Глава 16
Тартар разверзся, когда домработница Катя спешно покинула столовую, торопливо закрыв за собой массивную дверь. Не дожидаясь, пока медная ручка встанет на место, Виолета Георгиевна повернулась к сидящему по правую руку Игорю.
– Я требую объяснений!
Андрей улыбнулся, предвкушая показательную порку маминого любимчика, Тамара навострила аккуратные ушки, а Станислав Владимирович попробовал ложкой наваристую солянку, втянул густой мясной дух и, погладив пшеничного цвета усы, недовольно бросил:
– Виола, дай поесть спокойно.
– Но?!
– Виола!
– Игорь, мы поговорим об этом позже, – она обиженно вздернула обильно припудренный курносый носик, демонстративно отворачиваясь от сына. – А сейчас всем приятно аппетита.
Игорь глотал через силу. От материнского плеча веяло подвальным холодом, а Андрею просто хотелось засветить ложкой промеж голубых глаз, в которых читалась откровенная насмешка. И только глава семейства полностью погрузился в пучину наваристого бульона с томатами, копченостями, каперсами, маслинами и лимончиком.
Секунды, по ломтику отрезаемые блестящим маятником напольных часов, таяли в резном футляре. За солянкой последовали отбивные по-милански с картофелем для мужчин и свежайший стейк из лосося с салатом для дам. Вязкая тишина пахла тиной, стылым туманом лезла за шиворот, отбивая вкус еды. Игорь рассеянно ковырял вилкой гарнир, будто впервые рассматривая столовую, оформленную в том же английском стиле. Безупречная симметрия, шелковые обои, мебель темного дерева, антикварный фарфор. Виолета Георгиевна сменила пять дизайнеров, прежде чем получила проект, полностью удовлетворивший ее представлениям об истинном аристократизме.
Наконец, Катя подала чай. Станислав Владимирович положил в рот кусок медовика, отхлебнул из хозяйской чашки и, прикрыв глаза, медленно прожевал любимое лакомство.
– И кто от кого сбежал? – он поднял белесую бровь.
– А то неясно, – фыркнул Андрей.
Насмешливо-безразличный взгляд отца гладил против шерсти.
– Мы расстались, – Игорь сжал в кулаке серебряную ложечку.
– Игорь, – Виолета Георгиевна взяла след, – это просто возмутительно. Почему ты не посоветовался со мной?
Он давно привык к матери и даже научился абстрагироваться, поддаваясь ей, как ему казалось, в мелочах. Виолета Георгиевна жила в мире, который она с самого детства раскрашивала, как душе угодно. И где не было места тому, чем Игорь жил последние три дня. Или больше?
– Это наше с Мариной дело, мама. Тамара удивленно приподняла идеальной формы бровь и видя, как задохнулась от возмущения свекровь, спрятала улыбку за глотком чая.
– Да что ты такое говоришь, Игорь?! Нет, я совершенно отказываюсь это слышать и требую немедленно сказать, как такое могло произойти!
– Мы расстались, мама, и я не намерен это обсуждать. Тамара, вам понравилось в Италии?
Прежде чем ответить, она выдержала паузу. И не ошиблась.
– Игорь, ты ведешь себя неприлично, – в голосе Виолеты Георгиевны прорезались истеричные нотки. – Сейчас же ответь на мой вопрос!
– Да все же понятно, – Андрей швырнул вилку на десертную тарелку, отчего та возмущенно звякнула. – Она его бросила. И нашему Игореше стыдно признаться, что он опять облажался. Как будто вы его не знаете?
Игорь дернулся. 'Да вы ни черта обо мне не знаете!': вертелось на кончике языка. Он точно это где-то слышал. Тренированная память начала перелистывать внутренний сборник цитат и афоризмов, отвлекая от ярости, поднимающейся мутной волной. В нос ударил запах табачного дыма, пальцы вспомнили ощущение первой за долгое время сигареты. На секунду он увидел на дальнем конце стола хмурую Серафиму, а рядом обманчиво спокойного Аргита. Нарисовал в голове картину 'Знакомство с семьей' и невольно хмыкнул.
– Игорь!
– Да, мама.
– Я требую объяснений!
– Я уже сказал, что не намерен это обсуждать.
Игорь посмотрел на украшенный позолотой циферблат, до конца аутодафе оставалось каких-то полтора часа.
– Нет, совершенно возмутительно! – Виолета Георгиевна поднялась из-за стола, гневно стукнув расписной чашкой о хрупкое блюдце. – Я немедленно звоню Марине!
И фурией вылетела из столовой.
– Бильярд, пап?
– Можно, – кивнул старшему сыну Станислав Владимирович.
– Италия, – мечтательно улыбнулась Тамара, связывая собеседниками путами светской болтовни. – Игорь, ты был прав, она невероятная.
Следующие пятнадцать минут Тамара пела оду изящному великолепию Миланского собора, с придыханием рассказывала о неописуемом чувстве, которое охватывает при виде 'Тайной вечери', рассыпалась в комплиментах солистам Ла Скала, умолчав при этом о часах, проведенных в многочисленных бутиках. Игорь слушал рассеянно, вставляя только короткие реплики. Впрочем, его участие в беседе было строго необязательным. Похоже, Тамара готовила выступление для свекрови, а на девере решила лишний раз потренироваться.
