Глава 17
Кошмары и грезы

Странно, но мне даже было не очень страшно.

То есть, конечно, страшно, но как-то не по-настоящему, отстраненно. Столкнувшись взглядом с потемневшими, совершенно безумными глазами Железного регента, я впала в ступор, в котором почти не было эмоций, а разум при этом оставался кристально ясным.

Я знала, что сейчас произойдет. Догадывалась, что будет плохо и, наверное, очень больно. Понимала, что виновата во всем сама: Ив честно предупреждал о своих проблемах, просил держаться подальше, а я сама полезла к нему обниматься. Но я даже не пыталась что-либо предпринять, оставаясь отстраненным равнодушным наблюдателем.

Не закричала, не попыталась укусить. Не шевельнулась, когда мужчина развернул меня спиной к себе, до боли притиснул к своему телу, смял ладонью грудь, бедрами прижал к столу. Надавил коленом, заставляя раздвинуть ноги. Я будто со стороны увидела свои руки, упертые в столешницу, и рядом — его ладонь, такую огромную в сравнении с моими. Все это происходило в вязкой, плотной тишине, нарушаемой только шумным дыханием мужчины, звучавшим у меня над ухом. Его язык прочертил влажную дорожку от шеи к мочке уха, а потом Ив вдруг укусил меня в плечо — сильно, больно, но даже это почему-то не отрезвило.

— Ага. Все-таки дорвался! Ты бы поаккуратнее, а то в следующий раз уже некого использовать будет, — насмешливо прозвучал сбоку хриплый мужской голос.

Я инстинктивно бросила в ту сторону взгляд…

И в следующий момент завизжала. Отчаянно, пронзительно, во весь голос.

Получилось настолько громко и неожиданно, что проняло даже Ива. Он вдруг разжал руку и отпрянул, выпустив меня, а я продолжала визжать, медленно пятясь совсем даже не от Железного регента, а от внезапно появившегося посреди кабинета незнакомого мужчины.

Он являлся зримым, живым воплощением Хозяина Пашни, гораздо более страшным, чем все статуи, вместе взятые. Почти обнаженный, одетый в какую-то набедренную повязку молодой мужчина, изуродованный ранами. Грудь покрывали жуткие язвы свежих ожогов. Правой руки не было, плечо перетягивали окровавленные бинты. Бинты бело-алым венцом охватывали и голову, закрывали правый глаз и правое ухо.

От этой картины почему-то мгновенно вспомнилось платье, в котором я была на торжестве. Яркие кровавые пятна на снежно-белом.

Замутило. Перед глазами заплясали черные мушки.

— Ты его видишь?! — потрясенно проговорил Ив, когда в легких у меня закончился воздух и я перестала кричать, да и отступать стало некуда — за спиной оказалась стена.

Только ответить я не успела. В следующее мгновение дверь распахнулась, с грохотом ударилась об стену, а в кабинет вбежал Райд с клинком наготове.

— Ив? Что происходит? — опешил он, переводя взгляд с меня на Железного регента и обратно, полностью игнорируя раненого.

— Ржа побери, ну как же не вовремя! — глумливо ухмыльнулся тот.

— Рина, это ты кричала? — продолжил допытываться новоприбывший. Оценив ситуацию, Райд приблизился ко мне, ненавязчиво прикрывая плечом и стараясь держать в поле зрения Ива, который выглядел совершенно ошалевшим.

Только я тоже не могла ответить, мое внимание было полностью сосредоточенно на странном незнакомце, которого почему-то не замечал Райд.

— Может, она от удовольствия кричала? Хотя нет, для этого было еще рановато, — продолжил скалиться раненый.

— Вон отсюда! — вдруг взревел Ив.

Стол будто сам собой взлетел и ринулся на стену, в которую и врезался, пролетев сквозь мужчину в бинтах. Я испуганно вскрикнула и не двинулась с места, но Райд, на мое счастье, оказался куда более сообразительным и расторопным. Он буквально подхватил меня в охапку одной рукой, по-прежнему не опуская меча, и бегом кинулся к выходу.

Позади что-то снова грохнуло, еще раз, и мужчина негромко выругался себе под нос.

— И что, ты даже не будешь возвращать свое развлечение? Останешься возбужденным и неудовлетворенным, сам себе будешь помогать? Ну я так не играю, ну как не мужик, в самом деле! Прихлопнул бы этого пацана. Ну родственник, да. А нужен он тебе? — глумился за спиной незнакомец.

