Глава 10
СЕРЕБРЯНОЕ ЦАРСТВО
— А почему Серебряное царство так называется? — задала я вопрос, как только первые чарки были подняты и мужчины довольно расслабились.
— А у нас, красавица, самородное серебро в больших количествах имеется. Добываем, слитки льем, вот и название прижилось. — Финист ласково улыбнулся. — Неужто никогда в нашем царстве не была?
— Не приходилось.
— Зря. Места наши красивые. Тебе понравятся.
— Не сомневаюсь. — Я поощрительно взмахнула ресничками. Если уж флиртовать, так от души.
— А ты сама откуда, девица?
— Из дальних краев.
— А точнее? — Гость подался вперед. Даже Кощей навострил уши: чего невеста скажет, как отбрехается?
Я усмехнулась. Чудаки, неужто думают, правду поведаю? Правда она ведь тоже разной бывает. Сегодня моя правда опиралась на давно придуманную Чаяной легенду.
— Из далеких мест. Очень далеких. Вы наверняка о таких и не слышали.
— И все же? — не сдавался Финист. — Много где я бывал, авось и проезжал мимо.
— Нет, не думаю. — Мне понравилось нескрываемое любопытство в глазах красавца. — Родилась я в великой стране, огромной, как половина земного шара.
— Половина чего?
— Как половина мира, что на трех китах стоит, — поправилась я, вспоминая, в какой сказке оказалась.
Финист вздернул брови.
— Какие киты? Ведь мир это яйцо.
— Какое яйцо? — настал мой черед удивляться.
— Ну как же… Посередине вселенной, подобно желтку, расположена сама Земля. Верхняя часть — наш живой мир, мир людей. Нижняя сторона — мир мертвых. А чтобы попасть туда, надо пересечь океан-море. Или прорыть колодец насквозь, и камень будет падать в этот колодец двенадцать дней и ночей. Вокруг Земли расположены девять небес. Каждое имеет свое предназначение: одно — для солнца и звезд, другое — для месяца, еще одно — для туч и ветров и так далее. — И, видя явное замешательство, Финист заботливо поинтересовался: — А разве у вас не так?
— Э-э-э… так. Все так, конечно.
Первым не выдержал Кощей, тихонько хмыкнул. Потом широко и задорно улыбнулся сам Финист.
— Ты все наврал? — возмутилась я.
— Не наврал, а пошутил. Ты тоже хороша, начала про китов вешать. Еще бы черепаху вспомнила.
— А я и вспомнила. — Мне стало стыдно. Видимо, сказка не такая древняя, раз герои знают, что земля круглая. — Просто забыла, что наши уровни развития совпадают.
— И с каким же царством совпадают наши уровни? — прищурился Кощей. — Столько времени прошло, а я так и не поинтересовался, откуда ты, невестушка? Из какого царства? И не говори, что Лукоморское, не поверю.
— Из Московского я!
— Что-то не слышал я о таком.
— Говорю же, далеко находится. На лошади не доехать.
— Морем плыть?
— Ага.
— И как же ты в Лукоморье-то оказалась?
— Так это, в полон меня взяли. Своих-то девок в качестве невест отдавать не хотели, вот меня, полонянку, и подарили.
Финист и Кощей переглянулись.
— А где, говоришь, Московское царство?
— За семью морями, — не растерялась я. — За шестью пустынями, пятью долинами. За четырьмя лесами, тремя болотами. Двумя холмами и…
— И одной горой?
— Верно. Откуда знаете? Все-таки бывали?
Гость бросил вопросительный взгляд на старика. Ты, мол, что-нибудь понимаешь?
Кощей пожал плечами: а я говорил, что бедовая, но ты сам такую хотел. Вот давай уговаривай.
Молчаливый диалог продолжался всего пару секунд, но оказался таким насыщенным, что мне хватило одного лишь взгляда, чтобы понять, о чем речь.
— А ты ведь не из чернавок, милая. — Финист словно ненароком дотронулся до моей руки.
— Не из чернавок.
— А кто? Хотя позволь, сам угадаю… Купеческая дочка?
Я хмыкнула. Все по тому же сценарию, что и Чаянка гадала. Интересно, быстро ли до царевны очередь дойдет?
— Не купеческая.
— Неужто боярская? — Рука красавца сжала мою ладонь.
— Нет, гость дорогой, не боярская, — улыбнулась, но руку высвободила. Рано еще.
— Княжеская?! — Кощей приоткрыл рот.
Удивлен, любезный? Это хорошо. Сейчас вообще ошалеешь.
— И не княжеская, — скромно ответила я, опуская очи.
Воцарилась тишина, а потом раздался настороженный вопрос:
— А чья?
— Царевна я. Любимая дочка владыки Московского царства. — И зачем-то добавила: — Младшенькая.
Глаза Финиста загорелись. Еще бы, не каждый день выпадает возможность взять в жены царевишну. А вот Кощей как-то враз приуныл.
