Глава 8
Через три часа бешеной скачки, наконец-то, на горизонте показался городок. Скорее, это было скопление лачуг, именовавшееся гордым названием Аква-Колиенте. Высокие закопченные трубы уличных печей высоко вздымались над приземистыми домами. Все здесь было слеплено наспех и, казалось, жители не собираются надолго здесь обосновываться.
Альфаро Сикейрос поднял руку и остановил свой отряд.
Смолк грохот колес фургона, и Ретт Батлер, приложив руку к глазам, всмотрелся в Аква-Колиенте.
— Ну как тебе местечко? Я же говорил, чудесное, — спросил Альфаро Сикейрос.
Ретт Батлер пожал плечами. Ничего замечательного в этом городке он не находил.
— Да так себе, обычная мексиканская грязь.
Альфаро Сикейрос хоть всегда и ревниво относился ко всему, что было связано с Мексикой, на этот раз почему-то промолчал.
Но он припас для Ретта Батлера изощренное испытание.
Альфаро Сикейрос обернулся к своим подручным и громко засмеялся.
Те, предчувствуя, что их главарь придумал что-то из ряда вон выходящее, радостно заржали в ответ.
Ретт Батлер почувствовал, как холодный пот пробегает у него по спине, но ничем не выдал своего волнения.
В Аква-Колиенте у меня много друзей, и все бандиты, — радостно смеялся Альфаро Сикейрос, а все его подручные вторили дружным хохотом.
— Что-то тут тихо, — сказал Ретт Батлер.
— Тишина бывает разная, — рассмеялся Альфаро Сикейрос. — Здесь, Ретт, тихо как на кладбище.
— Что-то здесь пока не видно покойников, — хмуро заметил Ретт Батлер.
— Это легко исправить. Стоит здесь показаться чужаку, как он быстро становится жителем кладбища, — рассмеялся Альфаро Сикейрос.
Билл Нортон вмешался в разговор.
— Да, в Аква-Колиенте не любят чужаков, и у здешних жителей есть дурная привычка стрелять без предупреждения и даже иногда в спину.
Билл Нортон пристально посмотрел на Ретта Батлера, словно бы эти слова предназначались для него одного.
— И выхватывают револьверы очень быстро.
— А мы еще не видели, как наш приятель стреляет, — заметил Альфаро Сикейрос, — неплохо бы его испытать.
Улыбка Альфаро выглядела бы вполне дружелюбной. Если бы не смысл его слов, то ее можно было принять за знак расположения к Ретту Батлеру.
— Так что, никто не видел, как наш новый друг стреляет? — воскликнул Альфаро Сикейрос.
Никто ему не ответил. Тогда он принялся расспрашивать тех, кто был рядом с ним.
— Ты, горбун, видел как он стреляет?
— Нет, — отрицательно покачал головой ирландец.
Нортон развел руками и сплюнул в пыль.
— А ты, Себастьян?
— Тоже нет.
— Так что, никто не видел, как наш друг стреляет? А может, он вообще не умеет стрелять? — и Альфаро Сикейрос посмотрел на Ретта Батлера.
Но тот не стал ни опровергать, ни соглашаться.
Он всматривался в городок. И по гнусному виду Аква-Колиенте можно было догадаться, что слова Сикейроса — чистейшая правда, и живут здесь одни отпетые негодяи и мошенники, промышляющие контрабандой и грабежом.
— Нет, не сочти это за обиду, — Альфаро Сикейрос похлопал Ретта Батлера по плечу, — ведь мы не знаем, можно ли на тебя положиться, амиго, ведь человек, который не умеет хорошо стрелять, не может дальше следовать с нами. Ты со мной согласен?
Ретт Батлер еле заметно кивнул.
— Да.
— Так вот, — продолжал Альфаро Сикейрос, — этот городок — подходящее местечко для того, чтобы проверить твою ловкость. Ступай в город и, если мы найдем тебя там живым, значит ты настоящий парень и достоин быть с нами в одной шайке.
— Я не видел, как стреляете и вы, — заметил Ретт Батлер, но никто из бандитов не отреагировал на это замечание, все уже были в предвкушении того, как местные негодяи расправятся с Реттом Батлером.
Ведь они понимали, что Сикейрос толкает его на верную смерть.
А еще они понимали, что чем меньше их будет, тем больше денег достанется каждому. Поэтому в спину Ретту Батлеру зазвучал довольный хохот бандитов.
Но он даже не обернулся, а медленно поехал по направлению к городку.
Альфаро Сикейрос подождал, когда он отдалится ярдов на сто и словно бы нехотя тронул поводья коня. Вся шайка двинулась вслед за Реттом, держась от него на порядочном расстоянии.
Долго искать встречи с бандитами Ретту Батлеру не пришлось. Лишь только он въехал в узкую улочку Аква-Колиенте, как тут же несколько испуганных женщин в черных одеждах бросились к своим домам, понимая, что хороший человек навряд ли заедет в городок.
Из распахнутых дверей показались мужья перепуганных женщин. На их лицах читалась злоба к любому чужаку, с чем бы он ни приехал в их городок. Здесь понимали только язык силы.
Трое мужчин в широких сомбреро встали, перегородив дорогу Ретту Батлеру. Их руки лежали на кобурах, готовые в любой момент выхватить оружие.
А Ретт Батлер только крепче сжал в зубах сигару и пришпорил коня. Расстояние между ним и бандитами неуклонно сокращалось.
На лицах жителей Аква-Колиенте читалось недоумение. Они никогда еще не видели подобного нахальства, ведь они были втроем, а Ретт Батлер один.
Но казалось, Ретт Батлер и не замечает перегородивших ему улицу мужчин, лишь только разжались пальцы правой руки.
Когда Ретт Батлер приблизился к ним на расстояние выстрела, он остановил коня.
Те все еще не доставали револьверов, выжидая, что же произойдет.
Ретт Батлер медленно спрыгнул на землю, привязал лошадь к коновязи, потом раскурил погасшую сигару и медленно двинулся навстречу трем мужчинам в сомбреро.
Те тоже пошли ему навстречу, сокращая расстояние до неизбежного первого выстрела. Когда расстояние, отделявшее Ретта Батлера от бандитов, показалось ему достаточным, он остановился и закинул край пончо за плечо.
Но убивать людей, которые не сделали ему ничего плохого, Ретту Батлеру не хотелось, хотя он прекрасно мог это сделать, ведь стрелял он явно быстрее и метче этих неотесанных мексиканцев.
Поэтому он попробовал улыбнуться, немного успокоив бандитов. Правда, его улыбка не произвела должного впечатления, лишь только больше злости появилось в глазах мексиканцев. Их лица сделались еще более угрюмыми и решительными.
Ретт Батлер медленно вытащил револьвер, стараясь держать его стволом вверх.
И тут случай помог Ретту Батлеру. Справа от него послышался шорох и он на всякий случай резко обернулся. На шорох повернулись и все трое мужчин.
В боковой улочке, прямо у дома, росло большое апельсиновое дерево, и мальчишка камнями пытался сбить себе несколько плодов. Но ему это никак не удавалось. И тогда мальчишка, взяв большую палку, попытался дотянуться до нижней ветки. Но и тут его постигла неудача: мальчишка был еще слишком мал.
Ретт Батлер взвел курок револьвера и выстрелил. И апельсин упал прямо к ногам ребенка. Ретт Батлер стрелял еще трижды — и каждый раз к ногам мальчика падал плод. Мальчишка даже не испугался, а радостно захохотал. Наверное, в Аква-Колиенте выстрелы звучали каждый день.
Мексиканцы переглянулись: такого им еще не доводилось видеть.
Ретт Батлер спрятал револьвер в кобуру. И тут же у него над головой прозвучало шесть выстрелов — один за другим и шесть апельсинов с верхних ветвей упали вниз.
А мальчик, совсем не интересуясь тем, кто это стрелял, принялся собирать их в подол белой рубахи.
Мексиканцы, увидев подобное искусство стрельбы, к тому же не видя, откуда стреляют, бросились врассыпную, улица мгновенно опустела. На ней остались лишь мальчишка с апельсинами и Ретт Батлер.
Ретт, запрокинув голову, посмотрел на верхний этаж дома: там, в раскрытом окне, прямо над вывеской, извещавшей своими буквами, что тут располагается таверна, стоял полковник Чарльз Брандергас с дымящимся револьвером в руке.
Но Ретта Батлера не так-то легко было застать врасплох. Он не испугался и даже не изумился.
— Откуда ты здесь взялся, Чарльз? — только и спросил он.
Но ответом ему была только ехидная улыбка полковника Брандергаса. Он повесил свой длинноствольный револьвер на живот и застегнул сюртук. А потом кивнул, показывая, чтобы Ретт Батлер зашел в таверну.
Долго упрашивать того не приходилось, ведь он прекрасно понимал, что Альфаро Сикейрос со своими людьми, заслышав стрельбу тут же окажутся на месте, а ему нужно было еще переговорить с Чарльзом Брандергасом наедине.
Ретт Батлер шагнул в прохладное, аккуратно выбеленное помещение таверны.
Полковник Брандергас уже сидел за столиком, положив перед собой руки.
— Как ты здесь оказался? — вновь задал свой вопрос Ретт Батлер.
Полковник улыбнулся и кивнул Батлеру на стул, чтобы тот присаживался.
Но Ретт прислонился спиной к дверному косяку и скрестил на груди руки.
— Как хочешь, — сказал полковник, — можешь и постоять.
Ретт Батлер явно ждал объяснений и полковник, хмыкнув, сказал:
— Думаешь, я такой идиот, чтобы ехать на север.
— Я думал так, — сказал Ретт Батлер.
— Как видишь, ошибался. Я понял, ты предложишь Альфаро Сикейросу ехать на юг, чтобы он принял противоположное решение. Но Альфаро Сикейрос не менее хитер, чем я и ты вместе взятые. И он, естественно, выбрал третий путь — на восток, ведь на запад, в Бергтаун, ему не было смысла ехать.
Объяснение было таким простым, что Ретт Батлер даже растерялся.
