Глава 15
– Что происходит?
Спокойствие, с которым прозвучал этот вопрос, удивило в первую очередь задавшего его Игоря. Он застыл в дверном проеме, с внезапной апатией рассматривая изменившуюся обстановку в комнате.
– Отрабатываем технику безопасности, – не опуская руку с пистолетом, сказала Серафима.
Они с Аргитом стояли друг напротив друга, как стрелки в вестернах. Вот только расстояние было не больше полутора метров, а оружие лишь у одного.
– У вас пистолет, – Игорь натянул костюм Капитана Очевидность.
– Это? – Серафима перевела взгляд на зажатый в руке предмет. – Это травмат. Пустой. И…
В следующую секунду скульптурная группа в гостиной изменилась. Игорь привалился к дверному косяку. Савелий сочувствующе протягивал ему чашку с водой. Аргит прижимал к себе Серафиму, фиксируя ее левую руку и вытянув правую. Дуло пистолета смотрело в потолок. Пойманная девушка пару раз дернулась, черный затылок ткнулся в грудь мужчине.
– Хорошо, – сказала, впечатывая пятку в голень Аргита.
С таким же успехом она могла пнуть бревно.
– Что вы делаете? – устало произнес Игорь, принимая из рук домового чашку. – Спасибо, Савелий.
– На здоровьице, барин. Может, вам валерьяночки? Али покрепче чего?
– Нет, благодарю. Так что вы делаете, Серафима.
– Аргит, отпусти.
Она положила пистолет на столик, покрутила правой кистью, убеждаясь, что ее держали, как фарфор династии Мин, и, поджав ногу, плюхнулась на диван.
– Он взял оружие, – Игорь покосился на Аргита.
– Пустой же, говорю вам. Только попросите его, аккуратно. Погнет еще.
Дождавшись, когда Игорь переведет ее просьбу, она продолжила:
– Раз уж этот безлошадный рыцарь решил меня защищать, нужно убедиться, что он не нарвется на пулю. Или случайно не прибьет стрелка.
– Послушайте, это уже не смешно, – Игорь в один глоток осушил половину кружки. – Откуда у вас пистолет?
– Из магазина, – спокойно ответила она. – Хотите лицензию покажу? И это, кстати, травмат, а вот у ребят из первого отдела боевое. Интересно, как они разрешение получали.
– Охранники?
Игорь вспомнил отцовское сопровождение. Во взгляде Серафимы промелькнуло уважение.
– Скорее всего. С такой инфраструктурой брать левый ЧОП было бы странно. А ребята там серьезные.
– Это вы по Гаянэ Церуновне судите? – улыбнулся он, присаживаясь на диван.
Серафима недоуменно посмотрела на мужчину, а потом, вспомнив, что так и не рассказала о вчерашнем интервью с вампиром, грустно усмехнулась.
– И по ней тоже. Помните, я вам историю обещала?
Пока она говорила, опуская излишне натуралистические детали, Савелий, тихо жаловался раскидистому растению на подоконнике, что в организме вконец обнаглевших упырей наблюдается критическая нехватка серебра и осины. А Игорь устало откинулся на спинку дивана, чувствуя, будто его силой прокатили на американских горках. Когда ты взрослый состоявшийся мужчина, доцент и кандидат наук трудно поверить, что для кого-то ты всего лишь еда. И шансов против этого кого-то у тебя, как у хромого таракана против тапка. Слова Серафимы, которые она в запале бросила Аргиту наконец обрели смысл и пугающую глубину. Ту самую, где водятся чудовища. Интересно, можно ли с ними договориться? Память услужливо подкинула классическую реплику: 'Не ешь меня, добрый молодец. Я тебе еще пригожусь'. Игорь поморщился.
– Выпить хотите? – участливо предложила Серафима.
– Я за рулем, – он помассировал виски.
– Такси?
– Нет, – мужчина поднял тяжелую голову, – нельзя. Мне завтра за город ехать. Я лучше домой. Такие новости, как любила говорить моя няня, нужно переспать.
– Знаете, – сумрачно ухмыльнулась Серафима, – мне почему-то кажется, в ближайшее время нам придется много чего пересыпать.
Игорь снял очки, уронил руки между коленями, тряхнул головой в надежде разогнать невеселые мысли и криво улыбнулся:
– Ваш оптимизм крайне заразителен.
– С удовольствием подцепила бы ваш, – она подколола совершенно беззлобно, – но, боюсь, исход будет летальным, а у меня куча неоконченных дел.
Игорь прищурился, рассматривая решительно поджатые губы и упрямую складку между сведенными бровями.
– И вам совсем не страшно?
