Глава 8. Прекрасная возлюбленная
Для любого психолога этот мальчик был настоящим сокровищем. Ланфен понимала, что не совсем этично будет работать с ним на проекте Тронова. Но ведь полноценное обследование она не проводила, просто беседовала, а это нестрашно.
Интеллектуальные способности Арсения не вызывали сомнений. Объективно, он даже был гениален. Его память хранила огромный объем данных, мозг производил операции со скоростью компьютера. Таким способностям кто угодно позавидует!
При этом Ланфен сильно сомневалась, что мальчик контролирует или даже понимает это сокровище. Его внимание было рассеянным и выборочным. Казалось, что он парит в отдаленном от земли пространстве и лишь изредка возвращается в мир людей. Его заинтересованность вспыхивала ярко, как порох, но так же быстро гасла, и любое использование его уникального интеллекта было, по сути, прихотью.
– Ты ведь хотел вести это расследование, когда Алексей Петрович спросил тебя? – поинтересовалась Ланфен. – Первый раз спросил, когда пришел к тебе в гости. Потом ты перестал хотеть, потом снова захотел, и так у тебя всегда и со всем.
Арсений лишь пожал плечами. Но то, что он реагировал, уже стало огромным достижением для Ланфен. Взаимодействие с окружающими всегда было главным вызовом для людей, подобных ему.
Тут во многом сказывалась заслуга его матери. Вообще, родители и опекуны часто недооценивали ту роль, которую играли в жизни подобных детей. Брошенный ребенок окончательно уходит в себя, и через несколько лет до него невозможно достучаться. Те же, которые росли в любви, понемногу приучались отвечать, понимали, что от них нужно. Ожидать от них обычного поведения было невозможно, но по-своему они адаптировались.
При этом подвиг матери Арсения повлек за собой один важный побочный эффект, который она, похоже, даже не заметила.
– Я знаю, что многие участники проекта пытались наладить с тобой контакт. Не думай, что они делают это из некоего корыстного умысла. Ты им действительно интересен. Мне кажется, если бы ты приложил усилия, вы могли бы поладить.
– Общение… Не терплю общение, – Арсений отвернулся. – Не хочу с ним справляться.
Вот он, побочный эффект. Мальчик вырос эгоистом.
Очень часто родители таких особенных детей пребывают в полной уверенности, что эгоизм их отпрыскам вообще неведом. Арсения с детства убеждали, что он любимый, неповторимый, самый лучший на земле.
Это принесло положительные плоды в том плане, что изредка он удосуживался отвечать на вопросы в тему. Но при этом он действительно считал себя центром вселенной. Неясно, можно ли было избежать этого, а теперь уже вряд ли что-то изменишь.
– Сейчас расследование тебе неинтересно, не так ли? Ты мог бы уже завершить его, сказать нам, что случилось с Инной, но ты не хочешь. Может быть, захочешь позже? Или я могу сделать что-то такое, чтобы ты захотел?
Молчание. Он смотрел в окно, как будто и не замечал женщину, сидевшую напротив него.
– Думаю, твоя мама очень гордилась бы тобой, если бы ты помог нам, – не сдавалась Ланфен. – Ей было тяжело отпустить тебя сюда, но она решилась на этот шаг. Ты знаешь почему. Она мечтает о том, чтобы ты был полностью самостоятельным. Она любит тебя и готова быть рядом всегда, но знание, что при необходимости ты способен обойтись без нее, очень важно. Подари ей это знание, Арсений, помоги нам разобраться.
Не говоря ни слова, он встал со своего места и направился к лестнице. Ланфен не пыталась остановить его, она молча смотрела ему вслед. Ей было любопытно, смогла бы она пробиться к нему в этот его мирок, если бы ей дали больше времени, в других обстоятельствах.
Теперь точно не получится. А жаль. Она не лгала ему: если бы Арсений всерьез принялся за дело, результаты наверняка были бы потрясающими.
Что с ним дальше будет – непонятно. Весь этот огромный потенциал просто не используется год за годом, это как алмазная шахта, о которой все знают, но никто не может до нее добраться.
Попытки разговорить его несколько утомили Ланфен. К тому же ей снова пришлось полдня провести в полиции, рассказывая, кем был Всеволод Кадыченко и точно ли он утонул, а не попытался стать нелегальным эмигрантом.
Так что теперь, вечером, ей не хотелось работать или даже интересоваться, чем там заняты другие участники проекта. Она решила прогуляться перед сном, чтобы очистить голову от лишних мыслей.
Таких, кстати, хватало. Ее уже несколько дней не покидало ощущение, что она не тем занимается в жизни. Не на этом проекте, а в целом. Со времени смерти мужа она словно застряла на одной точке, и любое действие с ее стороны было почти инерцией. Он бы такого не одобрил. Как там Максим сказал насчет призраков?
