Глава 21
Представление наследника

Главный столичный храм Идущей-с-Облаками — негласно самый главный храм Вира — был торжествен и пугающе тих.

Здесь, в храме, в шесть часов вечера — по принятому разделению как раз время покровительницы фиров — должна будет начаться церемония. Явление богини увидят немногие: сами дети кесаря, «родные» и «приемные», высокие иностранные гости, регентский совет, семь милоров, жрецы всех богов, представители старых влиятельных родов, главы гильдий, некоторые уважаемые горожане — в общей сложности не больше трех сотен человек, а храм Идущей-с-Облаками мог без проблем вместить полторы тысячи. Здесь же я, как первый регент, должен буду возложить на голову наследницы Шипы-и-Пряжу, здесь же мы все принесем присягу. Даор вскользь выражал надежду, что венчать Тию согласится богиня, но всерьез на это рассчитывать было глупо.

Посторонних в преддверии важного события в храм не пускали, служки и жрецы были заняты своими делами в других помещениях, поэтому мне никто не мешал. Я пришел сюда еще до полудня, чтобы проверить и подготовить защиту, но неожиданно обнаружил одетую в летящее серебристое одеяние женщину, стоявшую посреди зала на возвышении, сооруженном специально для сегодняшнего торжества. Верховная жрица, служившая сейчас лишь сосудом для своей богини.

Она жестом поманила меня к себе, и я покорно приблизился, чувствуя себя донельзя неуютно в гулкой, пустой тишине зала.

Интересно, а жрица, исполнив свой долг, останется жива? Или она уже мертва?

— Моя госпожа, — подойдя, я низко поклонился и замер, ожидая разрешения выпрямиться и взглянуть прямо. — Вы желали что-то сказать?

Близость воплощенной богини — толики ее силы, заключенной в живое тело, — давила и вызывала единственное желание: бежать без оглядки.

— Я желала благословить, — негромко ответила она, и мне на макушку легла тяжелая, будто отлитая из железа ладонь. Потом жрица-богиня кончиками пальцев подцепила меня за подбородок и потянула верх, веля распрямиться. — Я довольна вами. Ты. Даор. Хала. Вы вырастили достойных детей и достойную наследницу. Ты нашел свою женщину и удержал. Это… хороший расклад. Лучший из возможных.

— При чем здесь Рина? — вырвалось у меня.

На тонких бледных губах на мгновение появилась улыбка; я смотрел на них, не решаясь поднять взгляд выше и посмотреть в глаза.

— Сила, равная божественной, не дается просто так. Твоя женщина — ключ к твоей силе, береги ее. Береги себя. — Узкая морщинистая ладонь легла мне на грудь, и сразу дышать стало так тяжело, будто придавило каменной плитой. — Береги их. Каждый из вас важен, без каждого из вас у остальных не будет шансов.

— Шансов на что? — с трудом выдохнул я.

Она медленно качнула головой.

— Я не могу сказать. Воля людей превыше воли богов, мой мальчик. Слушай Немого. Он хитрый змей, он найдет лазейку.

Она развернулась и двинулась прочь, а я замер, пытаясь вспомнить, как дышать. Задавать вопросы я даже не пытался: ясно, что беседа окончена и пояснений не последует.

В какой момент она скрылась с глаз, я не видел, но почувствовал — стало ощутимо легче, будто с плеч сняли невидимый груз. Я с минуту стоял неподвижно, пережидая последствия беседы.

Все-таки встречаться с богами на границе сна и яви гораздо приятнее…

Что Идущая хотела сказать? В целом, она высказалась вполне однозначно: боги одобряют наши действия, морально с нами, но помочь смогут только советом, и то если повезет. Ну, еще она косвенно подтвердила, что грядет какая-то грандиозная неприятность, но об этом уже и Стьёль говорил, и Даор задумывался, и не удивлюсь, если Хала тоже что-то такое подозревает.

Совсем непонятной показалась только фраза про волю, но я вообще не силен в теологии, нужно поговорить со жрецами. Вдруг это тоже имело вполне конкретное значение? И разговаривать лучше с кем-нибудь из этого же храма. А заодно стоит выяснить, какое значение имеет благословение Идущей-с-Облаками. Сомневаюсь, что сказала она это просто ради красного словца, она вообще довольно прямолинейная особа и не любит намеки.

Но все это потом, сначала нужно позаботиться о насущном.

