Глава 6
Сказка о песочных замках
— Если честно, я была бы рада узнать, что все это срежиссировано. — Алиса повернулась так, чтобы в камеру попала панорама местности. — Становится жутко: лес этот, землянка. На старте мне хоть что-то было ясно, а теперь я в Доронине окончательно запуталась. Была бы рада знать, что вам история известна целиком, это можно было бы считать подстраховкой. А так…
В этот момент из землянки выбрался Дамир. Увидев, что она ведет съемку, он поморщился.
— Тебе это не надоело?
— Безумно надоело. — Алиса убрала камеру.
— Тогда зачем ты это делаешь?
— Потому что такие правила. Есть подозрение, что мы с тобой подобрались к разгадке ближе, чем остальные. Будет глупо, если мы раскроем это дело, а Тронов удержит часть выигрыша за то, что мы видеодневники не вели. Или вовсе денег не выплатит. Так что ты тоже не забывай о камере.
— Чтобы получить деньги, нужно сначала раскрыть преступление. И мы к этому на шаг ближе, чем ты думаешь.
Он протянул ей смятый лист бумаги, явно старый, покрытый пылью и пятнами. Это оказалась рисованная от руки карта местности. Сравнив ее с той, по которой они добирались сюда, Алиса даже удивилась точности масштаба.
— Думаешь, это он сделал?
— Уверен! Нам нужно понять, что означают эти вопросительные знаки. Похоже, он в чем-то сомневался, проверял, а когда находил — зачеркивал. Нужно понять, что именно.
Дамир заметно оживился, почувствовав контроль над ситуацией. А ведь когда они приехали сюда, он был тише воды ниже травы. Алиса догадывалась почему: ему казалось, что он паразитирует на ее достижениях.
Она-то знала, что он видит ситуацию слишком узко. Без него Алиса в этот лес ни за что бы не полезла. Да и к Алле, может, не поехала бы. Чем больше они узнавали, тем опаснее выглядело это дело. Чтобы продолжать, ей нужна была поддержка: тот, кто сможет ее защитить, всегда будет знать, где она, и вовремя заметит, если с ней что-то случится.
Словом, их сотрудничество было равноценным, даже когда Дамир считал иначе.
— Как ты намерен это выяснять? — поинтересовалась она.
— Сначала проверим вот это место. — Он указал на перечеркнутый знак на карте. — Это ближайший к нам пункт. Если там нет ничего примечательного, пойдем дальше.
— А кот как же?
Алиса понимала, что это звучит глупо, но иначе она не могла. Теперь, когда она точно знала, что это домашний кот, ей было жаль оставлять его здесь совсем одного.
Но Дамир не проникся.
— А что коту будет-то? Он здесь не одну неделю жил без нас, прекрасно проживет и дальше. Думаю, если ты попытаешься стащить его с дерева, он тебе спасибо не скажет.
— Сейчас нет. Но вообще надо что-то придумать.
— У нас других дел хватает.
Алиса не стала настаивать, просто решила, что обязательно вернется за котом позже.
Пока же они направились к месту, указанному на карте. Погода явно была не на их стороне: на головы полетели первые капли дождя, пока еще мелкого. Ветер волновал ветки деревьев, и они грозили больно хлестнуть по лицу, так что Алисе пришлось пониже надвинуть капюшон летней куртки. Утешало одно: дождь разогнал мошкару, до этого облаком кружившую в воздухе.
Земля под ногами становилась все более мягкой — они приближались к заболоченной части леса. Демонстрировать свою нерешительность Алисе не хотелось, хоть с каждым метром ей становилось все больше не по себе. Дамир, шедший впереди, поднял с земли палку, чтобы прощупывать дорогу.
— Предлагаю вернуться позже с костюмами химзащиты. — Она чудом увернулась от очередной ветки. — Или вообще в скафандрах!
— Да ладно, недолго осталось. Можешь развлечься своими любимыми откровениями.
— В смысле?
— В прямом. Ты так активно настаивала, чтобы я рассказал о себе, что я уже устал ждать обратного. — Дамир покосился на нее через плечо. — В твоих данных сказано, что ты учитель.
— Ага. Преподаватель английского, — равнодушно отозвалась Алиса.
— Думаешь, Тронов осознанно собрал у себя на проекте социально незащищенных?