Максим Белых был еще одной причиной ее дурного настроения. О нем Ланфен думала намного чаще, чем того требовали обстоятельства, чаще, чем он заслуживал. И все же было в нем нечто большее, чем ждут от простого фермера – или не простого, а талантливого, но все равно привыкшего жить в среде, которая предполагает совсем иное поведение.
Он же одевался как работяга, а демонстрировал манеры английского джентльмена. Не всем, впрочем. Только ей. Ланфен успела заметить, что общение с другими представителями их группы Белых строго дозирует, да и ведет себя по-другому.
Ну и что с того? Ей все равно не полагалось реагировать на это слишком бурно. Она здесь на работе, а он, может, хочет использовать ее, чтобы выиграть! Хотя, как ее можно использовать для этого, Ланфен не представляла.
Она старательно пыталась отвлечься от мыслей о Белых, а он словно не хотел позволять ей этого, потому что вскоре он появился у нее на пути.
Не узнать его было сложно даже в темноте здешних улиц: его медвежья фигура сразу обращала на себя внимание. В принципе человеку, незнакомому с ним, он сейчас показался бы угрозой: здоровенный мрачный дядька. Однако Ланфен не сомневалась, что никакой опасности от него исходить не может.
– Вам тоже не спится? – спросил Белых, когда они поравнялись.
– Рановато еще…
– Десять по местному.
– Для меня рановато. А вас что на улицы гонит?
– Когда я хожу, мне лучше думается. Да и надоел мне этот дождь.
Он двигался к отелю, но, когда они пересеклись, развернулся и пошел рядом с ней, как будто так и было задумано. Ланфен не стала возражать. Понятно, что он уйдет, если она захочет. Но она была не уверена в своих желаниях.
– Если бы мы отправились в туристический центр, вам было бы чем заняться, – заметил Белых. – А так этот проект, я смотрю, не сильно вас развлекает.
– Было бы лучше, если бы я принимала участие в проекте. А развлечения большого города мне и не нужны. Напротив, если выбирать между деревней и городом, эта провинциальная тишина мне милее.
– Неужели?
– Она настраивает на отдых, – кивнула Ланфен. – Думаю, летом здесь красиво. Цветет все…
– Любите романтику цветов?
– Они не ассоциируются у меня с романтикой. Я никогда не получала цветов от мужчин.
Она понятия не имела, зачем говорит это. Ланфен, которая обычно четко взвешивала свои слова, осознавала, что теперь просто поддается настроению. Как какая-то гимназистка на первом свидании! Но это вообще не свидание, а она – уже не девочка, ей сорок почти, и она психолог. Она не может позволить себе такое поведение.
Но пока одна ее сторона возмущалась, другая, уставшая, наслаждалась моментом.
– Никогда? – поразился Белых. – Как такое возможно?
– То есть, конечно, я получала в подарок цветы, но это было связано с работой. Знаете, всякие официальные приемы, где всем дамам дарят цветы из вежливости. Мой муж таким не занимался. Он был очень щедрым, дарил мне дорогие вещи, но цветы – никогда. Он считал это необоснованной глупостью.
– Есть те, кто такого мнения придерживается, знаю. А другие ваши поклонники? Неужели тоже цветам бойкот объявили?
– В моей жизни был только муж. Другие поклонники меня не интересовали никогда, и, что бы они ни предложили, я не собиралась принимать это.
И снова она открывала ему те двери своей жизни, которые она считала самыми тайными. Ланфен обычно не обсуждала это даже с близкими подругами. Они были бы шокированы тем, что в свои тридцать девять лет она знала лишь одного мужчину, да еще и после того, как стала вдовой. Они бы ее не поняли.
Белых тоже был удивлен и не скрывал этого. Но он, судя по взгляду, понял все.
– Я редко завидую людям, – признал он. – Почти никогда. Не от собственной благодетели, просто потому, что редкие объекты считаю поводом для зависти. Но вашему мужу я завидую.
– Не стоит. Я согласна с тем, что вы сказали мне недавно – это форма эгоизма, моя любовь к нему.
– Это еще и верность себе больше, чем ему.
– Может, я просто боюсь начинать сначала?
– Нет. Я легко чувствую страх в людях. В вас его нет.
Они были далеко от гостиницы, когда начался дождь. Это было не легкое накрапывание, к которому они в эти дни привыкли, а ливень, причем такой холодный, что казалось, будто он вот-вот превратится в град.
Им стоило быть готовыми к такому – а они были не готовы, оба вышли без зонтиков и дождевиков. Но почему-то это не расстроило их, не разозлило, просто заставило бежать обратно к отелю. Он улыбался, Ланфен смеялась, она уже не помнила, когда последний раз позволяла себе такое. В этом вечере было что-то свободное и наивное, и ей было все равно, сколько ей сейчас лет, позволяет ли ее статус такое поведение. Она чувствовала, что рядом с этим человеком можно быть такой, он все поймет и никому не скажет.
