Глава 44

Пока она готовилась к «слушаниям» с участием Мака и Джошуа Валиенте, у Мэгги было достаточно времени подумать, почему именно ее угораздило оказаться в таком тяжелом положении.

Адмирал Дэвидсон, очевидно, находился под сильным давлением Белого дома, если разрешил тайком погрузить оружие массового поражения на корабли, которые должны были повторить подвиг исследовательских судов Льюиса и Кларка. И под еще бо́льшим – если поручил применить ядерное оружие против Мягкой Посадки, гражданского поселения в пределах американской Эгиды. Но Мэгги знала Дэвидсона с давних пор. Например, во время восстания на Вальгалле сорок лет назад он доказал, что не в его привычках стрелять первым. Возможно, передав Мэгги эту чашу с ядом, он решил, что таким образом гарантированно не позволит ей пролиться. Но все это не имеет значения, подумала Мэгги. Как бы она ни распорядилась возложенной на нее ответственностью – она должна будет это сделать. И как бы на нее ни давили с тех пор, как она приняла командование «Бенджамином Франклином», не говоря уже об «Армстронге», как капитан твена ВМС она была полностью самостоятельна в принятии решений, независимо от обстоятельств. В этом Катлер был прав. Право выбора оставалось за ней, а не за Дэвидсоном или кем-то еще, и неважно, как она здесь оказалась.

Время наступило еще до того, как она это поняла.

Ровно через двадцать четыре часа после встречи с Маком и Эдом Катлером курсант Снежок, бигль из команды Мэгги, провел Джошуа Валиенте в ее каюту. Там уже находился Мак, злой как черт и при полном параде, на столе перед ним лежал планшет с заметками. Когда Джошуа вошел, он встал и коротко поприветствовал Снежка.

Перед тем как уйти, бигль наклонился к Джошуа и обнюхал его лицо. Мэгги знала, что для него это сродни рукопожатию, только в более смягченной для человеческого общества форме.

– Джош-шуа… как добр-рался?

– Без приключений. Ни царапины.

– Как тв-воя р-рука?

Джошуа согнул искусственные пальцы:

– Лучше, чем настоящая. Без обид.

– Р-р-рад тебя снова видеть, Джош-шуа.

– Я тебя тоже, Крипто.

Когда Снежок ушел, Джошуа присел, и Мэгги быстро представила его Маку. По ее распоряжению в каюту вкатили тележку, уставленную водой, кофе и безалкогольными напитками. Мэгги сама встала налить напитки – воды себе и Маку, – но Джошуа попросил себе кофе, что было характерно для пионеров, которые никогда не упускали шанса полакомиться этим чудным напитком.

На Джошуа Валиенте были джинсы с заплатками, практичного вида куртка поверх джинсовой рубашки и шляпа, как у Индианы Джонса, которую он повесил на спинку своего стула. Он выглядел подходяще для своей роли, как настоящий пионер Долгой Земли, и Мэгги задалась вопросом, не оделся ли он так специально, чтобы произвести впечатление. Очевидно, что нет, предположила она нерешительно. Это был подлинный Валиенте. Но он ощущал себя так же неловко, как и Мак.

Когда они наконец разобрали свои напитки, Мэгги закрыла дверь каюты.

– Итак, джентльмены, начнем. Туалет тут рядом, за дверью. Так что никто не войдет и не выйдет отсюда, пока мы… прошу прощения, пока я не приму решения. Оно полностью зависит от нас. Однако нас будут записывать для военного суда, который, вероятно, ждет меня в будущем.

На лице Джошуа отразилось удивление.

– Такова военная жизнь, мистер Валиенте.

– Зовите меня Джошуа.

– Спасибо. Но вы оба можете не беспокоиться. Я посоветовалась с моим начальником штаба, он провел некоторые юридические изыскания, и я записала его рекомендации вместе с моей интерпретацией. Вы просто советники. Включая тебя, Мак.

– Очевидно, что я все равно уйду со службы после этого, – пожал плечами Мак.

– Не сомневаюсь. Что касается вас, Джошуа, – спасибо, что пришли. Я понимаю, как вы все это воспринимаете – поверьте, вы не обязаны в этом участвовать. И кстати, я не знала, что вы раньше встречались со Снежком.

– Однажды он спас мне жизнь. Или, по меньшей мере, пощадил ее. Я считаю, это серьезный повод для дружбы, – ухмыльнулся Джошуа. – Как у кошки с собакой, да?