— Вряд ли, учитывая, что среди нас есть профессиональная содержанка Тоня и Денис, который вообще мажор. Не смотри на меня так, да, я собираю информацию о соперниках. Что же до меня, то нас с тобой лучше не сравнивать.
— Почему?
— Как минимум потому, что ты хотел стать врачом, а я учителем — нет. Просто так получилось. У меня вообще жизнь наперекосяк, не рвусь о ней рассказывать. Но и не стесняюсь, потому что во всех своих бедах виновата сама. Вот так-то.
— И как же ты стала учителем, если не хотела?
Похоже, он был настроен решительно. И это было только начало разговора. Дальше он обязательно поинтересуется, зачем она пришла в этот проект, зачем ей деньги. Обсуждать это Алиса не хотела.
С другой стороны, лицемерить тоже некрасиво. Она же сама настаивала на доверии.
— Я была переводчиком. Сопровождающим.
— То есть?
— Тем забавным зверьком, который организует пребывание иностранца в России. Бронировала отели, выбирала рестораны, переводила меню — делала все, одним словом. Через знакомых моей матери сошлась с людьми, которые организовывали музыкальные концерты, и работала с некоторыми звездами. Вот это было круто, это я обожала. Мне было лет двадцать, а я уже познакомилась с теми, кого мои однокурсники видели только по телевизору!
Она действительно любила то время. Уже теперь Алиса понимала, что не оценила то, что имела. Во многих ситуациях нужно было вести себя по-другому, быть осторожнее и сдержаннее, не проявлять характер.
Но это сейчас, когда жизнь надавала тумаков. А тогда она в центре сказки оказалась…
— И все-таки ты ушла оттуда.
— Вылетела. Когда ты начинаешь верить, что живешь в радуге, а вокруг тебя — забавные гномы, добром это не кончится. Я сама все испортила.
— Что ты сделала?
— Влюбилась, — усмехнулась Алиса. — Простительно для двадцатилетней дурочки, непростительно для профессионала. Но вот как есть, из биографии не вычеркнешь. Мы тогда ездили по городам России с рок-группой. Я на них и раньше подвисала, а тут — стоят, красавцы, передо мной, накрашенными ресничками хлопают. В общем, завязались у нас отношения с гитаристом. У меня с ним — любовь, у него со мной — секс для эмоциональной разгрузки. Девочками-фанатками он брезговал, подцепить что-то боялся, поэтому выбирал себе кого-нибудь из обслуживающего персонала. Всегда. Но это я позже узнала, а в тот момент голова шла кругом, и я распланировала всю нашу жизнь до самой старости. Соседние могилки на кладбище уже нарисовала в воображении. У него же были на эту жизнь другие планы, так что когда гастрольный тур закончился, он послал меня довольно грубо. Еще и сообщил организаторам, что я его якобы преследую. Понятно, что это было запрещено.
Сейчас ей удавалось рассказывать об этом спокойно, без эмоций. Своим спокойствием Алиса гордилась. Но когда все только произошло, казалось, что пережить это невозможно.
Ему не нужно было об этом знать. О ее истериках, мыслях о самоубийстве, о чувстве, что ее вываляли в грязи и отмыться уже не удастся. Мечта была — и в один миг рухнула. Песочные замки вообще долго не стоят.
А время все-таки лечит. Медленно, будто с издевкой и без обезболивающего, оно выпаривает слезы и сшивает все, что было разорвано. И позволяет, наконец, будничным тоном говорить о вещах, которые казались смертельными.
— Тебя уволили? — тихо спросил Дамир. Все это время он продолжал идти впереди, Алиса не видела его лица. Но и он ее не видел, и, наверное, к лучшему.
— Точнее сказать, поперли, несмотря на знакомства матери. Но я не просила ее вмешиваться, понимала, что с этими людьми работать не смогу. Мне проще было уйти. А через месяц я узнала, что беременна.
Вообще-то она не собиралась говорить об этом. Но потом вспомнила, как сама чуть ли не клещами вытащила из него его прошлое, и решила не отступать.
— Не было сомнений, оставить ребенка или нет. Взяла у матери деньги. Как взяла — украла. Пошла в частную клинику на аборт. Семье рассказала, уже когда все случилось. Мать жутко ругалась, плакала. Говорила, что нужно было оставлять, она бы помогла… Я тогда и не слушала толком. Я плохо себя чувствовала, внутри было пусто. Я то время слабо помню.
