Глава 6
Ночные визиты

Неприятно в очередной раз признавать себя идиотом, но Рина была совершенно права: мне стоило не заниматься бумагами после возвращения, а отдыхать, как я велел Райду. Или плюнуть на бессмысленный малый совет и, опять же, дать отдых уставшему телу, а главное, измученному разуму.

Я наивно рассчитывал быстро закончить разговор с Халой и после спокойно отдохнуть, проспать столько, сколько влезет. Не только Пустой Клетке не нравилось находиться со мной в одной комнате; мне его общество также не доставляло удовольствия: я чувствую, когда он влезает в мою многострадальную голову, и это отвратительное ощущение.

Но Смотрящий-за-Дорогами решил пошутить, и произошел второй срыв подряд. Я знал себя достаточно давно и хорошо, чтобы понимать: заснуть после этого не получится. Правда, все равно попробовал улечься в кровать и ворочался там до полуночи, одолеваемый сумбурными пустыми мыслями. До тех пор, пока не признался самому себе в полном поражении и не принялся за поиски выхода из ситуации.

Способов борьбы с этим мерзким состоянием я знал несколько и принялся методично отбрасывать их один за одним.

Самый приятный отпадал сразу. Мало того, что постельных утех и женского общества сейчас совершенно не хотелось, так на сегодня уже было достаточно низменных порывов и примитивных стремлений. После двух вспышек ярости от этого стало бы только хуже.

Самый эффективный, увы, тоже пришлось пока отмести. История о том, как я едва не убил Халу, уже наверняка разошлась по дворцу, и любой его собрат по силе, к которому я приду за помощью, не удержится от нотаций. Не все даны настолько ворчливы, но я невысоко оценивал свое сегодняшнее везение. Скорее всего, наткнусь я именно на того, чья компания мне совершенно противопоказана. Чего доброго, сорвусь снова, и только богам ведомо, к чему это приведет. Одно знаю точно: ни к чему хорошему.

Самый глупый, но не менее результативный способ, а именно напиться до потери сознания, я тоже решительно отверг. Сейчас совершенно не стоило ослаблять контроль, притупляя и без того уставший разум. В одиночестве-то я ничего не натворю, но где гарантии, что меня никто не навестит? Я знаю по меньшей мере двоих, способных заявиться в любое время суток, с натягом к ним можно прибавить еще парочку, добавить какое-то неожиданное из ряда вон выходящее событие… в общем, не стоит сегодня так рисковать.

Самый безвредный способ — расслабиться в горячей воде и позвать массажиста — я отринул с большим сожалением. Приятно и безопасно, но, скорее всего, сейчас мне это не поможет.

В итоге оставался всего один вариант, ненадежный и спорный, но способный помочь как раз в такой ситуации: изматывающая тренировка для тела. А если она не поможет, тогда я все же рискну и попробую найти кого-то из данов.

У жизни во дворце есть свои неоспоримые плюсы, и самый главный из них — здесь есть все, что может понадобиться человеку, включая прекрасно оборудованные тренировочные залы. Сражаться с живыми противниками ради тренировки я уже давно не рисковал, потому что вид и запах крови действовали на меня не лучшим образом, но здесь имелись великолепные болваны — «оживленные» фирами деревянные куклы, которые могли не только безропотно принимать удары, но и парировать их, и уворачиваться, и даже бить в ответ. Очень сложная, очень дорогая игрушка, которую могли позволить себе немногие.

Разминка не заняла много времени, и уже на ней я понял, что решение прийти сюда было правильным. Может быть, это не поможет нормально выспаться, но зато тело, за время путешествия соскучившееся по нормальной нагрузке, буквально звенело от наслаждения.

Потом я взял клинок, запустил болвана и тренировка началась.

Тело двигалось как заведенное, привычно и уверенно, а вот мысли в этот момент были далеко. Впрочем, относительно: всего-навсего в Верхнем дворце.

Рина, улыбчивая девочка-бард. Когда забирал ее из того гостевого дома, я думал, что это отличная идея, но тогда даже Райд не особенно возражал. Ворчал, да, но ему она тоже понравилась.

