Глава 12
– Да вы, блин, издеваетесь?! – выдохнула Серафима, выходя из машины.
Перед массивными дверями волновалась разноцветная человеческая многоножка. Неоновая вывеска 'Маскарад' текла кровавыми светом, отчего счастливчики, оказавшиеся в голове очереди, имели несколько нездоровый вид. Девы переминались с ноги на ногу и подлизывались к вышибале, парни пытались сунуть ему купюру, но аккуратно, на рожон не лезли. Комплекции хранителя врат мог позавидовать молодой Шварценеггер.
– Ну, чего встали, как у мавзолея? – Захар сунул ключи в карман. – Идемте.
Он уверенно направился к входу. Серафима зло выпустила воздух через сжатые зубы, подошла к Аргиту и аккуратно взяла его под руку. Внутри должна быть пропасть народа.
– Има?
– Мы идти туда, – она указала на дверь. – Там люди. Много.
– Бояться не надо, – длинные пальцы накрыли ее кисть.
– Да я не…
Серафима попыталась составить в голове объяснение, но, налетев на языковой барьер, сдалась. Просто кивнула и потянула Аргита к Захару, который уже достиг бархатной границы. Под возмущенные выкрики очереди, они беспрепятственно прошли в здание.
За дверями начинался длинный сводчатый коридор. Кирпичная кладка стен контрастировала с черным глянцем пола. Свет галогенных ламп, вмонтированных вровень с плинтусом, придавал помещению таинственный и самую малость зловещий вид. Захар провел их мимо арки, изрыгающей свет и неизвестную Серафиме музыку, до тупика в дальнем конце. За монолитной, на первый взгляд, поверхностью открылась проходная комнатка, где перед мониторами системы видеонаблюдения скучал неожиданно тщедушный охранник.
– Оружие сдайте, – он поставил на стойку два пластиковых ящичка.
Захар спокойно положил в один пистолет и запасную обойму.
– Ну? – охранник уставился на Серафиму.
Та, ругнувшись, задрала куртку.
– Травмат, – фыркнул Захар. – И пули, небось, обычные.
– А какие должны быть?
Расставшись с пистолетом и шокером, Серафима покосилась на чужое добро.
– Специальные, – поднял указательный палец Захар.
– А конкретнее?
– А конкретнее только с допуском, – довольно осклабился мужчина.
– Куда нам? – обратилась к охраннику Серафима.
Демонстративно проигнорированный Захар, хмыкнув, шагнул к автомату с напитками и снеками. За ним открылась неожиданная лестница вниз.
Помещение, куда они попали спустя несколько ступенек, оказалось современным и весьма уютным. Одну стену занимал бар с полагающейся по стандарту деревянной стойкой, высокими стульями и внушительным ассортиментом алкоголя. На второй висел самый здоровый телевизор из всех, что когда-либо видела Серафима. Львиную долю пространства посередине поглотил огромный мягкий диван. На нем с ногами сидела Гаянэ Церуновна и неизвестный блондинистый парень. Больше в комнате никого не было.
– А вот и они!
Старший инспектор поприветствовала вошедших взмахом бокала.
– Вечер добрый, – поздоровался Захар, – вот, доставил в целости и сохранности.
– Ай, молодец, – улыбнулась Гаянэ, – можешь возвращаться.
– А кофе на дорожку можно?
– Максимилиан? – Гаянэ обратилась к парню, щелкающему пультом телевизора.
– Чего? – встрепенулся тот.
– Кофе, говорю, на дорожку можно, – браво ухнул Захар.
– Можно, скажи в баре, я разрешил, – отмахнулся блондин.
– Спасибо, ваше сиятельство!
Захар по-военному развернулся и, чеканя шаг, покинул комнату.
– Позер – фыркнул Максимилиан, отбрасывая пульт.
В два прыжка перелетел за стойку.
– Что пьешь? – кивнул Серафиме.
Она прищурилась, встретившись глазами с Гаянэ, в упор посмотрела на странного бармена и, мысленно плюнув на все с высокой скалы, сказала:
– Односолодовый. Лед отдельно.
– Тридцатилетняя выдержка, норм? – приподнял светлую бровь.
– Ого, – оживилась Серафима. – Давайте две. Аргит, – она развернулась к спутнику, – пить? Кофе?