Он не думал, что полковник Брандергас так ловко обведет его и Альфаро Сикейроса вокруг пальца. Но факт был налицо, полковник Брандергас сидел в Аква-Колиенте собственной персоной и как обычно немного надменно смотрел на Ретта Батлера и кривил свои тонкие губы в немного ехидной улыбке.
Ретт Батлер тяжело вздохнул.
— Ну что ж, вот мы и встретились.
Хозяин таверны, поняв, что гости не собираются чинить у него погром, вышел из боковой двери и поставил перед полковником Брандергасом поднос, полный еды. Здесь было все, на что способна местная кухня: вперемешку лежали фрукты, овощи, куски жареного на вертеле мяса. Вилки и ножа не было в помине.
Полковник Брандергас взял в руку кусок мяса и принялся жадно есть. Мясо было сочным и хорошо прожаренным. Полковник улыбался, словно хорошо приготовленное мясо было его собственной заслугой.
А Ретт Батлер сглотнул слюну. Ему хотелось бы присоединиться к трапезе полковника, но чтобы этого не делать, у Ретта Батлера было две причины: во-первых, он чувствовал себя виноватым перед полковником, ведь он хотел его обмануть, а во-вторых, сейчас тут должны были появиться люди Альфаро Сикейроса, и не стоило выставлять напоказ свое знакомство с Чарльзом Брандергасом.
Ретт Батлер, заслышав шаги на улице, понял, что это идет Альфаро Сикейрос и его люди. Он тут же подошел к стойке и заказал себе выпивку.
В таверну ввалились Альфаро Сикейрос и его подручные. Трое остались на улице сторожить фургон и лошадей, а остальные сразу же с порога закричали:
— Виски! Виски!
Но Альфаро Сикейрос остановил хозяина таверны, уже готового налить стаканы.
— Всем вина, никакой крепкой выпивки.
Полковник Брандергас сидел, низко опустив голову так, что из-за полей его шляпы трудно было разглядеть лицо, и ел тщательно пережевывая. Он смаковал каждый кусок, который попадал ему в рот и нимало не смущался тем, что закусывал мясо сладкими фруктами.
А на бандитов он вообще не обращал внимания, как будто бы находился в таверне один.
Наконец, бандиты получили желанную выпивку. Правда, это было не совсем то, на что они рассчитывали, но Альфаро Сикейрос строго посмотрел каждому из них в глаза, словно предупреждая, что если кто-нибудь его ослушается — ему несдобровать.
Горбун, выпив стакан вина, вытер рот рукавом и блаженно улыбнулся. Ему, конечно же, хотелось еще выпивки, но ослушаться Альфаро Сикейроса он не решился. Ему следовало бы чем-нибудь себя занять. А следующим удовольствием после выпивки у Горбуна-ирландца было повздорить с кем-нибудь и начать ссору.
Его внимание привлек полковник Брандергас, ведь судя по одежде, тот был явно не из здешних краев и заступиться за него тут было некому.
Горбун несколько мгновений пристально всматривался в обедающего мужчину, а потом пригнулся, чтобы заглянуть тому в лицо.
Чтобы дать себя рассмотреть, полковник Брандергас поднял голову и глянул в потолок.
Горбун присвистнул, узнав своего обидчика, с которым не смог поквитаться в Бергтауне. На его лице появилось мерзкое выражение — какая-то смесь ненависти и сладострастной радости.
Удобный случай сам пришел ему в руки, в уголках губ ирландца появились сгустки слюны. Он сузил свои глаза и, оттолкнувшись от стойки, покачиваясь при каждом шаге, двинулся к спокойно обедающему полковнику Брандергасу.
А тот словно бы даже не заметил ирландца и продолжал есть мясо.
— А по-моему, это наш старый знакомый, — воскликнул ирландец, указывая пальцем на полковника Брандергаса.
Бандиты оживились и посмотрели на мужчину в черном.
— Надо же, бывает такое везение! — говорил ирландец, делая шаг за шагом.
Он приближался к полковнику, крадучись, словно хищный зверь, боящийся вспугнуть дичь.
Альфаро Сикейрос посмотрел на горбуна, а потом на своих людей.
Те радостно закивали:
— Да-да, это наш знакомый, он очень нагло вел себя в Бергтауне, а мы не могли стрелять, ведь ты, Альфаро, запретил.
— Он обидел Горбуна? — сквозь зубы процедил Альфаро.
— Да, он зажег ему о горб спичку.
— Серьезная обида, — заметил Альфаро Сикейрос, — я бы на месте Горбуна никогда не простил бы подобного.
— Да и он не простит! — выкрикнул Мануэль.
А Горбун, все так же зло улыбаясь, подошел к самому столику и нагнувшись, заглянул в лицо полковнику Брандергасу.
У любого другого человека, от одного вида бандита испортился бы аппетит. Но не таков был полковник Брандергас. Он продолжал медленно есть.
— Ты помнишь меня, амиго? — шипя как змея, проговорил Горбун.
— Нет, — промычал в ответ полковник Брандергас и покачал головой, всем своим видом показывая, что Горбун ему противен.
— А я помню, — вновь прошипел Горбун. — И ты, конечно, меня помнишь, но боишься в этом признаться. Твои уловки тебе не помогут.
Ретт Батлер с интересом наблюдал за этой сценой, готовый в любой момент вступиться за полковника.
Но в то же время он понимал, что полковник Брандергас не из тех людей, которые нуждаются в помощи, и он сам прекрасно разберется с Горбуном, лишь бы спокойно вели себя остальные бандиты.
Поэтому Ретт Батлер, поднеся к губам стакан с виски, краем глаза стал следить за Альфаро Сикейросом.
Но тот тоже вел себя вполне миролюбиво, его явно забавляла сцена разборки Горбуна с мужчиной в черном. Он тоже устал от этой бесконечной скачки, тряски и ему хотелось тоже хоть какого-нибудь развлечения. И Альфаро понимал, что долго ждать ему не придется.
— Мир тесен, — проговорил Горбун, уже явно раздражаясь и выходя из себя от нетерпения.
— Да, тесен, — пожал плечами полковник, продолжая есть.
— Да, он очень тесен, он может стать тесным как гроб.
Полковник вновь пожал плечами, предоставляя Горбуну говорить, что ему будет угодно.
Тогда ирландец, не выдержав, повернулся к нему боком, сунув под нос свой горб.
— А ну-ка снова зажги спичку!
— Если ты подождешь десять минут, то я исполню твою просьбу, потому что привык курить после еды, а делать исключение ради тебя мне не хочется.
От этих слов гримаса ненависти исказила и без того некрасивое лицо Горбуна. Нижняя челюсть затряслась, и он готов был уже впиться своими ногтями ему в горло, но ирландца остановил холодный взгляд полковника Чарльза Брандергаса.
Если бы они были вдвоем — ирландец и полковник — то первый не задумываясь пустил бы ему пулю в лоб. Но на виду у всех ирландец не хотел показаться трусом, ведь у них в банде были приняты только честные разборки, всегда нужно было давать своему сопернику шанс выжить.
Поэтому ирландец, весь трясясь от ненависти, отступил на три шага назад и выкрикнул:
— Встать!
Полковник Брандергас даже не пошевелился.
— Встать я сказал! — вновь выкрикнул Горбун, и полковник Брандергас, прожевав мясо, вытер руки салфеткой и медленно поднялся из-за стола.
— А ну-ка, Санчес, считай до трех, — обратился ирландец к своему приятелю, ведь тот находился к нему ближе всех.
Мексиканец принялся медленно считать.
— Раз…
Полковник Брандергас расстегнул пуговицы на сюртуке и стал виден его закрепленный на животе длинноствольный револьвер.
— Два… — произнес мексиканец, полковник отвел полу сюртука в сторону и стал виден второй револьвер, висящий на правом боку в кобуре.
Полковник медленно завел руку за спину, словно бы позволяя ирландцу выстрелить в него.
Альфаро Сикейрос с удивлением следил за движением руки полковника, явно не понимая, что к чему, ведь с первого взгляда было понятно, что незнакомец в черном — мужчина бывалый и не даст так просто себя застрелить.
И это только подстегивало любопытство Альфаро Сикейроса, ему не терпелось услышать счет «три».
А Санчес, словно забыл, что от него требовалось, но потом вдруг резко выкрикнул:
— Три!
Ирландец выхватил револьвер и уже готов был выстрелить, как взметнулась рука полковника с маленьким коротким револьвером, еле видным из ладони, и две пули одна за другой сразили Горбуна наповал.
Тот, широко взмахнув руками, выронил револьвер, грохнулся головой о стойку, а потом сполз на пол и замер у ног своих товарищей.
Ретт Батлер, наконец-то, перевел дыхание и допил виски.
А полковник Брандергас с непроницаемым выражением на лице положил короткий револьвер на стол.
Бандиты, пораженные тем, что у них на глазах застрелили их товарища, рванулись было к револьверам, но так и замерли в оцепенении: полковник Брандергас уже успел нацелить на них свой длинноствольный револьвер и медленно поводил стволом из стороны в сторону, готовый в каждый момент выстрелить, если только кто-нибудь из бандитов сделает резкое движение.
Альфаро Сикейрос осмотрелся по сторонам и негромко приказал:
— Стоять!
Бандиты убрали руки с рукояток револьверов и Альфаро Сикейрос направился к Чарльзу Брандергасу.
— Спрячь! Указал он на длинноствольный револьвер.
Полковник Брандергас неспеша отпустил уже взведенный курок и вставил револьвер в кобуру. Но маленький револьвер так и остался лежать на столе, полковник Брандергас прикрыл его рукой.
Альфаро Сикейрос немного опасливо покосился на правую руку полковника, а потом кивнул ему:
— Сядь, поговорим.
Полковник Брандергас медленно опустился на стул и посмотрел в глаза Альфаро Сикейросу. В них читалась не столько ненависть, сколько восхищение и недоумение.
Альфаро Сикейрос взял с подноса кусок мяса и принялся жевать.
Полковник Брандергас не спешил начинать разговор, он ждал вопроса.
— Сочное мясо, — наконец-то сказал Альфаро Сикейрос, с трудом сглатывая.
— Да, хорошее мясо, — заметил полковник Брандергас, откусывая грязный кусок.