А сейчас я и сам признавал, насколько глупо и опасно мне с ней общаться. Не для меня опасно и даже не для наследника, а в первую очередь для самой девушки. Мало того, что опасность ей грозила со стороны противников кесаря — та, о которой говорил Райд, — и прочих обитателей Нижнего дворца, так еще и мое общество не шло на пользу.

Ей не стоило обманываться, не стоило привязываться и привыкать ко мне, не стоило видеть во мне то, что я всеми силами старался ей показать. По-хорошему, Рине следовало бежать без оглядки, вот только шансов у нее не было. Потому что одновременно с пониманием всей неправильности своего поведения я сознавал, что никуда ее не отпущу. Даже если это в конечном итоге ее убьет.

Эгоистично и лицемерно? Более чем. Но стремление видеть эту девочку рядом не поддавалось логике и не слушало голоса рассудка. Долг, совесть, честь, ответственность — все эти понятия и чувства, которые я старательно взращивал в себе последние годы, чтобы не скатиться в пропасть, меркли перед этим единственным сокрушительным желанием.

Наверное, если бы в припадках я осознавал себя и потом мог вспомнить свои мысли и поступки, та бесконтрольная ярость очень походила бы на это стремление.

Манию.

Стоит называть вещи своими именами, а другого имени у подобного навязчивого желания не было. Новый симптом? Спрашивать у данов-целителей я не спешил, вряд ли они сумеют с уверенностью ответить на этот вопрос. Они никогда ни на что не могут ответить. А боги… да плевать им на такие мелочи!

Я совершенно точно знал, что не оставлю этой девочке шансов. Она наивна, она уже мне верит, а много ли надо, чтобы удержать? Оберегать, поддерживать, быть ласковым и заботливым… Это совсем не сложно, особенно тогда, когда подобные действия доставляют удовольствие и можно совсем не бояться случайного срыва. А самое главное, это очень просто, если конкретное ее отношение ко мне совершенно не интересует, важно только, чтобы оно было хорошим.

Влюбится в меня? Я смогу сделать так, чтобы безответное чувство не переросло в неприязнь.

Посчитает другом? Опекуном? Да хоть домашним животным! Мне просто нужно было видеть ее, знать, что она недалеко, и иметь возможность греться ее Искрой. Все.

Вдруг влюбится в кого-то еще и захочет выйти замуж? Благословлю, лишь бы согласилась не уезжать далеко. Она не откажет, она добрая девочка, а я ради этого готов на все. Рассказать жалостливую историю своей жизни, упрашивать на коленях хоть перед всем дворцом — плевать.

Эта девочка должна быть рядом, потому что я так хочу. Не на цепи и не в клетке, потому что в неволе такая птичка петь не станет, а по собственному желанию.

И если кто-то посмеет забрать ее силой, я найду способ уничтожить его, сохранив при этом Вирату и жизнь наследника.

Эти мысли рождали смутное отвращение, желание дать себе самому в морду, но это противоречие не играло никакой роли, без труда задавленное фанатичным «хочу».

— А я, между прочим, соскучилась, — прозвучал в полумраке звонкий девичий голос, когда я, окончив очередной поединок, решил, что согнал с себя достаточно пота, и отправил болвана на заслуженный отдых.

— Хочешь, я задам один-единственный вопрос, и ты поймешь, как рада была моему отсутствию? — со смешком поинтересовался я в ответ, утираясь специально для этой цели прихваченным из комнаты полотенцем.

— Я догадываюсь, о чем ты, но продолжай.

— Ты определилась с кандидатурой? — послушно продолжил я, находя взглядом собеседницу.

Тия сидела в углу зала на скамейке, скрючившись и зажав между коленями сложенные ладони.

— Не сутулься, — велел я, надевая короткую тунику, до этого лежавшую на скамейке. Узкие штаны для тренировок позволяли соблюдать некоторое подобие приличий в обществе девушки, и я порадовался, что не пренебрег ими. Но одеться до конца все равно следовало.

Не обязательно было смотреть в сторону Тии, чтобы увидеть, как она скривилась, показывая язык, но потом все же разогнулась.

Она всегда так делает.

— Не определилась, — проворчала она недовольно. — Почему я должна выбирать именно из этого списка?

