Глава 40
На стоянке, заполненной иномарками, старенькая белая копейка смотрелась глупо, но Киену было плевать. Он купил ее сам, на деньги от продажи фото и рисунков, а значит машина была его. Действительно, его. В отличие от квартиры, куда он вошел, бросив ключи на высокую стойку, заменившую по замыслу дизайнера обеденный стол.
Квартиру дал Глеб.
Когда Киен после месяцев, проведенных в Зоином подвале, уже мог сносно объясняться по-русски и освоился со здешними обычаями. Всю дорогу от своего дома до похожего на улей здания Зоя восхищалась щедростью мужчины. Понимая ситуацию Киена, он выделил деньги и даже позволил ей выбрать квартиру.
– Ну вот, – сказала Зоя, открывая одну из серых металлических дверей на пятом этаже. – Надеюсь, тебе понравится.
Первое, что увидел Киен, сделав шаг за порог, – окно. Огромное, оно занимало почти всю пятиметровую стену двухуровневой студии. Ласковое утреннее солнце прятали портьеры, которые Киен, повинуясь внезапному порыву, рванул в стороны, подставляя лицо теплым лучам.
Раньше он жил вместе с другими слугами в длинном доме, наполовину уходившем в землю. Туата де Дананн не позволяли рубить свои драгоценные охотничьи леса, оставляя его народу лишь слабые, умирающие деревья. Псарня, куда позже определили подросшего Киена, была роскошнее.
– Как тебе? – спросила Зоя, извлекая из пузатого чемодана на колесиках комплект постельного белья, полотенца и прочие бытовые мелочи.
Киен развернулся и непонимающе посмотрел на женщину.
– Здесь, – она похлопала по светлому дивану, – можно читать, телевизор смотреть. А там, – указала лестницу вверх, – спать. Что, неужели не нравится?
Она с расстроенным вздохом опустилась на диван.
– Это, – Киен нахмурился, пытаясь подобрать слова. – Жить Зоя?
– Нет, – она помотала головой, отчего коса, скользнула золотистой рыбкой, – ты. Жить Киен. Тут.
– Я? – он не поверил. – Ты хочешь сказать, эти роскошные покои для меня, женщина?
По ее лицу Киен понял, что от волнения перешел на свой язык. Он тряхнул головой, пытаясь вспомнить нужные слова.
– Я жить? Один?
Чего он ждал?
Что она рассмеется над глупцом, поверившим в невозможное.
Но Зоя только энергично закивала, расцветая своей солнечной улыбкой.
И лишь когда она ушла, оставив ему ключи, телефон, вещи, привезенные из ее дома, и полный холодильник продуктов, Киен, наконец-то поверил.
Тогда он не выходил из квартиры неделю.
Пока Зоя не приехала проведать.
Киен хмыкнул, включая электрочайник. В большую чашку с веселыми одуванчиками упал пакетик заварки и четыре ложки сахара. Подумав, он добавил еще одну и достал из шкафчика коробку с песочным печеньем. В окно заиндевевшими пальцами скреблась декабрьская ночь.
Ноутбук послушно заглотил карту памяти, открывая на экране галерею сегодняшних снимков. Киен пролистнул виды города, несколько весьма удачных макро и остановился на фото Серафиминого двора, схваченного с разных ракурсов. Глеб не соврал, машина сопровождения, торчавшая там в последнее время, исчезла.
Зайти, подняться на этаж, войти в квартиру, взять нужное и уйти.
Проще, чем поймать хромого зайца.
Куда проще, чем забрать меч из гробницы Нуаду – Туата де Дананн принесли в новый мир останки своего короля, сраженного его, Киена, предком.
Он твердо решил: не возьмет из того дома ничего, кроме меча.
Киен, сын Тойры, не вор. И не прикоснулся бы к клинку Серебряной руки, если бы не уговор с Глебом.
Печенье крошилось в руках, а чай был горячим и сладким. Ночью в лесах мира, который он все еще считал своим, Киен скучал по этому. По тихим вечерам за чашкой терпковатого напитка, по вкусу шоколада с мятой, по возможности ходить, высоко держа голову, жить на равных, делать то, что хочется. И Зоиному смеху.
