Глава 9
Посыльного от Новославского принесло в самый неподходящий момент – грязный и смертельно уставший Алекс только-только намерился отправиться в пансион, чтобы успеть к обеду, после чего планировал завалиться в кровать и наконец-то отоспаться. Трое суток охотничья команда сидела в плавнях, ожидая переправы крупной банды, но та так и не появилась. И вот едва появилась возможность отдохнуть и привести себя в порядок, как о нем вспомнило высокое начальство.
Алекс провел ладонью по жесткой трехдневной щетине и злобно зыркнул на мявшегося в ожидании ответа солдатика. Приди он буквально на пару минут позже, и лейтенанта он уже не застал. Впрочем, тогда бы он поперся за офицером в пансион и ему пришлось возвращаться обратно. Плюнув на все, Магу отправился в штаб, как был. Приводить себя в порядок не было ни сил, ни желания, а возможное взыскание казалось сущей мелочью, но щеткой по сапогам все-таки несколько раз провел.
Поймав на себе неприязненный взгляд адъютанта, оставшегося в приемной еще со времен Вернова, Алекс только усмехнулся.
– У себя?
Адъютант молча кивнул, и Алекс взялся за ручку двери. Полковник выслушал рапорт лейтенанта, затем поднялся из-за стола, подошел и остановился прямо перед Алексом. Скептически окинул его взглядом с ног до головы.
– Опять форму одежды нарушаете, лейтенант.
– Так точно, господин полковник!
Спорить было бесполезно, тем более, что нарушений, действительно, хватало.
– Я прекрасно понимаю, что вам, как начальнику охотничьей команды, сабля только мешает. Но в расположении части и в городе положенное вам по уставу холодное оружие извольте носить.
– Слушаюсь, господин полковник!
– И зачем вы всей команде серые мундиры приказали пошить, да еще и сукно за свой счет приобрели?
– Хорошая меткость горцев объясняется еще и тем, наши белые мундиры на фоне серых камней представляют собой отличную мишень.
– И не такие маркие, – заметил Новославский.
– Так точно, господин полковник!
– Но только когда идете на правый берег, в остальное время приказываю носить уставные мундиры. Впрочем, я вас сюда не за этим вызвал. Пока вы по плавням лазили, произошло чрезвычайное происшествие во втором батальоне. Командир третьей роты штаб-капитан Гримасов допился до зеленых чертей и начал в них палить из револьвера прямо в ротной канцелярии.
– Так ведь не первый раз с ним такое, господин полковник.
– Не первый, – согласился Новославский, – вот только в этот раз пуля стену пробила, а за стеной дневальный стоял.
– Серьезное ранение?
– Царапина. Но чаша моего терпения переполнилась и далее терпеть безобразия этого, с позволения сказать, офицера я не намерен. Вижу на вашем лице недоумение, какое отношение все это затрагивает вас? Поясню. Освобождается вакансия ротного командира, и я намерен предложить ее вам.
– Мне?! – ахнул Алекс.
Любой младший офицер за такое предложение должен ухватиться обеими руками. Должность командира роты была первой ступенькой большой карьеры, лестницы, ведущей к генеральским лампасам. Да и финансовые возможности открывались весьма широкие. Но должностей командиров рот в руоссийской армии было куда меньше, чем желающих их занять. И чем ближе к столице располагался полк, тем сильнее была конкуренция. Здесь же, в сто четырнадцатом пехотном полку кандидатов на освободившуюся должность было не так много, и выбирать приходилось наименьшее из возможных зол.
– Я могу отказаться, господин полковник?
– Можете, – усмехнулся полковник, – но нужна веская причина.
– Господин полковник, в полку есть много офицеров с гораздо большей выслугой, желающих получить это назначение.
– Желающих, лейтенант, и я вам много могу назвать, а вы мне достойных назовите.
Полковник откровенно иронизировал, но Алекс решил сразу не сдаваться.
– Капитан Заматаев, например.
– Действительно, достойный офицер. А вы учитываете, что у него в Текуле собственный дом, мать, жена и трое детей?
Второй батальон располагался в двадцати верстах от Текуля и вряд ли капитан согласится перебраться в Катериновку.
– Заматаев свою роту получит, только здесь, в Текуле. Кто еще?
Алекс лихорадочно перебирал в уме всех знакомых офицеров. К сожалению, своим в офицерском обществе полка он так и не стал, поэтому с выбором следующей кандидатуры возникла заминка.
– Э-э-э… Капитан Таранский.
– Вы это серьезно, лейтенант? Его от казенных сумм нужно держать как можно дальше, а то слаб он на это дело. Пока я командую этим полком, роты он не получит.
– Ну, еще…
– Да бросьте, лейтенант, я уже всех давно перебрал и лучшей кандидатуры не нашел. Вы молоды, энергичны, о солдатах заботитесь, лапу в ротную кассу никогда не запустите, имеете опыт самостоятельного командования подразделением.
– Но рота – не охотничья команда! Здесь я за Грушило, как за каменной стеной, а там хозяйство намного сложнее. Да и охотничью команду не на кого оставить.
– А вот за команду свою вы не беспокойтесь. Есть очень достойная кандидатура, кстати, выпускник вашего же училища с прекрасными рекомендациями, через неделю прибудет. Вы, не спеша, сдадите ему дела, а капитан Заматаев пока побудет исполняющим обязанности командира третьей роты. Потом он также не спеша введет вас в курс дел и вернется обратно в Текуль. Как вам такая комбинация?
Вот теперь кое-что становилось понятно. Судя по всему, комбинация задумывалась давно, а пьяная стрельба Гримасова только ускорила события. Чьего-то сынка надо срочно продвинуть по служебной лестнице. Лучший вариант – вакансия начальника охотничьей команды в условиях вялотекущего вооруженного конфликта. Должность самостоятельная, риск небольшой, о наградах благодетели позаботятся. Год-полтора и можно отправляться обратно с соответствующей отметкой в послужном списке и парой наград на груди. Вот только риск затеявшие комбинацию, похоже, недооценили.
Осталось только решить, как поступить самому. Офицера без денег и связей просто задвинули бы младшим офицером в какую-нибудь роту, но с лейтенантом Магу, к тому же кавалером двух орденов, так поступать чревато, вот ему и предложили пряник в качестве отступного. Упереться? Можно, конечно, но стоит ли? Если удастся удержаться на должности ротного командира, то года через полтора-два он железно получит капитана, а там и перспективы открываются широчайшие. Заманчиво. Однако случись, что и скатишься на самое дно, откуда потом будет очень трудно выбраться даже с его фамилией. Рискованно.
– Хорошо, – тряхнул головой Алекс, – я согласен. Но у меня будет одно условие, Фелонова и Ивасова я заберу с собой в Катериновку.
– Забирайте, – мгновенно решил вопрос Новославский. – А что это мы с вами все стоя разговариваем? В ногах правды нет. Присаживайтесь, лейтенант, обговорим детали.
