Вне бункера
…Юлия открыла глаза и поняла, кто-то энергично трясет ее за плечо — и что она находится на кровати в спальне их пентхауса. Склонившись над ней, около кровати замерла вездесущая Вероника Ильинична, более чем бесцеремонно тормошившая ее за плечо.
— Юлия Васильева, Юлия Васильевна, миленькая моя! Вы спите?
Более чем идиотский вопрос, обращенный к человеку, которого Вероника только что, прилагая немалые усилия, сама же и разбудила. Словно…
Словно неведомым образом знала, что Юлия видит во сне, и имела задание помешать ей последовать за Квазимодо и оказаться перед тайной дверью, при помощи которой можно было покинуть бункер.
— Вы спите? — повторила экономка, а Юлия, сбрасывая с плеча ее костистую руку, недовольно заявила:
— Как видите, теперь уже нет.
Вероника, охая, стала приносить извинения, заявив, однако, что искала ее, так как беспокоилась. И, найдя Юлию в спальне, вдруг вообразила, что той сделалось плохо, поэтому и начала трясти.
Наблюдая за мимикой экономки, за ее ужимками и слушая несколько бессвязный поток слов, Юлия, как и в случае с Квазимодо во сне, вдруг поняла: врет.
— …и еще Роман Глебович вас обыскался… Он и поручил мне вас найти… А то некоторые гости уже уходить намереваются, но перед этим желают с вами лично попрощаться, а если вы спите, я им скажу, что вам нездоровится и тогда…
Поднимаясь с кровати, Юлия несколько раздраженно оборвала Веронику:
— Я же сказала, что уже не сплю. Скажите Роману Глебовичу, что я подойду через пять минут. А теперь, будьте добры, оставьте меня одну!
Вероника, что-то бормоча, беспрекословно удалилась, Юлия зашла в ванную, поправила волосы, подвела ресницы и поправила неяркую помаду. Затем, смахнув с платья белые пылинки, снова поправила волосы и, оставшись довольной, вышла прочь.
Роман, поцеловав ее, произнес:
— Некоторые уже уходят и хотели с тобой попрощаться. Вероника сказала, что нашла тебя и разбудила. Солнышко, мне очень жаль — конечно же она не должна была будить тебя, но ты знаешь, какая Вероника настойчивая…
Юлия кивнула и посмотрела на отчитывавшую одного из официантов экономку. Лицо безропотно сносившего поучения официанта снова показалось ей знакомым, и Роман продолжил:
— Кстати, звонила жена Юрия Борисовича. Принесла извинения, что не пришли, однако у него ночью приключился обширный инфаркт, его увезли в больницу…
Юлия вздрогнула — Юрий Борисович был хороший знакомый отца, генерал МВД, с которым отец время от времени ездил на рыбалку и которого она хотела привлечь к поиску девочки по имени Юлия Белкина.
А также поведать ему историю про истинную подоплеку гибели родителей.
— Господи, надеюсь, все в порядке? — произнесла испуганно Юлия, а Роман вздохнул:
— Увы, кажется, нет. Судя по всему, он… он был при смерти и даже пережил клиническую смерть или что-то в этом роде. Знаешь, когда человек сообщает нечто подобное, то очень странно задавать вопросы и интересоваться, не умер ли и каковы шансы, что не умрет…
Юлия поежилась. Юрий Борисович был отличным человеком и высококлассным специалистом. И тут такое… Никто, даже хорошие люди и высококлассные специалисты, не застрахован от смерти — и все мы умрем, рано или поздно.
Странно, однако, что обширный инфаркт и клиническая смерть произошли накануне их встречи. Ведь Юлия хотела уединиться на поминках с генералом, рассказать о том, что узнала. И попросить помочь ей.
Помочь найти Великого Белка.
А генерал едва не умер.
— Я обязательно перезвоню, — произнесла она быстро, а Роман покачал головой:
— Кажется, его все еще оперируют… Что-то крайне серьезное. Во всяком случае, стоит подготовиться к худшему…
И почему все так вышло? Потому что в жизни часто, гораздо чаще, чем предусмотрено статистикой, бывают невероятные совпадения — как добрые, так и кошмарные.
Или потому что… Потому что кто-то приложил к этому руку?
Вернее, лапу. И она подумала о том, что лапа Великого Белка должна быть похожа на руку Вероники — из памяти не уходила ее костистая рука, трясущая за плечо.
Принимая повторно чьи-то заверения о том, что звонить можно буквально «в любое время», Юлия подумала о том, что никакой заказной киллер к болезни Юрия Борисовича причастен конечно же не был.
