Книга: ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ. Том III
Назад: Дар болтунов
Дальше: Глава 6

Творцы миражей

На Пенгборне идут кровопролитные междоусобные войны между потомками людей, высадившихся на планете 16 веков назад. За это время люди утратили знания и навыки. Главным оружием сражений становятся малефики — особые колдуны, обладающие способностью вселять демонов и насылать порчу
Вскоре оказывается, что малефики бессильны перед Первым народом — расой, покоренной землянами, много лет оттачивающей мастерство и жаждущей мести…

Глава 1

Армия Башни Фэйд — сто всадников в латах, пятьсот пехотинцев и обоз продвигалась низинами на восток. Во главе колонны, в фамильной машине Фэйдов, похожей на лодку, плывущую в двух футах над землей, ехал лорд Фэйд — худощавый, моложавый, с нездоровым цветом лица, но кошачьей ловкостью в движениях. Помимо меча и кинжала он был увешан оружием предков.
За час до заката вернулись двое разведчиков; их кони с головами, напоминающими булавы, по-собачьи неслись вприпрыжку. Лорд Фэйд остановил машину. Позади него застыл весь отряд: его родичи Фэйды, вассалы-рыцари и пешие солдаты в кожаных шлемах. Заскрипели, останавливаясь, груженые телеги и высокие кибитки малефиков.
Разведчики, несшиеся сломя голову, в последнее мгновение натянули поводья. Длинные косматые ноги коней, больше похожие на лапы, взрыли мох. Воины спешились и бросились вперед с криками:
— Путь на Башню Баллант прегражден!
Лорд Фэйд поднялся с сиденья, повернулся лицом к востоку и окинул взглядом покрытую серо-зеленой растительностью низину.
— Сколько рыцарей? Сколько пеших?
— Ни рыцарей, ни пеших, лорд Фэйд. Первый Народ взрастил лес между Северной и Южной Чащобами.
Постояв несколько секунд в задумчивости, лорд Фэйд уселся и нажал кнопку на панели управления. Машина следом заурчала, содрогнулась и двинулась вперед. Рыцари дали коням шпоры; пехотинцы зашагали в хвосте колонны, заскрипели, трогаясь с места, телеги с провиантом и фургоны малефиков.
На западе садилось бледно-розовое солнце. Слева стеной высилась Северная Чащоба; между нею и Южной Чащобой лежало пространство каменистой земли, испещренной редкими пятнами мха. В сгущающихся красках заката все отчетливее прорисовывались новые растения — низкий перелесок соединял две чащи, как канал — два моря.
Лорд Фэйд затормозил и спрыгнул на мох. Оценив обстановку, он дал сигнал разбивать лагерь.
Фургоны и повозки построились в круг; с них выгрузили все необходимое для ночлега. Некоторое время лорд Фэйд следил за действиями своих людей, не упуская ни одной мелочи, затем повернулся и побрел по низине в лавандово-зеленые сумерки. В пятнадцати милях к востоку его ожидал последний враг — лорд Баллант, владетель Башни Баллант. Размышляя о завтрашней битве, лорд Фэйд не сомневался в своей победе: его пехота испытана в десятках кампаний; его родичи верны и отважны; Верховным малефиком у него — прославленный Гейн Гусс, которому помогают знаменитые Айзек Командор, Адам Макадам и Энтерлин. Каждый из них имеет свиту каббалистов, заклинателей и учеников. Вместе они представляют собой внушительную силу.
Разумеется, на легкую победу рассчитывать не приходится. Войско в Башне Баллант сильное, лорд Баллант будет драться до конца. Его верховный малефик могуществен и всеми почитаем. Да еще это вмешательство Первого Народа, загородившего перелеском проход между Северной и Южной Чащобами. Автохтоны — существа слабые и робкие, им не тягаться с людьми в открытом бою, но в их лесах полно всевозможных ловушек.
Лорд Фэйд выругался себе под нос. Идти в обход Северной или Южной Чащобы — значит откладывать битву на три дня. Ждать столько времени просто невыносимо.
Лорд Фэйд возвратился в лагерь. Горели костры, булькала похлебка в котлах, чернели ровными рядами спальные ямы, выкопанные в торфе. В загоне из повозок рыцари распрягали коней. Возле древней машины на гамаке был возведен шатер лорда Фэйда.
Окинув лагерь пристальным взглядом, лорд Фэйд не сказал ни слова. Малефики расположились на ночлег в некотором отдалении от войска. Ученики и заклинатели стряпали, а малефики и каббалисты устраивались в своих шатрах, наводя порядок в шкафах и сундуках.
Лорд Фэйд вошел в шатер верховного малефика. Гейн Гусс был человеком огромного роста, с бочкообразной грудью и широкими, как стволы деревьев, руками и ногами. Его розовое лицо всегда хранило спокойное выражение, глаза были прозрачны, как вода, густые мягкие волосы не знали колпака, который другие малефики, боясь облысения, носили постоянно. Подобные предосторожности Гейн Гусс считал лишними. Частенько он говорил, скаля зубы в широкой ухмылке: «Зачем мне, старому Гейну Гуссу, амулеты? Я же такой безобидный. Кто захочет мне зла — обязательно умрет от стыда и раскаяния».
Лорд Фэйд застал Гусса за работой — он приводил в порядок свое имущество. Дверцы его шкафа были широко раскрыты, внутри лорд Фэйд увидел сотню миниатюрных манекенов. К каждому из них был привязан клок волос, или лоскуток материи, или кусок ногтя; каждый из них был смазан потом, слюной, калом или кровью. Лорд знал наверняка, что среди этих подобий есть и его собственное. Но Гусс ни за что не признался бы в этом, спросишь его соврет, не моргнув глазом. Иначе нельзя: мана малефика во многом зависит от уверенности, с какой он держится, легкости, с какой пользуется своим могуществом.
Посмотрев на лорда Фэйда, Гейн Гусс прочел вопрос в его разуме.
— Лорд Баллант уже знает о новом перелеске. Андерсон Граймс только что известил его, и теперь Баллант надеется на отсрочку битвы. Граймс говорил с Башней Джисборн и Облачным Замком. Сегодня ночью на подмогу Башне Баллант отправятся три сотни воинов. Через два дня они прибудут. Лорд Баллант очень рад.
— Сможем ли мы пройти через этот перелесок? — спросил лорд Фэйд, меряя шагами шатер.
Гейн Гусс неодобрительно хмыкнул. — Существует много вариантов будущего. В некоторых из них мы пройдем, в других — нет. Я не могу предугадать все эти варианты.
Лорд Фэйд давно привык скрывать раздражение за напускным педантизмом. Он проворчал:
— Либо они очень глупы, либо безрассудны. Зачем им понадобилось перегораживать низину? Не могу понять, что они замышляют,
Гейн Гусс поразмыслил и неохотно предположил:
— А что, если они возвели лес от Северной Чащобы до рощи Сарро, от Южной Чащобы до Старого Леса?
— Это означает, что Башня Фэйд почти полностью окружена лесом.
— А что, если они соединят рощу Сарро со Старым Лесом?
Лорд Фэйд выпрямился и сощурил глаза. Помолчав в задумчивости, он произнес:
— Башня Фэйд окажется в кольце. Капкан… Эти леса способны разрастаться?
— Говорят, да.
— Чего они добиваются? — спросил Лорд Фэйд, подразумевая Первый Народ.
— Не знаю. Возможно, надеются изолировать Башни и очистить планету от людей, А может быть, им нужны только безопасные проходы между лесами.
Лорд Фэйд обдумал его слова. Второе предположение звучало достаточно здраво. На заре существования человеческих поселений воинственные молодые люди охотились на автохтонов с пиками и палицами, и вскоре изгнали их с низин в леса.