Они вбежали в холл гостиницы, показавшийся необычно теплым после уличного холода. В такое время там было пусто, лишь администраторы с опаской поглядывали на них, да еще припозднившиеся Алиса и Вероника обсуждали что-то за чашкой кофе. Девушки, заметив их, переглянулись с нескрываемым весельем, а Алиса еще и подмигнула.
Ланфен это не смутило. Настроение было легким, как пузырьки шампанского. Она позволила себе расслабиться, отказаться от взвешенных решений и просто чувствовать. Она могла прекратить это в любой момент, но не хотела. Нынешнее настроение было гораздо лучше того, с которым она выходила из отеля.
Он проводил ее до номера. Это не требовалось и даже не обсуждалось, просто иначе и быть не могло. Они не произнесли ни слова, но Ланфен продолжила улыбаться. Внутри словно загорались одна за другой тысячи свечей, робкое дрожащее пламя, набирающее силу, танец огней на ветру в заброшенном храме, как будто ее тело уже знало что-то такое, что разум упрямо отрицал.
Они не остались прощаться в коридоре, оба оказались в номере, и дверь будто сама собой закрылась. Они прижимались друг к другу еще до того, как щелкнул замок.
Разум пытался возмущаться. Напоминал ей о том, что она не собиралась делать ничего подобного. Пугал тем, что Белых заподозрит ее во лжи: сама только что твердила о верности мужу, а теперь целуется с мужчиной, которого едва знает. Напоминал о том, что ей так много лет, у нее трое детей, репутация и все такое…
Ей было плевать на все. Она тянулась к этому мужчине не потому, что «надо бы» и «для здоровья полезно». Это было идеальное энергетическое совпадение, как будто перед ней был не человек даже, а сила природы, которой невозможно сопротивляться. Их тела слились в единое целое: каждое его прикосновение было правильным, достаточно нежным, достаточно агрессивным. Перед этим натиском все прошлое, заученное, наносное смывалось, оставляя место лишь желаниям.
В кармане куртки звонил телефон. Дрожащей рукой Ланфен достала его, увидела номер Тронова. Сквозь туман сознание шепнуло, что в такое время он бы просто так звонить не стал, нужно ответить. Но она уже не могла, она растворилась в том, что не испытывала давно – в чувстве, которое раньше дарил ей только муж.
Она отключила телефон. Теперь весь ее мир был отдан одному человеку, и она не собиралась ничего менять до утра.
++++++
Покидать постель не хотелось: серое небо и мягкая барабанная дробь дождя по оконной раме словно просили еще подремать. Алиса знала, что рано или поздно встать придется. Она предпочитала «поздно».
Наслаждаясь утренним расслаблением, приятной паузой перед очередным бурным днем, она прокручивала в памяти события дня предыдущего. Вспомнила позднее возвращение в гостиницу Ланфен и невольно улыбнулась. Конечно, Белых – странный тип и даже неприятный, но о вкусах не спорят! Может, Ланфен видела его совсем другими глазами. Она казалась счастливой, а что еще важно?
Причем вмешиваться в это счастье не хотелось, а ведь они с Вероникой дожидались здесь Ланфен, чтобы обсудить с ней кое-что важное.
Парой часов ранее в отель доставили целую партию альпинистского оборудования. Выяснилось, что все это заказала и даже оплатила Инна. Но заказ задержался и прибыл только теперь. Его пока складировали в комнате Вероники, потому что отказываться от этих вещей было бы глупо.
Тогда впервые и промелькнула мысль о том, что пора спускаться в пещеры. Здесь, в этом городе, они уже сделали все, что могли, и прорыва это не принесло. Выискивать тех, кто был знаком с Инной, и дальше опасно, на них и так чуть не напали!
Пещеры – это тоже опасно, но по-другому. И даже понимая, что, если она хочет продолжить расследование, от спуска не уйти, Алиса все равно побаивалась. Это должно быть нетрудно, Инна наверняка выбрала маршрут, который подходит для новичков. Так ведь они этот маршрут не знают! То, что Вероника занималась скалолазанием, не сильно увеличивает их шансы на успех.
Сегодня им предстояло определиться, как быть. А перед этим Алисе нужно было все-таки вытащить себя из постели. Она потянулась к мобильному, чтобы посмотреть, который час, и лишь теперь обнаружила, что телефон отключен.
Это удивило, но ненадолго. Она быстро вспомнила, что аккумулятор настойчиво требовал подзарядки еще вечером. Она заметила это, пока болтала с Вероникой внизу. Но потом появилась Ланфен со своим кавалером, они отвлеклись на нее, засиделись допоздна, и Алиса просто забыла об этом.
Нужно было срочно исправлять ситуацию. Она достала зарядное устройство; как только включившийся телефон нашел сеть, на весь номер зазвенел звонок. Алиса, поморщившись от громкого звука, тут же сняла трубку.
