Глава 5
Пустая Клетка
Рина Пыль Дорог
— Недурственно.
Я аж подпрыгнула на месте от неожиданно прозвучавшего рядом голоса и едва не рухнула в ванну, на низком бортике которой сидела. Поспешно прикрылась влажным полотенцем, прижав его к груди, вскочила и обернулась.
В проходе стояла высокая особа неопределенного возраста. Темно-зеленая туника в пол, заколотая на плечах золотыми фибулами так, что получался скромный вырез-лодочка, и подпоясанная узким плетеным золотым ремешком, подчеркивала белизну кожи. Не девичьей — шею, руки, да и лицо покрывали тонкие сеточки морщин, — но чистой и ухоженной. Тонкие белые пряди в черных волосах, собранных в высокую прическу, не добавляли женщине возраста, а почему-то украшали. Взгляд темных глаз, пристальный и цепкий, был насмешливым, но не злым и не враждебным.
— Кто вы? — спросила я, настороженно разглядывая гостью. Хотела спросить еще, как она вошла, но вовремя вспомнила, что сама не заперла дверь, чтобы могли принести еду. А двери между комнатами покоев и вовсе не закрывались.
— Айга Черная Звезда, — она слегка склонила голову. — Портниха.
— Портниха? — переспросила я недоверчиво, разглядывая обещанную Паучиху.
Взгляд, манера держаться… Все это подошло бы как минимум жене кесаря! Даже боязно спрашивать, кто и почему прозвал женщину в честь мерзкой ядовитой твари. А в то, что это родовое имя, мне верилось слабо.
— Портниха, — подтвердила она. — А ты — Рина? Новая игрушка нашего Ива?
— Я не игрушка, я приехала учиться, — огрызнулась я зло, чувствуя, что щеки заливает краска. Да как она вообще могла…
— Не в этом смысле, — рассмеялась женщина. — Просто каждый новый найденыш для него — как новая игрушка для ребенка. Ему интересно познакомиться, рассмотреть подробнее, так что будь готова к вниманию регента. Да не волнуйся, он с такими аккуратный, не сломает. И вообще он последний здесь, кого тебе стоит бояться, потому что для детей кесаря он добрый дух-защитник. Верхний дворец — тихое место, мы здесь отдыхаем в стороне от всего, включая гнев Железного регента.
— А Нижний?
— Там все будет зависеть от тебя, деточка, — проговорила она насмешливо, окинув меня новым оценивающим взглядом. — Вдруг в тебе скрыты такие таланты, что именно ты хорошенько его встряхнешь? Хочешь попытаться, а?
— Я согласилась сюда приехать, потому что мне пообещали учителя, — проговорила я твердо, — и трясти я ничего не собираюсь!
— Да ради богов, — вновь рассмеялась женщина. — Пойдем. Судя по спешке, из одежды у тебя — только эти тряпки, — она задумчиво кивнула на сложенные на полу у шкафчика вещи.
— Так получилось, — раздосадованно пробормотала я и двинулась прочь из ванной вслед за портнихой.
В гостиной при нашем появлении с кресел подскочили две совсем юные девушки, скорее даже подростки лет тринадцати, наряженные в светлые туники. На диванчике лежал ворох тканей, и помощницы Паучихи дружно двинулись к нему.
— Полотенце, — строго велела Черная Звезда и протянула руку.
Пришлось отдать ей свою единственную одежду и неловко прикрыться руками, настороженно косясь на дверь. Я отчаянно надеялась, что никто не войдет в самый неподходящий момент.
— Не сутулься, — отрывисто скомандовала женщина, обходя меня по кругу, и я получила ощутимый тычок острым пальцем между лопаток. — Да. Кости, конечно, торчат, но не сильно. Не тощая, а именно тонкая, хрупкая. Хорошо.
Дальше мне дали белье, в которое я поспешно облачилась и почувствовала себя куда увереннее: мягкая ткань ласкала тело и прикрывала от цепкого взгляда Паучихи.
— Почему ты стесняешься? — спокойно спросила Айга, выразительно вздернув аккуратно подведенную бровь.
— А почему не должна? — в свою очередь удивилась я.
— Потому что здесь нет посторонних мужчин. Ты что, никогда не пользовалась общественными купальнями? Откуда, кстати, Ив тебя привез?
— Из Далена, это…
— Северяне, — женщина махнула рукой, оборвав меня. — Можешь не продолжать. Нет ничего постыдного в наготе, когда она уместна. Особенно если это нагота красивого молодого тела. Разгуливать в таком виде по дворцу, конечно, не стоит, но в данный момент смущение неоправданно и глупо. В твоем случае даже нагота не выглядит бесстыдной, ты ведь явно совсем еще девчонка. Что ты на меня так недоверчиво косишься?
— Что значит — даже нагота? И почему именно в моем случае?
