* * *
Ранним утром Моррис Спеншоу вышел подышать свежим воздухом перед занятиями.
Было начало осени, еще теплой и очаровательной какой-то едва уловимой грустью. Кусты, которые росли по периметру газонов перед пансионом, были еще совсем зелеными, но уже закончили свой рост, и садовник неспешно подстригал их большими ножницами в последний раз в этом сезоне.
Моррис глубоко вздохнул и расправил плечи. Ему захотелось пробежаться по чисто выметенным дорожкам двора, но мешал дворник и незримое присутствие десятков глаз, которые учитель угадывал за тусклыми стеклами окон. За время работы в пансионе Моррис Спеншоу так и не смог научиться чувствовать себя естественно в таких ситуациях. Ему постоянно приходилось вести себя так, как будто за ним каждую минуту следили блестящие глаза молодых воспитанниц. Он был молод и хотел быть свободным в своих поступках, но как учитель не мог себе такого позволить. Особенно в женском пансионе, где молодые мужчины встречались очень редко и потому должны были быть весьма осторожными. На этот раз его опасения оправдались: из-за ближайших кустов вынырнула Скарлетт и решительно подошла к преподавателю.
— Доброе утро, господин учитель! — Скарлетт присела в реверансе, а потом продолжала: — Посмотрите, что мы нашли вчера в библиотеке!
Девушка протянула Спеншоу потрепанную тетрадку, найденную накануне.
Беря из рук девушки дневник, Моррис посмотрел за нее и увидел в отдалении возбужденно перешептывавшихся Анну Сент-Уайт и Марианну Мак-Коунли. Заметив, что учитель смотрит на них, девушки замолчали и сделали вид, что рассматривают свежеобрезанный куст акации. В этот момент молодой человек заметил, что Скарлетт уже не протягивает ему тетради. За долю секунды она успела передумать и решила не давать мистеру Спеншоу читать дневник его однокурсника. Дело в том, что девушки не все еще разобрали и прочитали в нем, а Скарлетт боялась, что учитель его заберет насовсем. Чтобы сгладить неловкость, Скарлетт очаровательно улыбнулась, блеснув при этом белоснежными зубками, и, придав своим зеленым глазам невинное выражение, поспешно сказала:
— Ах, извините, мистер Спеншоу, что я хотела дать вам в руки эту неопрятную тетрадь. Лучше я сама вам расскажу, что мы в ней прочитали.
Скарлетт на мгновение потупилась, но потом опять решительно подняла глаза на учителя и продолжила:
— Это записки одного студента, который учился с вами в университете на одном курсе. Кроме всего, он пишет, что вы создали у себя на курсе «Клуб сумасшедших литераторов». Нам стало очень интересно, и мы хотели бы узнать, что это такое?
Моррис Спеншоу задумался. Видя, что он не накричал на Скарлетт и не вырвал из ее рук тетрадь, Анна и Марианна тихонько подошли и тоже приготовились слушать ответ учителя.
Мистер Спеншоу наконец поднял голову, обвел взглядом настороженных девушек и сказал:
— Я не думаю, что эта идея насчет «Клуба сумасшедших литераторов» понравится хозяйке вашего пансиона миссис Хиггинс.
— Но почему? — удивилась Скарлетт.
— Все-таки расскажите нам про вашу затею, — попросила обычно безмолвная Марианна.
Девочки и учитель удивленно посмотрели на нее. Марианна покраснела от собственной смелости.
Тут учитель сделал нечто неожиданное. Нагнувшись к девушкам и понизив голос, он прошептал:
— А вы умеете хранить тайны?
Глаза девушек загорелись. Тайна! Какое сладкое слово, как много за ним стоит!
— О, да! — взволнованно ответила за всех зачинщица Скарлетт.
— Тогда слушайте. «Сумасшедшие литераторы» посвятили свою жизнь тому, чтобы «высасывать сладкий мозг из косточек самой жизни».
Девушки сделали круглые глаза. Видя их искреннее недоумение и внутренне посмеиваясь, мистер Спеншоу терпеливо разъяснил:
— Эти слова принадлежат одному из поэтов древности. Мы повторяли их перед началом каждого из наших заседаний. Мы собирались глубокой ночью в комнате одного из наших однокурсников. Мы читали стихи, мы обсуждали их. Но не только. Самое главное — мы самостоятельно рассуждали о жизни и читали свои, а не только чужие произведения. Да, да, мы и сами писали стихи…
— Для чего вы все это делали? — спросила учителя Анна Сент-Уайт.
Скарлетт взглянула на подругу и удивилась. Выражение глаз у Анны было такое, как будто она хотела услышать от преподавателя что-то сокровенное и важное, саму тайну жизни, и понять ее.
— Понимаете, девушки, — сказал учитель, — в какой-то момент поэзия переставала быть для нас просто литературой. Она становилась каким-то чудом. Мы сами не понимали, что с нами творится, но мы почему-то начинали по-иному чувствовать жизнь.
— И вы просто сидели ночью в комнате вокруг свечи и читали друг другу стихи? — спросила Скарлетт. Для нее это звучало как чистое безумие.
— Нет, мы не были обычными читателями поэзии, — сказал Моррис Спеншоу. — Мы были как бы действующими лицами…
Учитель вздохнул, мечтательно глядя поверх голов воспитанниц в голубое утреннее небо. Видимо воспоминания о студенчестве бередили ему душу.
— Мы конечно были еще мальчишками, — продолжал он, вернувшись на землю, — мы были романтиками. Но все-таки это нас научило как-то иначе относиться к жизни и к самим себе. Мы не просто читали стихи — мы их смаковали. Дух воспарял, девушки падали без чувств. Так рождались новые идеи. Мы представляли собой как бы тайное общество — о нас никто не знал, и мы никому не стремились поведать о своих занятиях. Мы постепенно, но неуклонно менялись, и для остальных людей причина изменения наших характеров к поведения оставалась тайной. Для нас это тоже было несколько необычно, но мы были рады преподнести всем окружающим такой сюрприз.
Тут Скарлетт подумала, что неплохо было бы сыграть в эту новую игру. Конечно, поэзия ее мало интересовала, но возможность верховодить в тайном кружке показалась очень заманчивой. Только вот как сагитировать остальных участвовать в этой игре?
Скарлетт внимательно поглядела на стоявших рядом подруг и поняла, что их агитировать уже не придется: это сделал за нее мистер Спеншоу.
Моррис достал из нагрудного кармана часы, похожие на луковицу на золотой цепочке, озабоченно взглянул на них и сказал девушкам:
— Ну что, я достаточно полно ответил на ваш неожиданный вопрос?
— О, да, — улыбнулась Скарлетт.
— В таком случае, мне пора. Да и вам тоже: через пять минут начинаются занятия. Поспешите, а то опоздаете на утреннюю молитву.
* * *
Скарлетт очень трудно было высидеть на занятиях до того момента, когда можно было наконец рассказать остальной компании потрясающую новость. Новость эта жгла изнутри ее щеки раскаленным орешком, и очень трудно было удержать ее во рту. На перемене мисс Джонстаун попросила Тину и Молли помочь в трапезной расставлять приборы к ленчу, а одной Барбаре рассказывать было неинтересно, и Скарлетт с трудом дождалась конца этой пытки. Прежде чем сообщать остальным о своей идее создания в пансионе поэтического кружка, Скарлетт решила поговорить со свидетельницами тайного разговора с учителем.
— Итак, «Клуб сумасшедших литераторов»? — заговорщицки шепнула Скарлетт Анне и Марианне.
— Что-что? — недоуменно спросила наиболее рассудительная Анна. — Ты в своем уме? Ты задумала возродить этот студенческий клуб на нашей почве?
— А почему бы и нет? — задорно спросила Скарлетт.
— Ну, хорошо, — неожиданно поддержала ее Марианна. — А где мы будем собираться? В комнате кого-то из девочек, как это делали студенты?
