Глава 5
Человек, который любил головоломки
— А я вот слышала, что ты наглая скотина, — очаровательно улыбнулась Тоня. — Определение не мое, но сказано было убедительно.
Она знала, что рискует, но тут иначе нельзя. Если бы Денни подошел к ней вчера, она бы вела себя по-другому. Да она бы обеими руками ухватилась за возможность сотрудничать с ним! Сама-то она откровенно зашла в тупик. И Адама, как назло, не могла найти, чтобы спросить совета.
Но между вчерашним днем и сегодняшним кое-что случилось, а именно беседа с Катей. Эта наивная девчонка совершенно не умела врать, не понимала, о чем можно говорить с первым встречным, а что держать при себе.
Тоне достаточно было притвориться ее другом, и дурочка выложила все. О чем они беседовали с татуировщиком, как Денни ее бросил и как помогла Алиса. Алиса тоже не рвалась нянчиться с Катей, и это обидело глупышку. Теперь в порыве чувств она рассказала Тоне все, что узнала от своей спасительницы. Сведений было немного, Алиса все-таки поосторожней будет, но и этого хватало.
Теперь Тоне предстояло решить, есть ли выгода объединяться с Денни. Она провоцировала его намеренно, чтобы посмотреть, чего он стоит.
Он, к его чести, не разозлился.
— Меня так часто называют, в основном мои брошенки.
— Не тот случай, — покачала головой Тоня.
— Да я уже понял, что тебе Катя в жилетку поплакалась. Хочешь, чтобы я сожаление выразил? Как бы не так. Те, кого можно использовать, должны быть использованы.
Она подавила улыбку, но совсем не из сочувствия к Кате. Тоня не хотела, чтобы Денни раньше срока понял, что он ей нравится.
— Хочешь сказать, что со мной все будет не так? Меня ты не используешь?
— Тебя я привлеку к сотрудничеству, — пояснил Денни. — Мы оба знаем, что ты не такая, как Катя. Ты умнее. Поэтому я и пришел к тебе.
Это льстило Тоне — настолько, что она даже скрыть не могла. Да и не пыталась. У нее сейчас была другая стратегия игры в солидную детективщицу.
— Ты пришел ко мне, потому что других вариантов не осталось.
— Вот как?
— Еще бы, — хмыкнула Тоня. — К Кате ты больше обращаться не можешь, она и так рвется лишить тебя пары нужных частей тела. Алиса уже сотрудничает с Дамиром, а брать в долю двоих ты не захочешь. Остальные где-то шляются сами по себе. Остаюсь я.
— Я мог бы вообще никого ни о чем не просить, — напомнил Денни. — Но это влияет на результат, а я не жадный. Короче, если ты болтала с Катей, то должна знать, что деликатность — не главное мое достоинство. А тут появился человек, с которым нужно осторожно, к тому же девка… Я решил, что ты справишься с этим лучше, чем я.
— Кто такая?
Как у нее получилось задать вопрос равнодушно, Тоня сама не поняла. Внутри все кипело, она чувствовала себя настоящей сыщицей. Денни ведь смотрел на нее с уважением, не так, как этот эгоцентричный хорек Адам!
— Так ты согласна помочь или нет? Если нет, то я не собираюсь тебе рассказывать, уж извини. Мы здесь не все заодно.
— Конкуренция зашкаливает. Делим выигрыш пополам, и я в деле.
— Разогналась! Равные доли еще нужно заслужить. Тебе тридцать процентов, мне семьдесят, и торг неуместен.
— Годится.
Естественно, ни о каком «годится» и речи быть не могло. Такое распределение гонорара было унизительным. Но Тоня не хотела, чтобы у него появились подозрения.
Как и раньше с Адамом, она вообще не собиралась с ним делиться.
— Пойдем. — Денни кивнул на свою машину, припаркованную возле гостиницы. — Я отвезу тебя.
— И обратно вернешь, — холодно потребовала она.
— И обратно, разумеется. Сказал ведь уже: ты не Катя и обращения заслуживаешь иного.
Она согласилась, но сумку с кошельком на всякий случай взяла с собой. Мало ли что.
Денни повез ее в Москву, по пути рассказывая, на кого удалось выйти.
У Доронина была почитательница — его студентка. Денни отказался пояснять, как раздобыл эти сведения, но Тоне это было и не нужно, важен ведь результат. Правда, ее смущало, что эта сомнительная любовная история произошла лет десять назад. Кому вообще есть дело до такой древности?
А вот ее спутник думал иначе.
— Есть у меня основания полагать, что у них что-то было. И эту Аллу он помнил до последнего.
— Откуда ты это можешь знать?