— Подрастешь — узнаешь, — рассмеялась она. — Некоторые и полностью одетыми умудряются выглядеть как… в общем, неважно. На севере вы, насколько я знаю, спокойно носите штаны, и такая одежда не будет тебя смущать? Отлично, подберем что-нибудь… необычное и привычное тоже.
— А можно я сначала поем? — проговорила я, с тоской поглядывая на груду ткани.
Паучиха снова смерила меня взглядом, усмехнулась и разрешила отложить примерку.
Когда через пару часов Черная Звезда с помощницами уходила, в сундуках моей спальни осела добрая половина того, что они принесли с собой: большинство одежды имело такой покрой, что даже не требовало подгонки по фигуре, все решалось с помощью пояса. Здесь не любили плотно облегающих вещей, предпочитали мягкие драпировки. Наверное, из-за жаркой погоды. Больше всего времени ушло даже не на примерку, а на мой завтрак и обучение меня искусству «как правильно надеть тунику».
Паучиха своим видом совсем не располагала к доверительным разговорам, поэтому я не рискнула задать те вопросы, которые собиралась, и вообще старалась помалкивать, отчаянно желая, чтобы женщина поскорее ушла. Мне кажется, Айга это понимала, и подобное отношение ее не то что не обижало, а искренне забавляло, как и мои короткие односложные ответы. Я старалась быть вежливой, но портниха вызывала устойчивую неприязнь, скрыть которую у меня, наверное, не получилось. У меня вообще никогда не получалось скрывать эмоции…
Правда, через несколько минут после того, как за Паучихой закрылась дверь, я пожалела о своей недальновидности. Чувства успокоились, а вопросы — остались, только теперь задать их было некому.
Я выглянула за дверь, про себя дивясь тишине и пустынности дворца. Странно, Райд говорил, что за дисциплиной следят строго, а занятия начинаются рано утром, но за все время я так никого и не встретила, и сейчас тишина, как будто на дворе глухая ночь. Может, все уже на занятиях, где-то в другом конце дворца?
Несколько мгновений я постояла на пороге, раздумывая, стоит ли идти искать кого-нибудь, но потом решила не спешить, а нежданно образовавшееся свободное время потратить на сон, и вернулась в покои. Не так уж хорошо я отдохнула в охапке Железного регента. Или последние переживания оказались слишком яркими? Во всяком случае, уснула я почти мгновенно, провалившись в глубокий сон без сновидений.
Проснулась уже ближе к вечеру и едва успела одеться и выйти в первую комнату, где обнаружился еще горячий ужин, когда дверь без стука распахнулась, и на пороге возник Железный регент. Хмурый, задумчивый и еще более всклокоченный, чем был утром.
— Здравствуй, — при виде меня он заметно посветлел лицом и улыбнулся. Почему-то от этого и у меня на душе потеплело. — Тебе подходит этот наряд, он гораздо лучше прежнего.
— Спасибо, — с некоторым смущением проговорила я. — Вы за мной?
— За тобой. Но ты можешь не спешить, — отмахнулся он, аккуратно прикрыл за собой дверь и прошел к креслу, в которое опустился тяжело, грузно, что было совсем не похоже на обычные его точные движения.
— А вы так и не отдохнули с дороги? — спросила я участливо.
Он слегка качнул головой, обвел взглядом меня, комнату, потом запнулся взглядом о собственные сапоги и со смешком заметил:
— Не отдохнул. И переодеться, похоже, тоже забыл.
— Вообще, здешние одежды очень… просторны, и я пока не поняла, отличаются ли мужские от женских, — осторожно заговорила я, осененная внезапной дикой, но интересной идеей.
— Предлагаешь мне примерить что-то из твоих вещей? — легко расхохотался Ив, с лету ухватив самую суть.
— Простите, — я виновато опустила взгляд. Похоже, в присутствии этого человека мое неумение держать язык на привязи достигает пика. Еще хорошо, что он не рассердился… — Мне кажется, очень неприятно ходить в пыльной дорожной одежде, а бегать туда-сюда, чтобы переодеться, у вас наверняка нет времени.
— Знаешь, что самое забавное? — все еще улыбаясь, проговорил он. — Пожалуй, кроме Паучихи, никто и не заметит разницы. Мужские и женские одеяния действительно отличаются… деталями. А порой и не отличаются вовсе. Но на пути воплощения этого плана я вижу две серьезных преграды. Во-первых, мне не хочется смущать тебя своим присутствием в твоей ванной; надевать же чистые вещи на грязное тело неприятно и неправильно. А во-вторых, не думаю, что размер обуви у нас тоже совпадает, — он выразительно хлопнул ладонью по высокому голенищу сапога. — Конечно, все эти вопросы вполне решаемы, можно было бы послать слугу за вещами, воспользоваться ванной в каких-то соседних покоях, но мне не хочется сейчас этим заниматься. Человек, с которым нам предстоит встретиться, наплевательски относится к таким мелочам, и куда проще сначала поговорить с ним, а потом уже спокойно заняться всем остальным. Впрочем, если тебя смущает…
— Нет-нет, если вам удобно, то все в порядке, — поспешила я заверить Ива. А потом, переводя тему, радушно предложила, широким жестом указав на стол: — Присоединяйтесь!
