Неприятности начались скоро, но хотя бы оттуда, откуда я их ждала. Оказывается, четыре женщины разделили помощь мне по дням: первой сразу вызвалась Панен, а замыкающей оказалась Вирна. Поэтому когда после завтрака кто-то попытался открыть дверь, но напоролся на придвинутый сундук (безопасность превыше всего) и начал стучаться, я спокойно спросила, кто там.

— Это Вирна, открой, — прозвучала требовательная, граничащая с наглостью, в моем понимании, просьба.

— А зачем? — Бежать и открывать этой особе я категорически не согласна.

— Хотя бы затем, что я принесла ваше выстиранное белье!

Вздохнув, я встала — придется открывать. Пеленки у нас на вес золота.

Девушка уверенно вошла, скептически взглянула на сундук, но ничего не сказала по этому поводу. Зато сказала о другом:

— Что у тебя с Дэйсом? — На тебе, приехали! Впрочем, это же «семья».

— Вирна, возможно, для тебя такие вопросы в порядке вещей, я же не собираюсь на это отвечать. — Говорить, что ничего не было и, надеюсь, не будет, не хотелось. Пока что эти мифические «отношения» — прикрытие от поползновения других.

— Не собираешься? — взвилась северянка. — Думаешь, такая вся из себя принцесса появилась и прибрала к рукам самого перспективного чародея? Возможно, даже будущего наместника Закатной крепости!

— Какого наместника? — удивилась я, ранее об этой должности не слышавшая.

— Не прикидывайся, — сорвалась на крик гостья, — это глава всех чародеев крепости! Я его четыре года ждала, понимаешь? И не собираюсь просто так отдавать! Особенно какой-то не способной ему родить простой человечке.

Последнее слово было произнесено с особым подчеркиванием и смакованием. Еще бы, как не ткнуть другую женщину носом в неспособность родить.

— Вирна, — спокойно и даже устало произнесла я: тема Дэйса не была в числе моих любимых, — если у тебя есть какие-то отношения с Дэйсом, выясняй их, пожалуйста, с ним лично, минуя меня.

— Считаешь, так легко от меня отмахнешься? Или раз принцесса, значит, остальные должны тебе все уступать? Не стой у меня на пути, уяснила?

— А то что? — не выдержала я. — Я не стою ни на чьем пути. Но и угрожать мне не надо.

— Ты еще пожалеешь, поняла? — Северянка швырнула в меня охапку белья, которую держала в руках все это время, и выскочила за дверь. Да уж, вот и поговорили. Очень содержательно и конструктивно.

После обеда, на котором Панен я не застала, решила зайти к ней в комнату и обсудить ситуацию. Угрозы Вирны мне не нравились, всерьез верить, что она может как-то навредить, не получалось, но я же не только за себя волнуюсь.

Но свято место пусто не бывает, и это самое место возле меня занял сам Дэйс.

— Как у тебя дела? — участливо спросил он. — Мы так давно не виделись и не разговаривали.

— У меня — нормально. — Решила не говорить про образовавшуюся по его милости проблему — еще, чего доброго, решит, будто ревную к сопернице. — Дэйс, а что за должность «наместник» в Закатной крепости? Ожён Дэву — наместник?

— Нет, — с улыбкой ответил чародей. — Ожён — глава нашей общины, собственно, часто эти две должности совмещаются, но не всегда. Наместника в настоящее время крепость не выбрала.

— Крепость?

— Да, это практически как процедура принятия в общину. Собственно, и в ней есть тонкости, правда, некоторые уже подзабыты и утеряны. Там будут двери, какую откроешь — тот путь и выберешь. И с наместником так же — необходимо открыть нужную дверь.

— И только? То есть элемент случайности — и все? — удивилась такому жребию я. Нет чтобы самого достойного.

— Нет, не случайность. Дверей много, но открыть идущий способен далеко не каждую, лишь определенные. Если у него, на выбор крепости, нет подходящих качеств, то дверь, ведущая к наместничеству, останется для него запертой.

— Понятно. Спасибо.

Значит, все-таки крепость. Интересно, Панен наверняка проходила эту процедуру, надо расспросить.

— Может, тебе что-то нужно? — продолжал расспрашивать чародей, заметив, что, получив ответ на интересующий вопрос, я перестала обращать на него внимание.

— Нет, спасибо, у меня все есть. — Честно, я уже пожалела, что про наместника спросила. Наверняка Панен тоже об этом знала. Лучше бы сидела молча.