– Игорь Станиславович, – домработница Катя робко заглянула в столовую, – там вас Виолета Георгиевна просит к ней в кабинет.
В изумрудных глазах Тамары мелькнул азарт гончей, почуявшей раненую добычу. Когда Игорь вышел, она поспешно вернулась в гостиную, выхватила из сумочки телефон и набрала Марину.
Виолета Георгиевна нервно постукивала антикварным ножом для бумаги по столешнице красного дерева. Перламутровая птица в немом ужасе таращилась на роковой таран, пока промахивающийся, но совсем скоро… От неминуемой гибели инкрустацию спас Игорь. Он зашел в полную молчаливого негодования комнату, оглянулся и остался стоять. Долго находиться здесь Игорь не мог. Розовая гамма кабинета, винтажная мебель, кружевные салфеточки, книги, которые подбирали в тон, и декоративные тарелочки на стенах запускали в организме неконтролируемую реакцию. С одной стороны, хотелось отчитать дизайнера, подшутившего над матерью и оформившего кабинет в стиле Долорес Амбридж, а с другой – сказать спасибо. В такой обстановке серьезно относиться к выволочкам уже не получалось. Не позволяли умилительно взирающие с тарелочек котята с огромными бантами.
– Игорь, я всегда старалась быть снисходительной к твоим ошибкам, – Виолета Георгиевна решила не тратить время и запал зря. – Но, как ты мог изменить Марине, да еще позволить своей любовнице напасть на бедную девочку?!
А он, наивный, думал, театр абсурда закончился. Увы, до этого момента играли вступление.
– Мама, – ошеломленный Игорь присел на розовую козетку, – что ты такое говоришь?
Перламутровая птица получила-таки рукояткой в глаз, а Виолета Георгиевна поднялась из-за стола и засеменила к сыну. Приложила ко лбу пухлую руку, пристально рассмотрела уставшее лицо.
– Что случилось, Игорь? Скажи мне. Я, в конце концов, твоя мать! И я волнуюсь.
– Марина ушла, мама, – сдался Игорь. – В среду.
– Да, да. Я, конечно, не понимаю этого вашего решения пожить какое-то время раздельно. Нам с твоим отцом никогда не нужно было проверять чувства, но, пожалуй, современные нравы допускают такое поведение.
– Пожить раздельно?
Игорь заморгал так часто, что нарисованный котенок бодро помахал ему лапкой. Или покрутил ею у виска.
– Марина так сказала?
Он все еще надеялся очнуться от этого сюрреалистического кошмара.
– Да. Разумеется, это было до того, как она увидела тебя с той ужасной женщиной. Кто она, Игорь?
– Мама, я не понимаю, о ком ты говоришь, – он снял очки и устало потер переносицу.
– Марина сказала, что видела тебя в торговом центре, – тону Виолеты Георгиевны позавидовал бы Кашпировский. – Ты был с женщиной, брюнеткой. Марина подошла поздороваться, а эта особа оскорбила ее и напала. В публичном месте, средь бела дня. Игорь, как ты мог это допустить?!
Наверное, в глазах Игоря отразилась вся полнота его искреннего недоумения, которое, не носи он гордое звание кандидата филологических наук, впору назвать другим, более емким словом.
– Марина тебе такое сказала? – механически уточнил он.
– О, поначалу она не хотела говорить. Это ведь такой стыд, Игорь. Скандал, при людях…
Виолета Георгиевна сокрушенно покачала головой.
– Мама, все было совершенно не так.
– Не так? – она оживилась и присела на козетку. – А как?
– Марина ушла от меня. Не на время, навсегда.
Виолета Георгиевна посмотрела на сына так, будто он перед самым выходом в гости испачкал новый костюмчик.
– Игорь, я допускаю, что вы с Мариной не поняли друг друга. Вы, мужчины, иногда не чувствуете такие тонкие нюансы. Тебе стоило немедленно позвонить мне. А сейчас, я даже не знаю, как можно это исправить.
Попытка достучаться ушла в молоко. Игорь надел очки, обреченно посмотрел на мать и тихо сказал:
– Ничего не нужно исправлять, мама. У меня все хорошо.
– Да что ты такое говоришь? – она заглянула ему в глаза. – Ты явно не в себе, Игорь. Или…
Виолета Георгиевна судорожно вздохнула, прижимая ладонь к бледно-розовым губам.
– Игорь, сынок, ты что, принимаешь наркотики?
Он встал, обернулся, отработанным жестом поправил оправу и очень сдержанно произнес:
– Я не принимаю наркотики, мама. У меня все в порядке. И мы с Мариной расстались. Спасибо большое за обед. Извини, но мне нужно ехать. Попрощайся за меня со всеми, пожалуйста.
– Игорь, мы еще не закончили! – мячиком подскочила Виолета Георгиевна. – Я хочу знать, кто она.
– И если Марте Иосифовне все же нужен будет специалист, позвони мне.
Он так демонстративно проигнорировал вопрос матери, что та оторопела. Воспользовавшись замешательством в рядах противника, Игорь попрощался и поспешно отступил.