— Тебя опять же не касается, — отрезал Денни. — Но вот тебе интересный факт. Вскоре после их романа Алла бросила университет, высшее образование так и не получила. Хотя в финансовом плане она всегда чувствовала себя неплохо, и вот уже без малого десять лет она владелица собственного кафе.
— Ты же говорил, что у них роман лет десять назад был?
— Делай выводы. Кафе это ее говорит о многом. Короче, тебе нужно ее разговорить. Я достал ее адрес, в нете нашел фото. На вот, посмотри.
Он протянул ей свой смартфон, на котором уже был открыт снимок.
Тоня ожидала увидеть постаревшую фею, бывшую нимфетку, соблазнившую учителя, — и крупно ошиблась. С фотографии на нее смотрела молодая экстравагантная женщина. Коротко остриженные волосы, выкрашенные в ярко-красный цвет, придавали ее образу жесткость, взгляд был ледяным, напрочь лишенным мечтательности. Да и наряд под стать: джинсы, кеды, джемпер. Косметики минимум.
— Ты уверен, что это она?
— Я перепроверил, все сходится. Огонь баба, да? А лет десять назад сердечки губной помадой рисовала на стенах подъезда. Вот такая жизнь. Но она бы и не продержалась со своим кафе столько лет, если бы была просто любовницей профессора. Тебе нужно узнать, что связывало ее с Дорониным и когда это прекратилось.
Тоня сдержанно кивнула. Она не могла сказать ему, что у нее вряд ли получится — он бы сразу вышвырнул ее из машины. Нужно будет как-то импровизировать.
Она не была мастером общаться с людьми на темы, в которых не разбиралась. В отличие от той же Кати, она не обладала даже врожденной наивностью, мигом располагавшей к себе. Но Тоня хотела попробовать, должна была — куда уж теперь отступать.
Денни припарковал машину за углом.
— Подожду тебя здесь, не хочу там маячить.
— А не уедешь?
Он ухмыльнулся:
— Я и от Кати-то не уезжал, пока всю информацию не получил.
Она пыталась придумать, как начать разговор. Эта женщина скорее всего уже и думать забыла о Доронине. Она не знает, что он умер, откуда бы ей знать. Ничего удивительного, если она просто вышвырнет незваную гостью без лишних разговоров.
Что, если ее вообще нет в кафе? Вот это было бы удачно. Тогда и краснеть не придется, и перед Денни позориться.
Перед тем как перейти дорогу, Тоня бросила взгляд на кафе, окна которого были прямо перед ней. И очень вовремя, потому что там, помимо Аллы, находилась еще одна хорошо известная ей особа.
— Быть не может. — Тоня прошептала это самой себе.
Но зрение ее не подводило. У входа стояла Алиса и увлеченно излагала что-то коротко стриженной даме с фотографии. Алла поначалу смотрела на нее недоверчиво, но постепенно выражение ее лица менялось. Чувствовалось, что собеседница сумела задеть ее за живое.
Вот у Алисы хорошо получалось входить в доверие. Она вроде сохраняла спокойствие, но была и достаточно эмоциональной, чтобы убедить в своей искренности. И это сработало: Алла кивнула и жестом пригласила ее внутрь.
Тут уже Тоня заторопилась: такой шанс нельзя упускать. Столики в зале были отделены друг от друга диванами с высокими спинками, образовывавшими что-то наподобие уютных кабинок. Если посчастливится сесть рядом с Алисой, можно услышать весь разговор и остаться незамеченной.
Тоне повезло еще и в том, что она попала в промежуток между обедом и ужином. Зал оказался полупустым, выбрать столик было проще простого. Алиса сидела к ней спиной, так что не могла ее увидеть, а Алла ее вообще не знала.
Музыка играла достаточно тихо, чтобы при желании расслышать, что говорилось за соседним столиком.
— Поверить не могу, что его нет, — тяжело вздохнула Алла. — Черт, не нужно мне с тобой говорить, не в таком состоянии… Ты умеешь на эмоциях играть!
— Я не считаю это игрой, — возразила Алиса. — Если этот человек что-то значил для тебя, ты не можешь игнорировать его смерть. Ты будешь пытаться сделать что-то, чтобы помочь ему или памяти о нем. Ты ведь понимаешь, что мало кто знал его хорошо.
— Лишние разговоры — лишние хлопоты. Хотя ладно, он это заслужил. Тот еще был чертяка.
— Что будете заказывать?
Тоня настолько сосредоточилась на их разговоре, что перестала замечать мир вокруг себя. И зря — в полупустом зале официантку долго ждать не пришлось.
Она здорово отвлекала. Но ничего не заказать Тоня не могла, это выглядело бы подозрительно.
— Блинчики с вишней есть? — наугад спросила она. Меню она даже не открыла.
— Да, конечно! У нас замечательные блинчики.
— Вот их и попробую. И кофе.
