23
Развратные, отвратительные вещи
«Когда я была чуть младше, то время от времени со мной проводили сеансы психотерапии, чтобы снять напряжение, нервозность, гнев, ненависть к себе. И эти практики мне здорово пригодились. Рассказать, в чем их суть? О’кей, если будет слишком нудно – напишите в комментариях, и я постараюсь больше не выпускать своего психолога.
Итак, чтобы меньше страдать от того, что творится внутри, мой врач посоветовал мне относиться к своим чувствам, как к животным. Да-да, внутри каждого из нас есть целый зоопарк: клыкастые тигры, непокорные дикие лошади, хрупкие бабочки, скользкие змеи, ядовитые скорпионы… Может, вам бы и хотелось, чтобы внутри вас жили одни пушистые коалы и задорные лемуры, но это невозможно. Отрицательные эмоции были, есть и будут, и от них никуда не деться.
Но с ними можно научиться справляться, если относиться к ним, как к животным вашего собственного зоопарка: осторожно, терпеливо и с любовью.
Каждый раз, когда вы испытываете какие-то отрицательные эмоции, смело открывайте клетку и заходите внутрь к своему зверю. Вот он – лежит в углу и смотрит на вас огромными, светящимися в темноте глазами. Садитесь с ним рядом и:
1. Назовите свое чувство.
Допустим, это боль. Или ревность. Или обида.
Вы должны понять, кто перед вами.
2. Затем примите свое чувство. Не кричите на него, не пугайтесь, не топайте ногами. Положите к себе на колени, погладьте и примите, как дорогого гостя.
3. Возьмите на себя ответственность за это чувство. Оно ваше и ничье больше. Никто не знает этого зверя лучше вас. Разберитесь, что этому зверю нужно.
4. Расскажите об этом чувстве близкому человеку/людям. Впустите их в эту клетку тоже и подумайте вместе, что делать дальше.
Можно, конечно, рассердиться на свой зоопарк, впасть в истерику, доставать из клеток колючих ежей и морских звезд и швырять их в своих близких с воплями «Заберите их!» Но это вам ничем не поможет. Ведь это ваш зоопарк. И чем спокойнее вы будете обращаться со своими зверями, тем меньше людей вокруг пострадает.
Итак, попробуем? Я называю свое чувство: это боль.
Затем я принимаю это чувство и не бегу от него. Проходи, боль, извини, что не прибрано. Боль – это всего лишь реакция моего тела, которая призвана защитить меня от того, что опасно для меня. Боль спасает, боль помогает мне выжить. Сигнализирует о том, что от источника боли лучше держаться подальше.
Теперь я принимаю ответственность за свое чувство. Что я могу сделать, чтобы перестать испытывать боль? Либо убить его девушку [знаю, не смешно]. Либо дождаться, пока он разлюбит ее [Пожалуйста, разлюби ее!] Либо смириться с тем, что я до конца дней буду одинока [Рыдающий смайл].
И наконец я рассказываю об этих чувствах. Прямо сейчас. Вам. И надеюсь, что это был не самый занудный пост в моей Инсте…»
Комментарии (177):
«Ничего себе новости!»
«Лори, держись! Крейг»
«Его зовут Вильям!»
«Проговорилась!»
«Кого зовут Вильям? Я не вижу никакого Вильяма. Лори, ты отредактировала пост?»
«Да-а, Лори отредактировала пост! Раньше тут было написано «Либо убить девушку Вильяма»!»
Господи, как же я ступила…
* * *
Адель и Брианна заглянули ко мне после лекций. Я не пошла сегодня в университет. Не смогла одеться, не смогла привести себя в порядок, не смогла сложить книги в сумку. Девчонки выпили чаю, я – домашнего клубничного компота, причем Брианне пришлось надеть перчатки и налить мне его в чашку. Потом я вкратце рассказала им, что произошло. О сцене на крыльце университета и о том, как Вильям потащил меня под горячую воду…
– Это катастрофа… Поможете сменить повязки?
