Глава 19

Склон-сугроб тянется километра на полтора. «Угловое зрение» показало далеко впереди, довольно крутой подъем - там по идее меньше снега, а значит и зубастых «подснежников».

Но навык отключил, и теперь уже в полукилометре все утопает в сплошной пелене - смеси снега, дождя и тумана, которую забрасывает обратно горячий ветер с плато. Здесь пока лишь кружат редкие снежинки, что впрочем, не делает дорогу легкой.

Это настоящее минное поле и я иду впереди, как минер и миноискатель в одном лице. Если рассчитал не правильно, то заодно и мино-взрыватель. Я вспомнил клыки тюленя, воткнувшиеся в орка, скрипнул зубами и выпрямил вытянутую вперед руку, сжимающую нож. Взял у Громодара простой - человеческий. Проклятье демонов сделает его неподъемным, как только появится направленная агрессия. Оставалось лишь надеяться, что это произойдет до того, как на мне сомкнутся челюсти твари, терпеливо дожидающейся в засаде.

Эльфийское «чувство опасности», на которое я поначалу рассчитывал, ехидно подмигнуло сообщением, мол извините, но без живых деревьев рядом,  не работает. Некому сообщать о направленной агрессии. Да и деревьев, чтобы умение работало, нужно рядом несколько, желательно и вовсе целый лес! Когда я попытался «расфокусировать взгляд», как в «беличьем лесу», пытаясь включить еще какой-нибудь вариант предупреждалки, (а что, есть снег, скалы...) система любезно сообщила, что де попытка хороша, но: во первых для работы с неживыми объектами у меня не хватает разума и мудрости, а во вторых, чтобы заново использовать такой способ получения навыка - нужно отказаться от уже взятого. От экспериментов пришлось отказаться - лесов будет у меня на пути еще много, а эльфийское дозорное умение уже прокачалось на треть, обещая на втором уровне какие-то дополнительные плюшки.

Информация конечно интересная, но на будущее. Может и пойдут еще, по лесам Росланд, ровные ряды гномов-рейнджеров, причиняя ужас и восторг эльфам, дриадам и прочим лешим. Я усмехался мыслям и равномерно поскрипывал снегом, который к счастью держал мой вес неплохо - погружался лишь по щиколотку.

Вот Ургала значительно тяжелее - проваливается глубоко, черпая голенищами холодные комки. Я передернул плечами, вспомнив, что орочьи сапоги лишены носков, половина ступни сейчас у него в снегу - ощущения вряд-ли приятные. Хотя по морде орка и не скажешь, что он чувствует хоть какое-то неудобство. Держится чуть позади, тяжелая секира касается острым кончиком поверхности сугроба, черный ятаган зажат в клыках, удобно захлестнувших лезвие.

Громодар топает в хвосте, а Кассиди от меня шагах в десяти, подбрасывает на ладони куски гранита. После быстрого «опознания» каждый превратился в «Гранитный заряд, урон дробящий 5-8». Как я и предполагал, твердые камни, стали более серьезным оружием. Выяснилось, чем больше на них острых сколов, тем урон выше. Так что можно их и круче обработать. Особо зазубристые дают дополнительный урон кровотечением 2-3 ед в сек на 5 секунд.

Полоска крафтового умения «Камнебой» заполнилась целиком, и подмигивала предупреждением в стиле: «Вообще-то ты можешь, мил-гноме делать камушки намного серьезнее. Найди только учителя». Хотя это не критично - определение камней, как зарядов, все равно работает накопительно. Поверх заполненной полоски опыта «камнебой 1 уровня», наложился короткий хвостик 2 уровня. Так что, дело за малым - найти этого самого таинственного учителя и апнуть крафт сразу до 2 или большего.  В общем уже, кое-что, но это позже...

- Горн, а мы точно все камни собрали?

- Точно, - ответил я. - Ну, по крайней мере, угловая умелка больше ничего не показала под снегом. Без нее точно бы ничего не нашли...

- Тогда почему у меня общий вес их стал чуть ли не вдвое меньше? - продолжала допытываться девушка.

- Не знаю. Но кажется меньше,  заряды весят, чем исходники. Откалываются или типа того... Но не отвлекай, а то наткнемся сейчас на, а я весь такой болтливый. И будет тюленю деликатес - язык в собственном соку...

- Прости, молчу... Просто мне страшно.

