Глава двадцать шестая

В обязанности Чарли входило сообщить весть о печальном событии родственникам жертв. Но когда он, выполнив это нелегкое задание, вечером вернулся в свою хижину, лицо его выражало лишь целеустремленность и сосредоточенность. Джекаби положил кусок коры, который взял на поляне с растерзанным козленком, рядом с найденной мною чешуйкой.

– Мы с мисс Рук нашли, что могли, мистер Баркер. Думаю, настала пора.

Чарли посмотрел на меня, и я кивнула.

– Дайте мне минутку, – попросил он.

Свидетелями его неожиданного перевоплощения во время нашего первого совместного дела стала едва ли не половина Нью-Фидлема, но он до сих пор сильно смущался превращаться на глазах других. Несмотря на то что раньше я умоляла его сохранять человеческий вид, после того, как Чарли вышел из своей спальни в собачьем обличье, меня охватило какое-то удивительное спокойствие. Его мех, покрытый карамельно-коричневыми и черными узорами, казался нежнее овечьей шерсти. Последний раз я видела Чарли в этом обличье истекающим кровью от ран. Тогда он спас мне жизнь, когда я из-за своего безрассудства едва не попала в смертельную ловушку, и поэтому мне так приятно было видеть его в добром здравии.

Он подошел к столу и тщательно обнюхал каждую улику, после чего удалился обратно в другую комнату.

– Они определенно принадлежат одному и тому же зверю, – сказал он, застегивая верхнюю пуговицу на рубашке и поправляя манжеты.

– Никаких сомнений? – спросил Джекаби.

– Один и тот же запах, – подтвердил Чарли. – Либо два зверя из одной семьи.

– Если так, то, надеюсь, семья у них маленькая, – сказала я.

– Расскажите мне все, что помните, – попросил Чарли.

Я рассказала о ферме, об испуганных овцах, о больших следах и глубоких царапинах в дереве, о помятых кустах и сломанных ветвях на высоте моей головы. Джекаби тем временем перекладывал чешуйку из одной руки в другую, прищурившись и всматриваясь в нее под разными углами, словно в одну из своих чудных линз.

– Дракон из рощи… – начал Чарли.

– Если это действительно был дракон, – вставил Джекаби, не поднимая головы.

– То существо из рощи, судя по отметкам, ростом было всего лишь несколько футов, – сказал Чарли. – Может, второй – это его мать?

– Будем надеяться, что нет, – пожал плечами Джекаби. – Самые страшные чудовища – как раз матери чудовищ. Достаточно вспомнить Беовульфа. Мне нужно снова осмотреть кости.

Он поднес чешуйку к лампе и снова всмотрелся в нее.

– Улики еще более подтверждают невероятное предположение, что драконы вернулись, но есть нечто… что не сходится. Кое-что неясно. Четко определить ауру не удается даже с помощью магического кристалла. Нужно сравнить эти объекты непосредственно на месте. Утром сразу же отправимся на раскопки.

Он ушел к себе в комнату, продолжая сжимать в руке чешуйку и сосредоточенно хмурясь. Я оказалась наедине с Чарли в теплой уютной прихожей хижины. Он снял свой синий мундир, но его одежда, как всегда, была аккуратно выглажена. Я пожалела о том, что целый день бродила по кустам, сараям и пастбищам.

– Мне жаль, что вам пришлось это увидеть, – сказал он.

– Увидеть что?

– Обличье пса. Я понимаю, вас это беспокоит. – Он робко пожал плечами, глядя на жестяную печурку.

– Ах нет, совсем не беспокоит! Мне даже понравилось… то есть… я не думаю, что это такое зрелище, на которое нужно глазеть… Вы… ваше второе обличье – вполне симпатичный пес.

Его лицо все еще выражало сомнение.

– Весьма великодушно с вашей стороны.

– Нет, правда! Я считаю, что у вас превосходная фигура… О боже, я имела в виду – в виде пса… В образе собаки вы выглядите великолепно. Не то чтобы в образе человека вы выглядели хуже… О господи, я хотела сказать… – Мои щеки залил румянец. – Я хотела сказать, что совсем не против, мистер Баркер.

Под треск огня в печурке мы сидели молча некоторое время – может, несколько секунд, а может, и целую вечность.

– Вы очень любезны, – сказал наконец Чарли, улыбнулся и тихо рассмеялся, посмотрев на меня своими карими глазами.