И только потом сообразила, что тарелку принесли лишь одну.
— Вот что я точно успел сделать, так это поесть, причем даже неоднократно, — вновь засмеялся регент, но все-таки подхватил с блюда апельсин и принялся его чистить.
Я же вновь поразилась, насколько улыбка и, паче того, смех преображают резкие черты его лица. Почти до неузнаваемости, как будто Ярость Богов превращается в совсем другого человека. Железным регентом он был тогда, когда не улыбался, а вот кто сидел сейчас передо мной — вопрос.
И этот мужчина с искрящимися теплыми глазами нравился мне гораздо больше того, железного.
Понимая, что уже откровенно пялюсь на собеседника, я вновь постаралась перевести тему. Может, не менее нелепо, но это меня не беспокоило: я ничего не имела против его смеха.
— Как у вас ловко получается, — похвалила я Ива, а в ответ на его озадаченный взгляд пояснила: — Мне приходится шкурку надгрызать, иначе не удается почистить. То есть, наверное, это лучше бы делать ножом… — я одернула себя, соображая, что грызть апельсины — наверняка не самое достойное занятие.
Пробовать эти южные фрукты мне доводилось в те дни, когда мы путешествовали с отцом. Столицу он не любил, как и любые крупные города, но к морю нас все равно несколько раз заносило.
— Я в детстве тоже так делал, — заверил Ив, весело поглядывая то на меня, то на фрукт в своих руках. — Не бегать же каждый раз за ножом.
— И вас за это не ругали? — спросила я осторожно. Из какой семьи вышел Железный регент, я не знала, но почти не сомневалась, что род этот старый и уважаемый.
— Ругали, конечно. Апельсины же были ворованные, — проговорил он с задумчивой, какой-то усталой улыбкой, которая за пару секунд вдруг сползла с лица, уступив место хмурой вертикальной складке между бровями.
Я тут же укорила себя за бестактность. Ни о каких родственниках Железного регента я никогда не слышала, и было естественно предположить, что их не осталось. Я ведь сама не любила вспоминать детство, особенно раннее, не любила и обсуждать его с кем-то, потому что там, в детстве, была мама, тоска по которой успела войти в привычку. И вот — пожалуйста, поставила Ива в такую же неприятную ситуацию.
— Рина, говори мне «ты», хорошо? — неожиданно попросил он, пристально взглянув на меня.
— Я… Но это… — беспомощно промямлила я в ответ, не представляя, как у меня это получится. Боги с высоким положением Ива и его репутацией, он же банально значительно старше и совсем мне не знаком!
— Пожалуйста, — веско добавил он.
— Я постараюсь, — неуверенно пообещала я. А в глубине души вдруг почувствовала удовольствие: такое отношение было приятно.
— Спасибо, — регент улыбнулся уголками губ и кивнул, после чего перевел взгляд на столик и вновь слегка нахмурился. — Я тебя совсем заговорил, ты ничего не ешь. Напрасно, силы еще пригодятся, ведь определение состава дара — муторное дело. Я постараюсь тебя не смущать и заодно немного вздремну.
Губы его исказила кривоватая усмешка, мужчина немного сполз в кресле, пристраивая голову на спинке, благо та оказалась достаточно высокой.
Несколько мгновений я растерянно смотрела на него, потом озадаченно покачала головой и все-таки принялась за еду, развлекая себя при этом пространными размышлениями о том, насколько мне повезло родиться именно в Вирате. Потому что где-то еще подобная забавная ситуация была бы просто невозможна.
У нас очень просто относятся ко многим вещам, в том числе и к еде. Даже во дворце кесаря достаточно аккуратно пользоваться столовыми приборами и не пачкаться, чтобы сойти за приличного человека. Единственное, к чему мне приходилось привыкать, — это держать тарелку на весу одной рукой, потому что на севере принято есть за столом, а не сидя в кресле. Но это было несложно, блюда готовили с учетом традиции, и для них достаточно было вилки либо ложки.
В Прете, например, едят руками или двумя тонкими палочками, сидя прямо на полу, на толстом ковре. А в Альмире количество столовых приборов зависит от количества блюд, причем последнее определяется положением хозяина. То есть в королевском дворце пришлось бы орудовать парой-тройкой десятков вилок и ложек.
Но главное — и там, и там обед является в первую очередь церемонией, и регент не смог бы позволить себе вот так спокойно дремать в кресле, да еще находясь при этом в покоях посторонней девушки, даже будь он трижды сумасшедшим.