— Какой? У нас есть эспрессо, капучино, латте…
— Любой со сливками, — оборвала Тоня. — Подайте вместе с блинчиками.
— Как скажете, — улыбнулась официантка, хотя глаза у нее были совсем не улыбающимися.
Про себя Тоня решила, что блинчики и кофе лучше не трогать: куда-нибудь обязательно плюнет.
Тоня попыталась сосредоточиться на разговоре за спиной. Ничего серьезного она вроде не пропустила.
— Мы с ним познакомились… Как все студентки с ним знакомятся. Не лично, просто я пришла на его лекцию. Училась я не ахти, но он следил за посещаемостью, пришлось тащиться. Потом я уже ходила добровольно. Летела просто! Он меня сразу зацепил. Чем — не знаю. Я в этом смысле никогда паинькой не была, к сексу относилась просто, принцев не искала. Да и какой из него принц, дядька вдвое старше меня. А вот запал в душу. Я отступать не привыкла. То, что он старше, да еще и профессор, я воспринимала как собственное преимущество. Не подумай лишнего, я не собиралась его использовать. Я думала, благодаря этому его будет проще соблазнить.
— А оказалось не так?
— Оказалось вообще никак. Я начала с намеков, но он на них не реагировал. Понимал, я видела, но не реагировал! Меня это оскорбило, но не так, чтоб всю охоту отбить, а подзадорило даже. Я не собиралась сдаваться. Да что там, я хотела его все сильнее. Пришла и открыто сказала ему, что чувствую. Он заявил, что это просто мои фантазии, чтобы я его в свои игры не втягивала. Я стала плакать… Он посочувствовал, но ничего больше. Даже не обнял меня тогда, так, по плечу похлопал, как товарища-солдата. Сказал, что это пройдет, не нужно беспокоиться.
— Фаза с разрисовыванием подъезда наступила позже?
— О, этот подъезд, — хохотнула Алла, — славное было время! Меня там ненавидели, а мне было плевать. Говорю же, шальная была, как дьявол. Я думала, что возьму его измором, ходила за ним по пятам, как собачонка.
Тоня так себя не вела никогда, но подход был ей понятен. Если ей нужен был мужчина, она тоже забывала о скромности и гордости. Можно или гордой быть, или богатой, так что проще не выпендриваться!
Увы, в последнее время это не сильно помогало. Но она все исправит.
— Получается, ты знала его распорядок дня, да и вообще многое о нем знала? — вела дальше Алиса. — Если ты и правда стала его тенью.
— Да я о нем больше, чем кто угодно, знала. Да, притяжение к нему было в начале сугубо физическим, но мне хотелось узнать его. Мало того, что он умный дядька был, так еще и характер сильный. Сдержанный такой, молчаливый. Люблю таких. В свободное время не бухал, как другие, телок не снимал, а головоломками увлекался, со всего света их ему привозили. Он жутко это дело любил. Он был не такой, как все. Я просто не могла отказаться от него.
— Даже если это означало проводить часы в чужом подъезде?
Алла рассмеялась в ответ.
— Это как раз было самое легкое! Сложнее было видеть его равнодушные глаза. Меня все мужики хотели, а он игнорировал!
— Должна быть причина. Может, женщина?
— Нет, такое я бы не пропустила. Я тоже сначала о женщине подумала. Но я наблюдала за ним, смотрела, как он с преподшами разговаривает, как со студентками себя ведет… Он был неприступной крепостью. Тогда я решила, что он хранит кому-то верность, — бывают такие сентиментальные мужички. Я расспрашивала о нем всех, кого могла: у него не было за душой ни неразделенной любви, ни погибших возлюбленных. Он всегда был один.
Такому терпению можно только поразиться. Тоне тоже доводилось выхаживать жертву, но если бы ради этого пришлось пойти на такое… Да проще нового мужика найти, более сговорчивого! Алла же уперлась рогом — и все впустую.
И все же самым удивительным было то, что она свободно рассказывала об этом. Странная тетка, которой Тоня заочно успела испугаться, от Алисы вообще ничего не таила.
Опасный все-таки соперник эта Алиса.
— Может, его это, вообще женщины не интересовали?
Алла не колебалась ни секунды.
— Однозначно нет. Я же как кошка, такое чую. Сразу почуяла. Меня потому и влекло к нему. И я не сказала, что его не влекло ко мне! Я себя умею подать. Не смотри на меня так, тогда я была другой.
— Я видела фотографии. Я так на тебя и вышла: на всех университетских снимках ты прижимаешься к нему. — В голосе Алисы была улыбка.