— Что ты, царь-батюшка, расстроился? — склонила я голову к жениху. — Не рад, что невеста не из простых?
Старик поморщился, но ничего не ответил. Странно. Разочарован, что ли?
Финист же, наоборот, удвоил напор и сейчас разливался соловьем, расписывая красоты Серебряного царства.
— Тебе там понравится, красавица! Жить там только в радость!
— А чего мне там жить? — удивилась я. — Я вроде за Кощея замуж собираюсь, а он к твоему царству отношения не имеет.
Наш гость смутился (или сделал вид, что крайне смущен) и тихо спросил:
— Неужели он так крепко поселился в твоем сердце, что уже не вытравишь?
А я так же тихо ответила:
— Разве у меня, бедной полонянки, есть другой выбор? — И вновь скромно глазки опустила.
Финист расправил плечи. Довольный. Сразу видно, что именно такого ответа ждал. А Кощей, наоборот, как-то сник, хоть и старался держать на лице улыбку.
— А может, в сад выйдем? Как думаешь, царь-батюшка, прогуляемся немного? А после обед продолжим. — Финист широко улыбнулся.
— Вы идите, — нехотя проскрипел Кощей. — А я, пожалуй, тут останусь.
— Ну как хочешь. — Мужчина потянул меня за руку. — Прогуляемся? Сад мне покажешь.
— Да я его не знаю, не гуляла ни разу.
— Значит, я тебе покажу. Пойдем, красавица, нечего в такой чудный день сидеть во дворцовых стенах.
Я глянула в окно. Чудесный день — тучи черные, дождик начинается… Эх, чего не сделаешь ради будущей свадьбы!
— Пойдем.
Финист торопливо подхватил меня под локоть и поволок через все коридоры прямиком к выходу. Хм, а он неплохо знает дворец, видать частый гость.
Один-единственный раз обернувшись, я заметила Кощея, следовавшего за нами на некотором расстоянии. Так… значит, гуляем под наблюдением. Отлично!
— Расскажи о себе, Верико. — Голос Финиста, звучавший бархатной мелодией, обволакивал, очаровывал, вызывал симпатию. Ей-богу, случись все по-другому, влюбилась бы!
— А что рассказывать-то?
— Что ты любишь? Ну, например, цветы. — Он сорвал попавшуюся под руку ромашку. — Какие тебе нравятся?
— В горшках.
— Э-э…
— В земле, говорю, цветы люблю. Чтоб сами росли, а не сорванным веником в комнате стояли.
Финист стушевался.
— Похвально… А из кухни? Какие яства по нраву приходятся?
— Разные. Главное, чтобы вкусные были.
— И то верно. А что бы ты предпочла из…
Я заметила скрывшегося за соседним деревом Кощея и напустила в речь ласки:
— Да что мы все обо мне да обо мне? Расскажи ты что-нибудь.
Красавец-гость подвинулся ближе.
— Что же тебе поведать, красавица? Вроде и нет ничего интересного. Весь я как на ладони, спрашивай, что пожелаешь.
— Давно дружбу с Кощеем водишь?
— Давненько. Да только стоит ли нам о деспоте говорить?
— Почему о деспоте? — вскинулась я.
— Ну как же, как дань тебя взял, а со свадьбой не торопится. Говорит, что не решил еще ничего. Да только как тут можно не решить, милая? Где же он еще такое бесценное создание найдет? — Финист вновь взял меня за руку, нежно провел пальцами по ладони, поднес к губам. — Будь моя воля, ни минуты бы не сомневался.
Я старательно краснела, но руки не убирала. Пусть Кощей посмотрит. Может, дойдет до старого, что невесту и впрямь отбить могут. А то расщедрился: «Кусок царства не пожалею, только уговори…» Тьфу!
— Верико, душа моя, ты только слово скажи, — сразу к Кощею пойду. Последнее отдам, но тебя выкуплю.
Ага, последнее отдашь. Да старик сам за меня еще и доплачивает! Обидно-то как…
— Нет, — качнула головой я, выдерживая смущенно-ласковый тон. — Не могу. Это же предательство получается.
Сказала и будто почувствовала, как там, за деревом, сильнее забилось Кощеево сердце.
— Да и добр он ко мне. Как же ему за заботу такой изменой платить?
Послышался вздох. Кажется, проняло старичка. Ну а что хотел? Не все такие, как эта его… Зоряна. Я, например, могу и верность хранить, и мужа родного похвалить лишний раз.
Финист нахмурился. Тоже, видно, услышал, как Кощей копошится. О, точно! Вон жених мой любезный другу машет, отойдем, мол, в сторонку.
— Мне тут надо… — замялся мужчина.
— Иди.
Финист удивленно моргнул.
— Тебя мой жених ждет, поговорить хочет, — кивнула я. — И если ты ему друг, постарайся убедить, что я лучшее, что есть в его темной беспросветной жизни. А я в свою очередь обещаю, что не буду устраивать скандал и выдумывать небылицы о твоем недопустимом поведении, тем самым разрушая вашу дружбу.