— А у Владимира? — упорствовал мужчина.

— У него — тем более, — отрезала я.

И тут заметила, как все стали оборачиваться куда-то мне за спину, а чародей все больше расплывался в улыбке. Предчувствуя подвох, я тоже обернулась. К нам шел один из местных поваров и нес на вытянутых руках корзину. По трапезной пошел гул. Корзину торжественно водрузили передо мной, в ней оказалась куча сладостей. Некоторые мне довелось пробовать еще в Ниаде, что-то я видела впервые. Пожелав приятного аппетита и выразив надежду, что местные сладости мне понравятся, повар удалился. Я же осталась, чувствуя себя столь же глупо, как и в первый день. Я снова оказалась в центре внимания. Сладкое на севере редкость. Поэтому подарок, а это именно он, вышел королевский.

— Я запомнил, что ты сладкоежка, и решил сделать тебе что-нибудь приятное, — улыбаясь, сказал Дэйс.

— Спасибо, конечно, — осторожно ответила я, — но ведь я столько не съем. Думаю, имеет смысл поделиться с окружающими.

Судя по всему, окружающие явно не против, зато против оказался чародей.

— Это только для тебя, — жестко ответил мужчина. — Ты можешь забрать с собой, но я не позволю пренебрегать своим подарком, раздавая его кому попало.

Спорить, как обычно, бесполезно. Я опустила глаза, чтобы скрыть поднимавшуюся из глубины души злость, с которой я беспрестанно борюсь, стоит Дэйсу появиться рядом. Ну почему бы ему просто не пообедать спокойно рядом, если очень хочется? Зачем осложнять мою жизнь и еще больше провоцировать таким поведением Вирну! Эта северная девица точно способна на мелкие и не очень гадости и не оставит подобное без внимания.

Я вздохнула, только мысль о том, что мой побег стал чуточку более реален, грела и не позволяла сорваться. Я должна слиться с окружающими, чтобы никому и в голову не пришло, будто я что-то замышляю. Мне ведь еще с какими-то эду надо знакомиться и учиться управлять. До сараев, где они содержались, мы с Панен пока не дошли. Так что улыбаемся и машем.

— Хорошо, — выдавила из себя улыбку, — я с удовольствием все съем сама.

— Вот и умница, — выдал сомнительную похвалу Дэйс. Зато сам он успокоился и снова находился в благодушном расположении духа.

Больше мы, к счастью, не говорили. Из трапезной я вышла с двумя корзинами наперевес и направилась прямиком к Панен.

Женщина действительно сидела в своей комнате и даже ждала меня. Во всяком случае, моему приходу не удивилась.

— Проходи, — открыв на стук дверь, пригласила она, — у меня для вас кое-что есть.

Кое-чем оказался тот самый обещанный рюкзак-переноска, который она только что дошила. Он представлял собой жилетку, с одной стороны которой было подобие сумки, с другой и по бокам — разной величины кармашки. Я сразу же бросилась примерять долгожданную обновку, попутно выслушивая объяснения про особенности конструкции. Поскольку маленького ребенка нельзя держать под попу и давать нагрузку на позвоночник, то основная фиксация находилась под коленочками и под спинкой. Сама жилетка регулировалась завязками, и ее можно надеть как на рубашку, так и на утепленную куртку, над которой также работала Панен.

Для удобства сажать малыша следовало спереди, а потом переворачивать жилет на себе на сто восемьдесят градусов и после затягивать ремни до нужного размера. Часть, где находился малыш, специально утолщена, чтобы не протекло и не промокло насквозь, если он описается. Надев нашу новую переноску, я почувствовала невероятный восторг. Все-таки таскать даже такого маленького ребенка в корзинке очень неудобно. А тут нагрузка распределена равномерно, руки свободны. Просто сказка! Я расцеловала женщину в обе щеки, а заодно передала половину сладостей. Я бы все отдала, да, боюсь, с Дэйса станется проверить. А так можно честно сказать, что половину съела.

А еще я поделилась с Панен своей проблемой в лице северянки, на что женщина посоветовала держаться от нее подальше, но если она еще раз попробует мне угрожать — рассказать Дэйсу. Он разберется. Идея мне не нравилась, но пришлось с ней согласиться.

— Теперь, когда передвигаться тебе стало удобнее, предлагаю пойти познакомиться с эду, — предложила Панен.