Алекс вздохнул, отодвинул от стола тяжеленный стул и сел на него. Судьба начинала выписывать очередной зигзаг. Знать бы только, куда его занесет после крайнего поворота.
Прибывший для замещения его должности лейтенант Алексу сразу не понравился. Высокий красавец-блондин, идеальный пробор в волосах, великолепная выправка. Мундир сидит как на манекене, ни морщинки, ни складочки. На левом боку положенная по уставу сабля, на правом – новенькая кобура желтой кожи, скрывающая здоровенный импортный револьвер. Чуть больше года назад сам Алекс явился в полк точно в таком же виде.
– Гранд?
– Что, простите?
– «Гранд и Стетсон»? – лейтенант указал на кобуру.
– Да, последняя модель.
Похоже, он очень гордился своим оружием.
– Лейтенант Магу, – представился Алекс.
Сменщик уже начал открывать рот, чтобы представиться, но Магу его опередил.
– А вы – Серж Гнатов. Из училища выпустились на год раньше меня. Кажется, мой друг Анатоль Червонозерский приходится вам каким-то дальним родственником?
– Да, очень дальним. А вот я вас абсолютно не помню.
– В этом нет ничего удивительного.
В училище Гнатов, генеральский сын и внук, на младшие курсы внимания не обращал. Точнее, он их просто игнорировал, они для него, как бы не существовали. С другой стороны, он никогда не придирался к младшекурсникам и не придумывал для них обидных и унизительных занятий, как некоторые из его однокурсников.
– А вы, Алекс, я вижу, хорошо здесь устроились. Всего чуть больше года, как из училища, а уже две награды и должность командира роты в ближайшей перспективе. У нас в столице, даже человеку со связями, раньше, чем через десять лет рота не светит, а в гвардии, бывает, и пятнадцать ждут.
– Так вы сюда за карьерой?
– Не только, – усмехнулся Серж, – была еще одна история. Я был немного не осторожен, а эта дурочка вздумала рожать. Лучше было уехать. Ну и карьеру заодно подправить.
Подонок, обрюхатил девчонку и сбежал. А говорит об этом без всяких эмоций. И она, и тот, кто родится для него всего лишь мелкое недоразумение, из-за которого пришлось покинуть отчий дом и сменить привычный образ жизни. Но это ненадолго.
– Очень бы хотелось хотя бы «аньку» через полгодика поймать.
– А-а, так вы сюда за орденом приехали, – участливо начал Алекс. – А вам не приходило в голову, что здесь с гораздо большей вероятностью можно не орден на грудь поймать, а пулю.
Магу неожиданно сделал резкий шаг к Гнатову и резко ткнул его указательным пальцем в грудь. Не ожидавший такого Серж, хоть и был существенно тяжелее Алекса, покачнулся и сделал шаг назад.
– А кто-нибудь удосужился сообщить вам, господин лейтенант, что за неполный год охотничья команда обновилась наполовину? Хотите знать, куда эта половина делась? Выбыла. Большей частью ранеными, а остальные – убитыми. Вполне может статься, что через неделю и ты будешь умирать в луже собственной крови, пытаясь запихнуть свою требуху обратно в живот.
Серж даже как-то с лица спал и побледнел.
– Но полковник Новославский…
– Новославский сам здесь недавно. Ему просто повезло, что крупные банды за это время не вторгались, и потерь почти не было. Мой вам совет – откажитесь, пока еще не поздно.
Гнатов на секунду задумался, потом отрицательно покачал головой.
– Не могу, все уже решено.
– В таком случае, пойдемте, представлю вас солдатам. Постарайтесь с ними подружиться.
– С нижними чинами?
Алекс притормозил, и четко выговаривая каждое слово произнес.
– Будет лучше, если это выражение вы будете употреблять исключительно в официальных рапортах. Потому что весь полк, полковник Новославский и трибунал останутся на левом берегу, а вы и ваши солдаты пойдете на правый, где помочь будет некому, зато там есть очень много желающих вас убить. Вам придется хлебать с солдатами из одного котелка, укрываться одной шинелью и именно они будут следить за тем, чтобы вам не перерезали глотку во сне или когда вы отойдете за камешки.
– Но я думал…
– А вот это правильно. И не только думайте, господин лейтенант, но и советоваться с ними не забывайте, хотя бы с фельдфебелем Грушило. Я его, можно сказать, от сердца отрываю и оставляю вам.
– Он настолько умен?
– Да как сказать. Но когда ваш дедушка еще только просил руки вашей бабушки, он уже воевал в этих горах. И если он до сих пор жив, то его советы стоят того, чтобы к ним прислушивались.
Пока Алекс поучал вновь прибывшего офицера, он дошли до казармы охотничьей команды, которая встретила их привычным и ничем неистребимым запахом ваксы, мужского пота и сырого сукна.
– Фелонов! Фелонов! Через пять минут построение перед казармой! Буду вас новому начальнику представлять, а вам его.
Наблюдая за тем, как солдаты шустро выбегают во двор, Гнатов заметил.
– Здорово вы их выдрессировали.
– Дрессируют животных, – поправил Алекс, – солдат тренируют. Кстати, вы дату банкета по случаю прибытия уже назначили?
– Не успел. Можно сегодня вечером…
– Сегодня не советую, на завтра у нас двадцативерстный пеший марш.
– Вот и отлично, – оживился Гнатов, – я собой отличную лошадь привез, пусть завтра разомнется после дороги.
– Очень сожалею, но завтра вашей лошади придется отдохнуть, а разминаться придется вам, причем, с полной выкладкой.
– Постойте, – опешил Серж, – но я полагал, что как офицер имею право…
– Имеете. И как офицер, и как начальник пешей охотничьей команды, вы имеете право на лошадь, но на правый берег вы ее взять не сможете. И будет просто неприлично, если солдатам придется тащить вас на себе. Поэтому тренируйтесь здесь, пока есть такая возможность.
Дальнейший разговор был прерван докладом Грушило о том, что охотничья команда построена. От вида фельдфебеля нового начальника аж передернуло, ничего, постепенно привыкнет. Само представление прошло как-то обыденно, будто начальники в команде еженедельно менялись. Алексу даже немного обидно стало, вроде, столько для них сделал, а все равно остался чужим барином. Даже Грушило заметил его расстройство. Когда нового начальника представили и строй распустили, фельдфебель поинтересовался у лейтенанта его причинами.
– Молодые еще, – выдал свое мнение ветеран, – да и в команде недавно. На гауптвахте с вами не сидели, на караван Хамиди не ходили, в бою у переправы не участвовали. Вот с новым начальником хлебнут, и вас, глядишь, добрым словом помянут. Гнатов-то им полевую форму за свой счет справлять не будет.
– Кстати, как вам новый начальник? Боюсь я вас на него оставлять.