— Верико…
— Что? Я забочусь о своем замужестве.
Финист прищурился.
— Какой тебе от этого прок?
Я вздохнула. Поверит?
— Люблю я его.
Не поверил.
— А если честно?
— А если честно, то он лучшее, что мне светит в этом краю. Я полонянка, забыл? Домой вернусь или нет, не знаю. А прозябать в чернавках не намерена. Помоги убедить Кощея в необходимости нашего с ним брака, и обещаю, что всегда будешь иметь поддержку в моем лице.
— Даже так?
— А что мелочиться?
Финист задумался.
Кощей внимательно поглядывал в нашу сторону, но не слышал ни слова, слишком далеко мы отошли. О да, я была осторожна!
— Дай слово, что выйдешь за него замуж, что бы ни случилось. Что не бросишь в последний момент. Не променяешь на другого.
— Обещаю.
Лицо мужчины разгладилось.
— Ну, коли так, помогу. Сделаешь Кощея счастливым, и сама горя знать не будешь. — Финист помялся, а потом вдруг добавил: — Дойди до конца, красавица, и никогда не пожалеешь о содеянном.
Я кивнула. Не сомневайся, дойду.
Кощей так и не вышел из-за дерева и, видно, всерьез думал, что я его не вижу. А может, дал возможность в очередной раз сделать выбор. Не знаю. Но его разговор с Финистом не продлился и пяти минут, после чего старик упрямо вздернул подбородок и скрылся в зеленых зарослях, а Финист вернулся ко мне.
— Ну что?
— Сетовал, что с ним ты никогда не была так ласкова, как со мной.
— Врет.
— Просил поторопиться, чтоб уговорил скорее поменять женихов.
— Обойдетесь. Оба.
— Заметил, что слишком рьяно ухаживаю за тобой. Даже заикнулся о соблюдении приличий.
— О! А ты?
— А я ответил, что он сам был не против.
— А он?
— А он ушел.
— Просто ушел?
— Не сказав ни слова.
Гм, значит, гордо вздернутый подбородок в самом конце беседы относился именно к этому моменту. Любопытно.
— Верико… — Финист с интересом следил за менявшимся выражением моего лица. — Надумала, что делать дальше?
— Надумала. Мы едем в Серебряное царство и старательно вызываем Кощееву ревность, — широко улыбнулась я и, взмахнув подолом, отправилась обратно во дворец. — Пойдем обед доедать, сообщничек, не зря же девки готовили. Да и дождик накрапывает.
Финист пожал плечами.
— Надеюсь, когда Кощей узнает обо всем, моя смерть будет безболезненной.
— Не боись, партнер. Как говорил мой батюшка, царь Московии, — прорвемся.
Обед прошел хорошо. Даже очень хорошо. Кощей злился, Финист делал многозначительные глаза, я делала вид, что млею от оказанного внимания. Все как и планировалось.
А на следующий день мы дружненько отправились в Серебряное царство. Ну а что? Позвали в гости, что ж не съездить.
— Оно красивое? — в который раз вопрошала я сидящего рядом богатыря. — Царство красивое? Не напрасно едем-то?
— Не напрасно, — отвечал он, подстегивая лошадь.
Финист оказался так добр, что решил составить мне компанию и протрястись всю дорогу в телеге. Кощей, узнав об этом, нахмурился, пошевелил бровями, но промолчал.
Ну и ладно, все равно ведь ревнует. Хоть чуть-чуть, но ревнует. Точно знаю. А я уж постараюсь, чтобы из этого «чуть-чуть» выросло большое и всепоглощающее чувство.
Интересно, а как его в себя влюбила Зоряна? Что делала? Ведь непробиваемый же мужик!
Я покосилась на ехавшего поодаль старика.
И что в нем чернавки находят? Страшный, вредный, богатый, всесильный, бессмертный… Эх, видимо, им нужно то же самое, что и мне. Иногда даже стыдно за собственную меркантильность. Ой, как тяжело нам, совестливым барышням…
— О чем задумалась? — Финист подвинулся поближе.
Я придирчиво подсчитала разделяющие нас сантиметры. Ревность Кощея — великая вещь, но перебарщивать нельзя. Не такой он персонаж, чтобы девичьи шалости прощать.
— О царе думаю.
— О Кощее, что ль?
— А о ком же еще? — Я вытянула немного затекшую ногу. — Долго мариноваться будет, прежде чем даст согласие на свадьбу?
Финист фыркнул.
— Да кто ж его знает. Человек он непростой, но коли женится, то ничего для тебя не пожалеет.
— Побыстрее бы…
Вот в таких незамысловатых разговорах и прошел весь день.
На ночь мы остановились на небольшой полянке. Расторопная стража быстро организовала ночлег, а захваченная с собой служанка соорудила быстрый ужин.