— Идем! — Мне самой не терпелось увидеть этих животных. Интересно, насколько они похожи на наших лошадей? Я поудобнее поправила жилет, ребенок сейчас находился спереди, и пошла вслед за сообщницей.

Мы вышли во двор и направились к хозяйственным постройкам. Никаких звуков из стойла не доносилось, и это, признаться, меня несколько насторожило.

— Ты, главное, не делай резких движений, — посоветовала женщина, — дай им к себе привыкнуть. — И распахнула большую дверь.

Внутри оказалось темно, так что заходила я аккуратно, давая глазам привыкнуть после яркого солнца. Поэтому не сразу поняла, что горящие огоньки — это светящиеся глаза. Прямо на меня шла пантера.

Я попятилась, инстинктивно прикрывая руками сына, не в силах даже закричать, что в стойла пробрался хищник, и уперлась спиной в Панен. Та почему-то не бежала, видимо, еще не заметила зверя.

— Панен, — дрожащим голосом пролепетала я, пытаясь нащупать ручку так некстати закрывшейся двери.

— Ты чего испугалась? Неужели нашего малыша? — засмеялась женщина и без страха подошла к «малышу», в холке доходящего ей до пояса, и принялась гладить зверя.

Мне казалось, что зрение меня подводит, а потом и слух, потому что следующая реплика Панен звучала так: «А вот и наша мама пришла!» Это сказано было при появлении здоровенной, но плечо мне, кошки, но не черной, а серо-полосатой. Эта представительница местных кошачьих тоже подошла к женщине за своей порцией ласки. Вскоре подтянулись и остальные особи, я насчитала их тринадцать, самых разных окрасов и пушистости.

— Панен, — шепотом спросила я, — это и есть эду?

— Конечно, — засмеялась она в ответ. — Ты что, правда никогда их не видела?

— Никогда, — честно призналась я.

— Тогда подходи и знакомься, не бойся, они ручные, добрые и ласковые.

Я смотрела на «кошек» и не решалась приблизиться. Они, конечно, классные, милые и все такое прочее, но уж очень большие. Реально с лошадь размером.

— Тебе с таким ехать, — напомнила женщина, — так что давай смелее, я захватила угощение, держи и подбирай себе ездового.

Ничего не оставалось, как аккуратно подойти, продолжая закрывать одной рукой Вовку, а второй взять вяленое мясо и протянуть первому попавшемуся зверю. Им оказался пушистый рыжий кот или кошка, кто их разберет, с удовольствием угостившийся лакомством.

— Отличный выбор, — подбодрила меня Панен, — Зур — лапочка и самый быстрый из них.

Лапочка Зур довольно заурчал и принялся бодать своим широким лбом мое плечо, требуя, чтобы его гладили. Хорошо хоть не трется, боюсь, от напора такой туши я бы не устояла на ногах. Эх, знал бы кот Матроскин, что ездовые коты все-таки существуют, пусть и не на Земле, зато в мире Кирдарий!

Очень быстро я вошла во вкус. Эти здоровенные хвостатые и усатые на поверку оказались настоящими домашними кошками, любящими внимание, ласку и игры. И честно, устоять перед натиском нескольких центнеров пушистого обаяния решительно невозможно! Из стойла Панен вытаскивала меня почти силой, и то в итоге вытащил Вовка, у которого настало время кормления и явно требовалось новое пеленание.

— Скажите, а на них удобно ехать? Ведь эду должны перемещаться прыжками? — поинтересовалась я.

— С чего ты взяла? У них очень плавный бег, — заверила меня женщина.

И рассказала, что они, как и положено кошкам, обладают замечательным слухом, чутьем, а еще отличной реакцией, что вкупе с когтями и клыками делает их еще и хорошими защитниками. Ну что ж, после увиденного я готова поверить, что от самих эду защищаться мне не придется. С лапочкой Зуром мы уже подружились.

Не успела я покормить, помыть и перепеленать Вовку, как прозвонил колокол — настало время ужина. Признаться, походы в трапезную начали вызывать у меня какое-то подсознательное напряжение, если не страх. Интересно, могу ли я потом одна сходить в стойла к кошкам эду? Кототерапия давно применялась на Земле, здесь же я нуждалась в подобном особенно остро, нервам моим нанесен непоправимый урон. А отвлекать Панен, заняв все ее свободное время, мне как-то неловко.

