Засмотревшись на выходивших из холла Нэнси и Дженни, Луиза вздрогнула, ощутив чью-то руку на своем плече. Гай.

— Вам пора отправляться на станцию, — прошептал он.

— Да, конечно, — с запинкой произнесла девушка. — А машина уже готова?

— Стоит за домом. — Салливан подмигнул ей, пытаясь изобразить легкомысленную игривость. — Вы сегодня выглядите страшно шикарно.

Луиза попыталась улыбнуться в ответ, но настолько потеряла самообладание, что у нее ничего не получилось. События начали разворачиваться, и пути назад больше не было.

— До встречи, — сказала она. — Удачи вам.

Затем, взяв пальто и шляпку, Кэннон вышла из дома и увидела возле машины лорда Редесдейла облаченного в ливрею шофера. Когда леди Редесдейл изредка ездила на этой машине в Лондон, она нанимала шофера в деревне, однако этого водителя девушка видела впервые.

— Мисс, вы едете встречать поезд, прибывающий в половине восьмого? — спросил он.

— Да, — подтвердила Луиза. — Думаю, нам надо поторапливаться.

Мужчина учтиво снял фуражку, и девушка на краткий миг представила себе, каково это — быть богатой и иметь шоферов. Картина показалась ей весьма приятной.

Гай между тем едва удержался от того, чтобы не броситься вслед за ней. На самом деле что-то не давало ему покоя. Несмотря на то что они тщательно разработали все планы на сегодняшний вечер, ему казалось, что они упустили нечто важное. Салливан вышел в коридор и попытался найти где-нибудь тихий уголок, но вскоре понял, что такого не существует. Прием еще не достиг полного размаха, но едва ли можно было не заметить, что сама атмосфера в доме исполнена ликования. Из кухни доносился раздраженный гул голосов и грохот кастрюль и сковородок, по коридорам сновали дополнительно нанятые слуги, каждый из которых тащил какие-то подносы или, по крайней мере, выглядел весьма целеустремленным. В итоге бывший полицейский случайно обнаружил крошечную комнату, едва вмещавшую письменный стол со стулом, где, очевидно, находился рабочий кабинет миссис Стоби. На столе громоздились книги с рецептами и листы бумаги со списками блюд, видимо, входивших в сегодняшнее меню. Улучив момент, Гай незаметно проскользнул в эту комнатку. Закрыв дверь, он практически отрезал себя от праздничного шума.

После этого молодой человек достал из кармана письмо Флоренс, отправленное Мейбл, и разложил его на столе. Он перечитал его, пытаясь понять, не упустил ли какую-то существенную деталь.

«Я думаю, что Роланд убил Ксандра».

Почему она не написала, что Ксандр убил Роланда? Наверняка она должна была узнать, что человек, оставшийся в сарае, не был Роландом? Если только Ксандр не начал сразу изображать своего друга, одевшись в его офицерский мундир и фуражку, и тогда, возможно, из-за темноты ему удалось обмануть медсестру. Мужчины на фотографии определенно имели некоторое сходство, и если б Лакнор сбрил усы, этих двух друзей, возможно, было бы трудно отличить друг от друга.

Если Флоренс отправилась на квартиру к Роланду, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз, осмелилась бы она пойти туда без свидетелей, если б подозревала его в убийстве? А увидев его, она, должно быть, сразу осознала, что это на самом деле не Роланд, а Ксандр. И подозревала ли она его раньше?

Гай вытащил из кармана две банковские книжки и тоже положил их на стол. Почему, если верить записям в банковской книжке Ксандра, деньги регулярно переводились на содержание в приюте крестной Роланда? А кроме того, со счета Лакнора снимались большие суммы. Часть этих сумм, весьма вероятно, использовалась для оплаты содержания в Британском госпитале и приюте для неизлечимо больных, и Салливан мог лишь предполагать, что Ксандр использовал для этого деньги, внесенные со счета лорда Редесдейла. Такие действия сами по себе не вполне соответствовали образу ожесточенного убийцы. А еще имелись записи о счетах, переводимых на адрес загадочного абонентского почтового ящика. Кому предназначались те деньги: Флоренс Шор? Не мог ли Ксандр платить ей за молчание?

Что-то в их версии по-прежнему не согласовывалось, но у Гая не осталось времени, чтобы разобраться со своей смутной неудовлетворенностью.