– Удачно ты подгадал, – заметила она. – Я только-только телефон включила!
– Это не «подгадал», – прозвучал из трубки усталый голос Дамира. – Я звоню тебе уже семь часов, и в нынешних обстоятельствах твой отключенный телефон мне радости не добавляет. По-моему, у меня после этого все волосы седые… Вовремя ты решила исчезнуть!
– Так, стоп, придержи обвинения! Что случилось? У нас не было договоренности, что я должна ждать твоего звонка!
– Ты и не должна была. Алиса, тут открылись новые факты, и это очень важно…
Он рассказал ей все, что узнал о Максиме Белых. О его ферме, трупах в подвале, следах крови и о том, что думают о нем соседи. Это казалось настолько чудовищным, что просто не могло происходить в этой реальности.
Рядом с ней был человек, который убивал женщин, – возможно, перед этим насиловал, – для собственного сексуального удовольствия. Человек, который рубил тела в подвале топором и скармливал их червям. Мелочный, истеричный человек, готовый сорваться в любую минуту. Он все это время жил с ней в одном здании! Его огромной силы хватило бы, чтобы оторвать ей голову голыми руками, ему и топор был не нужен. А она даже не подозревала! Инстинкты подсказывали ей неладное, но такое Алиса и предположить не могла. Теперь, когда она поняла, какая опасность ей грозила, пришел страх, лишающий сил.
Промелькнула мысль о том, что образ, который описывает Дамир, со всей мелочностью, озабоченностью и истеричным поведением, совсем не похож на того Белых, которого Алиса видела все эти дни. Промелькнула и угасла. Маньяки-убийцы живут среди людей, потому что они, как хамелеоны, идеально приспосабливаются к своему окружению.
Но почему он здесь? Зачем ему это?
– Нужно вызвать полицию, – прошептала Алиса. Только это желание вертелось сейчас у нее в голове, не давая сосредоточиться ни на чем другом. – Не знаю, кого, как им объяснить…
– Никакой полиции не нужно, Алиса. Ты вообще никому не должна говорить, что знаешь правду.
Алиса ушам своим не могла поверить.
– Ты с ума сошел?!
– Это не мое решение, – парировал Дамир. – Такой выход предложил Тронов. Я сначала тоже считал, что это глупо и слишком опасно. Но когда он объяснил мне, почему нужно действовать именно так, я согласился.
– Что же он тебе такого объяснил?
– Он считает, что Белых не относится к типу убийц, атакующих случайную жертву. Он очень осторожен, ему нужно, чтобы женщина сама пошла с ним. Он не нападет ни на кого из вас, если вы не дадите ему такой возможности. Между тем просто вызвать полицию вы не можете: на территории Китая он не совершал никаких преступлений. Ты должна молчать о том, что я тебе рассказал, пусть Белых думает, что никто ни о чем не догадывается. Тогда, по мнению Тронова, он будет вести себя спокойно, вернется в Россию, где его уже будут ждать. А иначе он попытается бежать, да еще вам навредить может!
Сама пошла с ним…
Воспоминания о вчерашнем вечере вернулись. Дождь в городе, смеющаяся Ланфен, мужчина рядом с ней. Они не задержались в холле, они пошли наверх, вдвоем! Максим Белых уже нашел ту, что готова идти с ним по доброй воле.
– Ланфен… – только и смогла произнести она.
Дамир, конечно же, понял ее неверно:
– Ланфен тоже узнает правду, Тронов ей сообщит. Думаю, уже сообщил. Она будет держать ситуацию под контролем.
– Ты не понял! Ланфен… Черт… Я перезвоню!
– Алиса!
У нее не было времени объяснять, и взять телефон с собой она не могла: в аккумуляторе все еще было слишком мало заряда. Пришлось оставить разрывающуюся новыми звонками трубку возле розетки и бежать из номера.
Она знала, где живет Ланфен, все знали. Алиса понятия не имела, что будет делать, когда доберется туда, и даже не раздумывала об этом. Она просто не могла сидеть в безопасности своего номера и гадать, ей нужно было узнать правду прямо сейчас.
Она как раз свернула с лестницы на нужный этаж, когда Белых вышел из номера Ланфен. Он был полностью одет – в те же вещи, которые были на нем вчера. Алиса, которая до этого бежала, по инерции сделала несколько шагов вперед и остановилась как вкопанная посреди коридора.
Любой бы заметил, что она ведет себя странно. А он не просто заметил – он все понял. Это понимание отразилось в его темных глазах, когда его холодный и пустой, как у гадюки, взгляд встретился с ее испуганным. Однако Белых ничего не сказал. Он лишь едва заметно усмехнулся и двинулся прочь от двери.
От ужаса Алиса даже дышать не могла. Когда он проходил мимо нее, ей казалось, что ее сердце замерло, отказываясь биться. Но Белых обошел ее, не касаясь, и невозмутимо направился своей дорогой.
