Глава 4
Едва Молли вернулась в пансион, подруги накинулись на нее с расспросами.
— Погодите, — подняла руку девушка. — Я вам отвечу на все вопросы. Но только не сейчас.
— А что такое? — поинтересовалась Скарлетт. — Ты разочарована?
— Разочарована? — изумленно повторила Молли. — Да ты что? Я в восторге!
Она закружилась по комнате.
— Там было так прекрасно! Все было, Скарлетт, именно так, как ты описала…
Девушка остановилась и произнесла:
— У меня сейчас столько впечатлений, что я боюсь что-то упустить.
— Но завтра ты все забудешь! — воскликнула Барбара. — Умоляю тебя, расскажи сейчас!
— Расскажи, расскажи, Молли, — накинулись на нее другие воспитанницы.
— Мы просто не заснем без твоего рассказа, — подвела итог Скарлетт.
Молли обвела взглядом подруг и села на край постели.
— Ну ладно, — сказала она, и ее глаза весело блеснули. — Слушайте. Во-первых, там со мной весь вечер обращались как со взрослой…
— Ох! — застонала Анна. — Кому что, а мне уже одного этого достаточно, чтобы понять, как тебе повезло.
— Тише, милая, — поморщилась рассказчица, — не перебивай, я только теряю мысль.
— И правда, Анна, помолчи, — зашикали девушки со всех сторон.
— Рассказывай, Молли! — попросила Скарлетт. — Мы умираем от нетерпения.
Но Молли, как опытная рассказчица, сделала паузу и только когда все готовы были возмущенно накинуться на нее, проговорила:
— Я была королевой вечера.
— Ох! — снова застонала Анна Сент-Уайт.
Мисс Харрисон покосилась на нее.
— Молли не обращай на нее внимания, — сказала Скарлетт.
Рассказчица кивнула и стала говорить быстро-быстро:
— Мистер и миссис Криггс оказались очень милыми стариками. И вообще, у них очень милая семья. Мистер Криггс все время шутил, а его жена только и делала, что подкладывала мне в тарелку пирожные…
Девушки внимательно слушали Молли. Они сидели не шевелясь. Даже Клару Ковальски увлекла история пребывания подруги на светском вечере.
— Пришла миссис Штикк, — продолжала Молли. — Она оказалась очень приятной женщиной.
— И что же, она играла? — спросила Анна Сент-Уайт.
— Да, — кивнула Молли. — Вовсю наигрывала на пианино. Она даже пробовала петь…
Девушка прервала рассказ. Ее душил смех.
— Ох, лучше бы она не начинала! Никто не рассмеялся только потому, что все уважали хозяйку дома и ее подругу. Мне стоило большого труда остаться серьезной…
— Но о чем же ты нам все рассказываешь? — деланно возмутилась Скарлетт. — Почему ты не говоришь о самом главном?
— Как это — о самом главном? — не поняла Молли. — Что ты имеешь в виду?
Скарлетт посмотрела на подруг, ища поддержки.
— И правда, Молли, — отозвалась Марианна. — Не прикидывайся, что до тебя не доходит.
— Хорошо, — сказала Молли. — Если вам так хочется, я должна признаться. Я там танцевала.
— Танцевала? — переспросила Скарлетт. — И все-таки это не главное!
Рассказчица с недоумением развела руками:
— На что ты все время намекаешь? Я не могу понять, скажи лучше прямо. Что вы все хотите от меня услышать?
Девушкам было немного стыдно сказать вслух о своем главном интересе. Как всегда, эту ношу взяла на себя Скарлетт.
— Не будешь же ты говорить, что танцевала с мистером Криггсом? — спросила она. — Давай, милая подруга, выкладывай все как на духу. Отчего у тебя такое приподнятое настроение?
Молли несколько смутилась, но потом усмехнулась и произнесла:
— Там было несколько молодых людей. И каждый спешил пригласить меня на очередной танец.
Стон зависти был ей ответом.
— Они говорили мне комплименты, — продолжала девушка. — Каждый состязался с другими в остроумии… Они хорошо танцевали, все эти юноши, однако лучше всех — один…
— Ой, Молли, — воскликнула Барбара. — Как это все интересно!
Она прижала руки к груди и зажмурила глаза. Одновременно губы толстушки расплылись в мечтательной улыбке.
— Я так и представляю, как ты там блистала! — Барбара возбужденно вскочила с места. — За тобой ухаживали! Ты была такая красивая — в моем колье…
Все захихикали.
— Ну вот, — сказала Анна. — Вот что для нашей Барбары главное!
— Да, кстати, большое спасибо тебе, Барби, — улыбнулась Молли, снимая украшение с шеи. — Без него я не была бы такой привлекательной. Знаешь, когда на тебе что-то блестит, все поневоле обращают внимание…
Взрыв хохота заглушил ее слова.
— Значит, ты выделила одного, — напомнила Скарлетт, многозначительно глядя на подруг. — И кто же был этим счастливцем?
Молли раздумывала, продолжать ли ей прерванный рассказ. Он начинал касаться таких деликатных тем…
В конце концов девушка решила, что пора перестать стесняться ровесниц. «Если меня на вечере считали взрослой, — подумала Молли, — то мне давно пора самой себя считать таковой!»
— Этим счастливцем, как говоришь ты, Скарлетт, был Чарли, сын мистера и миссис Криггс. Не знаю почему, но он мне приглянулся больше всех.
— А он? — не вытерпела Барбара.
— Что — он?
— Как он к тебе относился?
— Как и все! — пожала плечами Молли. — Ухаживал весь вечер. Сидел рядом за столом. Развлекал разговорами.
— А ты? — спросила Барбара.
— Что я? Я постаралась быть одинаково любезной со всеми. Хотя, если по правде, мне хотелось быть любезной только с Чарли.
Молли сделала длинную паузу, Но девушки не нарушали внезапно установившегося молчания. Все находились под впечатлением только что услышанного признания.
— Он же меня и проводил до пансиона, — снова заговорила Молли. — Он был так вежлив и мил со мной…
Давно стемнело, но девушки не зажигали света. Они так и сидели в темноте, ощущая друг друга только по дыханию и по призрачным отблескам света, которые давала луна.
Вдруг дверь комнаты распахнулась. Скарлетт от неожиданности вздрогнула.
Когда она посмотрела в сторону двери, то вздрогнула во второй раз.
На пороге со свечой в руке стояла мисс Джонстаун. Взгляд воспитательницы не предвещал ничего хорошего.
— Что у вас происходит? — грозно спросила старая дева. — Почему вы не на местах? Когда последний раз вы смотрели на часы?
Молли пошевелилась.
— Мисс Джонстаун, — произнесла она. — Не сердитесь, это я пригласила подруг в нашу с Барбарой комнату. Я рассказывала им о вечере…
— Мисс Харрисон! — перебила воспитательница. — Достаточно того, что вы неизвестно где отсутствовали весь вечер! Вы утверждаете, что миссис Хиггинс была в курсе вашего похода, но то, что произошло после вашего возвращения, составляет вашу новую вину. Почему воспитанницы находятся так поздно у вас в комнате? Разве вы не знаете, что ночью полагается спать? На кого вы будете похожи завтра? Синяки под глазами вам обеспечены!
— Но мисс Джонстаун, — попыталась возразить Молли.
— Мы ведь ведем себя тихо, никому не мешаем спать…
— Не хватало, чтобы вы еще перебудили весь пансион! — воскликнула женщина. — Сейчас же расходитесь по своим комнатам. И имейте в виду, о вашем поведении будет завтра же доложено миссис Хиггинс!
Клара Ковальски сразу поднялась и произнесла:
— И правда, девочки, мы засиделись. Я пойду спать.
Она зевнула, не прикрывая рта. Видимо посчитала, что в темноте ее лица не будет видно. Или, что было более вероятно, спешила показать мисс Джонстаун свою беспрекословную исполнительность.
Скарлетт с презрением взглянула на долговязую воспитанницу — свою бывшую соседку.
— Уж тебе, Клара, можно было давно идти спать. Ничего интересного для себя ты тут не услышала…
Ковальски уставилась на Скарлетт.
— А о чем вы тут говорили? — заинтересовалась воспитательница. — Ну-ка, быстро расскажите мне!
Молчание было ей ответом. Даже Клара не решалась открыть рот, боясь реакции верховодившей Скарлетт.
— Ну, я жду, — притопнула ногой мисс Джонстаун. — Что у вас за темы, о которых вы не хотите говорить своей воспитательнице?
И снова никто из подруг не ответил женщине.
— Мисс О'Хара? Мисс Харрисон? — спрашивала по очереди Элеонора Джонстаун. — Мисс Сент-Уайт? Мисс Форман? Мисс Мак-Коунли? Мисс Тейлор?
Девушки молчали.
— Мисс Ковальски? — воскликнула теряя терпение Элеонора Джонстаун.
«Если бы она не была так категорична и нахальна, — думала Скарлетт, — можно было бы ей рассказать. В конце концов у нас нет никаких тайн. Но теперь пошло на принцип. Интересно, выдержит ли Клара?»
Мисс Джонстаун тем временем решила не затягивать ночной допрос.
— Хорошо, — обиженно кивнула она. — Я расскажу миссис Хиггинс, что у вас завелись секреты. Пусть она выведет вас на чистую воду.
Скарлетт торжествовала. Она поняла, что одержала над воспитательницей небольшую победу, первую за все время обучения в пансионе.
Но зеленоглазой разбойнице показалось этого мало. Она посмотрела на воспитательницу и произнесла:
— Мисс Джонстаун, я считаю, что вовсе не обязательно стоять у нас над душой. Ступайте спать. Мы тоже разойдемся, я вам это обещаю.