Она посмотрела на Мака, но тот не обратил на нее внимания. Мэгги заключила, что Джошуа ничего не знал о той роли, которую сыграл Мак в постигшем биглей несчастье.

– Как скажешь, Джошуа.

– Слушайте, капитан, я не вполне понимаю, почему вы выбрали именно меня для этих… как вы это называете – слушаний?

– Можешь это так называть, – рыкнул Мак. – Группа людей судится за свои жизни. Или целый новый вид перед угрозой истребления. В зависимости от того, как ты на это смотришь.

– А почему я?

Мэгги вспомнила, что ей рассказала Шими, все, что ей было известно об этом человеке, Валиенте.

– Потому что вы тоже были когда-то чужим. Тогда, в первое время после Дня перехода. Вы другой. Вы знаете, каково это. И, несмотря на все это, вы доказали, что вы достойный человек со здоровыми инстинктами. Ваши публичные записи говорят об этом. Также отчеты из Перл-Харбора указывают на то, что вы дружите с одним из Следующих. – Она взглянула в свои собственные заметки: – Пол Спенсер Уагонер? Так что вы в состоянии понять эту проблему.

– Я не уверен, что чувствую себя человеком, сидя на судилище вроде этого.

Мак холодно усмехнулся, его лицо ничего не выражало.

– Хочешь поменяться местами?

– Мне принимать решение, Мак, а не тебе, – ответила ему Мэгги. – Эта обязанность возложена на меня.

Джошуа кивнул, хотя внешне явно оставался по-прежнему недоволен.

– Я никак не подготовился, ничего не изучил. Я даже не знаю, откуда начать и что искать.

– Все в порядке, – успокоила его Мэгги. – Просто следуй своему сердцу. Итак, начнем. У меня нет для вас никакой повестки дня, ни формата, ни лимита времени. Мак, ты хочешь начать первым?

– Конечно, – Мак напоследок бросил взгляд в свой планшет, а затем провел руками по поверхности стола. – Для начала давайте четко разберемся, о чем мы здесь говорим. Мы привезли ядерное оружие, аналогичное тому, что было использовано в Хиросиме – к слову, более мощное, чем то, которое стерло с лица земли Мэдисон, Джошуа, я знаю, ты видел его последствия, – и без предупреждения установили его посреди этого поселка. Понятно почему – ведь мы хотим поймать их всех. Могу отметить, что его применение вызовет обычные в таких случаях последствия. Последний прогноз погоды для этого региона, который я получил от метеорологов корабля, указывает на то, что шлейф радиоактивных осадков проследует на юго-восток. Пострадают другие поселения – многие из них, насколько нам известно, не имели ничего общего со Следующими. Такова суть нашей операции. Но Мягкая Посадка будет уничтожена вместе со всем живым в округе, за исключением тараканов, – с людьми, Следующими, троллями и кем угодно еще.

– Военная цель состоит в том, чтобы устранить предполагаемый источник данного феномена, Следующих, – кивнула Мэгги.

– Правильно, – ответил Мак. – И поскольку мы все согласны с тем, чего нам будет это стоить, позвольте привести всего один, наиболее убедительный довод, почему мы должны это сделать – потому что мы можем. Такого шанса нам может больше не выпасть. Мы подозреваем, что есть и другие источники, и занимаемся их отслеживанием, но благодаря генетикам у нас есть абсолютная уверенность, что это место до сих пор остается главным центром. Безусловно, мы убьем не всех Следующих, однако это будет достаточно ощутимый удар, который даст нам время на то, чтобы выследить и уничтожить остальных. Но если мы только замешкаемся… – он пристально посмотрел на Мэгги. – Сейчас они суперумные, но их мало, и они слабы как физически, так и экономически. У них нет никакого супероружия или чего-то подобного – в этом отношении они сейчас ничуть не сильнее нас. Но не факт, что так будет продолжаться дальше.

Я видел результаты лингвистических экспертиз и когнитивных тестов. Этих наших смешных попыток измерить интеллект этих созданий. Они умнее нас. Качественно умнее. Настолько, насколько мы умнее шимпанзе. Так же как шимпанзе не могут представить себе природу самолета, пролетающего над вершиной деревьев… и еще меньше глобальную технологическую цивилизацию, частью которой он является, – точно так же мы не можем понять и даже просто предположить, что сделают, скажут или придумают Следующие. Не более чем какой-нибудь неандерталец мог предположить, что ядерная бомба упадет когда-нибудь на Мягкую Посадку. Мы должны ударить сейчас, пока еще можем – пока они не могут нас остановить.