Алиса дождалась, когда он покинет этаж, лишь после этого она кинулась к номеру Ланфен. Она уже знала, что все кончено. Белых был слишком спокоен, слишком уверен в себе, в нем не было и тени той истеричности, о которой говорил Дамир. Хищник, идущий с охоты. Он добился своего.
Вот только принять это оказалось невозможно. Алиса попробовала открыть дверь, но замок защелкнулся: отельные двери были так спроектированы. Пришлось стучать, и стучала она отчаянно, испуганно, нисколько не заботясь о том, что сейчас рано и она разбудит других постояльцев.
Вторая волна шока накрыла ее в момент, когда дверь открылась. На пороге стояла Лю Ланфен собственной персоной – взлохмаченная после сна, очевидно недовольная, в наспех наброшенном халатике. Но живая и невредимая!
Он не тронул ее. Однако Дамир в нем не ошибся – Белых сам позволил Алисе понять это, увидеть, кто он такой на самом деле. У нее пока не было сил размышлять о том, что это может значить, почему он пощадил идеально подходящую ему жертву. Главное, Ланфен жива, и плевать, почему это произошло!
– Алиса, что случилось? – нахмурилась китаянка.
Алиса подалась вперед, чтобы крепко обнять ее. Ланфен не отбивалась, однако ощутимо напряглась.
– Ты не представляешь, как я рада, что ты жива! То есть вы живы… А, пофиг, ты жива!
– Почему я вдруг должна быть не жива?
– Телефон! Тронов разве не звонил?
– Звонил, но… я была занята, – на щеках Ланфен появился едва заметный румянец.
– Это же чудо!
– Что Тронов звонил?
– Что он пощадил тебя!
– Кто?
– Белых!
– Алиса, я уже вообще ничего не понимаю, даже близко!
– Позвони Тронову, он все объяснит, – посоветовала Алиса. – А пока… Давай запрем двери!
++++++
Обувь на плоской подошве – зло. Такие башмаки визуально укорачивают ноги и делают попу толстой. Кто это придумал? Скорее всего, неудачницы, которые и так страшные, а твердят все о каком-то мифическом удобстве.
Сандра утешала себя тем, что на ней были кроссовки за четыреста долларов. И все равно она надеялась, что в таком наряде Север ее не увидит.
– Если не получится победить, я кого-нибудь убью, – грозно пообещала она.
– Говоря «кого-нибудь», вы, наверно, подразумеваете меня?
– Нет.
Да! Да, Сандра подразумевала его! И не только потому, что Тимур был ее единственным собеседником сейчас. Просто из-за него она осталась в этой дыре, а могла бы уже лететь в комфортном самолете обратно в Москву.
Но он гарантировал ей, что жертва оправданна. Он делал все, чтобы она поверила ему: прямо сейчас они вдвоем отправлялись к пещерам. Все говорили о том, что именно там Инна должна была спрятать ожерелье, однако никто еще под землю не спускался.
Сандре тоже не хотелось, но Тимур заверил ее, что все будет быстро и несложно. Полчаса помучиться, зато потом получить все, о чем она мечтала: славу, толпы поклонников, уважение отца… Ну и Севера, разумеется.
Она не допускала даже мысли о том, что что-то может пойти не так. Это ведь все не по-настоящему! Это всего лишь реалити-шоу, а рядом с ней сотрудник, которому платят за то, чтобы он все организовывал. Папа никогда бы не позволил ей рисковать!
– Вы точно никому не говорили, что я вам помогаю? – допытывался Тимур. – И что мы сегодня пойдем сюда?
– Точно, точно, я же себе не враг!
– Меня могут наказать, если узнают, что я помогаю вам в проекте! А вас дисквалифицируют.
– Никто ничего не узнает, я вообще ни с кем в этом проекте не общаюсь.
– А Ланфен?
– Я не обязана перед ней отчитываться!
Тимур со своей дотошной осторожностью неслабо ее раздражал. Успокаивало Сандру только то, что он делал хорошие кадры. Он уже показал ей часть своей работы, и это ее устраивало.
Теперь он должен снять ее в самом лучшем свете. Она найдет ожерелье, покажет его – и все закончится. Остальных участников, которые там постоянно чем-то занимаются, ждет большой сюрприз! Они-то наверняка списали ее со счетов, но скоро станет ясно, кто смеется последним.
Пока что нужно было войти в пещеры, а это даже в самых смелых фантазиях Сандры было сложно. Зеленый склон горы, а в нем – провал, уходящий в темноту, чем не сцена из ночного кошмара? Возле входа все было еще не так страшно: часть камней покрывала зелень, слышался умиротворяющий шум реки неподалеку. Однако чем дальше они продвигались, тем сложнее становилось удерживаться на ногах. Никто и не подумал обустроить здесь нормальную дорожку для туристов! Сандре приходилось пробираться вперед по неровным, скользким от мха булыжникам. То, что весь груз, который они взяли с собой, нес Тимур, ее не успокаивало, она все равно злилась на оператора.
