Глава 31
Лупоглазый проснулся посреди ночи с ощущением, что ему только что приснился дурной сон, но сам сон он не мог вспомнить, как ни старался. Лежа на жестком, неудобном диване в спальне бывшего афганца, он смотрел на потолок, по которому двигались пятна света от проезжавших по трассе машин. Но самих машин не было слышно – для этого трасса была слишком далеко. Поэтому он и выбрал этот дом, не так ли? Подальше от шума, грязи и запахов большой дороги. Так почему же так пахнет бензином?
Потом Лупоглазый услышал голос. Детский голос. Детский голос, который пел частушки:
Кудри вьются, кудри вьются,
Кудри вьются у б…
Почему они не вьются
У порядочных людей?
Это была она. Поэтому и пахло бензином. Она вернулась. Вернулась сюда, чтобы спеть ему свои пошлые частушки.
Потому что у бл…
Деньги есть для бигудей.
У порядочных людей
Денег только на б…
Лупоглазый закрыл глаза. Он боялся. Он привык к тому, что его боятся. Ему нравилось видеть страх в глазах человека, с которым он разговаривает. Ему нравилось внушать страх. Ему нравилось делать так, чтобы человек, с которым он разговаривает, сначала не понимал, что он должен испытывать страх, а потом вдруг чувствовал или видел что-то, что заставляло его понять, что Лупоглазый – это тот, кого нужно бояться. Лупоглазый, черт возьми, очень это любил. И вот теперь он встретил кого-то, кому удалось до смерти напугать его самого.
Лупоглазый рывком сел на кровати. И тут же почувствовал, что все его тело ломит. Руки, ноги, плечи – это тоже было знакомое ощущение. Такое бывает на следующий день после того, как тебя как следует изобьют. После того, как тебя окружат человек десять и хорошенько попинают, мешая и отталкивая друг другу. Когда у тебя во всем теле не остается ни одной несломанной кости, а само тело превращается в один сплошной синяк. В отбивную. О да, ему было знакомо это ощущение, и оно не предвещало ничего хорошего. Но было и еще кое-что – его ладони саднило. Как будто он опустил обе руки в кислоту. Или взялся двумя руками за точильный круг, который стоял в гараже его отца. За вращающийся на бешеной скорости точильный круг.
Между тем концерт на улице продолжался.
Опа, опа,
Срослась п… и ж…
Этого не может быть,
Промежуток должен быть.
Лупоглазый встал, пошатнулся и снова сел на продавленный диван. У него нет сил выйти к ней. Он будет сидеть здесь до утра и слушать ее пение.
Я с миленком целовалась,
Целовалась горячо.
Я еще бы целовалась,
Да болит влагалищо.
Откуда она знает эти частушки? Лупоглазый поморщился. Ну да, действительно, откуда. Если он правильно понимает ситуацию, весь этот концерт устроен для него. Только для него. И слышит это пение только он. Значит, он может не бояться, что это пение услышит кто-то еще и предпримет какие-то меры. Например, вызовет милицию. Или хотя бы подойдет поближе, чтобы послушать. И посмотреть на то, что она на этот раз для него придумала. А она явно что-то придумала, и это явно круче, чем хождение по потолку. Намного круче. Недаром у него болит все тело и саднят руки. Это знак того, что придумала девочка. Но что это? Что?
На горе сирень цветёт,
Того гляди, сломится.
Парень девушку е… –
Хочет познакомиться!
Лупоглазый поймал себя на том, что он легонько постукивает ногой в такт песни.
– Эй, Лупоглазый, ты ведь меня слушаешь? – спросила девочка. – Тебе нравится, как я пою? Наверное, я могла бы выступать с концертами. Как группа «Руки вверх»! От поклонников не было бы отбоя. С таким-то репертуаром. А? Как ты думаешь?
Лупоглазый молчал.
– Ну чего молчишь, скажи что-нибудь. Я ведь знаю, что ты меня слышишь. И ты знаешь, что я знаю.
На крыльце послышался какой-то шум. Видимо, она встала и подошла к двери.
– Хочешь посмотреть, как я прохожу сквозь стены? – спросила она.
Лупоглазый закрыл глаза. Девочка была уже рядом с ним. Она прошла сквозь закрытую дверь и вошла в комнату. Она была на расстоянии вытянутой руки от него. Он чувствовал исходящий от нее запах бензина.
– Хочешь, чтобы я спела еще? – спросила она. Лупоглазый молчал, у него едва хватало сил, чтобы сдержать рвущийся наружу крик.
Он запела. Она пела на мотив колыбельной. Негромким, даже ласковым голосом. Но текст, который она пела…
По деревне ходят утки,
Серенькие крякают.
Мою милую е…т.
Только серьги брякают!
– Уходи, – прохрипел Лупоглазый. Девочка обиженно фыркнула.
– Тебе что, не понравилась моя песня? – сказала она. – Ну конечно, артиста может обидеть каждый. Ладно, я жду тебя на улице. Три секунды тебе на сборы.
И она вышла. Он снова услышал звуки ее шагов на крыльце.
– Э, але? – сказала она. – Три секунды прошли.
Лупоглазый помотал головой.
– Леопольд, выходи! – монотонно сказала она, пародируя детский мультфильм. – Выходи, подлый трус.
Лупоглазый снова помотал головой. И почувствовал, что девочка снова здесь, в комнате. В нескольких сантиметрах от него. Он не видел ее в темноте, но слышал ее дыхание. И чувствовал запах бензина.