— Назови того, кто в него не входит, и мы подумаем, возможно ли подобное, — спокойно отозвался я. Этот вопрос тоже обсуждался неоднократно.

— А ты не подходишь? — вздохнула она тоскливо.

Я замер в растерянности и вопросительно уставился на собеседницу.

— Это что-то новенькое. Чем обязан такой чести? Только не говори, что это результат большого и светлого чувства, успевшего родиться в мое отсутствие!

— Ну… нет, — нехотя признала она. — А все-таки, чем плоха идея? И род хоть малоизвестный, но вполне себе старый, и опыт, и…

— Тия, — резко окликнул, обрывая эти глупости. — Прекрати.

Она осеклась и, кажется, слегка обиделась, а я тяжело опустился рядом на скамью.

— Ты сама понимаешь, насколько глупа эта идея. И, пожалуйста, впредь постарайся…

— Извини, — тихо перебила девушка, осторожно коснувшись кончиками пальцев моего локтя. — Я просто хотела пошутить, но получилось неудачно. На самом деле… — она осеклась, видимо, подбирая слова или не решаясь сказать то, что собиралась, а потом все же продолжила: — На самом деле я просто ревную. К этой девушке, Рине.

— В столице что, других новостей не осталось? — я насмешливо покосился на Тию. — Грядущее представление и необходимость до него определиться с будущим мужем тебя больше не заботят? Гораздо важнее дана, которую я привез?

— Важнее? Нет. А вот про новости ты зря. Я уже несколько лет знаю то, о чем ты говоришь, и только тем и занимаюсь, что подготовкой к этому светлому событию и дальнейшей самостоятельной жизни. А эта дана появилась здесь внезапно и только сегодня. Зачем она тебе?

— Ты не находишь, что я имею право на небольшие слабости? — огрызнулся я резко. Наверное, излишне резко, но обсуждать этот вопрос не хотелось. Достаточно того, что Рина стала навязчивой идеей для меня, а теперь, выходит, и для всех окружающих.

— Не имеешь, ты железный, — тихо хмыкнула девушка. — Не сердись, я правда немного ревную. Это очень по-женски, недостойно и все такое, но я привыкла, что мир кружится вокруг меня, что я для тебя и остальных самая особенная, а тут появляется невесть кто, над кем ты трясешься намного сильнее. Логично ведь, что мне хочется узнать о ней побольше.

— Логично, узнавай, — согласился я с Тией. — Только сделай одолжение, не причиняй ей вреда и не обижай из своей ревности.

— Ничего не обещаю, это от нее зависит, — задиристо возразила девушка, и я не стал настаивать.

Пусть практикуется в интригах, в чтении людей, в сборе информации и умении предсказывать последствия своих поступков. Ничего по-настоящему плохого она Рине не сделает, на это нет причин, а со всем остальным они разберутся сами.

— Кстати, у нас сейчас будут гости, — предупредила Тия через несколько мгновений.

— Я так понимаю, это свои?

— Даор, — коротко сообщила наследница. — Спорим, он тоже желает спросить о твоей Рине?

— И не подумаю. Он уже грозился обсудить этот вопрос наедине. Вот только, в отличие от тебя, Алый Хлыст не станет разыскивать меня по дворцу среди ночи ради такой ерунды. Полагаю, у него есть еще какие-то новости.

Появления Даора мы дожидались в молчании. Мне совсем не хотелось с ним разговаривать, сейчас было самое время вернуться в постель: я чувствовал, что начинает накатывать дремота, и этой удачей стоило воспользоваться. Но спрятаться от Алого Хлыста, когда ему от тебя что-то нужно, еще никому не удавалось. Он при желании умудряется отыскать во дворце даже Тию.

Изначально никто не планировал предупреждать наследницу о ее роли так рано. Она умная и одаренная девушка, но мы сомневались, что она сумеет принять правду и не выдать себя поведением. Ожидали, пока подрастет, и намеревались открыть ей всё где-то за год до совершеннолетия. Но этот план не учитывал особенностей дворца.