— Нет, — хитро блеснула глазами Скарлетт, — я знаю одно очень подходящее место!
— Где же это, интересно?
— Думаю для вас не секрет, что сад за пансионом не заканчивается каменной оградой. Он простирается и дальше, но та часть его, что расположена за стеной, заброшена, никто за ней не ухаживает уже много лет, и сад превратился в настоящий рай для любителей тайн и приключений.
— Да, но как мы туда попадем? Неужели ты думаешь, что мы полезем через ограду?
— Ты, Марианна, здесь новичок, а мы-то хорошо изучили скудные окрестности пансиона за прошлый год. Так вот, в ограде есть пролом, достаточно широкий, чтобы семь отчаянных девушек могли по ночам свободно пробираться сквозь него в заброшенную часть сада. Сад тянется еще на пару миль вдоль реки — есть где разгуляться! Но главное то, что в саду есть чудесный грот, поросший диким хмелем и плющом, так что его непросто найти непосвященному. Вот там мы и будем собираться. Там можно разводить костер и читать эти самые стихи — так романтично!
Ошарашенные такой перспективой, девушки сразу не нашли, что ответить.
— В любом случае нам предстоит еще уговорить участвовать в этом деле остальных: Тину, Барбару, Молли, и даже, может быть, Клару.
* * *
Скарлетт, Анна и Марианна ворвались в комнату к Барбаре Форман, где сидели остальные девушки и что-то вяло обсуждали. Видя возбужденные лица подруг, Барбара, Тина, Молли и Клара поняли, что сейчас последует сообщение о чем-то весьма интересном.
Так и произошло. Скарлетт первая не вытерпела и принялась рассказывать:
— Мы только что разговаривали с мистером Спеншоу…
— Как? Все вместе? — перебила Тина.
Скарлетт непонимающим взглядом посмотрела на нее.
— Что ты хочешь этим сказать? Что я должна была разговаривать с мистером Спеншоу одна? Что у нас с ним есть темы для приватных бесед?
— Ну конечно, ты же с ним танцевала!
Скарлетт взяла себя в руки и даже довольно ядовито улыбнулась.
— Перестань, Тина, припоминать мне этот момент. В конце концов я могу подумать, что ты просто мне завидуешь. Я почти не сомневаюсь, что так и есть…
Тина надула губки.
— Ну вот, теперь я вижу, что нахожусь недалеко от истины, — со снисходительной улыбкой промолвила Скарлетт. — Ладно, я не буду развивать эту тему. Так вот, мистер Спеншоу мне, — Скарлетт посмотрела на Анну Сент-Уайт и Марианну Мак-Коунли и быстро поправилась, — нам рассказал одну весьма интересную вещь. Оказывается, он был большим поклонником женского пола и, к тому же, настоящим заводилой среди ровесников…
— Когда это было? — зевнув, спросила Барбара.
— Когда мистер Моррис учился в университете… Он выступил инициатором создания… Чего бы вы думали?
Скарлетт мастерски сделала паузу. Все девушки, как одна, нетерпеливо завертели головами.
— …Клуба сумасшедших литераторов! Представляете, как звучит?
— Клуба сумасшедших литераторов, — задумчиво повторила Молли. — А что это такое? Название действительно какое-то сумасшедшее.
— Это было такое общество, — продолжала Скарлетт. — Они собирались тайно и читали стихи…
— Запрещенные? — перебила Тика.
Рассказчица пожала плечами.
— Не знаю, мы с ним об этом не говорили, — призналась она. — Может быть… Хотя не понимаю, с чего это ты взяла, что стихи могут быть запрещены? Ну да ладно. Так вот, они собирались тайно по ночам в комнате одного из студентов, читали стихи и другие произведения…
— Про любовь! — ахнула Барбара, всплеснув руками.
— Послушай, дорогая подружка! — укоризненно произнесла Скарлетт. — Если ты меня все время будешь перебивать, мне будет очень трудно рассказывать.
— Больше не буду, — пообещала Барбара.
— Они сидели при свечах и смаковали каждое слово. Они спорили до утра, обменивались мыслями. И мистер Спеншоу сказал, что там была такая атмосфера, что воспарял дух, а девушки падали без чувств.
— Заметьте, — вставила Анна. — Там у них были и женщины.
— Да, — откликнулась Скарлетт. — Хотя не понимаю, почему они падали без чувств…
— Скарлетт предлагает сделать у нас что-то такое же, в том же духе, — сказала Анна. — И мы пришли к вам спросить, что вы думаете по этому поводу?
Сидевшие в комнате задумались.
— Не знаю, — наконец ответила Барбара. — А зачем нам это надо?
Тут в разговор включилась Марианна.
— Как зачем? — воскликнула она. — Как можно вот так сидеть в этом проклятом пансионе и скучать? Ведь мы просто теряем наши дни. Детство, молодость, юность… Не успеешь оглянуться, как станешь взрослой женщиной, а вспомнить-то нечего!
Скарлетт с удивлением смотрела на соседку по комнате. От привычной задумчивости и подавленности у Марианны не осталось и следа. Лицо девушки раскраснелось, она говорила громко, вдохновенно и уверенно.
Обрадованная этим, Скарлетт О'Хара горячо поддержала подругу:
— Марианна говорит правильно! Мы вырастем, но будем вспоминать эти два года как дурной, кошмарный сон. А если мы сотворим что-то такое, вроде этого Клуба сумасшедших литераторов, то вспомним пансион с улыбкой. Или хотя бы без горечи.
— К тому же через какое-то время мы все выйдем замуж, — сказала Марианна. — Нас так упорно к этому готовят, словно мы рабыни, которым предназначена определенная судьба. Я не против, нужно создавать свою семью, но при этом неплохо оставаться человеком. Даже если ты родилась не мальчиком.
— И потом, девочки, ведь это же так интересно! — сказала Анна. — Представьте: ночь, все укладываются спать, да и ты, как и остальные, ложишься. Но знаешь, что через некоторое время, когда дом погрузится во тьму и тишину, ты встанешь и совершишь такое, о чем остальные даже не догадываются…
— И за что тебя потом исключат из пансиона с превеликим позором! — воскликнула Клара Ковальски.
Скарлетт неприязненно посмотрела не нее.
— Послушай, Клара, — обратилась девушка к подруге. — Что с тобой творится в последнее время? Ты стала такой жутко правильной, что от тебя просто житья нет! Если не хочешь, не участвуй в наших делах, только не надо выливать постоянно на наши головы ведра противной ледяной воды!
— Нет, почему же, — усмехнулась Клара. — Я посижу, послушаю, мне это все интересно…
— Ладно, ты и раньше была не такая, как все мы, — продолжала Скарлетт. — Я понимаю, у тебя очень развито чувство ответственности перед старшими, ты славишься своей дисциплинированностью. Но, по-моему, ты преувеличиваешь. Никто ничего не узнает.
— Как это никто не узнает? — удивилась Клара. — В нашем пансионе слухи распространяются с ужасающей быстротой…
— Если ты этому способствуешь, — пробормотала Молли.
— Что-что? — не расслышала мисс Ковальски.
Скарлетт поняла тихие слова Молли, но не хотела дальнейшего выяснения отношений именно сейчас, в эту торжественную минуту. Перспектива нового интересного — и даже в чем-то опасного — занятия целиком захватила все ее существо. У нее просто горели руки быстрее во всем убедить подруг и начать действовать, не откладывая.
— Нет, Клара, в самом деле, посиди и послушай, если тебе интересно, — примирительным тоном произнесла Скарлетт. — Девочки, вы только задумайтесь — там творилось что-то такое, от чего женщины, по словам мистера Спеншоу, падали без чувств!
Она посмотрела на толстенькую подружку.
— Барбара! Ну скажи, разве тебе не хочется испытать нечто такое, от чего другие так волновались, что падали в обморок?
— И при этом доказать, что ты — не такая, как они, что ты сможешь спокойно отнестись к этому и перебороть все свои страхи? — с энтузиазмом добавила к сказанному свою лепту Марианна Мак-Коунли.