У старой девы на несколько мгновений буквально отнялся язык. Но потом она рассерженно прошипела:
— Ваше поведение, мисс О'Хара! — и после паузы: — Ваше поведение — это третье, о чем я поговорю завтра с хозяйкой нашего пансиона.
С этими словами женщина захлопнула дверь. Девушки услышали ее удаляющиеся шаги.
Несколько минут все молчали.
— Убралась, — сказала Скарлетт просто для того, чтобы нарушить гнетущую тишину.
— Зачем ты с ней так? — нервно спросила Клара. — Можно было спокойно разойтись, без того, чтобы обижать ее.
Молли поднялась и зажгла свечу. Она увидела, как Скарлетт прищурилась.
— Ты, Клара, кажется, хотела идти спать? — спросила она. — Вот и иди. Может быть успеешь догнать эту старуху к утешить ее.
— Унять ее огромное горе! — крикнула Тина Тейлор, поддерживая Скарлетт.
— Девочки, не надо ссориться! — сказала Барбара. — И в самом деле, Скарлетт, ведь можно было не обижать мисс Джонстаун, неужели нет?
— Нет! — тряхнула головой Скарлетт. — Как ты не поймешь, Барби, что она постепенно садится нам на голову. И если раньше мы это терпели, то дальше я терпеть не намерена. В конце концов мы становимся взрослыми, она же по-прежнему относится к нам как к детям!
Клара Ковальски отважилась на вопрос:
— А что в этом плохого?
— Если ты этого не понимаешь — это неудивительно, — ответила Скарлетт. — Но для других я объясню. Она станет шпионить за нами!
Скарлетт сделала паузу и продолжила:
— Я вижу, Клара, что ты хочешь мне что-то возразить. Но давай перенесем все разговоры на завтра. Теперь нам надо идти спать, как мы обещали Элеоноре…
Девушки разошлись. Когда Скарлетт уже лежала в кровати, она услышала жаркий шепот Марианны Мак-Коунли:
— Знаешь, по моему мнению, ты была права насчет мисс Джонстаун. Только я так не смогла бы…
— Это тебе только кажется, — возразила Скарлетт. — Ты ничуть не слабее меня или кого бы там ни было, Марианна. Только надо поверить в собственные силы!
Скарлетт умолчала о том, что она сама в свои силы верила еще далеко не всегда…
* * *
Начался очередной урок литературы. Мистер Спеншоу раздал на каждую парту по толстой книжке и объявил:
— Откройте ваши книги на пятой странице — там, где вступительная статья!
Девушки зашелестели страницами.
— Кто-нибудь, прочитайте нам вслух этот текст, — попросил учитель.
Воспитанницы по привычке стали переглядываться и подталкивать одна другую локтями:
— Ты прочитай… Нет, ты…
Увидев их суету, мистер Спеншоу произнес:
— Я не буду ставить отметок. Кто прочитает, мне все равно. Давайте хотя бы вы, мисс Мак-Коунли.
Секундой раньше Скарлетт почувствовала, что она совсем не прочь, чтобы просьба учителя была адресована к ней. Но Марианна уже начала читать:
— Джеймс Эдвард Лотвуд-младший! Название: «Как понимать поэзию»…
— Правильно, продолжайте дальше, — донесся голос учителя.
Мистер Спеншоу сидел за столом, перед ним лежала такая же книга.
— «Для того, чтобы научиться понимать поэзию, прежде всего нужно хорошо знать метрические размеры, математику, и поставить перед собой два вопроса, — читала Марианна. — Первое — с какой эффективностью достигнута цель стихотворения, и второй вопрос — насколько важна эта цель. Первый вопрос позволяет оценить форму стихотворения, второй — его значение. Довольно просто оценить стихотворение на таком графике. По горизонтали будем откладывать значения, соответствующие форме стихотворения, по вертикали — значения его цели»…
Ошеломленная Марианна оторвалась от чтения и посмотрела вокруг. Остальные девушки были изумлены не менее ее.
Но на лице Морриса Спеншоу блуждала хитрая улыбка.
— Я вижу, вам не по себе, — произнес учитель. — Тем не менее, я попрошу продолжить, через несколько минут вам все станет понятно.
И Марианна снова стала читать, с трудом произнося непривычные и громоздкие слова:
— «Чтобы понять, насколько хорошо данное стихотворение, нам достаточно подсчитать площадь прямоугольника, образованного осями координат и прямыми, соответствующими отложенным значениям. Например, у сонета Петрарки могут быть высокие значения по вертикали и, в то же время, средние по горизонтали…»
— Достаточно! — прервал Марианну мистер Спеншоу.
И не давая девушкам опомниться от обилия математических терминов, так неожиданно свалившихся на их бедные головы, учитель произнес:
— С вашего позволения, я продолжу мысль этого гениального профессора, мистера Джеймса Эдварда Лотвуда, да еще и младшего!
По словам преподавателя литературы нельзя было понять, шутит он или же говорит совершенно серьезно. Мистер Спеншоу подошел к доске, взял в руки кусок мела и быстро начертил график.
Получившийся прямоугольник он заштриховал.
— По мысли автора данной книги перед вами, дорогие воспитанницы — произведение Петрарки! — учитель ткнул в нарисованную картинку пальцем. — А в то же время, утверждает уважаемый профессор, у стихов Мильтона будут высокие значения как по вертикали, так и по горизонтали.
Мистер Спеншоу нарисовал еще один прямоугольник.
— Таким образом, общая площадь, — учитель постучал мелом по доске, — покажет аутентичную величину этого стихотворения.
Скарлетт краем глаза заметила, как Клара Ковальски, напряженно морща лоб, принялась дрожащими руками перерисовывать изображенное на доске нагромождение линий себе в тетрадку.
Мистер Спеншоу тем временем положил мел.
— Изучая этот учебник, — отряхивая руки от белой пыли, проговорил учитель, — вы можете практиковать данный метод освоения стихов и, таким образом, вы разовьете в себе умение оценивать стихи надлежащим образом… Именно так считает мистер Лотвуд!
Он замолчал. Молчали и девушки.
— Все это — полнейшая чушь! — после паузы объявил мистер Спеншоу. — Да-да, я не шучу! Это просто-напросто бред сумасшедшего!
Он схватил тряпку и в мгновение ока стер с доски нарисованное ранее.
— Вот, что я думаю по поводу теории профессора Джеймса Эдварда Лотвуда-младшего, которую предложено изучать в пансионе для благородных девиц, — подытожил учитель, теперь уже широко улыбаясь.
Скарлетт увидела, что Клара нервно зачеркнула рисунок в своей тетради.
— Ведь мы говорим здесь о стихах! — продолжал мистер Спеншоу. — Вслушайтесь, дорогие мои, о стихах! Например вы, мисс О'Хара! Вы понимаете, что такое стихи?
Скарлетт почувствовала, что мучительно краснеет.
— Нет, — призналась она.
Ей было стыдно тем более от того, что она заметила на себе пристальный взгляд Анны. Шестнадцатилетняя воспитанница пансиона как бы пронизывала Скарлетт насквозь, ее глаза говорили: «Знаем-знаем истинную причину твоего смущения. Мы все знаем…»
— Так, не понимаете, — кивнул мистер Спеншоу. — Что ж, я постараюсь, чтобы вы их научились понимать. Если вы, конечно, не будете против… так вот, я хочу, чтобы вы вырвали из книг страницу. Ту самую, которую мы только что читали.
Девушки опешили. Они стали переглядываться между собой, думая, что ослышались.
— Ну что же вы? — нетерпеливо спросил мистер Спеншоу. — Я жду!
— Господин учитель! — поднялась Анна. — Вы уверены, что поступаете правильно?
Моррис повернулся к ней.
— Мисс Сент-Уайт хочет сказать, что я ошибся, приказав вырвать только одну страницу. Действительно! А ну-ка вырвите все введение из ваших учебников, Смелее! Вы что, меня не слышите?
Скарлетт оглянулась на класс. Большинство девушек сидели не шевелясь, но кое-кто уже склонился над книжкой… Скарлетт обратила внимание, что Клара Ковальски вопросительно глянула на учителя, встретила его непреклонный взгляд и взялась пальцами за страницу.
Послышался треск рвущейся бумаги.
— Правильно мисс Ковальски! А остальные? Почему вы медлите?
Девушки начали вырывать страницы. Мистер Спеншоу ходил между рядами и удовлетворенно потирал руки.
— Отлично, мисс Тейлор! Я хочу, чтобы это сумасбродное введение навсегда исчезло из ваших книг, чтобы никакого следа от него не осталось. Оно только отравляет ваши души, засоряет ваши головы. Давайте, давайте, не останавливайтесь, чтобы послушать меня! — мистер Спеншоу даже нетерпеливо хлопнул в ладоши. — Действуйте! Быстро! Джеймс Эдвард Лотвуд, да еще и младший! Иди с Богом, заслуженный профессор! Рвите, рвите!
Скарлетт решилась. Быстрыми рывками она оторвала те несколько страниц, которые составляли введение.
А учитель подгонял тех, кто еще мешкал.
— Я хочу слышать единственный звук — звук отрываемых страниц! Звук того, как вы рвете на части профессора Лотвуда-младшего! Это не Библия, вы не отправитесь в ад!
— Да он с ума сошел, — прошептала Марианна Мак-Коунли. — Разве можно рвать книги?
— Смелее! — подгонял мистер Спеншоу. — Только аккуратненько работайте, чтобы ничего не осталось.
Барбара Форман приняла последнее пожелание учителя в буквальном смысле. Она стала прикладывать к каждой странице введения линейку и отрывать листы маленькими рывками, чтобы линия отрыва получалась ровной и аккуратной.