— Очевидно, они умнее, чем нам казалось. Адам Макадам уверяет, что они неспособны мыслить, но, похоже, он ошибается.
Гейн Гусс пожал плечами.
— Адам Макадам отождествляет мышление с церебральным процессом человека. Он не умеет телепатически общаться с Первым Народом, а посему полагает, что они не «мыслят». Но я наблюдал за дикарями на лесном рынке они торгуют достаточно разумно. — Будто прислушиваясь, он поднял руку, затем сунул ее в шкаф и осторожно затянул петлю на шее одного из манекенов. Из-за стенки шатра донесся кашель и хрип — кто-то хватал ртом воздух. Гусс ухмыльнулся и ослабил петлю.
— Ученик Айзека Командора. Захотел пополнить свою коллекцию подобием Гейна Гусса. Должен сказать, это очень усердный ученик. Он старается идти по моим стопам.
Лорд Фэйд раздвинул полог шатра.
— Утром отправляемся в путь. Возможно, мне понадобится твоя помощь.
Гейн Гусс остался в шатре — расставлять манекены, многие из которых от тряской езды попадали со своих мест. Внезапно он ощутил приближение своего соперника, Айзека Командора. Закрыв дверцы шкафа, Гусс поднялся на ноги.
Командор вошел в шатер. Клиноподобную голову этого долговязого, тощего и сутулого человека венчали рыжие жесткие кудряшки; под рыжими же бровями сверкали красно-коричневые глаза.
— Я предлагаю свое право на Кейрила, вместе с масками, головным убором и амулетами. Кейрил — лучший из когда-либо созданных демонов, он снискал всеобщее почтение. Это — самое ценное, что я могу предложить.
Гейн Гусс отрицательно покачал головой. Командор мечтал заполучить манекен Тарона Фэйда, старшего сына лорда Фэйда. Другого такого подобия (включающего в себя одежду, волосы, кожу, ресницы, слезы, экскременты, пот и слюну) не существовало в природе — лорд Фэйд берег своего первенца как зеницу ока.
— Неплохое предложение, но у меня нет нехватки в демонах. Имя — Дент наводит на людей не меньше ужаса, чем Кейрил.
— Добавляю пять волосков с головы малефика Кларенса Сирса. Это последние волосы, ибо теперь он совершенно лыс.
— Пустой разговор. Кукла останется у меня.
— Ну, как скажешь, — проворчал Командор, выглядывая из шатра. — Сюда идет мой недотепа. Он ведет куклу задом наперед по твоим следам.
Гусс открыл шкаф и ткнул пальцем в подобие. Снаружи донесся возглас удивления. Гусс улыбнулся.
— Он молод и горяч; возможно, даже неглуп. Кто знает. — Подойдя к пологу, он позвал: — Эй, Сэм Салазар, что ты там делаешь? Входи.
Моргая, в шатер вошел ученик Сэм Салазар — полный юноша с круглым румяным лицом и нечесаной шевелюрой цвета соломы. В руке он держал неумело сделанную пузатую куклу, изображающую, по всей видимости, Гейна Гусса.
— Мы с твоим учителем весьма озадачены, — сказал верховный малефик. В твоем безрассудстве, должно быть, кроется система, но нам не под силу ее разгадать. Например, я не возьму в толк, зачем ты сейчас вел по моим следам это подобие? Ты прицепился ко мне, как репей. Учти, это может дорого тебе обойтись.
— Малефик Командор предупреждал меня, — без тени смущения ответил юноша, — что честолюбие требует риска.
— Если честолюбие требует, чтобы ты стал малефиком, — резким тоном произнес Командор, — то лучше избавься от него,
— Этот паренек хитрее, чем ты думаешь, — заметил Гейн Гусс. — Смотри. — Он забрал у юноши куклу, плюнул ей в рот, затем воткнул в отверстие пупка сорванный со своей головы клок волос. — Видишь, ему почти что даром досталось подобие Гейна Гусса. Ну что ж, ученик Салазар, ответь, как ты теперь сможешь мне напакостить?
— Честно говоря, мне это даже в голову не приходило. Я всего лишь хотел заполнить пустое место в шкафу.
Гейн Гусс одобрительно кивнул.
— Неплохой довод. Надо полагать, ты уже обзавелся подобием Айзека Командора?
Сэм Салазар боязливо покосился на своего учителя.
— Он не оставляет следов. Даже при виде откупоренной бутылки прикрывает рот ладонью.
— Отлично! — воскликнул Гейн Гусс. — Чего же ты боишься, Командор?
— Я консервативен, — сухо ответил Командор. — Сейчас ты делаешь широкий жест, но рано или поздно это подобие попадет в руки врага. И тогда ты горько пожалеешь о своей нелепой браваде.
— Вот еще! Мои враги мертвы, а если кто и жив, то его не видно и не слышно. — Он с силой хлопнул юношу по плечу. — Завтра, ученик Салазар, тебе предстоит совершить великий подвиг.
— Какой еще подвиг?
— Доблестный, благородный акт самопожертвования. Лорд. Фэйд должен просить у Первого Народа разрешения пройти через перелесок. Сама мысль об этом ему претит, но ничего не поделаешь. Завтра, Сэм Салазар, ты отправишься в путь, чтобы уберечь от крапивников, кос и ям очень важную персону. Сэм Салазар попятился, мотая головой.
— Что вы, я вовсе не подхожу для такой миссии. Есть другие, куда более достойные. Я предпочитаю путешествовать в обозе.
Командор указал ему на выход.
— Не прекословь. Ступай, у нас нет времени на болтовню с учениками.
Сэм Салазар удалился. Командор повернулся спиной к Гейну Гуссу.
— Кстати, о завтрашнем. Андерсон Граймс — большой специалист по демонам. Насколько я помню, он создал и широко прославил Понта, навевающего сон, Эверида — воплощение ярости, Дейна, наводящего ужас. Сражаясь с ним, мы должны проявлять осторожность, чтобы не навредить друг другу.
— Верно, — буркнул Гусс. — Я сто раз говорил лорду Фэйду, что лучше держать при войске одного толкового малефика — верховного малефика, — чем целую ораву посредственностей, строящих козни друг другу. Но он не внемлет, обуреваемый честолюбивыми помыслами.
— Или внемлет, но опасается, что рано или поздно верховного малефика одолеет старость и тогда рядом не окажется других, столь же умелых помощников.
— Будущее многовариантно, — уступчиво произнес Гейн Гусс. — Я уже советовал лорду Фэйду заранее подумать о моем преемнике, чтобы за оставшиеся годы я успел хорошенько подготовить его. Я намерен выбрать из младших малефиков самого способного. — Он помолчал. — Я предоставляю тебе сразиться с демонами Андерсона Граймса.
Айзек Командор вежливо кивнул.
— Ты поступаешь мудро, слагая с себя ответственность. Когда-нибудь и я почувствую на плечах бремя прожитых лет; надеюсь, у меня хватит мудрости последовать твоему примеру. Спокойной ночи, Гейн Гусс. Пойду, приведу в порядок маски демонов. Завтра Кейрил пойдет на врага великанской поступью.
— Спокойной ночи, Айзек Командор.
Командор чинно вышел из шатра. Усевшись на стул, Гусс услышал, как у входа скребется Сэм Салазар.
— Ну что тебе, отрок? — проворчал старый малефик. — Почему слоняешься без дела?
Сэм Салазар положил на стол подобие Гейна Гусса.
— Мне не нужна эта кукла,
— Так выкинь ее в канаву, — сердито бросил Гейн Гусс, — и перестань досаждать мне дурацкими трюками. Ты ловко намозолил мне глаза, но что толку, если я не могу взять тебя в ученики без согласия Командора?