— Заткнись! — вновь заорал Ив, что-то снова грохнуло, да так, что под ногами вздрогнул пол.

Что происходило дальше и кто что говорил, я не слышала.

Райд продолжал волочить меня прочь от кабинета Железного регента. Поворот, снова поворот, какие-то бесчисленные коридоры и проходные комнаты…

В конце концов мы закончили путь в небольшой безлюдной гостиной. Райд убрал наконец меч, усадил меня в кресло. Смерил внимательным взглядом и опустился передо мной на корточки, пристально всматриваясь в лицо.

— Рина, что там у вас случилось? — хмурясь, спросил он. — Что это? — Мужчина протянул руку, чуть отодвинув край туники на моем плече.

Я вздрогнула от прикосновения, недоуменно нахмурилась, ощупывая плечо. Только теперь я заметила, что оно побаливает, и сообразила, что собеседник имеет в виду след от укуса. Нервным движением я поправила тунику, пытаясь не глядя закрыть отметину, потом проговорила:

— Я… сама виновата. Ив рассказал мне о своих проблемах, ну, что он опасен… Неважно, все же обошлось! Райд, кто это был?!

— Где? — уточнил мужчина.

— Там, в кабинете. Он был весь в бинтах, израненный, и говорил какие-то несусветные гадости.

— В кабинете был Ив, ты и я. Больше никого, — пристально глядя на меня, заверил Райд.

— Я не знаю, он… какой-то странный. Ненастоящий, — пробормотала я неуверенно. — Когда Ив швырнул в него стол, тот пролетел насквозь.

— Рина, Ив страдает галлюцинациями. Если много и постоянно за ним наблюдать, это становится понятно. Он явно прислушивается к чему-то, чего нет, оглядывается, иногда даже вот отвечает.

— Да, но почему тогда я видела и слышала этого типа?! — проговорила я, раздраженно всплеснув руками. Потом замерла и нахмурилась, припомнив еще кое-что: — Только… Ив и сам, кажется, очень этому удивился.

— А вот этого я уже не знаю, — Райд медленно качнул головой. Несколько секунд посидел, хмурясь и о чем-то думая, потом резко поднялся. — Ладно, сами не способны разобраться — значит, нужно искать того, кто может. Сиди здесь, никуда не уходи, чувствуй себя как дома и, главное, ничего не бойся, а я пойду искать кого-нибудь полезного. Если хочешь привести себя в порядок, там ванная, — он махнул рукой и вышел.

Я немного посидела неподвижно, пытаясь разобраться в себе и очередном внезапном изменении окружающего мира, потом разулась и устроилась в кресле с ногами, уткнувшись лбом в колени.

Я по-прежнему не ощущала почти ничего. Прекрасно помнила события в кабинете, но все это не вызывало оторопи или чувства облегчения от осознания того, какой участи удалось избежать. Ни обиды, ни досады на себя, ни страха перед Железным регентом. Ленивая вялая пустота, слегка разбавленная любопытством: мне было на самом деле интересно узнать, что это за раненый мужчина и почему я его вообще видела, если он — галлюцинация Ива.

Наверное, слишком много всего успело произойти за этот несчастный короткий вечер. Сначала откровенный разговор с Ивом, потом — совершенно волшебная прогулка по городу, следом — внезапное столкновение с прошлым, потом — снова Ив, вдруг воплотивший в жизнь предупреждения и угрозы, так ошеломившие меня всего несколько часов назад.

Слишком много всего, слишком быстро. Наверное, я просто устала чувствовать. Ведь если можно устать идти, устать думать, устать использовать силу дана, наверное, можно устать и от сильных эмоций, да?

Чувства молчали, а разум занимала очередная загадка, непонятное гадкое видение. Кто этот мужчина и почему он мерещится первому регенту? Кто-то настоящий, действительно виденный Ивом, или и правда воплощение бога войны, которая оставила такой след на его разуме?

В таком равнодушно-сосредоточенном состоянии, почти не меняя положения, я и дождалась возвращения Райда в компании Халы Пустой Клетки.

— М-да-а, — с непонятным выражением протянул последний, окинув меня оценивающим взглядом.

— Что-то не так? — спросила я с легкой настороженностью — кажется, предельным по накалу чувством, которое могла сейчас испытать.

— Слабо сказано! — ухмыльнулся Пустая Клетка и уселся в кресло напротив меня. — Но это легко исправить, достаточно проспать часов двенадцать кряду. Шла бы ты к себе, я передам Ине, чтобы тебя завтра не тревожили.