– Да подождите вы! – потребовала она. – Куда вы так несетесь?
– Я думал, вы хотите побыстрее покончить с этим, – примирительно улыбнулся Тимур.
– Только не ценой собственных ног!
– Потерпите немножко, это у входа камни такие крутые. Дальше будет полегче.
– Откуда вы это знаете? Как вы вообще нашли это ожерелье?
Наверное, такие вопросы она должна была задать раньше. Однако тогда Сандра была сосредоточена на дороге, ей было гораздо интереснее воображать момент своего триумфа. Да и сейчас она не чувствовала особой заинтересованности, так, легкое любопытство. Ему же платят, это его работа – сделать так, чтобы она, главная актриса, ни о чем не тревожилась.
– Я вел собственное расследование, – уклончиво ответил Тимур. – Тоже осмотрел комнату Инны, нашел всякие там улики…
– А почему это получилось именно у вас?
– Значит, у меня детективных способностей больше, чем у участников проекта. Но я победить не могу. Поэтому я бы хотел, чтобы победили вы.
По большому счету, он ей нормально не ответил. Но Сандра была слишком зла, чтобы сосредотачиваться на этом. Она всегда злилась, когда оказывалась вне зоны комфорта.
– Долго нам еще?! – крикнула она, в очередной раз поскользнувшись. Новые кроссовки были безнадежно испорчены зеленой грязью.
– Не переживайте, все в одном зале, дальше идти не придется, – заверил ее Тимур.
Звучало оптимистично, но все же не успокаивало, потому что этот «один зал», в который они продвигались, был огромным каменным пространством. Здесь оказалось еще холоднее, чем снаружи, и Сандра начала замерзать.
Но свое слово Тимур сдержал. Он не повел ее к непонятному большому пролому, видневшемуся в стороне. Вместо этого он свернул к одной из стен; сюда еще долетали блики света от выхода, но их не хватало, и пришлось использовать фонари.
Тимур привел свою спутницу к нагромождению камней, возле которых ничего не было. Вообще ничего! Он стал напротив этих валунов и зачем-то начал разглядывать их, а Сандра почувствовала, что ей хочется плакать.
– Вы издеваетесь? – всхлипнула она. – Если это у вас такое представление о шутках, то вас ждут большие проблемы!
– Я не собирался с вами шутить. Как вы думаете, какой из этих камней больше похож на листик клевера? Похож ли вообще? Я бы сказал, что нет, мне нужно мнение со стороны.
– Я сейчас уйду!
– Не уходите, просто скажите мне.
Сандра растерянно осмотрела валуны, потом указала на один из крайних:
– Вот этот, наверно…
– Вот и она так думала. А теперь попытайтесь его сдвинуть.
– Вы серьезно?
– Абсолютно, – кивнул Тимур. Его лицо оставалось невозмутимым. – Мне нужно проверить, могла ли девушка вашей комплекции сдвинуть его с места. Хотя… Она, пожалуй, посильнее была. Не дергайтесь, я сам.
Он всерьез считал, что она будет толкать этот грязный камень? Да он и в самом деле псих! Сандра решила, что по возвращении домой нужно будет поговорить с отцом о требованиях, предъявляемых к персоналу.
Оператор между тем действительно сдвинул в сторону камень. За ним скрывался лаз, похожий на крысиный. Намного больше, конечно, но все равно очень узкий.
– Бинго! – с довольным видом произнес Тимур. – Угадали мы с вами, это тот самый камень. А теперь пришло время достать ожерелье! Вперед, дорогая моя, ваш выход!
– Вы хотите, чтобы я туда залезла? Просто день чудесных просьб! Я туда не помещусь!
– Нет, это я туда не помещусь. Так и было рассчитано.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, и не хочу понимать! Я возвращаюсь в отель.
Лаз был не такой уж маленький, однако, чтобы влезть туда, Сандре пришлось бы в буквальном смысле ползти по земле. Это ниже ее достоинства, к черту все конкурсы! Ради чего она подписалась на участие в этом шоу? Чтобы весь мир увидел, как она барахтается в грязи? Вот уж нет!
Она была готова развернуться и уйти. Она даже не нуждалась в помощи Тимура: Сандра была уверена, что запомнила маршрут. Однако выяснилось, что у оператора совсем другие планы.
Он достал из-за пояса нож. Не ту мелочовку, что использовали в здешних ресторанах, а настоящий охотничий нож с зазубренным лезвием. И оружие было направлено на нее!
Сандра хотела возмутиться, но осеклась, взглянув на лицо своего спутника. Еще недавно улыбчивый и услужливый, теперь Тимур был абсолютно серьезен, не было и намека на то, что он рассмеется и объявит все это шуткой.
– Что вы себе позволяете? – с трудом проговорила она. Голос предательски дрожал.