Я не знаю, кто именно и когда построил это сооружение. Нижний дворец очень стар, он ровесник Вираты и даже, может быть, всего мира. В книгах написано, что создатель его — первый из кесарей, и он же положил основу той защите, которая окутывает сейчас дворцовую территорию. Однако ни в одной книге нет ни слова о том, когда и почему этот дворец вдруг обрел свою волю, да и о самом наличии этой воли не знал никто, кроме кесарей и наследников, которые все как один были сильными фирами. Их сила поколение за поколением питала защиту.

Алий, умирая, вынужден был нарушить правило и посвятить в тайну нескольких человек, на чьи плечи ложилось сохранение Вираты. Младенец не сможет удержать такие чары, даже если его одаренность очевидна с самого рождения, и тут очень кстати под руку подвернулся я. В тот момент мне особенно отчетливо вспомнилась первая встреча с Идущей-с-Облаками, когда богиня сообщила, что данная мне сила еще пригодится на благое дело. Вот оно, это дело.

Дворец принял меня по просьбе кесаря. Неохотно, но принял. Однако, когда наследница подросла, сам свел с ней знакомство. А Тия никогда не была дурой и быстро догадалась, что ее выбрали не просто так. Тогда ей было тринадцать, и с тех пор она доказала, что полностью достойна доверия: о ней не догадывался никто, включая прочих «детей кесаря». Ну, или догадывался, но мысли свои держал при себе — они очень умные, эти дети.

Что касается дворца, я не верил, будто создать подобное мог человек, да и в самозарождение этой личности тоже совсем не верилось. Здесь ощущались рука и воля богов, а эти существа никогда и ничего не делают зря. Если же разум — их творение, можно предположить, что и вместилище для оного создали не люди. Да и помощь Идущей-с-Облаками, которая вдруг согласилась взять под крыло наследницу, отлично сочетается с этой теорией. Зачем-то нужны богам Нижний дворец и местность вокруг него, причем именно в том виде, к которому все привыкли.

Во всяком случае, в этом был уверен Даор, втайне мечтающий раскрыть тайну дворца кесаря, а я предпочитал с ним не спорить: себе дороже. Хотя до сих пор изучение архивов и другие методы никакого результата не принесли, Алый Хлыст не оставлял надежды. Такое упорство, не подкрепленное никакими доказательствами, было странным для него, но он слишком редко ошибался, чтобы не придавать его поискам значения.

— Драгоценная, по какой причине вы нарушаете распорядок дня? — вместо приветствия проговорил Даор, наткнувшись взглядом на сидящую рядом со мной девушку.

— Потому что днем вы все заняты, и просто так подойти поговорить по душам не получится, — совершенно не смутилась наследница.

— Любопытство — полезное качество, но только тогда, когда оно сочетается с осторожностью, — назидательно проговорил Алый Хлыст. — Тия, проводи нас в покои Ива коротким путем. Что за странная идея сидеть в темноте на жесткой скамье?

— Почему в мои? — мрачно поинтересовался я.

— Пока ты будешь избавляться от последствий своей тренировки, я поговорю с этой очаровательной девой о прекрасном и возвышенном, потом она даст мне ответ на один очень важный и срочный вопрос и отправится почивать. Потом я обговорю с тобой еще пару вопросов, на всякий случай помогу с твоей небольшой проблемой, и ты тоже отдохнешь, пока в самом деле кого-нибудь не убил. А когда вы оба будете сладко спать и хотя бы на короткое время прекратите умножать мою головную боль, я сумею вернуться к своим прямым обязанностям.

Мы с Тией переглянулись с, подозреваю, одинаковыми выражениями лиц. Надо было убегать, пока имелась такая возможность, когда девушка только почувствовала приближение Даора, а теперь оставалось лишь подчиниться деятельному дану.

Я постоянно забывал, что у этого человека тоже есть Искра. Лично у меня она всегда ассоциировалась с искусством и исцелением, с чем-то прекрасным и возвышенным, вроде Рины Пыль Дорог. А Алый Хлыст был бесконечно далек от этих понятий, и его манеры, обаяние и любовь к красоте не могли ввести меня в заблуждение. Наверное, потому, что я точно знал натуру этого безобидного на вид человека, не зря получившего свое прозвище. Даор с одинаковым удовлетворенным спокойствием слушал и талантливых певцов, и людей, воющих от боли в руках палача.