— Да ведь нельзя рвать книги! — воскликнула, оборачиваясь к ней, Марианна Мак-Коунли.
— Можно, можно! — ответила Барбара.
Ее глаза горели лихорадочным огнем. Она отрывала страницы одну за другой. Марианна откинулась на спинку скамьи и закрыла глаза.
Мистер Спеншоу, удовлетворенный тем, что воспитанницы принялись с энергией исполнять его пожелание, удалился к себе в комнату и прикрыл дверь.
Воспитанницы вошли в раж. В классе стоял шум, Тина Тейлор подняла стоящую у учительского стола корзину для бумаг и стала носить ее по рядам.
Девушки с веселыми возгласами бросали скомканные оторванные страницы в корзину.
Вдруг дверь, ведущая в класс из коридора, открылась. На пороге возникла мисс Джонстаун.
— Что здесь происходит? — спросила воспитательница. Почему шум, где ваш учитель?
В эту же секунду мистер Спеншоу открыл другую дверь:
— Почему я не слышу звука отрываемых страниц?
Он увидел стоящую на пороге класса женщину и покраснел. Правда, только на одно мгновение.
Моррис выдержал взгляд мисс Элеоноры Джонстаун. Старая дева улыбнулась и сказала:
— Ой, простите пожалуйста, мистер Спеншоу. Я не знала, что вы в классе.
Учитель литературы ничего не ответил и продолжал смотреть на воспитательницу.
— Ну что ж, — пробормотала та. — Если вы здесь… Извините…
С этими словами она ретировалась.
Минуту после ее ухода стояла тишина. Потом ее прервал уверенный голос мистера Спеншоу:
— Продолжайте, пожалуйста, рвать, юные леди! Это настоящий бой, это война! Жертвами могли стать ваши сердца и ваши души… Армия тупых профессоров, которая наступает и пытается оценивать стихи. Нет, мы не позволим! Хватит с нас всяких Джеймсов Эдвардов Лотвудов!
Мистер Спеншоу взмахнул рукой.
— Мы должны научиться думать собственными головами! Мы должны смаковать слова и язык. Что бы вам ни говорили, слова и идеи могут изменить мир!
Учитель вдруг посмотрел Скарлетт прямо в глаза.
— Вот этот взгляд мисс Скарлетт, — он показал на девушку пальцем, — говорит о том, что она думает: литература не имеет никакого отношения к девушкам, женщинам, удел которых — ловить в сети мужчин и в дальнейшем — воспитывать детей, вести хозяйство в доме. И вы, остальные также согласны с ней? Думаете: нам нужно было отсидеть эти уроки, которые придуманы только для того, чтобы вытащить побольше денежек из карманов наших родителей! И потом забыть их как дурной сон. Не выйдет!
Мистер Спеншоу перевел дух. Потом подошел к парте Скарлетт, присел на корточки так, что его глаза оказались на одном уровне с глазами девушек.
— У меня есть одна тайна, хотите, расскажу? Я дошел до понимания ее сам.
Девушки закивали.
— Хорошо, — ответил учитель и поднялся. — Тогда слушайте! Мы читаем и пишем стихи не потому, что это милое занятие. Мы читаем и пишем стихи потому, что мы — люди! Мы принадлежим к человеческой расе! А человеческая раса полна страстей. Все профессии, занятия, которым отводят время ваши отцы — это, конечно же, благородные занятия. Но именно стихи, красота, поэзия… Любовь, страдания — именно это держит нас в жизни. И мы, мужчины, держимся в жизни благодаря вам, дорогие барышни.
Он глубоко вздохнул и закончил:
— Но жизнь продолжается, и каждый человек должен внести свой вклад в нее хотя бы в виде строчки стихов…
Девушки молчали. Урок, начавшийся скучно, продолжившийся совершенно фантастически весело, сейчас заканчивался абсолютно неожиданно и серьезно.
Мистер Спеншоу подошел к доске и, осматривая девушек грустными глазами, тихо проговорил:
— А какую строчку стихов внесешь ты?
* * *
Скарлетт вышла погулять в сад. Она увидела там Анну Сент-Уайт, которая сидела на скамейке и читала книгу.
— Про любовь? — поинтересовалась Скарлетт, подходя к девушке.
— Про любовь, — кивнула Анна. — И о том, как надо выходить замуж.
Скарлетт удивилась.
— А разве это не одно и то же? — спросила она.
— Вовсе нет, — ответила Анна. — Это совершенно разные вещи.
Тогда Скарлетт улыбнулась.
— Я вижу, тебя занимает вопрос предстоящего замужества, — сказала О'Хара. — А по-моему, об этом не следует задумываться сейчас. Ты встретишь человека, полюбишь, и сама не заметишь, как это произойдет.
— Ты в этом уверена? — спросила Анна.
Скарлетт энергично тряхнула головой.
— Конечно! — воскликнула она. — Ты полюбишь, и дальше все произойдет как бы само собой. Кончится тем, что вы поженитесь.
Анна прищурилась.
— Как просто у тебя все на словах выходит! Но ведь в жизни все не так!
— Как это не так? — возразила Скарлетт. — По-моему, все именно так и происходит!
— И не будет никаких трудностей?
— Почему? Трудности будут. Даже полезно, если хочешь знать, чтобы были трудности. Настоящую любовь трудности только укрепляют.
Анна положила книгу на скамейку.
— А мне кажется, что любовь должна иметь другие подтверждения, которые не должны заключаться только в столь любимых тобой трудностях!
Скарлетт замолчала. Ее покоробил уверенный тон подруги. «Можно подумать, что она успела все испытать, — подумала Скарлетт. — А ведь она всего на какой-то год старше меня!»
Вместо возражений Скарлетт сказала:
— Слышала поговорку: с милым рай и в шалаше?
— Слышала, — отозвалась Анна.
— И как ты к ней относишься?
— Что касается меня, — сказала Анна Сент-Уайт, — то я выйду замуж за человека, который сможет меня обеспечить. Поверь, дорогая, что с милым рая в шалаше не может быть. Просто потому, что в жизни часто случаются дожди, а крыша шалаша протекает…
— И что из этого следует?
— То, что муж должен быть материально обеспеченным. Только тогда он сможет доставить жене счастье. Если тебе так привычней, я скажу, чтобы он выехал на природу и построил шалаш, в котором можно будет прожить несколько дней. Но только для разнообразия.
Уже не в первый раз Скарлетт слышала такие практичные рассуждения относительно любви и замужества. Сна была в растерянности. «Не значит ли это, что я не права? — думала Скарлетт. — Все только и говорят, что от удачного замужества зависит жизнь женщины».
И Скарлетт решила проверить, как к этому вопросу относится Анна.
— Послушай, подруга, а что ты скажешь вот о чем… — Скарлетт сделала паузу, чтобы точнее выразить свою мысль. — Если у тебя в жизни вдруг возникла финансовая яма, а рядом есть человек, который… Ну, проявляет к тебе знаки внимания. Он противен тебе, он совершенно тебе не нравится, но у него есть одно достоинство — полные карманы денег. А ты любишь другого, бедного…
— Я никогда не полюблю бедного, Скарлетт! — прервала подругу Анна.
— Погоди, — резко взмахнула рукой Скарлетт. — Ну, неважно, допустим, ты никого не любишь. Просто тебе делает предложение какой-нибудь богач, которого ты просто переносить не можешь. Как бы ты поступила? Неужели вышла бы за него замуж?
— Не задумываясь! — с жаром воскликнула Анна.
После этого она замолкла. Молчала и Скарлетт, обдумывая отношение мисс Сент-Уайт к житейским проблемам.
Рассуждения подруги относительно того, за кого следует выходить замуж, отличались от мыслей Скарлетт. Но будущая хозяйка Тары понимала, что Анна в чем-то права. Материальные ценности в жизни важнее эфемерных сердечных.
У Скарлетт с детства было развито чувство, которое отец называл «чувством земли». Поэтому девушка понимала ход мысли Анны, она начинала сама рассуждать и приходила к выводу, что хотела бы видеть в качестве мужа человека, который не был бы далек от земли.
А от этих выводов уже можно было построить логическую цепочку к тому, чтобы найти именно такого человека. То есть поступить примерно так, как описывала Анна. Найти человека, который смог бы возделывать землю, смог бы приумножить богатство, умело ведя хозяйство. Или который смог бы нанять рабочих для возделывания земли.
Человека, который располагал бы достаточными финансами для этого.
Такую логическую цепочку могла бы построить Скарлетт, если бы обладала логическим складом ума. Но чувства у пятнадцатилетней девушки явно преобладали над разумом.
Когда Скарлетт стала проводить в мыслях такие рассуждения, она очень скоро ощутила, что у нее начинает болеть голова.
Девушка поморщилась и тряхнула головой, чтобы отогнать неприятные мысли.
— Послушай, Анна, — Скарлетт перешла на шепот. — А что ты скажешь о мистере Моррисе Спеншоу?
— В каком смысле?
Скарлетт замялась.
— Ну… Как он тебе?
Анна внимательно посмотрела на подругу.
— Ты хочешь спросить, вышла бы я за него замуж?
Скарлетт кивнула.
— Нет, дорогая, не вышла бы, — сказала Анна. — По тем самым причинам, которые только что тебе изложила. Но почему ты у меня спрашиваешь о нем?
Скарлетт почувствовала довольно сильное желание рассказать Анне о своих симпатиях к учителю литературы, но не решилась.
Больше всего Скарлетт опасалась, что, начни она говорить о таких вещах, Анна примет надменный вид взрослой женщины, умудренной жизнью, имеющей богатый опыт. Начнет поучать, как надо поступать.
