Глава 20. Штольни

Распаковать и подготовить к бою FN-F2000 не составило труда. Как и рассовать по кармашкам тактического жилета боеприпасы. У меня ещё оставались в рюкзаке запасные магазины к безвременно утраченной «элэрке», так что насчёт дополнительных патронов я не переживал. Пришлось только немного задержаться, чтобы извлечь фасованную смерть из слегка изогнутых железных коробок с желобками по всей длине, чтобы не тратить потом на это время.

Координаты аномалии я запомнил наизусть ещё там, в лаборатории Семакина, и занёс в память КПК сразу, как выдалась такая возможность. Когда Кислый забрал мой наладонник, я повторил эту процедуру на позаимствованном у мёртвого наёмника мини-компе, и теперь зелёный кружок в виде мишени обозначал на карте «чёрный тюльпан», вернее, место, где он находился.

Я двигался на юг с немыслимой ранее скоростью, заблаговременно замечая аномалии и обходя их стороной. Дважды мне пришлось пустить в ход новое оружие: один раз на меня выскочили из-за кустов нюхачи (несколько прицельных выстрелов навсегда успокоили мутантов), а во второй раз на меня напал цербер. Я очень удивился, когда увидел двухголового монстра в Ржавом лесу, поскольку раньше их здесь не замечали, но это не помешало мне побегать между деревьев и в один прекрасный момент снести твари меньшую голову, а потом и перебить хребет короткой очередью.

В скором времени я вышел на окружённый соснами и одинокими осинками большой холм. Солнце неумолимо клонилось к закату. Его лучи просачивались между янтарными стволами и падали на заросшую травой и папоротниками возвышенность. Со стороны казалось, что это деревья излучают мягкий свет, освещая местонахождение таинственной аномалии.

Я ещё раз сверился с картой. Жёлтая звёздочка находилась прямо по центру зелёного круга. Но сколько бы я не моргал и не тёр глаза, «чёрный тюльпан» не появлялся, хотя по всем признакам должен был находиться именно в этом месте.

Я подумал было, что внёс неверные координаты. Зашёл в память КПК. Всё правильно. Мелькнуло предположение, что ошибся в цифрах, когда запоминал. Мысленно пролистал файл Семакина, нашёл нужное место, сверил с информацией в наладоннике. Опять бинго. Подумал, профессор напутал что-то в записях, но, пораскинув мозгами, отверг эти домыслы, как несостоятельные. «Скорее небо на землю упадёт, чем Семакин допустит ошибку. Допустил бы», – тут же мысленно поправил я сам себя и стал дальше соображать.

После прогулки по лесу и беготни от мутантов волосы под кожаным шлемом вспотели. Я стянул головной убор и тут же почувствовал давящее на мозг излучение аномалии. Богатый красками мир потускнел, как будто я смотрел на него сквозь тёмные стёкла очков. Я тут же вернул защиту на место – и краски снова засияли во всей красе. Это значило, что я находился недалеко от «тюльпана». В своих записках Семакин предупреждал, что даже «зуб» не сможет полностью защитить от смертельного излучения опасного деструктива, то есть я и в шлеме должен был ощутить его воздействие. Поскольку профессор не мог оставить не те координаты, а я на память пока не жаловался, выходило, что «тюльпан» находился под землёй.

– Точно! – Я хотел треснуть себя по лбу, но ладонь звонко шлёпнула по толстой коже шлема. – Как я мог забыть о пещерах!

Ещё до первой аварии под землёй Ржавого леса добывали какие-то полезные ископаемые. Вполне возможно, по этой причине данной территории и присвоили статус заповедника – чтобы скрыть от любопытных глаз то, что хранилось в недрах земли. После трагедии работу на выработках остановили, персонал вывезли, а всё оборудование бросили по вполне понятным причинам. Второй взрыв привёл к образованию Зоны и возникновению в Ржавом лесу Клондайка артефактов. Несмотря на всевозможные опасности, многие сталкеры ринулись в лес за желанной добычей, обследовали катакомбы и время от времени находили чем поживиться. Но не так давно туда перестали ходить даже отчаянные сорвиголовы. Те, кто сумел вернуться из пещер, говорили, что в подземельях обитают омерзительные сущности – хуже всех монстров Зоны вместе взятых. Возможно, уже тогда там начал формироваться «чёрный тюльпан», и это его излучение способствовало рождению слухов.

