очень правильно. Если бы он поцеловал меня страстно, как положено, то, полагаю, я немедля с воплем стыда умчалась бы в далекие дали. Как можно настолько откровенно показывать сокровенное? Пусть и покажется тавтологией.
Во-вторых, Ричард под руку со скромно улыбающейся Кларой. Мой компаньон желал мне всяческого счастья и сжимал в объятиях так долго и крепко, что Фарлею пришлось несколько раз прокашляться, напоминая о своем присутствии. А потом Ричард погрустнел и виновато шепнул мне на ухо, что агентство прекращает свое существование. Мол, клиентов у нас все равно давно не было, а у них с Кларой сейчас и без того много хлопот.
Гадать о том, чем же был так занят в настоящее время мой давнишний партнер по детективному делу, не приходилось. На безымянном пальце Клары красовалось кольцо. То самое, которое не так давно пытался вручить мне Ричард в знак помолвки.
В-третьих, Норберг Клинг. Он подошел со своей безумно красивой супругой после всех гостей. Но не Фарлей был предметом его интереса. Пока его жена отвлекала Фарлея, Норберг вдруг наклонился ко мне и прошептал:
– Мой главный подарок для вас, Агата Кейстон.
При звуках своей настоящей фамилии я вздрогнула и окаменела. Ох, неужели опять начнутся проблемы?
– Больше никаких ночных кошмаров, – мягко завершил Норберг. – Пусть прошлое останется в прошлом. Вы все сделали верно в свое время.
Нагнулся передо мной в глубоком поклоне.
В этот момент Фарлей обратил внимание на наши перешептывания, и его рука на моей талии ощутимо потяжелела.
– Виер Норберг? – сухо обратился он к ректору гроштерской академии.
– Счастья вам, – отозвался тот. Еще раз поклонился мне и отошел, напоследок не забыв кольнуть Фарлея острым взглядом.
Я невольно вздохнула. Ох, чует моя селезенка, несмотря на заключенное перемирие эта парочка еще немало помотает нервов друг другу.
К концу вечера я едва стояла на ногах. Лица поздравляющих слились для меня в одно блеклое пятно. Слова одинаковых поздравлений звучали в ушах непрерывно. Нет, Фарлей точно сатрап и изверг! Надо его как-то наказать за этот произвол. Я так не хотела идти на торжество! И не сбежать ведь. Ноги в туфлях как в пыточных колодках.
Наконец, распорядитель объявил о начале праздничного ужина. И тотчас же Фарлей потащил меня к выходу.
– Куда? – устало возмутилась я, едва передвигая ноги. – Если ты скажешь, что теперь мы обязаны навестить короля или еще кого – я тебя убью. Честное слово убью! Прям на месте жахну чем-нибудь.
– Не убьешь, – самоуверенно отмахнулся от моей угрозы Фарлей. – Но тебе понравится, верь мне!
Я скорчила скептическую физиономию, но все-таки позволила увлечь меня прочь.
Хвала небесам, идти далеко не пришлось. Фарлей вывел меня из здания ратуши и показал незаметную лестницу, которая вела на крышу.
– Лезь! – приказал он.
К этому моменту я настолько устала, что не стала задавать лишних вопросов. Лишь скинула донельзя надоевшие туфли.
Нагретые за день ступени приятно грели мои босые ступни. Минута-другая – и мы с Фарлеем оказались на крыше ратуши.
Тут было тихо. Тут было просторно. И тут открывался просто ошеломляющий вид на крыши домов Гроштера.
Закатное солнце плавило оконные стекла. Багрянец играл вокруг. И мы были совершенно одни.
– Пей, – приказал Фарлей, сунув мне под нос початую бутылку вина. Добавил с усмешкой: – Ты заслужила. Молодец! Я ведь и впрямь боялся, что придется тебя ловить.
Я сделала глубокий глоток пряной крепкой жидкости. Откинулась на покатую крышу, которая хранила тепло еще заходящего светила.
– Слушай, я должна тебе признаться, – глухо проговорила я, разглядывая брачную татуировку, обхватившую мое правое запястье.