– В чем дело? – спросила я.

– Вы мне напоминаете кое-кого, кого я очень давно не видел.

– Кого-то хорошего, я надеюсь?

Он кивнул.

– Она бы вам понравилась. Я ее любил, сильно любил, мою сестру Алину. Мы были очень близки. Порой мне ее ужасно не хватает, но она осталась с семьей.

– Ах, – вздохнула я, стараясь сосредоточиться на мысли, что Чарли относится ко мне как к сестре. – А можно спросить… почему вы уехали? Если это не слишком неудобный вопрос.

Чарли оглядел свое скромное жилище, обдумывая ответ.

– У Ом-Кайни нет дома. Мой народ – кочевники, которые всегда в пути. У нас нет другого выбора, иначе нас разоблачат. Дед мне рассказывал… – его сверкнувшие отблеском огня глаза встретились с моими, – о темных временах. Вдали от чужаков, в кругу семьи, мы можем оставаться в безопасности. Можем быть самими собой.

Он глубоко вздохнул.

– Но потом был Бухарест. Бухарест мне понравился. В центре города находился шумный рынок – наверное, он и до сих пор там находится. Гуляя по нему, я увидел, как мошенник срезал у горожанина кошелек и растворился в толпе между прилавками. Подчинившись инстинктам, я бросился в погоню и поймал воришку. В кошельке было не более горстки монет, но незнакомец был мне так благодарен. Его жена пригласила меня поужинать с ними, но я отказался. Я и так уже привлек к себе лишнее внимание. Я понял, что должен уехать… Но что-то во мне изменилось. Мне показалось правильным бежать вперед, к чему-то новому, а не убегать от старого.

– И потому вы приехали в Америку?

– Страна возможностей, – кивнул он. – Здесь я всего лишь очередной иммигрант, начавший все заново. Мне тогда еще не исполнилось и двадцати, было тяжело, но я сделал правильный выбор. Моя старая жизнь – жизнь в семье – предоставляла мне свободу оставаться собой, но не на моих условиях.

– Что, конечно же, никакая не свобода, – кивнула я.

Моя семья, конечно же, почти во всех отношениях отличалась от семьи Чарли, но мне было хорошо знакомо такое чувство. Мне захотелось сказать Чарли, что рядом со мной он может всегда оставаться самим собой, в любом своем обличье, но мне показалось, что после того, как я все дни настаивала на обратном, он сочтет мои слова лицемерием. Поэтому я просто протянула свою руку к его руке, пока он сидел и смотрел на потрескивающее пламя… но смутилась, и момент был упущен.

– Уже поздно. Не следует мне задерживать вас всю ночь, – сказал он, поднимаясь. – Уверен, вам необходим отдых после такого тяжелого дня.

Я пожелала Чарли спокойной ночи и легла в постель. Перед моим мысленным взором предстали Дженни Кавано, разочарованно качавшая головой в ответ на мою неуклюжую попытку, и Нелли Фуллер, закатывающая глаза из-за того, что я вообще попыталась это сделать. Я погрузила голову в мягкую подушку и усилием воли прогнала беспокойные видения. Нужно как можно лучше подготовиться к встрече с драконом, а не флиртовать с молодыми людьми.

На следующее утро мы не теряли времени зря. Джекаби устремился вперед по дороге, и нам с Чарли оставалось только поспешить за ним. Солнце только-только выкарабкивалось из-за лесистых холмов, а мы уже подходили к ферме Брисби. Тут нам навстречу выскочила повозка Лэма и прогрохотала колесами на повороте, направляясь в город. На какой-то миг она опасно накренилась вбок, зависнув на двух колесах, потом рухнула обратно и загрохотала еще сильнее по камням, набирая скорость. На козлах сидел Мерфи с таким бледным лицом, будто с него загадочным образом стерли все веснушки. Сзади цеплялся мистер Брэдли, стараясь удержать выпадавшие из повозки инструменты. Заметив нас, когда его компаньон прогнал лошадей мимо нас по пыльной дороге, он прокричал нечто похожее на «удачи!».

Стоявший у выезда на дороге Льюис Лэм кричал вслед своим помощникам.

– Тупая деревенщина! Не можете разглядеть подделку у себя под носом? А ну вернитесь немедленно! Кому сказал?!

Когда повозка скрылась из виду, он увидел нас и направился прямо к Чарли.