Не знаю, как Ив сумел уснуть в такой позе, она казалась не слишком-то удобной. Но с другой стороны, он явно очень сильно вымотался: сутки в седле, причем еще неизвестно, сколько сил отбирала поездка над облаками, да и после регент явно работал. Тут не захочешь — уснешь, едва прикрыв глаза.
Присмотревшись, я различила и усталые складки в уголках губ, и тени под глазами, и вообще сейчас Ив казался старше, чем обычно.
Почищенный целый апельсин лежал на краю стола.
Еще не закончив с едой, я поняла, что разбудить регента у меня рука не поднимется. Проснется вскоре сам — ладно, не проснется — никто от этого не умрет. Я несколько лет ждала возможности начать учебу и легко подожду еще день, а если так себя не беречь, то не только с ума сойти можно. Потому что железный-то он, конечно, железный, но не бессмертный же!
А железо тоже устает и ржавеет.
Приняв это решение, я тихонько поставила пустую тарелку обратно на стол и постаралась поудобнее устроиться в кресле.
Через некоторое время в комнату аккуратно и бесшумно заглянула девушка в такой же одежде, какая была на давешнем слуге, провожавшем меня в Верхний дворец. Разве что туника ее была заметно длиннее, почти до щиколоток. Девушка замерла на пороге, с изумлением уставившись на нас с Ивом, но я приложила палец к губам, призывая к молчанию, и виновато улыбнулась, пожав плечами.
Служанка опомнилась, взглядом вопросительно указала на стол, но я, покосившись на регента, отрицательно качнула головой. В ответ получила понимающий кивок, и дверь за девушкой закрылась.
Зря я, наверное, спала днем, лучше бы в самом деле осмотрелась в саду и дворце. Сейчас я чувствовала себя бодрой, полной энергии и совсем не хотела неподвижно сидеть в кресле.
Мне вообще тяжело даются бездействие и неподвижность. У Большой Крыши я, когда не играла, обычно помогала хозяевам, благо работы всегда хватало. Возиться на кухне или конюшне было гораздо приятнее, чем сидеть на месте без дела. Иногда я, правда, выбиралась в публичную библиотеку, но случалось это не так часто, как хотелось бы, — на это требовалось потратить целый день, потому что читать книги приходилось на месте, с собой их выдавали далеко не всем. Я к числу учеников, студентов и благополучных горожан не относилась и доверия достойна не была.
Через некоторое время меня начало подмывать все-таки разбудить Ива, якобы случайно, но я отругала себя за такое малодушие.
А еще чуть позже кто-то незнакомый избавил меня от бестолкового спора с самой собой. Из коридора послышались голоса, шаги, а потом совсем рядом хлопнула дверь, и Ив, вздрогнув, проснулся. Резко выпрямился, обвел комнату расфокусированным пустым взглядом, потом тряхнул головой и озадаченно уставился на меня:
— Почему ты меня не разбудила?
— Извините… то есть извини, я подумала, что тебе будет лучше поспать, а этот разговор и до завтра может подождать.
— Спасибо за заботу, конечно, это приятно, — улыбнулся он рассеянно и поднялся с кресла. — Вот только нас ждут, пойдем.
— Об этом я как-то не подумала, — раздосадованно пробормотала я в ответ.
— Ничего страшного. Если честно, я действительно очень благодарен тебе за участие, мне за этот час на самом деле стало легче. Просто я предпочитаю заканчивать дела, а не откладывать их на потом. Конечно, разговор с даном может и подождать, но если давать себе слабину по пустякам, потом гораздо сложнее ответственно подходить к серьезному делу.
— Интересная точка зрения…
Когда мы вышли в коридор, то его недавнюю мягкую тишину сменило множество звуков. Откуда-то доносились смех, легкая музыка, искаженный слабым эхом бойкий разговор — Верхний дворец ожил.
Вскоре мы с Яростью Богов даже наткнулись на пару юношей, спорящих о чем-то прямо посреди коридора. Завидев нас, они прервали разговор, едва ли не хором поздоровались с Ивом, но смотрели не столько на него, столько на меня. Железный регент их, к слову, не пугал совсем.
— Вы… не знаешь, где все были днем? — негромко спросила я его, когда мы прошли мимо. — Утром тут было так тихо, ни одной живой души.
— Сегодня день отдыха, поэтому утром, наверное, большинство спали, а потом занимались в библиотеке, гуляли в саду или в городе. Редко кто сидит в жилом крыле целый день, — пожав плечами, пояснил Ив.
— В городе? То есть отсюда запросто можно выйти и прогуляться в город? — я недоверчиво покосилась на регента.
— Это ведь не тюрьма, — чуть улыбнулся Ив. — Только об уходе и цели прогулки надо сообщать Паучихе.
— Портнихе?!