Скарлетт решила подлить масла в огонь.
— Это будет жутко романтично, и кроме того, если об этом узнает кто-то из молодых людей, они все просто без ума от тебя будут!
Произнесенные слова возымели ожидаемое действие. Барбара особенно заинтересовалась последней фразой, ее глаза так и загорелись.
— Ладно, я согласна! — без обиняков заявила она.
Скарлетт услышала, как Марианна глубоко и удовлетворенно вздохнула.
— А где мы будем собираться? — спросила Молли.
— Я уже говорила девочкам, — начала Скарлетт, но ее перебила Анна:
— Скарлетт предлагает собираться в гроте, который есть в заброшенном саду за пансионом. Не знаю, но именно это мне и не нравится!
— А что ты предлагаешь? — повернулась к ней Марианна.
Мисс Сент-Уайт пожала плечами:
— По моему мнению, нужно поступить проще. То есть так, как поступали друзья мистера Спеншоу и сам он в молодости. Мы могли бы собираться в одной из наших комнат.
— Но послушай, глупышка! — закричала Скарлетт. — Ведь, как говорит Клара, в пансионе быстро распространяются слухи. Нас здесь сразу же обнаружат. Не получится никакой тайны!
Мисс Ковальски, потрясенная тем, что на нее только что сослались, во все глаза смотрела на заводилу теской девичьей компании.
— К тому же не будет никакой романтики, — сказала Марианна. — Совершенно не интересно собираться в комнатах, которые опостылели нам еще в прошлом году. Разве это не так?
Она обвела взглядом подруг.
Девушки задумались.
— Я не знаю, — проговорила неуверенно Молли. — Зачем нам этот грот… Кстати, где он находится?
Девушка встретила уверенный взгляд зеленых глаз.
— Мы уже говорили. Достаточно зайти за здание пансиона и пролезть через дырку в заброшенный сад. Там развалена стена. В самой середине сада когда-то был грот для гуляющих. Они там прятались от дождя. Теперь этот грот пустует: как и в саду, там никто не бывает.
— Знаю я этот грот, — неожиданно сказала Тина. — Как-то я случайно забрела туда.
— Вот видишь, Тина! — с торжеством в голосе проговорила Скарлетт. — И ты грешила тем, что гуляла за территорией пансиона. Соглашайся скорее, да и вы, девочки, соглашайтесь!
— А когда ты хочешь туда отправиться в первый раз? — спросила Барбара.
Скарлетт решительно произнесла:
— Я сказала бы, что туда нужно отправиться сегодня вечером.
— Сегодня вечером? — воскликнула Клара. — Да перестань ты!
— Ну и Бог с тобой, — сказала Скарлетт. — Не хочешь — не иди. Только держи язык за зубами.
— Но это ужасно рискованно, — промямлила Молли.
Скарлетт видела, что маленькая симпатяга уже почти готова согласиться. Нужен последний толчок.
— Но мы сделаем все, чтобы не попасться, — девушка прижала руки к груди. — Молли, поверь мне, это будет очень интересно. Мы разведем там костер.
Мисс Харрисон сделала последнюю попытку призвать на помощь здравый смысл.
— Но огонь увидят, и нас найдут! — воскликнула она.
Скарлетт даже рукой махнула.
— Ерунда, ведь будет ночь.
Подумав еще несколько секунд, Молли кивнула.
— Ладно, я тоже иду с вами.
— А ты, Тика? — спросила Анна.
— Я? — мисс Тейлор сморщила маленький носик. — Мне не впервой идти за стеку пансиона, вы же слышали. Так что я с вами.
— Ура, у нас уже два человека, которые знают дорогу! — воскликнула Скарлетт, хлопнув от радости в ладоши.
Марианна посмотрела на Клару Ковальски:
— А ты что собираешься делать ночью?
— Не знаю, — ответила та, — все-таки я останусь.
Я буду спать.
— Но почему? — спросила Мак-Коунли.
— Разве ты не хочешь поучаствовать в этом вместе со всеми? — присоединилась к Марианне Тина.
— Понимаете, — заговорила Клара, болезненно морщась. — Там нужно будет читать стихи. Но я… Я не могу. У меня не лежит к этому душа.
— А-а-а, — протянула Марианна понимающе. — Значит, для тебя это проблема, да?
Клара смущенно пожала плечами.
— Да ладно, — махнула рукой Скарлетт. — Оставьте ее. Не хочет — пусть спит…
— Подожди, — остановила соседку мисс Мак-Коунли. — Клара, ты не замечаешь, что отдаляешься от нас?
Ковальски усмехнулась и с горькой иронией произнесла:
— А разве вы не против этого?
Марианна серьезно посмотрела на нее.
— Мы — против.
— А Скарлетт?
— Я уверена, что и Скарлетт против, — ответила мисс Мак-Коунли. — Так что стихи ли для тебя проблема?
— Да нет, стихи не проблема, — замялась Клара.
Ей было неловко находиться в центре внимания.
— Просто я не хочу этого делать, вот и все, — наконец сформулировала свою мысль Клара. — Ясно?
Марианна поняла, чем Клара смущена.
— Ладно, — ответила она.
Мисс Ковальски вдруг решительно добавила:
— Из нас только одна читает книги. По крайней мере, я только Анну видела за чтением. Чем вы там будете заниматься? Какие стихи читать?
Скарлетт покачала головой:
— Глупышка. Стихи — ведь это так, это вовсе не обязательно! Ты можешь рассказать какой-нибудь случай из жизни. Или просто посидеть и послушать.
— Но ты-то сама, — не унималась Клара, — ты ведь не будешь читать стихов, я тебя знаю. Почему ты загорелась этой идеей?
— Потому что идея в самом деле интересная! — ответила Скарлетт. — И если я и не буду рассказывать стихов по памяти, то я смогу вам всем столько рассказать из своей жизни! Вы просто обалдеете!
— Неужели? — улыбнулась Молли.
— Да, моя жизнь была жутко богата событиями, — ни мало не смущаясь, тряхнула головой мисс О'Хара.
— Ладно, — сказала Анна и поднялась. — Так что мы решили? Идем?
— Идем! — хором прозвучало в ответ.
— Сегодня вечером? — спросила Скарлетт.
— Ночью, — уточнила Молли.
— Правильно, — кивнула Тина. — Только тогда, когда все уснут.
Глава 7
Перед ужином Скарлетт прогулялась на кухню и под разговор с болтливой поварихой незаметно стащила спички. Потом она успела зайти в библиотеку, где взяла книгу «Четыре века поэзии».
«Надо находиться на высоте, — рассудила Скарлетт. — О своей жизни я всегда успею рассказать».
Коричневые форменные платья воспитанниц пансиона как нельзя лучше подходили к тому делу, что задумали подруги. Одежда светлых тонов была бы заметна в ночной темноте. Скарлетт за темный цвет форменного платья мысленно поблагодарила миссис Хиггинс.
Никем не замеченные, девушки вышли во двор пансиона и, следуя вдоль стены, обошли здание кругом. Одна за одной они приблизились к месту, где стена, окружающая их пансион, имела пролом.
Здесь Скарлетт позволила себе зажечь свечу. Она стояла, прикрывая рукой дрожащее пламя до тех пор, пока все девушки не преодолели препятствие.
Затем сама последовала за подругами.
Из-за ночных облаков показалась луна, и Скарлетт погасила свечу. Девушкам вполне хватало призрачного света ночного светила.
Тина шла впереди и показывала дорогу. Скарлетт замыкала вереницу воспитанниц пансиона, решившихся на рискованный ночной поход. Она уже радовалась, что настояла на том, чтобы пойти в этот грот, потому что чувствовала, как сладко замирает сердце от сознания того, что они с подругами делают что-то запрещенное.