– Кое-кто отлично тебя перевязал, Лори, – заключила Брианна, разглядывая мои ладони.
– Это Вильям…
– В универе только и разговоров о нем, Айви и тебе. Они же вроде как два года уже встречаются, а тут он вталкивает тебя в машину у всех на глазах и увозит. А Айви остается рыдать на крыльце… Всем ее жаль. А тебе, Лори, как бы не пришлось туго…
– Ничего, он ей все объяснит, и звездная пара снова будет вместе, – вздохнула я. – А про меня все потихоньку забудут…
* * *
– Это она! Вы слышали?..
– Он уехал с ней… Айви рыдала…
– Кстати, где Айви? Ее уже неделю нет…
– Вот так вот, захочет какая-то мразь твоего парня – и что ты сделаешь?..
– Долорес Макбрайд. Сука.
Я недооценила масштаб бедствия. Драмы в отношениях звездных пар всегда привлекают внимание. А Вильям и Айви были своего рода звездами.
Он – дико привлекательный, душа компании и тот, о котором всегда мало известно и ходит много слухов. Он говорит по-английски и по-норвежски. Его можно увидеть в серии документальных фильмов об экстремальном дайвинге. И у него шикарное тело. И чувство юмора. И улыбка.
Она – местная Тейлор Свифт. Только не поет, а фотографирует. Красивая, дерзкая, дочь владелицы сети дорогих магазинов. Ей всего двадцать три, но она до того талантлива, что за ее фотографии уже дерутся глянцевые журналы.
Они встречаются два года. Она сняла серию красивейших фото о глубоководном дайвинге, после которой прославилась. А потом – серию фотоснимков о Норвегии, которая выставлялась в национальной галерее и называлась «Красота по-норвежски». На каждом втором фото был запечатлен Вильям на фоне дикой северной природы: плывет на лодке по водам горного озера, стоит на выступе скалы, глядя в дымчатую даль, погружается в ледяные воды Согне-фьорда, обнимает светловолосую красавицу у выложенного из камней камина… После этой серии фотокартин несколько брендов спортивной одежды предложили Вильяму стать их лицом, и он согласился.
Но потом появилась она. Некая Долорес Макбрайд. О которой очень мало известно. Ну разве что она откуда-то из Атлона. У нее каштановые волосы до плеч, белое личико и глаза Непорочной Девы. И губы – о-очень красивые: такие природа не делает. Только скальпель. Тише воды, ниже травы, но ездит на «Ауди-S7» и встречается с огромным двухметровым качком. Встречалась! Иначе зачем бы ей понадобился Вильям? Вот именно.
И так далее, и тому подобное…
Черт, как же я умудрилась вляпаться во все это? Ведь я ничего не сделала. Только обняла его на парковке. И влюбилась в него (но об этом никто не знает, а значит, это не в счет).
Куда бы я ни пошла, меня всюду окружали шепот, переглядывание, сплетни. Кажется, пора срочно звать на помощь Крейга. Пусть снова бросит к моим ногам букет роз у всех на глазах.
Хорошо, что о моем Инстаграме никто в универе не знает. По крайней мере, я очень на это надеюсь.
Я по-прежнему держу аккаунт приватным: за моей жизнью может следить только старая, преданная, проверенная временем аудитория, которая была со мной еще до того, как я пришла в университет. А незнакомцам я доступ не открываю.
Не хочу, чтобы о моей болезни узнал еще кто-то.
Не хочу, чтобы об этом узнала Айви…
После скандала она перестала появляться в университете, и Вильям тоже. Бекки обмолвилась, что он уехал в Австралию на неделю. Больше она ничего не сказала, а я не стала спрашивать. Было очень похоже, что они все-таки помирились и умотали вместе на курорт, чтобы это отпраздновать.