– Ничего, – отмахнулся фельдфебель, – я на своем веку много всяких видал, и плохих, и хороших. Этот – еще не самый худший. Главное, чтобы дураком не оказался.
– А если трусом окажется?
Грушило только плечами пожал.
– Тогда сам сбежит. Или больным прикинется.
Фельдфебель бросил взгляд на лейтенанта, прикидывая, стоит ли откровенничать дальше, но все-таки продолжил.
– Я ведь поначалу от вас больших неприятностей ждал. Такие, местью одержимые, напролом прут вокруг ничего не замечая. Сами погибают, и народу вокруг них ложится много. А Гнатов услышит, как пули над головой свистят, увидит блеск кинжала ему в брюхо направленного, в раз из него вся дурь вылетит, а может, что путного и останется. Пули-то, если не убивают, то мозги хорошо прочищают.
– Хорошо, коли так будет, – согласился Алекс. – Вот с завтрашнего дня ему мозги чистить и начнем. Я ведь Гнатову не сказал, что двадцать верст это только туда, а потом предстоит еще столько же обратно.
Ночь выдалась лунной, но временами проплывающие облака закрывали ночное светило, и тогда тьма становилась почти непроглядной, только ветер шумел в камышах. К тому же осень уже вступала в свои права и ночи становились довольно холодными. И костер разжечь было нельзя. Поэтому приходилось кутаться в шинели. Но хоть дождя не было. Кое-кто время от времени клевал носом. Алекс поднял воротник, как можно глубже натянул кепи, но холод все равно постепенно пробирался под шинельное сукно. Время от времени приходилось шевелиться, разгоняя кровь. Непривычному к таким ночным посиделкам лейтенанту Гнатову, приходилось еще хуже. К тому же он был в офицерской фуражке и у него мерзли уши. Терпение изменило ему часа через два после полуночи.
– И долго нам тут сидеть?
– Еще пару ночей, – ответил Алекс.
– А если, они вообще не придут?
– Значит, вам придется ловить их уже без меня.
Днем рыбаки заметили подозрительное шевеление в камышах на противоположном берегу. Они-то и предположили, что готовится переправа небольшой банды на руоссийский берег, о чем и не замедлили сообщить военным. К вечеру охотничья команда прибыла на место и устроила засаду. Десяток парных постов перекрывал участок длиной почти в две версты. Еще два десятка солдат во главе со старшим унтер-офицером Фелоновым играли роль мобильного резерва. Здесь же находились и оба офицера.
Позавчерашний марш с сюрпризом нелегко дался Сержу, последние верст пять он держался исключительно на своем упрямстве, но едва стоило команде пересечь ворота полкового двора, как он зашатался и не упал только потому, что был с обеих сторон подхвачен солдатами. Но только сейчас, сидя в засаде, Гнатов начал понемногу понимать, куда именно он попал.
– А если они переправятся в другом месте?
– Тогда мы попытаемся перехватить банду на обратном пути.
В случае обнаружения переправы банды, посты должны были сообщить об этом условленным птичьим криком. Выдвинувшийся к месту переправы мобильный резерв должен был вступить в бой и уничтожить бандитов. План простой, но в данном случае было не до изысков. Правда, могли быть неприятные нюансы.
– А вдруг банда окажется слишком большой?
– Примем бой и пошлем за помощью. Для этого вашу лошадь специально и взяли.
– И как скоро эта помощь придет? – поинтересовался Гнатов.
– Часов через пять, не раньше.
Ответ Алекса не порадовал Сержа.
– Да за это время, нас всех тут перебьют.
– Не перебьют. Ночью кто-нибудь обязательно уцелеет. Да и не по наши души они сюда идут. Им добыча нужна.
Серж уже открыл рот, чтобы задать следующий вопрос, но сделать этого не успел – где-то слева бухнул одиночный выстрел. Все замерли, будто надеялись, что это им только послышалось и можно продолжить сидеть дальше. «Началось!», эта мысль мелькнула, когда Алекс уже отрывал свой зад от земли. И сразу возникло какое-то неприятное ощущение в животе.
– Вперед!
Теперь уже можно не таиться. Через равномерные промежутки хлестко била «шапсо», стрелок будто торопился выпустить весь боезапас. А вторая винтовка молчала. И это наводило лейтенанта на нехорошие мысли. Бандиты отвечали нечасто, но отвечали, не уходили, хотя понятно было, что здесь их ждали, значит, надеялись все-таки прорваться. К несчастью, в перестрелку вступил самый дальний пост, бежали до него минут пять, пока просвистевшая над головами шальная пуля не прервала забег.
– Стой! Огонь по вспышкам выстрелов!
Солдаты привычно залегли, первый же выстрел со стороны плавней вызвал целую россыпь выстрелов «шапсо». Бандитам это сразу не понравилось. Поняв, что к солдатам подошло подкрепление, они тут же отошли обратно в камыши, огонь с их стороны прекратился.
– Не стрелять! Прекратить огонь!
Стрельба прекратилась, остался только шелест камыша, колышущегося под легким ночным ветерком, дующим с гор. Солдаты замерли, настороженно выставив свои «шапсо», Гнатов торопливо вытряхивал из барабана револьвера стреляные гильзы, заменяя их патронами.
– Красов, жив?
– Я жив, господин лейтенант, рядовой Балясов.
– А Красов где?
– Тут он, кажись, убили его.
Фелонов отыскал укрывшихся в небольшой ямке солдат, склонился над одним из них и вынес вердикт.
– Готов.
Алекс стянул с головы кепи, остальные охотники последовали его примеру.
– Где ваша фуражка, лейтенант.
– Слетела, когда стрельба началась.
Гнатов уже закончил перезарядку «гранда».
– Найдите фуражку лейтенанта!
Головной убор отыскался быстро. Лейтенант уже протянул руку, чтобы взять свою фуражку, но Алекс его опередил.
– Слетела, значит.
В дырку легко входили два пальца. На выходе бандитская пуля вырвала приличный клок материи. Магу вернул фуражку владельцу.
– Повезло. Буквально на дюйм ниже и…
Только взяв ее в руки, Гнатов понял, в чем дело. В темноте не было видно, как он побледнел. Но тут всех отвлек голос Фелонова.
– Есть один!
Второй труп обнаружился у самых зарослей камыша, куда никто сунуться не рискнул. Трофеями охотников стали два штуцера, два кинжала и длинноствольный капсюльный пистолет.
– Ждем до утра, – принял решение Алекс. – Вряд ли они сунутся здесь еще раз, кто его знает.
Утром на траве обнаружились новые пятна крови. Ивасов ковырнул одно из них.
– Много натекло, видать здорово гада зацепили.