С самого детства, когда она еще с соседскими мальчишками лазила по деревьям, мисс О'Хара обожала это чувство притаившейся рядом опасности. Тогда опасность заключалась в родителях, которые могли заметить, чем занимается их старшая дочь, и крепко отругать, а то и наказать девочку.
Теперь же шалость Скарлетт как бы вышла на новый уровень. Ночной поход! Об этом можно было только мечтать. И опасности, подстерегающие девушек в этом походе, также находятся на новом уровне.
Скарлетт особенно было приятно осознавать, что опасность больше чем наполовину придумана ею самой. Ну кто еще кроме них будет бродить ночью по заброшенному саду? Всерьез бояться, получалось, и не следовало. Ко Скарлетт воображала, что боится, воображала, что сражается с собой и побеждает страх. Именно это ей и нравилось.
Барбара, шедшая впереди, вдруг обернулась и тихо произнесла:
— Ай-яй-яй… А ведь здесь довольно мокро.
— Да, трава густая, ведь в саду никто не бывает и, следовательно, траву никто не косит. Но, хоть роса и выпала, сама ночь пока еще теплая, мы не замерзнем.
— Но мы намочим платья.
— Ничего страшного! — заверила подругу Скарлетт. — Мы вернемся, и платья успеют высохнуть до утра. Ведь у нас в комнатах так тепло, что даже жарко.
— Так тепло, что даже жарко! — Барбара повторила заковыристую фразу, произнесенную Скарлетт, и засмеялась от восторга.
Через пару шагов Барбара снова обернулась.
— Я уже промочила ноги, — призналась она.
— Я тоже, — кивнула Скарлетт. — Но мы сможем высушить туфли у костра.
— А как ты зажжешь костер? — спросила Барбара. — Откуда у тебя спички?
— Ты забыла, что я уже зажигала свечу? — насмешливо проговорила Скарлетт. — Как, по-твоему, я могла ее зажечь, если бы у меня не было спичек?
Барбара хлопнула себя ладошкой по лбу.
— Неизвестно, о чем я думаю, — прошептала она. — Я и вправду совсем забыла.
— Смотри под ноги, — посоветовала Скарлетт. — Не то назад нам придется нести тебя на руках. Или вызывать мистера Спеншоу.
— Ой, нет, — испугалась толстушка. — Не надо его будить. Пусть спит.
Дальнейший путь она проделала молча, в самом деле глядя все время себе под ноги.
…Возле входа в грот Тина остановилась. Когда девочки подтянулись, мисс Тейлор обратилась к Скарлетт:
— Вот мы и пришли, госпожа предводительница. Или, точнее, мисс Президент Клуба сумасшедших литераторов.
«Все идет по плану, — подумала Скарлетт. — Вот они уже признали мое верховенство в этой затее».
Но вслух хитрая плутовка сказала:
— Так уж и мисс Президент! Я полагаю, выборы президента нам еще предстоят.
Скарлетт, как всякой девушке, хотелось, чтобы ее уговаривали. Она почти не сомневалась, что подруги будут за то, чтобы она стала главной.
Так и случилось. Барбара воскликнула:
— Слушай, Скарлетт, мы никого выбирать не будем! У нас есть ты — и нам этого достаточно.
— Да, мы просто счастливы, что у нас есть ты, — добавила Тина Тейлор.
— В самом деле? — спросила Скарлетт.
— Именно так, — кивнула Тина и добавила:
— А теперь, уважаемая мисс Только-Что-Выбранный-Президент, не соблаговолите ли вы первой войти в эту таинственную обитель?
Тина кивнула на чернеющий вход в грот, откуда потягивало холодом и сыростью.
— Тем более, дорогуша, что у вас есть свеча! — воскликнула Молли.
Все засмеялись, Скарлетт тоже.
Она достала спички и зажгла свечу, потом прикрыла пламя рукой от небольшого встречного сквозняка и осторожно ступила в грот.
Дрожащий свет выхватил из темноты неровные каменные стены, которые смыкались над самой головой девушки. Скарлетт невольно пригнулась: ей показалось, что какой-нибудь из камней, торчащих из потолка, может вдруг вывалиться и придавить ее своей тяжестью.
Однако это была всего лишь иллюзия. Грот был довольно просторным — как раз таким, чтобы семеро искательниц приключений могли разместиться в нем. Узкие у входа, стены постепенно расходились и образовывали неправильный овал, в центре которого Скарлетт заметила оставленный кем-то деревянный поломанный ящик.
«Вот и отлично, — подумала она. — Это послужит нам столом!»
На стенах грота было несколько уступов. На один из них Скарлетт поставила свечу и пошла к выходу.
Девушки встретили ее нетерпеливыми вопросами:
— Ну, как там?
— Стоит заходить, или же пойдем назад?
— Там не сыро?
— А там есть, где присесть? — спросила Барбара. — Я, должна признаться, устала.
Вместо ответа Скарлетт отступила в сторону и сделала приглашающий жест рукой:
— Я думаю, мне, как самой главной над любительницами сумасшедшей литературы, следует позволить вам зайти в это помещение! Вы все увидите сами!
Девушки зашли в грот. Скарлетт последовала за ними и почувствовала что-то похожее на гордость. Она словно пригласила подруг в собственный дом. Свеча, так удачно поставленная ею на выступ стены, придавала гроту некоторый уют. Ее пламя словно излучало вместе со светом тепло, и желание усесться в кружок и поговорить о самом сокровенном охватило всех без исключения.
— А здесь ничего, — шмыгнув носом, произнесла Барбара. — Молли, давай сюда одеяла!
Мисс Харрисон настояла, чтобы девушки позаботились о том, на чем будут сидеть в гроте.
— Не будем же мы проводить первое заседание Клуба сумасшедших литераторов стоя? — говорила она. — Не настолько же мы сумасшедшие?
— А почему бы и нет? — возражала Скарлетт, у которой еще не выветрились из головы воспоминания разбойного детства, когда она думала о своем внешнем виде и аккуратности лишь постольку-поскольку.
Попасть в натуральные и ничем не облагороженные природные условия Скарлетт считала особенно романтичным.
Но после нескольких доводов Тины и других девушек О'Хара поняла, что пора избавляться от беспечного детского отношения к жизни, и приняла их сторону.
Молли Харрисон и Барбара Форман разложили два свернутых одеяла вокруг ящика, после чего пригласили остальных девушек присесть.
Скарлетт уселась естественно «во главе стола».
— Итак, дамы и… еще раз дамы, — начала, улыбаясь, она. — Откроем первое заседание Клуба сумасшедших литераторов.
— Минуточку! — прервала ее Марианна.
Она поднялась и переставила свечу на ящик. Таинственные тени от фигур девушек заплясали на стенах грота.
Обстановка была как раз такой, к которой и стремилась мисс О'Хара.
— Я думаю, для первого раза мы не станем разводить костер, — сказала Скарлетт. — Потом посмотрим. Может стать гораздо холоднее. Тогда по дороге придется наломать веток для костра… Барбара, ты как?
— Что? — не поняла толстушка.
— Потерпишь без огня? Ты очень промокла?
Форман пренебрежительно махнула рукой.
— Ладно, Скарлетт, я в самом деле потерплю. Я никогда не была склонной к простудам.
Скарлетт кивнула.
— Тогда я продолжаю. Собрания буду вести я, — девушка обвела взглядом подруг, — а также другие присутствующие здесь. Мисс Марианна будет вести протоколы собраний. Ты как, Марианна, не против?
Мак-Коунли улыбнулась и, отрицательно покачав головой, дала понять, что она не возражает.
— Я хотела бы открыть это заседание следующими строками…
Скарлетт положила перед собой книгу «Четыре века поэзии» и придвинула поближе свечу.
— «Я ушел в лес, потому что хотел жить мудрой и глубокой жизнью, — стала читать девушка. — И сосать сладостный мозг из косточек жизни… Я это совершил потому, что не хотел обнаружить на пороге смерти, что я так и не жил». Мы присоединяемся к этим словам?
