Книга: The Mitford murders. Загадочные убийства
Назад: Глава 39
Дальше: Глава 41

Глава 40

Растревоженный телефонным звонком Луизы, Гай вновь взялся за это расследование. Он временно отложил его, не представляя, как действовать дальше, но теперь этот лучик света побудил его подумать о продолжении поисков.
Обсудив свои находки однажды вечером на домашнем крыльце с матерью, молодой человек даже признался ей в шокирующем откровении Стюарта Хобкирка, и тогда она убедила его, что ему следует встретиться с Мейбл Роджерс.
— Вот ведь несчастье свалилось на бедняжку, — сказала миссис Салливан, сидя рядом с сыном за чашкой чая и наслаждаясь последними лучами солнечного света, пока его братья выпивали в пабе. — Эти военные медсестры проявляли редкую самоотверженность и храбрость, прямо как солдаты, хотя никто о том не упоминает. Разве их увидишь на праздничных военных парадах? И после всех пережитых тягот она потеряла единственное, что имела, — перспективу спокойного будущего со своей подругой…
— Это еще неизвестно, — заметил Гай. — У нее могло быть много подруг. И много других интересов.
— Мне это известно, — печально покачав головой, уверенно заявила его мать. — Поверь мне, ведь она много лет провела на войне. Немногие способны понять ее и то, через что ей пришлось пройти. Вероятно, у нее мало денег, и она, очевидно, страдает от одиночества… Ты должен навестить ее. Скорее всего, она будет признательна за любое дружеское сочувствие.
* * *
Как установили в ходе дознания, Мейбл Роджерс жила в районе Хаммерсмит на Куин-стрит в Карнфорт-лодж, и Гай даже записал в свой блокнот, что она заведует там хозяйством. Вскоре после разговора с матерью его послали дежурить на Паддингтонский вокзал, и он осознал, что оттуда до этого дома можно быстро добраться на автобусе, так что после работы внезапно решил заехать и повидать ее.
И он сразу убедился в правоте своей матери. Карн-форт-лодж оказался обветшалым, унылым зданием, тянувшимся вдоль шумной улицы. На чистых окнах висели чистые тюлевые занавески, свидетельствуя о достойных обитательницах, но колонны по бокам от входной двери потемнели от копоти. О бедности здания сообщалось на фасаде крупными буквами, используемыми в газетных заголовках: «Объединение медсестер Хаммерсмит-энд-Фулхэм, поддерживаемое добровольными пожертвованиями». Последние два слова пришлось написать более мелкими буквами, чтобы они уместились на стене. В соседнем доме активно хлопали двери паба «Шесть склянок» — с той же дикой невероятностью женский монастырь мог соседствовать со скотобойней. Странно, что имевшая средства Флоренс Шор предпочла поселиться в таком месте.
Резко открыв входную дверь, Гай вступил в тускло освещенный холл. На приоткрытой двери виднелась вывеска «Консьерж», и полицейский тихо постучал в нее.
— Да? — отозвался мужской голос.
Салливан вошел в служебную комнату. Человек, сидевший на деревянном стуле рядом с беспорядочно заваленным столом, залпом осушил кружку. При виде Гая он и не подумал встать, а просто поднял на него взгляд.
— Чем могу помочь?
Этот мужчина показался Салливану знакомым, хотя молодой человек не сразу вспомнил, где его видел. Именно он, вроде бы, поддерживал Мейбл во время первого дознания.
— Я хотел бы видеть здешнюю сестру-хозяйку, мисс Мейбл Роджерс, — сказал Гай.
Консьерж поставил кружку.
— По какому делу? — поинтересовался он.
— По личному.
— Она знает о вашем визите? — Мужчина поднял брови, окинув взглядом униформу Гая.
Полицейский подумал, что этот человек ведет себя грубовато, но если именно он поддерживал ее на дознании, то, вероятно, они с мисс Роджерс дружили. Возможно, после смерти мисс Шор к ее подруге пытались прорваться нежеланные посетители, охочие до скандальных событий.