Горячая похлебка радовала обоняние, глаз и желудок. И на это, поверьте, была весьма существенная причина: если завтракали мы еще в замке, то обедать пришлось в повозке, буквально на бегу.
Я быстренько умяла положенную порцию и, блаженно сощурившись, глянула на сотоварищей. Финист хлебал так, что аж за ушами трещало. Сразу вино — богатырь. Таким еды побольше да сон подольше, и сразу силы удваиваются. Я хихикнула. Хорош! Наверняка завидным женихом числится, не то что мой. А это что такое? Ну да, ну да, чернавушка расстаралась. Любименькому царю и хлебушек подала, и квасу подлила, и в похлебку мяса двойную порцию положила. А мне? Водички побольше да капусты с верхом. А из мясного только запах.
Обиженно насупившись, я решительно направилась к Кощею.
— Мм, как пахнет! Вкусно, правда?
— Правда, — осторожно кивнул он. — Тебе что-то нужно? Похлебки не хватило?
— Похлебки хватило. Мяса не хватило, — доверительно пожаловалась я. — Поделишься?
— Я?
— Ну а кто еще? Ты царь. Я твоя невеста. Вот и заботься обо мне. По-царски.
Кощей удивленно приподнял брови. Кажется, этот жест уже вошел в привычку.
— Попроси чернавку, пусть тебе еще подольет. — Кощей явно не хотел расставаться с собственным куском.
— Ой, да зачем девочку напрягать, она и так притомилась. — Мне ничего не стоило подарить жениху широкую улыбку и усесться рядом. — Ну, давай. Делись.
— Верико…
— Что?
Я облизнулась, вызвав у Кощея мимолетный ступор, и вареное мясо тут же перекочевало с его тарелки в мою.
— Ничего. Ешь.
— Спасибо, я твоя должница. Честно-честно!
— Знаю я твое честно…
— Нет, ну правда. Вот сейчас я абсолютно искренна. Как ты можешь мне не верить?
— Значит, должница, говоришь? — Кощей с интересом смотрел, как я управляюсь с ужином.
— Ага, должница. Но в пределах разумного, конечно. Сразу говорю, от брака отказываться не собираюсь и все еще числюсь твоей невестой.
— Ну вот, — как-то слишком горестно протянул он, — а я так надеялся.
— Зря надеялся. — Мясной кусочек уменьшился вдвое. — Фу-ух, не могу больше. Ты будешь?
— Буду ли я свой ужин? — Старик вновь приподнял свои невозможные брови. — Конечно, буду. — И отобрал тарелку.
Неподалеку от нас сидел Финист и загадочно улыбался, глядя, как мы с Кощеем, мило переругиваясь, все-таки съели злополучный кусок. На двоих.
— Ого! А оно и впрямь серебряное! — Я внимательно рассматривала стену из чистого серебра. — А потрогать можно?
— Можно.
Потыкав пальчиком в благородный металл, чем вызвала усмешку у мужчин, я гордо вздернула подбородок и сказала:
— А у нас все равно лучше.
— Где? В Московии?
— Не-а. У Кощея.
Финист многозначительно посмотрел на друга: слышал, как девка сказала? У нас.
Старик пожал плечами: мало ли что говорит. Глупая еще, ляпает не подумав.
Я косилась на их молчаливые переглядывания, но не встревала. Раз Финист обещал, что поможет, значит, флаг ему в руки, пусть устраивает мою личную жизнь.
— Ну что, сразу к царю или города-села посмотрите? — Богатырь был само радушие.
— Да что их смотреть? — Кощей махнул рукой. — Видел. Пошли с Бугомиром побеседуем, а потом уж на новшества ваши глянем.
— А и правда, — кивнул Финист, первым въезжая в ворота.
Дворец здешнего царя отличался от кощеевского. Но вот в лучшую или же худшую сторону, так и не поняла. Вроде красивое здание, светлое, в солнечных лучах переливается — глазам больно. Да только мрачная роскошь, присущая всему Темному царству, куда роднее.
— Ну как? — Финист с любовью оглядел хоромы.
— Ничего, — пожала плечами я.
— Как это ничего? Красота же!
— Красота, — послушно согласилась я. — Но дома все же лучше.
— В Московии?
— Да что ты пристал с этой Московией?! — Я невольно повысила голос. — У Кощея мой дом. Как и положено добропорядочной невесте. Понял?
— Понял, как не понять. — Финист улыбнулся и повел глазами в сторону.
Я незаметно повернула голову туда же. Ага, любезный жених прислушивается. Это хорошо, это нам выгодно. Надо пользоваться ситуацией.
— Значит, не передумала за Кощея замуж выходить? И мне отказываешь? Опять?
— Мне другого жениха не надобно, ему одному сердце отдала, — сладким голосочком пропела я в ответ. Финист сделал легкую гримасу: не переигрывай. — Он же неплохой на самом деле. Добрый, внимательный.