Вопрос был неожиданным. Девушки переглянулись и ничего не ответили.
— Присоединяемся, — ответила за всех Марианна Мак-Коунли. — Только, Скарлетт, читай не так заунывно. А то меня не покидает впечатление, что мы находимся на одном из проклятых уроков в пансионе.
— Хорошо, — рассмеялась О'Хара. — Я читаю дальше: «Это была темная, холодная ночь. Старая дама, которая любила разгадывать головоломки, сидела одна в пустом зале и завершала свою последнюю шараду. Она раскладывала на столе, покрытом черным сукном, разноцветные кусочки. И, постепенно завершая картину, она с ужасом обнаружила, что получаемый рисунок полностью соответствует очертаниям ее комнаты. И, когда головоломка была почти полностью разложена, дама увидела в середине фигуру женщины. Это была она сама…»
Скарлетт постепенно понижала голос. Последние слова она произнесла шепотом.
— «Дрожащими руками она положила последние четыре кусочка, — снова возвысила голос Скарлетт, — и замерла в ужасе. Она увидела в окне перекошенное от злобы лицо жуткого безумца…»
Кто-то из девушек явственно задрожал. Скарлетт прервала чтение.
— Ой, — произнесла Молли. — Как страшно!
Испуганными глазами она огляделась вокруг.
Барбара Форман прошептала:
— Да, теперь я понимаю, почему девушки падали без чувств…
— Хорошо, что мы сидим, — заметила Тина Тейлор. — Падать некуда!
Скарлетт решилась читать дальше:
— «Последнее, что услышала старая дама, это был шум разбитого стекла…»
— Ой, хватит! — выдохнула Барбара. — Достаточно, я больше не выдержу!
Скарлетт перевела дух. Признаться, у нее самой нервы были не на месте от прочитанного отрывка.
— Ничего страшного, — вдруг раздался уверенный голос Тины Тейлор. — Я знаю кое-что получше!
Девушки зашевелились и недоуменно переглянулись.
— Правда-правда! — произнесла Тика.
Только Скарлетт, поскольку сидела к Тине ближе всех, успела заметить на губах девушки хитрую улыбку.
— Вот послушайте, — откашлялась Тина. — Пара молодоженов ехала на повозке ночью по лесу. Вдруг им повстречался пастор, который попросил его подвезти. И они поехали дальше. Но через некоторое время раздался страшный вой…
Скарлетт поняла, что Тина задумала все превратить в шутку. Она рассказывала старую смешную историю, которую Скарлетт слышала еще в детстве от отца. Джеральд смешил этой историей одного из своих приятелей.
Другие девушки также поняли, о чем решила поведать веселушка Тейлор.
— Ой, хватит, хватит! — раздалось со всех сторон. — Все это знают. Эта история уже набила оскомину…
— Правда? — как бы недоумевая переспросила Тина.
— Представь себе! — за всех ответила Скарлетт.
— Если хотите самую новую страшную историю, — неожиданно подала голос Молли Харрисон. — То я могу рассказать ее вам.
— Мы ее не знаем? — спросила Барбара Форман.
— Нет!
— А если знаем? — не унималась Барбара.
— Говорю же — нет! — воскликнула Молли. — Слушайте: у одного человека была страшная-престрашная жена. Она только и делала, что донимала его своими капризами. После этого человек невзлюбил всех женщин…
— Как? — Барбара сделала круглые глаза. — Всех женщин сразу?
— Да, представь себе! — прикрикнула на нее Молли. — Всех, сразу! И тебя! И меня!
Барбара невольно съежилась от резкого крика. — И вот этот человек, — продолжала Молли Харрисон, неотрывно глядя Барбаре в глаза, — однажды темной-претемной ночью решил задушить свою жену…
— Ой, — жалобно пискнула Барбара.
— И задушил ее, — неожиданно спокойным голосом сказала Молли. — А звали этого человека — мистер Вильям Спулл…
Девушки захохотали. Барбара обиженно посмотрела на подруг.
— Ну вот, вы снова подшучиваете надо мной…
— Нет, — сказала Скарлетт. — Не над тобой, Барби. Эта хитрюга Молли обманула всех нас. Мы все ждали от нее страшного рассказа.
Скарлетт сурово сдвинула брови на переносице и закончила голосом мисс Джонстаун:
— А она обманула каши ожидания!
Подруги снова засмеялись.
— Хватит, — сказала Скарлетт после паузы. — Данной мне властью я лишаю слова Тину Тейлор и Молли Харрисон. Пусть они теперь посидят и послушают других. Например, Анну Сент-Уайт. Давай, Анна, расскажи нам что-нибудь.
Но Анна медлила.
— А хотите, я настоящее стихотворение прочту? — спросила Марианна Мак-Коунли.
— Конечно! — отозвались девушки.
Все увидели, что Марианна встает и оглядывается вокруг.
— Что ты хочешь? — спросила Скарлетт.
— Я хочу стоя прочесть, — сказала девушка, — и ищу лучшее место.
— Но ты могла сделать это и сидя, — предложила Скарлетт. — К чему эти сложности?
— Нет, такое стихотворение нужно читать только стоя, — не уступала мисс Мак-Коунли. — Подождите, и вы все сейчас увидите!
Девушки и в самом деле заинтересовались. Вытянув шеи, они следили, как их подруга отошла к стене грота, туда, где света от маленького пламени почти не было, и повернулась лицом к сидящим.
Потом Марианна откашлялась и заявила:
— Дело в том, что это мое стихотворение.
— Как это твое? — задала свой обычный вопрос Барбара. — Ты его сама написала, что ли?
— Да, — тихо сказала девушка.
Скарлетт присвистнула.
— На, давай, Марианна. Читай, мы не будем смеяться.
Мисс Мак-Коунли сама решилась на этот поступок. Она стала говорить тихо, но постепенно голос ее приобретал силу и выразительность:
Обучать меня, как жить?
Подумай лучше, милый мой!
Я сама могу придумать,
И сказать тебе порой,
Как прожить на этом свете…
— Дальше я не успела сочинить, — призналась со вздохом Марианна.
Девушки загалдели.
— Тихо! — попросила Скарлетт. — Слушай, ты действительно сама это сочинила?
— А то кто же? — пожала плечами мисс Мак-Коунли.
— О, послушайте, это хорошие стихи! — воскликнула Тина Тейлор. — Но самое главное то, что у кашей Марианны явно есть молодой человек, о котором она и написала!
— Правильно, — поддакнула Барбара. — Такие стихи можно придумать только о предмете ночных вздохов и страданий!
Она хихикнула в кулачок:
— Слушай, Марианна, а почему бы тебе не рассказать нам о кем… ну, о том, для кого сочинила?
Остальные поддержали Барбару.
— И правда, Марианна, расскажи, — попросила Молли. — Ведь я рассказала о Чарли Криггсе.
— Расскажи, расскажи, — стало доноситься со всех сторон.
Но Марианна Мак-Коунли неожиданно поникла головой и села на свое место.
— Извините, девочки, — проговорила она твердо. — Но я ни о чем рассказывать не буду.
Воспитанницы замолкли. Одни, как Анна, думали, что чем-то обидели подругу, другие, как например Клара, злились на Марианну за скрытность.
Одна Скарлетт поняла, почему Марианна не захотела ничего рассказывать. Ведь она написала стихотворение о своем отце, с которым не могла найти общий язык.
— Хорошо, — сказала Анна Сент-Уайт. — Теперь я вам почитаю. Только это белые стихи.
— А что такое белые стихи? — сразу же поинтересовалась Барбара.
— Стихи, которые не имеют рифмы, — ответила Анна. — Это тоже из древних.
И девушка принялась читать:
Еще не поздно открыть новый мир
Я предлагаю вам идти далеко за горизонт
И даже если у нас закончатся желания
В дальние дни, когда перестанут
Двигаться звезды
Мы останемся все теми же
Обыкновенными людьми
С сердцами, полными героизма
Сохраним же волю бороться
И не сдаваться…
Анна замолчала.