— А если я добьюсь его согласия?
— То наживешь себе опаснейшего врага: он не поленится открыть свой шкаф, чтобы наслать на тебя порчу. В отличие от меня, перед злыми чарами ты совершенно беззащитен. Советую смирить гордыню. Айзек Командор весьма искусен и способен многому научить тебя.
Сэм Салазар все еще мялся.
— Айзек Командор искусен, но нетерпим к новым идеям.
Гейн Гусс тяжело повернулся на стуле, его водянистые глаза ощупали Сэма Салазара.
— К чьим новым идеям? К твоим, что ли?
— Да, эти идеи новы для меня и, насколько мне ведомо, для Айзека Командора. Однако он никогда в этом не признается.
Гейн Гусс вздохнул, поудобнее устраивая свое монументальное седалище.
— Ну, так изложи их мне, и если они в самом деле новые, я не постыжусь это признать.
— Начну с того, что я размышлял о деревьях. Они восприимчивы к свету, влаге, ветру и атмосферному давлению. Восприимчивость предполагает ощущения. Может быть, ощущения дерева способны передаваться человеку? Если деревья обладают сознанием, такая способность нам бы не помешала. Деревья стерегли бы подступы к нашему войску, с их помощью мы наблюдали бы за неприятелем.
— Занятно, но неосуществимо на практике, — скептически отозвался Гейн Гусс. — Чтение мыслей — раз, акт овладения — два, перенос зрительных образов на расстояние — три… А главное, необходимо полное психическое соответствие и обоюдная симпатия. Пока нет симпатии, нет и контакта. Дерево и человек полярно противоположны, их ощущения несопоставимы. Следовательно, если между малефиком и растением протянется хотя бы тонюсенькая ниточка взаимопонимания — это будет подлинным чудом. Сэм Салазар печально кивнул.
— Я тоже понимал это, но все же надеялся, что сумею добиться слияния.
— Для этого тебе необходимо стать деревом. А уж дерево никогда не станет человеком.
— И я так рассуждал, — сказал Сэм Салазар. — Однажды я отправился в лес и выбрал высокое хвойное дерево. Зарывшись ступнями в почву, я стоял под ним безмолвный и нагой. Миновали рассвет, день, закат, ночь. Разум мой был закрыт для человеческих мыслей, глаза и уши — для окружающего мира. Питался я лишь солнечными лучами и дождевой водой, заставляя туловище свое пускать ветви, а ноги — корни. Тридцать часов простоял я так, а спустя два дня — еще тридцать часов. Я создал дерево, насколько возможно создать дерево из плоти и крови.
У Гейна Гусса булькнуло в горле — этот звук означал веселье.
— Ну и как, удалось тебе вызвать симпатию?
— Увы, — вздохнул Сэм Салазар. — Некоторые ощущения я смутно уловил животворность солнечного света, покой тьмы, прохладу дождя. Но зрение и слух не восприняли ничего. Однако я не жалею о потерянном времени. Это полезный опыт.
— Да, занятная попытка, хоть и заведомо напрасная. Идею не назовешь оригинальной, но эмпиризм, как говорили в старину, твоего метода налицо, и это не может не раздражать Айзека Командора, нетерпимого к предрассудкам наших предков. Подозреваю, он долго разглагольствовал перед тобой о вреде легкомыслия, метафизики и инспирационализма.
— Верно, — подтвердил Сэм Салазар. — Так и было.
— Тебе следует хорошенько усвоить одну истину: самое простое и очевидное Айзек Командор ухитряется усложнить и затуманить до невозможности. С другой стороны, нельзя считать образцом для подражания и лорда Фэйда, который мнит о себе, будто он просвещенный, свободный от предрассудков человек, однако всегда вооружен древним пистолетом, разъезжает на хрупкой машине и в защите Башни Фэйд полагается на Адову Пасть.
— Быть может, он неосознанно тоскует по старым волшебным временам, задумчиво произнес Сэм Салазар.
— Быть может, — согласился Гейн Гусс. — Видимо, ты тоже тоскуешь по ним? Помедлив, Сэм Салазар ответил:
— Минувшая эпоха окружена аурой романтики, первобытной пышности… Хотя, конечно, мистицизм — плохая замена ортодоксальной логике, — поспешно добавил он.
— Разумеется, — кивнул Гейн Гусс. — Ну все, ступай. Мне надо подумать о завтрашней битве.
Сэм Салазар ушел, а Гейн Гусс, ворча и покряхтывая, поднялся на ноги, подошел к пологу, раздвинул его и окинул взглядом лагерь. К этому времени все кругом затихло, от костров остались дотлевающие угли, воины спали в своих ямах. На востоке и западе чернел лес, в прогалинах на опушке мерцали тусклые огоньки — там Первый Народ собирал во мху споровые коробочки.
Гейн Гусс почувствовал чье-то приближение. Повернув голову, он увидел малефика Энтерлина, который всегда кутался в мантию с капюшоном, говорил только шепотом и маскировал свою естественную походку жесткой птичьей поступью. Несоблюдение всех этих предосторожностей делало малефика уязвимым для козней недругов. Известно, что люди, страдающие близорукостью, болями в суставах, забывчивостью, меланхолией, головокружением, наиболее подвержены малефициуму. Следовательно, малефику необходимо сохранять вид абсолютного здоровья, даже идя вслепую на сведенных судорогой ногах.
Гейн Гусс подозвал Энтерлина и поднял полог, пропуская его в шатер. Затем он подошел к шкафу, достал бутылку и наполнил ликером две каменные чашки.
— От чистого сердца, без всякой задней мысли.
— Хорошо, — прошептал Энтерлин, выбирая дальнюю чашку. — Что ни говори, малефику полезно иногда отдохнуть под маской обычного человека. Повернувшись к Гейну Гуссу спиной, он склонил голову в капюшоне, изучая содержимое чашки сквозь вуаль, затем выпил. — Бодрит, — заключил он. — Это хорошо — завтра у нас будет нелегкий день. Гусс булькнул горлом.
— Завтра демоны Айзека Командора померятся силами с демонами Андерсона Граймса. Нам же Командор отводит роль своих помощников.
Казалось, черная вуаль скрывает насмешку на лице Энтерлина.
— Командор не упустит такой возможности. Его целеустремленность впечатляет меня, его мана питается успехом. Он человек огня, ты — человек льда.
— Бывает, огонь растапливает лед.
— Бывает, лед гасит огонь. Гейн Гусс пожал плечами.
— Неважно. Я устал. Все мы во власти у старости. Только что молодой ученик дал мне возможность взглянуть на себя со стороны. — Гейн Гусс осушил и поставил на стол каменную чашечку.
— И ты — могущественный маг, верховный малефик Фэйдов — испытал при этом гордость, не правда ли?
— Нет. Я увидел себя на вершине ремесла, выше которой подняться уже невозможно. Только Сэм Салазар, ученик, намерен искать более универсальные знания. Он пришел ко мне за советом, а я не нашелся что сказать.
— Странные речи, странные речи! — прошептал Энтерлин, направляясь к выходу. — Я ухожу, хочу прогуляться по низине. Может быть, я увижу будущее.
— Будущее многовариантно.
Шаркая, Энтерлин растворился во тьме. Гейн Гусс, покряхтывая и постанывая, добрался до кушетки и тотчас провалился в сон.

Глава 2

Миновала ночь. Затянутое розово-зеленой мерцающей пеленой, солнце поднималось над горизонтом, обрисовывая силуэт нового перелеска.
