Эмоциональную реакцию людей, которые подвержены условно-рефлекторному перееданию, зачастую усиливает влияние стимулов и желание есть. «Это такой способ самолечения, – говорит Джордж Куб из Института Солка. – Человек регулирует свое возбуждение, он успокаивает себя с помощью еды» [8].

Раджита Синха из медицинской школы при Йельском университете сказала, что чувство грусти и чувство злости чаще всего приводят к потере контроля над собой. «Когда эмоции накаляются и злость перемешивается с грустью, то не успеваешь и глазом моргнуть, как уже роешься в холодильнике», – сказала она [9].

Так как печенье приносит мне удовольствие, то запросто развивается привычка есть его каждый раз, когда я злюсь или когда мне грустно. Со временем образуется нервный путь, связывающий изменение настроения с ощущением от поедания печенья, и зависимость увеличивается.

«Эти продукты не только приносят удовольствие, но и успокаивают, – говорит Куб. – Говоря другими словами, они снимают зуд». Проблема в том, что зуд неизменно возвращается.

Злость и раздражение могут выступать в роли «задающего состояния» для сигналов, говорит Чарльз О’Брайен, профессор Пенсильванского университета [10]. «Стимул, который не оказывал никакого влияния в базальном состоянии (когда организм спокоен), способен вызывать нездоровую тягу и психологические изменения у того же человека в состоянии злости».

Подобное повсеместно наблюдается у курильщиков. «Стоит градусу беседы начать накаляться, как тут же все присутствующие закуривают: либо чтобы лучше сосредоточиться, либо чтобы успокоиться, – вспоминает Куб. – Думаю, нечто подобное происходит и с людьми, которые используют с этой целью еду».

Этот эффект наглядно демонстрируют эксперименты, в рамках которых людям делают компьютерную томографию мозга, регистрируя их реакцию на стимулы, предвещающие получение ими молочного коктейля. Так, в одном исследовании ученые сначала спровоцировали у участников плохое настроение, включив мрачную музыку и попросив их вспомнить какую-то особенно гнетущую ситуацию из их жизни. Участки мозга, где лежат нервные пути системы вознаграждения, продемонстрировали у них в ответ на предвкушаемый молочный коктейль более мощную реакцию, чем у людей, чье настроение было нейтральным.

«Мы интерпретировали полученные результаты следующим образом: когда люди, заедающие свои проблемы, оказываются в плохом настроении, мысль о получении молочного коктейля приводит к чувству предвкушения вознаграждения, – сказал Эрик Стайс, ученый из исследовательского института Орегона. – С людьми, которые не склонны объедаться под действием эмоций, а также с людьми в нейтральном настроении такого не происходит» [11].

Когда эмоции усиливают подкрепление, стремление его заполучить становится еще сложнее контролировать [12].

Стресс за счет своей способности увеличивать возбуждение также усиливает действие каждого из описанных механизмов, способствующих перееданию. «Когда человек в возбужденном состоянии, любые стимулы оказывают на него дополнительное влияние», – говорит Бернард Баллейн [13].

Можно назвать это явление эффектом скрепки на мышином хвосте. Если защемить хвост лабораторной мыши скрепкой, то это становится для нее источником умеренного стресса – такого стресса недостаточно, чтобы повлиять на поведение животного, однако его хватает, чтобы увеличить ее привычную активность.

У возбуждающего эффекта стресса есть свои ограничения. Глубокий стресс – смерть близкого родственника, например – может нарушить этот механизм и положить конец перееданию.

Чтобы почувствовать влияние умеренного стресса, Баллейн предложил мне представить, что я нахожусь в хорошо знакомом мне конференц-зале. Когда беседа протекает в расслабленном ключе, говорит Баллейн, вы просто оглядываетесь вокруг, замечаете различные стимулы, однако они не приводят к какой бы то ни было моторной реакции с вашей стороны. Когда же атмосфера накаляется и что-то начинает меня злить, словно по волшебству, все стимулы в комнате, которые в прошлом приводили к получению вознаграждения, вновь обретают свою власть. Лично для меня одним из таких стимулов становится стоящая посреди стола тарелка с печеньем. При нормальных обстоятельствах я, пожалуй, смог бы противиться соблазну угоститься печеньем. Скорее всего, усилием воли я бы воздержался от того, чтобы тянуться за ним. Когда же в дело вступает стресс, сдерживаться становится намного сложнее. Усиливая мое возбуждение, стресс перекрикивает мой внутренний голос, пытающийся противостоять соблазнительному стимулу.

«Когда оказываешься в таком слегка возбужденном состоянии, то наиболее яркий стимул в окружающем тебя пространстве будет стремиться спровоцировать моторную реакцию, которая была связана с этим стимулом в прошлом, – пояснил он. – Вот к чему приводят эмоции».

Переходными называют эмоции, с которыми мы сталкиваемся, когда переключаемся с какого-то одного вида активности на другой.

Например, когда заканчивается совещание и мы садимся в машину или подходит к концу какая-то передача по телевизору и мы идем на кухню. Когда меняется вид деятельности, меняется и степень возбуждения.

«Есть ли какие-то свидетельства в пользу того, что еда действительно улучшает самочувствие?» – спросил я у Ломы Флауэрс, психотерапевта из Сан-Франциско.

«Разумеется, – сказала она. – Людям действительно становится лучше, когда они съедят желаемый продукт [14]. Они едят, чтобы справиться с чувством тревоги, и тревога действительно проходит. Еда на самом деле ничем не хуже валиума в этом плане». К сожалению, эффект этот мимолетен.

Когда мы усваиваем, что тот или иной стимул приносит наслаждение, это знание движет нашим желанием, вызывая у нас еще большее возбуждение. Наше внимание фокусируется на объекте наших желаний – все остальное перестает нас интересовать. Предвкушение приятных ощущений приводит к еще большему усилению желания.

Не понимаем мы одного: когда мы «заедаем» свои проблемы, эта еда оставляет свой след в нашем мозге, снова и снова пробуждая в нас желание ее заполучить.