– Это как, мать твою, понимать? – спросила она. – Тебе что, особое приглашение нужно? Ты что, не слышишь? Русского языка не понимаешь? Я сказала – встал и вышел на улицу.
Лупоглазый встал, дрожа всем телом.
– Вот так, – одобрила девочка, – теперь левая нога вперед, правая нога вперед. Топ, топ, топ, топ. Поп, толоконный лоб. Если хилый, сразу в гроб.
Он надел брюки. Натянул свитер.
– Давай телись быстрее, – грубо сказала девочка. Уже с улицы.
Лупоглазый накинул куртку и вышел на улицу. Фонари с улицы освещали двор достаточно хорошо. Достаточно хорошо, чтобы он мог увидеть раскопанную могилу посреди его двора. И Рыжую девочку, которая стояла, прислонившись к столбу, поддерживавшему навес над крыльцом. Она, как и в прошлый раз, была одета в джинсовый комбинезон с заплатками на коленях и черную водолазку.
– Зачем ты это сделала? – спросил он.
– Зачем я это сделала? – переспросила она. – Я ничего не делала. Это ты сделал. Хочешь на них посмотреть? Черви уже взялись за свою работу. Зрелище на любителя. Хотя ты же у нас любитель. Ты любишь покормить червей то тут, то там. Ты – очень популярная фигура среди червей. Если бы черви имели право голоса, они выдвинули бы тебя в президенты. Я думаю, они ждут не дождутся того дня, когда смогут отблагодарить тебя за все то, что ты для них сделал.
Из могилы пахло. Вернее, так – из могилы воняло смрадом разложения.
– Зачем ты раскопала могилу? – спросил Лупоглазый. – Хотела показать мне трупы? Я и так знаю, что они там.
– Я знаю, что ты знаешь. Больно ты мне нужен. Я хочу, чтобы другие полюбовались. Страна должна знать своих героев. Скоро рассветет, по тропинке рядом с твоим домом люди пойдут на работу. Все они почувствуют запах. Многие из них посмотрят сквозь забор, увидят свежевырытую яму и поймут, что запах доносится оттуда. И наверняка кто-нибудь из них окажется достаточно любопытным, чтобы залезть за забор и заглянуть в яму. И уж точно среди тех, то заглянет, найдется хотя бы один, который захочет поделиться с окружающим своими впечатлениями от того, что он там увидит. И ты поразишься тому, как быстро разносятся новости в таком маленьком поселке, как этот.
– Зачем ты это делаешь?
– Неправильный вопрос! – воскликнула Рыжая девочка. – Зачем ты это делаешь? Вот правильный вопрос. Я ничего не делаю. Меня не существует. Я – плод твоего воображения. А вот зачем ты это делаешь? Вот вопрос. И вообще, что такое «ты», что такое «я»? Что такое «делаешь»? Что такое «зачем»? Хочешь поговорить о значении этих слов?
Лупоглазый взмахнул руками и вдруг увидел, что его ладони все покрыты ссадинами, царапинами, а кое-где содрана кожа.
– Вот это я имею в виду, – удовлетворенно сказала девочка, – ты не просто вырыл эту чертову яму. Ты вырыл ее голыми руками. Ты просто чокнутый, Лупоглазый.
– Перестань меня так называть! – рассердился Лупоглазый. Так вот почему у него ломило все тело! Ну еще бы, после того, как он голыми руками вырыл яму не меньше полутора метров в глубину. Интересно, сколько часов у него заняла эта работа. Или дней.
И интересно, как часто он будет терять контроль на собой и делать странные вещи, которые могут ему навредить? Но ничего. Он придумает. Он найдет способ вернуть себе контроль над самим собой.
– Надейся, – пренебрежительно сказала Рыжая девочка, – мечтать не вредно.
Но он займется этим утром. А сейчас – сейчас ему нужно зарыть могилу. Конечно, не руками. В подполе под домом есть лопата. Та самая, которой он вырыл эту могилу. Имеется в виду, вырыл в первый раз.
Пока он забрасывал могилу землей, Рыжая девочка сидела рядом и пела.
Вышел милый на крыльцо
Почесать свое яйцо.
Сунул руку – нет яйца.
Так и е…ся с крыльца.
Ничего, пой, красавица, пой, думал Лупоглазый. Посмотрим, как ты у меня завтра запоешь.
Рыжая девочка захохотала.
– Ты что, действительно думаешь, что ты сможешь со мной справиться?
Лупоглазый не отвечал, продолжая зачерпывать лопатой землю и швырять ее в яму. Зловоние стихло. Теперь он чувствовал только запах свежей земли. И запах бензина.
Не ходите, девки, замуж,
Ничего хорошего.
Утром встанешь – сиськи набок
И п… взъерошена.
Когда солнце поднялось над поселком, его работа была окончена. Он попрыгал на могиле, утрамбовав землю. Встал, опершись на лопату. Рыжей девочки нигде не было видно. Мимо его забора ходили редкие прохожие. Это жители поселка проснулись спозаранку и шли на работу. Некоторые из них смотрели на него сквозь забор с тупым равнодушием. Мало ли, копает человек грядки. Или окучивает. Имеет право. Хозяин на своей земле.
Лупоглазый закинул лопату под крыльцо, вошел в дом, дошел до дивана, повалился на него без сил. Диван отчаянно вскрикнул под тяжестью его тела. Точно так же вскрикнул один из этих парней, когда острый как бритва кухонный нож вошел в его бок.
Лупоглазый улыбнулся и уже через секунду крепко спал.