Он улыбнулся, выбирая снимок с рябиной в снежной глазури. Ей понравится.
Серафима приехала домой злая, как раззадоренный тореадором бык. В супермаркете выкупанная в дешевых духах тетка сцепилась с кассиршей, требуя, чтобы ей пробили товар с несуществующей скидкой. От шума зарыдал младенец, застрявший в очереди вместе с матерью, отчего та тут же была подвергнута уничижительной критике. Серафиме, ошалевшей за пять потраченных впустую часов перед монитором, это надоело минуте на седьмой. Она крепко взяла скандалистку под локоть, мазнула перед густо накрашенными глазами удостоверением (частного детектива, но кто там разобрал), и проникновенно пообещала скандалистке статью за нарушение общественного порядка. Тетка удалилась с оскорбленным видом, предварительно швырнув в молоденькую кассиршу палку сырокопченой колбасы. Колбасу Серафима купила. Пригодится.
– Вот она, наша истребительница! – донеслось из кухни. – А ну тащи сюда бранзулетку эту, а то Аргит меня в твою комнату не пустил. И вот не то чтобы я прям так рвался, но твое недоверие, друг, обидно.
Серафима перехватила Айна, сунувшего было нос в пакет с продуктами, погладила, дала облизать озябшие руки. А потом медленно сползла по стене, достала свежий батон, впилась в него зубами и, закрыв глаза, принялась вдумчиво пережевывать.
– Има?
– Нет меня, – из-за набитого рта артикуляция оставляла желать лучшего.
– У-у-у, – звонкий до мигрени голос Максимилиана прозвучал прямо над ухом, – кажется, у кого-то кризис. Ты ее вчера, когда нес, случайно, головой о косяк не приложил?
Серафима открыла глаза, одарила драные джинсы и расписанный под хохлому реглан Макса, злобным взглядом и откусила от батона кусок побольше.
Сегодня она изложила ночные события Владу лично, Гаянэ по видеосвязи, а еще письменно. Постучавшийся в мессенджере насчет дачи показаний Захар, получил отчет и злобную картинку. Что интересно, о беседе с Глебом Урусовым никто не спрашивал.
– Аргит, почему она меня игнорирует? – тоном оскорбленной невинности произнес Максимилиан.
Айн сделал третью попытку дотянуться до колбасы. Серафима вздохнула, высыпала в рот упавшие в падонь крошки и принялась развязывать шнурки.
– Има?
Аргит присел на корточки.
– Ты ведь, правда, несерьезно насчет драки с Далиным?
Сегодня, когда она стирала глаза о записи с камер наблюдения, Аргит прислал фото разных наручников и вопрос:
– Какие?
Серафима хмыкнула от модели с розовым мехом, пролистнула несколько, явно предназначенных для БДСМ свиданий, и вернула изображение стандартных. А через полчаса от Захара прилетело переливающееся кучей смайликов, сообщение, от которого Серафима громко выматерилась, заработав осуждающий взгляд сидевшего по соседству следователя Мартынова.
– Он не человек, – как будто это все объясняло, сказал Аргит.
– Максимилиан, – начала Серафима.
– О, так ты меня все-таки заметила!
– Я тебе покажу браслет, а ты донеси до Аргита, что вызывать на дуэль инспектора Первого отдела, хреновая идея. Пожалуйста.
Она поднялась, сбросила ботинки и прямо в куртке, с пакетом, пошла в комнату. Айн решительно проследовал за колбасой.
Натянув любимый домашний свитер и захватив с полки злополучный браслет, Серафима потопала на кухню. Чашка. Кофе. Два кубика сахара.
В холодильнике обнаружилась кастрюля с супом и судок с котлетами – перед отбытием на выездной корпоратив Савелий, как заботливая бабушка, обеспечил непутевую хозяйку едой.
Серафима отрезала кусок батона, водрузила на него покрытую застывшим жирком котлету, попила кетчупом. Жизнь не то чтобы налаживалась, но становилась определенно терпимее.
– А ведь хорошая идея, жаль нереализуемая, – вздохнул Макс, аккуратно прикасаясь к серебряной кромке. – Ух ты. Тепленький.
Он обратился к Аргиту с фразой на архаичном английском. Тот кивнул и вышел из кухни.