Вот чего Скарлетт опасалась больше всего! И потому промолчала.
— Нет, подруга, ты ведь неспроста спросила о мистере Спеншоу, — не отставала Анна Сент-Уайт. — Я просто чувствую, что ты неравнодушна к нему…
— Почему ты так думаешь? — вырвалось у Скарлетт чересчур эмоционально.
Она почувствовала что краснеет, и от этого ощущения покраснела еще больше. Анна внимательно смотрела на собеседницу, ей, естественно сразу бросилось в глаза, что лицо Скарлетт внезапно залилось краской.
— Ой, подружка, извини, — сказала мисс Сент-Уайт. — Я, вижу, попала в самую точку.
— Брось, — махнула рукой Скарлетт О'Хара.
Она хотела что-нибудь добавить, чтобы у подруги не осталось ощущения, что мистер Спеншоу небезразличен Скарлетт. Но девушка чувствовала, что волнение, так внезапно качавшееся, и не думало отпускать ее. «Вот стыд-то! — думала Скарлетт. — Да у меня просто-напросто дрожит голос! И когда я научусь держать себя в руках?»
Анна деликатно отвела взгляд в сторону.
— Ну, не хочешь — не говори, — произнесла она.
Скарлетт уловила в голосе собеседницы нотки обиды.
— Мне просто нечего сказать, — убедительным тоном произнесла О'Хара и придвинулась поближе к Анне. — Не понимаю, почему ты решила, что мне нравиться мистер Спеншоу. Он ведь многим нравится…
Анна Сент-Уайт резко повернулась к Скарлетт.
— Он многим нравится как учитель, — быстро заговорила девушка, — но никто не краснеет так, как ты, милочка. Если тебе нравится этот мужчина, могла бы и признаться, ничего от этого не изменится!
Скарлетт с горечью подумала, что в самом деле, ничего от этого не изменится.
— И все-таки, ты ошибаешься, — неуверенно прошептала Скарлетт.
У нее еще оставались крохи уверенности, что ее чувства возможно скрыть.
Но Анна прищурилась и презрительно произнесла:
— Уж лучше помолчи! Не сейчас я заметила, как ты покраснела, дорогая. Ты понаблюдай за собой на уроках. Стоит мистеру Спеншоу обратиться к тебе с вопросом, как ты начинаешь краснеть.
Скарлетт слушала подругу, потупив взор. Ей решительно нечего было возразить.
— И потом, разве у меня нет глаз, чтобы я не видела, как ты смотришь на учителя литературы? Если ты хочешь скрыть свои симпатии, тебе следовало бы подумать о своем поведении…
Скарлетт неуверенно заерзала на скамейке.
— Нет-нет, я не хочу сказать, что твое поведение предосудительно, — поправилась Анна, заметив реакцию собеседницы. — До такого еще просто не дошло. Однако тебе следует всерьез подумать над тем, как приучить себя не показывать своих чувств. Не показывать их мужчине, а не своей подруге, которая может тебе дать полезный совет.
Скарлетт глубоко вздохнула.
— Ладно, ладно, только не обижайся! — воскликнула будущая хозяйка Тары. — Я могу тебе признаться, мне действительно нравится мистер Моррис Спеншоу. Но какой совет я могу получить от тебя?
Анна Сент-Уайт откашлялась.
— Я тебе уже дала целую кучу советов, — сказала она. — Во-первых, это касается мистера Спеншоу. Он просто не сможет прокормить семью. Ты заметила, что он до сих пор не женат?
— Да, — ответила Скарлетт.
— Но ты отнесла это обстоятельство к разряду радостных для тебя?
— Да, — призналась Скарлетт.
Она опустила голову, а Анна начала говорить с торжеством в голосе:
— Вот тут-то и кроется твоя ошибка! То, что мистер Моррис Спеншоу до сих пор не женат, никак не может свидетельствовать в его пользу. Разве может оставаться неженатым симпатичный, видный из себя мужчина? Согласись, это маловероятно. Тем более там, где невест — хоть пруд пруди, а в Фейетвилле именно так обстоят дела.
Скарлетт кивнула.
— За него никто не вышел потому, что он беден! — сказала Анна. — Он учитель в пансионе! Это просто унизительно — быть учителем в женском пансионе, занимать женское место. Ты знаешь, сколько миссис Хиггинс платит учителям?
Скарлетт никогда не занимал этот вопрос, и потому сна отрицательно покачала головой.
— Мало! — веско произнесла мисс Сент-Уайт.
«Все-то она знает», — подумала Скарлетт.
— Но он не выглядит бедняком, — возразила она вслух. — Он всегда такой подтянутый и аккуратный.
— Иначе его бы здесь не держали, — последовал уверенный ответ. — Мистер Спеншоу может разбогатеть, вот тогда за ним все станут гоняться. И какая-нибудь верткая девчушка мигом женит его на себе. Но тебе, милая Скарлетт, к тому времени будет уже все равно…
— Почему? — удивилась Скарлетт.
— Потому, что к тому времени ты закончишь курс обучения и уедешь к себе. И уж там родители выберут для тебя подходящего жениха.
«Дудки, никогда я не позволю родителям выдать меня замуж без моего согласия», — подумала Скарлетт.
— А мистер Спеншоу останется здесь. Ты про него забудешь, как только перестанешь видеть каждый день, — продолжала Анна. — Так уж, поверь, случается со всеми, кто влюбляется в первый раз…
— Разве я влюбилась? — воскликнула Скарлетт. — Я призналась тебе, Анна, что мистер Спеншоу мне нравится, но не говорила о своей любви.
— Ох, Скарлетт! От простой девичьей влюбленности до настоящей любви большое расстояние, — заметила Анна Сент-Уайт. — Ты не говорила о любви, но то, что я замечаю, это чистой воды влюбленность, которая возникает только потому, что девушка видит рядом с собой молодого человека, и которая пропадает, когда этот молодой человек уходит из жизни девушки…
— Разве Моррис — молодой человек?
— Вот замечаешь — ты назвала его Моррисом! — веско произнесла Анна. — А это также говорит о том, что ты неравнодушна к учителю литературы.
— Ладно, подруга, ведь я уже не отпираюсь, — смущенно улыбнулась Скарлетт и в ее зеленых глазах заиграли веселые огоньки.
— Мистеру Спеншоу всего двадцать шесть лет, он на десять лет старше нас с тобой, — напомнила Анна.
«Он старше тебя на девять лет», — мысленно поправила подругу Скарлетт.
— Но он мне кажется настоящим мужчиной, — сказала девушка вслух. — Все, кто старше двадцати лет, для меня ужасно взрослые люди.
Она сделала ударение на слове «ужасно».
Анна только рассмеялась и посмотрела на Скарлетт как на маленькую девочку.
— Поверь мне, дорогая, двадцать шесть лет — это еще не возраст. Многие мужчины женятся лет в сорок.
— Ого! — удивилась Скарлетт.
— Да, и можешь быть готова, что возле тебя неожиданно окажется такой вот седовласый господин, которого тебе захочется называть «папочкой», — ехидно усмехаясь, добавила Анна. — Но тебе придется его называть «любимый», «дорогой» или как-нибудь еще.
— Какой ужас! — оценила на свой лад такую перспективу Скарлетт.
— Совсем не ужас, — покачала головой Анна. — Это как раз тот возраст, когда мужчины по-настоящему становятся на ноги и могут позаботиться о тебе, так что приучай себя к мысли, Скарлетт, что о таких, как мистер Спеншоу, думать не следует. Не потому, что наш учитель литературы — плохой человек, а просто потому, что он еще молод для тебя.
Скарлетт подавленно молчала. Она думала: «Неужели я на самом деле когда-нибудь полюблю человека, которому будет под сорок лет? Он будет лет на… двадцать старше меня?»
На эти вопросы не было ответа. Скарлетт решила отложить решение таких сложных проблем на потом.
Глава 5
Шел урок танцев. Девушки осваивали вальс.
Самое трудное в танцевальных занятиях заключалось в том, что воспитанницы пансиона миссис Хиггинс не имели кавалеров. Единственный мужчина — учитель танцев мистер Вильям Спулл — сидел за роялем и наигрывал простенькую мелодию. Одновременно он внимательно следил за кружащимися парами девушками и громко восклицал:
— Раз-два-три, раз-два-три! Мисс Ковальски, сейчас вы танцуете в качестве партнера, после этого круга поменяйтесь с мисс Форман местами! Она будет кавалером, а вы — дамой! Раз-два-три, раз-два-три! Мисс Тейлор, не нужно смотреть под ноги. На балах вы будете заняты перемигиванием с партнером, приучайте к этому себя сейчас! Мисс О'Хара, почему вы стоите, найдите себе партнершу, разбейте какую-нибудь пару. Нельзя же просто так стоять на занятиях… Потом будете жалеть, что не научились танцевать.
Скарлетт в самом деле стояла у стены. Ей просто не хватило пары, потому что одна из воспитанниц заболела. Она не беспокоилась, ведь вальс и остальные танцы получались у Скарлетт хорошо.
Однако девушке было просто скучно.
Вдруг дверь отворилась, и Скарлетт увидела, что в зал заглядывает мистер Спеншоу собственной персоной. Еще не понимая, что делает, Скарлетт пошла навстречу учителю литературы.
Видимо, у Морриса был какой-то вопрос к мистеру Спуллу, но Скарлетт не дала молодому учителю раскрыть рта.
— Мистер Спеншоу, разрешите пригласить вас на тур вальса! — произнесла девушка и присела перед Моррисом в книксене.
Тот опешил.