Да уж. Я мужественно выдвинул челюсть, всматриваясь вдаль. Не показывать же, что как ни стараюсь отвлекать себя расчетами, но сам на измене. Так и мерещится кровожадная гадина, что вот-вот как выскочит, как выпрыгнет... Ох, как бы хотелось сейчас быть не в полном погружении, не ждать каждый шаг обжигающей боли. Обошелся бы уж как-нибудь, без отключившегося заодно холодного ветра морозящего лоб и щеки, мрачного скрипа под ногами, хруста портупеи и крепкого запаха пота орка, сопящего за плечом.

- Ургала, все понял? Не нужно повторять?

Воин недовольно рыкнул, но ответил без задержки:

- Нож потянет тебя вниз, ты не отпустишь рукоятку и упадешь. Тюлень выпрыгнет, я ударю. Шагаю ему за спину, прыгаю сверху, быстро рублю.

Я кивнул, все верно. Правда, не понятно переагрится ли тюлень на орка, не задавит ли меня тушей, не... ах, ладно мозги мучать. Как говаривал папаша «правильный пацан умирает только раз, а ссыкливое чмо - сотню». А тут и вовсе игра, максимум, что грозит - оказаться внизу на воскрешении в «стоухендже», да на час составить компанию седому орку-одуванчику. Боль же - иллюзия. Тело лежит себе спокойно целое в капсуле, хоть расчленяйте тут! Встряхнулся, погулял, пока часовой таймер «первой смерти» не откатится, попил кофе, посмотрел новости и вновь готов к труду и обороне...

Топать боком, осторожным приставным шагом, выставив вперед руку, с клинком направленным в землю, неудобно. Чуть ослабишь внимание, и бицепс сокращается, словно сам собой - подтягивает кинжал к груди. Левая рука поднимается, прикрывая ладонью челюсть, да а еще шевелит пальцами, готовая принять рукоятку. Перебрасывать нож из руки в руку, путая финтами противника, папаша учил первым делом. Сколько тычков ложкой, скалкой, расческой я получил за свою жизнь и не сосчитать. Да каждое с презрительным ржанием, издевательскими подколками. Сейчас бы он ухватил за кисть, да дернул вниз, чтоб я зарылся носом в снег. «Никогда не держи руку прямой. Разогнутым не ударить...» Тьфу ты, старый зэк вспомнился второй раз за пять минут, не к добру это... Снова упорно и с боевой точки зрения глупо - вытянул руку на всю длину. Но все рассчитано, сейчас я не сколько воин, сколько поплавок-камикадзе. Вкусный такой, мясной хе-хе. Блин!

Рука что ли устала? Я замер, потом еще на полшага двинулся вперед. Да нет! Оружие ощутимо потяжелело, хотя все равно, держать рукоятку достаточно легко. Мысль лихорадочно заработала. Так, так! Я быстро заговорил вполголоса:

- Внимание. Тварь где-то впереди, рядом. Нож потяжелел, но не вырывается пока неподъемной тяжестью. Видно зона агро размыта.

Осторожный шаг назад и плечо вновь расслабилось, ощутив сброс веса.

- Так, народ, тюлень нас пока не чует, но похоже, у него постоянная зона агро-готовности.

Орк подошел вплотную, раздувает ноздри и мощно дышит, насыщая свою цифровую кровь кислородом. До чего же детально все! Он нагнулся, и я впервые услышал, как клыкастое чудовище шепчет:

- Отойдешь? Я пойду вперед...

 Мне очень хотелось согласиться. Пускай местный пойдет, он же набор пикселей, он же не настоящий... Но я покачал головой:

- Нет. Я не знаю, сколько до него шагов. Может пять, а может все пятьдесят. Можем промахнуться. Работаем как и задумали, до поклевки... Ну, пока я не уткнусь в снег под тяжестью ножа. Или по обстоятельствам.

Орк кивнул, чуть отодвинулся. Краем глаза я увидел, как он выдернул ногу из снега и пошевелил в воздухе когтистыми пальцами, кусочки снега так и посыпались. Замерзли, разминает, чтоб после прыжка впились в шкуру зверя без замедления.