— Как красиво! — воскликнула Барбара. — Ну и умели же древние выражать свои мысли…
Она восхищенно трясла головой.
— Интересно, а что мешает выразить твои мысли тебе самой? — ехидно спросила Тина Тейлор.
— Очевидно, проблема возникает тогда, когда существует недостаток в мыслях, — неуклюже пошутила Скарлетт и сразу сказала, чтобы Барбара не успела обидеться:
— Анна, почитай, пожалуйста, еще. У тебя здорово получается…
— Хорошо! — согласно кивнула мисс Сент-Уайт. — Вот послушайте:
Охваченная верой и видениями
Я бежала от скорби
Я достигла берега реки
И зарылась головой в землю
И золотым языком
Срезала леса…
— Ох! — сказала вдруг Марианна. — Перестань, Анна. Я не могу выносить больше…
Воспитанницы переглянулись.
— Что такое? — тревожно посмотрела на соседку Скарлетт. — Тебе плохо?
— Нет, ничего страшного, — ответила Марианна, поднимаясь на ноги. — Мне просто надо выйти подышать свежим воздухом…
С этими словами девушка вышла из грота.
Оставшись без Марианны, подруги некоторое время молчали. Потом Скарлетт попросила:
— Барбара, пожалуйста, выйди к Марианне. Помоги ей, я боюсь за нее…
Толстушка кивнула и быстренько выбежала наружу.
— Ну что же, — тем временем произнесла Скарлетт. — Мне кажется, что мы достаточно интересно провели здесь время. Не правда ли?
— Да, нам пора возвращаться в пансион! — сразу же откликнулась Клара.
Скарлетт отметила про себя, что это были первые слова Клары за все время пребывания в гроте. «Характер кашей Клары на изменяется ни при каких обстоятельствах, — с досадой подумала девушка. — Однако, я эту игру придумала, я и должна развести подруг по комнатам. Хотя бы потому, что уже поздно. Время вышло. По-моему, на сегодня хватит».
— Таким образом, — повысила голос Скарлетт, — первое заседание Клуба сумасшедших литераторов можно считать закрытым.
Она задула свечу. Как только пламя погасло, наступила непроглядная темнота. Только в той стороне, где был выход, еле заметным сиянием пробивался лунный свет.
Девушки прошли к выходу. Скарлетт покинула грот последней и увидела, как Марианна и Барбара стоят неподалеку у дерева.
Скарлетт сделала пару шагов вперед и внимательно посмотрела на свою соседку по комнате. Против ожидания, на лице Марианны не было следов слез.
«Барбара успела утешить нашу впечатлительную подругу», — подумала Скарлетт с облегчением.
— Нам пора возвращаться, — сказала девушка, обращаясь к Барбаре и Марианне.
— Да, пойдем, Скарлетт, — согласно кивнули они.
Девушки потянулись назад, туда, где за призрачными контурами ночного сада виднелись не менее призрачные очертания здания пансиона.
Скарлетт шла последней. В ее душе все пело. Она думала: «Еще неизвестно, к чему приведет эта затея с Клубом сумасшедших литераторов. Однако, судя по первому вечеру, дело это будет весьма интересным».
Воспитанницы брели по ночному саду, но в их душах уже не было прежнего страха, который они испытывали всего час назад.
* * *
Шел урок литературы. Мистер Спеншоу вызвал к доске Барбару и пытался задавать ей вопросы:
— Человек, не слишком усталый. Это что такое?
— Изможденный! — уверенно отвечала толстушка.
Скарлетт переглядывалась с подругами. У всех, кто находился прошедшей ночью в гроте, под глазами были темные круги. Но на настроении девушек это не отражалось. Некоторые позевывали, но все равно улыбались.
Скарлетт — шире всех. Ее буквально распирало от гордости — у нее и подруг была тайна!
Девушке больше всего не свете хотелось сейчас встать и рассказать мистеру Спеншоу о ночном походе, об образовании Клуба сумасшедших литераторов. Услышать, как он восхитится смелостью своих учениц, как обрадуется, что его давнишняя затея получила такое неожиданное продолжение.
Однако Скарлетт оставалась сидеть на месте, прекрасно понимая, что тайна только тогда останется тайной, когда о ней не будут знать посторонние. А мистер Спеншоу был как раз таким посторонним.
Учитель тем временем отчитывал Барбару:
— Нет, мисс Форман. Вы абсолютно не правы. Нужно всегда находить хорошие, наиболее точные слова. Развивать свой язык. Вот вам, мисс Форман, для чего нужен язык?
Барбара стала беспомощно оглядывать класс в поисках поддержки. Клара Ковальски показала свой длинный розовый язык и сделала жест рукой, будто подносит ложку ко рту.
— Язык нужен, чтобы есть! — заявила Барбара.
Перекрикивая раздавшийся взрыв хохота, смущенная толстушка попробовала исправиться:
— Я хотела сказать — чтобы принимать пищу…
— И для этого тоже! — нашелся мистер Спеншоу. — Но не только, мисс Форман, и не столько для этого.
— Чтобы быть средством общения? — выкрикнула с места Анна.
— Для того, чтобы дразниться! — осмелела Скарлетт.
Но ни у кого почему-то не нашлось желания снова засмеяться.
— Нет! — ответил на эти остроты учитель совершенно серьезно. — Сегодня мы поговорим о Вильяме Шекспире…
— Как, о том самом? — спросила Скарлетт, привставая с места.
— Совершенно верно, мисс О'Хара, о том самом человеке, именем которого вы изволили меня назвать около месяца тому назад…
Он прошелся вдоль доски и кивнул Барбаре:
— Можете садиться, мисс Форман…
Дождавшись, когда Барбара займет свое место, мистер Спеншоу продолжил:
— Я знаю, что большинству из вас это имя ни о чем не говорит. Тем не менее, я буду говорить о Вильяме Шекспире. Просто как о человеке, написавшем очень много интересного…
Скарлетт заинтересовалась. А кто, и в самом деле, был тот человек, прибегнув к имени которого она познакомилась с учителем литературы?
— Шекспир написал много пьес, — продолжал мистер Спеншоу. — И если раньше Шекспира играли так, — учитель стал в позу римского оратора и сделал жест, будто запахивает тунику. — О, Титус, приведи своего друга с собой!!!
Фразу, очевидно взятую из пьесы, мистер Спеншоу произнес утрированным и патетическим дискантом, почти пропел. Выглядело это так забавно, что все в классе весело рассмеялись.
Учитель, казалось, того и добивался. Он улыбнулся реакции воспитанниц и проговорил:
— А теперь Шекспира играют так!
После этих слов учитель принял сосредоточенный вид и прошелся, почти пробежал перед первыми партами, как спешащий спрятаться от дождя плантатор.
И речь его теперь напоминала говор местных торговцев пшеницей, которые изо всех сил хотят показать, что они попали в сливки общества:
— Это что такое, эй? Это что — нож? Та штука, которую я вижу перед собой?
Девушки просто покатывались со смеху.
— Я надеюсь, что вызвал в вас некоторое желание… — неожиданно приняв свой обычный вид, сказал учитель.
Смех мгновенно замер. Уж очень бесцеремонной, просто неприличной показалась классу фраза мистера Спеншоу.
— Что вы имеете в виду? — настороженно спросила Скарлетт.
— Я хочу сказать, — поправился мистер Спеншоу, — что надеюсь, вызвал у вас желание прочитать какое-нибудь произведение Вильяма Шекспира.
Глава 8
Привратница взглянула на напольные часы в массивной бронзовой оправе, украшавшие холл пансиона, к, охнув, извлекла из бездонного кармана своей юбки колокольчик. Пронзительный до оскомины звон наполнил здание. Вялые разговоры, тихий, усыпляющий гул которых, казалось, вот-вот совсем затихнет, вдруг набрали силу и актуальность. Перспектива долгого вынужденного молчания придала вкус пустой праздной беседе.