— Мисс О'Хара… — пробормотал учитель литературы. — Вы уверены, что я умею танцевать?
— А почему бы и нет? — спросила Скарлетт.
Она чувствовала в себе прилив необъяснимой смелости. Во всяком случае, после разговора с Анной Сент-Уайт Скарлетт смирилась с мыслью, что ее симпатия перестала быть тайной. К тому же девушка поняла, что не станет посмешищем для подруг. Ведь Анна и не думала смеяться над ее тайной, она совершенно серьезно обсуждала со Скарлетт ее не очень серьезные чувства к учителю.
«Нет, — думала сейчас девушка. Пора доказать себе, что я могу что-то в жизни. Дело здесь даже, может быть, и не в мистере Спеншоу. Просто я должна научиться преодолевать себя».
От таких мыслей Скарлетт спокойно стояла и ожидала, как события будут развиваться дальше. Ее не пугало, что она находится как бы на сцене, что за ней наблюдают подруги и удивленный мистер Спулл. «Если честно, — призналась себе Скарлетт, — меня даже не интересует мнение этого противного приставалы-Вильяма».
Однако мистер Спеншоу не был так уверен в себе, как Скарлетт. И он не ставил перед собой задачи что-то доказать себе и окружающим.
Сейчас он просто видел перед собой симпатичную стройную девушку, которая внимательно смотрела на него своими зелеными глазами и ожидала каких-то действий.
— Как же мне поступить? — принялся размышлять вслух Моррис. — Ведь вы, мисс О'Хара, прибегаете к запрещенному приему.
— К какому же? — удивилась девушка.
— Мы с вами не находимся на уроке литературы, — сказал Моррис. — И я просто теряюсь в незнакомой обстановке. Я всерьез обеспокоен тем, что сейчас может пострадать мой авторитет…
— Не волнуйтесь, мистер Спеншоу, — произнесла Скарлетт. — Ваш авторитет нисколько не пострадает. Я просто не верю, что вы не умеете танцевать.
— Но это так! — воскликнул учитель.
— Пусть даже так, — тряхнула головой Скарлетт. — Однако, не отказывайте мне, я вас очень прошу. Обещаю, что буду убирать свои ноги, чтобы вы не оттоптали мне их. Давайте попробуем!
Моррис смотрел на девушку, и в голове его зарождалась мысль о том, что этот поступок молодой Скарлетт О'Хара не случаен. Учитель вспомнил взгляды, которые ловил прежде на себе, вспомнил, как она волновалась, когда он вызывал Скарлетт отвечать.
У девушки дрожал голос, мистер Спеншоу думал, что это от того, что Скарлетт не знает урока. Однако, похоже, дело было совершенно в другом…
«Во всяком случае, — сказал себе Моррис. — Ситуация начинает превращаться в смешную. Да-да, ты будешь выглядеть тем более смешным, чем дольше будешь стоять и спорить из-за такой мелочи, как тур вальса. Девушка приглашает, а ты не согласен. Боже мой, какой стыд…»
Все эти рассуждения пронеслись в голове Морриса буквально за несколько мгновений.
— Хорошо, мисс О'Хара, — вздохнул Спеншоу. — Я согласен.
— Вот и отлично, — просияла Скарлетт. — Тогда приступим?
Учитель кивнул.
— Только скажите мне, с чего надо начинать, — несмело попросил он.
Скарлетт подошла к мистеру Спеншоу вплотную.
— Вам надо обнять партнершу, — произнесла она серьезным голосом.
«Боже! — пронеслось в голосе молодого человека. — И зачем я вообще вошел сюда?» Он и в самом деле совершенно забыл, почему открыл дверь, из-за которой лились звуки музыки. К мистеру Спуллу у него не было дел, просто Моррису стало любопытно, чем девушки занимаются на уроке танцев.
Он понимал, что они там могут заниматься только самими танцами. Но Спеншоу вспомнил слова хозяйки пансиона, которые женщина сказала ему, когда принимала на работу. «Литература — это предмет, который призван развивать в воспитанницах душу! — говорила Моррису миссис Хиггинс. — Смотрите, мистер Спеншоу, на вас будет лежать огромная ответственность! Рукоделию или чему-то другому девушек легко научат, но вас я пригласила потому, что ко мне поступили о вас весьма лестные отзывы!»
Моррису было приятно слышать такие утверждения. Как истинный специалист своего дела, он решил внимательнее присматриваться к воспитанницам, с тем, чтобы лучше понять индивидуальность каждой.
А в чем же еще так ярко проявляется индивидуальность женщины, как не в танце? Об этом Моррис где-то прочитал, и именно эту мысль вспомнил, когда проходил по коридору и услыхал из-за неплотно прикрытой двери звуки музыки.
Потому учитель и открыл дверь, потому и оказался в танцевальном зале.
— Обнять партнершу, — повторил Спеншоу. — Хотя мне и ужасно стыдно, но я прошу вас показать мне, что вы имеете в виду.
Скарлетт вместо ответа положила руки на плечи молодого человека. «Вот он и мой!» — пронеслось в голове девушки, но в следующую минуту Скарлетт испугалась таких мыслей.
«Что значит — мой? — подумала она. — Сейчас я с ним просто танцую, о будущем рано думать…»
— Мистер Спеншоу, — сказала девушка вслух. — Правую руку положите мне на талию, а левую давайте сюда!
Она схватила своей маленькой ладошкой руку молодого человека, а он несмело обнял партнершу.
— Вот видите, мистер Спеншоу, — радостно сказала Скарлетт. — Это вовсе нетрудно. Можно считать, что первый урок у нас с вами уже состоялся.
— Не проще ли отпустить ученика после первого урока? — попробовал отшутиться Моррис. — Тем более, если первое занятие, как вы утверждаете, прошло так успешно.
— Если первое занятие прошло успешно, то следует закрепить полученные знания, — парировала Скарлетт.
Моррис не нашелся, что ответить.
— Теперь попробуем приступить к самому танцу, господин учитель, — сказала девушка. — Вы сможете вести меня?
Мистер Спеншоу замотал головой.
— Ну, ладно, — смилостивилась Скарлетт. — Достаточно того, что вы участвуете в танце. Вести буду я. Постарайтесь не сбиться с ритма.
Девушка легонько потянула партнера на себя, но Моррис не сдвинулся с места.
— Ах да, я совсем забыла! — воскликнула Скарлетт. — Мистер Спеншоу, первый шаг вы должны сделать правой ногой… Вот так, правильно, — оценила она несмелую попытку Морриса приступить к танцу.
— Теперь надо дождаться нужного момента в мелодии, — сказала девушка, и после нескольких секунд ожидания и неловких улыбок они закружились в вальсе.
— Старайтесь не сбиваться с ритма, — говорила Скарлетт. — У вас уже неплохо получается, честное слово. Только не наступайте мне на ноги…
Скарлетт попробовала выгнуть стан, как это делают настоящие танцоры, и была страшно обрадована, почувствовав спиной сильную руку партнера.
— Так, мистер Спеншоу… Так! Честное слово, вы очень способный ученик!
Они кружились в танце. Хоть зал был просторным, танцующим девушкам было тесновато, как и всем, кто только учится вальсировать. Скарлетт стоило больших усилий не столкнуться с другими парами.
Краем глаза она успевала замечать подруг и избегать столкновений. Глядя на партнера, девушка с трудом подавляла улыбку — уж очень напряженным было лицо молодого учителя литературы, добросовестно осваивавшего трудный урок.
Постепенно остальные девушки стали останавливаться и смотреть на них. Скарлетт ловила тихие замечания:
— О'Хара танцует с учителем литературы…
— Она и здесь вздумала отличиться…
— Нет, вы только подумайте, мистер Спеншоу — и Скарлетт!
Внутри девушки все ликовало. Она чувствовала себя на гребне успеха, только было немного жаль, что Моррис сосредоточенно смотрел под ноги — Скарлетт не могла заглянуть ему в глаза.
Кончилось тем, что мистер Спулл оторвал взгляд от клавиатуры и засмотрелся на мистера Спеншоу и Скарлетт. Через минуту он сбился и перестал играть.
Когда музыка смолкла, молодой учитель остановился и посмотрел на партнершу.
— Ну, мисс О'Хара, я считаю, что с честью выдержал это испытание, которому вы решили меня подвергнуть. Слава Богу, что танцуете вы отменно. Именно поэтому я не наступил вам на ногу.
Скарлетт захотелось поцеловать раскрасневшегося молодого человека в щеку. Она, без сомнения, так и сделала бы, если бы не чувствовала, что на нее устремлены глаза остальных воспитанниц и учителя танцев в придачу.
— Спасибо вам, господин учитель, что вы оценили мои скромные способности, — присела Скарлетт в глубоком реверансе. — Жаль, что на уроках литературы вы обо мне другого мнения.
Моррис внимательно посмотрел на девушку.
— Кто вам сказал, мисс О'Хара, что я думаю плохо о вас и ваших способностях? — возразил он. — Как раз я считаю, что вы — девушка, безусловно, умная и сообразительная. Вам только не хватает усидчивости и прилежания. Если бы в вашем характере присутствовали эти качества, вы, бесспорно, были бы лучшей ученицей в классе.
— А какая же я ученица при моем характере? — спросила Скарлетт, затаивая дыхание.
Моррис задумался. Он хотел выбрать что-то среднее между комплиментом и правдой. Хотя в следующую секунду учитель с ужасом понял, что поставил перед собой почти неразрешимую задачу…
— Вы, мисс О'Хара… Вы…
Неловкую паузу прервал мистер Спулл.