Я сосредоточился, успокаиваясь, и обратился к Железу, пульсирующему в венах. И сделал одно приятное открытие: сила слушалась беспрекословно. Очень необычное, полузабытое ощущение сродни полному контролю над собственными поступками и словами…

Двадцать лет назад я так толком и не сумел совладать с обрушившейся на меня мощью, и поэтому не был способен на тонкие, осторожные воздействия. Да еще осваивать новые возможности приходилось тогда в одиночку, тщательно скрываясь от всех. Окружающие бы наверняка удивились, почему взрослый фир, обученный офицер, отлично зарекомендовавший себя во время учебы, вдруг разучился делать простейшие вещи! Благо у меня были книги и записи брата, которые помогли освоиться.

Сейчас я управился с чарами довольно быстро и вышел наружу, где меня ждали выделенные Даором помощники — немолодой сдержанный дан и пяток энергичных парней из седьмой милии, одетых в гражданское.

После венчания планировалось торжественное шествие через весь город, чтобы простые люди тоже могли рассмотреть свою правительницу. Здесь мне также предстояло обеспечивать охрану и править парадной колесницей. Тия — девушка не слабая, но очень легкая, она уверенно держится в седле, но упряжка не для нее. Ей просто не хватит умения и сил справиться с четверкой, а это не обернется ничем хорошим. Да и среагировать, если лошади понесут, она не сумеет.

Лично меня лошади волновали мало, с этой четверкой я был хорошо знаком и знал, чего от них ожидать. Сейчас следовало осмотреться и приготовиться, понять, чего можно ждать от самого города и его жителей.

Защиты, которые создают фиры, многообразны. Самая простая — это укрепить стены готового помещения и закрыть его от проникновения извне. И это, увы, был не мой случай даже в храме, там я лишь на всякий случай упрочил помост. Во избежание.

Те сторожевые чары, которые я использовал в храме, иногда применялись для защиты дома от воров. По команде они заставляли замереть все, что находилось внутри комнаты, и оставляли в таком состоянии или до возвращения хозяина, или до отмены команды, и не действовали только на того, кто их наложил, или определенных людей по его выбору. Применяли их, при всей простоте и надежности, редко, потому что для наполнения достаточно просторного помещения требовалось слишком много силы. То есть они были буквально созданы для меня.

А вот поездка по городу в открытой колеснице была с точки зрения охраны самой сложной частью. Мне предстояло держать защитный купол — любимые всеми фирами, кроме меня, чары. Не запредельной сложности, не такие уж тонкие, но это был предел моих способностей, а долго находиться на пределе — сомнительное удовольствие. Впрочем, теперь, когда сила слушалась, это должно быть не так трудно, как представлялось изначально.

Но подготовиться непосредственно перед церемонией все равно стоило. Посмотреть улицы, оценить имеющуюся защиту на домах, которая могла как-то помешать мне, подготовить маячки, на которые, в случае чего, можно будет опереться…

Над Виром уже витал дух праздника. Город украсили, с утра на нескольких площадях раскинулась большая ярмарка. Позже народу выставят вино и угощения за казенный счет, начнут представление балаганы, вечером — танцы и фейерверки, чтобы подгулявшему народу было где спустить пар. Но многие не дожидались бесплатной еды, и гуляющих было полно. Впрочем, настроение у людей было приподнятое, веселое — это как раз и оценивал тот дан, что ехал со мной.

Раньше весь путь тоже неоднократно проверяли, и перед кортежем среди глашатаев должен был ехать дан — коллега моего нынешнего спутника, который был обязан предупредить о неприятностях, но даже сейчас бдительность оказалась нелишней. Несколько раз в общем оптимистичном ожидании попадались совсем другие ноты, и тогда свое дело делали воины. Задержали несколько пьяных дебоширов и подстрекателей, а один раз нам попался подозрительный фир, который сначала попытался дать деру, а потом и вовсе оказал сопротивление. Попытался.

С самого утра неподвижный, перегретый воздух пах грозой, к полудню над морем появилась дымка, а к вечеру на город начали наползать тучи. Противоречивое предзнаменование. С одной стороны, гроза — событие тревожное, беспокойное, часто обещает неприятности. Но с другой, это знак Идущей-с-Облаками, которая опекает и Вирату, и детей кесаря, и вообще все сегодняшнее мероприятие должно было пройти под ее знаком.

Осмотр города занял больше времени, чем я надеялся, и оставалось только порадоваться собственной предусмотрительности, заставившей облачиться в парадное одеяние с самого утра. Одна проблема: к концу «прогулки» мы с конем пахли одинаково, а возможности переодеться не было. Но здесь помог один из спутников, молодой фир, который обладал нужным умением: мне такие тонкие чары не давались.