— Почему? — перешел к делу Альфаро Сикейрос.
Полковник Брандергас не стал вдаваться в детали. Он тут же сказал Альфаро Сикейросу то, что тот хотел от него услышать.
— Я могу открыть для вас сейф.
Альфаро Сикейрос, хоть уже второй день и думал о том, кто поможет открыть ему сейф, вздрогнул от неожиданности. Он никак не мог поверить в то, что в этом убогом, забытом Аква-Колиенте его может ждать человек, умеющий открывать сложные замки патентованных сейфов. В этом было что-то не то, какой-то подвох.
— Какой сейф, сеньор? — сказал Альфаро Сикейрос, прикидываясь простачком.
— Я все знаю, — улыбка появилась на тонких губах полковника Брандергаса.
— О каком сейфе вы говорите, сеньор?
— Не надо водить меня за нос, — сказал полковник, — я сам готовился взять сейф, но вы меня опередили. Однако… — сказал полковник и замолчал.
— Однако? — переспросил Альфаро Сикейрос.
— Да, однако, если вы попытаетесь вскрыть его сами с помощью взрыва, то наверняка уничтожите сами половину денег, находящихся в нем. А так, я могу помочь достать все.
Альфаро Сикейрос задумался. Достать все — предложение, конечно, было заманчивым.
— Сколько это будет стоить? — не стал увиливать от разговора Альфаро Сикейрос.
— Пять тысяч долларов.
Ретт Батлер внимательно смотрел на Альфаро Сикейроса. Ему казалось, что еще секунда — и тот выхватит свой револьвер и попытается застрелить полковника. Но в то же время он был изумлен смелостью и находчивостью Чарльза Брандергаса и восхищался тем, как тот ведет себя.
Ведь он говорил почти что правду, не договаривая лишь пары слов. И этого было достаточно, чтобы Альфаро Сикейрос клюнул на наживку.
— Пять тысяч… — задумчиво проговорил Альфаро Сикейрос, а потом резко сказал: — две.
— Нет, — улыбнулся полковник, — пять — и не меньше.
— Я дам две тысячи, — вновь повторил Альфаро Сикейрос так, словно бы эти три тысячи могли что-то для него значить по сравнению с миллионом.
— Нет, пять, — улыбка полковника была такой, что было ясно, он не потерпит возражения еще раз.
— Хорошо, пять, — кивнул Альфаро Сикейрос.
— Вот сейчас я закончу обедать и займусь вашим сейфом, — полковник спокойно принялся есть фрукты.
Альфаро Сикейросу ничего не оставалось, как терпеливо дожидаться конца обеда. Его злило спокойствие полковника Брандергаса.
А тот словно бы издевался над Сикейросом, ел медленно и не торопясь.
А бандиты, казалось, уже забыли, что у их ног лежит безжизненное тело Горбуна-ирландца. Они молча следили за тем, как кусок за куском мясо исчезает во рту этого странного человека, пообещавшего за пять тысяч долларов открыть сейф.
Наконец, Мануэль не выдержал.
— Эй, хозяин! — крикнул он.
Хозяин таверны опасливо встал за стойку.
— Не туда — бросил Мануэль, — убери Горбуна.
— А куда я его уберу? — растерялся хозяин.
— Вытащишь и закопаешь. Должно же быть в вашем городке кладбище.
Наконец, полковник Чарльз Брандергас пообедал. Он вытер салфеткой руки, поднялся из-за стола, оставив на столе деньги.
Хозяин таверны тут же подбежал и забрал их.
Бандиты следили за всеми манипуляциями, происходившими у них на глазах, с каким-то странным чувством, так, как будто бы им показывали фокусы и фокусником был человек в черном.
Ведь они не знали ни его имени, ни клички, ни кто он такой вообще. Они даже не знали, откуда он взялся. Им казалось, что этот странный человек уже давным-давно сидит в этой таверне и поджидает, когда же ему привезут сейф, в котором спрятан миллион долларов.
Полковник неторопливо вышел во двор, снял свой черный сюртук, закатал рукава белой накрахмаленной рубашки, расслабил узел галстука и, взмахнув рукой, приказал, чтобы выгружали сейф.
Пока бандиты занимались этой работой, полковник Брандергас набил свою янтарную трубку с двумя серебряными кольцами и подозвав одного из бандитов, взял у него из пальцев сигару и раскурил свою трубку.
После происшествия с Горбуном, бандит не осмелился возражать. А полковник Брандергас самодовольно улыбнулся. Раскурив трубку, несколько раз глубоко и сладостно затянулся, а потом отослал бандита наверх в свой номер, чтобы тот притащил кожаный саквояж.
Тот даже не стал спрашивать, зачем, лишь только он бросил взгляд на Альфаро Сикейроса.
Главарь кивнул, и бандит поспешил выполнить приказ Чарльза Брандергаса.
Сейф уже лежал на улице во внутреннем дворике таверны.
Чарльз Брандергас отщелкнул замки саквояжа, запустил в его темную глубину руки и извлек на свет сверкающее сверло. Вслед за сверлом появились зубила, всевозможные напильники и отвертки, а также большая связка самых разнообразных ключей. Бандиты следили за всем этим, как за продолжением представления фокусника.
А Чарльз Брандергас принялся за работу. Он работал, не выпуская из зубов мундштука своей янтарной трубки, время от времени попыхивая дымом дорогого табака.
Ретт Батлер, прислонясь к стене, стоял под навесом и следил за работой своего партнера. Ему казалось, что полковник Брандергас всю жизнь только тем и занимается, что вскрывает всяческие патентованные сейфы, настолько ловкими и уверенными были его движения.
И Ретт Батлер вновь понял, как много ему еще надо, чтобы стать вот таким как этот немногословный человек, для которого, кажется, вообще не существует никаких проблем и непреодолимых препятствий.
Скрежетало сверло, впиваясь в сталь обшивки. Одно за другим появлялись отверстия вокруг замка.
Бандиты, обливаясь потом, от нетерпения обступили полковника и следили за каждым его малейшим движением.
А больше всех изумлялся Билл Нортон. Ведь он тоже считался специалистом по открыванию всевозможных замков. Но то, что сейчас предстало перед его взором, было выше его понимания. Ни одной лишней дырки, ни одного лишнего движения. Все было выверено с точностью до волоска. Из-под бешено вращающегося сверла голубоватой струйкой поднимался дым. Тонкая стружка стали завитками выходила из-под сверла.
И когда Брандергас отложил в сторону дрель, Билл Нортон тут же прикоснулся пальцами к сверлу. Он подумал, что это какое-то волшебное сверло, если оно так легко входит в сталь. Но он напрочь забыл, что сверло раскалилось и вскрикнул, когда обжег пальцы. Он стал подскакивать на одной ноге и как ребенок дуть на них.
Все бандиты заржали, радуясь оплошности Билла.
А Чарльз Брандергас продолжал работать. Он перебрал на тяжелой связке все ключи, наконец остановил свой выбор на одном из ключей, язычок которого имел чрезвычайно замысловатую конфигурацию.
Чарльз Брандергас даже приподнял этот ключ над головой и посмотрел на причудливо изогнутую сверкающую сталь. Он вставил ключ к отверстию и приложив ухо к сейфу, несколько раз щелкнул ключом.
Наконец, уловив, что замок немного поддался, Чарльз Брандергас принялся крутить ручку цифрового замка. Он улавливал малейший щелчок, самое малейшее скрежетание и постепенно набирал нужное сочетание цифр.
Но как ни старался полковник Брандергас, второй ключ ему подобрать не удалось. Но он и не рассчитывал на это, ведь дырки уже были просверлены.
И тогда, вновь подтянув манжеты своей белоснежной рубашки, полковник взялся за зубило, приставив его к замку. Несколько ловких ударов, послышалось легкое звяканье, и замок, отвалившись от крышки, исчез в глубине сейфа.
Наступил самый ответственный момент.
Бандиты затаили дыхание. На лице Альфаро Сикейроса выступили крупные капли пота и тот, казалось, забыл, что их можно стереть рукавом рубашки.
Полковник Брандергас улыбнулся и прикоснулся к ключу, торчащему из замочной скважины.
Раздался легкий щелчок, ключ повернулся на полоборота.
Тогда полковник медленно, прямо за ключ, поднял дверцу сейфа, показывая, что работа закончена, а потом разжал пальцы.
Дверца с грохотом упала, а Чарльз Брандергас отступил на несколько шагов назад, освобождая доступ к сейфу.
И тут все словно сорвались с привязи. Бандиты, отталкивая один другого, пытались ухватиться за ключ.
Наконец, Альфаро Сикейрос широким жестом отстранил своих сообщников от сейфа и самолично сбросил крышку: сейф был почти под завязку набит толстыми банковскими пачками.
Никто из присутствующих никогда не видел так много денег сразу. Вздох восхищения вырвался у всех бандитов.
А полковник Брандергас одернул манжеты рубашки и неторопливо надел свой черный сюртук, подтянул узел галстука. Он опять был безупречен и аккуратен.
Глаза Альфаро Сикейроса сверкали, но это был страшный блеск. Он видел, что его люди сходят с ума только при одном виде денег. Они еще не успели прикоснуться к ним руками, но уже в их глазах загорелся бешеный огонь, а руки задрожали от нетерпения.
Санчес, словно окуная руки в воду, запустил их между шелестящих пачек и замер с полуоткрытым ртом и вытаращенными глазами.
И тут началось невообразимое. Бандиты оттаскивали друг друга от сейфа, пытаясь завладеть деньгами.
Альфаро Сикейрос понял, что если сейчас не вмешаться, то будет поздно. Он выхватил из кобуры револьвер и несколько раз выстрелил в воздух.
Звук выстрелов немного остудил бандитов. Те, чертыхаясь, отступили от сейфа, но все равно, каждый из них смотрел на своего соседа, не бросится ли тот к деньгам. Их глаза были налиты кровью, а лица искажали гримасы алчности.
— Руки прочь! — сказал Альфаро Сикейрос, поводя стволом револьвера из стороны в сторону.
— Но почему, Альфаро? — спросил Санчо.