— Хоть так прижаться могла! Но он меня хотел. Я одевалась так, чтобы он хотел меня всегда. Не старый ведь еще был, какое там! Тем обиднее было, что держался в стороне. Хотя… не знаю. Если бы совсем не хотел, было бы хуже. У него не было любовницы. Я знала всю его жизнь — кроме тех месяцев, когда он уезжал. А это было важное место.
— Откуда ты знаешь?
— Антон был спокойным, его даже я вывести из себя не могла. Но оттуда он всегда возвращался раздраженным, злым. Ему требовалось время, чтобы успокоиться, а сразу после поездки он себя плохо контролировал. Собственно, этим я и воспользовалась.
В этот момент официантка, у которой был просто талант появляться не вовремя, принесла блинчики и кофе. Тоня о них уже и думать забыла. К счастью, на этот раз она молча поставила все и удалилась. Точно плюнула куда-то.
Но перехватить вопрос Алисы Тоня успела.
— Воспользовалась — в каком смысле?
— Да в самом буквальном. Когда он в очередной раз приехал разозленный, я стала провоцировать его активнее. Одевалась так, что шлюхам было бы стыдно. Но я могла себе это позволить, фигура такая была — слюни пустить можно. Мои одногруппники и пускали, но я приучила их делать это на расстоянии. Я шла к нему, оставалась после уроков, таскалась за ним… Это сработало. Когда я в очередной раз стала скрестись в дверь его квартиры, он не прогнал меня, а впустил.
— И что тогда?
— Секс, — пожала плечами Алла. — Больше у нас никогда ничего не было. А этому он сопротивляться перестал. Понял, что я болтать не буду, мне от него одно надо, и прекратил сдерживаться. Я знала, что он меня не любит, но мне важно было просто находиться рядом с ним. Я тогда совсем дура была, еще романтическая, хоть и кошка мартовская… Думала, если он такую страсть проявляет, между нами и чувства будут. Сейчас-то умнее стала, опытнее, понимаю, что он на мне злость вымещал. У него был человек, которого он любил, но это точно не была любовь между мужчиной и женщиной. Нечто более высокое, что ли. До сих пор разобраться не могу, а тогда и вовсе шансов не было. Но к этому человеку Антон уезжал, а возвращался злым и несчастным. Вымещал злость на мне. Ни о какой нежности речи не было. Иногда мне казалось, что он даже имени моего не помнит.
— Ты не знаешь, что это за человек такой? Тот, к кому Доронин ездил?
— Не знаю, но точно не любовница. Я бы другую бабу по запаху узнала, по взгляду его. Там у него что-то странное творилось. Я стала его отдушиной, а он — моим проклятьем, наверное. Никакого счастья мне эти отношения не принесли. Я начала хотеть больше, чем он давал мне, ушла из универа, потому что не могла больше скрывать то, что происходило между нами. Он по-своему уже симпатизировал мне. Странно звучит, да, учитывая, что мы из постели не вылезали? Стал денег давать. Короче, шлюхой я сделалась.
— Но ты все-таки порвала с ним.
— Я? Не смеши меня! Понятно, что такие отношения нужно рвать к чертовой матери, пока они тебя не сожгли изнутри. Но я была слишком молода, чтобы понять это. А Антон понял. Он объявил, что хочет отпустить меня. Отпустить, ага! Отогнал от себя. Но дал денег, много. Сказал, что я должна учиться. Я не хотела. Некоторое время жила, как в тумане, потом вот взяла себя в руки, кафешку эту выкупила и до ума довела. Многие бы сказали, что жизнь наладилась.
— Почему ты не стала его преследовать? Раньше тебя его отказы не останавливали.
— Это было раньше, — мрачно отозвалась Алла. — Но тогда… Когда он послал меня после всего, что между нами было, у меня как будто что-то умерло внутри. Остатки иллюзий, вера в любовь, стремление завести семью — все просто выгорело. В новую жизнь я вступала уже другой. В чем-то мне его наука помогла. Я научилась быть жесткой, когда нужно, теперь меня сложно ранить. А вот семьей, как видишь, не обзавелась. Да и не обзаведусь уже. Нет во мне того, что с мужчиной связывает, в семью превращает. Секс один и остался. Так что не благодарна я ему, совсем нет…
Тоня понятия не имела, насколько это важно для расследования. Но в этом можно разобраться позже. Пока ее больше занимало другое.
Она знала все, что было известно Денни, Алисе и Дамиру — спасибо болтливой Кате. Прогресс Адама тоже от нее не укрылся. Никто больше всем массивом сведений не обладал.
Это означает, что в сухом остатке она, Тоня, стала лидером этого проекта.
* * *
Последний раз Адаму было так плохо пару лет назад. В городе буйствовал какой-то неприятный грипп, который он умудрился подхватить. Неделя в постели с температурой под сорок, ломота в костях, рвота — пытка, а не жизнь. Адам очень надеялся, что ничего подобного не повторится.