На мое счастье, ужин прошел без эксцессов — Дэйс на нем не присутствовал. Решив не искушать судьбу и не задерживаться дольше необходимого, я пошла к себе. Я впервые ходила с Вовкой за плечами, опробовала и эту конструкцию переноски-жилета, лишний раз убедившись, что у Панен золотые руки.

А вот в коридоре меня поджидал сюрприз в лице Вирны. Девушка сидела на полу возле двери в мою комнату и вскочила, едва нас заметив. Я медленно приближалась, готовая к очередным нападкам, поэтому очень удивилась, услышав предложение поговорить, сказанное вполне спокойно и миролюбиво. Ну что ж, почему бы и не поговорить, может, получится решить вопрос полюбовно.

Мы зашли в комнату, где на самом видном месте стояли сладости от Дэйса. Стоило убрать их куда-нибудь во избежание ненужных вопросов, но второго за сегодня визита северянки я не ожидала. На предложение присесть Вирна не отреагировала, продолжая стоять и переминаться с ноги на ногу. Я же осторожно перевернула жилет и переложила сына в корзинку. После этого даже распрямиться не успела, как почувствовала прижатый к боку кинжал.

— А теперь тихо и без глупостей — на выход, — скомандовала северянка.

— Вирна, что ты творишь? — Я хотела обернуться, но кинжал еще сильнее и ощутимо болезненно уперся мне в бок.

— Я повторяю второй и последний раз, мы сейчас медленно выходим и идем в северную башню. И только попробуй пикнуть.

Позиция для борьбы у меня заведомо проигрышная. Противница за спиной, бить ногами я не умею, а чтобы сделать что-то руками, нужно развернуться. Пока я буду разворачиваться в длинной юбке и не самой удобной обуви, Вирна три раза успеет меня проткнуть. Пришлось подчиниться, успокаивая себя тем, что, если бы она хотела меня убить, сделала бы здесь и сразу.

Особенностью Закатной крепости, до этого радующей меня в исследовании моей каменной тюрьмы и пристанища чародеев, являлся очень, просто очень большой размер и совершенно несерьезное для такого жилища количество обитателей. Если бы не чары, которые поддерживали строение, две сотни ее жителей просто не смогли бы обслуживать столь грандиозное сооружение. Крепость казалась пустынной, как всегда. Только теперь данный факт меня расстроил. На третьем этаже вообще жили считаные единицы, самыми населенными являлись второй и первый, чтобы наверх не подниматься. И вот мы шагали по пустому коридору, северная башня — ближайшая ко мне, идти до нее по коридору пару минут. Надеяться встретить кого-то на бесконечной винтовой лестнице или непосредственно в башне не приходилось. Сам подъем дался мне значительно легче первого, и дело не в зарядке по утрам, а в том, что чародейка без особого напряга, держа одну руку с кинжалом около моего бока, второй держала меня за талию и как на буксире тащила вверх. Когда Вирна дошла до конца ступеней и втолкнула меня внутрь, у нее даже дыхание не сбилось. Вот к чему нужно стремиться. Но долго восхищаться своей отличной подготовкой северянка мне не позволила.

— А сейчас, — Вирна подтащила меня к окну, — ты залезешь на подоконник и сделаешь шаг вниз. Короткий полет — и мгновенная смерть.

Я выглянула вниз. Дыхание сперло от головокружительной высоты. Я просто физически не смогла бы залезть на подоконник — руки-ноги не слушались. Я, не веря своим ушам, смотрела на Вирну, но она была вполне серьезна. Ни на помощь не позвать из этой проклятой башни, ни сбежать — я не скроюсь от чародейки, стоявшей между мной и выходом. Даже если прорвусь к двери, один толчок в спину — и полечу кубарем с длиннющей каменной лестницы. Мозг судорожно пытался найти решение.

— А почему не кинжал в спину или в бок? — срывающимся голосом спросила я, лишь бы потянуть время.

— Потому что это явное убийство, начнут копать, искать виновного. А тут самоубийство — нервы не выдержали, психика у принцесс тонкая, вот и прыгнула из башни в море. Даже какая-то поэтичность и романтика в таком поступке есть.

— Ты понимаешь, что без меня ребенок просто погибнет — умрет от голода? — старалась достучаться до Вирны я.