— Очень легко украсть деньги, — заметил Альфаро Сикейрос, не опуская своего оружия, — но очень трудно, Санчо, их сохранить. Вы же перестреляете сейчас друг друга, если я позволю вам сейчас делить деньги.
На это нечего было возразить, и бандиты зло чертыхаясь, переглядываясь друг с другом, согласились со своим главарем.
Альфаро Сикейрос подозвал к себе наиболее надежных людей — Билла Нортона и Мануэля.
— Принесите сундук.
Те, то и дело оглядываясь, как будто бы боялись, что остальные без них поделят деньги и смоются, двинулись в таверну. Казалось, они исчезли на какую-то секунду.
Тяжелый сундук, окованный в металлические полосы, грохнулся рядом с сейфом.
Под прицелом револьвера Билл Нортон и Мануэль перегрузили трясущимися от волнения руками деньги в сундук.
Альфаро Сикейрос самолично закрыл крышку, навесил замок, а ключ, продев в него кожаный ремешок, повесил на грудь рядом с нательным крестиком.
— Когда же мы будем делить деньги? — спросил самый нетерпеливый из бандитов Билл Нортон.
— За нами гонится вся полиция и я думаю, к ним присоединились и солдаты. Шутка ли сказать, миллион долларов! — говорил Альфаро Сикейрос, пытаясь убедить бандитов в том, что дележ нужно отложить.
Но по лицам его подручных было видно, что они не очень-то доверяют своему главарю и поэтому Альфаро Сикейросу пришлось сказать следующее:
— Деньги мы обязательно поделим и честно, но для этого нужно подождать хотя бы месяц. Ведь если хоть одного из нас поймают, то всем будет крышка. А так, до дележки, мы все будем держаться вместе и все будем защищать эти деньги и друг друга.
— От кого защищать? — спросил Мануэль.
— От тех, кто будет на них посягать, — не очень-то определенно ответил Альфаро Сикейрос.
А все бандиты словно бы боялись спрашивать, от кого им придется защищать эти деньги, ведь все понимали, что на них очень много охотников, каждый из них не прочь будет увеличить свою долю, убрав кого-нибудь из своих приятелей.
Единственным, чья сумма не должна была увеличится в таком случае, был Чарльз Брандергас и поэтому он абсолютно спокойно спросил:
— Я могу получить свои пять тысяч?
— Конечно, — поднял указательный палец Альфаро Сикейрос, — но только тебе придется подождать как и всем, целый месяц.
— Что ж, ради таких денег можно подождать и больше. Я буду в таверне, и вы знаете, где меня найти. В случае, если вы будете делить деньги — сообщите, — Чарльз Брандергас поняв, что самый страшный момент позади, ведь бандиты чего доброго могли начать резню прямо в городке, не отходя от сундука с деньгами, улыбнулся.
Улыбнулся ему в ответ и Альфаро Сикейрос.
Чарльз Брандергас неторопливо сложил свои инструменты в саквояж, защелкнул замки и как доктор после удачной операции, вполне удовлетворенный собой, направился к таверне.
На этот раз ему даже никто не смотрел вслед, все как завороженные смотрели на сундук, наполненный деньгами. Правда, в этот сундук можно было положить содержимое еще таких трех-четырех сейфов, но об этом никто не задумывался, всех завораживала сумма — миллион долларов.
Под присмотром Альфаро Сикейроса Мануэль и Билл Нортон понесли сундук в таверну, а остальные бандиты остались возле раскрытого сейфа, глядя в его нутро. Он хоть и был пустым, но все равно привораживал взгляды бандитов. Он напомнил большой толстый кошелек, из которого только что вынули деньги, но который еще сохранял их тепло и запах.
Альфаро Сикейрос прошел вслед за своими подручными и по дороге схватил хозяина таверны за ворот рубашки и грозно крикнул в лицо:
— Ключ от склада!
Хозяин трясущимися руками отдал Альфаро Сикейросу связку ключей и довольный тем, что его не пристрелили на месте, бросился за стойку, словно та могла его спасти.
А главарь бандитов прошел за своими подручными, открыл массивную, обитую железными полосами дверь, и приказал:
— Поставьте сюда.
Тяжелый сундук грохнул на каменный пол между мешками с сушеными бобами и бочками, наполненными маслом.
Глава 9
Прошло полторы недели тягостного ожидания. Вся банда маялась бездельем, но кажется, все смирились с тем, что деньги они смогут получить только тогда, когда закончится срок, определенный Альфаро Сикейросом.
Всем хотелось быть как можно ближе к деньгам, и поэтому бандиты отказались поселиться в комнатах на втором этаже. Они разложили свои плащи, седла, внизу, рядом с окованной железом дверью, за которой Альфаро Сикейрос прятал миллион долларов.
Ключи от двери склада и от сундука неотрывно находились у главаря банды, он их не доверял никому. И каждый день, как соблюдение ритуала, он приводил всех своих подручных, отворял дверь и показывал, что сундук, запертый навесным замком, стоит на месте.
Все вожделенно ахали, вздыхали, но ничего не оставалось делать, как вновь покидать склад и потом целый день и ночь лежать, размышляя о том, кто и как будет тратить деньги.
Бандиты было уже начали играть на те деньги, которые лежат в сундуке, но Альфаро Сикейрос строго-настрого запретил этим заниматься. Ведь он понимал, что проигравший наверняка попытается убить того, кто у него выиграл, чтобы таким образом избежать уплаты карточного долга. Бандиты, немного поразмыслив, согласились со своим главарем.
Да и выбора у них не было, тем более, поссориться в такой ситуации с главарем было опасно. Каждый понимал, что за него никто не заступится, если Альфаро Сикейрос выхватит револьвер, а доля всех от этого выстрела только увеличится и все будут только рады.
Поэтому никто и не позволял себе никаких глупых выходок, все вели себя перед закрытой дверью склада так, как ведут себя перед алтарем. Бандиты буквально молились на те деньги, которые были спрятаны в окованном железом сундуке.
Человек привыкает ко всему, даже к тому, что его отделяет от денег десяток ярдов и волнение постепенно уходит.
Но если в первую ночь бандиты не спали, следя друг за другом, то, наконец, усталость и нервное напряжение сделали свое дело.
Когда кончилась вторая неделя, Ретт Батлер дождался когда вся банда, утомленная ожиданием уснет и позвякал шпорой о пол. Никто так и не проснулся.
Тогда Ретт Батлер осторожно поднялся и двинулся к выходу. Он еще постоял у двери, прислушиваясь, не проснулся ли кто.
Но спал даже чрезвычайно чуткий Альфаро Сикейрос.
Тогда Ретт Батлер двинулся вдоль стены, пробираясь к складу.
Он взобрался по крутому пандусу, доходившему почти до крыши, и подтянувшись, залез на крышу. Припав к ней ухом, Ретт Батлер прислушался: слышалось дыхание коров, посапывание коней, стоявших в хлеву, примыкавшему одной стеной к складу.
Ретт Батлер, убедившись, что никто не следит за ним, принялся осторожно снимать одну черепицу за другой.
Наконец, перед ним зиял чернотой провал, достаточный для того, чтобы в него можно было пролезть взрослому мужчине. Ретт Батлер всунул голову в темный провал и попытался оглядеться. Но вокруг была такая темнота, что не были видны даже собственные пальцы. Ретт Батлер спустил ноги и повис, ухватившись за стропила.
Наконец, он смог ногами нащупать дно бочки и осторожно разжал пальцы.
Когда Ретт Батлер спрыгнул на землю, до его ушей донесся какой-то шорох из противоположного угла. Ретт сначала подумал, что это крыса, которую он спугнул своим появлением, но шорох повторился и в темноте ярко вспыхнула спичка.
Ретт Батлер замер, хватаясь за рукоятку револьвера, но он не знал, куда нужно стрелять, ведь огонек спички выхватил из темноты лишь только кисть руки и белый манжет рубашки. Огонек медленно подполз к фитилю масляной лампы, и в складе сделалось немного светлее.
Первое, что увидел Ретт Батлер — это нацеленный на него ствол револьвера, а затем услышал спокойный голос полковника Чарльза Брандергаса:
— Я немного волновался за тебя, Ретт, не стоит одному ходить по ночам, это небезопасно.
Ретт Батлер вздохнул с облегчением: все-таки это был не бандит. Ему, конечно, было неудобно, что он опять хотел перехитрить всех, в том числе и полковника Брандергаса и обидно, ведь вновь полковник Брандергас оказался у цели прежде чем он.
— Я волновался за тебя, — абсолютно спокойно, как будто они вели простую дружескую беседу, — сказал полковник Брандергас. — Ведь ты, Ретт, был там один среди бандитов, наверное, у тебя возникло множество проблем.
Ретт Батлер ничего не отвечал.
Полковник поставил масляную лампу на крышку сундука и вытащил из-за мешков с бобами две кожаные дорожные сумки, связанные одна с другой так, чтобы их можно было перебросить через круп лошади.
— Вот это деньги, Ретт, возьми их и уходи.
А еще Ретт увидел лежащую на сундуке свернутую в трубку бумагу. Но он не стал спрашивать полковника, что тот затеял.
Ретт принял у него из рук тяжелые сумки с деньгами и сказал:
— Я подожду, уедем вместе.
Полковник кивнул и улыбнулся. Ретт Батлер осторожно повесил сумки на стропила и вскарабкался на крышу.
А полковник Брандергас, сняв масляную лампу с крышки сундука, распахнул его, а потом расправил на дне пустого сундука свернутую в трубку бумагу: это был плакат с портретом Альфаро Сикейроса и суммой, назначенной властями за его голову — «Десять тысяч долларов за живого или мертвого» гласила надпись.
Полковник медленно опустил крышку и повесил замок. Потом, отлив немного масла прямо на пол, смешал его с пылью, и залепил маленькое отверстие, оставшееся в замке после тонкого сверла.
Но все равно, он не был доволен своей работой. Взяв пыль в пригоршню, он обсыпал замок и дунул: теперь тот выглядел так, словно к нему никто не прикасался как минимум две недели. На этот раз полковник остался доволен своей работой, на его губах играла улыбка победителя.
Он подошел и взглянул сквозь проем разобранной Реттом Батлером крыши на ночное беззвездное небо.