– Я прямо так и вижу, как подобный сценарий репетировался в военных кабинетах, – произнесла Мэгги. – Мы должны собраться и ударить по ним так, как американские индейцы должны были ударить по конкистадорам, когда те только сошли со своих кораблей на берег.

Мак мрачно улыбнулся.

– Или – в данном конкретном случае это будет более подходящей аналогией – как те неандертальцы, которых я упомянул, должны были взять свои здоровенные дубины и вломить первым Homo sapiens по первое число, когда те только пришли в Европу.

– Можно мне сейчас сказать? – вмешался Джошуа.

– Говори, когда хочешь, – ответила Мэгги. – Никаких правил.

– В обоих упомянутых вами случаях сопротивление позволило бы лишь немного выиграть время перед вторжением. Еще больше европейцев последовало бы за Колумбом, Кортесом и Писарро.

– Верно, – согласился Мак. – Но мы можем с пользой использовать это время. Мы не гении-сверхлюди, как эти Следующие, но отнюдь не дураки. Мы не настолько слабы, как индейцы или неандертальцы. И значительно превосходим их количеством. Имея больше времени, мы можем организоваться, продолжать охоту и ловить их. Помните, что у них особенная ДНК, ее невозможно скрыть. И нас миллиарды, а их всего лишь горстка. – Казалось, он чувствовал себя немного не в своей тарелке. – Также многих из них чипировали во время содержания на Гавайях. Это нам поможет.

– Но, Мак, ты выступаешь за убийство. Хладнокровное, расчетливое убийство. Ты можешь как-то оправдать это? – спросила его Мэгги.

К чести Мака, тот не смутился и продолжил гнуть свою линию:

– Мэгги, это не убийство. В том случае, если вы примете в качестве аргумента тот довод, что это разные виды, что Следующие – не люди. Возможно, это жестоко – пристрелить лошадь. Но это не будет убийством, поскольку лошадь не принадлежит к нашему виду. Все наши законы и обычаи поддерживают эту точку зрения. Всю нашу историю – черт возьми, да еще даже в доисторические времена – мы ставили интересы людей выше интересов животных. Мы убивали леопарда, преследующего нас в африканской саванне, уничтожали волков, которые охотились за нашими детьми в лесах Европы. И по-прежнему уничтожаем, если нам это нужно. Вирусы, бактерии…

– Но Следующие относятся к совершенно иной категории, чем вирусы, – резко возразил ему Джошуа. – И мы не всегда убиваем просто потому, что мы можем это сделать. Мы же защитили троллей, – он взглянул на Мэгги. – Вы ведь были вовлечены в эту кампанию, капитан. Черт побери, даже тот пример, что вы взяли их в свою команду…

– Тролли защищены законами США так же, как если бы были людьми, – покачал головой Мак. – Но их не считают настоящими людьми и даже каким-то их подобием. В любом случае здесь есть ряд совершенно иных практических аспектов. Нет никаких доказательств, что тролли причиняли вред людям, кроме как случайно или в результате провокации. Тролли не представляют угрозы. А в случае со Следующими есть опасения, что однажды они могут стать угрозой не просто отдельным людям, а всему человечеству, как сказал Катлер. Они могут поставить всех нас на грань вымирания.

– Это крайняя точка зрения. Даже если бы они были враждебны нам, почему все обязательно должно зайти так далеко? – спросил Джошуа.

– Справедливый вопрос, – ответил Мак. – Но все генетические, лингвистические и когнитивные доказательства указывают на один факт – это действительно иной вид, формирующийся прямо в сердце наших миров. Из-за этого между нами неизбежно возникнет конфликт. Конфликт, который должен, просто обязан закончиться уничтожением той или иной стороны. И я тебе скажу почему.

Следующие – не люди. Но самый серьезный аргумент против них из всех, что у меня есть, – это то, насколько они близки к людям. Возможно, они и умнее нас, но внешне выглядят точно так же, питаются той же едой и требуют тех же климатических условий для жизни. Это дарвинский конфликт между двумя видами, конкурирующими за одну и ту же экологическую нишу. И Дарвин знал, что это означает. – Он перевернул листок в своем планшете. – Я читал обо всем этом еще в медицинском училище, совсем в другие времена… Никогда не думал, что это может быть применимо ко мне. Глава третья из «Происхождения видов»: «Так как виды одного рода обычно, хотя и не всегда, сходны в своих привычках и конституции и всегда сходны по строению, то, вообще говоря, борьба между ними, если только они вступают в конкуренцию друг с другом, будет более жестокой, чем между видами различных родов». – Он опустил планшет. – Дарвин знал. Он это предвидел. Войны здесь не будет, и это будет совсем не цивилизованно. Все гораздо примитивнее – чистая биология. Это конфликт, в котором мы не можем позволить себе проиграть, Мэгги. Только одни из нас выживут: либо они, либо мы. И если мы проиграем, то потеряем все. Единственный для нас способ выиграть – если ты сделаешь сейчас то, что должна.