– Игры кончились, стерва. Полезай в эту нору, пока я с тебя лицо не срезал.
– Но…
– Полезай, я сказал! – рявкнул он.
На нее давно уже никто не повышал голос, даже папа этого не делал! Сандра вдруг почувствовала себя совсем маленькой и беззащитной.
Черный лаз казался провалом в другое измерение, норой чудовища, готовой сожрать ее. Сандра медлила, не решаясь подступиться к нему. А Тимур очень быстро устал ждать: он подался вперед и быстро провел ножом по ее руке. Сандра вскрикнула и отдернула руку, но было поздно, из пореза сочилась кровь.
– Это тебе первое предупреждение, – заявил он. – Самое доброе, учти! Будешь и дальше тянуть резину – я тебе рот до ушей расширю.
Ей пришлось лезть в эту дыру. Было очевидно, что его не волнует, застрянет она там или нет, выберется ли вообще живой: если она не может пробраться туда, она и не нужна ему живая.
Двигаться вперед и держать фонарик одновременно было невозможно. Сандре пришлось ползти, извиваясь как червь, и все равно холодные камни напирали во всех сторон, давили на нее, угрожая уничтожить в любую минуту. Ситуация была раздражающей еще и потому, что она не чувствовала толком свою грудь. Кому-то это показалось бы смешным, а Сандре было не до шуток. Импланты под кожей воспринимались не так, как живые ткани тела, и если в обычной жизни это почти не ощущалось, то тут могло привести к беде. А главное, она не могла сказать об этом своему мучителю, потому что это было слишком унизительно!
Сандра плакала от обиды, скоро она не могла дышать через нос, горло болело от каменной пыли, а порез на руке покрылся грязевой коркой. Никогда она не чувствовала себя такой униженной и несчастной, никогда ей не было так страшно. Один из тех, кто должен подчиняться ее отцу, уже причинил ей боль, а что он сделает дальше, неизвестно. Это какой-то страшный сон, и проснуться не получается…
Наконец пальцы ее вытянутых вперед рук коснулись деревянной поверхности, которой в горе быть не могло. Продвинувшись чуть дальше, Сандра нащупала среднего размера деревянную шкатулку.
– Я нашла! – обрадованно крикнула она. – Нашла ее!
После продвижения в темную неизвестность, длившегося, казалось, целую вечность, это было важно для Сандры. Тимур ее восторга не разделял:
– Поздравляю, а теперь ползи обратно, гусеница!
Сказать это было проще, чем сделать. Двигаться ногами вперед, да еще и подтягивая за собой шкатулку, было сложнее, чем ползти сюда. Сандра выбилась из сил, ее тело, не привыкшее к таким нагрузкам, покрылось синяками и ссадинами, порез на руке пульсировал глухой болью. Пару раз ей казалось, что она застряла, и те мучительные секунды оставляли ее на грани паники. Однако умирать здесь, в этом каменном гробу, она не хотела и снова двигалась к свободе.
Выбравшись из лаза в главный зал, она даже не могла подняться на ноги. Сандра так и осталась стоять на коленях; ее тело тряслось от рыданий.
Тимура это не разжалобило. Он вырвал из ее окровавленных пальцев шкатулку и бережно отчистил от грязи, а затем открыл.
Даже в скудном свете, доступном им, ожерелье сияло. Оно было настолько прекрасно, что даже в своем нынешнем подавленном состоянии Сандра все равно не могла не заметить это. Однако она настолько устала, что ее это не цепляло, ей больше не хотелось обладать этой вещью. Ей нужно было просто уйти отсюда, раненой, замученной, но живой.
– Отпустите меня! – прошептала она сквозь слезы.
Тимур проигнорировал ее просьбу. Не отрывая глаз от своего искрящегося трофея, он спросил:
– Знаешь, как я его нашел? Ну, спроси меня как!
– Как вы его нашли? – послушно спросила Сандра.
– С помощью прекрасной возлюбленной… Повезло мне с ней!
Вряд ли вопросы Сандры имели для него хоть какое-то значение, как и ее мнение. Но было очевидно, что его просто распирает от гордости. Тимуру хотелось с кем-то поделиться своими достижениями, а других слушателей у него не было.
– Инна была предана своей работе и компании, – продолжил он. – Настолько, что это иногда раздражало. Шеф привык считать ее своей верной собачкой, и не зря! Но когда началась вся эта история с ожерельем, даже она проявила благоразумие.
Выяснилось, что Тимур был любовником Инны, но тайным. Она подозревала, что, если официально выйдет замуж, ее могут уволить, опасаясь грядущего декрета. При этом Тимура она любила и во всем ему доверяла.
О «Сердце Мидаса» тоже рассказала. И если Инна даже не помышляла о том, чтобы похитить ожерелье, то Тимур не мог перестать думать о деньгах, стоящих за этой вещью. Но просто взять и забрать драгоценность Инна бы никогда не согласилась, здесь и любовь не помогла бы ее сломить.