— После этого ты переквалифицировалась в преподаватели?
— Не-а. Шутишь? Я только-только поставила крест на своей личной жизни — молодым особам в депрессии это свойственно. Но отказываться от карьеры я не собиралась! Пару месяцев я отлеживалась дома, приходила в себя, раны зализывала. Потом пошла работать. Сама-то я не дура, красный диплом и все такое. Больше никакого шоу-бизнеса в моей жизни не было, я работала на деловых переговорах и даже на политических. У меня хорошо получалось, пошли неплохие деньги, я не нуждалась в финансовой поддержке со стороны. Большую часть времени проводила на работе, в свободные часы тусила в клубах, а когда выдавался отпуск, обязательно куда-нибудь уезжала. Одна, мне так проще было эмоционально перезарядиться. Первый год семейство на это не реагировало, второй — тоже. Но чем больше времени проходило, тем чаще стали звучать разговоры, мол, возраст, пора детей рожать. Меня это напрягало.
Сухие слова никак не передавали раздражения, которое испытывала в то время Алиса. Как только начинались беседы о детях, она тут же вспоминала тесную медицинскую комнату, врачей в масках, свой страх… Умом она понимала, что это не повторится. Но на том уровне сознания, который контролю плохо поддается, уже зародилась фобия.
В карьере все было легко и предсказуемо: отдавай силы — получишь результат. В личной жизни все иначе: твое счастье во многом зависит от воли другого человека, а не только от того, что ты заслуживаешь.
Алисе все это казалось очевидным, ее семье — нет.
— Когда умерла бабушка, ее квартира досталась мне как единственной наследнице. Папа мой давно умер, а мой старший брат — сын мамы от первого брака, он к этой бабушке отношения не имел. Я начала жить отдельно, и контакты с семейством свелись практически к нулю.
— Я пока так и не понял, что привело тебя в этот проект.
— Потому что я еще не закончила. В последние годы я постоянно была в разъездах и на работе, если с родными общалась, то только по телефону. От силы два раза в год к ним заглядывала. А моя мама такой человек, который жаловаться не будет. Я и не узнала, когда именно она заболела. Начались проблемы с памятью, нарушение координации, зрение резко ухудшилось. Она нуждалась в постоянном уходе, и это взял на себя мой брат, хотя средства позволяли нанять сиделку.
— Родной человек лучше, чем сиделка. — Дамир не стал спрашивать о диагнозе — сам скорее всего догадался.
— Сиделка профессиональнее, — холодно возразила Алиса. — Да и братец мой сутками рядом с мамой не сидел, работал. Я потому и решила, что болезнь не слишком серьезная. Сейчас даже молодые болеют, ты-то должен знать!
— Я знаю.
— Ну вот. А я перепутала знание с собственными домыслами. Я ни к чему не готовилась, не подозревала даже. Я была на работе, когда моя мать умерла. Ее нашли соседи на лестничной клетке. Приступ, закружилась голова, она упала с лестницы — все. Мне позвонили, сказали. Тогда я и узнала, что такое настоящий шок. Я не плакала, но и не соображала толком. Когда пришло мое время переводить, я пошла в кабинку для синхронного перевода, села там и молчу, как мертвая. Переговоры начались, другие переводчики работают, а я молчу. Естественно, это очень быстро заметили, меня из кабинки выкинули, другого посадили. Но момент-то упущен! А я… Я кое-как взяла себя в руки, побрела домой, потом поехала к ним. Те дни я вообще помню смутно. Двигалась по инерции, делала то, чего от меня хотели, сама никакие решения не принимала. Потихоньку приходить в себя стала только после похорон. Вот тогда и обнаружила, что происходит что-то странное. Моя мать знала, что тяжело болеет, и вроде собиралась составить завещание, так ее подруги сказали. Но никакого завещания не было, братец забрал все себе: квартира уже была оформлена на него, машина тоже, деньги переведены на его счет. Еще при жизни мамы! А ею манипулировать было несложно, особенно когда она была под действием лекарств. Мало этого, он еще начал срочно распродавать имущество. Я узнала, что он весь в долгах, какие-то проблемы на работе. Теперь он эти долги закрыл и, вероятно, вздохнул с облегчением. Но как же кстати пришлась мамина «случайная» смерть! Повезло, можно сказать. Только я в такое везение не верю.