— Ничего, тут столько чародеев, уж что-нибудь придумают. Да и мне не нравится эта идея с Новым богом. Если предположить, что его удастся наделить небывалой силой, то контролировать такое существо не под силу обычным чародеям. — Она разумнее, чем кажется, с удивлением отметила я. — И, честно сказать, сколько я ни смотрела заклинаний, так и не смогла найти то, что могло бы возродить угасшее волшебство в крови. Так что в эту затею я не верю.

Что-то общее у нас определенно имелось.

— Я тоже не верю, — сказала уже увереннее я, — и тоже считаю идею глупой авантюрой. Помоги нам бежать — и больше никогда не увидишь ни меня, ни ребенка.

— Какая ты шустрая! — засмеялась девушка. — Во-первых, и дураку понятно, что без помощи ты даже за стены крепости не выйдешь. А местные чародеи, к твоему несчастью, не дураки. Опять же, начнут искать виновного и, поверь, найдут. А уж в том, что найдут и вернут тебя с ребенком, даже сомневаться не приходится. Если, конечно, ты продержишься в лесу до того момента, как чародеи вас нагонят, а не сдохнешь раньше.

Я, по миллиметру отходя от края, уже начала надеяться усыпить ее бдительность, но Вирна тоже оказалась не дурой. Во всяком случае, заметить и разгадать мой маневр смогла, стоило мне отойти чуть ближе от окна к стене.

— На подоконник! — Северянка направила в мою сторону кинжал. — Иначе, поверь, твоя смерть не будет легкой. Меня еще в детстве научили убивать, на севере это жизненно важный навык, не сможешь убить сам — убьют тебя. А острые камни и рыбы все равно сделают свое дело, и понять, где порезы, а где укусы или раны от скал, невозможно.

— И что же ты тогда медлишь, — не выдержала я, — почему не прирезала, а заставляешь лезть самой на этот проклятый подоконник?

— Не хочется потом твою кровь с пола и стен оттирать, — пожала плечами Вирна.

Если она и блефует, то делает это мастерски — понять, реальна ли ее угроза расправы или простая бравада, я не могла. Но склонялась к первому. Все-таки не каждая женщина из ревности решается на убийство. На столь крайний поступок отваживаются единицы, и они, как правило, ни перед чем не останавливаются.

Я прижалась к стене, оглядываясь по сторонам, и искала, что можно использовать как оружие. Пусть будет, что будет, но прыгать самостоятельно и заканчивать жизнь самоубийством я не намерена. Живой я ей не дамся и сопротивляться стану до последнего вздоха. Зачем облегчать стерве задачу? Как назло, северная башня, в которой жил когда-то Дэйс, являлась образцом порядка, никаких вещей и обломков здесь не валялось. Да и те вещи, что имелись, были у противоположной стены в шкафу. Около меня находилась только узкая кровать с матрасом.

Поняв, что придется-таки все делать самой, преодолевая мое сопротивление, Вирна тяжело вздохнула, всем своим видом показывая, что она хотела как лучше, и шагнула ко мне. В этот момент у меня начались галлюцинации, иначе я не могу объяснить, как шкаф в два моих роста и почти такой же в ширину бесшумно оторвался от пола и полетел по направлению к нам.

— Вирна, шкаф! — Я показала за ее спину пальцем, не в силах описать происходящее.

— Думаешь, я идиотка, отвлекусь на столь неумелую игру, дав тебе шанс сбежать? — усмехнулась девушка.

Больше ничего сказать и сделать она не успела. В отличие от абсолютной тишины полета, падал шкаф как полагается — с грохотом ломающихся досок, звоном бьющегося содержимого внутри. А крик самой Вирны потонул в этом шуме и почти мгновенно стих.

Я без сил сползла по стене и закрыла лицо руками. Чувств и мыслей никаких не осталось, все — страх за себя и за будущее сына, шок от непостижимой смерти и нервное перенапряжение смешались в какой-то коктейль, переварить который моя психика оказалась не в силах. Меня трясло, как от озноба, зуб на зуб не попадал. Даже облегчения от внезапного спасения не было — одна сплошная пустота. Именно поэтому прозвучавший знакомый голос меня не удивил и не напугал.

— Ты как, в порядке? — поинтересовался уже виденный мною старик из башни, сейчас — полупрозрачный призрак. Возможно, конечно, это галлюцинация, но я решила начать доверять своим органам чувств. И если глаза видят, а уши слышат — значит реально.

— Относительно, — отозвалась я, — физически полностью цела.

Привидение покачало головой и подошло ко мне вплотную.

— Никто и не говорил, что будет легко, — улыбнулся он.