— Нет, — признался Салливан, — но я задержу ее всего на несколько минут.
— Ладно, я провожу вас, — смилостивился консьерж.
Он провел Гая по коридору и громко постучал в одну из дверей.
— Входите, входите! — послышался из-за нее голос.
Войдя, они увидели сидевшую за письменным столом Мейбл, которая озабоченно рылась в одном из его ящиков.
— Погодите минутку, — приглушенно произнесла она, — никак не могу найти… Ах, вот же они… — Выпрямившись, женщина торжествующе подняла пару ножниц для ткани, и выражение ее лица тут же изменилось. — Кто вы?
— Извините, если напугал вас, мисс Роджерс, — смущенно произнес Гай. — Меня зовут Гай Салливан. Я служу в лондонской железнодорожной полиции Южнобережной Брайтонской линии.
Комната выглядела непритязательной и чистой. На каминной полке стоял небольшой горшок с фуксиями, а на полу лежал выцветший ковер. Сама Мейбл странно контрастировала с этой обстановкой: унылое платье висело на ее тощей фигуре, как на вешалке, а тонкие волосы, стянутые на затылке в строгий пучок, подчеркивали удлиненные черты осунувшегося лица, лишенного, казалось, малейших надежд на какие-либо жизненные удовольствия.
— Вы можете идти, Джим, — сказала она консьержу, и тот, кивнув, удалился с явно неохотным видом, хотя и оставил дверь приоткрытой.
— Итак, чем я могу вам помочь? — спросила мисс Роджерс.
Гай опустился на стул, стоявший перед ее столом. Возможно, ему показалось или стул действительно был низковат — в любом случае под пристальным взглядом Мейбл ее гость почувствовал себя каким-то маленьким.
— Гм, в общем… на самом деле, мисс Роджерс, мне не нужна никакая помощь, — начал Салливан, не в первый раз пожалев, что не продумал заранее ход разговора. — Напротив, я пришел выразить вам соболезнование по поводу кончины Флоренс Шор. Понятно, что прошло уже некоторое время, но… — Его голос сошел на нет, когда он осознал, что его слова звучали весьма неуместно.
Мейбл взглянула в сторону сада, видневшегося за открытыми балконными дверями. Две курицы что-то выклевывали в траве.
— Я думаю о Фло ежедневно, — печально произнесла она. — Мы обе не успокоимся, пока не узнаем, что случилось.
— Разумеется, — согласился Гай и умолк, раздумывая, как бы потактичнее выразиться. — Я знаю, что вы с ней давно дружили…
— Больше четверти века, — уточнила Роджерс.
— Я хотел сказать вам, что хотя официальное следствие пока, видимо, зашло в тупик, я продолжаю искать новые зацепки.
— Неужели? Если вы пришли допросить меня, то, должна сказать, что мне на самом деле больше ничего…
— Нет-нет, — поспешил полицейский успокоить пожилую женщину, — вовсе нет. Я знаю, что вы всё уже рассказали в суде. Хотя мне интересно, не слышали ли вы когда-нибудь о человеке по имени Роланд Лакнор?
— Надо признаться, мистер Салливан, что я сама прошла через две последних войны, но смерть моей дорогой подруги подействовала на меня более сокрушительно, чем все, что мне довелось пережить в Африке или во Франции, — сказала Мейбл, вставая из-за стола. — А сейчас, извините, я должна попросить вас уйти.
Гай пришел в ужас, осознав, что она едва не плачет.
— Я лишь хотел выразить вам сочувствие, — смущенно ответил он, — по-дружески. Дать вам понять, что мисс Шор не забыта. Я намерен отыскать преступника.
— Тот преступник убил не только Фло, — на миг прикрыв глаза, заявила мисс Роджерс. — Он убил и меня тоже. Мне больше нечего ждать от этой жизни. Спасибо вам, мистер Салливан, за вашу доброту. Она многое значит для такой старой дамы, как я.
Назад: Глава 39
Дальше: Глава 41