— Браво, мисс О'Хара, браво, мистер Спеншоу! — захлопал в ладоши учитель танцев. — Вы показали настоящий вальс. И знаете, почему?
Моррис заинтригованно посмотрел на мистера Вильяма.
— Потому, что в танце участвовали мужчина и женщина. Увы, пока только поэтому…
Спеншоу покраснел.
— Вам, дорогой литературовед, следовало бы заниматься своим предметом, а не ходить на другие уроки девушек, — продолжал учитель танцев с язвительной улыбкой. — Зачем вы пришли сюда? Хотели проверить, хорошо ли я провожу свои занятия?
— Как вам в голову могло прийти такое? — воскликнул уязвленный Моррис. — Я бы мог попытаться рассказать, попытаться объяснить причины моего появления здесь. Однако, боюсь, вы меня не поймете.
Скарлетт сделала шаг вперед.
— Мистер Спулл, как вы можете говорить о мистере Спеншоу в подобном тоне? Он оказал мне любезность, согласившись потанцевать со мной. Он очень помог мне. А что касается вас, то вам давно надо было подумать о том, что девушкам для занятий танцами требуются партнеры…
— Мисс О'Хара! — вскричал учитель танцев. — Извольте молчать, когда разговаривают учителя! Я хочу вам напомнить, что встревать в разговоры старших — это значит проявлять плохое воспитание! Это просто дурной тон, которого у вас, к несчастью, хватает в избытке…
— Дурной тон? — переспросила Скарлетт, широко открыв глаза.
— Именно! — ответил Спулл. — И если вы сейчас же не замолчите, я буду вынужден доложить о вашем поведении миссис Хиггинс!
Скарлетт замолчала. На ее глаза навернулись слезы, к горлу подступил комок.
— Вы нехорошо поступаете, мистер Спулл, — заговорил учитель литературы. — У девушки просто не выдержали нервы. Она, в отличие от вас, не видит зла там, где его нет и не может быть…
Учитель танцев побелел. Он уже открыл рот, чтобы что-то ответить, но Моррис Спеншоу поднял руку.
— Хватит, мистер Спулл, хватит! — сказал он. — Чтобы не причинять вам дополнительных хлопот, а также страданий, я уйду. — Спеншоу повернулся к Скарлетт. — Мне приятно было вальсировать с вами, мисс О'Хара! Доставьте мне такое же удовольствие на уроках литературы…
С этими словами мистер Спеншоу коротко кивнул и прошел к двери. Учитель танцев проводил его взглядом, в котором сквозила ненависть.
Скарлетт посмотрела на подруг. Девушки стояли какие-то подавленные. Было видно, что произошедшая сцена их не обрадовала, однако, как Скарлетт подумала, никто из них к не подумал открыть рот в защиту мистера Морриса Спеншоу.
«Неужели он нравится только мне? — изумленно подумала девушка. — Разве он не вызывает симпатии у остальных как учитель, даже если девушки не думают о нем, как о мужчине?»
Скарлетт решила выяснить этот вопрос при первой возможности.
* * *
Такая возможность открылась сразу после танцевальных занятий. Усталые воспитанницы вышли в сад и сели на скамейки.
Скарлетт и Тина Тейлор расположились прямо на густой траве.
— Не понимаю, как вообще можно вмешиваться в разговоры учителей, — сказала Клара Ковальски. — Они во всем разберутся без нас.
— Что? — воскликнула Скарлетт. — Разве ты не слышала? Я же вступилась за мистера Спеншоу! Этот наглец Спулл подумал о нем невесть что, да еще и высказал свои грязные мысли в нашем присутствии. Представляешь, каково было выслушать слова Спулла преподавателю литературы?
Клара сузила свои маленькие глазки и жестко посмотрела на Скарлетт.
— И все-таки ты не права, милочка, — сказала она. — Теперь невесть что мистер Спулл думает не только о Спеншоу, но и о тебе.
— Ну и пусть думает, — пожала плечами Скарлетт. — Меня это не волнует.
— Но станет волновать, когда он скажет миссис Хиггинс, — возразила Клара. — Хозяйка нашего пансиона может написать письмо о твоем поведении родителям. Тебе этого хочется?
Скарлетт задумалась. О таких последствиях она и не помышляла.
— Нет, — призналась девушка. — Мне этого вовсе не хочется.
— Тем не менее ты этого добьешься! — словно пообещала мисс Ковальски.
Барбара Форман заерзала на скамейке.
— Да ладно тебе, Клара! — произнесла она. — Ничего особенного и не случилось. Уже завтра мистер Спулл обо всем забудет. Знаешь ведь, как это бывает в старости: склероз, маразм…
— Ну и слова ты знаешь, — хмыкнула Тина Тейлор.
— Если мистер Спулл забудет то, что сегодня произошло, — сказала Скарлетт, — то этого не забуду я.
Все посмотрели на нее.
Скарлетт провела рукой по складкам длинного подола и продолжала:
— Я вот о чем хотела у вас спросить, подружки. Вы что же, не слышали, как мистер Спулл сказал о мистере Спеншоу явную несправедливость? Я бы сказала даже — гадость?
— Как — гадость? — переспросила удивленная Анна Сент-Уайт.
— Как — гадость? — повторили остальные девушки.
Скарлетт заметила, что только Марианна Мак-Коунли промолчала. «Марианна просто чудо, — подумала Скарлетт. — Вот, кто меня понимает…»
— Если вы удивляетесь слову «гадость», значит до вас ничего не дошло! — сказала мисс О'Хара. — Заподозрить человека в том, что он пришел шпионить — что может быть гнуснее?
— А почему ты думаешь, что мистер Спеншоу не такой, как все остальные? — спросила Клара. — Что он в самом деле не мог прийти посмотреть, как Вильям Спулл проводит свои занятия?
Скарлетт уставилась на Ковальски. Она от возмущения даже не могла открыть рот, чтобы что-то возразить ей. «А я-то удивлялась, что девушки не вступились за мистера Спеншоу, — думала Скарлетт. — Да если их мысли хотя бы наполовину похожи на мысли Клары, значит, я была полной дурой…»
А Клара Ковальски продолжала:
— Вильям Спулл — плохой учитель, согласна. Но все же чему-то он нас учит. К тому же он в возрасте, а это, как правильно заметила Барбара, накладывает определенный отпечаток. Он страшно боится потерять свое место. Именно поэтому мистер Спулл проявил подозрительность по отношению к мистеру Спеншоу.
— Ха-ха-ха! — деланно рассмеялась Скарлетт. — Милочка моя! Ты даже не замечаешь, что ты только что занималась тем, что оправдывала действия Вильяма Спулла…
— Да, — кивнула Клара. — Ну и что?
— А то, — продолжила Скарлетт. — Что оправдывая одного человека, ты не даешь мне оправдать другого!
— Как это — не даю? — воскликнула Клара. — Оправдывай сколько хочешь! Ведь он твой любимчик!
Скарлетт покраснела. Девочки загалдели.
— Тихо! — подняла руку Скарлетт.
Она внимательно посмотрела на Клару и тихо произнесла:
— А ну, повтори, что ты сказала?
— Что слышала, — спокойно отозвалась та. — Все знают, что мистер Спеншоу — твой любимчик. Точнее, что ты влюблена в него.
Кровь бросилась Скарлетт в лицо. Она посмотрела на Анну Сент-Уайт. Та едва заметно улыбнулась ей и отрицательно качнула головой. Скарлетт поняла, что означало это движение: «Я никому не говорила о нашем с тобой разговоре».
Как бы там ни было, Скарлетт немного успокоилась. Клара тем временем продолжала:
— Но если ты в него влюблена, это не значит, что все чувствуют по отношению к Спеншоу то же самое…
Обведя взглядом подруг и увидев, что никто из них даже не улыбнулся в ответ на слова Клары, Скарлетт почувствовала себя совсем уверенно.
— Но я же говорю совсем о другом, — мягко возразила она. — Милые мои, неужели вы не понимаете, что учитель литературы — прекрасный человек? Единственный стоящий преподаватель из всех, кто с нами здесь имеет дело…
— Странно, — проговорила Молли Харрисон. — До сегодняшнего дня я думала, что симпатию у тебя, да и то — своеобразную — вызывает только миссис Штикк.
— Миссис Штикк — просто милая старушка, которая позволяет нам на ее занятиях повеселиться, — отозвалась Скарлетт. — Но мистер Спеншоу — совсем не такой. Он что-то хочет вложить в нас, я еще не вполне понимаю, что именно, но мне это нравится…
Клара фыркнула.
— Не стоит доверять мужчинам, Скарлетт, — произнесла она.
О'Хара прищурилась.
— Клара, ты говоришь, как умудренная опытом женщина. Такое замечание могла высказать Анна, но она до сих пор молчит…
— А я согласна с Кларой, — неожиданно подала голос Анна Сент-Уайт. — Мужчинам доверять не стоит, они только и делают, что обманывают нас.
— А как же быть с твоей теорией удачного замужества? — спросила Скарлетт.
Анна вздохнула.
— Во-первых, это не моя теория, — ответила она, — это сама жизнь. А во-вторых, мужчинам доверять не следует. Их надо использовать. И только.
— Жить вместе, не доверяя, — проговорила Скарлетт. — Нет, Анна. Я еще могу принять рассуждения о том, что мужчина должен материально обеспечить семью. Да и то, если сделаю над собой неимоверное усилие. Но чтобы жить, не доверяя мужу, — это просто не укладывается у меня в голове.
Под пристальным взглядом ее зеленых глаз Анна равнодушно пожала плечами.
Скарлетт думала: «Пока что мои подруги не понимают, что мистер Спеншоу — единственная удача в их пансионной жизни. Интересно, сколько усилий потратит учитель литературы, чтобы достучаться до их сердец…»
Потом О'Хара решила вернуться к теме недавнего вечернего разговора.