Хотя сейчас, наверное, можно будет и научиться, если сила начала даваться в руки.

Прибыл в храм я как раз вовремя, уже почти все были в сборе. Буквально через пару минут после того, как я занял свое место подле помоста, в зал вереницей потянулись дети кесаря. Все без исключения, даже «приемыши», выглядели напряженными и взволнованными, а Тию вовсе колотило. Ей я ободряюще улыбнулся, Рине, с которой столкнулся взглядом, заговорщицки подмигнул. О ней в мое отсутствие, после представления, обещал позаботиться Даор, и за женщину я был почти спокоен.

Правда, стоило занять места, и дети кесаря заметно успокоились. Я поначалу озадачился, но потом заметил среди присутствующих, почти у самого помоста, Ину Пастушью Свирель и порадовался за подопечных. Эта упрямая женщина недолюбливала меня и считала, что к детям кесаря меня вообще лучше не допускать (и была в этом, кстати, весьма логична), но дело свое знала, воспитанников берегла и искренне о них переживала.

Поднявшись на помост, я произнес короткую речь о том, что наконец-то Вирата обретет законного правителя и мы все этому чрезвычайно рады. Потом под куполом храма повисла тишина. Присутствующие, сгибаясь в поклонах, расступались перед жрицей, неспешно шествующей к возвышению. Сила ее ощущалась издалека, волнами растекалась по залу, и, если кто-то еще ожидал подвоха и сомневался в предстоящем явлении богини, теперь скептиков не осталось. Это не могло быть человеком.

Она остановилась против выстроенных полукругом молодых людей, медленно обвела взглядом склоненные головы.

— Благословляю и вас, дети. Будьте достойны своей ноши и держите ее крепко, — тихо проговорила женщина. Медленно повела рукой в сторону, и символ власти кесаря, лежавший на белой с алым подушечке на специальном постаменте, воспарил и опустился в ее ладонь. — Подойди ко мне, девочка.

Тия на нетвердых ногах сделала несколько шагов, неотрывно глядя на богиню в человеческом обличье, замерла подле нее.

Я обвел взглядом зал — на лицах большинства присутствующих читалось удивление, недоумение, даже шок. Мало кто мог себе представить, что наследник окажется наследницей, и теперь присутствующие пребывали в растерянности. Если бы не богиня, наверняка послышались бы недовольные шепотки, но рядом с ней никто не смел выражать негодование.

— Ты достойная дочь достойного отца, — заговорила Идущая-с-Облаками, глядя только на будущую правительницу и кончиками пальцев обеих рук удерживая легкий венец, кажущийся тонким и хрупким. — Ты достойна Шипов-и-Пряжи, ты станешь великой. О тебе сложат песни.

Тонкие руки с венцом поднялись, и в этот момент где-то прямо над храмом ударил гром, да так сильно, что присутствующие вздрогнули. Только богиня и Тия, зачарованная и смятенная, остались неподвижны, будто эти двое сейчас находились где-то далеко от нас. На мгновение у меня появилось стойкое ощущение, что в это время они ведут между собой безмолвный диалог, неслышный всем остальным.

Венец опустился на чело. Казалось, он на мгновение ожил, зашевелился, устраиваясь поудобнее и шипами цепляясь за светлые волосы.

— Илла! — твердо проговорила богиня.

«Слава!»

— Илла! — прокатилось по залу — нетвердое, неуверенное.

Люди переглядывались, не зная, как реагировать: вроде бы богиня благословила, но… девчонка?

— Илла Тия! Айя! — неуверенное бормотание удалось перекрыть без труда. Уж на что я никогда не жаловался, так это на голос.

Полшага вперед, преклонить колено, склонить голову, ладонь прижать к сердцу.

«Айя!»

«Клянусь!»

Простое и самое древнее, самое нерушимое обещание: так присягали раньше, до появления сложных ритуалов, при первых кесарях. Не многословное обещание с массой уточнений и допущений, а клятва, вверяющая жизнь правителю полностью и без остатка.

Вопиющее нарушение порядка, все должно было проходить совсем не так, но это было похоже на озарение. Да скорее всего оно и было, не зря же богиня одарила меня ласковым взглядом…

Тие бы не присягнули. Не приняли девчонку на троне, засомневались, заспорили. Нельзя было позволить присутствующим опомниться, и рядом со мной, опускаясь на колено, ту же фразу повторил Даор Алый Хлыст, так и не сложивший с себя обязанности седьмого милора.