— Хала! — с укором протянул Райд.

— А нельзя сначала объяснить, почему я видела галлюцинацию Ива? Если, конечно, это в самом деле была галлюцинация.

— Была, — ни секунды не сомневаясь, кивнул дан. — А почему ты видела… Честно — понятия не имею! И никто тебе на этот вопрос не ответит.

— Почему? — удивилась я.

— Потому что это Ив, — снисходительно пояснил Пустая Клетка. — А разобраться в его болезни до сих пор не сумел никто.

— Это не может быть как-то связано со скрытой гранью моего дара? — предположила я.

— Может. А может и не быть. Некоторые фиры, например, способны создавать иллюзии, видимость предметов и объектов, почти так же, как даны. Только наши собратья по силе внушают человеку, что он видит это нечто, а фиры изменяют мир так, что изображение этого нечто появляется в реальности. Может, Ив вот так неосознанно поделился своей галлюцинацией, ты как сильная дана это искажение мира заметила, а Райд — уже не сумел. В общем, только богам ведомо, что и как устроено в ржавых мозгах нашей железяки, так что вы зря надеялись на мою помощь в этом вопросе. Но, впрочем, раз уж я все равно здесь, а ты не испытываешь желания срочно отправиться в кровать, расскажи мне, как это видение выглядело?

Я не стала возражать и подробно описала и внешний вид, и манеру поведения незнакомца, и даже его хриплый низкий голос, запомнившийся почему-то особенно отчетливо.

— Хм. А какие-нибудь черты ты запомнила? — полюбопытствовал Хала. — Ну, например, увидев его портрет без этих увечий, сумеешь узнать?

— У тебя есть предположение, кто это? — вскинулась я.

— Не то чтобы… — протянул он с таким видом, что стало ясно: если предположения и есть, ими с нами никто не поделится. — Мне просто любопытно.

— Не знаю, — я зябко передернула плечами. — Он… кажется, довольно молод, выглядел примерно как Райд. И, кстати, был на тебя похож, — озабоченно нахмурилась я, внимательно разглядывая молодого фира.

— Хочешь сказать, Иву мерещится мой полутруп? — изумленно выгнул брови Райд.

— Нет, это точно было не твое лицо. Просто похож. И на самого Ива, кажется, похож, только лицо более… тяжелое, грубое.

— Так, может, это его брат? — озаренный внезапной догадкой, Райд едва не подскочил с места.

— А у него есть брат? — вытаращилась я на мужчину.

— Ну… Он тут недавно серьезно повздорил с Лиа Тенью Камня. Ив, конечно, не подарок, но у той и без него мозги, похоже, заржавели. Волей-неволей задумаешься, что безумие заразно! Причем передается вполне определенным способом, — он ухмыльнулся, но запнулся, смущенно кашлянул и продолжил: — Так вот, Лиа обвинила его в том, что Ив убил своего брата. Судя по спокойной реакции железяки, это чушь, но он ответил, что младший брат у него действительно был, причем он был даном. Не мог он, скажем, оказаться во время битвы при Тауре вместе с Ивом и там погибнуть?

— Насколько я знаю, в гарнизоне никакого брата не было, — качнул головой Хала и в ответ на наши удивленные взгляды со смешком пояснил: — Думаете, вам одним интересно, при каких обстоятельствах Рив Первый Дождь вдруг тронулся умом и стал Ивом Яростью Богов? Кто мог удовлетворить свое любопытство — удовлетворил его. Настолько, насколько позволяли возможности. Я в свое время тоже пересмотрел все известные документы по тому сражению, и никого больше с таким именем среди гарнизона не было. Конечно, можно допустить, что его младший брат успел заслужить собственное имя, но сложновато в это поверить. К тому же из данов там, насколько я помню, была всего пара гарнизонных целителей, и оба заметно старше Ива.

— Тогда кто же это? — переглянулись мы с Райдом.

Хала пожал плечами, а потом вдруг усмехнулся и проговорил:

— Если хочешь, я тебе хоть сейчас могу предъявить десяток человек разного возраста, которые будут похожи и на Райда, и на Ива. У вас обоих довольно типичная внешность, никаких особенных примет.

— Ты действительно веришь, что это может быть совпадение? — нахмурился Райд.