Я знал, как проникнуть в тоннели, поскольку не раз ходил туда с Гиви и Бульбашем ещё до того, как эти места стали запретными. Под землю можно было попасть по лестнице через вертикальную шахту копра, но это был путь для экстремалов, так как там лагерем стояли «борговцы», которые никого не пускали в заброшенные выработки. Ещё один вход в подземелья находился западнее огромного подъёмника. Там когда-то принимали вагонетки с полезными ископаемыми и перегружали добытые материалы в многотонные грузовики. Об этом можно было судить по выходящим из-под земли рельсам, опрокинутым набок вагонеткам, ржавым скелетам тяжёлых машин и кранов, с чьей помощью когда-то опорожняли маленькие вагоны. Этот путь тоже был для меня заказан. По двум причинам: во-первых, это было далеко, а во-вторых, неглубоко под землёй, на просторной площадке, где когда-то маневрировали миниатюрные электровозы, бандиты обосновали лагерь. Мимо бывшей перегрузочной платформы шла дорога на военные склады, и мародёры неплохо с неё кормились, обирая одиночек.

Ещё один вход в подземелье находился меньше чем в полукилометре от меня. Туда я и направился.

В лесу уже появились первые признаки приближающегося вечера: тени от деревьев и кустов удлинились и стали гуще. Я ускорил шаг, желая до сумерек добраться до места и моля Тёмного Сталкера даровать мне лёгкую дорогу. Видимо, он меня услышал, или наличие неподалёку смертельной аномалии сказывалось и на мутантах. Во всяком случае, ни одна тварь меня не побеспокоила, пока я шёл по лесу к широкому оврагу. Именно там, в заросшем травой и кустарниками склоне, находился вход в подземелье.

Я обошёл стороной скопление мёртвых деревьев, продрался сквозь густые заросли малины и ежевики и оказался на довольно крутом склоне. Держась за голые ветки кустов, спустился на дно оврага, нацепил фонарик на лоб и зашагал на восток к растущей прямо по центру лощины куртине ивняка.

Минут через десять я оказался возле шелестящего на ветру узкой листвой дерева, обогнул его слева. Цепляясь за длинные корни сосны, похожие на уродливые руки неведомого чудища, взобрался по склону и нырнул в чёрный провал входа в подземелье.

Яркий луч света вырвал из темноты серые брусья и поперечные балки крепи. Напоминающие рёбра подпорки уходили под наклоном в глубину и за пределами светлого круга терялись во мраке. Я выставил «феньку» перед собой – на случай, если вдруг выскочит какая-нибудь тварь, – и двинулся в глубь копей.

Короткий переход вывел меня к большой круглой пещере, в которой явно кто-то был. Об этом говорили красные отблески огня на потолке и стенах узкого коридора непосредственно у выхода в подземную полость, звуки шагов и приглушённые голоса. Я сразу погасил фонарик и преодолел последние метры почти в кромешной тьме, ориентируясь на свет в конце тоннеля. Сохраняя режим полной тишины, я чуть ли не на цыпочках добрался до выхода из кротовой норы и лёг на живот.

Уровень пола пещеры находился на три метра ниже моего наблюдательного пункта. Я мог детально изучать обстановку, оставаясь при этом вне поля зрения населяющих грот людей. Все они были в длинных чёрных плащах и кожаных куртках. Вооружены «калашами», обрезами и охотничьими ружьями. Намалёванный белой краской на полу огромный скорпион с головой выдавал принадлежность «пещерных жителей» к отступникам. Эта группировка изгоев давно и прочно обосновалась в копях. Их презирали даже бандиты и при каждом удобном случае старались сократить численность отморозков ударами ножа или меткими выстрелами.