Она смеялась громко, сильно запрокинув голову и прикрывая рот тыльной стороной ладони. Савелий, кряхтя, отправился на кухню за водичкой, Аргит оторвал взгляд от планшета и, убедившись, что ему не показалось, поинтересовался по какому поводу веселье. Наконец Серафима вытерла глаза, жестом отвергла принесенную домовым чашку и, небрежно пожав плечами, сказала.
– Страшно. Но разве это повод отступать?
– Действительно, – Игорь задумчиво поправил очки. – На завтра у вас какие планы?
– Работать, – выдохнула Серафима. – Увы, без моего непосредственного участия статьи писаться отказываются.
– Вы не поверите, – он поднялся с дивана, – но, у меня с докторской аналогичная ситуация.
Айн, завидев, что хозяйка направилась в коридор, немедленно подскочил с лежака и начал прыгать вокруг нее со звонким лаем.
– Игорь, – сказала она, открывая перед ним входную дверь, – удачи вам там завтра. С поездкой.
Ее голос был теплым, как прогретый южным солнцем песок, а на губах лучиком мелькнула легкая улыбка.
– Спасибо, – от неожиданности он замешкался с ответом. – Я буду к шести, как договаривались.
– Напомню Аргиту, чтоб сделал уроки, – ухмыльнулась Серафима, закрывая дверь.
Воскресные обеды в семье Сазоновых проходили с церемонностью приемов в Букингемском дворце. Ровно в двенадцать открылись автоматические ворота и в облагороженный элитным ландшафтным дизайном двор заехал новенький внедорожник премиум-класса. Сегодня Андрей был первым, впрочем, как и всегда. Заглушив двигатель, он открыл водительскую дверь, уверенно перебросил через порожек ногу, упакованную в классические брюки, пружиняще ступил на пятку, защищенную подошвой оксфордов и, наконец, явил миру все сто восемьдесят семь сантиметров себя любимого. Ростом, повадками и фигурой он пошел в отца. Только если Станислав Сазонов давно махнул рукой на звание кмс по греко-римской борьбе и предпочитал спортзалу баньку, то старший сын форму поддерживал и неустанно улучшал.
Выйдя из машины, он поймал холодный взгляд жены, нетерпеливо постукивавшей каблучками брендовых сапожек по коричневым плиткам подъездной дорожки. Тамара нарочито небрежным движением поправила укладку, ради которой час просидела в салоне, стряхнула невидимые пылинки с полушубка из чернобурки и взяла у запыхавшейся няни полуторагодовалого Станислава. Андрей взял за руку пятилетнюю Маргариту и образцово-показательная семья направилась к дому. За ними, прижимая к боку объемную сумку с детскими вещами и игрушками, семенила Нюша.
Игорь наблюдал за процессией с водительского сидения своего седана. Брат совершенно точно видел его, но не подождал. Обычно Марина выпрыгивала из машины, стоило той затормозить и громко окликала Тамару. С радушием самок богомола женщины бросались навстречу друг другу, расцеловывали воздух в пяти сантиметрах от щек. Потом Марина щедро глазуровала детей комплиментами, а гордая мать сдержанно принимала их, иногда поправляя на костюмчиках большие декоративные булавки. От сладости этих сцен у Игоря сводило челюсть.
Он посмотрел на часы. До конца экзекуции оставалось двести тридцать минут. К сожалению, правило раньше сядешь, раньше выйдешь на семейные обеды не распространялось. За прошедшие дни он настолько выпал из этой своей жизни, что от необходимости вновь влезать в старые сапоги по телу шла ощутимая дрожь. Сапожки оказались испанскими.
– Да, мама, – Игорь подхватил телефон, разразившийся гневной трелью. – Я уже подъехал, сейчас буду.
Пока в столовой накрывали, Сазоновы старшие традиционно уделяли внимание внуками. Когда Игорь переступил порог гостиной в подчеркнуто английском стиле, Виолета Георгиевна, восседавшая в кресле с видом королевы-матери, слушала стишок в исполнении пятилетней Маргариты. Малышу повезло больше – дедушка качал его на коленях, периодически показывая козу.
– Игорь, – хозяйка дома заметила сына. – Ну наконец-то! Ты пропустил выступление Марго, а она просто восхитительно читала. Мне кажется, у нее настоящий лондонский акцент. Марго, расскажи еще раз для дяди Игоря.
Девочка мышонком посмотрела сначала на бабушку, затем на мать, расположившуюся на диване, и обреченно развернулась к Игорю.
– Мама, я слышал последние предложения, – сказал он, – у Марго отличное произношение.
– Она унаследовала бабушкину способность к языкам, – сладко улыбнулась Тамара. – Здравствуй, Игорь, а где Марина?
Он едва заметно поморщился, но ответить не успел.
– Мариночка заболела, – с выразительностью провинциального трагика вздохнула Виолета Георгиевна. – Она звонила сегодня, у бедняжки был совсем больной голос. Она не хотела подвергать опасности детей. Но передавала всем привет. Игорь, я надеюсь, вы пригласили врача?