— Она не только портниха, она еще следит за порядком в Верхнем дворце. Раньше эта территория была общей и управлялась одним старшим смотрителем, Траном Черная Звезда. После смерти кесаря сложилось такое разделение, которое существует сейчас, старый смотритель остался здесь, а в Нижнем дворце появился другой человек. А потом Тран умер, и приглядывать тут за порядком стала его вдова — они и до этого фактически делили обязанности на двоих.
— То есть ее имя — это имя мужа?
— В общем, да, но ей подходит, — насмешливо заметил мой спутник. — Они вообще друг другу очень подходили.
Когда мы спускались по ступеням, Ив придержал меня за плечи, чтобы я не упала, запутавшись в непривычно длинном подоле, а потом и вовсе предложил локоть для опоры. Я в первый момент ухватилась за него машинально, больше сосредоточенная на неровной дорожке и непривычных сандалиях, примотанных к ногам тонкими шнурками. И лишь потом почувствовала неловкость, но локоть регента все-таки не выпустила: лучше перетерпеть смущение, чем растянуться на этой дорожке.
А еще лучше было бы, если бы вместо сна я потренировалась ходить в этой обуви и этой одежде!
Ив вежливо приноравливался к моему шагу и не торопил, очевидно, понимая все затруднения. Через сотню шагов я уже вполне освоилась и на беду начала обращать внимание на совсем другие вещи. Например, на ощущение твердой мужской руки под ладонью. Или на запах регента — резкий, но почему-то совсем не кажущийся неприятным.
Чувствуя, что мысли уходят куда-то не туда, я поспешила заговорить:
— А к кому именно мы идем?
— В Нижнем дворце живет много людей, которых надо как-то развлекать. Среди прочего там есть несколько данов, один из которых умеет читать в душах.
— Человек с таким редким даром развлекает народ? — удивилась я.
— Ему нравится, — Ив пожал плечами. — Здесь никто никого не удерживает силой.
— Я совсем не это имела в виду!
— Я знаю, — коротко ответил он.
Сейчас сад, как и Верхний дворец, тоже совсем не казался пустынным. Если поблизости от дома детей кесаря еще было достаточно безлюдно, то потом мы с Ивом как будто перешли незримую границу и попали в совсем другой мир, наполненный жизнью и звуками. Похоже, те, кому запрещено было входить в обитель детей кесаря, не могли этого сделать при всем желании: путь в Верхний дворец охраняли чары.
На нас с интересом и без малейшего стеснения пялились. Регента некоторые сторонились и делали вид, что в упор его не видят, большинство здоровались с разной степенью учтивости — от обычных вежливых приветствий до откровенного заискивания. Ив с одинаково каменным выражением лица отвечал всем, чаще просто кивками. В отдельных частях дворца было шумно и даже слишком людно, но перед Ивом люди расступались, освобождая дорогу.
Я настороженно жалась к нему, радовалась, что иду здесь не одна, а с такой надежной охраной, отпугивающей любопытных, и при этом не забывала украдкой разглядывать окружающих. Впрочем, думаю, окажись я здесь одна, и такого болезненного любопытства никто бы не проявил: их интересовала спутница Железного регента, а не какая-то девочка-дана.
Но пройти все равно оказалось бы гораздо сложнее.
— Здесь всегда так много народа? — спросила я, когда мы преодолели небольшую комнатку, в которую набилась внушительная гудящая толпа. Кто-то один говорил громче всех, но я не могла, да и не хотела разбирать слова.
— По-разному, но мы просто идем напрямик. Можно было обойти это крыло, и дорога получилась бы гораздо спокойней.
— Но что они все здесь делают? О чем говорят?
— Ничего не делают, — Ив поморщился. — Вернее, они пьют, разговаривают, интригуют, но ничего полезного не делают. Не волнуйся, обратно мы пойдем иным путем, потому что к тому времени… не важно.
— Что не важно?
— Просто велик шанс наткнуться на какую-то куда более неприглядную сцену.
— Но почему их никто не выгонит?! — возмутилась я.
— Лично мне безразлично, есть они или нет, — честно признал регент. — А кое-кто полагает, что они очень полезны.
— Чем именно? — продолжила допытываться я.
— Здесь куда проще наблюдать за ними, вовремя пресекать лишние течения или, наоборот, создавать новые, удобно пускать необходимые сплетни. Почти все нужные люди или их эмиссары под рукой, — равнодушно отмахнулся Ив. — Пришли.
Путь окончился в просторной, ярко освещенной комнате, народу в которой, к счастью, было совсем немного. Кресла и диваны стояли кругом, на одном из последних возлежал молодой мужчина с великолепной лирой в руках, вокруг сидели слушатели, преимущественно женщины. Правда, сейчас бард не играл, он молча буравил взглядом пространство, а присутствующие развлекали себя разговорами. Немолодой слуга обносил желающих напитками и едой, стоявшими на нескольких столиках поблизости.