Но раненых бандиты унесли с собой. Трупы бандитов прикопали тут же, своего убитого погрузили на спешно конфискованную в рыбацкой деревне телегу. Лейтенант Гнатов уже пришел в себя, даже пару раз пытался пошутить над своим безнадежно испорченным головным убором, но вся веселость его явно была наигранной. Под скрип плохо смазанных тележных колес охотничья команда тронулась в обратный путь.
По возвращении в Текуль Алекс отправился на доклад к командиру полка. Новославский попенял ему на очередную потерю, хотя чувствовалось, что делает он это исключительно ради проформы. Охотники уже завалились отсыпаться после бессонной ночи. Бодрствовали только дневальный, фельдфебель Грушило и, к удивлению Алекса, лейтенант Гнатов, который сходу заявил.
– Мне нужно с вами поговорить.
Магу открыл дверь каморки, выполнявшей роль канцелярии. Едва закрывшаяся дверь отделила их от остальной казармы, как Гнатов выпалил.
– Я – трус.
Изумленный Алекс несколько секунд пытался понять, чем вызвано данное заявление. Потом с трудом поборол в себе желание послать Гнатова вместе с его проблемами куда подальше, глубоко вдохнул, но ничего лучшего не придумал и спросил.
– И в чем ваша трусость выразилась?
– Я испугался.
– Ну и что? Я тоже сегодня ночью испугался, но трусом себя не считаю. Садитесь Серж. Садитесь, не стесняйтесь. Это ведь ваш дед командовал второй дивизией в бою у Сары-кале? Когда ему сообщили о приближении врага, он отказался отвести в тыл свой штаб. Напомните, что он тогда сказал по этому поводу?
– «С этого холма мне лучше видно».
– Совершенно верно, – кивнул Алекс. – А ваш отец в том бою возглавил контратаку резервной роты, когда второй батальон Старгородского полка драпанул с позиций.
– «Начал отход под яростным натиском неприятеля», – выдал официальную формулировку событий почти четверть вековой давности Гнатов.
– Это уже детали, – отмахнулся Магу, – важно, что тогда эта атака позволила удержать люнет. Как вы думаете, страшно было капитану Гнатову, когда с одной ротой шел в штыковую атаку против двух османийских батальонов, пусть и неполных?
Лейтенант Гнатов только плечами пожал.
– Я думаю, – продолжил Алекс, – что ему было очень страшно, но он сумел свой страх побороть и теперь все его считают героем. У такого отца сын не может быть трусом. По крайней мере, у него хватило храбрости признаться в этом.
– Но я…
– Представили, как разлетаются ваши мозги, выбитые той пулей? – бесцеремонно прервал собеседника Алекс.
– Да. До того момента, как я взял в руки пробитую фуражку, все казалось каким-то увлекательным приключением, я не понимал, насколько все это опасно.
– Настоящая храбрость не в том, чтобы совсем ничего не боятся, а в том, чтобы суметь преодолеть свой страх. Если же не получится, и собственная шкура станет высшей ценностью, то вам лучше уйти из армии самому.
– Вы хотите сказать, что у меня будет еще один шанс?
– Будет. И не один. Через несколько дней пойдем на правый берег. Командовать будете вы. Можете обращаться ко мне за советом, но все распоряжения будут исходить только от вас. Я вмешаюсь лишь в самом крайнем случае.
Серж вскочил с казенной табуретки. Видно было, что нервы его натянуты, как готовые лопнуть струны.
– Я вас не подведу!
Затем, сам смутившись от своего высокопарного заявления, добавил уже намного тише.
– Постараюсь не подвести.
Глядя в горящие глаза лейтенанта Гнатова, который был на год старше его, Алекс вдруг ощутил себя пожившим, умудренным человеком. Или это воздух Текуля оказывал такое действие на еще не окрепшие мозги молодых лейтенантов? Похоже, Грушило был прав, Гнатов не безнадежен.
– Да, чуть не забыл!
Магу выдвинул ящик стола, извлек из него один из недавно полученных штыков-кинжалов и протянул его Сержу.
– Добро пожаловать в охотники, лейтенант.
Дальнейшее ожидание теряло всякий смысл, наоборот, каждый лишний час, проведенный в засаде, увеличивал риск обнаружения. И пусть мало кто из местных беев рискнул бы напасть на четыре десятка охотников, вооруженных скорострельными винтовками, вероятность самим нарваться на засаду во время пути назад была очень велика. А здесь, на правом берегу, помощь не придет. Ни через шесть часов, ни через год.
– Ждем до темноты и уходим.
Алекс кивнул, соглашаясь с предложением Гнатова. Однако Серж на этом не успокоился.
– А вы всегда устраиваете засаду на первой попавшейся дороге?
– Есть другое предложение? – хмуро поинтересовался Алекс.
– Разведка нужна. Агентов надо найти из местных…
– Вот вы этим и займитесь, – хмыкнул Магу. – А у меня уже был один местный агент.
– И что с ним сталось?
– Убили.
– Бандиты?
– Можно сказать и так.
И тут выдвинутый к дороге дозор подал сигнал. Не сказать, что движение было оживленным, за день проходило и проезжало несколько небольших групп, поодиночке тут, похоже, не передвигались. Охотники ждали какую-нибудь небольшую вооруженную банду, которую предполагалось полностью уничтожить, но ни одна из групп на банду не походила, хоть и хватало в них вооруженных мужчин. Но кто в этих краях ходит без оружия? На этот раз дозор заметил что-то более интересное.
Оба лейтенанта поспешили взобраться на нависавший над дорогой выступ, где засел дозор охотников.
– Двое всадников, повозка с каким-то барахлом и пеших с десяток. Все при оружии.
Алекс поднял к глазам бинокль. Все так и есть, дозорный не ошибся. Вот только для одной повозки охрана великовата, все-таки не купеческий караван. Не иначе везут что-то очень ценное.
– Берем?
– На ваше усмотрение, господин лейтенант, – увильнул от ответа Магу.
Гнатов на несколько секунд задумался, по глазам его было видно, что уж очень не хочется ему уходить с пустыми руками. Наконец, лейтенант принял решение.
– К бою!
Стряхнув полусонное оцепенение, охотники начали занимать свои места, защелкали затворы «шапсо». От места засады до дороги около сотни шагов. Для револьвера – многовато, для винтовки – в самый раз. Алекс еще раз внимательно рассмотрел неторопливо приближающуюся повозку и ее охрану. Что-то ему показалось необычным, но он никак не мог понять, что именно. Хорошая оптика позволяла рассмотреть детали.
– На повозке, кроме возницы, женщина.
Фигуру не разглядеть, но явно не старуха. Одежда яркая, красочная, видимо, для торжественного случая. Вот один из всадников приблизился к повозке, склонился и что-то сказал сидевшей в ней девушке. Возница рассмеялся, а она смущенно прикрыла лицо платком. По цепи тихо прошелестело.
– Цельсь!