Дворец свою будущую хозяйку послушался беспрекословно, и через несколько мгновений мы, миновав затянутую темной непрозрачной пеленой дверь, возникшую посреди ровной стены, оказались в моих покоях. Оставив Даора читать насупившейся наследнице нотации, я ушел в ванную, где с наслаждением сбросил пропитавшуюся потом одежду.

С мытьем я управился достаточно быстро, но к тому моменту, как вышел в гостиную, Даор все же успел выслать наследницу прочь.

— Может, мы поговорим завтра? — спросил я, окинув взглядом удобно и основательно устроившегося на диване мужчину. Спать мне хотелось еще до тренировки, сейчас мысли и вовсе путались.

— О, завтра мы тоже непременно поговорим, мой дорогой друг. Но сегодня я все же хотел обсудить пару вопросов.

— Есть какие-то новости по нападениям?

— Кое-кого взяли, но это шушера, — Даор пренебрежительно повел рукой. Жест был красивый, выверенный и нежно им любимый. — Как я и думал, все серьезные игроки готовятся сделать ход, когда появится наследник.

— А мы?

— И мы тоже готовимся. Там такой длинный и такой изумительный список торжеств! — он даже прижмурился от удовольствия, но я не обратил на это внимания. Алый Хлыст слишком привык играть на публику и ради меня никогда не утруждался сменой маски.

— Если ты не ожидал ничего серьезного, зачем отправил меня бродить по лесам?

— Я мог ошибаться, — предположил Даор. Выдержал паузу, а потом продолжил: — Но это не единственная причина; еще ты развеялся и немного размялся. Признаться, я ожидал, что ты появишься отдохнувшим и довольным, а не станешь сразу по приезде крушить мебель и покушаться на жизнь дана с редким и ценным даром. Стой, не надо ничего объяснять, твое поведение я обсуждать точно не намерен! — он предупреждающе поднял ладонь и даже на полтона повысил голос. — А самое главное, ты не мешался мне здесь больше луны, и я сумел спокойно подготовить ряд провокаций и других увеселительных мероприятий.

— И чем я тебе мешал? — искренне опешил я. — Не припомню, чтобы я хоть когда-то совал нос в твои дела.

— Ты, мой дорогой друг, недооцениваешь сокрушительную силу собственного обаяния, — он тонко улыбнулся.

— Ржа тебя побери, Даор! Изъясняйся проще.

— Я имею в виду, что ты одним своим присутствием поблизости парализуешь во многих людях тот орган, который отвечает за стремление к необдуманным поступкам. Тебя боятся, так понятнее? А в твое отсутствие здесь такой изумительный бардак и атмосфера вседозволенности…

— Не паясничай, — скривился я.

— Извини, но я абсолютно серьезен, — с улыбкой развел руками Алый Хлыст. — Не веришь мне, я могу предоставить десяток людей, которые со всем этим работали.

— И каковы результаты провокаций?

— Их пока не было, этих провокаций, — разъяснил Даор. — Мы только подготовили некоторые шаги, вычислили нужных людей… Схема простая. Пока ты здесь, некоторые мятущиеся души не решаются сунуть нос в серьезное дело и согласиться на заманчивое предложение некоей темной личности, а когда тебя нет, они — при должной настройке — склоняются в нужную нам сторону. Сейчас, незадолго до представления, идет активная борьба за каждую душу, и таким образом можно выйти на интересные компании… Но я обещал короткий разговор, а ты опять вынуждаешь меня к пространным рассказам. На самом деле обсудить я хотел этот алмаз неграненый, девочку-барда.

— Избавь меня от нотаций! — проворчал я.

— Нотаций? Боги с тобой! — он с искренним изумлением уставился на меня, а потом сотворил охранное знамение. — Я хотел сказать, что это прекрасно! Надеюсь, ты сохранишь особое отношение к этой дане еще хотя бы десяток дней, чтобы все уверились в серьезности твоей симпатии?

— Что?! — переспросил я потрясенно.

Он совершенно спокойно повторил, глядя на меня чуть насмешливо и удовлетворенно.