– Кофе, – бесстрастно произнес Аргит, не сводя с Максимилиана настороженного взгляда.
Хозяин достал тяжелый стакан, щедро плеснул туда из бутылки, которую украшала стилизованная оленья голова, и подвинул к Серафиме вместе с ведерком, полным умирающих ледяных кубиков. В воздухе разлился запах денег. Серафима сделала аккуратный глоток. Зажмурилась чувствуя, как янтарный напиток, возбудив все нужные рецепторы, мягко скользнул в горло.
– Серафима-джан? – раздалось совсем близко.
– Гаянэ Церуновна, – не открывая глаз, сказала Серафима, – будьте человеком, а? Дайте мне спокойно допить, и я отвечу на все ваши вопросы.
Максимилиан надоил из кофемашины чашечку американо, элегантно водрузил вместе с сахарницей перед Аргитом. Тот все еще глядел на хозяина, как эколог на нефтяное пятно. Когда живительная влага в стакане иссякла, и Серафима заставила себя вернуться в вечер очередного трудного дня, мужчины все еще играли в гляделки. Гаянэ, небрежно облокотившись на стойку и закинув одну стройную ногу на другую не менее стройную, наблюдала за этим странным поединком.
– Крутотенюшка.
Хмыкнул Максимилиан, переходя на язык, к которому Серафима уже начала привыкать. Слов она по-прежнему не разбирала, но опознать могла. Брови Аргита дернулись, но взгляда он не отвел.
– Он что тоже специалист по новоанглийскому периоду? – Серафима качнулась в сторону старшего инспектора.
– И по нему в том числе, – Гаянэ улыбнулась в бокал. – Почему мне не позвонила, когда девушку нашла?
– А толку? – Серафима покрутила в пальцах стакан. – Во-первых, вы не скорая, а, во-вторых, вон и так доложили. Найдете этих?
– Зачем искать? Передадим приметы семье, она выдаст нарушителей.
– Да неужели?
В тоне Серафимы прорезался скепсис журналиста, несколько лет отработавшего на криминальных новостях.
– Ужели, – включился в разговор Максимилиан. – Повторить?
Серафима молча пододвинула стакан и покосилась на Аргита. Тот спокойно прихлебывал кофе. Струна напряжения, протянувшаяся между мужчинами, похоже, ослабла и завязалась веселым бантиком.
– Суд устроите? – сейчас она добавила в виски лед.
– Суд – это долго и скучно, – Максимилиан хищно улыбнулся. – Они просто чистосердечно признаются, а потом их накажут.
– Ну, да, быстро и весело. Нас зачем сюда вызвали?
– Уточнить кое-что, – качнула бокалом Гаянэ. – Макс?
– Похоже, один из неудачников попробовал воспользоваться даром убеждения, а второй бросился на Серафиму.
– С даром не получилось? – прищурилась старший инспектор.
– Даже у меня, – отчего-то довольно заявил Максимилиан. – А нападавшего он просто перехватил и отправил полетать. После этого они и дали деру.
Он обратился к Аргиту с короткой фразой, тот кивнул. Серафима крепко сжала стакан.
– У меня вопрос, – подняла на Гаянэ мрачный взгляд.
– Спрашивай, Серафима-джан?
– Как получить эти ваши специальные пули?
Гаянэ с одобрением посмотрела на девушку.
– В понедельник тебе позвонят из девятого отдела. Если пройдешь обучение, получишь, и не только их. А бытовые средства защиты есть в магазине «Тысяча мелочей», адрес на сайте.
– Спасибо, Гаянэ Церуновна.
– Просто Гаянэ, – она протянула бокал.
Серафима легонько прикоснулась к стеклянному бутону своим стаканом.
– Кстати, о магазинах, – вынырнув из-под стойки, Максимилиан положил перед Серафимой пачку купюр, – это на текущие расходы. Одежду ему купить вот прям срочно. Я тебя сейчас наберу, запишешь номер. Днем на звонки отвечает мой ассистент, но она в курсе дела.
– Чеки собирать?
– Чеки? – он поднял глаза от телефона.
– Ну, да, – она пожала плечами, – или вам отчитываться не нужно?
– Собирай, – лукаво улыбнулся Максимилиан, нажимая и сбрасывая вызов. – А, знаешь что. Все собирай, вообще, все. Хочу посмотреть на лицо Инги, когда я ей это принесу.