Стрелки разобрали цели. На каждого охранника приходилось по три ствола. Алекс опустил бинокль, чтобы не выдать место засады случайным бликом от линз. Да и без оптики уже все было отлично видно. Гнатов вытащил из кобуры свой «гранд». Выглядел он почти спокойно, внезапность нападения и подавляющее количественное превосходство гарантировали успех операции. Серж направил «гранд» на одного из всадников, закрыв левый глаз, начал целиться. Позер, мог бы просто пальнуть в воздух.
Время как будто растянулось, курок медленно повернулся, из ствола револьвера вырвался сноп пламени, тут же окутавшийся клубом белого порохового дыма. Только после этого по ушам ударил грохот выстрела. Загремели выстрелы солдатских «шапсо». Первым залпом всех выбить не удалось, двое или трое все-таки уцелели и успели пальнуть в ответ, к счастью, никого не задев. Истошно кричала раненая лошадь. После второго залпа перестрелка закончилась, всякое движение на дороге прекратилось, солдаты даже всех лошадей поубивали.
– Пошли, посмотрим, не осталось ли живых.
– Иду, – Серж торопливо перезаряжал барабан револьвера.
Офицеры спустились к дороге. Здесь уже хозяйничали охотники под руководством Фелонова, собирали трофеи, искали выживших. Повозка оказалась пустой, если не считать подстеленную на ее дно солому. С одной стороны лежал труп возницы, с другой – пассажирка. На правом боку девушки одежда намокла от крови. Вряд ли кто-то стрелял именно в нее, скорее, случайная пуля.
– Отставить!
Серж остановил охотника, вознамерившегося ткнуть тело девушки штыком. Склонившись, он откинул закрывавший ее лицо платок.
– Красивая.
– Все они в молодости красивые, – пробурчал Алекс, – а лет через двадцать такой страхолюдиной стала бы…
И тут девушка застонала.
– Она живая, – встрепенулся Гнатов.
– Бывает, – философски заметил Магу.
– Может, возьмем с собой? Не бросать же ее здесь!
– И охота вам с ней возиться? – Алекс пригляделся к ране. – Все равно не выживет. Только для солдат лишняя ноша. Впрочем, вы здесь командир, решайте.
Гнатов на секунду задумался, потом решительно выпрямился.
– Берем с собой! Перевяжите ее.
Алексу эта идея по вкусу не пришлась, но возражать он не стал. В конце концов, пусть Гнатов учится принимать самостоятельные решения, выполнять их и на собственной шкуре ощущать результаты этого выполнения. А девчонку ему было не жаль, ну разве что совсем чуть-чуть. Оказалась, дура, не в том месте и не в то время, вот и попала под пулю. А ведь совсем молоденькая, почти подросток. И, действительно, хорошенькая, но пусть Гнатов с ней и возится, раз ему охота.
Остальные трофеи оказались весьма незавидные. Только пара хороших кинжалов с серебряной отделкой, длинноствольный капсюльный пистолет и бритунийский штуцер имели хоть какую-то ценность, остальное – хлам. Все приличное оружие взяли с обоих всадников. Один из них, придавленный убитой лошадью, был одет очень даже шикарно, по местным меркам, конечно.
– Как жених вырядился, – заметил один из охотников.
– Свадьбы теперь уже точно не будет, – заметил Фелонов и тут же подогнал солдат, – шевелитесь, коровы, пора уходить.
Раненую девчонку, которая так и оставалась без сознания, несли на носилках, спешно сооруженных из двух старых ружей и найденного в повозке старого плаща. Поэтому шли гораздо медленнее, чем рассчитывали, засветло к месту переправы не успели, пришлось ночевать на правом берегу. Расположились в небольшой каменной щели, костер разводить не стали – заметно издалека, да и дрова в темноте не найти. Выставили на возможных подходах три парных поста, остальные охотники отдыхали.
– Кажись девчонка в себя пришла. Бормочет чего-то.
Эта новость у Алекса большого интереса не вызвала, но на всякий случай он распорядился.
– Фелонов, послушай, что она там говорит.
– Так я могу и не понять. У них тут те, кто на одном склоне горы живет, с теми, кто на другом договориться не могут.
– А ты все равно попробуй.
Что-то пробурчав себе под нос, унтер подсел к девушке.
– Говорит, что он плохой.
– Кто он? – заинтересовался Гнатов.
– А я знаю? О, что-то о свадьбе бормочет.
На некоторое время Фелонов замолк, прислушиваясь, потом громко выругался. Такой загиб выдал, что и Магу сразу проявил интерес.
– Что она сказала?
– Она – невеста, жених вез ее к себе в дом, где уже ждали гости. Там и должна была состояться свадьба.
Тут уже и Алекс не смог удержаться от громких выражений.
– Спроси, имя жениха и куда ее везли.
Пока унтер пытался расспросить девчонку, Гнатов поспешил удовлетворить свое любопытство.
– Как я понял, что-то пошло не так?
– Все не так. Вместо банды мы перестреляли процессию, везущую невесту в дом жениха. Его самого убили, а ее похитили. По местным понятиям – тяжелейшее оскорбление, смывается только кровью. Если папаша у жениха достаточно богат и уважаем, то у нас могут быть такие проблемы, что в Текуле не отсидимся.
– Но с бандитами таких проблем не было?
– Бандиты – другое дело. Они грабежом живут, работа у них такая. Они к нам ходят, мы – к ним, а местные, как бы сбоку. А тут мы непосредственно в местные дела влезли, да еще таким образом. Тс-с, кажется Фелонов нам хочет что-то сообщить.
– Плохо дело, господа лейтенанты. Отец жениха – большой человек в Джибуте, туда ее и везли. Она не хотела замуж, и ее отец не хотел отдавать, но отказать не осмелились, да и заплатили за нее очень хорошо. Она смерти не боится и хочет быстрее умереть. Вот такой расклад.
– К черту сантименты.
Алекс подобрался, чувствовалась в нем лихорадочная работа мысли.
– Что ты знаешь про Джибуту?
Фелонов почесал свой мощный загривок.
– Селение древнее, богатое, – Фелонов в период пребывания в плену успел много где побывать и еще больше услышать, вот сейчас и делился сведениями с начальством, – в основном гончары живут, там недалеко глина есть, ее и используют.
– Рабов там много?
– А как же! Сами-то глину копать они не любят.
– Сколько воинов может выставить Джибута?
– Полсотни, – секунду подумав, выдал унтер, – это, если с совсем уж пацанами. Вряд ли больше.
– Не так много, – высказал свое мнение Гнатов.
Магу с ним категорически не согласился.
– Сейчас все вокруг будут им сочувствовать. Стоит папаше убитого жениха кинуть клич, как к нему разом большая толпа набежит. Желающих отомстить, да еще и пограбить при этом здесь всегда хватало. Плюс местные беи присоединятся. Сотню-полторы наберут запросто, а может, и больше.