Преклонили колени дети кесаря, а за ними под тяжелым взглядом богини склонялись и остальные, и «айя», больше похожее на боевой клич, покатилось по залу. Из-за распахнутых дверей храма донесся пронзительный крик глашатая: «Кесарь принял венец! Илла Тия! Айя!»

Сообразительный парень.

«Илла Тия! Айя!» — гулом покатилось по городу. Люди подхватили, даже толком не понимая, что они кричат.

— Служите честно, — напутствовала богиня, и жрица вдруг кулем осела на пол, а Тия, сбросив оцепенение, заговорила:

— Клянусь быть справедливой и верной. Поднимитесь, дети мои.

Голос звучал твердо, и это был повод для гордости за нее. Трудно представить, что девочка чувствовала в этот момент. Она ведь умница, она все прекрасно видела и все понимала…

Традиционное обращение из уст юной девушки звучало странно, почти дико, но присутствующие не позволяли себе улыбок. Лица вообще в большинстве своем были довольно кислыми, но люди помалкивали: клятва принята богиней, поздно возмущаться.

Кто-то из детей кесаря поспешил к лежащей жрице, а я двинулся к Тие.

— Ваш народ ждет, госпожа, — низко поклонился, почтительно предлагая руку. Девушка бросила на меня больной, потерянный взгляд, но на предложенную ладонь оперлась, и мы двинулись к выходу. Люди почтительно расступались и, несмотря на недовольство, все-таки склоняли головы.

Несколько ступеней храма, подле которых стояла парадная, белая с алым, колесница. Кони били копытами, трясли переплетенными алыми лентами гривами, нервно всхрапывали, косясь на толпу.

Толпа замерла, увидев кесаря.

Толпа замолкла.

Над огромной площадью повисла душная, страшная тишина.

На Тию смотрели с растерянностью, даже с разочарованием, начались перешептывания, но их — слишком вовремя, чтобы это было случайностью — оборвал возглас «Илла Тия!», подхваченный еще парой голосов, а потом закричали и остальные.

Лошади дернулись, но конюхи были настороже. Я вскочил в колесницу, перехватил вожжи, удерживая пляшущих скакунов. Обернулся через плечо, раздумывая, как бы помочь Тие, но и без меня нашлись сообразительные люди. Один из конюхов опустился на четвереньки, чтобы девушка могла опереться о него, кто-то из стражей почтительно подал руку. Юная правительница замешкалась, не решаясь наступить человеку на спину, но парень, кажется, сам сказал ей что-то ободряющее: благосклонно-высокомерная маска на мгновение соскользнула, Тия улыбнулась мальчишке живо и искренне.

Эта колесница была заметно больше моей, здесь для пассажира имелось кресло на возвышении, в которое девушка и уселась. В это время, как будто специально подгадали, низкие тяжелые тучи наконец разразились проливным дождем, как-то вдруг — и разом, без предупреждения вроде череды редких крупных капель.

Пришлось на ходу перестраивать защитный купол, чтобы укрыть Тию. Мне-то не страшно, а вот насквозь мокрая правительница — это несолидно.

Все-таки вовремя со мной случилась эта огромная радость по имени Рина, прежде я бы, скорее всего, не справился. Впрочем, тогда бы справилась Тия, если бы вспомнила о такой мелочи, как защита от дождя: она же сама фира.

— Не забывай улыбаться и махать рукой, — весело подмигнул я пассажирке, стараясь хоть как-то ободрить. Тия выдавила кислую улыбку, но быстро взяла себя в руки и милостиво кивнула ожидающим ее приказа людям.

Взревели трубы, закричали глашатаи. Клич «Илла Тия!» больше не стихал, катился вперед по улицам, опережая колесницу и убегая от нее назад, к храму.

Несколько раз я ощущал, как мой купол проверяли на прочность. Тогда я подавал условный знак, и в толпе начинались шевеления: воины седьмой милии работали быстро и слаженно, сегодня здесь находились лучшие.

Один раз из толпы, непонятным образом преодолев оцепление, выскочил истошно что-то голосящий тип и бросился не на нас, очевидно не надеясь преодолеть защиту, а к лошадям. Самоубийца.

Эти кони недаром были такие злющие и покорные далеко не каждому, кесаревы упряжки всегда обучались как боевые. Эти лошади не шарахались и не несли от боли и резких движений, они нападали. А Гранита не зря ставили с краю: брыкался он виртуозно, прицельно, и упряжь ему совсем не мешала.