— Ты хочешь сказать, что подозреваешь своего брата в убийстве матери?!
Дамир был удивлен настолько, что остановился и развернулся к ней. Она выдержала его взгляд.
— Да, представь себе. Не обязательно в убийстве как таковом. Это мог быть намеренный недосмотр. Он успел изучить болезнь, знал все ее проявления. Подстроить несчастный случай было не так уж сложно. Я обвинила его напрямую, он, конечно, все отрицал, но я ему не верю. Не думай, что дело в наследстве. Это я еще могу простить. Но если это действительно сделал он, я не могу оставить все как есть. Я уже была хреновой дочерью, когда покинула ее, не появлялась месяцами. Второй раз я не могу ее бросить.
— Но что ты можешь сделать?
— Пока немного. Голословного обвинения недостаточно, нужно тщательное расследование, сбор фактов, талантливый адвокат. А услуги юристов и частных детективов стоят недешево! К сожалению, хорошую работу я потеряла. Всем плевать, почему я провалила задание. Профессионал должен сохранять хладнокровие в любых ситуациях, а я не смогла. Плюс мне еще старую историю с романом припомнили, так что с репутацией у меня проблемы. Я получила дополнительное образование, устроилась преподавателем в университет, подрабатываю на курсах. Престижно это? Не слишком. Увлекает меня? Не очень. Но это позволяет вовремя оплачивать счета, не голодать и откладывать деньги. Откладывать, правда, получается не очень. Такими темпами я сама раньше умру, чем разберусь в том, что случилось.
Знаешь, когда я увидела тест Тронова, я не думала, что это серьезно. Просто хотела развлечься. Но когда он сказал о деньгах… Вот это меня зацепило! Если он сдержит слово, мне должно хватить на адвоката.
— Деньги тебе нужны, — согласился Дамир, — но ты все равно согласна отдать половину мне?
— Мы это уже обсуждали. Без тебя я могу и половины не получить. Да и потом, двадцать пять тысяч — это тоже много. Может, и достаточно. Все, теперь ты знаешь, для чего мне нужны деньги. Для меня это не игра, и отступать я не собираюсь.
Она понятия не имела, как он отнесется к ее словам. Вряд ли одобрит — она ведь так старается, чтобы засудить родного брата. Но для Алисы честность значила больше, чем стремление нравиться кому-то.
Он имеет право ее осуждать. Она от собственных действий тоже не в восторге.
Дамир не стал ничего говорить. Скоро они достигли цели.
Места здесь были, скажем прямо, неприятные: черная вязкая земля, островки мха вот-вот поглотят топи, темные деревья, паутина опавших веток и запах гнили. Чуть в стороне Алиса видела пару небольших дыр в земле, подозрительно похожих на змеиные норы. Она старалась держаться поближе к корням деревьев, чтобы было за что зацепиться. В том, что они пришли туда, куда хотели, сомнений не было.
— Что делать будем? — осторожно спросила Алиса. Она уже успела вымокнуть насквозь, теперь оставалось хотя бы не простудиться.
— Искать.
— Что именно?
— Понятия не имею. Все зависит от того, что здесь делал Доронин. Или искал что-то, или прятал. Поскольку он отмечал места вопросами, вероятнее первое. Но мы будем надеяться на второе.
— Да уж, если он что-то искал и уже нашел, нам здесь точно делать нечего.
Оба понимали, что ко второму участку, отмеченному на карте, они пойдут не сегодня. Дождь усиливался, оставаться возле болота было опасно. Но раз они уже отмучились, проделав такой путь, нужно хотя бы попытаться найти следы.
Алиса не рисковала отходить слишком далеко, она в основном вглядывалась в переплетения корней. Не для того, чтобы что-то найти, а чтобы уберечься от змей. Где эти твари вообще прячутся в дождь? Могут они напасть? А клещи?..
И именно она, особенно не стараясь, нашла то, что они искали.
Сначала Алиса приняла это за змею, даже вздрогнула от неожиданности. Что-то тонкое, изогнутое, совсем как змеиное тело! Присмотревшись внимательнее, она поняла, что это всего лишь веревка, пропитанная грязью. За счет такой маскировки отыскать ее среди корней было непросто.