– В Текуль же они не сунутся! Там целый батальон стоит…
– А вы, господин лейтенант, намерены вечно за полковым забором сидеть? Пока мы отсиживаться будем, они в другом месте дел натворят, а нам все равно расхлебывать. Да и в Текуль могут убийц подослать, кто устроил засаду и наши фамилии они быстро выяснят.
– И что же делать?
До Гнатова только стала доходить серьезность положения, в которое он попал.
– Бить первыми, – решительно предложил Алекс. – Вырезать всю эту Джибуту до последней души. Тогда все поостерегутся на нас лапу задирать.
– Джибута хорошо укреплена, – высказал свое мнение унтер-офицер, – одной нашей команды маловато будет.
– Скоро у нас будет целая рота, если кто-то забыл, – напомнил Алекс.
Гнатов его оптимизма не разделил.
– А начальство дозволит?
– Дозволит. Еще и артиллерию под это дело выделит. Обставим все, как операцию по освобождению рабов. Заодно и хозяев их накажем.
– И свои проблемы решим, – проворчал Фелонов, – только крови много будет.
– Будет, – согласился Магу, – надо постараться чтобы нашей было поменьше, а на их кровь наплевать, пусть льется.
На том и порешили. Посты, предупрежденные о возможном нападении, бдили всю ночь, но никто охотников не побеспокоил. Девчонка умерла где-то под утро. Когда ее хватились, она еще не успела остыть. Тело несостоявшейся невесты завалили камнями, никаких меток не оставили, даже имени ее никто не знал. Вышли охотники на рассвете, ближе к полудню команда переправилась на левый берег, а к вечеру добралась до расположения полка. Полковое начальство уже убыло, и Алекс решил не портить ему вечерний отдых, отложив доклад до утра.
С утра Новославский пребывал не в самом лучшем расположении духа, а тут еще заявились два лейтенанта не с самыми лучшими новостями.
– И вы хотите чтобы я дозволил вам отправится с целой ротой черт его знает куда, штурмовать хорошо укрепленное поселение, да еще и артиллерию дал для этой цели? А вам не кажется, господа лейтенанты, что от вашей затеи здорово попахивает авантюрой?
– Позвольте, господин полковник…, - начал было Гнатов, но командир полка договорить ему не дал.
– Не позволяю! Вы, – и без того вытянувшийся Алекс поднял подбородок еще чуть выше, – завтра же отправляйтесь в Катериновку и принимайте роту у капитана Заматаева.
– Слушаюсь, господин полковник!
Вообще-то Магу хотелось многое высказать, но он понимал, что в главном Новославский прав – к такой серьезной вылазке они сейчас не готовы. Потому и успех, даже при наличии артиллерии, виделся весьма сомнительным, а возможные потери – неприемлемыми.
– Теперь вы, – настала очередь Гнатова тянуться перед начальством, – сидите в Текуле, носа из расположения не высовываете. Сюда они сунуться не рискнут.
А вот с этим предположением начальства Алекс бы поспорил, вполне могут рискнуть, только момент для спора сейчас был не самым подходящим. Когда оба лейтенанта вышли на штабное крыльцо, Гнатов хмуро поинтересовался.
– Что будем делать?
– Сейчас – отдыхать. Сегодня у нас законный выходной. Ты будешь выполнять приказ полковника и сидеть в Текуле тихо, как мышь под веником, а я завтра отправлюсь в Катериновку. Но перед этим…, - Алекс выдержал многозначительную паузу, – пошлю-ка я Фелонова в кабак, думаю, сегодня новости до Текуля уже докатились, пусть послушает. А вечером соберемся, решим, как быть дальше.
Основательно выпивший унтер-офицер в сторону офицеров старался не дышать, и язык у него изрядно заплетался, но суть кабацких новостей он излагал довольно внятно.
– Я ж тебе денег на нормальную водку дал, – не выдержал Алекс, – а ты что пил? Куда деньги девал?
– Пропил, – ухмыльнулся Грушило.
– Да у этого кабатчика отродясь приличной водки н-небыло, – начал оправдываться Фелонов, – а еще он самогоном из-под прилавка приторговывает, вот его и пили.
– Нашел же пойло, – хмыкнул Гнатов.
– Так подозрительно же, если бы я деньгами сорить начал. Да и шибает его первач сильнее. И язык лучше развязывает.
– И экономия опять же, – вставил свое слово фельдфебель.
– Ну, хе-хе, не без этого, – пьяно хихикнул унтер, но углубляться в данную тему не стал. – Я и говорю, папашу его Даграмом зовут, прозвище – Рыжий. Скотина редкостная, а сынок и того хлеще. Был. Семейка эта всю Джибуту под себя подмяла. В округе его боятся, но не уважают. Нет, не уважают.
– Значит, мстить за него никто не пойдет? – ухватил мысль Гнатов.
– Ну горячие головы всегда найдутся, – рассудил Грушило, – но народу он соберет немного. На словах поддержат, а как до дела дойдет, все причину увильнуть найдут.
– Да не будет он никого собирать, – решительно влез пьяный унтер, – не дурак он. Только злопамятный – жуть. Пока нас в гроб не загонит, не успокоится. Наймет кого-нибудь для этого дела.
– Это плохо, – высказался Алекс, – может найти хороших бойцов. Надо давить всю эту семейку, а значит, придется все-таки брать Джибуту.
– Придется, – согласился Грушило, – только свои дома они будут защищать отчаянно.
Алекс только плечами пожал.
– Пусть защищают, сила все равно на нашей стороне будет.
Само совещание на этом и закончилось. Фелонова отправили отсыпаться, а сами устроили проводы лейтенанта Магу к новому месту службы. Алекса ожидали новая должность, новое место и новые люди.
Наглаженный парадный мундир, фуражка на сгибе локтя, до зеркального блеска надраенные хромовые сапоги, заученный щелчок каблуков.
– Господин полковник, лейтенант Магу представляется по случаю назначения командиром третьей роты вверенного вам батальона.
Подполковник Толстокряков попытался натянуть на свою физиономию любезное выражение, но поскольку мускулы его физиономии были к такому положению непривычны, то ее просто перекосило. Вообще-то у подполковника на эту ставшую вдруг вакантной должность была своя кандидатура, из местных. С Верновым он бы договорился, но к прибывшему из столицы выскочке ходить было бесполезно, а тот прислал в батальон желторотого юнца, карьериста и чинодрала, к тому же весьма задиристого и неуправляемого. Однако родственники у сопляка весьма влиятельные, поэтому приходилось изображать любезность.
– Добро пожаловать, лейтенант. А ведь сейчас вы, пожалуй, самый молодой командир роты не только в нашем полку, но и во всей руоссийской армии!
Алексу на это обстоятельство было наплевать, у него были совсем другие заботы. Сообразив, что юнец к долгим разговорам не расположен, комбат поспешил от него избавиться.