— Поэтому все должно быть так трудно? — спросила я, глядя сквозь призрак на сломанный поваленный шкаф. — С кем и с чем мне еще предстоит сражаться?

— Прежде всего с самой собой. Со своими страхами, сомнениями.

— Ой, только не надо этой псевдофилософской ерунды, — поморщилась я. — Мои страхи и сомнения — меньшая из проблем. На повестке дня, как отсюда сбежать, а для начала — выжить.

— Это и впрямь серьезные проблемы, — неожиданно поддержал меня старик. — Да только их серьезность несколько иная, чем ты и другие думают. Ребенку древней крови для нормального развития нужна не только мать, но и отец. Именно тогда он становится невосприимчивым к болезням, физически и умственно полноценным и даже превосходящим других.

— Что вы имеете в виду? — Я широко раскрытыми глазами смотрела на призрачного собеседника, боясь принять его слова.

— Если в скором времени ты, Владимир и Мариар не окажетесь снова вместе, то проблемы с ребенком неминуемы. Сначала болеть начнет, потом потихоньку отставать в развитии. К тому моменту, когда чародеи смогут представить его общественности, он превратится в скудоумного калеку.

Я уткнулась лбом в колени. Хоть бы раз мне сказали что-то хорошее! Все новости одна хуже другой. Что теперь делать, вот что?

— Почему вы говорите это мне, пленнице Закатной крепости? — горько спросила я, понимая, что несчастное привидение здесь ни при чем, но чувства, вернувшиеся и обрушившиеся на меня, требовали выхода. — Идите, расскажите все вашим чародеям! Пусть они думают и решают, что делать!

— Понимаешь, — спокойно ответил призрак, — чародеи не станут меня слушать, они, скорее, объявят охоту на живущего в крепости духа и упокоят его, чем выслушают и пойдут навстречу. Их путь к Новому богу труден и долог, они не отступятся, не признают, что где-то ошиблись, а во что бы то ни стало попытаются довести задуманное до конца.

— А мне-то что делать? Бежать в леса в начале осени, которая, по слухам, заканчивается здесь за месяц и переходит в суровую зиму?

— Мы что-нибудь придумаем, — улыбнулся призрак, — не переживай и не отчаивайся. Не опускай руки.

— Чтобы не опускать руки, их нужно для начала поднять, а у меня уже нет на это сил. — Жалость к себе захлестывала. Что еще мне предстоит узнать и выдержать?

— Есть у тебя силы, — не согласился старик. — Твой ребенок сейчас проснулся и плачет от голода. Вставай и иди его кормить, мыть, пеленать.

— Правда проснулся? — недоверчиво посмотрела я.

— Абсолютная правда или тебе поклясться? — Клятва призрака — это что-то новенькое, чем он может поклясться? Своим посмертием?

Опираясь о стену, я встала и пошла. Да, ребенок прежде всего нуждался в еде и чистых пеленках. А еще в хорошей маме. Значит, я стану делать для него все что могу и по ходу дела решать все остальные проблемы. А что еще остается? Уже у выхода из башни я обернулась. Призрак глядел мне вслед. На фоне солнечного окна он казался совсем прозрачным — легкой дымкой с голубоватым свечением.

— Я могу узнать ваше имя и надеяться, что мы еще встретимся? — на прощанье спросила я.

— Мое имя давно стерлось в веках. А встретимся ли мы? Уверен, еще не раз. Обычно встречи с такими, как я, не ищут, но если тебе настолько плохо и одиноко, могу навещать время от времени. — В голосе привидения слышалась усмешка.

— Приходите, когда пожелаете.

— В дверь можно не стучать и заходить без спросу в любое время? — Так он в курсе всего происходящего!

— Считайте, что вы у меня на особом положении, — улыбнулась я.

— Да куда уж особеннее, — улыбнулся призрак. — Иди, не заставляй сына ждать.

Больше напоминаний мне не нужно было делать, я махнула рукой старику и побежала по лестнице вниз. В комнате малыш заходился от плача, бедолага. Я поскорее взяла Вовку на руки и приложила к груди. Вроде такой непростой день, а встреча с привидением почему-то, несмотря на безрадостные новости, вселила уверенность в свои силы.

У меня есть союзники, целых два, пусть один из них немного мертв, зато обладает интересными возможностями. А еще я познакомилась с удивительными ездовыми кошками эду. Смогу ли я что-нибудь сделать? Время покажет.