— Неужто дорог стал? За такое короткое время?
— А я в любовь с первого взгляда верю.
— Ты красивая девка, Верико. Зачем тебе старик? Намаешься.
— Любви все возрасты покорны, — решительно отрезала я и тихо добавила: — Хватит, нечего Кощея баловать. Только и делаю что комплименты расточаю.
— Сама хотела — усмехнулся Финист.
— Я замуж хотела, а не очередного самовлюбленного мужика.
— Тише, не так громко. Он старый, но не глухой.
— Еще какой глухой! Который день о свадьбе твержу, а ему хоть бы хны.
Финист на это только рассмеялся.
Серебряный царь оказался низеньким полноватым мужичком и как говорится, в самом расцвете лет. Откликался данный персонаж на имя Бугомир, имел жиденькие белесые волосики и по-рыбьи бесцветные глазки. Характером обладал тихим, смирным, поразительно неконфликтным. Даже как-то удивительно стало, почему такой бесхребетный экземпляр дани Кощею не платит.
Причина оказалась до неприличия простой. Финист Ясный Сокол, верный друг Темного царя, оказался любимым племянником Бугомира. Ну как тут облагать данью? Дружба важнее.
Я скептически глянула на красавца-богатыря. Да он нам по гроб жизни обязан! Не будь его, все Серебряное царство давно бы ежегодную пошлину выплачивало. Интересно, у них тут девки красивые? Надо бы узнать. А то вдруг рассорятся да Кощей и впрямь дань потребует! Нам лишние невесты ни к чему, вполне хватает одной.
— А это Верико. — Старик кивнул, указывая на меня. — С нами набросилась.
— Ох Кощеюшка, как же я тебе завидую, — прогнусавил Бугомир. — Зазноба твоя рядом. А вот моя Голуба… Эх, Голубушка. Помоги, Кощей! Все отдам, только помоги!
— Да что случилось-то? Ты толком объясни. На разговор позвал, а проку никакого.
— Да Голуба моя, Голубушка… — вновь зачастил царь.
— Та-ак, — поморщился Кощей. — А ну, девки, чарку чего покрепче налейте своему царю. Видите, никак с мыслями не соберется.
Тут же выбежали чернавушки, опасливо на Кощея глянули да бочком мимо него к Бугомиру направились. В руках ковш с напитком каким-то держат, а руки трясутся, не ровен час, разольют.
— А ну, стоять! Чего испугались? Не съем. Во-первых, времени на это нет, а во-вторых, вон невеста моя тут. Не позволит. Верно говорю?
Я согласно кивнула. Конечно, не позволю, для того чтоб девок кушать, с них сначала одежду снять надо, а вдруг он там чего завлекательное увидит? Нет уж, пусть лучше меня ест. Глазами.
Чернавки после таких слов духом вроде бы воспрянули, ковш Бугомиру подали, подождали, пока царь-батюшка напьется, да так же бочком из горницы вышли.
— Ну, похорошело? Что ж ты, хозяин, не опохмелился-то? Знал же, что в гости пожалую. — Кощей язвительно ухмыльнулся. — Али думал, что не приеду?
— Да кто ж тебя знает, приедешь ли, нет ли… — Бугомир вскинул голову. — Все одно, не приехал бы, я б сам к тебе пожаловал.
— И не испугался бы?
Царь сглотнул, видно, страшны для местного населения дальние края.
— Не испугался. Я для своей Голубы знаешь что… Да я для нее… Все!
— И где же твоя ненаглядная? Что-то не вижу рядом.
— Нету Голубы, нету супруженьки… — Бугомир не стесняясь шмыгнул носом.
— Как нет? Померла?
— Тьфу на тебя! Жива.
— Так что ж ты мне голову морочишь?
— В плену она. В плену Голуба. Вышла погулять, да прямо из сада нашего и вынесли. — Царь слез с трона и, торопливо подбежав к Кощею, схватил его за руки. — На тебя вся надежда, Кощеюшка. Спаси ладу мою!
— А сам? — Бессмертный брезгливо отдернул руки.
— Да ее не человек скрал — чудище лесное!
— Неужели? Занятно. — Кощей прищурился. — Сам видел или сказал кто?
— Девки дворовые так говорят. Налетел ветер, зашумели тучи, загрохотал гром. Стало темным-темно. А когда развеялось марево, царицы-то уже и не было.
— А чудище тут при чем?
— Так на том месте, где Голуба стояла, ветки да листья остались. Кто ж еще стащить мог? Только чудище лесное. Во-от!
— Дурак ты, Бугомир, — вздохнул Кощей. — И девки твои дуры. Нет никакого чудища в лесу, уж поверь мне.
— Но Голуба…
— Голубу твою Баба-яга украла. А ветки с помела налетели. Неужто сам не догадался?
— Яга? Да зачем старухе женка моя?
— А я почем знаю? Сходи к ней да спроси.