Воины и малефики деловито и быстро снимались с лагеря. Лорд Фэйд запрыгнул на машину, и она осела под его весом. Он нажал кнопку, и машина тяжело, как топляк по реке, двинулась вперед.
В миле от перелеска он остановился и послал ординарца к кибиткам малефиков. Гейн Гусс неуклюже зашагал вперед, следом — Командор, Адам Макадам и Энтерлин.
— Пошли кого-нибудь потолковать с Первым Народом, — обратился лорд Фэйд к верховному малефику. — Пусть они узнают, что мы хотим пройти, не причинив им зла, но любое проявление враждебности с их стороны повлечет за собой суровую кару.
— Я сам пойду к ним. — Гейн Гусс повернулся к Командору. — Если не возражаешь, я прихвачу твоего юного нахала. Уверен, от него будет польза.
— Если он угодит в крапивник и тем самым обнаружит его, то от него хоть раз в жизни будет польза, — проворчал Командор, жестом подзывая Сэма Салазара. Ученик неохотно приблизился. — Ты пойдешь перед верховным малефиком и будешь стараться, чтобы он не попал в западню. Возьми слегу, не то провалишься в трясину.
Понурясь, Сэм Салазар одолжил у пехотинца пику и зашагал вперед вдоль гряды невысоких холмов, которая тянулась между Северной и Южной Чащобами. Холмы были покрыты мхом; кое-где виднелись скальные обнажения; там и сям росли лаврово-ягодные деревья, кусты имбирного чая и островки смоляного вереска, роз-травы.
В полумиле от перелеска Гейн Гусс остановился.
— Будь осторожен, отсюда начинаются ловушки. Бугры обходи стороной: в них часто скрываются косы. Не ступай на голубой мох — он мертв или болен оттого, что под ним яма или крапива.
— Почему бы вам не обнаружить все ловушки с помощью ясновидения? мрачно осведомился Сэм Салазар. — Случай весьма подходящий.
— Разумный вопрос, — спокойно откликнулся Гейн Гусс. — Однако намотай на ус: рискуя собственной выгодой или жизнью, малефик не должен полагаться на чувства — они могут подвести. Если бы я внял твоему совету, мне бы везде виделись ловушки — поди разбери, которые из них настоящие, а которые мерещатся от страха. В такой ситуации твоя пика куда надежнее моего ясновидения.
Кивнув, Сэм Салазар пошел дальше. Гейн Гусс затопал следом. Поначалу ученик проверял пикой мох на каждом шагу и обнаружил две ловушки. Потом он заспешил, и Гейн Гусс, задыхаясь от быстрой ходьбы, крикнул:
— Остерегись, несчастный! Пропадешь! Сэм Салазар любезно укоротил шаг.
— Ловушки здесь повсюду, но, кажется, я понял, по какому принципу они расставлены.
— В самом деле? Ха-ха! Ну, так поделись своим открытием, сделай милость. Просвети старого недотепу.
— Пожалуйста. Там, где недавно срезаны споровые коробочки, можно идти без опаски.
— Ну, так вперед, — проворчал Гейн Гусс. — Что же ты еле плетешься? Сегодня мы должны захватить Башню Баллант.
Пройдя двести ярдов, Сэм Салазар застыл как вкопанный.
— Вперед, отрок, вперед, — хмуро поторопил его верховный малефик.
— Нам угрожает нападение дикарей. Приглядитесь, вон они, у самой опушки. Целятся в нас из трубок.
Гейн Гусс напряг зрение, затем запрокинул голову и выкрикнул несколько слов на свистящем языке Первого Народа.
Спустя минуту-другую из подлеска навстречу парламентерам вышел обнаженный гуманоид, уродливый, как маска демона. Под мышками у него вздувались пузыри с пеной, виднелись оранжевые сфинктеры. Со спины свисали складки кожи, служившие мехами для продувания воздуха через пеновыделяющие железы. Пальцы на огромных ручищах оканчивались ногтями, похожими на стамески; голова была покрыта хитином и со всех сторон усажена выпуклостями глаз, состоящих из миллионов фасетов, похожих на черные опалы. Так выглядел представитель первобытного народа этой планеты, до пришествия человека обитавшего на равнинах, в норах, вырытых в торфе и заполненных пеной из подмышечных желез.
Подойдя ближе, существо остановилось.
— Я буду говорить от имени лорда Фэйда, владетеля Башни Фэйд, — заявил Гусс. — Ваши деревья преградили ему дорогу. Он желает пройти с армией через лес, не причинив повреждений посадкам и не разрушив ловушек, которые вы установили против своих врагов. Для этого необходим проводник.
— Наши враги — люди, — ответил автохтон. — Можете разрушить сколько угодно ловушек — для этого они и предназначены. — Он двинулся назад.
— Постой! — решительно окликнул его Гейн Гусс. — Лорду Фэйду очень нужно пройти через лес. Он намерен сразиться с лордом Баллантом. Он не желает воевать с Первым Народом. Следовательно, с вашей стороны неразумно препятствовать ему.
С минуту существо молчало, размышляя. Наконец уступило:
— Я проведу вас, — и зашагало по мху к колонне.
Гейн Гусс и Сэм Салазар пошли обратно. Ноги автохтона в суставах гнулись свободнее, нежели человеческие, поэтому поступь его была вихляющей. Время от времени он останавливался, рассматривая землю впереди.
— Я в недоумении, — сказал Сэм Салазар верховному малефику. — Не могу уяснить логику его поступка.
— Ничего удивительного, — проворчал Гейн Гусс. — Он туземец, ты человек. Для взаимопонимания у вас слишком мало общего.
— Я не согласен, — серьезно возразил Сэм Салазар.
— Вот как? — Гейн Гусс весьма неодобрительно посмотрел на ученика. Ты смеешь оспаривать мнение верховного малефика?
— Только в данном случае. Я вижу основу для взаимопонимания с Первым Народом. Она в нашем общем желании выжить.
— Трюизм, — буркнул Гейн Гусс. — Ну хорошо, допустим, основа для. взаимопонимания действительно существует. Так в чем же причина твоего недоумения?
— В том, что автохтон сначала отказался, а потом согласился провести нас через посадки. Гусс кивнул.
— Очевидно, на его решение повлияло известие, что мы идем завоевывать Башню Баллант.
— Ну, это понятно, — сказал Сэм Салазар. — Но подумайте…
— Ты призываешь меня подумать?! — взревел Гейн Гусс.
— …вот о чем: перед нами, по всей видимости, самый обычный туземец, внешне ничем неотличимый от остальных. Однако, не медля ни секунды, он принял очень важное решение. Кто он? Вождь? Или они прозябают в анархии?
— Задавать вопросы проще простого, — нахмурился Гейн Гусс. — Вот отвечать». Короче говоря, я не знаю. Как бы там ни было, они не прочь полюбоваться, как мы будем убивать друг дружку.

Глава 3

Путешествие через лес окончилось благополучно… В миле к востоку автохтон сошел с тропы и, не прощаясь, возвратился в лес. Армия, шедшая гуськом, перестроилась в обычный порядок. Позвав Гейна Гусса, лорд Фэйд, вопреки обыкновению, указал ему на сиденье позади себя. Машина опустилась чуть ли не до земли и закачалась; двигатель завыл и застонал. Будучи в хорошем настроении, лорд Фэйд не обратил внимания на эти звуки.
— Я боялся, что мы напрасно потеряем время. Ну, как там лорд Баллант? Ты способен прочесть его мысли?
Разум Гейна Гусса устремился вперед.
— Неясно. Он знает, что мы прошли через лес. Он встревожен.
С уст лорда Фэйда сорвался саркастический смешок.