Я достал из кармашка разгрузки запасные гранаты, положил на пол перед собой. Взял на прицел костёр рядом с центральным коридором, выдохнул и надавил на спуск. Раздался тихий звук, будто вынули пробку из бутылки. Серебристая тушка гранаты описала красивую дугу и со звонким хлопком разметала пылающие головёшки. Послышались крики раненых. Мертвые отступники повалились кто куда. Резко запахло палёными волосами и кожей.

Первый гостинец только взорвался, а я уже послал второй в центр ещё одной кучки отморозков. Вставил новую гранату в казённик и привёл оружие в боевую готовность. Через секунду ещё один огненный салют взметнулся к тёмным сводам пещеры, а мой личный счёт пополнился новыми трупами.

Уцелевшие отступники принялись палить куда попало. Пещера наполнилась грохотом выстрелов, визгом рикошетов, громкими щелчками пуль и звонкими шлепками дроби по стенам, полу и потолку. На всякий случай я отполз на пару метров назад – и правильно сделал: несколько шальных приветов залетели в моё укрытие, вышибли искры из железных стяжек крепи, осыпали меня осколками породы со стен.

Во время короткой передышки я вогнал ещё одну гранату в подствольник. Когда выстрелы немного стихли, вернулся на место. В переменчивом свете догорающих костров и раскиданных взрывами тлеющих головёшек люди в чёрных куртках и плащах были практически незаметны на фоне сгущающейся тьмы. Я припал к прицелу. Инфракрасная подсветка лишила противников единственного преимущества, а красные рамки вокруг серых фигурок вообще не оставили им никаких шансов.

После моей короткой артподготовки отступники рассредоточились по всей пещере. Одни прятались за стоящими на рельсах вагонетками, другие выглядывали из коридоров. Двое, зигзагами передвигаясь по гроту, подбежали к раненому. Тот, что пониже, схватил стонущего подранка за воротник куртки и потащил ко входу в боковой тоннель. Второй прикрывал его, нервно оглядываясь и водя обрезом по сторонам.

Я выбрал целью группу отступников за вагонетками, пальнул из подствольника и опять припал к прицелу. Грохот взрыва заглушил тихий стрёкот автомата. Противники снова принялись палить во все стороны, бестолково бегая по пещере в поисках укрытия. Я расстреливал их, как в тире, целясь исключительно в головы, и вскоре перебил всех.

В наступившей тишине отчётливо слышался треск огня. В воздухе плавал запах сгоревшего пороха и палёной плоти. Я выждал с минуту. Потом подобрался к краю хода, глянул вниз. От тоннеля до пола вела грубая деревянная лестница. Я повернулся спиной к пещере, лёг на живот. Отталкиваясь от пола руками, прополз немного назад, нащупал ногой перекладину и начал спускаться.

Стоило мне оказаться в пещере, как в ушах появился тонкий писк, словно комар звенел над головой. Стало понятно, почему отступники вели себя как недоумки и палили куда ни попадя. Излучение «тюльпана» повлияло на их мозги, но не настолько, чтобы превратить в полноценных зомби.

Быстрый осмотр пещеры и примыкающих к ней коридоров оставил всего два варианта: идти прямо или налево. Правый тоннель почти в самом начале был наглухо перекрыт обвалом. Я решил сначала обследовать левый коридор: включил налобный фонарик и двинулся в глубь ответвления. Путешествие в эту часть выработки быстро закончилось. За пологим поворотом плавал густой желтоватый туман, в его извивающихся клубах что-то громко шипело и булькало, и, как мне показалось, скользили чьи-то неясные тени. Я не стал испытывать судьбу и потопал назад.

«Вернуться сюда всегда успею, – думал я, направляясь к центральному коридору. – Сначала надо проверить, куда этот ведёт. Если и там окажется тупик, тогда уже надену противогаз и отправлюсь в самое сердце мглы».

Чем дальше я продвигался по тоннелю, тем сильнее ощущалось пси-излучение «тюльпана». Лёгкий звон в ушах постепенно сменялся нарастающим гулом, как будто невидимый самолёт шёл на посадку.