— Наконец-то страх и ужас Вираты явился по наши души, — резко поднявшись с места, с улыбкой проговорил дан. — Мы все чрезвычайно рады тебя видеть, дамы очень скучали, — продолжил он, обходя нас по кругу.
Ив не отвечал, не перебивал и вообще никак не реагировал, явно ожидая, пока бард договорит.
— И, как я погляжу, на этот раз в его уютные сети попала очаровательная певчая птичка?
Он был не просто молод, он был вопиюще юн по сравнению с тем, которого я успела себе представить. Наверное, мой ровесник. Хрупкий, светловолосый и миниатюрный, на полголовы ниже меня. Голос его отличался совсем не мужской высотой, а лицо привлекало внимание своей возмутительной, какой-то чрезмерной некрасивостью: острый длинный нос, большой рот с тонкими губами, маленький скошенный подбородок, чуть косящие серо-зеленые глаза. Бард напоминал не то лягушку, не то какое-то насекомое. Но хуже всего была пакостная, глумливая ухмылка, кривившая губы и не касавшаяся мутной зелени глаз.
Глядя на него, я только крепче вцепилась в локоть Ива и опять мысленно поблагодарила своего спутника за то, что не отправил меня на встречу с этим типом в одиночестве.
— Пошли вон, — отрывисто и холодно скомандовал регент, не глядя на людей.
Присутствующие послушались беспрекословно, я не заметила ни одной недовольной мины. Кажется, эти люди были не из тех, кто имел право демонстрировать свое возмущение. Или просто никто не рисковал перечить Железному регенту вот так напрямую?
— И чем же он купил твое доверие, птичка? — продолжил дан уже более вкрадчивым тоном, когда дверь закрылась за последним уходящим человеком. — Посулами? Улыбками? Страхом? Защитил от злобного муженька или отчима?
— Хватит паясничать, — оборвал его Ив. В голосе регента звякнуло Железо, и я напряглась, ожидая чего-то нехорошего.
Но дан вдруг отступил на шаг, снял с лица омерзительную гримасу и проговорил буднично:
— Эй, не сердись, железяка, это только ты умеешь мгновенно менять маски, остальным требуется время!
Не знаю, как это получилось, но сейчас дан стал казаться гораздо более приятным. Красивым не стал, но и неприязни уже не вызывал.
То есть он всего-то перестал ухмыляться, но трудно было поверить, что такое незначительное действие способно так преобразить человеческое лицо.
— Что ты можешь сказать про Рину? — проигнорировав и обращение, и восклицание, спросил Ив.
— Потенциал хороший, а вот к чему — это надо разбираться, что-то неочевидное. Поэтому для начала сядь где-нибудь и не дави на меня, сам ведь знаешь, насколько мне «приятно» твое общество, — дан выразительно скривился. — Лучше бы тебе вообще погулять где-нибудь подальше, но понимаю, что девочку мне на съедение ты не оставишь.
Против ожидания, Ив не стал возражать и устроился в кресле в отдалении. Выпускать его руку очень не хотелось, но цепляться было глупо. Не думаю, что этот собрат по силе мне навредит, особенно при таком свидетеле, но он все равно вызывал опасение куда большее, нежели Железный регент даже в первые минуты нашего знакомства. Искра не реагировала на него вовсе, но это не успокаивало.
Чем-то очень нехорошим, неприятным, опасным веяло от этого маленького человечка с некрасивым лицом.
— Рина-ласточка, птичка певчая, — проворковал дан, обходя меня по кругу. — А ласточки не поют, деточка…
Я бросила беспомощный взгляд на регента, но тот оставался невозмутимым, с каменным лицом наблюдая за происходящим. Пришлось и мне брать себя в руки и спешно вспоминать, что в предыдущие годы я как-то обходилась без мужской помощи, обойдусь и сейчас.
— Вы мое имя знаете, назовитесь и сами, — проговорила я, стараясь, чтобы голос звучал твердо и уверенно, но вежливо.
Боги, в этом месте вообще есть нормальные люди?!
— Храбрая маленькая птичка, — ухмыльнувшись, бард окатил меня пристальным, липким взглядом и пошел на второй круг. — Хала Пустая Клетка к твоим услугам, — он низко поклонился, отставив ногу для устойчивости и сделав какой-то замысловатый жест рукой. Больше всего это походило на движение из странного танца.
Потом дан резко распрямился, и я инстинктивно отпрянула. Почему-то чудилось, что спина его, разгибаясь, непременно должна была издать скрип, треск или иной подобный звук, но двигался этот странный человек очень проворно и бесшумно.
— Пос-смотрим… — прошипел он, поймал мой взгляд — и уже не позволил его отвести.