— Постепенно литература вытесняет остальные предметы, — поделилась со Скарлетт своими мыслями Марианна. — По крайней мере, я ни о чем не могу думать, как только о мистере Спеншоу.
— Это точно, — ответила соседка, подумав при этом, что она думает об учителе литературы с самого момента его появления в пансионе.
— Признаться, я с нетерпением жду его очередного урока, — сказала мисс Мак-Коунли. — Интересно, какой сюрприз он приготовит нам в этот раз?
Это короткое оживление было прервано повторным звонком. Прошуршав форменными платьями, воспитанницы пансиона вошли в класс.
Рассевшись по местам и притихнув в ожидании учителя, девушки скоро обнаружили, что мистер Спеншоу не очень спешит на урок. Его место за кафедрой все еще пустовало. Скарлетт попыталась представить себе, как он, запыхавшись, войдет в класс и, извинившись, с улыбкой скажет: «Итак, сегодня я не намерен мучить вас пересказом «Сэра Рэндала» или «Романа о Лисе». Я принес замечательную книгу о двух влюбленных, которые…»
Неожиданно Тика Тейлор тронула Скарлетт за локоть:
— Я думаю, что мистер Спеншоу не боится миссис Хиггинс, как остальные учителя. Вот спорим — он был на какой-то вечеринке, где отдохнул и повеселился вволю, вовсе не заботясь о том, как сегодня будет втолковывать нам свою литературу и как будет потом говорить с хозяйкой пансиона. Я бы на его месте поступала так же.
— Мне тоже кажется, что он мало похож на обычного учителя пансиона. Гораздо легче представить его преподавателем университета или даже писателем, издающим толстый журнал о книгах, путешествиях и еще о чем-нибудь интересном. Но я, например, никогда не смогу представить себе мистера Спеншоу в военной форме.
Тина сморщила лицо:
— А вовсе необязательно, чтобы каждый мужчина был похож на военного.
Эта мысль почему-то вдруг понравилась Скарлетт, хотя, услышь она ее раньше, обязательно бы поспорила. В ее доме, как и полагается, военная служба считалась святой обязанностью.
Прошло около десяти минут с качала урока, а мистер Спеншоу все не появлялся. Класс, тем временем расслабившись, занимался своими делами. Клара Ковальски извлекла из ранца какую-то книгу, обернутую вощеной бумагой, и, прикрываясь рукой, погрузилась в чтение.
Скарлетт была уверена, что Клара читает любовный роман — уж больно увлеченный был у нее вид. «Попрошу ее дать на время эту книжку, — подумала Скарлетт, — хотя вряд ли Клара признается мне в своем увлечении».
Марианна Мак-Коунли рисовала на клочке бумаги, Барбара Форман что-то жевала, шумно вздыхая.
Тина, отвернувшись от Скарлетт, уже делилась своими догадками насчет мистера Спеншоу с Молли Харрисон. Та с самым заинтригованным видом кивала головой.
Неожиданно открылась маленькая дверь в дальнем конце классной комнаты, за которой находился учительский кабинет с небольшим письменным столом и вытертым кожаным диваном. Оттуда неспешным шагом вышел Моррис Спеншоу. Не глядя на класс, сосредоточенный на каких-то своих размышлениях, он дошел до доски и некоторое время стоял, повернувшись спиной к девушкам.
Потом вдруг резко обернулся, словно фокусник, и ученицы увидели, что мистер Спеншоу улыбается.
То, что произошло потом, девушки запомнили надолго. Учитель, все так же улыбаясь, не спеша приподнял левую брючину у колена, согнул ногу и поставил ее на стул. Потом одним легким движением вскочил на святая святых — свой стол, приближаться к которому без лишней надобности не рисковала даже неуемная Тина Тейлор. Мистер Спеншоу пристально оглядел притихший класс, словно проверяя результат какого-то научного эксперимента.
А результат был на лицо: девушки сидели, оцепенев, с застывшим на лицах немым изумлением. Все взгляды были прикованы к коричневым ботинкам учителя: мистер Спеншоу забрался на стол прямо в обуви!
К слову сказать, не всех так поразил именно этот вопиющий факт.
Скарлетт не могла прийти в себя от того, что сбылось ее предчувствие — этот урок и в самом деле начался не обычно, и даже куда необычней, чем она могла вообразить. С самого утра смутное предчувствие не давало ей покоя. Разглядывая учительский ботинок с медной бляшкой, на которой был выбит фабричный знак, она думала, что видела все это когда-то во сне и отчаянно пыталась вспомнить, чем же должно кончиться это видение.
Марианна Мак-Коунли была взволнована не меньше. Легкий румянец окрасил ее бледное лицо. Девушка была уверена, что в каком-нибудь из спектаклей Ла-Скала обязательно должна быть такая сцена, где главный герой бросает дерзкий вызов… Не важно — чему. Сердце Марианны лихорадочно билось, мысли смешались: «Это и есть настоящее, неподдельное, беспритворное!»
Всегда насмешливая Тина, казалось, была не на шутку озадачена. Она словно обронила свою маску слегка циничной насмешницы и просто смотрела, широко раскрыв удивленные глаза. Впрочем, она первая решилась перевести свой взгляд с ног на лицо учителя.
— Как вы думаете, почему я сделал это? — прервал всеобщее изумленное молчание мистер Спеншоу, заметив, что волна оцепенения начинает спадать.
— Вы хотели нас удивить, и это вам удалось, — уверенно заявила умная Анна Сент-Уайт.
Но ее слова почему-то одинаково покоробили Скарлетт и ее соседку Марианну. Мак-Коунли даже как-то вся передернулась:
— Причем здесь удивить, разве это главное? — возмутилась девушка, еще больше заливаясь румянцем.
Скарлетт тоже хотела что-то сказать, чтобы учитель обратил на нее внимание, и уже открыла было рот, но тут снова заговорил мистер Спеншоу:
— Юные леди, удивлять вас вовсе не было главной целью моего поступка. Я не сошел с ума. Но кто-то же должен научить вас смотреть на вполне привычные вещи под другим углом зрения.
Казалось, девушки что-то поняли: еще ни разу им не приходилось так высоко поднимать головы, чтобы увидеть глаза своего учителя.
— Вы сотни раз смотрели на этот класс, сидя за партами или входя в дверь. Но вы ни разу не попытались взглянуть на него с высоты, превышающей ваш рост. Вот я, например, рассказывая урок у доски, видел все уже по-другому. Но я тоже не пытался посмотреть на наш класс с вашей точки зрения или с чьей-нибудь еще.
— А с чьей точки зрения вы смотрите на нас сейчас? — снова осмелела мисс Тейлор.
Класс недовольно загудел, сочтя этот вопрос неуместным. Моррис Спеншоу мягко улыбнулся:
— С точки зрения учителя литературы, взобравшегося на стол.
Тут все засмеялись, сначала негромко, словно облегченно вздыхая, а потом все смелее и звонче. Но это был не просто хохот, как могли бы смеяться злые мальчишки над промашкой своего товарища, это был искренний, неудержимый смех, в котором слышалось обожание.
«Такое мог вытворить только он, только он, — восторженно думала Скарлетт, не сводя глаз с красивого лица учителя. — И как все просто: учитель встал на стол и мы смеемся над ним, нет вместе с ним, он тоже смеется. Он совсем как мальчишка. В нем ни грамма нет высокомерия или наставничества, мы и в самом деле увидели его другими глазами, мы увидели, что он просто человек!»
Словно услышав мысли Скарлетт, Моррис Спеншоу, смеясь, сказал:
— И знаете, мне все увиделось по-другому! — Он продолжал улыбаться. — Будто сместились плоскости, в которых мы с вами находимся, все осталось таким же и в то же время что-то неуловимо изменилось, приоткрылась какая-то тайная завеса, и я взглянул немного вглубь. Совсем немного.