— Я? Нет-нет, Кощеюшка, куда уж мне! Ты, может, сам, — по-соседски, по-дружески… А?
— Вот еще, делать мне больше нечего, со старой каргой договариваться. — Бессмертный дернул головой. — Нет уж, сам иди. А если боишься, то вон Финиста пошли.
— Да ходил я. — Богатырь сделал шаг вперед. — Видать, не в настроении была. Даже разговаривать не стала. Избу задом повернула, собак спустила. Угрожать попробовал, так в окошко помои вылила, чуть на голову не попала.
Кощей задумался.
— Хороша Голуба была… Даже жалко. Спасти, что ль, и впрямь? Значит, говорите, кроме меня, некому…
— Выходит, так.
Я внимательно прислушивалась к разговору. Они и правда Ягу упоминали? Ту самую Бабу-ягу? Ух ты! Хоть бы одним глазком увидеть.
— Что скажешь? — Финист встал напротив Кощея. — Поможешь по дружбе или нам с царицей уж прощаться надо?
Старик скривился. Видно, не по нраву ему к Яге идти. А мне ужас как хочется на нее глянуть.
— Нельзя в беде друзей оставлять, — тихонько сказала я, поддерживая богатыря.
— Помоги, Кощеюшка! Треть царства отдам, только верни мне Голубушку! — взвыл Бугомир.
Но молчал Бессмертный, долго молчал. А потом все же махнул рукой.
— А, ладно! Схожу к Яге. Глядишь, и правда до чего договоримся.
А я еле сдержала счастливый визг. Ура! Воочию увижу главную ведьму всего книжного мира! Сказка продолжается!
— Я еду с тобой!
— Нет.
— Да!
— Верико, я еду один.
— Я никогда не видела Бабу-ягу!
— Коли посчастливится, вообще никогда не увидишь.
— Это что же за счастье такое? — Я уперла руки в бока. — Ты экскурсию мне обещал! Так показывай достопримечательности!
— Ты сама себе эту эскурчию обещала. — Кощей сдвинул брови. — Кстати, что это такое?
— Это когда берут любимую невесту под ручку и показывают Бабу-ягу.
— Понятно. Значит, тебе не повезло, эскурчии не будет.
— Экскурсии. Эй, ты куда отворачиваешься? Я с тобой разговариваю!
— Верико, не ори. Мне пора.
— Имей в виду, я все равно на Ягу гляну. С тобой или без тебя.
Кощей раздраженно поджал губы.
— А я запрещаю.
— Женишься, сможешь запрещать, а пока не имеешь права.
— Ну, девка…
— Что? Объявляем свадьбу?
— Леший с тобой! Собирайся, к Яге поедем.
— Ура!
Моему счастью не было предела; радостно взвизгнув, подлетела к жениху и чмокнула в щеку.
— Ты чего? — Он оторопело отступил назад. — Чего ты…
— Прости, — виновато улыбнулась я, — не утерпела.
И, уже сжимая в руках заветный мешочек с пером жар-птицы и куколкой, подумала, что щека у Кощея вовсе не старая. Большинство морщин удивительным образом разгладилось, исчезла дряблость. Странно, мне даже показалось, что на лысой макушке появился темный пушок.
Но через мгновение все мысли исчезли, ведь впереди ждала встреча с очередным сказочным существом. Надеюсь, бабуся тут не такая злыдня, как во всех книжках.
— А где она живет? А у нее вправду избушка на ножках? А ножки куриные? Прям окорочка?
Кощей слушал вполслуха, лишь изредка кивая.
На этот раз он не стал выделять повозку и брать стражу. Заботливый жених усадил меня на лошадку, сам сел позади, крепко обнял и…
— О, ты с руками-то поосторожнее, вроде еще не женаты, — усмехнулась я, когда мужские ладони скользнули по талии.
— Я просто тебя поудобнее посадил.
— Да мне и раньше было вполне удобно.
— Мне было неудобно.
— Да? Интересно, в каком же месте тебе стало неудобно, раз ты меня так ласково поглаживаешь?
— Верико! Я и не думал!
— Правда? Вот сейчас обидно стало. Неужто совсем не нравлюсь?
Ага, не думал он… Вон как вцепился в поводья, того и гляди порвет. С чего нервничать-то, если не думал?
— Ты хочешь об этом поговорить или все-таки о Яге побеседуем?
— А чего о ней беседовать? Увижу, сама все пойму. Давай лучше о свадьбе речь заведем.
— Верико…
— Ну что опять?
— А без свадьбы никак нельзя? — По голосу слышно, что Кощей вновь скривился.
— Нет, любезный. Все только после свадьбы.
— Да я вообще не об этом!
Ну вот, опять обидно стало…
Избушка Бабы-яги оказалась неказистым сооружением. Сделанная из брусьев, она вполне вписывалась в окружающий лесной пейзаж и до последнего умудрялась оставаться незамеченной. Честно признаться, не знай я, что тут кто-то живет, проехала бы мимо.