Вскоре в глубине коридора появилось тёмно-фиолетовое свечение. Его сполохи плясали на стенах и потолке подземелья, рисуя на изломах каменных сводов причудливые картины. Пси-излучение деструктива усилилось. Я понял это не только по растущему шуму в голове, но и по дрожащим стенкам тоннеля и трясущемуся потолку.

Беспрестанный гул в голове и длинные «уши» шлема со звякающими застёжками на полукруглых концах ограничивали слух. Но я услышал надвигающиеся сзади клацающие звуки, словно по камням бежали огромные крабы. Глянув назад, я чуть не обомлел. Со стороны пещеры на меня надвигались три очень большие пучеглазки. Мутанты быстро перебирали острыми копытами, производя тот самый характерный шум.

Твари поняли, что им не удастся подобраться незамеченными, громко завизжали и прибавили ход, высекая копытами искры из рельсов. Я тоже кинулся бежать, добрался до лежащей поперёк тоннеля вагонетки, чуть ли не махом перескочил через неё и выпустил длинную очередь из автомата. Слабая надежда, что меня преследуют галлюцинации, развеялась как дым, когда пули громко зачавкали, терзая тело ближайшего ко мне мутанта. Огромная пучеглазка оглушительно заверещала, в три мощных прыжка подскочила к вагонетке и, словно породистый жеребец, встала на задние ноги. Похожие на гарпун передние копыта с лёгкостью пронзили толстое железо стенки подземного вагона и прочно застряли в нём. (Зазубрины на тыльной стороне копыт крепко удерживали ноги пленницы в проделанных ею отверстиях.) Я отскочил подальше от бушующей мутосвиньи, высадил остатки магазина в её уродливое рыло, с удовлетворением отмечая, как от бронебойных пуль разлетается на куски череп мутанта.

Дохлая тварь невольно помогла мне. Её туша помешала другим пучеглазкам сразу накинуться на меня и подарила несколько драгоценных секунд. Пока обезумевшие от запаха крови мутанты с воем и дикими воплями терзали копытами мёртвое тело сородича, я успел перезарядиться и вставить гранату в подствольник. Всё это я проделал на бегу.

Когда мутосвиньи расчистили себе дорогу, я уже находился на достаточном для стрельбы из подствольника удалении. В ярком свете фонарика граната сверкнула падающей звездой. Секунду спустя один из мутантов превратился в огненную вспышку – стало светло, как днём, – раздался оглушительный взрыв, и дымное облако стремительно покатилось в мою сторону.

Когда серая завеса немного развеялась, я увидел развороченный труп пучеглазки. Голова и передние конечности валялись в отдалении от изуродованной туши, из которой торчали обломки костей и толчками выливалась кровь. Вторая тварь с распоротым боком и выбитыми осколками глазами валялась неподалёку без признаков жизни.

Я уж подумал, что всё закончилось, как вдруг внутри тела безглазого мутанта послышался хруст. Рваные края раны с громким треском разошлись в стороны. Наружу вылезли четыре длинные суставчатые конечности, по виду напоминающие паучьи ноги. Они принадлежали маленькому тельцу с крупной головой. Почти человеческое лицо паразита сморщилось, крупный рот растянулся, и тварь издала противный визг.

Быстро перебирая цокающими по полу лапами, существо бросилось ко мне, волоча за собой мёртвое тело хозяина. Я вскинул автомат, нажал на спусковой крючок. Фрагменты порубленных пулями паучьих ног полетели в стороны, похожая на котёл голова лопнула, а тщедушное тельце превратилось в хлюпающий кровавыми пузырями бесформенный комок.

С бешено колотящимся сердцем я попятился, не сводя глаз с истекающих кровью туш. Неожиданно одна из ног дважды убитой пучеглазки быстро заскребла по полу. Я инстинктивно выстрелил. Оторванная бронебойной пулей конечность отлетела в сторону и продолжала дёргаться, пока не застряла между рельсами.

Я ещё какое-то время шёл задом наперёд. Потом развернулся и побежал навстречу усиливающемуся сиянию.