— Во что я верю, мы сейчас не обсуждаем. А это может быть, скажем, лучший друг, погибший у него на руках, в смерти которого Ив винит себя, — Хала неопределенно развел руками. — Или и в самом деле воплощение Хозяина Пашни. Пойдем, Рина, провожу, хватит с тебя на сегодня.

Спорить с ним мы не стали, и я распрощалась с Райдом.

— Хала, скажи, пожалуйста, а со мной правда все будет нормально утром? — проговорила я, когда мы двинулись по коридорам Нижнего дворца.

Хотелось спросить о другом, но я не сомневалась, что ничего к сказанному ранее Пустая Клетка не прибавит. Он явно знал куда больше, чем говорил, но очень ответственно подходил к сохранению тайн чужих душ.

— Поручиться, конечно, не могу, но станет легче. Ты просто устала.

— Я что-то такое и подозревала, — медленно кивнула я в ответ. — А… я не стану бояться Ива? Когда осознаю все утром?

Пустая Клетка как-то нервно захихикал в ответ и переспросил:

— Бояться? Оно бы, конечно, стоило, но вряд ли у тебя получится сделать это вот так просто, по желанию. Видишь ли, влюбленная девушка, к тому же глубоко и отчаянно жалеющая предмет своего чувства, сможет возненавидеть его или испугаться только в каком-нибудь исключительном случае. Боюсь, ты бы нашла ему оправдание, даже если бы он довел начатое сегодня до конца.

— Откуда ты знаешь? Ну, про то, что… — нахмурилась я, ощущая неловкость.

— Думаешь, мне просто так тяжело находиться в его обществе? — с иронией поинтересовался он. — Желания, увлечения, устремления человека видны мне как на ладони, а заглядывать в Ива… Нет, он, конечно, большой умница, потому что не позволяет себе совсем потерять человеческий облик, столько лет борется с собой, и воля его вызывает уважение. Мне кажется, я бы не выдержал так долго. Но самой отвратительности картины это не умаляет, так что о его вкусах и предпочтениях я знаю многое. У тебя синяки на плечах, припухшие губы, на нижней небольшая ссадина, да и вот этот след от укуса о многом говорит. Несложно предположить, что произошло. А почему я уверен, что все закончилось достаточно быстро и безобидно… Если бы этого не случилось, Райд искал бы целителя, а не меня.

На этом разговор увял, и оставшийся путь мы проделали в тишине. Распрощавшись с Халой у своей двери, я отправилась прямиком в постель: внезапно поняла, что у меня нет сил даже на ванну. Сбросив платье и белье на сундук, забралась под одеяло и вознамерилась уснуть, только надеждам этим было не суждено сбыться. На меня как-то вдруг и разом навалились впечатления и потрясения сегодняшнего дня.

Холод пустого и мертвого дома, который помнился мне совсем другим. Вдруг опять накатила та болезненная тоска о прошлом, которое никогда не вернется, и одиночество, которое толкнуло меня тогда, в кабинете, в объятия Ива. Несмотря на воспоминания о его страшных словах, несмотря на понимание всей глупости такого поведения.

Но даже это чувство меркло на фоне самых последних и самых ярких впечатлений. Жесткой, больше похожей на стальные тиски, хватки мужчины; темного, жуткого взгляда лихорадочно блестящих глаз без малейшего проблеска разума; чувства полной собственной беспомощности и неизбежности чего-то мучительно-жуткого, болезненного, гадкого.

А хуже того, я вдруг ясно осознала, что после этого уже точно все не будет так, как прежде. Ив не простит этого срыва ни мне, ни себе, и можно забыть о тихих уютных вечерах, о его ироничной улыбке, об удовольствии просто наблюдать за его скупыми точными движениями. И во всем этом некого винить, кроме себя самой.

Сжавшись в постели, уткнувшись лицом в подушку, я беззвучно глотала слезы, оплакивая свое умершее прошлое и моей же собственной глупостью убитую надежду хотя бы иногда бывать рядом с мужчиной, которого любила.

В слезах я и уснула.

Очнулась среди ночи оттого, что в открытое окно напротив кровати нестерпимо ярко светила луна. Белая, даже как будто слегка голубоватая, она была полной и неожиданно большой, но почему-то это меня не смутило. Я лениво протянула руку, коснулась лунного луча — и он зазвенел, тонко и нежно, как серебряный колокольчик. Я не удержалась от улыбки, коснулась другого, третьего, а следом задрожали остальные, без моей помощи играя какую-то легкую мелодию. Кажется, что-то из детства, вроде колыбельной.