– Ладно, – понимающе хмыкнула Серафима. – Если вы уже все выяснили, то мы пойдем. С вами, конечно, весело, но у меня тренировка с утра, а потом марш-бросок по магазинам.
– Еще полчасика? – Максимилиан поднял бутылку с оленьей головой.
Половина часа незаметно превратилась в целый и еще три четверти. В конце концов Серафима просто встала, заявила, что ей как человеку обычному давно пора спать, попрощалась, поманила Аргита и пошла к выходу.
Толпа на улице поредела, но еще сохраняла признаки жизни. Топтавшиеся в авангарде исходу двух тел явно обрадовались и три улыбающиеся девицы немедленно скользнули в дверь. Серафима поманила Аргита подальше от людей и освещения. За углом не было ни того, ни другого. Она достала сигарету, покрутила ее в пальцах, а потом резко подняла голову.
– Спасибо, – сказала серьезно и добавила по-английски. – Спасибо. Большое. Ты сегодня спасать мою жизнь.
В темноте его лица было не разглядеть, но голос прозвучал теплым летним ветром.
– Бояться. Не надо. Я буду защищать.
– Почему?
Серафима сжала кулак, чувствуя, как рвется папиросная бумага, а пальцы покрываются табачной трухой. Почти встала на цыпочки, вслушиваясь в странные слова.
– Не понимаю, – грустно улыбнулась, мазнув по глазам тыльной стороной ладони.
– Я скажу Игор. Он скажет по-русски.
– Хорошо.
Она посмотрела на часы. Такси уже должно было подъехать. Серафима отряхнула руки, спрятала их в карманы и направилась к парковке. Аргит, старательно имитируя походку Игоря, шагал рядом. От этого становилось как-то спокойнее.
– Блинская архаика! Будто час пергамент жевал!
Максимилиан нырнул под стойку, достал из холодильника внушительную термокружку, с которой тревожно взирала парочка из «Сумерек», и сделал щедрый глоток.
– И? – Гаянэ закончила набирать сообщение.
– Прогуливался перед сном, споткнулся, упал, очнулся в странном месте. Пытался вернуться домой, не смог.
– Врет?
– Скорее недоговаривает, – Максимилиан в два прыжка переместился на диван.
– Как думаешь почему?
Гаянэ аккуратно сошла с высокого стула. Поправила юбку.
– Без понятия, – он развел руками, – я не специалист по психологии выходцев из других миров. Ты же проверила все его передвижения здесь, рассказ девушки подтвердился. Сам он вернуться не может, в этом я уверен. Но о возвращении говорил спокойно, значит, ничего криминального по их меркам не совершил. А вообще, прикольный товарищ.
– Прикольный?
Гаянэ уже подхватила из-за стойки сумку и направилась к вешалке для одежды, но, услышав последнюю фразу, удивленно обернулась.
– Ага, – Максимилиан забросил ноги на журнальный столик.
– Чем же? – она приподняла вороную бровь.
– Ну-у-у, – парень довольно потянулся, – как тебе сказать…
Кошачью минутку прервал громкий речитатив. Максимилиан лениво посмотрел на экран телефона, и в долю секунду выпрямился с цветистым ругательством. Судя по количеству задействованных во фразе языков, звонящему были не рады.
– Да, Камилла.
Гаянэ бросила на него сочувствующий взгляд и быстро вышла из комнаты.
– Мы не будем это обсуждать. И хорошо, что она жива, иначе я бы лично вытолкнул обоих на солнышко. Нет, никакого разбирательства, никакого суда. Ты найдешь их и накажешь лично. И, знаешь, пожалуй, я буду при этом присутствовать. Все. Сообщишь мне, где пройдет церемония. И…
Максимилиан замолчал, вслушиваясь в затихший черный пластик.
– Вот упырья стерва! – телефон полетел на диван. – Опять трубку бросила. И говорил же Михелю, не связывайся с ней. Но нет! Ах, моя судьба, ах, моя истинная пара. Нам суждено быть вместе в веках. Идиот!
Последнее слово он выкрикнул в лицо бледному юноше, виновато смотрящему с картинки на термокружке. Допил залпом, презрительно скривил порозовевшие губы, и, обернувшись нетопырем, вылетел в вентиляцию. Граф Максимилиан фон Берг очень не любил незаконченных разговоров.