Почуяв кровь, четверка заплясала, норовя сорваться в бег. Опускали морды, закусывали удила, били воздух копытами: выучка требовала идти вперед по трупам.

Безумца оттащили так быстро, что большинство свидетелей даже понять не успели, что случилось и случилось ли вообще, и шествие двинулось вперед как ни в чем не бывало. Справившись с упряжкой, я обернулся к Тие; та выглядела бледной, наверняка перепугалась, но все равно держалась молодцом.

Чаще под копыта лошадям летели не озверевшие люди, а цветы. Какой-то остряк бросил прямо под ноги Алмазу копну каких-то алых цветов вместе с небольшим вазоном. Шутника — или вредителя? — быстро скрутили, а конь и ухом не повел, даже изловчился и рывком нагнул морду вниз, успел к зависти товарищей ухватить клок зелени. Чем изрядно повеселил зевак.

Но в целом процессия двигалась спокойно, и где-то через час, как раз к окончанию дождя, круг почета по городу завершился у дворца. Здесь, в общем-то, планировалось то же самое, что происходило в городе, но с большим размахом; грандиозный праздник на всю ночь.

Правительница намеревалась, извинившись, откланяться почти в самом начале вечера, прихватив с собой нескольких доверенных людей, а остальные должны были веселиться и дальше. Причем покинуть праздник прежде членов правящих семей — дурной тон, а Ламилимал уже предвкушал большое веселье. Я заранее расписал ему в красках предстоящие развлечения, и шах проникся.

А на рассвете предстояло собраться большому совету из вельмож и все тех же милоров, где должны были решаться важные вопросы. На таком времени настоял Даор, и с ним никто не спорил. В такую рань после праздника пред ясны очи Тии должны были явиться в большинстве своем полусонные и вялые вельможи, и совет должен был пройти достаточно спокойно. Сильные даны, конечно, без труда приведут себя в порядок, но сколько тех данов! Взбодрить кого-то тоже нетрудно, желающие могут обратиться к целителям, но бодрость получается исключительно физическая, внимание все равно притупляется.

С первой частью этого плана ожидаемо не случилось проблем. Тия сослалась на усталость после тяжелого дня, раздала нам какие-то мелкие и срочные поручения в качестве предлогов сбежать с праздника, извинилась перед гостями, велела им отдыхать, ни о чем не задумываясь.

Высокое собрание из освобожденных от торжества разместилось в приемной части официальных покоев кесаря. Пустовавшие комнаты уже с неделю как отмыли, привели в порядок и подготовили для будущего жильца.

Собравшихся было немного: Тия и бывший малый регентский совет — Даор, я, Унат Голос Золота, Виго Гнутое Колесо, занимавшийся внешней политикой, и Кмер Палица, пятый милор, ведавший в отсутствие кесаря всей армией. Чуть в стороне сидели слегка пришибленный Райд и, к моему приятному удивлению, Рина. Последнюю Алый Хлыст, подозреваю, пригласил исключительно для моего спокойствия, и за это я был ему благодарен.

Встретившись с женой взглядом, я не удержался от улыбки, чувствуя, как одного ее присутствия рядом хватает, чтобы отпустило скопившееся за день напряжение.

Мы с хозяйкой покоев пришли последними, и присутствующие поднялись, чтобы приветствовать правительницу. Кое-кто — нехотя.

Расселись.

— Ну что ж, мои дорогие друзья, думаю, день прошел неплохо, — резюмировал вполне удовлетворенный Даор. — Не без осложнений, но вполне предсказуемо и отнюдь не по худшему сценарию.

— Вы могли предупредить, что наследник — девица? — недовольно прогудел Кмер, необъятная гора когда-то мышц. Во времена моей юности этот здоровяк находился в расцвете сил и мог без труда поднять колесницу, но возраст брал свое, и фигура могучего воина заметно оплыла, оружие покинуло пояс, а боевые доспехи сменили длинная просторная туника и мягкая накидка.

— Не могли, так легли чары, — спокойно ответил Даор. — Кому разрешили знать с самого начала, те и знали. Ты чем-то недоволен?

— Тем, что оказался в глупом положении и едва все не испортил, — проворчал он.

— Это мелочи, все обошлось. Скажи лучше прямо, ты ничего не имеешь против нашей правительницы? — продолжил допытываться Алый Хлыст, поглядывая на напряженно замершую Тию.