— Еще бы! Слушай меня внимательно. Я изложу план сражения, чтобы мы могли координировать свои силы.
— Слушаю, милорд.
— К Башне приблизимся цепью. Самое серьезное оружие Балланта — это, конечно, Вулкан. Нужно, чтобы кто-то надел мои доспехи и ехал на машине. Пожалуй, для этого как нельзя лучше подойдет желтоволосый ученик. Больше от него толку никакого, а так мы хоть узнаем, на что способен Вулкан. Он, как и наша Адова Пасть, построен для отражения атак из космоса и не опасен в непосредственной близости от Башни. В двухстах ярдах от ворот мы построимся, тем временем вы, малефики, вынудите лорда Балланта выйти из Башни. Наверняка вы уже придумали, как это сделать.
Гейн Гусс что-то проворчал. Как и все малефики, он готовил экспромт загодя.
Лорду Фэйду было не до щепетильности. Он потребовал, чтобы верховный малефик раскрыл свои карты.
С крайней неохотой Гейн Гусс сказал:
— Я припас несколько сюрпризов для защитников Балланта, которые приведут их в замешательство и заставят ринуться вперед, Малефик Энтерлин будет сидеть у своего шкафа, на тот случай, если лорд Баллант прикажет наложить на вас заклятие. Андерсон Граймс, несомненно, вселит в воинов Балланта демона — скорее всего, Эверида, но Айзек Командор пошлет им навстречу столько же, а то и больше воинов, одержимых демоном Кейрилом, тварью куда более свирепой и жуткой.
— Неплохо. Что еще?
— Всего этого более чем достаточно, если ваши люди не дрогнут в бою.
— Ты видишь будущее? Чем кончится нынешний день?
— Будущее многовариантно. Иные малефики, например Энтерлин, утверждают, будто видят нить, ведущую через лабиринт вероятностей. Но их пророчества редко сбываются.
— Позови Энтерлина.
Гейн Гусс неодобрительно хмыкнул.
— Это неразумно, если вы в самом деле хотите одолеть лорда Балланта.
Глаза лорда Фэйда впились из-под кустистых бровей в рослого малефика.
— Почему ты так считаешь?
— Если Энтерлин «предскажет поражение, вы падете духом и будете сражаться вполсилы. Если он напророчит победу, излишняя уверенность сослужит вам дурную службу.
Лорд Фэйд раздраженно отмахнулся.
— Вы, малефики, мастер хвастать, а как дойдет до дела, сразу начинаются отговорки.
— Ха-ха! — лающе рассмеялся Гейн Гусс. — Вам нужны чудеса, а не честный малефициум. Смотрите, я плюю. — Он плюнул. — Я предсказываю, что слюна упадет в мох. Вероятность этого весьма высока, но плевок может угодить на летящее насекомое или на туземца, поднимающегося навстречу сквозь торф. Разумеется, это маловероятно, и все же… В ближайшую секунду возможен только один вариант будущего, зато через минуту — уже четыре! Через пять минут — двадцать! Даже миллионом вариантов не исчерпываются вероятности завтрашнего дня! Некоторые варианты из этого миллиона более вероятны, другие — менее. Действительно, иные из этих наиболее вероятных вариантов посылают в мозг малефика слабые сигналы. Но поскольку малефик всегда обуреваем собственными чаяниями и интересами, он редко способен воспринимать эти сигналы. Энтерлин — человек особенный, он прячет свою сущность, у него нет никаких стремлений. Иногда его пророчества сбываются, но все же я не советую обращаться к нему. Лучше всего положиться на реальную, практическую пользу малефициума.
Лорд Фэйд промолчал.
Колонна спускалась в низину; машина легко скользила под уклон. Затем они стали подниматься, и двигатель взвыл столь жалобно, что лорду Фэйду пришлось остановить машину.
Поразмыслив, он сказал:
— Сразу за гребнем нас будет видно из башни Баллант. Надо рассеяться. Пошли вперед самого никчемного из твоих людей — ученика, который тыкал пикой в мох. Пусть он наденет мои шлем и кирасу и едет в машине.
Гейн Гусс спешился и возвратился к кибиткам; вскоре к машине приблизился Сэм Салазар. С отвращением взирая на его круглую цветущую физиономию, лорд Фэйд отрывисто произнес:
— Подойди ближе. Слушай внимательно. Нажимаешь на этот рычаг — машина движется вперед. Поворачиваешь руль — вправо и влево. Для остановки надо возвратить рычаг в исходное положение.
Сэм Салазар указал на остальные рычаги, тумблеры и кнопки.
— А это все для чего?
— Я ими не пользуюсь
— А каково предназначение этих шкал? У лорда Фэйда скривились губы верный признак закипающего гнева.
— Поскольку меня это не интересует, то тебя должно интересовать в двадцать раз меньше. Ну-ка, надень колпак и шлем и постарайся не потеть.
Сэм Салазар нахлобучил на голову колпак, поверх него — красивый шлем с черно-зеленым плюмажем.
— А теперь — кирасу.
Спереди на кирасе, собранной из черных и зеленых металлических пластин, были изображены две красные драконьи головы.
— И плащ. — Лорд Фэйд накинул на плечи Сэма Салазара черный плащ. — Не приближайся к башне вплотную. Твоя задача — вызвать на себя огонь Вулкана. Двигайся вокруг башни в горизонтальной плоскости за пределами досягаемости стрел. Погибнешь от стрелы — испортишь мне все сражение.
— Вы предпочитаете, чтобы меня убил Вулкан? — спросил Сэм Салазар.
— Нет. Я не желаю терять машину и шлем, это очень ценные реликвии. Старайся избегать любой смерти. Вряд ли неприятель поддастся на нашу уловку, но если поддастся — а главное, если Вулкан откроет огонь, — я смирюсь с потерей фамильной машины Фэйдов. Ну все. Теперь садись на мое место.
Сэм Салазар забрался в машину и уселся за руль.
— Выпрямись! — взревел лорд Фэйд. — Голову выше. Ты изображаешь лорда Фэйда. Нечего праздновать труса!
Сэм Салазар расправил плечи.
— Чтобы достоверно изображать лорда Фэйда, мне бы следовало идти среди воинов… и чтобы кто-нибудь другой ехал в машине.
Глаза лорда Фэйда сверкнули, затем на лице появилась недобрая ухмылка.
— Хватит болтать! Выполняй приказ!

Глава 4

Тысячу шестьсот лет назад, когда в космическом пространстве бушевала война, на Пенгборне укрылась группа капитанов, потерявших свои родные базы. Чтобы обезопасить себя от мстительных врагов, они построили большие крепости, защищенные орудиями с разобранных кораблей.
Но война утихла, и о Пенгборне все забыли. Пришельцы вытеснили Первый Народ, распахали и засеяли речные долины. Башня Баллант, подобно Облачному Замку, Башне Фэйд, Боготену и всем прочим твердыням, высилась над одной из долин. Огромный зонтик ее крыши опирался на четыре короткие и толстые колонны из твердого черного вещества, обнесенные стеной высотой в две трети колонн; венчал крышу купол, в котором находился Вулкан — оружие, не уступающее Адской Пасти Фэйда.
Перевалив через холмы, воины Фэйда обнаружили, что огромные ворота надежно заперты, а парапеты между колоннами усеяны лучниками. По приказу лорда Фэйда армия наступала широким фронтом. В центре, блестя доспехами лорда Фэйда, ехал Сэм Салазар. Он не особо усердствовал, изображая своего повелителя, — сидел на краешке кресла, скукожась и склонив голову набок. Неприязненно глядя на него, лорд Фэйд подумал, что нежелание командорова ученика погибать вполне объяснимо: если лорд Баллант не заподозрит подвоха, вместе с Лжефзйдом пропадет и драгоценная машина. Вулкан наверняка был в боевой готовности — его рыло торчало из купола под угрожающим углом, а рядом маячила фигурка оружейника.