И вот теперь он застрял в темноте, и ему было больно. Ощущение оказалось слишком незнакомым, чтобы сразу в нем разобраться. Сознание прояснялось медленно, и поначалу он даже не мог сказать, откуда приходит боль.
А потом понял: какое-то одно место искать не нужно, потому что боль повсюду. Как будто по телу проехали асфальтоукладочной машиной, да так и оставили разбитую игрушку в пыли…
Но больше всего болела голова — настолько, что он не чувствовал пространство. Ему даже казалось, что он не лежит, а висит в воздухе.
Стоило открыть глаза, как он понял, что это не иллюзия. Мир перед его опухшими веками действительно был перевернут вверх тормашками, а сам он висел где-то в полуметре над полом, подвешенный к потолку.
В помещении было темно. Потребовалось время, чтобы он смог хоть что-то рассмотреть. Это оказалась не комната, а амбар, полутемный, душный, с грязной соломой на полу. Адам отчетливо видел, как под ним ползали насекомые, и от этого становилось тошно.
Ни оценить размер помещения, ни рассмотреть его он не мог: любая попытка поднять голову приводила к вспышке боли, которая грозила снова отнять у него сознание. От резких движений открылась рана на голове, и теперь на солому падали густые капли крови, привлекавшие насекомых.
Ситуация была настолько противоестественной, что Адам не сразу вспомнил, как попал сюда. А когда вспомнил, злоба пересилила боль и страх.
Все этот дурацкий проект! Никак иначе он, обычный человек, не мог оказаться в такой ситуации. Он тридцать восемь лет жил тихо и мирно, не привлекая внимания даже школьных хулиганов и соседей-алкоголиков. И вот он на какой-то скотобойне, избитый, вниз головой… И все по прихоти этого богатого психолога!
Только какое отношение к этому имеет Тронов? Мог ли он нарочно втянуть Адама в такое? Может, это действуют его сообщники? Недаром же он заставил всех участников проекта регулярно сдавать видеоотчеты. Он заранее знал, кто что собирается делать, у него были все козыри в руках.
Но зачем ему эта уголовщина? Тронов не похож на психа, который так развлекается, хотя кто его знает. Адам ждал подвоха от любого. Он в принципе терпеть не мог людей, чему тут удивляться?
Хотя чем больше он думал, тем основательнее укреплялся в мысли, что Тронову это все невыгодно. Даже не из жалости к участникам проекта, а просто потому, что это ненормально. С научной точки зрения это похищение имеет меньшую ценность, чем расследование, которое вел Адам. Попросту говоря, чтобы устроить это, Тронов должен быть не фанатичным ученым, а законченным психом.
А если не он, то кто тогда? Все это слишком далеко от привычного мира Адама, чтобы он был в состоянии подобрать хоть сколько-нибудь правдоподобное объяснение.
Застоялый воздух двинулся, зашуршала солома. Кто-то был с ним рядом. До сих пор этот кто-то сидел неподвижно, полностью сливаясь с темнотой, а теперь вот метнулся в сторону — быстро, как перепуганная крыса.
Только для крысы он был слишком большим и двигался не так, как животное. А еще Адам уловил учащенное дыхание. Он не рискнул бы сказать наверняка, но ему показалось, что это ребенок.
Бред какой-то. Что ребенок будет делать в этом свинарнике? Да еще и рядом с подвешенным человеком.
Соблазн поверить, что все это сон, был велик, но боль… Во сне такой не бывает. А в реальности не бывает всего остального.
— Эй, — позвал Адам. Голос звучал хрипло, в горле саднило. — Кто здесь?
Ответа не было. Невидимый товарищ по несчастью отбежал еще дальше от Адама.
Или все-таки не товарищ? Может, похититель? Хотя, чтобы его вот так подвесить, требовалась немалая сила. Адам не сомневался, что рядом с ним не взрослый мужчина, а больше с этой задачей никто бы не справился.
— Тебя тоже похитили? Как меня?
Признать, что его похитили, было страшно. Никогда, даже в страшном сне, Адам не представлял, что с ним может случиться такое. Что он, олигарх или сын олигарха? Он просто наивный дурак, который полез, куда не надо!
Человек больше не шевелился. Адам попытался повернуться, чтобы увидеть его, но вокруг было слишком темно.
— Если меня похитили ради выкупа, это гиблое дело. У меня денег нет, и за меня никто не заплатит.
Тишина. Удушливый запах гниющей соломы и навоза.
— Меня нужно отсюда снять! Ты можешь меня снять? Нельзя так висеть. Я же умереть могу! Помоги мне!
Адам отчаянно дернулся, чтобы проверить, не может ли он освободиться самостоятельно. Зря — по телу пошли спазмы, желудок скрутило, ему чудом удалось сдержать рвоту. В его положении это был бы крайне неприятный опыт.