— Мальчик, девочка — какая, в жо… Кхм, — осекся Кмер, смутившись. Хорошим оратором он был только если от слова «орать» — глотку Палица имел луженую. А вот красноречием не блистал и был довольно груб, хотя и старался сдерживать себя в женском обществе. — Главное, Железная Гора ее хвалил.

— Больше никто не желает высказаться? — полюбопытствовал Даор.

— Уймись, змеище, здесь врагов нет, — со смешком проговорил Виго — щуплый, маленький лысый человечек, полная противоположность Палицы. — Мы все понимаем, что втихаря подменить пол ребенка никто не мог, других детей у Алия не было и выбора все равно нет. Ну и кроме того, все дети кесаря получили хорошее образование. Я справки еще не навел, но верю Кмеру на слово. Если Железная Гора хвалил — значит, есть за что. Поэтому, сиятельная, можете не волноваться о присутствующих и не смотреть на нас столь настороженно. Вы очень молоды, вам трудно — труднее, чем было бы на вашем месте юноше, — и мы это понимаем. Вы хорошо держитесь, но сейчас можно немного расслабиться.

— Спасибо, — слабо, с иронией улыбнулась она.

— Мне интереснее другое незнакомое лицо, — продолжил Виго, окинув выразительным взглядом Рину, которая от всеобщего внимания заметно стушевалась.

— По этому вопросу — к Иву, — Даор с безмятежной улыбкой развел руками.

— О-о! — Брови Гнутого Колеса заинтересованно выгнулись. — Неужели еще одно внебрачное дитя?

— Вполне законная жена, — ухмыльнулся я в ответ.

— О-о… — с другой интонацией протянул Виго. — И, простите, какое отношение почтенная супруга имеет к политической беседе?

— Меня успокаивает ее присутствие, — оскалился я. — Мы же хотим, чтобы я был спокоен?

— Буквально спим и грезим! — серьезно кивнул Гнутое Колесо.

— Уймитесь оба, — басовито проворчал Кмер. — Что ж вы как коты сцепляетесь всякий раз?

— Это у них дружба такая, — поправил его Даор. От наших с Виго обменов любезностями он почему-то получал огромное удовольствие.

Истоки неприязни лежали в самом начале моего знакомства с этим типом, и Виго можно было понять. Гнутое Колесо сразу категорически не одобрил меня в качестве первого регента: выскочка, неопытный мальчишка, безумное пугало, от которого не приходилось ожидать ничего, кроме вреда. И Виго, наследник одного из древнейших аристократических домов, умница и отличный политик, имел полное право так на меня реагировать; более того, был по-своему прав, но признать это сразу я не мог, а потом уже стало поздно. Потом я вроде бы показал, что могу быть полезен, и Гнутое Колесо стал относиться ко мне лучше, но менять стиль общения тоже не спешил. Наверное, мы оба просто привыкли.

— Давайте лучше к делу, — продолжил настаивать Палица. — Или я спать пойду, ночь кромешная. Сидит девочка и сидит, что тебе до нее? Если Ив ручается, значит, можно.

— А он мне завидует, — тихо, себе под нос хмыкнул я, оставляя последнее слово за собой. Да, по-детски, но ничего не могу с собой поделать! — Ладно, какие у нас вопросы на повестке вечера?

— Собственно, главный — один. Тия, ты посмотрела списки кандидатов на ключевые посты? Одобряешь?

— Да, пожалуй, — кивнула она, собравшись с мыслями. — Единственное, я бы попросила отдать мне Райда в качестве секретаря и помощника. Тебе ведь его помощь теперь без надобности? — обратилась она ко мне.

— Райд, ты согласен? — обернулся я к молодому человеку.

— Почту за честь, — он пожал плечами.

— И еще одно, про списки, — проговорила Тия, вся подобравшись, вытянувшись в струнку и глядя куда-то прямо перед собой. — Я определилась с кандидатурой мужа.

— Отрадно слышать, дорогая, — осторожно одобрил Даор. — И кто же это?

— Стьёль Немой, — выдохнула она, не шевелясь и сохраняя каменное выражение лица.

— Кхм, — первым нарушил тишину доселе молчавший Унар. — А что, хороший мужик. Главное, никаких семейных скандалов, молчит всегда…

— Тия, он, конечно, обладает некоторыми нужными качествами, например, умен, получил хорошее образование, но… почему именно он? — мягко, увещевательно заговорил Алый Хлыст. — Он ведь альмирец. Боюсь, многие не одобрят чужака. Ты уверена?