* * *
Вот оно – кошмарное очное обучение. У тебя куча друзей, куча дел и куча приключений, а знаний – ноль. Училась бы я заочно, я бы уже выучила наизусть стопку учебников.
Как можно изучить сто пятьдесят кошачьих болезней и их симптомы, если вчера была вечеринка у Брианны? Сегодня – у Бекки? А завтра – у Адель? В пятницу Крейг зовет на день рождения Грейс. В субботу у меня танцы. А в воскресенье ночь покера у бабушки в Донегале. Будут все ее знакомые старички и старушки. А я обожаю бабушкины вечеринки. Обязательно кто-то из стариков напивается и начинает травить байки из бурной юности. Будет джин и музыка из прошлого века. Как же это пропустить?
Нетерпеливый стук в дверь, и ко мне влетела Бекки.
– Мы уже в «Правде или действии» по второму кругу пошли, а тебя нет!
Розовые волосы канули в прошлое. Теперь они были белыми. Чисто-ярко-белыми, как, блин, у Матери драконов!
– Кхалиси! – воскликнула я, падая на колени.
– Кхалиси желает видеть вас в своем тронном зале, – хохотнула Бекки.
– Бекс, прости, я сегодня учусь. Мне до выходных надо разгрести долги, – сказала я и многозначительно добавила: – Зима близко!
– Я помогу тебе потом, обещаю! И кстати, – подмигнула она, – Вильям вернулся.
Мое сердце затанцевало в груди, но я приложила максимум усилий, чтобы лицо не выдало меня.
– Тем более не стоит приходить, – вздохнула я. – Нет никаких сил снова бодаться с Айви. Она же обязательно устроит мне…
– Айви нет. Они так и не помирились с Вильямом после того… после того, как он увез тебя с парковки.
– Да ладно, – изумилась я. – Не может быть. Я видела их вместе в университете.
– Они общаются, но в отношениях пауза. Она психует и злится, а он не может убедить ее, что увез тебя не ради страстного коитуса.
Чувство вины, большое и давящее, ударило меня под дых.
– Черт. И… как он?
– Фигово. Мучается.
– Где он?
– Был дома, но, кажется, вот-вот куда-то свалит. Не хочет веселиться.
Ох…
Я быстро оделась и побежала с Бекки в ее квартиру. «Правда или действие» пошла по третьему кругу. Я переступила через девушку, изображающую на полу червячка (причем, не очень трезвого), и постучала в дверь спальни Вильяма. Он тут же возник на пороге с курткой через плечо и ключами от машины в руке: мрачный, взведенный и явно не расположенный к разговору.
Я не видела его всего неделю, но он очень изменился: тени под глазами, небритый подбородок, заостренные черты лица, как будто ему было не до еды.
– Нужно поговорить, – запыхавшись, выпалила я.
– Я уезжаю. До утра подождет?
– Уезжаешь к Айви?
– К сожалению, нет, – бросил он и направился к двери, тоже переступив через девушку, изображающую червячка.
Я побежала за ним, вышла на площадку и встала рядом у дверей лифта:
– Всего на пару слов…
– Время не самое подходящее, – холодно сказал Вильям.
Дверь лифта открылась, и он шагнул внутрь. Я проскочила вслед за ним. Он даже не посмотрел на меня.
– Вы расстались?
– Нет, – раздраженно сказал Вильям.
– Бекки сказала мне, что…
– Долорес. – Он вдруг развернулся ко мне и схватил за плечи. – У нас все будет нормально. Она просто злится. А ты прекрати бегать за мной! Теперь ты знаешь, как предотвратить последствия! Теперь ты можешь выбрать любого! А не тупо бегать за тем, с кем ты совместима. Что тебе еще нужно?! Не позволяй, чтобы на слизистые попала слюна. Или сперма. Ты не сможешь выжечь их горячей водой. А все остальное – на здоровье. Пока в твоей квартире будет горячая вода – ты можешь делать все то же, что и нормальный человек. Не стоит благодарности.