— Молли, а как танцует этот твой молодой человек… забыла его имя?
— Чарли? — отозвалась симпатичная малышка.
— Да.
— Чарли танцует превосходно, — сказала Молли.
— Не то, что этот твой… мистер Спеншоу.
Скарлетт поймала ехидный взгляд.
— Почему это мой? — возмутилась она.
— Да ладно тебе, — поморщилась Анна Сент-Уайт. — Рассказывай дальше, Молли. Вы целовались?
— Как ты могла подумать такое? Целоваться с парнем? Фи!
— Но ведь у него состоятельные родители, — хитро усмехнувшись, проговорила Скарлетт. — Ведь ты именно это имела в виду, Анна?
Мисс Сент-Уайт невозмутимо кивнула.
— Да, — сказала она. — Если у молодого человека благополучная семья, то стоит подумать о том, чтобы принять его ухаживания.
Молли фыркнула.
— Мне это просто противно, — призналась девушка. — Целоваться!
— Ты предпочитаешь прогуливаться и рассуждать о цветах, — кивнула Анна. — Что ж, это объяснимо. Мы все не думаем ни о чем другом.
— Тогда почему же ты смотришь на меня осуждающе? — воскликнула Молли. — Разве мои взгляды неправильные?
— Нет, — ответила Анна. — Просто мне будет жалко, если ты таким поведением оттолкнешь Чарли Криггса от себя.
— Но почему же? Ведь я не сделала ничего предосудительного. Я не давала Чарли повода считать себя невоспитанной.
— Мужчины думают иначе, — произнесла Анна. — Тебе достаточно целомудренных разговоров. Мужчины же очень скоро начинают думать о поцелуях… И о всяком таком…
Лицо Анны стало серьезным. Такое выражение Скарлетт видела у мисс Джонстаун, когда воспитательница принималась объяснять девушкам правила хорошего тона.
— Перестань, Анна! — поморщилась Скарлетт и даже взмахнула рукой. — Так ты дойдешь до того, что качнешь рассказывать о том, откуда берутся дети…
Анна покраснела.
— Скажешь тоже, — совершенно смутилась она. — Дети… Какая гадость…
Скарлетт передернула плечами и посмотрела на Анну как на сумасшедшую.
— Что ты такое сейчас сказала? — с расширенными от ужаса глазами спросила Скарлетт.
Мисс Сент-Уайт выглядела задумчивой.
— А? — произнесла она, как бы очнувшись. — А что такого я сказала?
— Про детей, — подсказала Молли, которой тоже стало не по себе. — Ты про них только что сказала такое… Такое… Нет, у меня просто язык не поворачивается повторить за тобой.
— Ничего я не сказала! — возмутилась Анна. — Во всяком случае такого, что могло бы оскорбить ваши милые ушки! Это Скарлетт высказывает здесь разные нечистоплотные мысли. Я сказала, что такие мысли не что иное, как самая настоящая гадость!
— А-а-а, — протянула Молли.
— Между прочим, — сказала Тина Тейлор. — Мне в последнее время кажется, что у тебя, Скарлетт, появилась соперница.
— Вы опять за свое, девочки? — воскликнула Скарлетт. — Я не рассматриваю мистера Спеншоу как серьезный вариант для дальнейшей совместной жизни… Ко мне интересно, что ты имеешь в виду?
— Не что, а кого! — сказала Тина. — Мисс Джонстаун! По-моему, она положила глаз на мистера Морриса.
— Что ж, — пожала плечами Анна. — Ей давно пора влюбиться. Все-таки сорок лет…
Скарлетт почувствовала, что заволновалась.
— Эй, Тина, — воскликнула она. — Ты уверена, что это правда?
Мисс Тейлор хитро посмотрела на Скарлетт.
— Посмотрите, как она заволновалась! — хихикнула девушка. — Ладно, Скарлетт, не сердись, я больше не буду… Я уверена в том, что сказала, но я уверена и еще в одном деле. Если хочешь — расскажу.
— А почему ты спрашиваешь у одной Скарлетт? — подала голос Барбара. — Всем хочется знать!
Тина посмотрела на нее.
— Ну, ладно! — сказала она. — Тогда слушайте. Мисс Джонстаун положила глаз на мистера Спеншоу, но он ее отшил. Представляете?
— Как это? — удивилась Барбара.
— А вот так! — сказала Тина Тейлор. — Я видела это собственными глазами.
— Ну так расскажи подробнее! — попросила Молли.
— Ладно.
Тина уселась поудобнее и начала:
— Я вчера вечером, после того как все легли спать, шла по коридору. Не по тому, где находятся наши жилые комнаты, а там где классы. И я проходила возле класса литературы. Вы ведь знаете, что мистер Спеншоу живет там, в этой комнате за доской?
— Ну, конечно! — нетерпеливо тряхнула головой Скарлетт.
— Так вот, я увидела, когда вышла из-за угла, что дверь в класс закрывается. И еще мне показалось, что я видела, как за ней мелькнул подол платья.
— Ой, — прижала ладони к щекам Барбара. — Это была она? Да?
— Да! — ответила Тика. Я сразу поняла, что это могло быть платье только мисс Джонстаун.
— Так она пошла ночью к мистеру Спеншоу? — спросила Анна. — Какая гадость!
— Подожди, — оборвала ее Тина. — Ты же еще не знаешь, что было дальше.
— И правда: что было дальше, Тина? — спросила Скарлетт. — Что ты сделала?
— Вы думаете, я пошла дальше? — рассказчица сделала паузу. — Нет, я решила разобраться, что эта старая дева могла делать ночью в кабинете литературы. И я на цыпочках подошла к двери класса и осторожно потянула за ручку…
— Ой, — прошептала слабонервная Барбара. — И что было потом? Ведь тебя могли заметить!
— И точно, Тина, — поддержала толстушку Скарлетт. — Ты ужасно рисковала.
— Нет! — гордо ответила мисс Тейлор. — Меня не могли заметить, потому что я быстро бегаю. Я бы успела спрятаться за углом в коридоре. И потом, в нашем пансионе столько разный переходов, дверей, лестниц… настоящий лабиринт. Я бы без труда спряталась где-нибудь. Ведь за год с небольшим мы отлично изучили, где что находится.
— Ты права, — сказала Анна. — У нас в пансионе — хоть в прятки играй.
— Так вот, когда я приоткрыла дверь класса, — продолжала Тина. — Я увидела полоску света, которая падала на пол из-за другой двери, той, что вела в комнату учителя. Мисс Джонстаун стояла возле доски, а из комнаты выглядывал мистер Спеншоу. И он говорил: «Нет, мисс Джонстаун. Вы меня приглашаете на чашку чая, огромное вам спасибо. Но я не могу принять ваше приглашение. Я чертовски устал сегодня. И вообще, я не думаю, что это хорошая идея».
Тина замолчала.
— Он так и сказал? — спросила Скарлетт.
— Да, — кивнула Тина. — Это его слова.
— А что мисс Джонстаун?
— Она извинилась и пошла вон из класса. Я едва успела отбежать от двери, — Тина усмехнулась и добавила: — Я не знаю, может быть, она даже покраснела. Было темно, я не видела.
Скарлетт задумалась.
— И это все? — спросила Барбара.
— Ну да! — Тина посмотрела на нее. — А чего бы ты еще хотела?
— Ну, не знаю, — улыбнулась Барбара. — Как-то все обыденно получилось.
— Ты ничего не понимаешь, милочка, — важно произнесла Анна Сент-Уайт. — О таких вещах никто никогда не говорит открытым текстом. Из слов, которые произносятся вслух, надо делать выводы.
— И какие же выводы можно сделать из всего услышанного Тиной? — прищурилась Барбара.
— Ну, во первых, — Анна загнула палец. — Мисс Джонстаун — аморальная особа. Она набралась наглости посетить мужчину среди ночи! Даже если это был вечер! Ведь все равно было темно, — Анна обвела взглядом подруг. — И это можно заключить еще не анализируя разговора старой девы с учителем.
Девушки согласно закивали. Мисс Сент-Уайт загнула другой палец:
— А во-вторых, мужчинам нельзя верить, — продолжала она. — Вы поняли, как мистер Спеншоу ответил? Он заявил: «Я сегодня не могу, я сегодня устал»! Он подчеркивал слово «сегодня»! Фу, как это все противно!
Анна закрутила головой.
— Ты жуткая моралистка, милочка, — сказала Скарлетт. — Но при этом ты слушаешь невнимательно! Тина ведь сказала, что дальше мистер Спеншоу говорил о том, что вообще не одобряет действий Элеоноры Джонстаун!
— Где ты это услышала? — сварливо воскликнула Анна.
— Как где? — отозвалась Скарлетт. — Наш учитель сам об этом сказал. Тина! Разве мистер Спеншоу не говорил, что «эта идея не хороша»?
— Да, — кивнула мисс Тейлор. — Это были именно его слова. Я хорошо запомнила.
— Ну вот, видишь! — Скарлетт повернулась к Анне. — А ты в чем-то обвиняешь мистера Спеншоу!
— Ну знаешь! — едко протянула та. — Ты делаешь из слов мужчины далеко идущие выводы.
Скарлетт засмеялась. За ней захихикали и другие девушки.
— Анна, милая, — произнесла мисс О'Хара. — Но ведь ты сама призывала нас делать эти выводы из сказанных вслух слов!