— Уверена, — повторила девушка и едва заметно кивнула. Бледная, напряженная, она нервно сжимала пальцами подол туники, не замечая этого. — Нет такого кандидата, который устроил бы всех. В любом случае скажут, что правит он вместо меня, местным будут недовольны другие старые рода, а так мы укрепим отношения с соседями, которые по сей день находятся на послевоенном уровне.

— Логично, — нехотя кивнул Виго.

— Тия, но почему? — спросил я. — Прости, но мне как-то не верится в любовь с первого взгляда.

— Почему? — резко выдохнула она, нервным рывком поднялась с места, под нашими взглядами прошла к окну. — Он единственный смотрел на меня как на человека. Единственный из всех. И испытывал человеческие чувства. Не прикидывал выгоду, не задумывался, как воспользоваться, он просто меня… пожалел, — срывающимся голосом, почти шепотом добавила девушка, стоя к нам спиной.

— И откуда такие сведения? — негромко пробормотал Виго.

— Полагаю, именно поэтому Халу никто не видел с самого явления богини, — пожал плечами Даор. — Одновременно следить за полусотней человек — сложно. Тия, но… ты уверена, что этого достаточно?

— Достаточно для чего? — нервно хохотнула она, обернулась. Глаза девушки были сухими и лихорадочно блестели. — Он вроде бы только лицом пострадал необратимо, насколько я знаю, а как мужчина вполне здоров. От меня ведь нужен только наследник, да? Законный сын с хорошей родословной, и больше ничего. Вы думаете, я этого не понимаю?! Никто не будет всерьез воспринимать девчонку на троне, всем плевать и на образование, и на личные способности, на все плевать! Потому что девчонка не может править, а должна поскорее родить сына — единственное, на что она годится. Да у слова «кесарь» даже женской формы нет! — она захлебнулась словами.

Выглядела юная правительница бледной, напуганной и какой-то обреченной. Я не выдержал, рывком поднялся с места, подошел к ней и осторожно обнял. Тия на мгновение замерла, упираясь, но потом вдруг обмякла, вцепилась в мою тунику и разрыдалась, горько и безнадежно. В комнате повисло неловкое молчание, советники отводили глаза и хмурились. Кмер сокрушенно вздыхал и качал головой — у него самого восемь дочек, так что сцена, должно быть, была привычная.

Какая-то странная полоса в моей жизни пошла: что ни день, успокаиваю плачущих женщин. Причем близких и плачущих по делу. Причем практически по одному и тому же…

Слезы стихли быстро, но Тия все равно замерла, не шевелясь, и молчала. Не зная, что делать, я вопросительно посмотрел на Рину. Та нахмурилась, потом подошла к нам, аккуратно приобняла Тию за плечи, что-то едва слышно ей шепнула.

— Мы сейчас, — тихо сказала мне, и обе вышли, очевидно, направившись в ванную.

Я вернулся на место, чувствуя себя довольно гадко. Все-таки жить с приглушенными, бледными эмоциями гораздо проще.

— Я же говорил, что она умная девочка и сама все прекрасно понимает, — со вздохом проговорил Даор.

— М-да. И жена пригодилась, — пробормотал себе под нос Виго. — Ты ее для этого и привел? В качестве поддержки?

— Я бы, конечно, с удовольствием приписал себе эту заслугу, но мне просто не хотелось, чтобы Ив отвлекался и не задумывался о том, насколько безопасно устроена его прекрасная половина, — Алый Хлыст со вздохом развел руками. — А обсуждать здесь что-то страшно секретное мы вроде бы не собирались. Ладно, что будем делать, друзья мои? Мне кажется, наша госпожа настроена вполне решительно и переубедить ее будет нелегко.

— Стьёль… не худшая кандидатура, — проговорил Гнутое Колесо, явно определившийся с симпатиями. — Да, он иностранец, но, насколько я знаю, отношения с родиной у него не лучшие, поэтому вероятность, что он будет гнуть линию в сторону Альмиры, довольно небольшая. Не больше, чем в отношении любого из виранов. С другой стороны, он имеет превосходное образование и не на столько юн, как некоторые другие возможные кандидаты. Отношения с Альмирой у нас по-прежнему не лучшие, а так они заметно укрепятся: будучи мужем правительницы Вираты, Стьёль окончательно потеряет права на престол на родине, поэтому для его братьев это только плюс. Новый король непременно попробует на него надавить, но я не думаю, что этот человек так легко прогнется. Я неплохо знал его до этой… трагедии, он решительный и твердый мужчина, благородный настолько, насколько это возможно для человека его положения. Признаться, я искренне расстроился, когда с ним случилась эта беда. Всегда приятно иметь в соседях разумного и рассудительного правителя. Поэтому я его вполне одобряю.