Интересно, если Фарлей придет в ужас и решит аннулировать брак, ее возможно будет свести?
– Как, у тебя еще есть от меня секреты? – шуточно удивился Фарлей. Скинул с себя камзол и остался в одной шелковой рубашке, после чего добавил: – В этом случае ты удивишь меня. Очень сильно. Я знаю все про твое прошлое.
– Не все, – неохотно поправила я и сделала еще один глоток вина для храбрости.
В светлых глазах Фарлея зажглись огоньки любопытства. Он отказался легким движением руки, когда я протянула ему бутылку вина.
– О чем ты? – почти ласково, с едва уловимым нажимом спросил он.
Я посмотрела на свое роскошное белоснежное платье. Всхлипнула.
– Я недостойна… – протянула я, готовая разрыдаться в голос.
– Так, Агата, – уже серьезнее проговорил Фарлей и переменил свою расслабленную позу на более сосредоточенную. – Ты о чем? Или о ком? Если про Ульриха – я откушу тебе нос.
Я аж икнула от неожиданности. С подозрением посмотрела на Фарлея, но тот ответил мне лучезарной улыбкой. Поди пойми, врет или всерьез.
– Я недостойна носить белое платье, – набравшись решимости, проговорила я. – И не Ульрих тому причина. У меня… Я… Ну, короче…
И замолчала, не в силах облечь в слова свое признание.
Фарлей высоко взметнул брови. Кашлянул и осторожно полюбопытствовал:
– То есть, ты спала с кем-то? Ну, кроме…
И замялся, не желая озвучить понятное имя.
– Да, – с отчаянием выдохнула я.
А потом, глотая слова, поведала свой неудачный первый постельный опыт с Бродериком. Не упустила даже момент, когда мне стало плохо от размеренных движений и количества выпитого.
Фарлей слушал меня на удивление спокойно. Правда, где-то на половине рассказа спрятал лицо в ладони, как будто пребывал в сильнейшем расстройстве.
Я выпалила последние слова на одном дыхании. Замерла в опаске, что Фарлей взорвется гневными воплями.
Но он по-прежнему прижимал ладони к лицу. И вдруг его плечи стали ритмично трястись.
Что это с ним? Он плачет? Но я даже не думала, что мой рассказ его так расстроит. Эх, не бывать мне госпожой Икстон!
– Фарлей, я согласна на развод, – пролепетала я. – Ты обманут, оскорблен, я понимаю. Но…
В следующий миг Фарлей отнял ладони от лица, и я с негодованием, смешанным с немалой долей облегчения, увидела, что он смеется.
– Никакого развода, – проговорил он и ласково, но непреклонно отнял у меня бутылку вина. – И никакого больше алкоголя. Я не желаю, чтобы меня постигла печальная участь Бродерика.
А затем он потянулся ко мне. Накрыл своими губами мои.
Некоторое время мы просто целовались под лучами умирающего солнца. И – вот ведь неожиданность – мне было приятно. Я не хотела огреть Фарлея чем-нибудь тяжелым по голове. Я не мечтала умчаться куда глаза глядят. Мне было просто очень хорошо рядом с ним.
Мои пальцы скользнули по пуговицам его рубашки, и они послушно разошлись. Я зачарованно тронула глубокий еще плохо заживший багровый след от удара Кларенса, пролегший от горла Фарлея до самого пояса штанов, а возможно, и дальше.
– Агата, – прошептал он мне в волосы.
Я не знаю, что меня побудило нагнуться и поцеловать его шрам. Точнее, провести языком от ключицы и дальше.
– Агата, – хрипло повторил Фарлей. – Что ты делаешь со мной?
– Да что вы тут творите?! – вдруг вспугнул нас визгливый противный голос. – Негодяи! Мелкие негодники! Сквернить крышу ратуши! Да кто вам позволил?!
Мы с Фарлеем переглянулись. Потом прыснули смехом и, не сговариваясь, рванули прочь.
Знал бы неведомый мне служитель, что прогнал с крыши начальника одного из отделов гроштерской полиции!
Мы целовались всю дорогу до дома Фарлея. Благо, что верный Грон с его неизменной соломкой в уголке рта ждал нас у ратуши.