– Мы говорим сейчас не о какой-то биологии, а о разумных существах, – горячо возразил ему Джошуа. – Даже если бы они могли нас уничтожить, нет ни малейших доказательств, что они когда-либо это сделают.

– На самом деле есть, – сказал Мак.

– И какие же?

– Сам факт того, что мы готовы сидеть здесь и обсуждать уничтожение безусловно разумного, человекоподобного вида. Проще говоря, мы создаем своего рода прецедент, не так ли? И если мы сейчас можем предположить такую возможность, то почему бы и им не сделать это в будущем?

– Это смешно, – сказал Джошуа. – Такой ход мыслей мог бы превратить холодную войну в горячую еще за несколько десятилетий до Дня перехода. Сбросить бомбу на других просто потому, что у них есть возможность сбросить ее на вас.

– Вообще-то нет, – вмешалась Мэгги. – Наше мышление не настолько примитивно, Джошуа. За последние десятилетия человечество стало гораздо лучше справляться с угрозами своему существованию, которые обычно имеют низкую вероятность, но непредсказуемые последствия. Мы не смогли предвидеть Йеллоустоун, но зато разработали способы борьбы с опасными астероидами – да, мы занимались этим еще до Йеллоустоуна. Я бы сказала, что суть нашей философии в том, чтобы действовать в отношении таких угроз в согласии с обществом, используя тот объем ресурсов, который можно считать пропорциональным вероятности этого события и серьезности его последствий.

– И поэтому, – с нажимом произнес Мак, – с одной стороны, мы взвешиваем риск быть уничтоженными Следующими или ужасы послабее (такие, как оказаться у них в рабстве), а с другой – стоимость одной ядерной бомбы и последующей кампании по их искоренению и уничтожению. Это… и еще смерти неопределенного числа невинных душ. Обычных людей, я хочу сказать. Хотя я тоже считаю, что дети Следующих ни в чем не виноваты. – Он посмотрел на Мэгги и Джошуа. – Это все, что я хотел сказать.

Какое-то время в каюте стояло гробовое молчание. Затем тишину нарушила Мэгги:

– Черт, Мак. Ты дал достойный бой. Джошуа, пожалуйста, скажи мне, в чем он не прав.

Джошуа взглянул на Мака.

– Что ж, я ничего не могу сказать о Дарвине, – произнес он. – Мы не были знакомы. О Колумбе, Кортесе или неандертальцах тоже. У меня нет каких-то великих теорий. Все, что я могу вам рассказать, касается тех, кого я знаю. Если порыться в памяти, я могу предположить, что первый Следующий, с которым я познакомился, был парнишка по имени Пол Спенсер Уагонер. Впрочем, вы это знаете, это есть в документах. Я встретил его здесь, в Мягкой Посадке. Ему тогда было пять лет. Сейчас, спустя все эти годы, я привел его сюда обратно. Он там, на земле, сидит прямо на вашей чертовой бомбе. Ему девятнадцать лет…

И он рассказал все о детстве Пола Спенсера Уагонера. О родителях, которым было неуютно в беспокойной Мягкой Посадке. О том, как эмоциональные стрессы, вызванные самой природой детей Следующих, разрушили семью. Как потерянный маленький мальчик нашел убежище в Приюте, где ранее воспитывался сам Джошуа. Как травмированный юноша, которым он стал подобно любому, приговоренному к пожизненному заключению, все еще был полон жизни, лидерства и сострадания.

– Это наши дети, – произнес он сурово. – Всех нас. Да, они умнее, чем мы. Ну и что? Должен ли отец убить своего сына только за то, что тот умнее его? Вы не можете преодолеть различия только потому, что боитесь их, – он взглянул на Мэгги. – Я уверен, капитан, что вы не будете этого делать. Ради бога, но только не с троллями и биглем в вашей команде.

Не говоря уже о робокошке, подумала Мэгги.

– Я имею в виду, скажите, почему вы взяли этих существ на борт?

Мэгги задумалась.