И он резко меня отпустил. Едва ли не оттолкнул. Я почувствовала, как краска залила лицо. Стыд, гнев, и обида затопили разум.
– Я не бегаю за тобой! Да сдался ты мне! – едва сдерживая ярость, проговорила я. – Я только хотела сказать, что… Что если ты не сказал ей правду о моей болезни, потому что это моя тайна, то – я разрешаю тебе сделать это! Расскажи ей, как все было, расскажи, что просто спасал меня. Чтобы она успокоилась. Я готова пожертвовать своей тайной, если это спасет твои отношения!
Дверь лифта открылась на подземной парковке. А потом снова закрылась. Вильям так и не вышел. Он стоял рядом, прикрыв глаза и запустив руку в волосы.
– Теперь я чувствую себя полным дерьмом.
– Бывает, – отвернувшись, сказала я. И быстро вытерла предательские слезы.
– Прости.
– Прощаю. Но неужели со стороны любая моя попытка просто поговорить выглядит как преследование? Тогда это последний раз, когда я обратилась к тебе.
– Вовсе нет… Лори, я полный придурок…
– Все, проехали. Скажи ей! Скажи ей, чем я больна. Я не против.
– Спасибо, – кивнул он. – Я подумаю. Хотя, боюсь, это не слишком поможет. Это бомбанет ее еще сильнее, чем текущая версия.
– А какая у нас текущая версия?
– У тебя редкая болезнь и… тебя начинает сильно тошнить от волнения. Прямо-таки ужасно тошнить. И чтоб этого никто не увидел, я решил увезти тебя с глаз долой.
– Что?! – нервно рассмеялась я. – Господи, лучше бы ты сказал правду! Вот это стыд… Теперь весь универ будет думать…
– Айви никогда не насмехается над болезнями. К кому-кому, а к больным людям она очень лояльна.
– Вот как! И почему ты не сказал раньше? Мне как раз не хватает ее лояльности. Катастрофически.
Мы встретились взглядами. Как же хорошо было снова постоять с ним рядом и просто поговорить…
– Вильям, я правда не хочу, чтобы у тебя были проблемы из-за меня. Я готова снова поднять вопрос о своем переезде. Если от этого всем станет лучше. Представь, насколько проще все станет. Мы не будем встречаться на лестничной площадке. Не будем трогать одну и ту же… кнопку домофона. Не будем говорить поздно вечером, стоя в закрытом лифте, и… прочие развратные, отвратительные вещи, – с комично-серьезным лицом сказала я.
Вильям рассмеялся, и что это был за смех… Я бы многое отдала, чтобы слышать его снова и снова.
– Хочу прокатиться по городу, нужно проветрить мозги. Хочешь со мной?
Моя челюсть чуть не упала и не проломила пол.
– Даже если хочу, то не буду. А твой мозг в этом лифте получает слишком мало кислорода, если ты предлагаешь столь… развратные, отвратительные вещи, мечтая при этом вернуть свою девушку обратно, – сострила я.
– Я не видел Айви уже три дня. Она игнорирует меня, не отвечает на звонки, не желает говорить и обходит десятой дорогой в университете. И это после того, как я ползаю за ней которую неделю.
Я притихла, ошеломленная таким количеством подробностей. Видать, нехило его все это прижало. Вильям выжидающе смотрел на меня, и тут я снова заметила, каким измотанным и уставшим он выглядел. Словно не спал несколько дней. Словно все это время кто-то втыкал иголки в его куклу вуду. И вдруг отчаянно захотелось не оставлять его одного этой ночью.
Конечно, он взрослый человек и сам несет за себя ответственность, но что, если я проснусь завтра утром и узнаю от Бекки, что он не вернулся ночью? Или что его машину нашли пустой на берегу. Или…
Тогда что со мной будет?
Я просто присмотрю за ним сегодня. Присмотрю, пока он не помирится с Айви. А это обязательно рано или поздно случится.