Шевеление в углу возобновилось. Его сосед жался к стенам, чтобы не попасть в поле зрения Адама, и передвигался странно — не шагал, а будто полз на четвереньках. Адам не знал, верить тому, что он слышит, или нет.
Потом где-то в стороне хлопнула дверь. На секунду в помещение проник дневной свет, дохнул чистый воздух. И тут же все оборвалось, будто и не было ничего, — ловушка снова захлопнулась.
Тот человек вышел! И дверь даже не заперта! Выходит, это был не пленник? Все-таки похититель?
Он должен быть сумасшедшим, никакой это не ребенок. И черт с ним, с Троновым, и его проектом. Адам не понимал, как он вообще мог здесь оказаться. Он не отправлялся на другую планету, в психушку или в преступный район. Он просто пришел на спящую улицу провинциального городка!
Что он сам только что в порыве отчаяния сказал этому зверенышу?..
А действительно, сколько он проживет в таком положении?
* * *
Дамир уже и сам хотел бы прекратить это сотрудничество. Больше пользы приносила она, и это его угнетало. Себе в плюс он мог поставить лишь то, что именно он заметил студенточку, которая прижимается к Доронину на всех фотографиях. Зато Алиса смогла ее разговорить — достижение, на которое он и надеяться не мог. Ему никогда не удавалось найти общий язык с такими особами.
А Алиса словно и не думала, кто в их тандеме больше работает на результат. Она относилась к нему как раньше, не делала никаких намеков. Хотелось верить, что это искренне, и в то же время он боялся. Кто вообще верит в искренность?
— Знаешь, что меня зацепило? — Она, как всегда, прервала течение его мыслей. — Одна штука в этом разговоре мне покоя не дает.
Они снова были в лесу, на этот раз в дальнем. Место оказалось не из приятных. Тропинок не было, люди здесь появлялись редко.
Алиса настояла, чтобы они приехали сюда. Дамир был уверен, что это тупик, но спорить с ней не стал — других предложений просто не было.
— Тебе всего одна деталь покоя не дает? — фыркнул он. — Остальное в норме?
— Не в норме, но и не редкость. А думаю я о том, что Доронин любил головоломки.
— И что?
— Так, вот сейчас только не смейся! — Алиса отодвинула ветку и посмотрела ему в глаза. — То, что я сейчас скажу, покажется диким, но… Что, если он и из своей смерти головоломку устроил?
Насчет дикости она угадала — Дамиру сразу захотелось посмеяться над этой идеей. Только из уважения к ней он этого не сделал.
— Ты серьезно?
— Вполне!
— Но кто же на такое может пойти?
— Тот, кто бросил карьеру и сытую жизнь в Москве, чтобы стать бомжом.
— Это не одно и то же. — Он покачал головой. — Иногда обстоятельства вынуждают бросить то, что раньше было тебе дорого. Но между этим и играми с собственной смертью — пропасть! Ты сама сказала: татуировщик, к которому Доронин приходил за месяц за смерти, счел его совершенно нормальным. А ведь это человек, который его знал.
— Я и не говорю, что он сошел с ума. Могла быть какая-то причина. То, что было для него дороже жизни. Алла сказала, что Доронин кого-то любил. Не влюблен был, а именно любил! Может, ради этого человека он и пошел на такое?
— С какой стати ты вообще завела разговор о головоломке?
— Из-за татуировки, непонятно, что ли! — закатила глаза Алиса. — Для чего люди делают татуировку? Как украшение или на память о чем-то — но это когда они делают ее для себя. А Доронин скорее всего уже знал, что скоро умрет, поэтому делал татуировку для других. Знал, что это сразу привлечет внимание. Прямо красный флаг какой-то! Большими буквами поперек груди: «Эй, ребята, она все еще жива, но это долго не продлится, если вы не заметите, что у меня, тихого профессора-дауншифтера, татуха!»
— Алиса, это слишком сложно. Или нелепо. Если он собрался умереть, чтобы спасти кого-то, не проще ли было напрямую рассказать об этом? Я сейчас намеренно опускаю этический момент — кощунственно даже думать о самоубийстве как способе привлечения внимания. Ему проще было оставить предсмертную записку или что-то в этом роде.
Дамиру казалось, что это очевидно, но Алиса не собиралась сдавать позиции.
— Во-первых, у него могли быть такие обстоятельства, что напрямую говорить нельзя. Иначе он бы и убивать себя не стал. Во-вторых, судя по тому, что о нем говорят, он уважал умных людей, потому и головоломку оставил для умного человека.
— Он не мог знать, что этим заинтересуется Тронов с его проектом.
— Думаю, он надеялся на следователей.