Тактика, выбранная лордом Фэйдом, оказалась действенной. Сначала рыцари, затем пехотинцы и, наконец, грохочущие кибитки малефиков беспрепятственно приблизились к Башне на двести ярдов — здесь им уже не страшен был выстрел из купола. Машина Фэйдов еле двигалась вдалеке; едва ли у противника могли остаться сомнения, что это — военная хитрость.
Наскучив одиночеством, а посему желая увеличить скорость машины, ученик Салазар повернул тумблер, затем — другой. Под днищем пронзительно завизжало, машина затряслась и пошла вверх. Сэм Салазар перекинул ногу через борт, явно намереваясь спрыгнуть. Лорд Фэйд бросился к нему, крича и жестикулируя. Сэм Салазар испуганно отдернул ногу и вернул тумблеры в прежнее положение. Машина камнем полетела вниз.
Он снова щелкнул тумблерами, смягчив падение.
— Убирайся! — взревел лорд Фэйд. Он вцепился в шлем, рванул, и Сэм Салазар кувыркнулся за борт. — Снимай доспехи! Поди прочь, олух!
Сэм Салазар заторопился к кибиткам и вместе с другими учениками принялся ставить черный шатер Айзека Командора. Они постелили в шатре черный ковер с красно-желтым узором, поставили шкаф, стул, сундук и курильницу с ладаном.
Напротив главных ворот крепости Гейн Гусс распорядился установить некое сооружение на колесах, укрытое от глаз защитников Башни Баллант чехлом из просмоленной парусины.
Тем временем лорд Фэйд послал к воротам герольда с известием, что будет весьма рад, если лорд Баллант сдастся без сопротивления. Лорд Баллант не спешил с ответом, надеясь выиграть время. Через полтора суток должны были подойти отряды из Башни Джисборн и Облачного Замка, с их помощью Балланты рассчитывали отогнать лорда Фэйда.
Но лорд Фэйд ждал лишь момента, когда малефики закончат свои приготовления. Затем он послал второго герольда — сообщить, что будет ждать капитуляции не более двух минут.
Прошла минута, другая. Посланники повернулись на каблуках и чеканным шагом вернулись в строй.
— Ты готов? — обратился лорд Фэйд к верховному малефику.
— Готов, — буркнул Гейн Гусс, поднимая руку.
Чехол упал, явив взорам защитников раскрашенное подобие Башни Баллант. Гусс возвратился в шатер и задернул половинки полога. Яркое пламя жаровен выхватывало из сумрака лица Адама Макадама, восьми каббалистов и шести самых опытных заклинателей. Рядом с каждым из них на скамье были разложены несколько десятков подобий и стояла маленькая жаровня Каббалисты и заклинатели работали с куклами, изображающими пехотинцев Балланта, Гусс и Адам Макадам — с фигурками рыцарей. Отдельно лежало подобие вражеского полководца — к нему никто не прикоснется, пока лорд Баллант не велит своим малефикам наслать порчу на лорда Фэйда. Таков был этикет владетелей Башен право первого удара они предоставляли друг другу.
— Себастьян! — позвал Гейн Гусс.
— Все готово! — ответил заклинатель, стоявший у выхода из шатра.
— Начинай представление.
Себастьян бросился к подобию Башни, поднес факел. Защитники Башни Баллант увидели, как вспыхнули размалеванные стены. Из окон вырвалось пламя, крыша раскалилась докрасна и съежилась. Тем временем в шатре двое малефиков, каббалисты и заклинатели методично опускали кукол в пламя жаровен, концентрируясь, чтобы проникнуть в разум тех, кого эти куклы изображали.
Гарнизон Башни заволновался. У многих пламя бушевало не только перед глазами, но и перед мысленным взором; казалось, оно лижет их плоть. Заметив их беспокойство, лорд Баллант скомандовал Андерсону Граймсу, своему верховному малефику:
— Контрзаклинание!
В воротах Башни появилось подобие, намного превосходящее размерами Башню Гейна Гусса — подобие ужасного зверя. Чудище стояло на четырех ногах и, держа в обеих руках по человеку, отгрызало им головы.
Каббалисты Граймса брали подобия воинов Фэйда, совали их головы в пасти маленьких моделей зверя и смыкали челюсти на шарнирах, посылая кругом волны страха и омерзения. И воины Фэйда, глядя на монстра, испытывали робость и тошноту.
В шатре Гейна Гусса чадили жаровни и дымились куклы. Глаза чародеев сверкали, на лицах блестели капли пота. Время от времени кто-нибудь из них торжествующе вскрикивал — это означало, что ему удалось проникнуть в чужой мозг. Воины в замке роптали, хватаясь за обожженные места на коже и со страхом видя подобные ожоги на своих товарищах. В конце концов один из них заголосил, срывая с себя доспехи:
— Я горю! Проклятые колдуны жгут меня!
Его боль передалась остальным. По всей Башне разносились вопли.
Старший сын лорда Балланта, чей разум был атакован самим Гейном Гуссом, ударил по щиту кулаком в кольчужной рукавице.
— Меня жгут! И всех нас! Лучше драться, чем гореть!
— Драться! Драться! — послышались крики истязаемых людей.
Лорд Баллант обвел взглядом перекошенные, покрытые волдырями и язвами лица.
— Потерпите еще чуть-чуть! — взмолился он. — Наши чары действуют! Враг уже трепещет от страха!
— Легко тебе говорить! — воскликнул его брат. — Не твои потроха поджаривает Гейн Гусс. Не нам тягаться с ними в колдовстве! Мы должны биться оружием!
— Потерпите! — в отчаянии вскричал лорд Баллант. — Еще немного, и они побегут сломя голову! Потерпите! Потерпите!
Его племянник сорвал с себя кирасу.
— Это Гейн Гусс! Я его чувствую! У меня горит нога, а старый демон глумится надо мной. Говорит, сейчас вспыхнет моя голова. Веди нас в бой, или я пойду один!
— Ну хорошо, — обречено уступил лорд Баллант. — Сначала зверь, затем мы. Враг охвачен паникой, мы разобьем его наголову.
Ворота Башни распахнулись во всю ширь, из них выскочил размалеванный монстр: ножищи топают, ручищи машут, глазищи вращаются в орбитах, пасть исторгает злобный рык. Не довлей над воинами Фэйда чужая воля, они бы увидели, что чудовище — всего лишь огромное чучело, несомое тремя конями. Но вражеские чародеи заполнили их разум ужасом. Бессильно опустив оружие, воины попятились.
Следом за чудовищем галопом неслись рыцари Балланта, затем маршировала пехота. Подобно стальному клину, вонзились они в центр Фэйдова войска. Громогласно выкрикивая приказы, лорд Фэйд заставил своих солдат перестроиться: его рыцари оторвались от противника, разделились на три взвода и ринулись в атаку. Пехотинцы тем временем осыпали наступающих стрелами.
Казалось, столкнулись две огромные волны; над полем боя разносились лязг и вопли. Видя, что вылазка явно не удалась, и желая сберечь свою армию, лорд Баллант дал сигнал к отступлению.
Не расстраивая своих рядов, всадники и пехотинцы попятились к Башне. Рыцари Фэйда наседали, стремясь ворваться в крепость на плечах противника. Следом за ними закованные в броню кони влекли тяжелогруженую кибитку — ей предназначалось заклинить ворота.