Он помолчал, словно мысленно сверяясь, то ли было сказано.
Девушки слушали, затаив дыхание. Учитель наклонился и легко спрыгнул на пол.
— Человеку не дано видеть все глазами Господа, но если человек научится видеть окружающих его людей и предметы иначе, чем это принято или привычно, иначе, чем он смотрел на это до сих пор — так, как ему было удобно, — если человек научится этому, то, осмелюсь сказать, он немного приблизится к ангелу.
Моррис прошелся вдоль доски, заложив руки за спину, и продолжал:
— Все великие поэты и писатели умели это делать, это необходимое условие всякого творчества…
Учитель встал у стола, едва касаясь его поверхности длинными тонкими пальцами.
— Но помните, что творчество — это не только литература, театр, живопись. Вся наша жизнь — это тоже творчество. Нельзя об этом забывать. Хотя порой, согласен, это очень трудно.
Он замолчал, медленно переводя свой спокойный взгляд с одного юного лица на другое. Девушки не опускали глаз, и Моррис счел это хорошим знаком.
«Если не поняли, то почувствовали, а это, пожалуй, еще важнее, — думал Моррис. — Настоящее знание — это знание, пропущенное через душу. Пусть не все, пусть только пятеро или даже трое из двадцати, но если они что-то вынесут для себя из этого класса, что-то светлое и хорошее, как их сегодняшний смех, как молчание, то и это будет совсем неплохо».
— А можно мне попробовать? — заливаясь густым румянцем, вдруг спросила Скарлетт.
— Конечно, но для этого вовсе не обязательно забираться на стол, для начала вы можете просто попробовать взглянуть на класс глазами учителя, скажем, вот с этого места. Прошу вас, — и он немного посторонился.
Скарлетт порывистым движением встала из-за парты и, шурша своим форменным платьем, быстро прошла к столу учителя.
Сначала ей казалось, что у нее воспламенятся внутренности под взглядом двадцати пар глаз. Ей даже показалось, что запахло паленым. Но тут Скарлетт увидела, что поднялась со своего места Марианна и идет к ней. А следом за Марианной — Барбара Форман, потом Молли Харрисон, Тина Тейлор с самым серьезным видом, и даже Анна Сент-Уайт, высоко подняв голову.
Задвигались стулья, зашуршали подолы, вскоре за партой не осталось ни одной девушки. Скарлетт стало даже немного жаль, что все так дружно последовали ее примеру, она чувствовала, что этот коллективизм лишает ее особенности, отвлекает от нее внимание учителя.
«Достаточно было бы и одной Марианны, — с досадой подумала девушка, — теперь же я все увижу не его глазами, а глазами стада глупых девчонок!»
Наконец шорох платьев смолк, и классная комната снова наполнилась тишиной.
«Интересно, о чем они думают? — пытался угадать мистер Спеншоу. Но он не спешил прерывать молчание. — Пусть сначала сами разберутся в своих ощущениях, а потом можно будет их и спросить».
Марианна легонько коснулась руки своей подруги, и Скарлетт с благодарностью взглянула на нее, девушки взялись за руки и стояли молча, глядя впереди себя.
Они видели простую классную комнату, тяжелые столы и стулья, чернильницы, беспорядочно брошенные книги и перья — ничего особенного. Но особенным был сам урок, и девушки упивались этим, каждой клеточкой своего существа они жаждали необычного, волшебного, из ряда вон выходящего.
Только такое они понимали и согласны были принять. Тут молодой учитель попал в точку. И каждая пятнадцатилетняя девушка была благодарна ему за это.
«Важно не забывать, что жизнь — это творчество, — мысленно повторяла слова учителя Марианна. — Но это так трудно! Ах, я это знаю».
Скарлетт украдкой оглядывала ровесниц. Интересно, все ли чувствуют то же, что и она?
Но тут дверь приоткрылась, и в класс заглянула мисс Элеонора Джонстаун. Она совершенно круглыми, переполненными ужасом глазами посмотрела сначала на девушек, потом на пустые стулья, потом снова на девушек, и произнесла негодующим голосом:
— Что у вас здесь происходит, в конце концов?! Опять? Уже во второй раз? Первый раз вы рвали книги, а чем занимаетесь сейчас?
Ощущение было такое, что эта старая дева простояла у дверей с самого начала урока. Девушки не на шутку испугались за своего любимого учителя, только Клара Ковальски оглянулась на мистера Спеншоу, как бы спрашивая: и в самом деле, что тут происходит?
— Не волнуйтесь, мисс Джонстаун, это я пригласил девушек к доске, — невозмутимо произнес Моррис.
Воспитательница перевела удивленный взгляд на учителя. Она явно ждала объяснений, но похоже, мистер Спеншоу не считал нужным что-либо объяснять Элеоноре Джонстаун. Он, невинно улыбаясь, смотрел на стареющее лицо воспитательницы, словно говоря: «Ну что тут может быть еще не ясно, милая мисс?»
— Ах, вы здесь? — неожиданно сладко спросила мисс Джонстаун. — А я опять вас сначала не заметила, подумала, что с вами что-то случилось, и девочки в классе одни.
Улыбнувшись еще раз, воспитательница поспешно вышла в коридор.
Посмотрев на захлопнувшуюся дверь класса, мистер Спеншоу с тоской подумал: «Что-то подобное уже случалось!» Он вздохнул и начал говорить:
— На любой предмет нужно уметь взглянуть с обратной стороны. Даже если вам кажется, что вы предмет хорошо знаете, вы должны все равно взглянуть на него с обратной стороны, с другой перспективы. Пусть этот предмет непонятен, полон абсурда, вызывает отвращение. Нет, вы все равно должны попробовать. Если вы читаете книгу, но не понимаете ничего в ней, кроме фамилии автора, вы должны принимать во внимание то, что думаете сами. Вы должны драться за то, чтобы найти свой собственный голос. Вы должны это делать как можно раньше, потому что чем позже вы начнете, тем больший риск, что вы уже не сможете. Поймите, то, что многие люди живут жизнью тихого отчаяния, не должно вас успокаивать. Вы должны восстать! Восстать против самой себя, против всех, кто говорит вам, чтобы вы подчинились…
Надо отметить, что Скарлетт и через много лет после этого урока отчетливо помнила каждое слово Морриса Спеншоу. Но сейчас она его слушала, затаив дыхание. С ней еще никто так не разговаривал.
— Вы должны рисковать, должны искать новые пути! — говорил учитель. — И потому я приготовил вам задание. Не проклинайте меня, потому что это задание я даю вам, милые леди, искренне любя вас всем сердцем.
Учитель сделал паузу и потом сказал:
— Вы должны написать стихотворения. Каждая — свое. К следующему уроку литературы, который будет, если не ошибаюсь, завтра, вы должны принести их сюда.
Шумный вздох пронесся по классу.
Скарлетт округлила глаза и посмотрела на мистера Спеншоу взглядом, который буквально излучал ужас. Учитель встретил этот взгляд Скарлетт, но только улыбнулся в ответ.
— Я просто уверен, что вы принесете мне завтра шедевры! — воскликнул мистер Спеншоу. — А теперь — всего хорошего, урок окончен.
Захлопали крышки парт. Девушки поспешили к выходу.
Скарлетт нарочно медлила, рассчитывая поговорить с учителем, когда все выйдут.
И она своего дождалась.
— Мисс О'Хара! — произнес Спеншоу, когда последняя девушка покинула помещение. — Только не делайте вид, что я жутко напугал вас этим заданием!
— Почему — вид? — попробовала возразить девушка. — Я действительно думаю, что у меня ничего не получится, впрочем, как и у всех нас. Вы забаву себе придумали, господин учитель.
— Но у вас даже теперь на лице написано, что вы страшно талантливы, мисс О'Хара! — возразил Моррис, — только я пока не скажу, потому что не знаю, какого рода этот талант и когда он проявится! Ступайте, он может проявиться сегодня вечером, во время выполнения моего задания!