Один конец веревки был замысловатым узлом привязан к корням — так, чтобы она точно не соскочила. Другой тонул в жидкой грязи, и Алиса подозревала, что там глубокая топь.
— Дамир! Кажется, я нашла…
В два прыжка он оказался рядом.
— Доронин что-то спрятал в болоте, — догадался он.
— Ничего себе сейф!
— Нужно посмотреть, что это.
— Нужно ли?
— Конечно! Может, это и есть ответ на все вопросы?
Останавливать его Алиса не собиралась, хотя плохое предчувствие у нее было. Но всякие там предчувствия — не повод лишать их награды за многочасовые труды.
Дамир в отличие от нее вообще никаких сомнений не испытывал. Устроившись на корнях, он подцепил веревку и потянул ее на себя.
* * *
Напряжение нарастало, но Тронова это не пугало, скорее радовало. Значит, все участники отнеслись к его делу всерьез.
Но о побочном эффекте забывать было нельзя.
— Ты помнишь Стэнфордский эксперимент?
Им со Степаном наконец удалось наладить видеосвязь. Это было более привычно для Тронова, чем телефонные звонки. Он многое мог понять, наблюдая за собеседником.
— Стэнфордский эксперимент? — эхом повторил ассистент.
— Да, тот, что в 1971-м американцы проводили.
— Боюсь, что нет, Алексей Петрович.
— Довольно известная была постановка, хотя, с моей точки зрения, абсолютно неэтичная. Но именно такие эксперименты многое говорят о существе человека. Тогда стэнфордские психологи решили поиграть в тюрьму. Выбрали студентов — случайным образом, самых обычных, и так же случайно разделили их на две группы. Одни должны были изображать охранников, другие — заключенных. Те, кому досталась роль охранников, очень быстро вошли во вкус. Власть пришлась им по душе, и они принялись издеваться над заключенными, хотя прекрасно знали, что перед ними не настоящие преступники. Для оправдания собственной жестокости им не нужны были реальные факты, достаточно было заданных условий. Да что там, даже профессиональный психолог, замешанный в этом, поддался общему помешательству и не остановил агрессию. Эксперимент пришлось прервать досрочно всего через шесть дней. И повезло этим горе-экспериментаторам, что на дворе был 1971-й, в наши дни засудили бы всех к чертям собачьим. Догадываешься, почему я вспомнил об этом?
— Догадываюсь, — кивнул Степан. — Но позволю себе с вами не согласиться. В этом проекте вы дали людям задание, не обеспечивая их ни полномочиями, ни привилегиями.
— Все равно я вырвал их из привычного ритма. В моем проекте в отличие от американского собраны не обычные люди. Это те, кто обладает уникальными способностями. Сейчас они в атмосфере концентрированного насилия: дело о смерти Доронина оказалось более запутанным, чем я мог предположить. Ты сам видишь, что их поведение меняется.
— Вы хотите остановить проект?
— Об этом пока речи нет. Но я не могу оставаться безучастным, как коллеги из Стэнфорда. Кое-что я должен корректировать.
Вспышки агрессии Тронова пока не волновали. Агрессия — двигатель прогресса, она не дает сидеть на месте. Другое не давало ему покоя: он не мог следить за всеми участниками проекта.
Степан так и не узнал, чем занят номер пять. Его не видели последние дни! Зная характер этого человека, Тронов не исключал, что тот бросил все и уехал. А если нет? На кого тогда ляжет ответственность?
— Нужно, чтобы ты подтолкнул кого-нибудь из участников проверить, как дела у номера пять.
— У Адама? — переспросил Степан. — Я сам могу зайти к нему.
— Нет. Твое вмешательство хуже, чем их взаимодействие, пусть и подкорректированное нами. Подкинь идею пообщаться с ним кому-нибудь из тех, с кем он уже сотрудничал. Он же работал с кем-то?
— Да, с Антониной Буряк, я хотел сказать — с номером шесть. Вот только… — Ассистент замялся, не решаясь продолжить.
— Что еще?
— От нее последние сутки тоже не было известий. Но только сутки, позавчера я ее видел.
Новость Тронова не порадовала. Отсутствие Адама его поначалу не смутило, но если пропали двое… Тень Стэнфорда замаячила ближе, чем ему бы хотелось.