– Сейчас вызову врио командира роты капитана Заматаева, он вас введет в курс дел. День вам на обустройство, три дня на прием роты и в…., да, в понедельник буду ждать вас обоих с рапортом.
– Я еще с квартирой не определился, господин полковник. Не подскажете, где можно мой багаж оставить?
– У дежурного по штабу. Он за ним и присмотрит.
Алекс распрощался с комбатом, оставил вещи у дежурного и там же дождался Заматаева, Капитан Заматаев оказался эдаким среднестатистическим провинциальным офицером. Лет тридцати, среднего роста, средней полноты, с невыразительным среднеруоссийским лицом. Имел он репутацию офицера с неба звезд не хватающего, но старательного и честного.
– По штату сто шестьдесят восемь человек, по списку – сто двадцать восемь. Четырнадцать в наряде и на различных работах, двое в отпуску, двое числятся больными, в строю сто десять. Один офицер, шестнадцать унтер-офицеров, сто одиннадцать ефрейторов и рядовых.
– Большой некомплект, – заметил Алекс.
– Это только в первом батальоне роты почти по штату укомплектованы, а в остальных батальонах везде некомплект приблизительно на четверть. Давайте я вас сначала роте представлю, затем вы на постой устроитесь, а завтра дела передавать начнем.
Предложение капитана было вполне разумным, и Алекс с ним согласился. Заматаев приказал роте построиться на батальонном плацу.
– Р-рявняйсь! Сми-ирна!
Перед Алексом замерла плотная стена серых шинелей с белыми пятнами незнакомых лиц над ней. Пока незнакомых. Недели через две-три он будет знать всех их хотя бы по фамилиям и в лицо, а пока еще это однородная людская масса. Впрочем, нет, не совсем, рожа ротного фельдфебеля офицеру сразу не понравилась, уж больно неприятная рожа. И вообще, на фоне отборных добровольцев из охотничьей команды, нынешние подчиненные выглядели малость неказисто. И ростом пониже и сложением пожиже.
Тем временем, представление нового командира роты шло своим чередом.
– Здрав-гав-гав-гос-дин-лей-те-нант!
Ну вот и познакомились. Далее, по традиции, последовал опрос претензий. Алекс буквально физически почувствовал, как в воздухе разлилось напряжение. Источник этого напряжения определялся без труда – передний ряд, где стояли ротные унтер-офицеры и фельдфебель. Оно и понятно, сейчас был один из крайне редких случаев, когда самый последний солдатик может обратиться к ротному командиру напрямую, минуя все промежуточные инстанции. А что именно он расскажет офицеру, никто из стоящих в пяти шагах унтеров, подслушать не мог.
Однако солдаты молчали, хотя Алекс чувствовал, что некоторым из них хочется высказаться. Обмундирование у многих ветхое, сапоги стоптанные, а высказаться никто не рискует. Пару раз он даже сам спрашивал солдат, но оба раза получил один и тот же ответ «Претензий не имеется, господин лейтенант!». Ну нет, так нет, время разобраться еще будет. Стоп! Магу чуть было не прошел мимо еще одного знакомого лица. Алекс остановился и повернулся к солдатику.
– Рядовой Коновал, – представился тот.
Тот самый Коновал, с которым лейтенант сидел в яме у Хамиди. Алекс с трудом узнал его. Глаза солдатика буквально умоляли, чтобы офицер не признал его публично.
– Претензии есть?
– Никак нет, господин лейтенант.
Магу двинулся дальше. После опроса претензий и прохождения церемониальным маршем солдат распустили. Офицеры вернулись в штаб батальона, где Заматаев помог Алексу разнести привезенные с собой бумаги по нужным канцеляриям. После этого, капитан провел Алекса по расположению подразделения, показал, что и где находится, заодно представил нового ротного другим офицерам.
Батальон располагался на южной окраине большого села Катериновки. Расположение представляло собой неправильный четырехугольник, обнесенный каменной стеной саженной высоты. В свое время, стену возвели для защиты от набегов горцев, для чего в ней имелись бойницы для ведения ружейного огня. Но за последние годы защитное значение стены было утрачено, и она успела изрядно обветшать, а местами даже обвалиться, подходы к ней заросли кустарником. За стеной было выстроено около десятка зданий различного назначения: казармы, склады, батальонный штаб и кордегардия, ныне именуемая караульным домом.
После ознакомления с расположением, Алекс поинтересовался у капитана.
– А где в селе остановиться можно?
– Право не знаю, – развел руками Заматаев, – я же не местный. Мне ротный фельдфебель место для постоя подыскал, он всех здесь знает. Советую обратиться к нему.
Для себя Магу уже принял решение – ротного фельдфебеля он сменит в любом случае. Вряд ли Заматаев за месяц успел так замордовать солдат, да и пообносились они явно раньше. Конечно, не только фельдфебель в этом виноват, все деньги находятся в распоряжении у ротного командира, но Гримасова в роте нет больше месяца, а положение, похоже, не меняется. Артельщика и каптерщика тоже надо тряхнуть, но фельдфебеля гнать в шею – непременно. Поэтому Алекс и не хотел быть ничем обязанным ему, даже в малости.
– Вы не возражаете, если я прямо в ротной канцелярии расположусь? Заодно и дела принимать сегодня начнем.
– Располагайтесь, – согласился Заматаев, – только в селе вам удобнее будет.
Начали с ротной кассы. Капитан достал из денежного ящика кассовую книгу, тонкую пачку ассигнаций и мешочек с мелочью. По его виду было понятно, что он испытывает немалое смущение.
– От Гримасова большая недостача осталась? – догадался Алекс.
– Почти полтысячи.
Для провинциального офицера, живущего на одно только жалованье, сумма огромная. Как только Гримасов ухитрился проделать такую дырищу в ротной кассе?
– Я конечно все заактировал, – продолжил капитан, – но…
Но с виновника, хоть он всем известен, ничего уже не взыщешь, и долг этот повиснет на новом ротном командире. Остается покрыть его из собственного кармана или, понемногу экономя, а по сути, обворовывая своих же солдат, за несколько лет возместить недостачу. Интересно, знал ли Новославский о таком положении дел? Вряд ли. Но все равно спасибо господин полковник.
– Хорошо, давайте пока сверим записи в кассовой книге.
Со сверкой просидели до вечера. С момента, где каракули Гримасова сменились каллиграфическим почерком Заматаева, все сошлось до последней копейки, а до этого… Тем не менее, записи о сверке сделали и ротной печатью сверху пришлепнули. После чего, Алекс поинтересовался.
– А с ротным имуществом такая же ситуация?
– Там, за исключением некоторых мелочей, полный порядок.
– Хотите сказать, что артельщик с фельдфебелем не проворовались? – удивился лейтенант.
– Действительно странно это, особенно учитывая рожу фельдфебеля, но к нему претензий почти нет. Все, что в книге учета ротного имущества записано, все в наличии. Я это дотошно проверял.