— Хорошо, допустим, ты права. — Дамир не готов был принять ее версию, просто надоело спорить. — Что это означает для нас?
— Другое отношение, больше ничего. Не думаю, что мы что-то упустили на месте убийства. Первым знаком была татуировка, а вторым… Черт его знает, но если это действительно головоломка, он должен был построить непрерывную логическую цепочку.
— Вот поэтому я и считаю, что ты мудришь.
Погода портилась. Когда они выехали, светило солнце, но за пару часов на небе сгустились тучи.
Не хватало только грозы. Дамиру даже думать не хотелось, как эта чаща выглядит в непогоду. А ведь рядом болото — если они увязнут, их не найдут потом.
Алиса, судя по выражению лица, тоже начала сомневаться, не уйти ли отсюда. Он уже готов был позвать ее назад, как вдруг заметил что-то странное.
За кору одной из сосен зацепилась рыжая шерсть. Дамир поначалу принял ее за беличью, но для грызуна шерсть была длинновата, да и висела слишком низко. Чтобы рассмотреть ее поближе, он подошел к дереву и опустился на корточки.
— Ты что делаешь?
— Это кошачья шерсть. — Он продемонстрировал ей снятый с дерева клок.
— И что?
— Откуда здесь кот?
— Не все ли равно? Вокруг много деревень, оттуда и сбежал.
— В лес? Бродячему коту проще остаться в деревне, там всегда еда найдется. А бежать в лес, в такую глушь… Ни одно животное так себя не ведет, это противоестественно. И потом, ты еще раз посмотри на карту. Деревень поблизости не так уж много, это сколько же коту пришлось бы бежать? Знаешь, можешь возвращаться к машине, а я хочу проверить, где этот кот.
— Серьезно? Или у тебя шутки такие?
— Серьезнее некуда.
Следопытом он не был, да и не предполагал, что придется стать. Сейчас оставалось надеяться разве что на интуицию. Он искал деревья, где животное потерлось боком о ствол, но таких было немного. И все же они были, и Дамир шел вперед — от дерева к дереву.
Все это время Алиса шла следом. Чувствовалось, что идея ей не нравится, хоть она и помалкивала. Она держалась позади, в паре шагов от него, и к следам особо не присматривалась.
И именно она заметила кота.
— Посмотри туда! Или это очень жирная белка, или ты был прав.
Кот, большой, рыжий, сидел на ветке яблони. Он не выглядел изголодавшим, но и домашним тоже не казался. Судя по свалявшейся шерсти, он жил здесь, вдали от людей.
Дамиру показалось, что кот довольно старый. С чего бы ему вдруг убегать в лес?
Познакомиться с гостями кот не спешил и подозрительно косился на них с ветки.
— Доволен? — поинтересовалась Алиса. — Теперь мы можем уйти или тебе обязательно нужно забрать его с собой?
— Я понимаю, что соблазн поиздеваться надо мной велик. Но ты лучше вспомни, что сама мне говорила после беседы с его коллегами. Точнее, что они тебе о нем рассказывали.
— А что они рассказывали? Думаешь, я все помню? Там сплошные дифирамбы были.
— Тебе сказали, что он любил животных, кота своего обожал. Чувствуешь связь?
Да, Алиса пересказала ему все это, но сама отнеслась к добытым сведениям легкомысленно. По крайней мере, в этой части. Ее интересовали исключительно загадочные похождения Доронина и травма, которую он получил десять лет назад.
А вот Дамир чувствовал себя виноватым за то, что сам пока был не слишком полезен, и запоминал каждую мелочь. Сейчас это пригодилось.
— Да нет. — Алиса с сомнением посмотрела на ветку. — Быть не может, что это его кот.
— А почему нет? Все же сходится. Мы же пришли к выводу, что перед смертью Доронин должен был сделать что-то важное. Навестить старого друга — разве это не важно?
— Допустим. Но зачем он кота сюда притащил?
— Значит, были причины.
Он осторожно приблизился к дереву. Кот сидел неподвижно, не шипел и диким совсем не казался. Но чем ближе Дамир подходил, тем яснее становилось, что дерево представляет не меньший интерес, чем питомец Доронина.
Это была одичавшая, почти без плодов яблоня. Ветви, покрытые мягкими листьями, стелились до самой земли. Дерево было старым, и казалось, что оно стремится расти вширь, а не вверх.
Земля под этими ветками выглядела странно. Здесь не было травы, хотя всюду в лесу трава буйствовала — чувствовалась близость болот. Что-то здесь не так.
Добравшись до низкой кроны, Дамир опустился на одно колено и стал осторожно разгребать землю.
— Я уже боюсь спрашивать, что ты делаешь, — напомнила о себе Алиса. — Котик не дохлый, не нужно ему ямку копать!