— И это знаменитая избушка? — разочарованно протянула я. — Маленькая какая… А где окорочка?
— Сейчас увидишь, — усмехнулся Кощей и крикнул: — Эй, старая, принимай гостей!
Сооружение вздрогнуло, покрылось мелкой рябью, качнулось туда-сюда и встало на ноги.
— Ни фига себе! — У меня едва не упала челюсть. — Она живая!
— Заколдованная.
— Но живая!
— Да нет же. Деревянный короб да две куриные лапы, ума-то нет.
— Ну, знаешь ли, некоторые всю жизнь без мозгов живут, и ничего.
Кощей хмыкнул и, прищурившись, осмотрел занавешенные окна.
— Спит, что ли? Яга, оглобля старая, хватит на печи лежать! Открывай двери, пускай гостя!
— Иду, иду! Ишь раскричался, — послышался дребезжащий голос. — Кого там нелегкая принесла? Ой, Кощеюшка! Свет мой ясный, соколик ненаглядный! Никак сам пожаловал!
Дверь распахнулась, и на пороге показалось серо-бурое существо в длиннополой рубахе, со всклоченными волосами — Яга, собственной персоной.
— Это она? — шепнула я.
— Она самая, — процедил Кощей.
Баба-яга широко улыбнулась, обнажая застарелые дырки от зубов, и поправила буйную прическу.
— А я тебя не ждала. Не готовилась, не прибралась. Чаво пожаловал? Передумал, стало быть?
— Не передумал, — довольно резко ответил Бессмертный. — По делу пожаловал.
— Вижу, вижу! — Старуха потерла руки. — Подарок привез. Ой, хороша девка! Да только тоща на вид, ну ничего, поварить подольше, самое то будет.
— К-кого поварить? — побледнела я.
— Говорил же, не надо тебе ехать.
— Кощеюшка… ты же меня не отдашь? Я хорошей буду!
— Обещала уже.
— Еще раз обещаю!
Кощей усмехнулся.
— Глупая ты девка! Не переживай, не отдам. — И вновь обратился к Бабе-яге: — Ты, старая, говори да не заговаривайся. Это тебе не подарок.
— Да? А кто же, соколик?
— Знакомая.
— С каких пор ты знакомых ко мне возишь? — оскалилась бабка.
Бессмертный замолчал, а мне вдруг так страшно стало, что, набрав в грудь побольше воздуха, выдала:
— Я его неве… — Рот тут же зажала мужская рука.
— Молчи! Молчи, дура!
— Кто? Кто ты ему, милая? — Яга спустилась с крыльца.
— Знакомая, — с нажимом повторил Кощей.
— Ой ли? Знакомая? И только?
— И только.
Бабка вновь выдала широченную улыбку, отчего верхняя губа почти прилипла к длинному носу.
— Так чего пожаловал-то, грозный царь?
— Голубу из Серебряного ты украла?
— Я, — не стала отпираться она. — А что? Тебе самому понадобилась?
— Финисту понадобилась. Верни.
— Помню, помню, кудрявенький такой… А ему зачем замужняя баба?
— Тетка это его. Верни, старая, не перечь.
— Да я и не перечу, Кощеюшка, и не думала! А коли пропажа обратно нужна, так давай договариваться. Проходи в избу. Да эту… знакомую с собой бери. Нечего под окнами стоять, волков распугивать, — сказала Яга и заковыляла в избу.
Мы с Кощеем направились следом.
— Не вздумай заикнуться о том, что ты невеста, — зашипел он на ухо.
— Почему это? — взбрыкнула я.
— Дело тут такое… заковыристое. Яга тоже когда-то невестой была. А я, по глупости, повод дал думать, что есть шанс женой стать. Ну чего ты так на меня смотришь? Это было девяносто лет назад, Яга пригожей девкой считалась. Хватит на меня пялиться, как на юродивого, Верико. Не вздумай насмехаться!
— Да я и не думала.
— Вижу, как не думала. Вон прямо губы трясутся. — Кощей вздохнул. — Я ведь раньше с лесного края тоже дань брал, а потом отказался. Лучше совсем без оброка, чем с такой нареченной.
— Чем же не по душе пришлась?
— Да такая же, как и ты, оказалась.
— Умная и красивая?
— Наглая и бесстыжая.
Я рассмеялась.
— Молчи лучше. Прознает, что замуж хочешь, в печке зажарит.
— Правда сожрать может? Не шутишь?
Кощей удивленно покачал головой.
— Ты камень на распутье помнишь?
— Женатым, богатым, мертвым? Как не помнить.
— Вот «мертвым» как раз к ней дорожка ведет.
— О, опасная бабка. Но ты не переживай, я тебя в мужья ей не отдам.
— Девка, девка… сбежала бы давно, счастливо зажила бы!