Все вокруг закружилось, завертелось, поплыло цветными пятнами. Только два мутно-зеленых озера с черными омутами зрачков оставались неподвижными, но они приближались и разрастались, постепенно заполняя весь мир, затягивая в себя.
Я в панике забилась, пытаясь вырваться из этого болота, сбросить наваждение, и казалось, что это понемногу удается. Но потом мир вспыхнул яркой зеленью, опалил жаром, и две черные дыры махом поглотили меня, кажется, разорвав на тысячу частей.
Очнулась я на чем-то мягком, от осторожного прикосновения к лицу твердых пальцев и неразличимого шепота. Нечто тяжелое давило на плечо и грудь, мешая свободно дышать. Открыв глаза, я обнаружила себя лежащей на одном из диванчиков все в той же комнате, а слева от себя — Ива в очень странной позе. Мужчина стоял рядом с диваном на коленях, согнувшись и уткнувшись лбом мне в плечо, левый его локоть давил мне на грудь, а пальцы поглаживали щеку и висок.
— Что случилось? — тихо спросила я. Голос звучал странно сипло, перед глазами все слегка расплывалось, мысли путались, но по крайней мере ничего не болело.
От моего голоса регент дернулся, вскинул голову — и вздрогнула уже я. Зрачки, сжавшиеся до размеров просяного зернышка, смотрелись откровенно жутко на фоне заполнившего глаза уже знакомого серебристого металла. Да и выражение лица… я толком не поняла эмоций Ива, но по спине будто мокрым пером провели. Регент пару мгновений сверлил меня взглядом, потом отстранился, шумно вздохнул, зажмурился на мгновение, тряхнул головой и осторожно перехватил мою ладонь.
— Ты… упала, — медленно проговорил он и вновь пристально посмотрел на меня. Но теперь глаза Ива были нормальными, если не считать тонкой красной сеточки полопавшихся сосудов, отчетливо заметной вблизи, и углубившихся теней вокруг.
— А потом? — спросила я осторожно, поскольку регент умолк.
— А потом я не помню, — он неопределенно пожал плечами и, хмурясь, огляделся. Тихо проговорил себе под нос: — Надеюсь, я его не убил… Как ты себя чувствуешь?
— Сносно, — проговорила я, вновь прислушавшись к себе, и осторожно села.
Голова не кружилась, да и в остальном ощущения были гораздо лучше, чем я могла ожидать. Кроме того, я с некоторой растерянностью обнаружила, что это не у меня проблемы со зрением, а стены, пол и все предметы в комнате покрывает какая-то мутная полупрозрачная пленка.
— Что это? — спросила я отчего-то шепотом.
— Где? А, это… — Ив, оглядевшись, недовольно скривился. — Просто защита. Сейчас пройдет.
Пленка действительно истаивала на глазах. А еще я вновь заметила, что правая рука мужчины приобрела такой же странный вид, как тогда, во время нападения на дороге.
— Почему, когда ты обращаешься к силе, это так странно проявляется внешне? — рискнула я проявить любопытство. — Или это нормально для фиров?
— Это… почти нормально, — осторожно ответил регент. — Когда поток силы большой, но нет полного контроля над ним, получается вот такое.
— И у тебя его нет? — проговорила озадаченно.
Он качнул головой, неопределенно передернул плечами.
— Ее слишком много. Силы. В некоторых ситуациях это полезно, но не всегда. На самом деле я умею очень мало: убивать и защищать. Ну, и некоторые фокусы вроде дороги по облакам.
Такого подробного ответа я не ожидала, но похоже было, что звук собственного голоса и отвлеченные разговоры помогали Иву успокоиться. Он поднялся с пола, сел рядом со мной, вторая рука его наконец приобрела человеческий вид.
Ладони моей он по-прежнему не отпускал.
Да я и не настаивала: было не по себе, и меня почему-то тоже успокаивало присутствие регента.
Наверное, дело в том, что из множества людей, находящихся сейчас в обоих дворцах, только Ива я хоть немного знала и доверяла ему, несмотря ни на что. Искра доверяла, а мне не оставалось ничего иного, как следовать ее воле.
Странная пленка, названная Ивом «защитой», окончательно истаяла довольно быстро, но мы долго продолжали сидеть в тишине. Нарушил ее слабый скрип открывающейся двери, и в проеме показалась взлохмаченная голова дана. Окинув нас взглядом, он просочился внутрь полностью, аккуратно прикрыл за собой дверь и очень спокойно, серьезно проговорил:
— Знаешь, железяка припадочная, я больше никогда не соглашусь хоть что-то делать в твоем присутствии. Я люблю свое призвание и уважаю твои проблемы, но жизнь свою я люблю и уважаю несравнимо больше.
— Прости. Сегодня выдался тяжелый день, — виновато проговорил регент. — Ты успел что-нибудь узнать?