Лорд Фэйд отдал новый приказ, и между конницей и пехотинцами Балланта вклинился резервный взвод из десяти всадников. Пройдя сквозь пехоту, как нож сквозь масло, он ворвался в Башню и обрушился на стражников у ворот.
— Они в Башне! — закричал лорд Баллант Андерсону Граймсу. — Где же твой проклятый демон? Теперь только он способен нас выручить. Скорее выпускай его!
— Овладение — дело непростое, — ответил малефик. — Мне нужно время.
— Нет времени! Еще десять минут — и нам конец.
— Что ж, попытаюсь. Эверид, Эверид, приходи скорее!
Он поспешил в свою комнату, и там, надев маску демона, стал пригоршнями сыпать в жаровню ладан. Внезапно у стены выросла гигантская фигура — черная, безглазая, безносая. Тварь стояла на толстых кривых ногах, протянув вперед когтистые лапы, из ее пасти торчали огромные белые клыки.
Прихлебывая из чашки патоку, Андерсон Граймс рассаживал по комнате.
— Граймс! — донесся из-за двери зов Балланта. — Граймс!
— Входи без страха!
Лорд Баллант переступил порог, держа под мышкой боевую руку своих предков, и отпрянул с испуганным возгласом:
— Граймс!
— Граймса здесь нет, — услышал он замогильный голос. — Здесь я. Входи.
Лорд Баллант вошел на негнущихся ногах.
В комнате было сумрачно, единственным источником света служила жаровня. В углу, опустив голову в маске демона, сидел Андерсон Граймс. На стене метались тени, в корчах и судорогах, обретая все более четкие формы.
— Веди сюда своих воинов, — произнес голос. — Пусть входят по пять человек и глядят в пол, пока я не велю поднять глаза.
Лорд Баллант удалился, и в комнате воцарилось безмолвие.
Через минуту, потупив глаза, гуськом вошли пятеро напуганных, усталых воинов.
— Медленно поднимите глаза, — сказал голос. — Глядите на огонь. Дышите глубоко. А теперь посмотрите на меня. Я — Эверид, демон ненависти. Посмотрите на меня! Кто я?
— Ты — Эверид, демон ненависти, — вразнобой ответили воины.
— Я окружаю вас, у меня десятки форм… Я приближаюсь к вам… Где я?
— Близко!
— Теперь я — это вы. Мы — одно целое. Воины зашевелились. Их было не узнать: плечи расправились, лица исказились злобой.
— Ступайте, — сказал голос. — Спокойно идите во двор, через несколько минут мы пойдем убивать.
Пятеро вышли. Еще пятеро вошли.
Между тем рыцари Балланта отступили к самой Башне. Во дворе еще держались воины Фэйда. Прижимаясь спиной к стене, они не подпускали врагов к механизму, открывающему ворота.
В лагере Фэйда Гейн Гусс крикнул Командору:
— Идет Эверид! Выпускай Кейрила!
— Зови людей, — хрипло ответил Командор. — Пусть они идут ко мне. — Я — Кейрил.
В Башне двадцать воинов спустились во внутренний двор. Поступь их была неторопливой, крадущейся. Лица, утратившие прежние черты, были перекошены совершенно одинаковыми гримасами ненависти.
— Одержимые! — прошептали воины Балланта. Увидев их, семь рыцарей Фэйда замерли потрясенные. Но двадцать пехотинцев, не обратив на них внимания, вышли за ворота.
Рыцари Балланта разделились, образовав коридор в своих рядах, и одержимые бросились вперед, словно тигры. Они подпрыгивали, приседали, отскакивали; их мечи описывали сверкающие дуги; наземь падали руки, ноги и головы воинов Фэйда. Одержимые получали раны и ушибы, но удары врагов не могли их остановить.
Атака Фэйда захлебнулась. Видя, что доспехи не защищают их от мечей демонов, рыцари попятились. Одержимые гигантскими прыжками ринулись на пехоту, убивая и калеча всякого, кто оказывался у них на пути. Пехоте Фэйда ненадолго хватило мужества — она раскололась надвое и обратилась в паническое бегство.
Из палатки Командора вышли тридцать воинов. Медленным, чеканным шагом двинулись они на врага. Как и у двадцати воинов Балланта, лица их были схожи — каждое носило черты Кейрила.
Кейрил и Эверид сражались яростно и беспощадно; оружием им служили люди. Кровь лилась рекой, наземь летели отсеченные конечности, обезглавленные трупы пытались дотянуться до своих убийц. Чтобы демон покинул тело, нужно было разрубить его на куски. Вскоре у Эверида не осталось ни одного воина, а у Кейрила — только пятнадцать. Кто твердой поступью, кто хромая, кто ползком, они добрались до ворот, где рыцари Фэйда еще удерживали механизм. Всадники. Балланта в отчаянии ринулись на них, понимая, что настал самый опасный момент. Прыгая, злобно ухмыляясь, рубя без устали, пехотинцы пробили брешь в стене металла и плоти. Следом за ними с победным криком устремилась конница Фэйда. Уже не могло быть сомнений в исходе битвы — Башня Баллант вот-вот падет.
У себя в шатре Айзек Командор тяжело вздохнул, затрясся всем телом, сорвал с головы маску. Тотчас во внутреннем дворе двенадцать уцелевших одержимых попадали на мостовую, скорчились, хрипя и обливаясь кровью, и умерли.
Доблестная жизнь лорда Балланта завершилась доблестной сценой: подойдя к лорду Фэйду на прицельный выстрел, он поднял маленькое оружие предков и нажал на спусковой крючок. Оружие исторгло сгусток света. По коже лорда Фэйда пошел зуд, волосы на голове встали дыбом. Оружие затрещало, раскалилось докрасна и расплавилось. Отбросив его, лорд Баллант выхватил меч и бросился вперед, вызывая лорда Фэйда на честный поединок.
Не видя необходимости рисковать жизнью, лорд Фэйд дал знак своим пехотинцам. Град стрел остановил лорда Балланта, избавив его от унижения ритуальной казнью.
Потеряв своего предводителя, защитники Башни побросали оружие и понурой колонной выступили из ворот, чтобы преклонить колени перед лордом Фэйдом, в то время как их женщины в Башне стенали от горя и оплакивали павших.

Глава 5

Победа не принесла радости лорду Фэйду, и он не испытывал охоты задерживаться в Башне Баллант. Однако прежде чем увести войско, ему необходимо было принять десятки решений.
Приказав заколоть шестерых ближайших родственников лорда Балланта, он объявил род исчезнувшим. Остальным предоставил выбор — либо погибнуть, либо присягнуть на верность Фэйдам и до конца жизни платить небольшую дань. Только двое Баллантов, ненавидяще сверкая глазами, предпочли смерть, и тут же были зарезаны.
Итак, лорд Фэйд достиг своей цели. Уже свыше тысячелетия властелины Башен сражались друг с другом; то один, то другой одерживал верх, но еще ничья воля не простиралась на весь континент — что, собственно, означало владычество над всей планетой, поскольку остальные участки суши были не более чем островами, выжженными солнцем либо покрытыми вечным льдом. Долго на пути лорда Фэйда стояла Башня Баллант, и вот — полная и безоговорочная капитуляция.
Осталось лишь покарать владетелей Облачного Замка и Джисборна — видя возможность одолеть Фэйдов, они встали на сторону лорда Балланта. Но это, пожалуй, можно было поручить Гейну Гуссу.
Впервые в жизни лорд Фэйд испытывал неуверенность перед будущим. Что теперь делать? Серьезных противников не осталось. Надо, конечно, вразумить туземцев, но это не проблема — Первый Народ многочислен, но дик.