— Мне не нравятся перспективы в отношении местных родов. Кого-то своего приняли бы лучше, — заметил Унар. — Хотя лично мне этот молодой человек симпатичен, он…

Голос Золота прервал резкий отрывистый стук в дверь, и на пороге, не дожидаясь разрешения, появился предмет нашего нынешнего обсуждения.

— Занятно, — выразил всеобщую растерянность Виго.

Стьёль с нашей последней встречи не изменился совершенно: неизменно затянут в черное, волосы собраны в конский хвост. Да он и на торжестве в храме Идущей-с-Облаками выглядел так же. Разве что сейчас он был чрезвычайно бледен, и вообще казалось, что мужчину покачивает от слабости.

— Я прошу прощения за наше вторжение, — согнулся в низком поклоне испуганный и озадаченный переводчик, едва поспевавший за широким шагом альмирского принца, — но его высочество утверждает, что у него есть срочный разговор, не терпящий отлагательств, он не пожелал ждать до утра.

Гость замер недалеко от прохода, хмуро озирая присутствующих. Едва заметно кивнул мне как знакомому, кивка удостоился и Гнутое Колесо.

— Что ж, если дело действительно срочное, — за всех ответил Даор, в знак приветствия поднимаясь с кресла. Его примеру последовали остальные. — Прошу, ваше высочество, присаживайтесь.

— Его высочество желал бы видеть госпожу кесаря, — осторожно перевел скупую жестикуляцию своего подопечного жрец.

— По какому вопросу? — уточнил Даор.

— Ваше высочество! — потрясенно уставился на Стьёля переводчик. — Но уместно ли, и… — он осекся под гневным взглядом и послушно перевел: — Его высочество желает просить руки сиятельной госпожи.

На мгновение повисла тишина, которую не самым приличным образом нарушил Кмер: здоровяк хохотнул и звучно хлопнул себя ладонями по коленям.

— Никак, сговорились уже? Ну, молодежь!

Стьёль недоуменно нахмурился, переводя вопросительный взгляд с одного из присутствующих на другого.

— Погоди, Кмер, я подозреваю, тут в другом дело, — я с кривоватой усмешкой задумчиво качнул головой. — Это имеет отношение к нашему недавнему разговору, так?

Принц коротко кивнул.

— Что ж, в таком случае…

— Я согласна, ваше высочество, — проговорила Тия, явившись на пороге комнаты.

Не знаю, как они это сделали, но следов слез не было, девушка выглядела свежей и спокойной. Наверное, Рина все же осваивала потихоньку свои силы, потому что без помощи даны у Тии вряд ли получилось бы так скоро взять себя в руки и привести себя в порядок.

Когда она вошла, принц быстро поднялся. Услышав этот ответ, приблизился к девушке, коротко поклонился бережно взял ее ладонь и поднес к губам.

— О нашем сговоре объявим завтра, — продолжила Тия. — Саму свадьбу также предлагаю не откладывать надолго, если вы не против.

Если Стьёля и удивил такой внезапный положительный ответ, то виду принц не подал. Только согласно кивнул.

— В таком случае, ваше высочество, я буду рада, если вы составите мне компанию завтра за обедом.

Альмирец вновь поклонился, опять коснулся губами тыльной стороны ладони девушки и откланялся.

— Господа, я бы попросила вас на сегодня оставить меня, хорошо? — устало обратилась Тия к нам. — Хочу отдохнуть перед советом.

Настаивать и навязываться никто не стал, девочке действительно следовало успокоиться. Я замешкался, ожидая Рину, но та подошла, ласково поцеловала меня и извиняющимся тоном сообщила, что побудет немного с Тией. И я вынужден был согласиться: юной правительнице необходима была сейчас поддержка, и дана из всех присутствующих единственная могла ее оказать. Не посылать же за Халой или Пастушьей Свирелью!

Беспокоиться о безопасности Рины сейчас было бы глупо: это крыло полностью расчистили от посторонних и закрыли для посещений, а мне, как новоявленному начальнику охраны, предписывалось обитать неподалеку от охраняемого объекта. В общем, не заблудится девочка.

Конечно, не очень-то хотелось на второй день после свадьбы засыпать без жены, но это было даже к лучшему: зато отдохну перед предстоящим советом.