Порог дома я пересекла на руках Фарлея. Он внес меня в свою комнату, бросил на кровать…
И первая брачная ночь случилась сама собой.
Нет, хвала всем богам, меня не вырвало на Фарлея в процессе. Это было… приятно. Очень приятно. Хотя я понимала, что ему приходилось сильно сдерживаться, чтобы не испугать меня своим напором.
Уже позже, разомлевшая, я лежала в объятиях Фарлея. Легонько водила рукой по его груди, наслаждаясь чувством близости.
– Знаешь, Ричард хочет закрыть агентство, – неожиданно пожаловалась я.
– Оно и к лучшему, – легкомысленно отозвался Фарлей, чмокнув меня в макушку. – Прости, Агата, но я не хочу, чтобы моя жена шлялась по всяким подворотням без меня.
Я неполную минуту молчала, наслаждаясь недвусмысленными действиями Фарлея, чья рука весьма решительно нырнула между моими сомкнутыми ногами.
– Я придумала, что нам надо сделать, – проговорила я, пытаясь не сорваться на стон удовольствия.
Фарлей прекратил ласкать меня. Навис надо мной на вытянутой руке.
– Ты возьмешь меня на работу, – радостно провозгласила я. – И тогда мы постоянно будем вместе!
Фарлей подавился от моего заявления. Сдавленно откашлялся, после чего осторожно спросил:
– Агата, милая, а это точно хорошая идея?
– Конечно! – воодушевленно заявила я. – Я – боевой маг! И имею навыки детективной работы! Словом, идеальная кандидатура!
В светлых глазах Фарлея отразилось отчетливое сомнение, и он откатился от меня.
– Ты против? – грозно спросила я, нависая уже над ним. – Почему? Мы так отлично сработали вместе в последнем деле!
– Агата, любимая, только не злись, – жалобно попросил Фарлей. – Но если бы ты была моей подчиненной – я бы выгнал тебя взашей уже на том моменте, когда ты оглушила Орландо чарами и полезла не пойми куда. А если бы не выгнал, то наорал как следует и… и… – замялся, в поисках наиболее жестокого наказания, после чего смущенно добавил: – И в угол бы поставил.
– Но я же помогла тебе найти преступника! – возмутилась я. – Без меня ты бы не справился!
– О да! – с сарказмом проговорил Фарлей и легко перевернул меня.
Теперь я лежала прямо на нем. А он положил обе руки мне на бедра, прижимая к себе плотнее, и проговорил с насмешкой, глядя в глаза:
– Куда уж я без тебя. Никуда.
Я насупилась, уловив в его тоне откровенный сарказм.
– Не злись, Агата, – уже мягче проговорил Фарлей, не позволяя мне выбраться из его объятий, хотя я барахталась изо всех сил. – Пожалуйста. Поверь, я далеко не лучший начальник. Я могу накричать. Точнее – я обязательно накричу при провинности. Я не буду делать тебе скидок. Я вообще сатрап и изверг, как ты любишь выражаться. И все свои обиды ты будешь нести домой. А я не хочу, чтобы работа стояла между нами.
Я нахмурилась, обдумывая услышанное.
Между тем Фарлей как-то легко и ловко опрокинул меня на спину. Прошелся поцелуями по животу, заставив меня выгнуться в его руках.
– Тогда я буду твоим внештатным консультантом, – не унималась я. Запустила обе руки в волосы Фарлея, заставив его отвлечься от столь увлекательного занятия. Вкрадчиво спросила: – Идет?
– Агата, ты точно сведешь меня с ума, – тяжело вздохнул Фарлей. – Ну как ты в такой момент можешь думать о какой-то там работе?
Я ехидно улыбнулась. Потянулась к его губам.
И через полчаса господин Фарлей Икстон, начальник отдела по надзору за незаконным использованием магии, дал мне честное слово, что всегда будет привлекать меня к работе в случае особо интересных дел.
В качестве внештатного консультанта, конечно же.
Да, и Норберг Клинг меня не обманул. Больше у меня никогда не было ночных кошмаров о прошлом.