— Нет, погоди, это я понял, — сказал я. — Имею в виду, ты не будешь ворчать и ругаться за приобретенную в ее лице слабость?

— Конечно нет. Это прекрасно, что теперь у тебя есть… слабость и при этом я точно знаю, как она выглядит и чего от нее можно ожидать. Когда начнется самое интересное, станут бить именно по слабым местам и эта девочка сослужит нам прекрасную службу.

— Ты хочешь использовать ее в качестве живца? — сообразил я наконец.

Странно, но злости и раздражения не почувствовал. Наверное, с самого начала понимал, что именно так все и будет.

— Не только ее. Не смотри на меня так, неужели ты сомневаешься в своей способности ее защитить? Я лично — ни капли.

Улыбка у Алого Хлыста вышла хитрая и проказливая, а оттого почти жуткая. Когда он вот так гримасничает, все заканчивается серьезными потрясениями если не для страны, то для отдельно взятого дворца точно.

— Это все, о чем ты хотел сказать? — вздохнул я, не вдаваясь в подробности.

— В общем, да. Постарайся продержаться на том же уровне интереса еще хотя бы несколько дней, сходи с ней куда-то в людное место, но не очень демонстративно… В общем, продолжай вести себя так, как сегодня, и все будет прекрасно. Иди, ложись. Я посижу здесь, помогу тебе уснуть, на это моих способностей должно хватить, — закончил он миролюбиво и, кажется, с искренней заботой.

— Спасибо.

Спорить я не стал, отказываться от помощи — тоже. Только остановился, опомнившись, на пороге спальни и, обернувшись, уточнил:

— А что тебя привело среди ночи? Неужели это не могло подождать до утра?

Алый Хлыст окинул меня странным, чуть рассеянным взглядом и ответил ровно:

— Я не оставляю надежды, что когда-нибудь ты начнешь самостоятельно заботиться о здоровье своего тела, а не только ума. Но пока этого не произошло, приходится полагаться на осведомителей и следить за этим самому. Поэтому, мой дорогой друг, прошу тебя все же лечь в постель, у меня еще масса важных дел. Да, и завтра постарайся выкроить время, чтобы прогуляться и развеяться. Бессонница — нехороший знак.

Даор… своеобразный человек. У него манеры и облик изнеженного существа, не мыслящего себя без роскоши, расчетливый ум непревзойденного стратега и какой-то очень странный кодекс чести и правил поведения с массой уточнений, допущений и исключений. Мне кажется, этот тип ко всему прочему никогда не спит и ничего не забывает.

Я за без малого двадцать лет нашего знакомства так и не научился его понимать; наверное, банально не хватило ума. Даора иногда получается предсказать, часто удается понять логику его поступков, если он соизволяет ее объяснить, вот как сейчас, но чаще он с большим удовольствием загоняет окружающих в тупик.

А все самое интересное происходит у него в голове и никогда не показывается на поверхности. Наверное, тот философ, который сказал: «Человеческий разум — это целый мир, огромный и непостижимый», — вдохновлялся кем-то вроде Алого Хлыста.

Пожалуй, именно он все эти годы управляет страной. Да, официально-то регентский совет, и у каждого из его членов есть реальная власть, но каждый из них, осознанно или нет, делает то, что нужно Даору. А если вдруг не делает… не знаю, как Алый Хлыст решает эти вопросы, но серьезных споров и конфликтов в совете я не припомню за все время его существования.

Более того, Даор с самого начала демонстрирует такую уверенность и знание дела, что волей-неволей закрадываются подозрения: а сам ли Алий правил, или тоже под умелым и тактично-незаметным руководством Даора, седьмого милора Вираты? Кесарь был умным человеком, но я бы все-таки поставил не на него.

Ко мне Алый Хлыст относится странно: слишком хорошо, слишком по-человечески. Странно для циничного всегда невозмутимого Даора с одной стороны и для опасного безумца — с другой. Участливо, с легким, но не унизительным сочувствием, иронией, заботой и даже как будто пониманием. По-дружески.

Иногда кажется, что историю мою он знает от самого рождения, включая те события, которым не было свидетелей, и видит меня насквозь, а потому — относится именно так.

Впрочем, в случае с Даором я бы не поручился, что это именно кажется.