Это еще что за... Я злобно махнул рукой Громодару, сделав «страшные глаза», и он насупившись сдал назад, перестав заслонять Кассиди, которая испуганно прикрыла кулачками рот. Я фыркнул - со сжатыми в пальцах камнями, она выглядит словно собирается их схрупать как яблоки, а то и вовсе как хомяк запихнуть за щеки. Как бы она тогда выглядела интересно... Тьфу, это нервное... ох уж эта неуместная фантазия. Сосредоточится!

Шаг, еще шаг... Рука тяжелеет, словно в нее постепенно заливают свинец. Ургала отвел секиру за спину - лезвие у земли. Идти так неудобно, но он явно хочет подхватить тюленя во время броска, ударом снизу-вверх. По мне так, не самая лучшая затея, но я благоразумно промолчал. Не поплавку учить крючок, цеплять рыбу...

Нож еще потяжелел, плечо напряглось сильнее, но я вновь смог удержать рукоятку и даже попасть острием в ножны. Шагах в двадцати снег вспучился бугром - вынырнул бронированный клюв и передние растопыренные ласты. Чудище закрутило головой, пытаясь понять, что же его беспокоит. Мы все замерли, но крошечные глазки, хоть и близоруки, мигом рассмотрели цель. Да еще бы не рассмотреть: орк, не долго думая, взревел и в один прыжок долетел до врага. По обстоятельствам! Секира описала полукруг и вонзилась в основание клюва. Звонко хрустнула кость.

Тюлень тяжело выскользнул на поверхность. На этот раз ни малейшего изящества. Ласты разъезжаются, голова дрожит. Уже натренированным взглядом, я поймал и зафиксировал «пузырь названия» и мигом отследил количество хитов, уменьшившееся совсем немного. А вот что-то новенькое и вместе с тем знакомое... Прямо под полоской жизни вращается маленький значок с цифрами, где-то я его видел... Звездочки!

- Оглушен! Восемь, семь...

Мимо засвистели камни, они как мини-гранаты разлетаются, разбиваясь вдребезги о клюв. Хоть глаза и мелкие, но цель гнома определила верно. А вот Ургала поступил непонятно. Выпустил рукоятку так хорошо себя зарекомендовавшей секиры и своим козырным прыжком, перелетел на спину твари. Впрочем, он явно знал что делал, уже в полете буквально выплюнул ятаган в ладонь, и черная сталь вонзилась в спину по самую гарду. Иконка оглушения «дотикала», тюлень разинул пасть. Меж кривых клыков заворочался толстый язык - в глубине сверкнул клин секиры. Она явно беспокоит тюленя больше чем ятаган, который орк раз за разом вбивает на всю длину лезвия. Похоже воин рассчитывал первым же ударом достать до сердца или легких. Но все-таки оружие оказалось для этого коротковатым - лишь дырявит шкуру и слой сала с мясом.

Мимо, едва не сбив меня с ног, промчался Громодар. Баула на спине нет, зато в руках кирка! Гном взмахнул ею, и пасть тюленя вновь захлопнулась. Острие пронзило клюв снизу и вылезло  из верхней части. Ясно! Секира орка и кирка гнома заклинили основное оружие тюленя! Ни зареветь теперь не может, ни укусить! Додумывал я тоже в прыжке. Моя кирка описала не такой красивый  полукруг, но тоже вонзилась в нижнюю часть клюва, и тоже  ткнулась в нёбо, хотя и не пробила насквозь.

Громодар отскочил, и крикнул:

- Отпусти!

Не успев сообразить, почему это нужно отпускать кирку, я послушался и отскочил назад. Сердце колотится как у воробья, прошло то всего лишь секунд десять, а столько событий. Орк работает на спине в темпе поршня в цилиндре, только пласты плоти выворачиваются. Снежный зверь попытался свернуться, судорожным рывком сбросив орка, но на этот раз приготовился к этому маневру. Присел на корточки в пробитое на спине углубление, вцепился в край шкуры и продолжил вонзать ятаган, словно кинжал. Правый глаз тюленя закрылся, потек по челюсти белесым - вытягивая пульсирующую жилу...  Не все камни разбились о кость, что-то попадает, куда Кассиди целится. Тюлень хрипит, видно как подергиваются мышцы у основания клюва, но открыть пасть не может, а ласты не достают, чтобы счистить с морды острые колючки.

Через пару минут все кончилось, орк выпрыгнул из распаханной спины зверя, где умудрился выкопать целую траншею. Зеленый воин широко ухмыляется. Да уж, похоже уровень апнул, а вот нам опыта отсыпали жалкие крохи. Ну... наверное не всем крохи. Кассиди радостно подпрыгнула, взвизгнув!