И полковник подумал:
«Сегодня погода как раз такая, чтобы уйти незамеченными».
Наверху крыши послышался шорох, это Ретт Батлер подползал к краю крыши и тащил за собой тяжелые мешки с деньгами. Слезать с ними Ретт Батлер не рискнул и поэтому он решил спуститься в том месте, где рядом с карнизом росло дерево.
Он бесшумно повесил мешки с деньгами на ветку и, придерживаясь руками за черепицу, спустил ноги вниз. До земли оставалось еще довольно далеко и Ретт Батлер принялся носком сапога искать какой-нибудь выступ, чтобы спрыгнуть как можно тише.
Но внезапно он замер: его нога встретила на своем пути что-то мягкое и Ретт Батлер понял, что его за ногу кто-то держит руками. А еще он понял, что не сможет вырвать револьвер, потому что он висел на руках. Тогда Ретт Батлер последним усилием оторвал одну руку и как можно дальше засунул мешки в крону дерева.
Когда он спрыгнул на землю, то сразу почувствовал, как ему в грудь уперся ствол револьвера, а чья-то рука опустошила его кобуру.
— Не надо было тебе стрелять в те апельсины, — послышался шепот, и Ретт Батлер узнал Альфаро Сикейроса.
И тут же Альфаро приложи палец к своим губам, показывая, чтобы Ретт Батлер молчал. А чтобы просьба выглядела убедительнее, главарь бандитов прижал нижнюю челюсть Ретта Батлера стволом револьвера.
А в это время полковник Брандергас тоже спускался с крыши и все повторилось, только его поджидал внизу не главарь, а Мануэль и револьвер полковника тоже перекочевал от своего владельца за пояс бандита.
Совсем немного времени прошло, и Ретт Батлер вновь очутился в том же помещении, из которого начинал свое путешествие. Он стоял возле закрытой двери, ведущей в склад. Двое бандитов держали его за руки, а Альфаро Сикейрос никак не мог решить, кого же первого начать избивать — Ретт Батлера или полковника Брандергаса.
Наконец, он остановил свой выбор на более молодом. Он бросил Мануэлю перчатки и приказал:
— Начинай!
Мануэль, словно растягивая удовольствие, долго прилаживал перчатки на руки, но потом словно бы с цепи сорвался и бросился на Ретта, который ничем не мог ему ответить, ведь его держали за руки другие бандиты.
Первый удар пришелся в челюсть, от него у Ретта Батлера потемнело в глазах и хлынула кровь из разбитой губы.
В каждый новый удар Мануэль вкладывал всю свою недюжинную силу и злость.
«Ведь эти двое хотели украсть все их деньги и слава богу, что мы успели поймать их раньше, чем они успели вытащить их из сундука. Это все молодец Альфаро, он как всегда предугадал, что задумали два этих незнакомца».
И он бил изо всей силы. При каждом ударе Мануэль вскрикивал, посылая проклятья в адрес беспомощных врагов.
Ретт Батлер уже захлебывался кровью. Даже не было нужны держать его за руки.
— А теперь я займусь этим! — выкрикнул Мануэль, подбегая и нанося удар в живот полковнику Брандергасу.
Тот от этого сокрушительного удара буквально переломился. Бандиты отпустили его руки, и полковник головой ударился о плиты каменного пола.
Но тут же попытался подняться на ноги, и Мануэль принялся бить его ногами в грудь, в голову, в живот. Он уже вспотел, нанося удар за ударом. Если бы не подбадривающие крики других бандитов, Мануэль остановился бы перевести дыхание, но под взглядами своих приятелей он хотел выглядеть в лучшем свете и поэтому с остервенением продолжал бить полковника Брандергаса, который уже захлебывался кровью и корчился на полу.
Наконец, Мануэлю показалось, что в помещении слишком темно, нет расстояния, чтобы по-настоящему разбежаться.
— Выволакивай их во двор! — закричал он Санчесу и Биллу Нортону.
Бандиты обрадованно подхватили под руки беспомощных Батлера и Брандергаса и поволокли во двор.
Здесь все повторилось, только теперь били все. А Мануэль наносил удары с разбегу.
Возможно, это избиение продолжалось бы еще долго, и бандиты убили бы Батлера и Брандергаса здесь же во дворе, если бы не послышался властный окрик Альфаро Сикейроса.
— Хватит!
Но одного крика было мало. Бандиты, приостановившись на мгновение, вновь бросились к своим жертвам.
— Я сказал, хватит! — уже стервенея взревел Альфаро Сикейрос.
— Да их еще можно дубасить полчаса. Видишь, они еще совсем свеженькие, — возразил главарю Мануэль.
— Нет, больше их бить не надо, — ничего не объясняя, сказал Альфаро Сикейрос, и в его голосе слышалась такая угроза, что замер даже Мануэль, а ведь он разошелся настолько, что не смог бы остановиться сам, его буквально опьянял запах и вид чужой крови.
Альфаро Сикейрос обвел взглядом своих подручных.
— Их нужно посадить за решетку и присматривать за ними, если они еще в состоянии двигаться.
Все бандиты почувствовали себя уставшими и изможденными, как будто это не они избивали, а избивали их. Никто даже не стал спрашивать у Альфаро Сикейроса, зачем ему понадобилось оставлять в живых полковника Брандергаса и Ретта Батлера.
Лишь только Билл Нортон догадался спросить:
— А почему ты хочешь оставить их в живых, Альфаро?
Другие бандиты тоже изумились:
— В самом деле, почему?
И Альфаро Сикейрос вновь принял позу проповедника.
— Билл, как ты думаешь, чем сейчас занята полиция?
На лице Билла появилась ехидная улыбка.
— Конечно же ищет пропавшие деньги.
— Вот именно, — сказал Альфаро Сикейрос. — А теперь подумай, что произойдет, если полиция обнаружит тела этих двух людей, а у них в карманах будет большая сумма денег и невдалеке будет валяться открытый сейф? Что подумает шериф?
Билл Нортон довольно засмеялся, он первый понял замысел Сикейроса. Постепенно доходило и до остальных бандитов. Раздался дружный хохот, все были восхищены находчивостью главаря шайки.
Ведь в самом деле, ограбление банка можно было свалить на Ретта Батлера и полковника Брандергаса.
И полиция, удовлетворенная тем, что может показать властям тела двух грабителей, хоть на время прекратит преследование. Конечно, полиция обнаружит не все деньги, но она удовлетворится и этим.
Связанных Ретта Батлера и Чарльза Брандергаса бандиты затащили в хлев и привязали к столбам, подпиравшим балки.
А Альфаро Сикейрос направился к окованной железом двери склада. Он зашел внутрь и остановился напротив сундука. Затем он зажег спичку и осветил замок. На его лице появилась довольная улыбка — замок был весь в пыли. Но все-таки для надежности Альфаро Сикейрос несколько раз дернул за него. Замок держался мертво.
Все так же довольно улыбаясь Альфаро Сикейрос приподнял на ладони ключ от замка, закрывавшего сундук. Убедившись, что злоумышленники не добрались до денег, Альфаро Сикейрос вновь закрыл дверь склада на ключ.
— Все на месте, — успокоил он бандитов.
Постепенно оживление бандитов улеглось, они укладывались спать. Теперь-то они должны были быть спокойны, ведь двое людей уже выпали из доли, остались только свои, те, которым можно доверять.
Раздался храп, но спокойствие было недолгим. К Альфаро Сикейросу подобрался Мануэль и тронул его за руку.
— Ну что, начнем? — шепотом спросил помощник у главаря.
Тот кивнул. И Мануэль, крадучись как кошка, стал пробираться среди спящих тел. Он склонился над Пако и осторожно, чтобы не разбудить, вытащил у того из-за пояса нож. Пако, опьяненный вином, так и не проснулся. На губах Мануэля зазмеилась хищная улыбка. Все так же беззвучно, по кошачьи ступая, он выбрался на улицу и не спеша направился к Эстебану, охранявшему дверь хлева, за которой томились связанные Чарльз Брандергас и Ретт Батлер.
Эстебан, завидев своего приятеля, радостно улыбнулся.
— О, хорошо, Мануэль, что ты вышел, а то скучаю здесь, будет хоть с кем поговорить.
Мануэль, пряча нож за спиной, подошел к Эстебану и обнял его за плечи.
— Я тоже рад тебя видеть.
Эстебан, немного удивленный таким проявлением дружелюбия, нерешительно обнял Мануэля.
— Я должен тебе кое-что сказать, — прошептал Мануэль, — ведь наши планы немного изменились.
— Что? — с интересом спросил Эстебан, подставляя свое ухо к губам Мануэля.
— Ты стал лишним, — прошептал Мануэль и тут же всадил нож в спину Эстебану.
Тот сразу же напрягся и вскрикнул. Но его крик был едва слышен, нож вошел прямо в сердце.
Мануэль еще немного постоял, прижимая к себе безжизненное тело Эстебана, а затем оттащил его к стене и аккуратно уложил спиной вверх. Он полюбовался на то, как глубоко торчит нож, загнанный в тело по самую рукоятку.
Теперь Мануэль мог приступить к осуществлению другой части плана Альфаро Сикейроса.
Он отворил двери хлева и бесшумно скользнул в его сумрачную глубину.
Ретт Батлер, заслышав как отворяется дверь, попытался приподняться. Руки были привязаны к столбу и ему это не удалось сделать.
Мануэль, вытащив из-за пояса нож, зашел к Ретту Батлеру со спины и перерезал веревки.
Еще ничего не понимая, Ретт Батлер поднялся на ноги и с удивлением посмотрел на свои свободные руки. Но он удивился еще больше, когда Мануэль протянул ему его же револьвер.
Ретт Батлер тут же сжал рукоятку и положил большой палец на курок.
— Он не заряжен, — заметил Мануэль, — так что, амиго, можешь не взводить курок.
Ретт Батлер, повинуясь движению ствола револьвера Мануэля, отошел в сторону.
— А теперь подожди меня здесь и только без глупостей.
Мануэль направился к сидевшему у столба полковнику Брандергасу и тоже перерезал веревки, стягивающие тому руки. Он тоже вернул полковнику его длинноствольный револьвер с прикладом.