Краем сознания я удивилась, как такое может быть, но тут же нашла простой и понятный ответ: на самом деле я продолжаю спать. Эта мысль совершенно меня успокоила, и я уверенно откинула одеяло, подошла к окну и оперлась о подоконник обеими руками, прикрыв глаза от удовольствия. Звенела луна, шелестел парк, легкий ветерок и серебристые лучи нежно гладили кожу.

Я чувствовала себя удивительно легкой, счастливой настолько, что хотелось смеяться просто так, от переполняющей изнутри радости. Но сдерживалась: ночь не время для громких звуков, да и нарушать мелодию не хотелось.

Вдоволь насладившись песней мира — у меня не было никаких сомнений в том, что это именно он сам заговорил со мной, стремясь утешить, — я обернулась обратно к кровати, намереваясь спокойно проспать до утра. И с удивлением обнаружила посреди залитой лунным светом постели непроглядно-черное пятно, которого лучи как будто избегали.

Но это не испугало, только вызвало легкое неудовольствие и досаду. Я подошла ближе и сумела разглядеть, что тень на моей постели — не тень вовсе, а человек, отлично мне знакомый.

Взобравшись на кровать, я по-претски уселась на колени рядом с лежащим на спине Ивом. Насколько я могла рассмотреть в окутывающей его темноте, спал мужчина беспокойно, метался, что-то неразборчиво бормотал.

Вместо удивления или других уместных в данной ситуации чувств меня затопила нежность. Очень захотелось поделиться с мужчиной этой радостью, которой во мне было гораздо больше, чем требовалось одному человеку. Уж на одного-единственного нуждающегося непременно хватило бы.

Я осторожно, ласково погладила Ива по волосам, провела ладонью по холодному лбу, покрытому испариной. Было странно и неприятно видеть, как вблизи мужчины моя ладонь погружается в окутывающий его чернильный мрак. Пальцы скользнули вдоль лица, очертили скулу, коснулись мягких, теплых губ. Но целовать их, несмотря на появившееся искушение, я не стала: это было бы нечестно. Не знаю почему, но я была в этом уверена.

Наконец, я пришла к выводу, что тревожный сон Ива вызван как раз вот этим темным коконом вокруг. Некоторое время я раздумывала, как лучше от него избавиться, продолжая ласково поглаживать голову и плечи мужчины. Вариант пришел на ум только один: с темнотой должен бороться свет.

Ухватив двумя пальцами пучок лучей, я потянула их на себя, но они лишь протестующе гневно звякнули и выскользнули из пальцев. Стало ясно, что таким путем решить задачу не получится. Я снова задумчиво тронула луч, а потом осторожно заиграла, прислушиваясь к миру, к себе и к Искре.

Последняя разгоралась все ярче, да и свет луны стал резче, он уже не казался ласковым и приятным. Лучи кусали за пальцы, как будто были созданы из кусочков льда.

Ив рядом вдруг дернулся всем телом, выгнулся дугой и застонал от боли. Бросив взгляд на его лицо, я вдруг обнаружила, что мрак чуть отступил: в том месте, где обычно носят троку, лучи касались лба мужчины.

— Чш-ш, потерпи, так надо, — едва слышно прошептала я, опять бережно погладила его по макушке и вновь подхватила затухающую мелодию.

Лучи больно жгли и кололи кончики пальцев. Те онемели, слушались с трудом, но я упрямо продолжала свою песню. Теперь я уже точно знала, что делаю все именно так, как нужно, и готова была терпеть.

Иву приходилось хуже. Мужчина хрипло стонал сквозь стиснутые зубы, комкал в пальцах простыню, его буквально корежило от боли — но при этом он почему-то не просыпался. Наверное, к лучшему.

Мрак нехотя отполз от лица, с боем оставил плечи и торс, он постепенно все больше и больше сдавал позиции. Когда в его власти остались только ноги и руки мужчины, тот стал затихать. Дыхание сделалось ровнее, вместо судорог и стонов Ив теперь лишь изредка вздрагивал и шумно вздыхал.

Искра как будто горела из последних сил, я уже не чувствовала совершенно закоченевших пальцев, но это совсем не умаляло моего торжества. Я твердо знала, что победа теперь за мной, и не думала сдаваться в последний момент.

А когда мрак отступил полностью, упала на постель, обессиленная и совершенно довольная. А луна вновь зазвенела сама, играя свою тихую колыбельную.