Тогда он придумал более хитрый план. Связался со старым знакомым – крупным криминальным авторитетом, рассказал, какая вещь стоит на кону. Тимур пообещал привезти «Сердце Мидаса» в Россию. В обмен на это преступник должен был не только заплатить ему, но и в качестве аванса предоставить точную копию ожерелья.
Копия тоже была достаточно дорогой, хотя сделали ее из позолоченного серебра и обычных кристаллов. Но для точного сходства требовалась трудоемкая работа, и цена пустышки достигла десяти тысяч долларов. С миллионом не сравнить, но сумма ощутимая, и обратного пути для Тимура не было.
Он и не собирался отступать. Сперва Инна не согласилась, они даже поссорились. Но он уговаривал ее, умолял, давил на жалость, и наконец она сдалась – любовь взяла свое.
– Она не готова была со мной расстаться! – хвастливо заявил Тимур. – Я знал, что так будет!
Для начала Инна помогла ему устроиться на работу в корпоративный проект. Ему предстояло снимать всю игру – на память участникам. В Китай Инна полетела с двумя ожерельями: настоящим и фальшивкой. Копию она должна была выдать за главный приз, к которому вела карта, а оригинал спрятать в оговоренном тайнике. Планировалось, что они с Тимуром вместе достанут оттуда ожерелье, а уже он перевезет его в Россию. Инна выбрала место так, чтобы никто, кроме нее, не добрался до «Мидаса»: в игре собирались участвовать только мужчины, которые не пролезли бы в этот лаз, даже если бы нашли его.
– Поэтому она и выбрала такую узкую дыру, – поморщился оператор. – Не хотела, чтобы я ее прокинул и сам спер бусы. Я туда не влез бы, а палкой какой хрен дотянешься до ожерелья! По ее плану, мы могли добраться до шкатулки только вдвоем.
Но ситуация изменилась кардинально: Инна умерла. Тимур не сильно горевал по ней, его больше волновало то, что теперь план сорвался. Он не только не получит деньги, но и должен будет вернуть стоимость аванса!
На его удачу, вскоре последовало приглашение от работодателя Инны. Корпорация стала инвестором реалити-шоу и решила послать туда своего оператора, выбранного погибшей ассистенткой. Ей действительно доверяли, поэтому и Тимура считали настоящим профессионалом.
Из сообщений Инны он знал, где она устроила тайник, точнее, примерно знал, ориентировался на ее описания. Ему пришлось повозиться, чтобы определить точное место. Но он постоянно помнил, как Инна говорила: только она туда влезет.
А раз ее больше нет, нужно было искать замену таких же параметров.
На эту роль подходила только Сандра. Точнее, справиться могла бы и Алиса, хотя она чуть покрупнее. Но Алиса редко бывала одна и сидела без дела, а Сандра – почти всегда. Тимур долго не решался к ней подойти, однако, когда она собралась уходить из проекта, он вынужден был поторопиться.
Теперь шкатулка была у него в руках.
– Что дальше? – устало посмотрела на него Сандра. – Как вы планируете вывезти это из страны?
– Детка, это лям баксов! Я найду способ. Мой знакомый в Москве очень хочет получить эту игрушку, настолько хочет, что он сам придумает, как забрать меня отсюда! Раньше ведь были одни обещания, а теперь – реальная вещь у меня!
– Я могу вам помочь…
– Ты уже помогла, больше не надо!
– Мы можем улететь на самолете моего папы, я никому не скажу!
– Да конечно! – рассмеялся Тимур. – Как только мы в город вернемся, ты тут же начнешь голосить! Об аэропорте, где куча твоих людей рядом будет, я вообще молчу. Нет, принцесса, я не дам тебе возможности отомстить мне. Думаешь, здесь тело негде спрятать? Могу хоть обратно в этот разлом засунуть и камнем задвинуть! Теперь мне не нужно беспокоиться о том, целые у тебя кости или нет.
Он не просто издевался над ней, он действительно готов был убить.
О собственной смерти Сандра не думала никогда. Ей казалось, что смерть приходит за другими, менее красивыми, удачливыми и богатыми, не за ней. Она даже не задумывалась, почему так и что ждет ее, просто принимала это как данность. Она особенная, и под крылом папочки она будет беззаботно жить целую вечность.
Но вот она в богом забытой пещере, уставшая до потери сознания, раненая, на коленях. А перед ней – человек с ножом, для которого она никто. Хватит одного удара, чтобы перерезать ей горло… И она еще несколько минут будет жива, останется наедине с собственной агонией!
Теперь Сандра могла бы кричать и плакать, но для этого у нее просто не осталось сил. Безысходность сковала ее лучше любой цепи. Она безразлично наблюдала, как он подходит к ней, как поднимает нож. Она должна была умереть прямо сейчас.
И тут со стороны входа послышались голоса.