— Или придумывай шутки посмешнее, или помолчи.
— Так, я сейчас обижусь и уеду. Имею право.
— Слушай, это ты предложила ехать сюда. Мы это сделали, чтобы найти что-то подозрительное. Но как только я это что-то отыскал, ты начинаешь капризничать.
— Что ты отыскал? У Лукоморья дуб зеленый с ученым котом?
— Это яблоня, а не дуб. И под ней что-то есть.
Слой земли под ветками оказался довольно тонким. Под ним обнаружились крепкие, хорошего качества доски. Дамир демонстративно постучал, привлекая ее внимание. Звук был суховатым и гулким.
— Это что еще? — поразилась Алиса.
— Пока не знаю. Но есть подозрение, что тайник. Не хочешь мне помочь?
Они приступили к поиску механизма, открывающего тайник. Но чем больше становился расчищенный участок, тем очевиднее было, что здесь что-то другое. Постройка под яблоней тянула на просторную землянку.
Когда им наконец удалось найти вход, оказалось, что так и есть. Под яблоней скрывалось чье-то жилище.
Это была добротная работа. Не забава деревенских подростков, не лежбище беглого уголовника или алкаша. Тот, кто строил эту землянку, знал, что делает. Почва здесь была постоянно сырой, простую яму уничтожил бы первый сильный дождь.
Стены, пол и потолок укреплены широкими досками, а кое-где кирпичами и цементом. Все материалы новые, одного качества, значит, их не крали поштучно на чужих дачах, а закупили единой партией.
В землянке кто-то жил. На полу поверх слоя туристической пенки лежал походный матрас. Рядом крошечная печка, труба выведена наружу так искусно, что когда не шел дым, ее невозможно было увидеть. Здесь же уместились два сундука: один был забит одеждой, а другой пустовал, только на дне валялась пара бумажных обрывков.
У входа в землянку хозяин обустроил люк для кота. Рядом с ним по нескольким мискам рассыпан сухой корм.
— Он жил здесь. — Алиса первой произнесла то, о чем думали оба.
— И умереть тоже готовился здесь. — Дамир указал на пустой сундук. — Думаю, здесь были какие-то бумаги, записи… Словом, то, что он не хотел никому показывать.
— Но он устроился здесь вполне неплохо! Думаешь, все пять лет провел в лесу?
— Кто его знает, вряд ли. Сама видишь, здесь нет кухни, негде хранить продукты. Хотя обосновался он конкретно так, на любую погоду. Кота вот перевез…
— Он мог все это уничтожить перед самоубийством, если по-настоящему скрыть хотел.
— Мог. Но опять же заминка в виде кота. Этого корма не на один месяц хватит, если непогода, то котяра погреться сможет. Скорее всего, на это и делал ставку Доронин. Найти землянку очень сложно, особенно если не искать.
— На деньги, в которые ему обошлось строительство этой будки, он бы какой-нибудь заброшенный домик купил.
— В заброшенном домике он был бы у всех на виду, — возразил Дамир. — А здесь ему легко было спрятаться.
— Но от чего?
— Или для чего? Честно, я пока ничего не понимаю.
— Могила какая-то, — поежилась Алиса. — Как можно здесь жить? Спишь, зная, что на тебя в любой момент потолок рухнуть может… Жесть, я пошла отсюда!
Она действительно поспешила выбраться, а вот Дамир не торопился. Внутри землянки было не так уж много места для осмотра, казалось, что все на виду. Но он все равно продолжал искать, надеялся, что что-то удастся найти.
И нашел. Для начала волосы на одежде Доронина. Длинные, медно-рыжие, и сразу на нескольких рубашках и свитерах. Кстати, одежда, которую Доронин хранил здесь, оказалась гораздо более опрятной, чем лохмотья, в которых его нашли.
Но главным трофеем Дамира было все же не это. Сдвинув опустевший сундук, он нашел за ним сложенный вдвое лист бумаги. Судя по слою пыли, он упал туда давно, сам Доронин его просто не заметил, поэтому и не уничтожил.
На листке была нарисована карта. Дамир без труда узнал в центре землянку, а вокруг сосновый лес, болота, дороги, залежи бурелома. А еще в разных местах здесь были расставлены вопросительные знаки. Некоторые обведены в круг и зачеркнуты, но большая часть — просто вопросы, которые для того, кто чертил карту, так и остались без ответа.
Доронин работал здесь, теперь сомнений в этом не было. Для жизни в землянке не хватало слишком многого: от плитки до элементарных средств гигиены. А вот для работы, требующей уединения, место казалось идеальным.
Что делать дальше, Дамир еще не решил. Он просто чувствовал, что если они разберутся с зачеркнутыми вопросительными знаками, то смогут понять, чем занимался в этих местах погибший профессор.