— Тяжелый — это ты верно подметил. Я-то успел, но это вряд ли порадует кого-то из вас, — пожав плечами, Хала уселся в кресло напротив, болтая в воздухе ногами — до пола они не доставали. На лице барда виднелось несколько ссадин, одежда была в прорехах, но в остальном он, кажется, сумел избежать гнева Железного регента.
— Что случилось? — насторожилась я.
— Ничего нового. Дар у тебя действительно есть, и он весьма многогранен. Небольшие способности к указанию пути, целительству, чтению душ.
— Но почему такая яркая Искра? — нахмурился Ив.
— Потому что есть еще одна грань, именно она дает такое сияние, но грань эта скрыта.
— В каком смысле? — опешила я.
— Такое нередко случается, — Хала рассеянно потер лоб ладонью. Сейчас дан казался заметно старше, и назвать его мальчишкой я бы не смогла при всем желании. Видимо, непросто ему дался своевременный побег из комнаты… — Грань спрятана от посторонних глаз, Искра мешает ее рассмотреть. Чаще всего удается эту грань разбудить, что я и попытался сделать, но попытки такие иногда проваливаются, что мы также могли наблюдать.
— И? — подбодрил его Ив.
— И снова пытаться бесполезно, результат будет такой же.
— Значит, об этой грани можно забыть? — спросила я.
Не могу сказать, что подобное меня всерьез разочаровало. Когда регент говорил про высокую ступень и силу дара, я ни в коем случае не думала, что он лжет. Но до нынешнего момента я толком не задумывалась об этом и не рассчитывала на что-то серьезное, поэтому проще оказалось принять такое известие, чем обнаружить что-то большое.
— Нет, почему же? Просто обстоятельства должны сложиться определенным образом, чтобы дар проснулся сам.
— Проще говоря, проснется дар или нет — зависит от богов, — подвел итог Ив.
— Да. А теперь, сделайте одолжение, проваливайте отсюда! К девушке у меня претензий нет, а вот тебя я дольше терпеть не собираюсь.
— Хорошо. Спасибо за разъяснения, — кивнул Ив, и мы, распрощавшись, вышли.
Я почти не удивилась, обнаружив в коридоре небольшую толпу. Нас провожали жадными, любопытными и настороженными взглядами, внимательно изучая одежду, лица, волосы… Что они искали, я так и не поняла: раны, следы какого-то непристойного времяпрепровождения или нечто еще, неподвластное моей фантазии.
— Этот Хала очень странный тип, — проговорила я, когда мы выбрались в пустой коридор. — Мне кажется, он совершенно ненормальный.
— Он нормальный, просто он читает в душах, и делает это слишком хорошо, — качнул головой Ив. — В некоторые души лучше не заглядывать, но не всегда это получается. Со мной вот фокус не проходит.
— Не скажи, — с сомнением проговорила я. — Когда мы вошли, он с первого взгляда таким показался…
Ив неопределенно хмыкнул, а потом неуверенно проговорил:
— Всякое может быть. Хала старый, очень старый. Первый раз я его видел в детстве, и уже тогда он был старым.
— Старый? Этот мальчишка? — опешила я. — Даны и фиры, конечно, порой живут долго, но… — я растерянно качнула головой. — А откуда у него такое имя, Пустая Клетка, ты тоже не знаешь? Из-за его любви к птичкам?
— Есть много версий, — протянул Ив задумчиво. — Мне наиболее правдоподобной кажется та, которая говорит о другой клетке, — он выразительно похлопал себя по ребрам.
В молчании мы покинули дворец и двинулись через сад, освещенный редкими неяркими огоньками. Регент действительно выбрал сейчас другую дорогу, которая вела в обход больших скоплений людей, и обратный путь оказался значительно приятней и спокойней. Но в саду все равно тут и там из темноты доносились шорохи, смешки, тихие голоса, какие-то совсем невнятные звуки. Если по дороге в Нижний дворец нам попадались все больше гуляющие люди, то теперь казалось, будто ожил сам сад.
— Странные люди, — задумчиво заметила я. — Что интересного в том, чтобы бродить в темноте среди кустов?
— Бродим тут только мы, — усмехнулся мужчина. — Большинство использует это место для долгих и приятных свиданий.
Я растерянно хмыкнула и хотела уточнить, что хорошего может быть в долгом свидании в кромешной темноте, а потом вдруг поняла намек Ива. И порадовалась, что едва рассеянный фонарями мрак надежно скрывает то, как пылают мои щеки.
Пожалуй, слуга, который провожал меня в Верхний дворец, был прав: лучше сюда не приходить без надежного сопровождения.
Ив проводил меня до комнаты, пообещал, что завтра ко мне зайдет учитель, и пожелал доброй ночи. Я в ответ тоже вполне искренне пожелала ему хорошо выспаться, но регент к этому пожеланию отнесся как-то скептически.