— К номеру шесть пока не лезь, — проинструктировал Тронов. — Займемся ею, если до завтра не появится. А к номеру пять подтолкни того, кто пока слабо себя проявил. Твои инструкции не должны быть очевидны!
— Понял, займусь этим. Думаю направить к нему номер один.
— Это я оставляю на твое усмотрение. Главная задача — убедиться, что он еще в игре. Задача вторая цель — активизировать слабых участников.
— Будет сделано.
Степан на время отключил связь. Подобные поручения он выполнял незамедлительно, и Тронову это нравилось.
Он перевел взгляд на доску, где отмечал успехи игроков и ключевые факты. Он надеялся, что к этому времени расследование подойдет к финальной стадии. Они определят, что толкнуло Доронина на самоубийство, и все.
Тронов считал, что проект следует начать с чего-то простого, иначе серьезное преступление напугает неподготовленных участников. А развиваться все стало вот так. С одной стороны, это хорошо: он рад узнать, что недооценил этих людей, их потенциал шире, чем он предполагал. С другой, он не был уверен, что расследование удастся удержать под контролем.
«Ничего экстраординарного не произойдет, — успокаивал себя Тронов. — Это не скандальное расследование, а дело, которое сразу положили на полку. Не преступление даже! Что здесь может быть серьезного?»
Медитации всегда помогали ему, и он почти поверил, что будет просто. Почти. А потом зазвонил телефон, и все сомнения вернулись еще до того, как он ответил.
На экране высветился номер третьего участника. Тронов сообщил им всем свой телефон, но предупредил, что связываться с ним стоит разве что в экстремальной ситуации, со всеми же вопросами следует обращаться к Степану.
Звонила номер три. Она достаточно умна и сдержанна, к тому же ей нужны деньги. Она не будет прибегать к крайним мерам без веских оснований.
— Вы во что нас втянули?
Она не тратила времени на приветствия, значит, была на взводе. Но и до откровенного хамства не дошла, а это свидетельствовало, что самоконтроль она не утратила. С ней можно было вести диалог.
— Алиса, успокойтесь. Я не понимаю, о чем вы говорите. Если у вас возникли какие-то трудности по ходу расследования, вам следует обратиться к Степану.
— Да к дьяволу Степана! Я у вас спрашиваю: вы вообще представляете, во что мы все влезли по вашей милости?!
— Если вы о расследовании, то нет. Я сразу сказал, что у меня нет заранее готовых ответов. Это не экзамен, а эксперимент в режиме реального времени.
— Здесь труп! Это в ваш сценарий входило?
— Какой еще труп? — поразился Тронов.
— Скелет! Ребенка!
— Вы нашли скелет ребенка?
— Представьте себе! — По голосу было понятно, что нервы Алисы на пределе. — Точнее, он еще не совсем скелет… Но чертовски близок к этому! Фото хотите? Могу прислать!
— Алиса, пожалуйста, не поддавайтесь эмоциям.
— Здесь труп ребенка!
— Да, к этому не готовились ни вы, ни я. Но нужно искать выход, а не усугублять проблему.
По большому счету Тронову и самому непросто было сохранять самообладание. А ведь он здесь, в тихой московской квартире, и никакого трупа перед ним нет. У Алисы положение менее завидное.
Она сумела не поддаться панике.
— Я ничего не нагнетаю. Но такое не каждый день увидишь.
— Прошу вас, объясните, что произошло.
— Мы с Дамиром приехали в лес. У нас есть основания полагать, что Доронин часто бывал здесь, был и перед смертью. Мы оказались правы! Мы нашли землянку, которую он сделал, а там была карта…
— Что за карта?
— Им нарисованная. — Перечисление фактов ее несколько успокоило. — Мы решили разобраться, что на ней отмечено. И разобрались, блин! По этому рисунку мы пришли к болоту и на том месте, где на карте пометка, обнаружили веревку. Она была замаскирована, не исключено, что ее оставил здесь Доронин. К веревке привязано что-то спрятанное в грязи. Мы стали раскапывать на свою голову. А там был почти разложившийся труп ребенка! И мы понятия не имеем, что с ним делать!
Многое в ее словах было Тронову не ясно, но сейчас не самое подходящее время выяснять подробности. Пускай они обнаружили труп, который пролежал в лесу не один год, — дело все равно слишком серьезное.
— Вы уверены, что это настоящий труп, а не какой-то муляж?