Слова Заматаева несколько смутили лейтенанта, но он рассчитывал на информацию о фельдфебеле из еще одного источника, который должен быть более информирован.
– Хорошо, коли так, господин капитан. Давайте на этом прервемся, а завтра после утреннего развода продолжим.
Передав Алексу ключ, Заматаев отправился к себе на квартиру. Магу запер канцелярию, прошел по казарме, отыскивая нужного человека.
– Эй, ты, как там тебя…
– Рядовой Коновал, господин лейтенант!
– Поступаешь в мое распоряжение, багаж поможешь из штаба принести.
– Слушаюсь, господин лейтенант!
Со стороны могло показаться, что солдатик почтительно следует за офицером, на самом деле между ними на ходу шел весьма напряженный разговор.
– Давно здесь?
– Давно, господин лейтенант. Сразу, как нас освободили, так сюда и перевели.
– И как тебе здесь живется?
– Как и везде.
Алекс резко остановился и развернулся. Не ожидавший такого солдат, чуть не налетел на него.
– С понедельника я – полноправный командир роты, и я буду решать, кого казнить, а кого миловать, но информация мне нужна сейчас. Понял?
– Так точно, господин лейтенант!
– Тогда повторяю вопрос, как тебе здесь живется?
– Плохо, господин лейтенант, – понурился солдат.
– Иди за мной, – приказал Алекс, – и рассказывай.
Плотина молчания рухнула, известия о местных делах потекли потоком.
– При прежнем ротном мы положенных денег совсем не видели. При нынешнем стали давать, так унтера отбирают.
– Как отбирают? – опешил Магу.
– Если им денег не дать, они на грязную и тяжелую работу ставят, а потом сами же за неопрятный вид и наказывают. А если дать, то могут совсем от работы освободить.
– Все этим промышляют?
– Нет, не все. Наш промышляет.
– Фамилии, – потребовал лейтенант.
Коновал назвал.
– Фельдфебель с каптерщиком воруют?
– Воруют. Все обмундирование по два срока носим. А то и по три. Вся каптерка гнильем завалена, а заплачено, как за генеральское сукно.
– Откуда знаешь?
– Так все это знают, они особо и не таятся.
– Тогда почему Заматаев при проверке ничего не обнаружил?
– Они его вокруг пальца обвели. В штуках сверху хорошее сукно, а под ним – гнилое. Сегодня, пока вы в канцелярии сидели, из другой роты ранцы и ремни принесли. А как проверка пройдет, обратно отнесут…
– Понятно, – прервал солдата Алекс. – Артельщик тоже ворует?
– Тоже. Мясо в котле только при нынешнем ротном и увидели, а то все требуха какая-то.
– Вы же сами его выбираете.
– Выбираем, – подтвердил Коновал, – на кого господин фельдфебель укажет, того и выбираем. Я слышал, он к завтрашней проверке в мешки с крупой камней для весу подложил.
– Вот мы и пришли. Берешь у дежурного мой багаж и несешь сюда, по дороге еще поговорим.
– Слушаюсь, господин лейтенант! – вытянулся солдат.
– В книге значится двадцать две штуки сукна, в наличии – двадцать две. Извольте убедиться, господин лейтенант.
Алекс пересчитал сукно и убедился, что его, действительно, двадцать две штуки.
– А подайте-ка мне во-он ту штуку. Нет, не эту, а которая под ней.
Каптерщик малость побледнел, но требование лейтенанта выполнил. Алекс начал разматывать сукно. Под несколькими слоями хорошего нашлось гнилое.
– Надо же, сгнило, – удивился каптерщик.
– Когда же это оно успело сгнить, если лежит здесь меньше двух лет?
– Так ведь всякое бывает, господин лейтенант.
– Бывает, – начал заводится Алекс. – А давайте-ка и остальное проверим.
На этот раз черед бледнеть пришел капитану Заматаеву, из двадцати двух штук, более или менее пригодными были только шесть, остальные никуда не годились.
– Это что, тоже случайно сгнило?! – накинулся на каптерщика Магу. – У кого воруешь?! У своих воруешь! На каторге сгною, скотина!
Осознав всю серьезность своего положения и решительный настрой офицера, каптерщик бухнулся на колени.
– Не губите, господин лейтенант, я не хотел!
– Не хотел?!
Алекс метнулся к полкам с солдатскими ранцами, с четвертой попытки нашел нужный.
– Почему здесь стоит клеймо третьей роты? Он сюда тоже случайно попал?
Синий чернильный штамп на коже был весьма расплывчатым, но тройку в номере роты различить можно было. Ранец полетел в каптерщика, но тот успел увернуться. Алекс, тем временем, нашел еще один чужой ранец, и еще один… Когда перебрав едва ли четверть ранцев, лейтенант нашел восемь с чужим клеймом, капитан, похоже, сам был готов упасть в обморок.
– Думаю достаточно, господин капитан, мне все ясно. Я требую опечатать каптерку и вещевой склад роты, изъять у каптерщика ключи, а его и фельдфебеля взять под стражу. Дальнейшую ревизию должна проводить комиссия, назначенная командиром полка.
Поборов минутную слабость, Заматаев решительно шагнул к каптерщику и протянул руку.
– Ключи!
Получив требуемое, капитан запер каптерку, опечатал ее и склад. После этого оба офицера отправились в штаб батальона. За ними два солдата-конвоира вели до смерти перепуганного ворюгу. Едва успели сделать несколько шагов, как Алекс остановился.
– А давайте-ка заглянем на продовольственный склад.
– Зачем? – буквально простонал Заматаев.
– Боюсь, что у меня есть для вас еще один сюрприз. И опять неприятный.
Здоровенный серый булыжник отыскался в первом же мешке с крупой, куда лейтенант запустил руку. На этот раз капитан начал действовать сам. Указав на артельщика, он приказал солдатам.
– Взять его!
На двери склада появилась печать, а идущая к штабу процессия пополнилась еще одним участником против его собственной воли.
Выслушав обоих офицеров, подполковник Толстокряков мысленно порадовался, что не сунул своего протеже в этот гадюшник. О том, что в хозяйстве Гримасова не все ладно, он, естественно, знал, но представить себе не мог, насколько все обстоит плохо. После этого комбат впал в раздумья. С одной стороны, не хотелось поднимать шума. С другой, вскрывать этот нарыв все равно надо. С третьей, хоть сам он к этому воровству был непричастен, его комиссия тоже может тряхнуть. Взвесив все обстоятельства, комбат махнул рукой, полковником ему все равно уже не стать, а известия о происшедшем в Текуле получат, самое позднее, к вечеру. Тогда вопросов к нему станет еще больше.
– Пишите рапорты, они будут немедленно отправлены в штаб полка. Этих – на гауптвахту до выяснения.
А фельдфебеля так и не нашли. Сбежал, сволочь, едва почуял, чем все может закончиться для него.