- Уровень! Ап умения! Татарадам- тадарам-там! - закричала она радостно и начала выплясывать что-то вроде лезгинки. Даже орка дернула за лапу, требуя включиться в танец, но он не понял, или не захотел присоединяться, лишь несколько раз хлопнул в ладоши в ритме ее  «тадарамканий». При этом ухмылялся и щурился так, что даже «Ы» забыл делать - клыки на несколько мгновений втянулись, сделав морду орка вполне человеческой. Впрочем, он тут же спохватился, хлопнул себя по подбородку, вновь выдвигая зубищи, и грозно пошевелил валиками бровей, но глаза продолжали смотреть весело.

 Громодар посмотрел на празднующих победу тяжелым взглядом, потом перевел его на свою кирку, только что выдернутую из трупа и вздохнул:

- Вот... Полюбуйся! Да, да, тебе, Горн.

Я нервно дернулся посмотреть, кирка блестит как новенькая. Нигде не погнута, не треснута. Да и рукоятка тоже. Сказал с недоумением:

- А что? Любуюсь. Выглядит целой, как тьфу-тьфу и моя, к счастью. Отличное оружие оказывается. Ну не для урона, зато так лихо пасть заткнуть получилось, что тюлень ничего и сделать не мог... Что?!

Я прервался, потому что старик вздохнул еще тяжелее, того гляди слезу пустит. Я вновь присмотрелся к инструменту, зафиксировав «флажок названия»:

- Так что!? Все же круто! Слушай, как раньше-то не догадались! Сидим как идиоты по пещерам... А ведь все же просто! В этом стиле можно любые бытовые инструменты использовать! Тяпнул мотыгой какого-нибудь жука, получи «Кровавую мотыгу», врезал молотком, вот тебе «Кровавый молоток»! Ударил...

- ...половником, получи «Всеубивающий черпак Полбушлеп»! - продолжил гном с сарказмом.

Терпеть не могу выражение на лице клиентов в стиле: «ты че самый умный что ли». Никогда не понимал, почему топы, с которыми приходилось работать на пару, так участливо поддакивают, кивают, когда клиент начинает им что-то презрительно втирать. Так бы и врезал... О нет, и гном туда же!

- Юноша, ты думаешь, что наш народ настолько туп, что за века лишения оружия никто не пытался проделать что-нибудь подобное? Ты мнишь себя таким необычайным умником, что единственный в своем роде? Исключительно индивидуален, как в носу дырочка?

- Я... (при чем тут нос и разве одна? Эмм сбивает...)

Кассиди мягко положила руку на плечо, обошла, скользнув ладонью мне по груди, и вместе с тем как-то особенно показала глазами на сжавшего кулаки гнома. Да еще что-то отсемафорила бровями. Не понятно, но порыв возмущения сбила, я закашлялся, типа поперхнулся и продолжил, сбавив накал:

-... нет конечно, уважаемый Громодар. Юноша попросту не знает этого и готов, приникнуть к истинной мудрости. Испить чашу знаний до дна. Сполна. Ну, или сколько нальете, по своей душевной доброте и щедрости.

Гном величественно выпрямился и огладил бороду. У меня аж зубы заныли. Стало ясно, что сейчас начнет пафосно вещать: «слушай же, невежда, и не говори, что не слышал...» Заискрившееся в глазах девушки веселье и короткий кивок, сбили очередную волну возмущения, которое так и закипела в горле как уксусная отрыжка.

И Громодар начал рассказывать. Реально вещать, мать его гному за ногу. От него прямо таки дохнуло тысячелетней безнадегой, словно открылась дверь старого склепа. К окончанию речи, мне прямо таки вновь захотелось плюнуть на все и удалить персонажа такой нелепой расы. И было с чего:

Демоны, наложившие заклятие на гномов, оказались весьма продвинутыми тварями. Они сообразили, что такой простой рабочий инструмент, как к примеру кирка в могучих руках низкорослых  жителей пещер - воистину страшное оружие. И рогатые твари подстраховались как-то вписав дополнительные ограничения в печать, наложенную на целую расу.