— Вы издеваетесь?! Со мной профессиональный врач!
— Я только стараюсь быть последовательным. Отныне и впредь очень вас прошу не принимать мои слова за оскорбление. Да, это сложная ситуация. Для меня она такая же неожиданная, как и для вас. Но, уверяю вас, вам не придется разбираться с этим самостоятельно. Я задаю вопросы, чтобы помочь.
— Ладно, — буркнула Алиса, — спрашивайте что хотите, но давайте уже что-то делать!
— Терпение. Скажите, вы можете определить, как был убит ребенок? Когда произошло убийство?
— Дамир говорит, что давно, но точно сказать не может, потому что условия, в которых хранилось тело, повлияли на его состояние. Как ты можешь так спокойно рассуждать об этом? Простите, Алексей Петрович, это я не вам. А что до травм — тело вроде целое, черт его знает, что с ним случилось. Дамир говорит, что это скорее всего мальчик. Как ты определил?.. Говорит, что по строению скелета определил. И что нам с этим мальчиком делать?
— Вы все еще на том месте, где обнаружили труп?
— Да. Но если вы предложите кинуть его обратно, то даже не надейтесь! Это уже будет преступление с нашей стороны.
— Ничего такого я не собирался вам предлагать. Я сделаю все, чтобы местная полиция содействовала вам, а не мешала. Насколько этот лес пользуется популярностью у местных жителей?
— Нинасколько, глушь жуткая. И еще, Алексей Петрович. На карте Доронина много таких пометок, как та, которую мы нашли.
— Я вас понял. Сейчас свяжусь со Степаном, и он будет содействовать вам на месте. Не беспокойтесь, Алиса, все пройдет как надо. Вы добились большего, чем я от вас ожидал.
Это была самая мягкая формулировка, которую Тронов мог себе позволить. Вот тебе и самоубийство бездомного. Они, похоже, столкнулись с массовыми детскими убийствами!
Это уже не шутки. Тронов не хотел, чтобы пострадали участники проекта, но и свое имя марать не собирался. Инструкции для Степана следовало продумать максимально тщательно.
Завершив разговор, он перевел взгляд на фотографию Доронина, лежавшую на столе.
— Во что же вы умудрились влезть, коллега? — еле слышно произнес Тронов.
* * *
Денни нутром чуял неприятности. Интуиция не раз выручала его, стоило довериться ей и сейчас.
Степан никому не объявил, что произошло нечто непредвиденное, но по нему было видно, что это так. Обычно ассистент Тронова был невозмутим, как скала. А сегодня мало того, что полдня бегал куда-то и постоянно звонил по телефону, он еще и на вопросы отвечал нервно и врал неумело.
То, что правду он не скажет, стало понятно сразу. Оставалось за ним проследить.
Денни это было необходимо: он стал отчаянно отставать от остальных, а отставание его бесило. Все при деле, один он не знал, куда податься! Выяснил он, что у Доронина была любовница, Алла эта. Его смерть не имеет к ней отношения, они давно расстались. Домыслы ее, мол, у покойного был какой-то близкий человек, — это путь в никуда. Что, теперь весь этот город обойти с портретом бомжа? Или всю Москву?
Денни попытался использовать машину как зацепку. У Доронина же была машина, на ней он уехал когда-то из столицы. Но автомобиль бесследно исчез: в розыске не числился, где он сейчас — никто не мог сообщить даже за деньги.
А больше всего Денни возмущало, что Тоня, эта стерва, его опередила. Сначала ходила здесь с загадочным видом, а потом и вовсе исчезла. При деле явно.
Он должен был догадаться, что она не все ему выложила. Эта не такая дурочка, как Катя, ее разговорами о партнерстве не смутишь. Он бы все равно выбил из нее правду, но она почуяла, что он на это способен, и затаилась.
Словом, из всех сегодняшних дел слежка за Степаном была самой осмысленной.
Ближе к вечеру ассистент Тронова вызвал такси и куда-то отправился. Ехать за ним по вечерним улицам было несложно — что такое пробки, в небольшом городе вообще не знали. Единственный нюанс: у него, у Денни, автомобиль довольно приметный — «Ауди» последней модели, темно-синего цвета, таких в провинции много не встретишь. Но Степан выглядел настолько взволнованным, что вряд ли сейчас стал бы осматриваться по сторонам.