— Ну уж нет, — улыбнулась я. — Кстати, а ты в молодости шатеном был?
— Вроде бы. А что?
— Да ничего, тебе идет, — подмигнула, хихикнула и первой вошла в избу, оставив Кощея в полном недоумении.
— Садись на креслице, гость дорогой, подушечку возьми, драгоценный. Кваску налить али браги достать? А может, холодец из коня богатырского хочешь? Так я мигом.
— Ничего не надо.
— Как не надо? Надо, конечно, надо. По правилам тебя обихожу: накормлю, напою, спать уложу… А ты чаво стоишь, девка? Вон лавка в углу, сядь туды.
— Угомонись, Яга! — прикрикнул Кощей. — Сама сядь на лавку да не мельтеши. Говори, где Голуба?
— А нету ее, — развела руками бабка и довольно ухмыльнулась. — Вывезли.
— Кто вывез? Куда?
— Куда надо, туда и вывезли.
Я встала подле стенки. Пусть ноги затекут, но на лавку сесть не осмелюсь.
Кощей покосился в мою сторону, нахмурился, а потом вдруг поманил к себе пальцем:
— Иди-ка сюда, скажу что…
Я глянула на Ягу. Но бабка смотрела в потолок и старательно делала вид, что до меня ей нет никакого дела.
— Иди сюда, — повторил Кощей.
Осторожно приблизившись, встала за спинкой кресла так, чтобы видеть ведьму, и склонилась к жениху.
— Чего хотел?
— Если отвлеку ее, сможешь избу обойти, в окна глянуть? Проверить надобно, здесь Голуба или вправду уже увезли, — едва слышно шепнул он.
— А может, я отвлеку, а ты проверишь? Изба-то на окорочках стоит, не дотянусь до окон.
— И чем ты отвлекать собралась? Будете обсуждать, какие блюда из человечинки приготовить можно?
— Брр… Нет, ты прав.
— Вот и умница, — с облегчением похвалил он и уже громко добавил, специально для старухи: — Иди, девка, на улицу. Коня нашего напои. Яга, ты бы избу вниз спустила, а то девица бедовая, свалится еще с крыльца. А мы с тобой наедине пока поговорим.
Я встрепенулась.
— А чем ты отвлекать ее будешь? Наедине?
— Не шипи, услышит.
— Ну, Кощей, если тем, о чем я подумала… только попробуй!
— Иди, Верико, иди.
Яга опустила избу и открыла нараспашку двери, но стоило мне выйти за порог, как створки с шумом захлопнулись и противно заскрипел засов.
Я с досадой вздохнула. Ах жених, ах гад… Наедине захотел. А Яга тоже хороша, вон как расторопно дверку прикрыла. Теперь хоть стучи, хоть ломай, не откроют.
Чего ж я первая не додумалась с Кощеем запереться?
Попинав от избытка чувств дверной косяк, спустилась по ступенькам вниз. Избушка не шевелилась, в точности выполняя распоряжения хозяйки. Погладив коняшку по холке, отвела его подальше от корыта с водой. Мало ли что случится, вдруг Яга озвереет и вздумает очередной холодец сварить, так хоть лошадка цела будет, кто ж его обезвоженного да в пищу непригодного жрать вздумает?
Так, а теперь можно и в окна заглянуть.
Осторожно приблизившись к избе, осмотрела куриные ножки. Кощей говорил, что здание не живое, хм, надеюсь, он прав и глаз у избушки нет. Обойдя домик по периметру, подметила, что почти везде темно, ни свечи, ни лучины не видно. Неужели пленницу во мраке держат?
Но одно окно все же горело ярким светом. Та самая горница, где Кощей и Яга наедине остались.
Я привстала на цыпочках, заглядывая через мутное стекло.
Бессмертный сидел по-прежнему в кресле. Такой невозмутимый и помолодевший. А бабка, в который раз поправляя вздыбленные волосы, едко улыбалась и взмахивала жидкими ресничками. Вот старуха встала с лавки и, сделав пару шагов, вновь остановилась. Что-то сказала…
Эх, жаль, ничего не слышно!
Но Кощей вроде даже не рассердился, наоборот, улыбнулся и кивнул. Яга при виде этого согласия аж на месте подскочила и решительно двинулась к гостю.
У-у-у! Соблазнительница обветшалая, кочерыжка старая! Куда лезешь?
Видимо, мои мысли оказались вполне ощутимы, так как Кощей поднял глаза и, разглядев в окне мою злобную мордашку, сбежал от бывшей невесты на другой конец комнаты и, вытянув вперед руки, что-то предостерегающе пробурчал. Яга огорчилась, обиженно вздернула длинный нос, но послушно вернулась на лавку.
А я погрозила кулаком Кощею и, увидев на его лице мимолетную улыбку, демонстративно послала воздушный поцелуй. Пусть не забывает, что невеста у него одна и другой не надобно.
Вот теперь можно и Голубу поискать с чистой совестью.