До тех пор, пока инструмент не нанес повреждения любому существу, он так и остается инструментом: лопатой, пилой, молотком... Но как только, с его помощью прольется кровь, или даже если просто нанесен урон (ведь крови у многих существ попросту нет) - этот инструмент тут же приобретает статус «известного оружия». Ударил палкой - она становится «простой гоблинской дубиной», шмякнул крышкой от котла - получи «железный щит хоббитов», а если напялил на голову ведро, и подставил под удар врага, оно тут же оно становится «обычным шлемом кобольда» и стискивает череп так, что сражаться в подобном «доспехе» не представляется возможным. После этого предметы, начинают реагировать на агро, как любое оружие в руках гномов - согласно получившемуся статусу. Одно становится не подъемным, у других рукоятки выскальзывают как смазанные жиром, у третьих напротив древко оружия распухает, словно превращается в ствол бревна...

В общем теперь, ни Громодару, ни мне кирку, в присутствии враждебной твари, извлекать из-за пояса не рекомендуется. Мы попросту не сможем не то что сражаться, а и вообще держать их. Мало того, теперь они и как горнопроходческий инструмент стали не очень. Рубишь себе, к примеру, камень, рубишь, и вдруг кирка выпадает из рук! В чем дело? А вот в чем - несколько дней назад, кто-то из гномов пнул с дороги крысу, но ударом не прибил. Она затаила злобу. Нейтральные в большинстве своем, пещерные крысы слабы и трусливы, чтобы кинуться на подгорного жителя. Однако ничто не может ей помешать высунуть незаметно нос из какой-нибудь щели и мечтать, как вцепятся в бородатого обидчика. И «печать демонов» классифицирует это как направленную агрессию. Кирка, ставшая оружием, сначала потяжелеет, а если крыса рядом, так и вовсе вывалится у гнома из рук. Через несколько дней крыса может забыть обиду, или просто попасть в желудок змее. Но может и сообразить, что можно вот так вот «насолить» обидчику. Тогда просто кошмар в каменоломне или устраивать охоту на чертову крысу, или закупать новый инструмент.

Наконец гном замолчал, постоял немного, сверля нас мрачным взглядом. Потом медленно, подволакивая ноги, пошел к баулу, возле которого поземка уже намела сугроб. Мне на плечо легла ладонь, заставив вздрогнуть и перевести взгляд на девушку.

- Ну что у тебя глаза остекленели, Леша! Взбодрись! У меня идея! Все эти мечи-ножи  и прочее человеческое оружие становится тяжелым в руках гномов, но ничего не весит в ножнах, нужно это использовать!

- Как?

- Все просто! Когда мы подойдем к следующему тюленю, ты подбросишь меня в воздух, а я выхвачу нож из-за пояса. Он потянет меня вниз, и я сверху ударю всей его огромной, под проклятием демонов, массой, по чудовищу! Тюлень просто двигаться не сможет, пока я буду держать рукоятку.

- Хм... А он не цапнет тебя, как Шарик муху, вместе с этим ножом?

Громодар поднял баул и продел руки в лямки, сказал издали:

- Ничего не получится! Оружие в действительности не меняет свой вес для других существ. Нож вонзится по рукоятку, но урон нанесет лишь ударом. Никакой дополнительной массы не будет.

Огонь в глазах рыжей гномы потух, она опустила плечи и поникла. И мой скептицизм, как ветром сдуло. Внутри все закипело и мне сразу захотелось прибить старика. Чертов нытик! Прилив адреналина снес навалившуюся было апатию. Невыносимо смотреть, как падает духом наш бравый маркетолог, семи пядей во лбу... моя Кассиди! Я сдержанно, хотя зубы скрипнули, возразил:

- Нож да, ерунда. Но если у нее будет в руке копье, то тюленя продырявит насквозь и пришпилит к земле! И будет он дергаться как жук на булавке!

Гном посмотрел заинтересованно:

- Ну, копья у нас нет, да и оружие нужно выхватить из ножен, а я не знаю ножен для копья длинной метров 6-8... да и земли, к которой можно пришпилить тюленя здесь нет...

- Да плевать! Сам принцип можно использовать, так что идея хорошая! И вообще, Громодар, как к примеру гномы быков режут или овец хотя бы, если оружием невозможно пользоваться?

Гном задумчиво погладил бороду:

- На бойне используются специальные гильотины. Мясник связывает быка и опрокидывает...