Лорд Фэйд знал, что его родичей и союзников скоро охватит недовольство; в праздных умах поселится мысль о неповиновении. Даже самые верные будут с тоской вспоминать былые кампании, мечтая об азарте схватки и радости победы, и о послаблениях, которые даются солдату в походе. Иными словами, надо заботиться, чтобы энергия множества темпераментных и взвинченных людей нашла безобидный выход. Где и как — вот загвоздка. Прокладка дорог? Строительство ферм на отвоеванных землях? Ежегодные турниры? Лорд Фэйд хмурился: любая из этих идей казалась ему убогой, отсутствие мирных традиций сказывалось на воображении. Первопоселенцы Пенгборна были воинами, кое-какие практические знания, привезенные ими с собой, вскоре были утрачены. Остались только легенды об огромных космических кораблях, перемещавшихся в пространстве с удивительной быстротой и точностью, о волшебном оружии, о войнах в космосе, но эти легенды умалчивали об истории и достижениях цивилизации.
Поэтому лорд Фэйд более не видел перед собой достойной цели. Одержав последнюю великую победу и завоевав абсолютную власть, он, вопреки собственным ожиданиям, испытывал не торжество, а уныние.
Без особого интереса взирал он на трофеи. Фамильная машина Баллантов уже давно никого не возила — ее хранили в стеклянной витрине. Оживить Вулкана тоже не удалось — по всей видимости, он навсегда утратил свою волшебную силу. Как выяснилось, лорд Баллант велел нацелить Вулкан на машину Фэйдов, но его грозная пасть так и не исторгла из себя пресловутый огонь. Брезгливую усмешку вызвало у лорда Фэйда открытие, что самое страшное оружие башни Баллант содержалось в небрежении: коррозия изгрызла металл, в стволе без регулярной чистки образовались каверны, вне всяких сомнений, сведшие на нет могущество магии. В Башне Фэйд такое было попросту невозможно — оружейник Ямбарт лелеял Адову Пасть, как собственное дитя.
Были среди добычи и другие реликвии, занятные, но бесполезные — на переполненных стеллажах и в сундуках Фэйдов подобных устройств хранилось немало. «Ох уж мне эти древние, — думал лорд Фэйд. — Умны вы были, но до чего же наивны и непрактичны! Стоило измениться условиям жизни, и что осталось от вашего мира шестнадцать веков спустя? Взять хотя бы хитроумные механизмы из стекла и металла, посредством которых вы общались друг с другом на расстоянии». Лорду Фэйду достаточно было обратиться к Гейну Гуссу, и тот, перенесясь разумом на сотни миль, видел, слышал и высказывал все, что угодно было увидеть, услышать или высказать его господину.
Древние изобрели десятки сложных инструментов» Но со временем волшебство в них иссякло. Маленькое оружие лорда Балланта расплавилось, не причинив вреда лорду Фэйду. А что произошло бы, если бы на пехоту, вооруженную такими пугачами, налетел взвод одержимых? Форменное избиение младенцев.
Среди добычи лорд Фэйд обнаружил с дюжину древних книг и несколько рулончиков микропленки. Книги, от корки до корки заполненные непостижимым жаргоном, ценности собой не представляли, не больше проку было от микрофильмов. Вновь лорд Фэйд со скепсисом подумал о предках: «Умны вы были, но, если смотреть фактам в лицо, ненамного умнее Первого Народа: телепатией не владели, демонами не повелевали. Да и магия ваша, если вдуматься, сомнительна — сдается, в легендах многое преувеличено. Взять хотя бы Вулкана — это же смех, да и только». Тотчас лорд Фэйд вспомнил Адову Пасть. Конечно, она надежнее, ведь не зря Ямбарт ежедневно надраивает ее до блеска, а раз в месяц моет весь купол превосходным вином. Если правда, что на человеческую заботу машина отвечает верностью, то Адова Пасть готова защитить Башню Фэйд.
Впрочем, защищать ее теперь не от кого — род Фэйдов победил. Размышляя о будущем, лорд Фэйд принял решение: отныне на Пенгборне не будет владетелей Башен, сам этот титул он отменит. Со временем он отправит в Башни наместников из числа преданных ему людей, ежегодно заменяя их новыми. Бывшие лорды переселятся во вполне пригодные для жизни, но беззащитные поместья; содержать собственную гвардию им будет строго-настрого запрещено. Разумеется, запрет не коснется содержания собственных малефиков, обязанных доносить на своих господ лорду Фэйду — скажем, под страхом лишения патента. Насчет этого надо посоветоваться с Гейном Гуссом. Не сейчас, разумеется. Сейчас надо уладить все дела в Башне Фэйд, чтобы поутру отправиться домой.
Впрочем, на улаживание дел ушло немного времени. Уцелевшие родичи Балланта были отпущены по домам — после того, как Гейн Гусс обзавелся их новыми подобиями. Если кто-нибудь из них затянет выплату дани, то пламя или колики в животе сразу заставят его взяться за ум. Саму Башню Баллант лорд Фэйд предпочел бы спалить, но увы, она была построена из негорючих материалов. Все же он мог кое-что сделать, чтобы на наследство Баллантов не нашлось претендентов. Приказав вынести во внутренний двор все реликвии, он разрешил своим воинам выбрать что-нибудь для себя. Даже малефикам предложено было участвовать в дележе, но они с негодованием отказались, считая все эти вещи пережитками эпохи нелепых суеверий. Только заклинатели и ученики порылись в куче награбленного и обнаружили странный прибор наподобие зрительного пузыря. Увидев Сэма Салазара, сгибающегося под тяжестью старинных книг, Айзек Командор пришел в неистовство.
— Это что такое? — рявкнул он. — Зачем обременяешь себя всяким хламом? Сэм Салазар опустил голову.
— Определенной цели у меня нет… Но, по-моему, это не хлам. Как известно, древние обладали знаниями… во всяком случае, символами знаний. Возможно, эти символы позволят мне отточить собственный ум…
Командор только руками развел. Он повернулся к Гейну Гуссу.
— То он воображает себя деревом и стоит в грязи, то надеется постичь малефициум, изучая древние символы.
Гусс пожал плечами.
— Древние были такими же людьми, как и мы, хоть и несколько ограниченными. Напрасно ты считаешь их полными кретинами. Чтобы мастерить подобные фетиши, — он кивнул на груду добычи, — необходима дикарская сметка.
— Дикарская сметка — плохая замена настоящему малефициуму, огрызнулся Айзек Командор. — Эту истину я уже сто раз пытался вдолбить в тупую башку Сэма Салазара. И вот — погляди на него!
— Никак не возьму в толк, чего он добивается, — проворчал Гейн Гусс.
Запинаясь, Сэм Салазар попытался высказать неоформившуюся мысль:
— Я решил расшифровать текст: вдруг постигну знания древних и освою два-три странных фокуса. Командор поднял очи горе.
— Не иначе, кто-то сглазил меня, когда я согласился принять тебя в ученики. Глупец! Я могу насылать на недруга двадцать бед в час. Да разве древние чудотворцы могли мечтать о таком?
— Однако замечу, — сказал Сэм Салазар, — что лорд Фэйд едет на машине своих предков, а лорд Баллант пытался расправиться с нами при помощи Вулкана…
— А я замечу, — парировал Командор зловещим тоном, — что мой демон Кейрил победил Вулкана Баллантов, а моя кибитка запросто обгонит машину Фэйдов.
Сэм Салазар решил не заходить слишком далеко.
— Ваша правда, малефик Командор. Я посрамлен.
— В таком случае выкинь этот хлам и займись чем-нибудь полезным. Утром мы отправимся в обратный путь.
— Как скажете, малефик Командор. — Сэм Салазар бросил книги в труду трофеев.
Назад: Дар болтунов
Дальше: Глава 6