– Марина звонила тебе сегодня?
На лице Игоря было написано такое удивление, что его удалось разглядеть даже всецело погруженной в собственные переживания Виолете Георгиевне.
– Ну, разумеется. Она так расстраивалась, что не увидится с семьей. Ты же прекрасно знаешь, какая она домашняя девочка. Сейчас это такая редкость.
Виолета Георгиевна бросила выразительный взгляд на старшую невестку. Тамара сменила приветственную улыбку на соглашающуюся.
Маленькая Маргарита все еще стояла перед бабушкой, хлопала зелеными, как у матери глазами, и растерянно мяла подол сарафана в шотландскую клетку.
– Мне читать опять, мама?
– Нет, иди поздоровайся с дядей.
Девочка заводной игрушкой развернулась и пошла навстречу Игорю. Каблучки нарядных туфелек робко стучали по дубовому паркету.
– Здравствуй, дядя Игорь, – она смущенно улыбнулась.
– Здравствуй, Марго.
Игорь присел на корточки.
– Я выучила новые стихи.
– Я слышал. У тебя очень хорошо получается.
– Хорошо, как у тебя?
– Даже лучше, – подмигнул Игорь.
– Ну вот и решили, – хохотнул с дивана Андрей, – вырастет, поступит к тебе на кафедру. Ей все равно с каким дипломом дома сидеть, а ты наконец-то семье поможешь.
Игорь скрипнул зубами, Станислав Владимирович ухмыльнулся в усы, Тамара потупилась, а Виолета Георгиевна возмущенно воскликнула.
– Андрей!
– Да, мама?
Он подарил ей ангельски невинный взгляд.
– Ты не поздоровался с братом.
Андрей Сазонов вальяжно поднялся, подошел к выпрямившемуся Игорю, глянул сверху вниз.
– Ну, привет, младшенький. Выглядишь не очень. Неправильные глаголы замучили? – заканчивая фразу Андрей, машинально посмотрел на отца.
Станислав Владимирович улыбнулся. Игорь не стал оглядываться, догадался по довольному лицу брата.
– Здравствуй, Андрей, – процедил он сквозь зубы. – У меня все хорошо. Ценю твое беспокойство.
– Вот я ценю, брат, что с твоей работой последний раз я о тебе беспокоился в эпидемию птичьего гриппа.
– Андрей!
– Сама же назвала его кафедру курятником, – пожал широкими плечами.
– Этого совершенно не может быть! – отмахнулась Виолета Георгиевна. – Кстати, Игорь, я вчера встречалась с Мартой Иосифовной. Ты помнишь Марту Иосифовну, вы с ее Женечкой вместе ходили в музыкальную школу? Она спрашивала, не можешь ли ты позаниматься с ее старшим внуком. Я, конечно, сказала, что ты очень занят докторской, но она так просила.
Во вкрадчивом медовом голосе матери Игорь кожей почувствовал ту самую интонацию. Перед ней пасовал даже Станислав Владимирович, успокаивая себя, мол, баба-дура, чего с нее взять. Пусть играет. В преданную жену, идеальную хозяйку дома, героическую мать великого пианиста. Последний гамбит бессовестно сломал Игорь. Он оказался способным, но, увы, не гениальным мальчиком. И отнес документы на филфак. Виолета Георгиевна скандалила, пока не закончились экзамены в консерватории. А потом передумала, обставив все так, будто это ее идея. И с тех пор ждала, когда младший сын станет профессором. Он работал над этим, но, как виделось матери, недостаточно усердно. Иногда Виолета Георгиевна была готова сдаться и согласиться с мужем, который последние годы все громче твердил о необходимости привлечь младшего к семейному делу. Андрею нужен был помощник из своих.
– Я как раз взял ученика на интенсивный курс, мама. Но я могу порекомендовать Марте Иосифовне хорошего специалиста.
– А, может, ты передашь этого своего ученика тому специалисту? На время. Марта Иосифовна так мне помогла с фондом…
Мысль променять одного из Туата де Данан на внука Марты Иосифовны задерживаться в голове категорически отказывалась.
– Исключено.
Игорь произнес это настолько резко, что на него удивленно посмотрели все.
– Игорь?
– Я подписал контракт, мама.
– Но Марина мне ничего не говорила ни о каких учениках!
Виолета Георгиевна капризно выдвинула вперед подбородок и сжала на коленях пухлые кулачки.
– Марина и не могла тебе сказать. Я взял этот проект после того, как мы с ней расстались.
И когда все собравшиеся застыли в паузе, достойной незабвенной Джулии Ламберт, в гостиную вошла домработница Катя. Ее 'Кушать подано!' было безупречно по форме, содержанию и верности момента.