– Наверное, чтобы утереть нос всяким скептикам и недалеким людям. И…

Тут она вспомнила, что сказал Снежок, когда вдали от дома они удивлялись разумным крабоподобным: «Твоя мысль и моя мысль всегд-да зависят от кр-р-рови, от тела. Нужна др-р-ругая кр-р-ровь и др-р-ругие тела, чтобы подтвер-р-рдить эту мысль. Моя кр-р-ровь – не твоя. Моя мысль – не твоя…»

– Для разнообразия, – добавила она. – Чтобы была другая точка зрения. Не обязательно лучше или хуже. Как еще мы сможем увидеть мир таким, каков он есть, если не другими глазами?

– Так и есть, – согласился Джошуа. – Следующие, какими бы спорными они нам ни казались, представляют собой что-то новое. Разнообразие, да. Для чего тогда жить, если не принимать этого? И… что ж, они одни из нас. Мне больше нечего сказать, капитан. Надеюсь, этого достаточно.

– Спасибо тебе, Джошуа. – Она подумала, что решение уже вырисовывается в ее голове. Но лучше еще раз убедиться в этом. – Как насчет последней речи? По строчке от каждого. Мак?

Мак закрыл глаза и откинулся на спинку стула.

– Знаешь, больше всего я боюсь не рабства или даже вымирания. А того, что мы станем поклоняться им. Как богам. Как там в заповедях? «Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим». «Исход», глава двадцатая, стих третий. У нас есть биологическое, моральное и даже религиозное обоснование сделать это, Мэгги.

Она кивнула.

– Джошуа?

– Думаю, мой последний довод более практичен. Вы не сможете сейчас схватить их всех. Вы утверждаете, доктор, что сможете изловить остальных. Я в этом сомневаюсь. Они слишком умны. Они найдут такой способ ускользнуть, о котором мы даже не имеем представления. У вас не получится убить их всех. Но они будут помнить, что вы попытались это сделать.

В этот момент Мэгги почувствовала в глубине души укол холода.

Мак вздохнул так, словно все накопившееся напряжение покинуло его.

– Ну так что? Мы закончили? Ты хочешь, чтобы мы оставили тебя одну?

– В этом нет нужды, – улыбнулась она. А затем постучала по встроенному в стол экрану. – Натан?

– Да, капитан?

Еще секунду она колебалась, вновь оценивая свой выбор. Затем повернулась к Джошуа и Маку.

– Лично мне логика предельно понятна. С моральной и стратегической точки зрения будет неправильно осуществить подобное истребление. Успешным оно будет или нет. Мы не можем спасти себя, уничтожив что-то новое. Нам нужно просто научиться сосуществовать вместе – и надеяться, что они простят нас.

– Капитан?

– Извини, Натан. Спускайся вниз вместе с капитаном Катлером и забери оттуда эту проклятую бомбу. Я прямо сейчас ее отсюда обезврежу. Позаботься об этом лично, сынок.

– Да, капитан.

Скривившись, она подняла портфель Катлера с пола и открыла.

– Мак, пока я занята, почему бы тебе не налить мне выпить? Ты знаешь, где стаканы. Джошуа, присоединишься?

Мак встал.

– Это становится у тебя плохой привычкой, Мэгги.

– Просто налей мне чертовой выпивки, старый ты хитрец.

Однако, пока он занимался этим, она заметила усталость в уголках его рта, напряженную шею и пустоту в глазах. Он проиграл спор, хотя сделал все, чтобы выиграть. Она подумала, что понимает, как он сейчас себя чувствует. Что, если бы он выиграл? Как бы он дальше жил с этим? Что же она с ним сделала – какой ценой старому другу обошлась ее сегодняшняя победа?

Она встретилась глазами с Джошуа. В них светилось понимание. Понимание и сочувствие – к ней и к Маку.

Шими появилась словно из ниоткуда. Мэгги не знала, что она тоже находилась в комнате. Кошка вскочила на колени к Джошуа, который ласково ее погладил.

– Привет, малышка.

Шими зашипела на Мака, и тот прошипел в ответ.

Затем Мак отодвинул свой стул, поднялся и направился к двери.

– Пойду-ка я немного помучаю Катлера. Может быть, мне стоило одолжить для этого твой ручной протез, Джошуа. Слышишь, Эд! Майн фюрер, я могу ходить!

– Я скажу вам кое-что, – поделился с Мэгги Джошуа, когда он ушел. – Для тебя это мало что значит, но моя головная боль прошла. Может быть, это означает, что сегодня мы сделали правильный выбор. Как думаешь, Шими?

Кошка в ответ лишь заурчала и ткнулась головой в его искусственную руку, выпрашивая еще ласки.