– Какая идея? – Серафима ногой зацепила табуретку. – Айн, у тебя в миске есть еда, котлету не получишь.
Корги заворчал и обиженно плюхнулся на кафель, демонстративно развернувшись к хозяйке мохнатым задом.
– Позволить ему навалять Далину. В клубе кто-то из менеджеров видел твой браслет? Судя по твоему лицу, не только видели. Тогда и им за компанию.
– Издеваешься?
Серафима наконец-то дожевала бутерброд.
– Если бы я мог позволить себе засветить Аргита перед местной тусовкой, поверь, я бы лично это организовал. Видишь ли, Серафима, – Макс отбросил свою дурашливую манеру, – обращаться подобным образом с кем-то, кто находится под защитой старших ши, – оскорбление. На их территории представитель кланов язык бы себе стер извиняясь.
Появившийся на кухне Аргит, выложил на стол торквес, наборной пояс и несколько колец. Ответил на просящий взгляд Айна мелодичной фразой. Судя по обиженному подергиванию ушей, в угощении корги отказали.
– Я ведь прав, Аргит, – обратился к нему Макс. – Оскорбление.
И продублировал свой вопрос на английском.
– Да, – строго кивнул воин Туата де Дананн. – Има не нарушать закон.
– А понятие недоразумения вам не знакомо?
Серафима не собиралась защищать инспектора Далина.
Вот еще!
Но с чего это кто-то решает, оскорблена она или нет?
– А вот представь, – Макс подобрал босую ногу, – что на твоем месте был бы, скажем, кто-то из делегации Фейри. Человек, но с протекцией.
– И?
– И сначала какой-то шлимазл делает недоразумение, а потом ты извиняйся и отдавай любимого фаберже. Расстраивает, знаешь ли.
И фаберже – это еще цветочки.
Максимилиан задумчиво погладил витую золотую дугу.
Вот Аляски действительно жалко.
Бледный аристократичный палец пересчитал кольца, прикоснулся к чеканным пластинам пояса.
– Горячо? – спросил Аргит.
– Нет, – покачал головой вампир. – Золото. Жжет только серебро.
– Я против того, чтобы из-за меня устраивали дуэли.
Облизав палец, Серафима нырнула в холодильник за добавкой.
– В данной ситуации твое желание вообще не роляет.
Максимилиан неуловимым движением выхватил у нее из-под носа котлету. Айн, изобразив прыжок мангуста, перехватил вожделенное угощение и шустро ускакал в коридор.
Отберут еще!
– Но тут, – Макс ангельски улыбнулся закипающей Серафиме, – я с тобой согласен. Поэтому пока придется подождать. Аргит, большое ему спасибо, отнесся к ситуации с пониманием.
– Чего подождать?
Серафима с трудом взяла себя в руки, отказавшись от идеи полить бледную заразу кетчупом.
– Пока я закончу свое маленькое расследование. А потом Аргит может наподдать всему Себастьяновому персоналу. Ну и Далину, если захочет. Хотя тут Гаянэ разберется раньше.
– А персонал клуба тут при чем?
– При том, что ты должна была оттуда уехать домой на оплаченном в качестве извинения такси, а не в наручниках на поговорить.
– Не понимаю, – нахмурилась Серафима, – если подарки фейри такая важная штука, почему Урусов пытался забрать у меня браслет?
– Глеб? – недоверчиво спросил Макс. – Глеб Урусов?
– Глеб Сергеевич Урусов, начальник Первого отдела.
– Забрать?
– Ну, изъять как опасный артефакт. Советник Левин сослался на поправки к Нью-Йоркскому соглашению и тот отстал. Ну, как отстал, завтра я везу браслет в центр Восьмого на экспертизу.
Начальник дипломатической службы задумчиво почесал босую пятку.
– Аргит, с тобой?
– Да, им понадобится его письменное разрешение.
– Угу… Ну, – Макс подскочил, – отзвонишься потом че как. И, да, – он развернулся уже на подоконнике, – браслет там не оставляй.
– Нью-Йоркское соглашение, я помню.
Начальник дипломатической службы рассеянно кивнул, помахал на прощанье, и вышел в окно.