– А вы – некомпетентный болван! Я же велел вам посадить преступника за решетку! Вы только посмотрите, что он натворил! Посмотрите! Сначала этот мерзавец не давал работать моей команде, а теперь испортил весь участок, устроив там настоящий бардак. Это зашло слишком далеко!

Поток жалоб и оскорблений не прекращался всю дорогу, пока мы поднимались вверх по склону. Ближайшая к нам брезентовая стена была сорвана. Подойдя ближе, мы увидели, что ее обрывки валяются в грязи, а оставшиеся куски безвольно колышутся на ветру. Не утруждая себя тем, чтобы пройти через оставшийся целым вход, Лэм просто перешагнул через брезент и замолчал, не в силах выразить словами свое отношение к открывшемуся перед нами зрелищу. Он только в ярости махнул руками и бросил в грязь свою панаму.

На участке раскопок царил настоящий хаос. За последние несколько дней команда Лэма прорыла вокруг скелета ров и почти полностью освободила его от земли. Судя по виденному мной ранее, они выполняли свою работу с особой тщательностью, но сейчас огромные кости валялись где попало, раскиданные по всему участку, а широкий киль был переломлен надвое. Поверх кучи ребер лежала невероятных размеров бедренная кость, которую я пыталась приподнять в свой первый визит. На ее поверхности…

– Это что, отметины от зубов? – спросила я.

– Уверен, он хотел, чтобы вы так и подумали, – проворчал Лэм. – Это, в конце концов, объясняет, зачем ему понадобился зуб, кража которого – само по себе уже преступление. Но это… – он обвел раскопки дрожащей рукой, – не поддается пониманию.

– Вы до сих пор верите, что за всем этим стоит Оуэн Хорнер? – спросил Чарли.

– Конечно же, за всем этим стоит Оуэн Хорнер! Его дешевый фокус со ступней никого не впечатлил, поэтому он пошел дальше. Оставил эти ложные следы зубов и отпечатки – да, признаюсь, на этот раз они вышли убедительнее, – но все равно подделка очевидна. Не знаю, что он там наплел моим помощникам, но я прослежу, чтобы он ответил и за это.

– Мистер Хорнер – ученый, как и вы, – сказал Чарли. – Я еще могу понять, когда вы подозреваете его в краже костей, но зачем же их портить?

– Чтобы скрыть сам факт кражи! – рявкнул Лэм. – Правой локтевой кости, ключицы и нескольких ребер, насколько я успел оценить. Не сомневаюсь: он надеялся, что в этой неразберихе я ничего не замечу. Но я бы сказал, что он идиот, раз думает избежать наказания за такой возмутительный поступок. Правда, учитывая, что долину охраняет такой паршивый полицейский, как вы…

– Эй! Довольно! – оборвала я его.

Лэм фыркнул и закатил глаза.

– Взгляните-ка на это, – предложил Джекаби.

Пока археолог кипятился в гневе, детектив отошел в сторону и теперь стоял над глубоким отпечатком в почве. Мы с Чарли подошли к нему. Лэм только покачал головой и громко вздохнул.

– Тратьте свое время, если хотите. Это подделка, как и прежние следы.

– Не подделка, – сказал детектив, пока мы с Чарли, наклоняясь, изучали отпечатки лап, на которых ясно были видны три пальца с острыми когтями и задний выступающий палец. В длину они были меньше ступни найденного ископаемого, но все же намного превышали по размеру ногу Джекаби.

– Сэр, – сказала я, проглотив комок в горле, – не кажется ли вам, что эти следы крупнее предыдущих?

Джекаби вынул чешуйку из кармана и вытянул ее перед поврежденным скелетом. Прищурившись, он поворачивал и склонял голову.

– Выяснили что-то? – спросил Чарли. – Как бы невероятно это ни прозвучало, но, похоже, все это сотворило существо, подобное вот этому, – он указал на разбросанные кости дракона. – Вы можете подтвердить это?

– Я редко утверждаю что-либо с полной уверенностью. – Джекаби наконец-то поднял голову. – Но уж слишком они похожи. Как писали поверх неизведанных земель на средневековых картах, hic sunt dracones – «здесь суть драконы».

Не успели эти слова слететь с его губ, как со стороны фермы раздался треск дерева и послышалось перепуганное блеяние животных. Мы с Джекаби обменялись тревожными взглядами – я не могла понять, горят ли его глаза от дурного предчувствия или от восхищения, – и тут же, не медля ни секунды, бросились вниз по склону.