А вот этого Денни никак не ждал: такси остановилось у городского полицейского управления. Степан поспешно расплатился и почти бегом направился внутрь.
Волнение, полиция — неужели что-то случилось? Ситуация вышла из-под контроля? У кого-то из соперников нелады с законом? Это забавляло Денни. Он и в мыслях не допускал, что с ним может что-то произойти. Себя от остальных участников проекта Денни четко отделял. Оставалось наблюдать за ними.
В своей «Ауди» он прождал около часа. Было скучно, пришлось проявить несвойственную Денни выдержку. И все не зря: из здания Степан вышел в компании Алисы и Дамира. Оба выглядели уставшими, похоже, промокли под дождем сегодня днем. Но на запуганных они не были похожи.
Выходит, у этих двоих наметился прогресс? Это был бы самый нежелательный вариант для Денни. Он давно заметил, что парочка не в меру активна, разъезжает по всему городу, но он считал их слишком недалекими, чтобы стать настоящими конкурентами.
А оказалось иначе.
Теперь Денни не спустит с них глаз. Вслед за ними он вернулся в гостиницу, через окно наблюдал, как Дамир и Алиса поднялись в свои номера, а Степан остался в холле и подключил ноутбук к розетке. Значит, будет звонить: нормально Сеть ловится здесь только на первом этаже.
Теперь уже Денни в машине не задержался. Он зашел в холл и занял столик за спиной у Степана. Ассистент, занятый своими делами, его не заметил — он уже вызывал кого-то по скайпу.
— Ситуация разрешилась? — Из колонок звучал знакомый голос Тронова.
— Более-менее. Пока удалось добиться хотя бы, что все обойдется без шума. Мы обставили все как случайность: Алиса и Дамир гуляли по лесу и обнаружили торчащий из болота труп. Думаю, местным этого достаточно.
Труп?! Денни едва удержался, чтобы не присвистнуть.
— Что с личностью погибшего? — Снова голос Тронова.
— Так сразу установить не удалось, над этим будут работать. Мне сообщат.
— В полиции легко пошли на контакт?
— Достаточно легко. Деньги — пока решающий фактор, причем не слишком большие деньги.
— Что с номерами два и три?
— Устали, подавлены, но намерения выйти из игры нет. Думаю, они продолжат нас радовать.
То, что участников проекта называли по номерам, Денни находил забавным. Есть в этом что-то шпионское. Интересно, какой номер достался ему. Он почти не сомневался, что первый.
— Отлично, не хотелось бы терять наших лидеров.
А вот эта фраза его покоробила. Получается, лидеры сейчас Алиса и Дамир? Они его обходят? Училка и доктор непонятной национальности?
Ситуацию нужно было срочно исправлять. Денни напряженно ждал каких-нибудь подсказок.
— Что с номером шесть?
— Тоня на связь не выходила, — отрапортовал Степан. — Не могу сказать, в гостинице она или нет, я был сосредоточен на скорейшем выполнении вашего задания. Зайти к ней?
— Не нужно, я просто уточняю. Номер пять?
— Адам в отеле точно не появлялся. О нем я спросил у администратора, когда вернулся, это у меня уже в привычку вошло. А о Тоне забыл. Исправлюсь.
— Что думаешь делать с номером пять?
— Что-то делать надо, его не видно и не слышно уже давно. Пока я подтолкнул в его сторону номер один. Посмотрим, к какому результату это приведет.
— На твоем постоянном контроле должен быть труп, найденный в болоте. Все остальное не так важно.
— Алексей Петрович, вы… Вы не думали о том, чтобы приостановить проект?
Вряд ли должность позволяла Степану задавать такие вопросы, но история с трупом, видно, и его выбила из равновесия. Тронов остался непреклонен.
— Ни в коем случае. Возникли непредвиденные обстоятельства и связанные с ними потери, но этим я займусь сам. Свое финансирование считай неограниченным. А теперь отдохни, до завтра никаких поручений.
— Спасибо, Алексей Петрович.
Чувствовалось, что Степан не так уж благодарен своему патрону, но еще не дошел до того состояния, чтобы плюнуть на работу и выйти из игры. Раз он держится, значит, все не так плохо.
Денни и вовсе был рад тому, что проект будет продолжаться. Из разговора Степана и Тронова он услышал то, что нужно, и понял, что должен делать теперь.