Ретт Батлер и полковник Брандергас переглянулись.
Мануэль отошел в сторону и брал на прицел поочередно то одного, то другого.
— Я думаю, вам стоит как можно скорее отсюда убираться.
Ретт Батлер и полковник Брандергас еще до конца не поняли, что замышляет Мануэль. Им казалось, что тот действует на свой страх и риск. Но последние сомнения полковника Брандергаса рассеялись, когда Мануэль предупредил их:
— Только смотрите, чтобы Альфаро не застал вас здесь. А теперь уходите! — Мануэль повел стволом револьвера, указывая на дверь.
Полковник Брандергас и Ретт Батлер, пятясь, отходили к двери. Они столкнулись плечами в узком проходе и одновременно вынырнули на улицу, опасаясь, что их тут же в упор расстреляют. Но двор был пуст.
Ретт Батлер и полковник Брандергас опять переглянулись.
Чарльз молча указал Ретту на тело Эстебана с торчащим из груди ножом. Ретт Батлер все понял.
Было еще темно, но уже кричали первые петухи. Все так же озираясь, боясь выстрела из-за угла, Ретт Батлер и полковник Брандергас подошли к воротам. Они были полностью уверены, что за ними никто не наблюдает, ведь если бы кто-то хотел в них выстрелить, то давно бы сделал это, да и не нужно было бы Мануэлю выпускать их из хлева, чтобы расстрелять во дворе.
Ретт Батлер учтиво пропустил полковника вперед.
Когда двое пленников исчезли за воротами, Мануэль подошел к телеге, за которой прятался Альфаро Сикейрос.
Хоть Мануэль и выполнял задание главаря, так и не понял, зачем он это делает.
— Почему ты отпустил их? — спросил Мануэль, подходя к Альфаро.
Тот словно бы не слышал вопроса.
— Так почему, Альфаро?
— Ты, Мануэль, давно понял, что он охотник за людьми?
— Только сегодня, — растерянно отвечал Мануэль.
— А я понял это с самого начала, лишь только увидел его.
— А второй? — спросил Мануэль.
— Второй тоже охотник на службе у полиции. Это отчаянные люди и поэтому, Мануэль, у меня появилась отличная идея.
— Какая, Альфаро?
— Деньги мы сможем поделить на двоих.
Мануэль, не веря своим ушам, переспросил:
— На двоих, Альфаро?
— Да, на двоих, Мануэль. Ведь эти люди отлично стреляют и вообще, они отчаянные. Они куда лучше всех моих людей, кроме, конечно тебя, Мануэль, потому что ты самый надежный. Ведь ты спас меня из тюрьмы, а я этого не забываю никогда. Ты же понимаешь, деньги я мог оставить себе.
— Да, Альфаро, спасибо тебе.
— Благодарить будешь потом, — сказал главарь шайки.
— Так в чем твой план? — так и не поняв, зачем отпустил пленников главарь, спросил Мануэль.
— Пусть они постреляют друг в друга и посмотрим, кто из них сильнее. А деньги достанутся нам с тобой, и мы будем очень далеко, пока они будут вести перестрелку и нам неважно, кто останется Жив — они или наши люди.
— Далеко? — переспросил Мануэль, не веря в свою удачу.
— Да, Мануэль, очень далеко и с деньгами. А теперь иди, разбуди Кучильо.
Мануэль направился в дом, а Альфаро Сикейрос присел возле стены рядом с неподвижно лежащим телом Эстебана и, чиркнув спичкой по подошве сапога, прикурил самодельную сигарету. Он жадно затягивался дымом индейской конопли и блаженно закатывал глаза. Он все прекрасно рассчитал и пока что план складывался наилучшим образом.
Наконец, во дворе появились Мануэль и Кучильо. Тот сразу заметил убитого Эстебана и недоуменно посмотрел на Альфаро Сикейроса.
— Кто это сделал, Альфаро?
— А ты посмотри, чей нож, — затягиваясь дымом, сказал Альфаро Сикейрос.
Кучильо опустился на колени возле трупа и изумленно воскликнул:
— Это мой нож, Альфаро.
Он уже протянул руку, чтобы взяться за рукоятку, но тут же отдернул руку.
— Я не убивал его.
— Так что, его убили твоим ножом?
— Да, Альфаро, но я его не убивал.
— Это будет трудно доказать, Кучильо, — и Альфаро Сикейрос вытащил свой револьвер, а левой рукой достал из кармана массивные золотые часы.
Щелкнула крышка, заиграла музыка. Кучильо уже понял, что ему уготовано, ведь главарь всегда любил театральные жесты. Он давал своей жертве шанс, пока играла музыка.
И Кучильо, ничего не спрашивая, бросился бежать. Он добежал до середины пандуса и готов был уже прыгнуть за стену, как музыка смолкла.
Альфаро выстрелил дважды и Кучильо, вскинув руки, упал на каменный пандус. Он еще пытался ползти, цепляясь пальцами за шершавые камни, но Альфаро понимал, что такой свидетель ему не нужен, и он еще дважды выстрелил. Кучильо затих.
На звук выстрелов во двор высыпали заспанные бандиты. Они сжимали в руках свои револьверы и протирали глаза.
Мануэль не выдержал пристального взгляда Билла Нортона и опустил голову.
А Альфаро Сикейрос стоял с дымящимся револьвером, глядя на распростертое на пандусе тело Кучильо.
— Альфаро! — воскликнул Нортон, — что ты наделал?
И Альфаро Сикейрос заплакал, прикрыв глаза рукой с револьвером. Конечно, каждый из бандитов понимал, что произошло, и что кроется за смертью Кучильо, но каждому хотелось верить, что он был виновен, и главарь банды справедливо покарал предателя.
Поэтому все с нетерпением ждали, что же скажет Сикейрос.
А тот не спешил говорить. Он всхлипывал и растирал тыльной стороной руки несуществующие слезы.
— Кучильо, Кучильо, что ты наделал? — сквозь рыдания бормотал Альфаро Сикейрос.
— Что произошло? — уже немного более спокойно произнес Билл Нортон.
— Эх, Кучильо — воскликнул Альфаро Сикейрос, — ты убил Эстебана, ты помог бежать нашим пленникам.
Но буквально через несколько мгновений плаксивое и горестное выражение буквально исчезло с лица Сикейроса, оно вновь стало жестоким.
— Поймать! Поймать мерзавцев! — взревел он, поводя стволом револьвера по своим людям.
Те испуганно отпрянули на несколько шагов от него.
— Поймать немедленно! Я приказываю! Всем, сейчас же, поймать их живыми или мертвыми! Что вы стоите как вкопанные? — продолжал реветь Альфаро Сикейрос, на его губах уже выступила пена, казалось, он сошел с ума и взбесился.
Все бандиты стояли как вкопанные, боясь сдвинуться, боясь броситься в погоню.
Тогда Сикейрос подбежал к первому попавшемуся бандиту, рванул его за одежду и глядя широко раскрытыми от бешенства глазами прямо в лицо, заревел:
— Быстрее! Быстрее! Я приказываю!
Бандиты как будто сорвались с цепи, сразу же рассыпались по двору и бросились вслед.
— Убейте! Расстреляйте! Мы не можем позволить им уйти! Туда бегите! — орал Альфаро Сикейрос.
Он уже неистовствовал, заходясь в порыве бешенства.
Когда двор опустел, Альфаро Сикейрос спрятал револьвер в кобуру и произнес, обращаясь к Мануэлю:
— Ну что ж, дело сделано, скоро мы отсюда уедем.
Мануэль обрадованно закивал головой, ведь ему светила большая сумма и даже в его заскорузлых пальцах уже появилось ощущение пухлых пачек стодолларовых банкнот. Он понимал, что Сикейрос может расправиться и с ним, но отгонял от себя подобные мысли, стараясь не брать их в голову, ведь все-таки это он, Мануэль, спас Альфаро Сикейроса, вытащил из тюрьмы.
Уже рассвело, а бандиты все еще искали беглецов.
А полковник Чарльз Брандергас и Ретт Батлер, уже до зубов вооруженные оружием полковника, которое хранилось на втором этаже таверны, поджидали бандитов в одном из узких переулков городка, забытом богом.
Ведь ни Чарльз Брандергас, ни Ретт Батлер совершенно и не думали уезжать из городка, потому что деньги оставались тут, бандиты, за головы которых была назначена премия, тоже расхаживали по городку в безуспешных поисках, да и главарь банды Альфаро Сикейрос тоже был где-то рядом.
А Ретт Батлер и Чарльз Брандергас приехали только с одной целью — победить. И отказываться от своего решения они не имели намерения.
Поэтому, притаившись в переулке, они ждали появления бандитов.
Полковник Брандергас поглаживал вишневый приклад своего длинноствольного револьвера, а Ретт Батлер сидел на корточках возле стены. На его коленях лежал карабин, а в кобуре покоился заряженный револьвер.
Пока все бандиты занимались поисками беглецов, Билл Нортон тихо вернулся к таверне и притаился за дверью.
Он слышал разговор Альфаро Сикейроса и Мануэля и мгновенно обо всем догадался. Все его подозрения подтвердились: главарь подло предал свою банду, решив ни с кем не делиться честно награбленным.
— Мануэль, захвати мое седло и готовь лошадей.
Мануэль радостно подхватил тяжелое седло и двинулся к двери. Но на пороге он вскрикнул и широко разведя в стороны руки, ввалился в таверну с ножом в груди.
Альфаро Сикейрос даже не успел дотянуться до своего патронташа и кобуры с револьвером, как порог комнаты переступил Билл Нортон. В его руках было по револьверу и они оба были нацелены в грудь Альфаро Сикейросу.
— Я все понял, Сикейрос, наверное, ты думал, что я такой же идиот, как и все твои ублюдки? Но я не из тех, я не мексиканец.
Альфаро Сикейрос, как затравленный зверь озирался по сторонам, не зная, что предпринять.
— Не тяни руки к патронташу, — предупредил его Билл Нортон, — иначе я нажму на курок, и в твоей голове появится аккуратная дырка. Открывай дверь и поскорее!