Глава 6
Длинный стол стоял буквой «П». Во главе стола были места миссис Хиггинс, учителей, священника, мисс Джонстаун. Воспитанницы же обычно сидели за боковыми столешницами. Как всегда, обед начался с молитвы, и пока все стояли. Священник уже прочитал «Отче наш» и закончил молитву словам:
— Очи всех на тебя, Господи, уповают, и ты даешь им пищу во благовремении, отверзаешь ты щедрую руку твою и исполняешь всякое животное благоволение…
Закончив молитву и осенив крестным знамением себя и всех присутствующих, священник первым опустился на свое место. Сопровождаемые шушуканьем и шорохом платьев, присели и все остальные: сначала хозяйка пансиона, потом преподаватели, и последними — воспитанницы.
Сегодня у всех была причина пошептаться: и преподаватели и девочки были под впечатлением недавнего урока литературы, проведенного новым учителем; и тем и другим не терпелось его обсудить.
— Все-таки я не могу понять этого мистера Спеншоу, — сказала Клара Ковальски. — Он приказал нам рвать книгу — а это святое…
— Брось, Клара, — перебила ее Скарлетт. — Такую чушь, какая была написана в этой книге, не мог бы понять ни один нормальный человек. Я считаю, что все наши учебники только наносят вред здоровью, но уж такую невообразимую ерунду вырвать из книги — дело святое! Мистер Спеншоу был совершенно прав! Я бы на его месте еще больше проредила наши учебники, чтобы не забивать ученикам головы ненужными премудростями…
— По-моему, ты за свою можешь быть совершенно спокойна, Скарлетт. У кого-кого, а у тебя все эти премудрости задерживаются в голове не более чем до следующего урока, а потом благополучно выветриваются. Вот почему у тебя всегда такой цветущий вид! — ехидно сказала Клара.
— Чего нельзя сказать тебе, милочка, — спокойно ответила Скарлетт. — Если ты хотела меня задеть, то будь уверена: тебе это не удалось. Каждому, кто посмотрит на нас с тобой, станет абсолютно ясно: лучше ветер в голове, розовые щеки и блестящие глаза, чем зазубренные истины и пугающая бледность.
Клара закусила губу: Скарлетт явно побеждала, и мисс Ковальски решила обратиться за возможной поддержкой к остальным:
— А вы как думаете, девочки, правильно ли поступил новый учитель?
Барбара Форман по обыкновению промолчала, лишь неопределенно пожав плечами. Видимо свое мнение у нее отсутствовало.
Марианна в новом коллективе еще боялась высказывать мысли вслух и предпочитала слушать других, более бойких.
Тина Тейлор конечно молчать не собиралась. Она никогда не упускала возможности проявить свой острый ум, если таковая возможность ей предоставлялась.
— Ой, Клара, ты знаешь, у меня на самом деле случилось расстройство здоровья от этой ерундистики, которую читала Марианна. Я бы даже сказала тебе, какое именно, но за столом про это не говорят…
Барышни фыркнули, благовоспитанная Клара покраснела до корней волос, а на другом конце стола, услышав неположенные за столом разговоры, строго нахмурила брови и вытянула шею в сторону девочек мисс Джонстаун. Заметив ее грозный взгляд, девочки уткнулись в свои тарелки и наконец приступили к еде. По правде говоря, Скарлетт была этому очень рада: литература интересовала ее очень мало, а вот хорошо поесть она никогда не отказывалась.
На «взрослом» конце стола прошедший скандальный урок литературы тоже служил предметом застольного разговора. Миссис Хиггинс подумывала, не слишком ли революционные изменения она внесла в мирную жизнь пансиона, пригласив нового учителя — мистера Спеншоу. Тем не менее она постаралась сгладить происшествие и достаточно миролюбиво обратилась к учителю литературы:
— Я должна извиниться за внезапное вторжение воспитательницы к вам на урок…
— Ну что вы, миссис Хиггинс, — возразил молодой человек, — не стоит извиняться!
— Но она смутила вас…
— Нет, не смутила, что вы!
— Ну, если это действительно так, то я должна вам признаться, что рассказ мисс Джонстаун смутил меня. Вы позволите сделать вам одно замечание?
— Ради Бога, прошу вас, миссис Хиггинс!
— Может быть вы и преподаете литературу нашим девочкам с помощью каких-то ультрасовременных методик, мистер Спеншоу, — начала хозяйка пансиона, — однако мне кажется, что методы не должны быть до такой степени революционными. Все-таки у нас пансион благородных девиц, а не столичный университет или колледж. Я не вмешиваюсь в ваши уроки, хотя некоторые преподаватели мне говорят, что стоило бы вмешаться. Я пригласила вас на службу именно потому, что была наслышана о ваших передовых методах обучения. Я хотела внести в атмосферу нашего пансиона струю свежего воздуха. Но прошу вас, старайтесь нас хотя бы не шокировать. Сдерживайте свой молодой запал…
— Это в каком смысле? — поинтересовался мистер Спеншоу.
— В том смысле, что если по существу ваши уроки передовые, то по форме они должны сохранять какую-то сдержанность, благообразие, хороший тон, присущие нашему пансиону с первых дней его существования. А вообще-то… — миссис Хиггинс замолчала, подбирая слова.
— Ну что же вы, продолжайте, миссис Хиггинс, я внимаю каждому вашему слову. Обещаю, что прислушаюсь к вашим замечаниям.
— Раз вы настаиваете, я, пожалуй, продолжу, — сказала хозяйка пансиона. — Вы что же, мистер Спеншоу, хотите разбудить души девочек, чтобы из них получились поэтессы, художницы или актрисы? Вы хотите, чтобы они стали творческими людьми?
Моррис Спеншоу задумался.
— Да, наверно, вы правы.
— В таком случае должна предупредить вас, что вы ходите по лезвию ножа. Не думаю, что их родители скажут вам «спасибо» за такую услугу. Ведь наш пансион со дня основания был призван готовить из девочек будущих примерных жен, хозяек поместий, матерей. А разве может стать таковой художница или актриса? Разве настоящие леди могут заниматься такими искусствами? К тому же…
Миссис Хиггинс сделала многозначительную паузу и продолжила:
— Если вы хотите из них сделать гениев, это тоже чревато для вас худыми последствиями.
— Но почему?!!
— Ведь в конце концов девушки не прыгнут выше головы — они поймут, что не гениальны и обидятся на вас. А может случиться, что особо чувствительные натуры и проклянут. Они вспомнят, что именно вы им это показали и таким образом явились причиной их несчастий и чувства неполноценности, да и просто плохого настроения.
Учитель литературы внимательно слушал рассуждения старой леди. Он не решался ничего возразить, поскольку считал, что должен с максимальным вниманием и учтивостью отнестись к словам хозяйки пансиона, давшей ему возможность преподавать в этом деликатном заведении.
Миссис Хиггинс пристально и как бы с сожалением посмотрела сначала на молодого учителя, потом на тарелку с остывающей едой, и решила все-таки добавить:
— Я вам еще раз повторяю: вы сильно рискуете, мистер Спеншоу.
После этого пожилая женщина как бы забыла про Морриса, оставив его наедине со своими мыслями, а сама переключила все внимание на артишоки.
* * *
— Посмотрите, девочки, что я нашла!
Скарлетт обернулась. В дверях стояла Анна Сент-Уайт и держала в руках потрепанную старую тетрадь.
— Что это?
— Я нашла эту тетрадь в библиотеке пансиона! — затараторила Анна. — Это дневник брата одной из живших тут ранее воспитанниц. Представляете, девочки: этот брат учился в том самом университете и в то же самое время, что и наш новый учитель литературы, мистер Спеншоу! Ума не приложу, что в нашей библиотеке делала эта тетрадка!
— О, это очень интересно! — радостно воскликнула Скарлетт.
Анна бухнулась на кровать Марианны, забыв про свою обычную взрослость и манерность. Скарлетт тут же перескочила к подругам, и они втроем с интересом уставились в пожелтевшие страницы дневника, которые перелистывала по праву старшей Анна.
Страницы старой тетради были исписаны довольно мелким и неаккуратным почерком молодого человека, который явно не заботился о том, чтобы кто-нибудь другой мог легко прочитать его записи.
— О, оказывается наш мистер Спеншоу был большим повесой!
— Да, но он еще был и большим любителем поэзии, и даже сам писал стихи!
— А как вы думаете, теперь он пишет их? — неожиданно спросила Марианна.
Анна подняла глаза и внимательно посмотрела на подругу, потом пожала плечами и сказала:
— Нет, не знаю.
— А почему бы тебе самой не спросить у господина учителя об этом? — добавила Скарлетт.
— Что ты, милая Скарлетт! Да я никогда не осмелюсь задать учителю такой вопрос. Уж лучше ты попробуй — ты у нас такая отважная и бойкая… У тебя даже хватило храбрости пригласить его на танец!
Скарлетт улыбнулась словам подруги, а сама подумала: «А что, почему бы и не спросить?»
— Читайте дальше, смотрите, что здесь написано! — вмешалась Анна, которая за это время успела пробежать глазами целую страницу. — Оказывается, мистер Спеншоу — в то время просто Моррис — был инициатором и организатором создания в университете среди своих однокурсников «Клуба сумасшедших литераторов»!
— Это на него похоже… — засмеялась Скарлетт.
— Как это — сумасшедших литераторов? — недоумевала Марианна.
— А про это тоже лучше расспросить самого учителя, милочка. Скарлетт, когда будешь спрашивать у мистера Спеншоу про донжуанство и стихи, не забудь уточнить и насчет этого клуба!
Скарлетт рассмеялась, а сама опять подумала: «А что, возьму да и утру нос этим маленьким ехиднам! Подойду к учителю, как тогда, когда приглашала танцевать, да и спрошу про все!.».