- Во-от, значит можно использовать ловушки! Можно использовать веревки! Проклятие? Не возможно делать оружие? Пхе! Куем мифриловую крышку для котла, подставляем под удар и вуаля! Получаем мифриловый щит хоббита на продажу! И вообще! Девушка, что ты все время руками камни бросаешь? Ты знаешь, что такое праща? Мужик такой был еврейский - мелкий, но ловкий, звали Давид. Так он одним камнем завалил здоровенного как тролль Голиафа!  И что веревки! Простой ремень или шарф, страшные удавки! Не говоря уж о струнах от рояля! Что? Нет роялей в этой чертовой игре? Ерунда! Сделаем и распотрошим! Я тебя сам научу!

- Рояли делать или потрошить, Джек Потрошитель? - спросила Лена, слабо улыбнувшись.

- И делать, и потрошить, и даже роялить!

Поток сознания, похоже действовал правильно, я уже и сам начал улыбаться под конец, речи просто взорвавшейся кучей решений. Лена прямо на глазах вновь наливалась жизнью. Встряхнулась, как замерзший было воробей в горячих ладонях.

Помнится в детстве частенько крошил хлеб в форточку и смеялся,  глядя как птахи суетятся, хватая на карнизе крошки. Как-то в лютый мороз увидел воробья на подоконнике, он уже почти не реагировал ни на стук в стекло, ни на взмахи рукой. Стоял, покачивался, на ледяном железе, прислонялся к стеклу боком...  Я тогда вышиб окно сковородкой, чтоб только осколками не зацепить. Схватил и дышал на него, дышал, пока тот не начал шевелиться... Папаша тогда ворвался пьяный, разъярённый встал на пороге, поводя налитыми кровью глазами, но не стал по своему обыкновению бить, а тяжело сказал:

- Таких воробьев дохнет зимой тысячи. Для каждого будешь стекло вышибать?

- Это МОЙ воробей! - ответил я с вызовом.

Тот хмыкнул и ответил, уходя к себе в комнату:

- Заткнешь окно СВОИМ матрасом.

Я тогда спал на полу, на одном только одеяле, но был счастлив, Чирик не замерз, просидел ночь нахохлившись на ключе, торчавшем из двери шкафа, а утром бодрый и веселый запрыгал по комнате... И сейчас мне было так же радостно, видя как к моей гноме возвращается ее вечный энтузиазм. В глазах начинают мелькать конструкции ловушек, прикидки как использовать веревки, пращи... Да пусть меня сожрут эти сраные демоны, если еще хоть раз позволю, чтобы ее глаза гасли, а плечи опускались от безнадеги!

Девушка положила руки мне на плечи, прильнула, окутав ароматами земляники и цветов. Шепнула на ухо:

- Спасибо... Что-то я расклеилась.

Сказав, сразу отстранилась, заговорила, смотря в сторону:

- Ты не думай! Я вообще-то...

Но я снова сгреб ее в охапку, сказал:

- Ничо, все норм. Я для тебя колодец иглой выкопаю, что уж говорить о каких-то зверюшках и врагах...

И она снова прильнула, доверчиво положив голову на плечо.

До крутого склона, нам встретилось еще восемь тюленей, и отработали их на отлично. Я как поплавок, Ургала, как мясорубка, Кассиди как метательница, а Громодар как ворчалка. Шкуры у снежных тварей совершенно не годны для выделки - слишком рыхлые, да жирные. От шерсти тоже толка нет - что с этими смерзшимися колтунами делать не понятно. Единственно чем я набил под завязку свой мешок, так это «тюлений жир». На вопрос гнома, зачем он мне, лишь поделился предположением, что его можно использовать в светильниках. Тот буркнул что-то  по своему обыкновению недовольное, но тоже нарубил себе его изрядно, выбирая белый, что висел у тюленей на шее внушительными складки. Орк же, запасся мясом. Серым, волокнистым, с прожилками сала. Выглядит не аппетитно, но на вопрос «что из него готовить можно?», - сказал лишь, что «Урр его знает, но сырое здоровье восстанавливает хорошо». После его ответа, «флажок» над куском к названию «Мясо снежного тюленя», увеличился, добавив строчку: «+20 хп на 5 сек, для орков».

Впереди, закрытый пеленой склон, а часы показывают 21.30, так что позади целый день. Времени осталось - пройти снег, с его неведомыми опасностями, да найти место для ночлега.