Альфаро Сикейросу ничего не оставалось, как открыть окованную железом дверь и переступить порог склада. А Билл Нортон подгонял его, подталкивая стволом револьвера в спину.
— Скорее, открывай сундук.
Альфаро Сикейрос застыл над сундуком. У него появилась мысль предложить Биллу Нортону половину денег, но взглянув ему в глаза, он понял, что это предложение будет бесполезным: взгляд Нортона был жестким, как отполированное лезвие ножа.
Он взялся за шнурок и сорвал ключ с шеи Альфаро Сикейроса.
— А теперь открывай! — Билл Нортон сделал шаг в сторону, и два револьвера снова нацелились в тело Сикейроса.
Тот согнулся и начал отворять замок. Щелкнула пружина, и снятый замок оказался в руке Альфаро Сикейроса. Тяжелая крышка сундука с грохотом откинулась. Альфаро Сикейрос заглянул внутрь и замер в удивлении, словно окаменел, словно он там увидел клубок копошащихся ядовитых змей.
Прямо на него со дна сундука смотрел его же портрет, под которым чернела надпись: «Десять тысяч долларов за живого или мертвого Альфаро Сикейроса».
— Дьявол! — воскликнул главарь банды и отдернул руки, отпрянув от распахнутого сундука.
Холодный пот выступил на лице Альфаро Сикейроса и вот сейчас-то он за последнее время первый раз по-настоящему испугался. Он трясущимися руками вытащил свое изображение и молча показал его Биллу Нортону. Тот ногой оттолкнул главаря банды и заглянул в сундук.
— Дьявол! — воскликнул Билл Нортон и вновь нацелил свой револьвер в голову Сикейроса. — Где деньги? Показывай, грязная мексиканская свинья! — заревел Билл Нортон и на его губах появилась пена.
— Деньги! Деньги! Деньги! Где деньги?!
Альфаро Сикейрос сидел у распахнутого сундука. Его губы, руки дрожали, на губах блуждала странная улыбка. Единственное, что он смог сделать, это развести руки в стороны и недоуменно повертеть головой. Мокрые волосы прилипли ко лбу.
— Не хочешь, так я сам найду! — и Билл Нортон принялся шнырять по складу, вспарывая мешки ножом, опрокидывая бочки, переворачивая ящики, но, ясное дело, денег нигде не было.
А Альфаро Сикейрос принялся безумно хохотать, в его руках шелестел плакат.
— Билл, единственное, что ты можешь заработать, — это десять тысяч, убив меня. Но если ты решишься сдать меня, то и сам попадешь в руки шерифа, — и Альфаро вновь принялся безудержно хохотать.
А Билл Нортон, думая, что главарь банды сошел с ума, продолжал искать деньги.
Альфаро хохотал в бессильной ярости. Он, наконец, понял, что как ни хитер и не изощрен в обмане он сам, но нашлись люди хитрее и проворнее его и обвели его вокруг пальцев.
А эти двое, Чарльз Брандергас и Ретт Батлер, спокойно поджидали появления бандитов. Они уже слышали, как тихо те переговариваются, обыскивая близлежащие улицы. Встреча обещала быть скорой и не предвещала для бандитов ничего хорошего. Ведь даже один Ретт Батлер или один Чарльз Брандергас мог спокойно перестрелять троих, прежде чем те выхватят револьверы. А теперь они были вместе, они были партнерами и спокойно могли встретить даже дюжину вооруженных до зубов бандитов.
Голоса бандитов слышались все ближе и ближе. И тогда полковник Брандергас повернул свое лицо к Ретту Батлеру.
— Ретт, Альфаро оставь мне. Это маленькая услуга, которую ты обязан оказать старшему.
— Хорошо, — ответил Ретт Батлер, — хорошо, старик.
И это «старик» не прозвучало как издевка, в это слово Ретт Батлер вложил все свое уважение, которое испытывал к полковнику.
— По-моему, нам стоит идти, — сказал Ретт.
Они под прикрытием стен двинулись навстречу бандитам.
А в это время Билл Нортон прямо-таки осатанел, вспарывая мешки с зерном и сушеными бобами, опрокидывая бочки с маслом. Он уже не боялся, что Альфаро Сикейрос набросится на него.
А тот ходил следом за Биллом Нортоном и громко хохотал его неудачам. Он уже прекрасно понимал, что денег здесь нет и сколько ни старайся Билл Нортон, он до них не доберется.
А тот все не терял надежды. Он заглядывал под перевернутые ящики, вновь и вновь копался в сушеных бобах, разбрасывая их носком, словно бы под их тонким слоем мог прятаться миллион долларов.
И как раскаты грома в ушах Билла Нортона звучал безумный хохот Альфаро Сикейроса.
Ведь тот понимал, что близится час его смерти. Он знал абсолютно точно, что два беглеца перестреляют всех его людей и придут сюда, по его душу, чтобы поквитаться с ним за все обиды. И еще будет хорошо, если они пристрелят его на месте. А Билла Нортона Альфаро Сикейрос уже перестал воспринимать живым человеком, он смотрел на него как на копошащийся труп.
Да тот и выглядел ужасно: обсыпанный мукой, залитый маслом, в волосах его было полно сена. Билл Нортон чертыхался, отмахиваясь от Альфаро Сикейроса, словно бы тот был назойливой мухой.
Голоса бандитов послышались совсем рядом. Ретт Батлер и полковник Брандергас переглянулись.
— Давай, Чарльз, обнимемся на прощание, — внезапно предложил Ретт Батлер.
Полковник никак не ожидал таких нежностей от своего мужественного молодого друга, но, пожав плечами, согласился.
Мужчины крепко обнялись. А полковник даже не заметил, как рука Ретта Батлера скользнула в его карман, как лезвие ножа незаметно перерезало кожаный ремешок, на котором покоились часы-медальон. Массивные золотые часы исчезли в ладони Батлера.
— Кто знает, что может с нами случиться, — сказал Ретт Батлер, оправдывая свой поступок.
А полковник Брандергас так и не заметил, как лишился своих часов, которыми так дорожил.
Полковник и Ретт замерли по разные стороны узкого переулка. И лишь только в проеме невысокой арки появились фигуры бандитов, Ретт и полковник Брандергас выстрелили. Все четверо бандитов тут же упали в пыль.
Ретт Батлер мысленно отнял от дюжины четверых и дозарядил свое оружие.
Глава 10
Лишь только снаружи послышались выстрелы, пока еще далекие, Альфаро Сикейрос тут же перестал хохотать и вышел в зал таверны. Он уселся за стол, задумчиво подпер кулаками голову и принялся раскачиваться из стороны в сторону.
Звуки выстрелов отрезвили и Билла Нортона. Он прекратил свои поиски, отряхнул одежду и, подойдя ко входной двери, осторожно выглянул на улицу.
В конце площади, перед небольшой аркой, в пыли лежало четверо людей Альфаро Сикейроса. Лицо Нортона сделалось озабоченным, и он посмотрел на Альфаро.
Вид главаря шайки привел его в уныние. Он понял, что Альфаро меньше всего сейчас думает, как спасти свою жизнь. Но Биллу нужно было спасать свою и он все-таки решился: вытащил из-за пояса револьвер Сикейроса и протянул его своему сообщнику.
Альфаро лишь взглядом указал на стол, чтобы Билл положил оружие, а сам даже не прикоснулся к нему.
— Оно не заряжено, Альфаро, — сказал Билл.
Но и это не подействовало на Сикейроса.
Прозвучало еще два выстрела, раздался крик и испанские ругательства.
— Альфаро, что с тобой? — спросил Билл, пытаясь заглянуть в глаза Сикейросу.
Но взгляд того был отсутствующим, словно бы обращенный внутрь.
— Билл, я думаю, — прошептал Альфаро.
Альфаро Сикейросу и в самом деле было о чем подумать. Он вспоминал день, от которого его отделяло двадцать пять лет.
…
Тогда он был еще молод, седина еще не серебрила его голову. Но он был так же безжалостен как сейчас и зол на людей.
Он вспомнил чужой дом и окно, в которое заглянул когда-то давно… Теперь это вспомнилось ему так…
Там, в спальне, на кровати, сидели молодые женщина и мужчина. Женщина показывала своему мужу или другу, этого Альфаро Сикейрос тогда не знал, массивные золотые часы. Она отщелкнула крышку и зазвучала минорная механическая музыка. Одна и та же музыкальная фраза повторялась множество раз, и те, кто сидел на кровати, вслушивались в ее звуки.
Эти часы, блестевшие на женской ладони, словно бы приворожили Альфаро Сикейроса. Он тогда сжал рукоять своего револьвера и проскользнул в дом, где никого, кроме этих двоих не было. Он остановился у приоткрытой двери, ведущей в спальню, и вслушивался в звуки музыки. И вот, когда механизм перестал звучать, Альфаро толкнул ногой дверь.
Мужчина тут же вскочил с кровати, но не успел дотянуться до своего оружия. Прогремел выстрел, и он, хватаясь за грудь, рухнул возле кровати.
Женщина даже не закричала, она онемела от ужаса и машинально сжала в своей хрупкой ладони золотой корпус часов.
Альфаро Сикейрос молча смотрел на то, как покачивается цепочка, смотрел на прекрасное лицо женщины. И тут он отчетливо понял, что ни одна красивая благородная женщина не сможет его полюбить. Альфаро понял, он негодяй и совершил уже столько преступлений, что им нет искупления.
Он с дымящимся револьвером в руке подошел к кровати и грубо схватил женщину за плечо.
Та вскрикнула и попыталась вырваться. Альфаро дернул за рукав платье, то с треском разорвалось и его буквально ослепило белое обнаженное тело женщины. Он чувствовал одновременно желание и ненависть к этой красавице.
Он грубо повалил ее на кровать и взял ее силой.
Женщина даже не сопротивлялась, не кричала, а лишь только кусала губы и из них сочились тонкие струйки крови.
Альфаро, почувствовав облегчение, разжал руку, сжимавшую револьвер, и оружие осталось лежать на белоснежных простынях.
Он лежал и плакал, как быть может, плакал первый раз в жизни. Краем глаза он видел окаменевший взгляд женщины, ее голубые глаза, устремленные в потолок.
Он заметил, как рука несчастной потянулась к револьверу, но Альфаро даже не двинул рукой, не попробовал отнять оружие, он только закрыл глаза, ожидая выстрела, ожидая смерти.
Прогремел выстрел, но Альфаро не почувствовал боли.
Он медленно открыл глаза и приподнялся на руках. Рука женщины, все еще сжимающей револьвер, свесилась с кровати, а в ее левом боку зияла огнестрельная рана с обожженными краями.
И тут в спальню заглянуло солнце. Оно позолотило распущенные волосы женщины, ее обнаженное тело. Кровь медленно вытекла на белоснежные простыни и Альфаро Сикейрос отшатнулся от своей жертвы. На раскрытой ладони женщины лежали массивные золотые часы.
Альфаро осторожно взял и отбросил крышку. Заиграла механическая минорная музыка. Она словно бы сверло вонзалась в мозг преступника, а со дна крышки на Альфаро смотрели глаза этой женщины. Миниатюрный портрет был выполнен очень искусно и в нем было больше жизни, чем в побледневшем лице оригинала.
…
Конечно, еще множество преступлений было на совести Альфаро Сикейроса, не менее страшных и жестоких.
Но эта женщина запомнилась ему навсегда и он никогда не расставался с золотыми часами, всегда, когда выдавалась свободная минута, отщелкивал крышку, смотрел портрету в глаза и слушал минорную музыку.
Лишь только через полгода он узнал, что эта женщина была сестрой капитана кавалерии Чарльза Брандергаса.
Билл Нортон потерял терпение. Он схватил Альфаро за плечи и стал трясти.
— Альфаро, твоих людей убивают, что ты себе думаешь!
— Я знаю, — задумчиво ответил Альфаро и с удивлением посмотрел на Билла Нортона, словно не понимал, откуда тот тут взялся.
Билл бросил Альфаро патронташ и крикнул:
— Заряжай барабан, мы должны защищаться, иначе нас тут перестреляют.
Выстрелы слышались уже совсем рядом. Осталось всего лишь трое бандитов, но они засели на верхнем этаже здания и как ни старались Ретт Батлер и полковник Брандергас, их невозможно было достать.
Полковник еще раз напомнил Ретту:
— Альфаро оставишь мне!
— Хорошо, — кивнул Ретт и, прицелившись, выстрелил в распахнутое окно, за которым мелькнула голова бандита.
— Оставляю их тебе! — крикнул Брандергас и, пригнувшись, пересек улицу.
Рядом с ним поднялись фонтанчики пыли, но ни одна из пуль не настигла его. Чарльз Брандергас скрылся за углом.
А Ретт Батлер вновь принялся стрелять по окнам.
Чарльз Брандергас подкрался к двери, ведущей в таверну, и прижался к стене, сжимая в руке револьвер. Он знал, рано или поздно кто-нибудь из двоих — Билл или Альфаро — выглянут на улицу.
Заслышав за дверью шорох, Чарльз Брандергас резко толкнул ее и выстрелил в темный силуэт на фоне светлого окна. Билл Нортон, взмахнув руками, рухнул на пол.
Чарльз Брандергас, не опуская револьвера, осмотрелся. Таверна была пуста. Снаружи доносились выстрелы, Ретт Батлер сражался с бандитами.
— Где же Альфаро? — прошептал Чарльз Брандергас и вышел во внутренний дворик таверны.
На верхнем этаже соседнего здания, сквозь раскрытое окно он увидел бандита, притаившегося в простенке и готового в любой момент выстрелить в другое окно по Ретту Батлеру.
Чарльз Брандергас приладил приклад к своему длинноствольному револьверу и приподняв его, выстрелил. Бандит медленно осел на пол.
Но тут произошло то, чего не предвидел полковник Брандергас. Слева от него прозвучал выстрел, выбивший револьвер у него из руки.
Он резко обернулся и увидел мрачного Альфаро Сикейроса с дымящимся револьвером в руке. Оружие же Чарльза лежало в трех шагах, покрытое мелкой пылью.
— Ну что ж, ты искал меня, — процедил сквозь зубы Сикейрос, — убей, если можешь, — и он захохотал.
Чарльз Брандергас понимал, что не успеет дотянуться до своего револьвера.
И тогда Альфаро Сикейрос вновь сделался мрачным.
— Я не хочу убивать тебя просто так, я хочу дать тебе шанс, — и Альфаро вытащил из кармана массивные золотые часы, отщелкнул крышку и зазвучала минорная музыка.
— Когда мелодия кончится, полковник, можешь попытаться дотянуться до своего револьвера. Но я уверен, мой выстрел прозвучит раньше, — и Альфаро опустил револьвер в кобуру.
Возле соседнего дома прозвучало еще два выстрела и все стихло.
Полковник не знал, остался ли жив Ретт Батлер или же сейчас кто-нибудь из бандитов придет на помощь своему главарю. Он мерил расстояние до револьвера взглядом. Он представлял себе, как пригнувшись бросится к револьверу, но понимал, Альфаро Сикейрос все равно опередит его.
И тогда Чарльз Брандергас, прищурив глаза, потянулся рукой к кожаному ремешку, на котором у него всегда висели часы.
Он еще раз хотел взглянуть на портрет своей сестры, убитой, как он думал, Альфаро Сикейросом. Но к своему изумлению, Чарльз Брандергас обнаружил, что ремешок обрезан, а часы исчезли.
Альфаро Сикейрос недобро ухмыльнулся, он знал: еще два раза повторится мелодия, механизм смолкнет и тогда он, Альфаро, всадит пулю в ненавистного ему полковника Брандергаса.
Но вдруг за спиной зазвучала точно такая же мелодия, какая лилась из часов на его ладони. И Альфаро Сикейрос и Чарльз Брандергас, забыв о своем поединке, повернули головы.
Прислонясь спиной к стене таверны, стоял Ретт Батлер. На его ладони сверкали золотые часы полковника Брандергаса и из них лилась музыка. В другой руке Ретт сжимал револьвер, нацеленный на Альфаро.
— Извини, Чарльз, — улыбаясь, произнес Ретт Батлер, — мне пришлось позаимствовать твои часы. Но думаю, ты на меня в обиде?
— Нет, — ответил полковник.
— А теперь игра будет честной, — твердо сказал Ретт Батлер, не сводя ствола своего револьвера с Альфаро Сикейроса, — Чарльз, подними свой револьвер. А когда кончится мелодия твоих часов, можете стрелять. Я знаю, они тебе дороги, но я тебе их верну.
Альфаро Сикейрос зло заскрежетал зубами, а Чарльз Брандергас поднял револьвер, отстегнул приклад и спрятал его в кобуру.
Звучала минорная мелодия, медленно поднимался дым с кончика сигары Ретта Батлера и, вознесясь к карнизу, улетал подхваченный ветром. Повторялась одна и та же грустная музыкальная фраза.
Альфаро Сикейрос нервно сжимал и разжимал пальцы, готовый в любое мгновение выхватить свой револьвер из кобуры.
Еще дважды повторилась мелодия и механизм смолк.
Ненависть и желание отомстить у честного человека сильнее, чем желание выжить у подлеца — Чарльз Брандергас первым успел выстрелить.
Альфаро Сикейрос, схватившись за простреленную грудь, медленно осел в пыль.
Чарльз Брандергас медленно прикоснулся ладонью к полям своей шляпы, по-военному отдавая честь Ретту Батлеру. Тот протянул ему часы и полковник блестящими от слез глазами взглянул на портрет своей сестры.
Потом он перевел взгляд на распростертого в пыли Альфаро Сикейроса и ненависть искривила его губы. Нагнувшись он дернул за цепочку часов, зажатых в руке мертвого преступника. Но пальцы Альфаро так и не разжались, тогда Чарльз Брандергас наступил сапогом на запястье руки и вырвал часы.
Он положил их рядом на свою ладонь и поднял крышки. Часы играли в унисон и с обоих медальонов на полковника и Ретта Батлера смотрело одно и то же лицо, навечно оставшееся молодым.
— Чарльз, ты отомстил, — сказал Ретт Батлер, когда механизмы часов смолкли.
— Да, — ответил полковник, тяжело вздохнул и произнес:
— Прощай, Ретт.
— Но ведь мы еще должны вернуть деньги и получить награду за бандитов, — напомнил Ретт Батлер, — мы же партнеры.
— Я делал это не ради денег, — ответил Чарльз Брандергас, — как-нибудь в другой раз.
Но, Чарльз…
— Нет, все деньги принадлежат тебе. Ты их честно заработал. И смотри, Ретт, постарайся дожить до моих лет.
Мужчины крепко пожали друг другу руки.
— Может, передумаешь? — еще раз попытался уговорить полковника Ретт Батлер, когда тот уже сидел на коне.
— Нет, Ретт, это вопрос чести. Будь ты на моем месте, ты бы тоже отказался от денег, — и полковник пришпорил коня.
Ретт Батлер стоял, приложив руку козырьком к глазам, и смотрел вслед всаднику. Вскоре фигура всадника превратилась в маленькую черную точку, за которой клубилось легкое облако пыли. Мысленно попрощавшись с полковником Брандергасом, Ретт Батлер взялся за дело.
Он свалил в фургон тела мертвых бандитов. Ведь за голову каждого из них, живого или мертвого, была назначена награда. Вся шайка целиком стоила не меньше сорока тысяч долларов. К тому же, Ретт Батлер понимал, что вернув банку деньги в целости и сохранности, он получит большую премию.
С такими деньгами можно было возвращаться на родину в Чарльстон.
Фургон, груженый мертвыми бандитами, не спеша двигался по направлению к Бергтауну. На козлах сидел Ретт Батлер, надвинув на глаза шляпу, в уголке рта тлела наполовину выкуренная сигара. Он понимал, что его карьера охотника за преступниками окончена. Что получив деньги, он сможет вернуться на родину. Но дорога домой никогда не бывает скорой, она извилиста и чревата опасностями. Ретта поджидали новые приключения.
Еще не раз его жизнь висела на волоске. Но всегда он оставался честным и справедливым и, поэтому выходил победителем.