— Значит, прямо-таки в любое? Даже полтретьего ночи или полседьмого утра? — подумала Юлия и вдруг поняла, что произнесла эту фразу вслух. Да что с ней происходит? Она увидела изумленное, даже обиженное лицо кого-то из знакомых отца.
Почему она назвала именно это время — полседьмого? Все очень просто: это время показывали остановившиеся часы в бункере, на кухне Квазимодо.
Но почему вечера, а не утра?
Ну да, она ведь отлично знает, почему вечера, а не утра, но просто не хочет об этом вспомнить.
(Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)
— Да, конечно, — последовал прервавший столь неприятные воспоминания ответ дамы, поджавшей губы. — Хоть в половину третьего, хоть без десяти четыре. Крепитесь, Юлюсик…
Юлюсик… Опять это сюсюкающее обращение, которое использовал дядя Игорь.
Нет, дядя Игорь не мог быть причастен к болезни Юрия Борисовича. Потому что он не имел понятия о том, что она хотела обратиться к генералу за помощью.
Пожимая чьи-то руки и автоматически кого-то целуя в щеку, Юлия вдруг поняла: никто, кроме нее самой, не имел об этом представления. Даже мужу она ничего об этом не говорила и на намекала. И даже вездесущая и всезнающая Вероника Ильинична была не в курсе.
Никто, кроме нее самой, об этом не знал.
— Юлюсик, милая моя, следите за собой… Потому что вы выглядите так хрупко, так болезненно. Вам надо отдохнуть, милая моя… Может, с мужем на курорт?
И отчего они, словно сговорившись, называют ее Юлюсиком?
Роман шепнул ей на ухо, выждав, пока те, кто предложил поехать ей на курорт, не удалились:
— Люди идиоты. Думают, что курорт, даже самый эксклюзивный, может помочь справиться с горем. — А затем добавил: — Хотя если ты можешь это себе представить… Мне многие сказали, что ты выглядишь… не очень… Солнышко, может, в самом деле бросить всю эту столичную канитель и уехать на месяц-другой как можно дальше. На острова, к океану… Только ты и я…
Он взял ее за руку, а Юлия подумала о том, что, даже если она и уедет, ее сны будут с ней везде.
Ее персональные кошмары не оставят ее нигде — даже на самом отдаленном и фешенебельном курорте, расположенном на другом конце света.
Потому что Великий Белк найдет ее и там.
Великий Белк!
Юлия вдруг поняла, что только Великий Белк был в курсе того, что она хотела обратиться к генералу Юрию Борисовичу. Потому что Великий Белк имеет доступ к ее снам — и, кто знает, к ее мыслям и желаниям.
И он вполне мог попытаться убить генерала.
— Юлюсик, хорошая моя, это было очень стильное мероприятие. Вы молодец, не падаете духом. Вы очень сильная женщина, Юлюсик!
— Не называйте меня так! — произнесла Юлия и вдруг поняла, что кричит. Гости уставились на нее, Роман нежно взял ее за талию и шепнул на ухо:
— Солнышко, может, тебе снова прилечь? Ты выглядишь утомленной…
Юлия, вырвавшись из его объятий, сказала на весь зал:
— Мне не нравится обращение «Юлюсик». Не нравится. Оно… Оно мне не нравится…
И смолкла, понимая, что все присутствующие, кто с ужасом, кто с недоумением, кто с осуждением взиравшие на нее, вдруг уверились, что имеют дело с неадекватной особой.
С сумасшедшей.
Роман проводил жену к креслу, усадил ее и, опустившись около нее на колени, взглянул в глаза и тихо спросил:
— Мне всех их выгнать?
Юлия слабо улыбнулась и ответила:
— Нет, не выгоняй. Они ведь пришли ради моего отца… Ради моих родителей…
И вдруг, поддавшись внезапному порыву, произнесла:
— Их ведь убили.
Роман, ничего не понимая, произнес:
— Кого их, солнышко? Ты хочешь сказать, гостей?
— Моих родителей! — отчеканила Юлия. — Сначала маму, потом папу. Их убили, понимаешь! Убили!
Что-то звякнуло — это один из официантов опрокинул бокал с шампанским на ковер. К нему тотчас подлетела, подобная фурии-мстительнице, Вероника.
И поняла, что снова кричит — ее слова наверняка услышали не только те, кто находился поблизости, но и многие гости, сидевшие или стоявшие поодаль.
Роман, взяв ладонь Юлии в свои руки, произнес, глядя в глаза жене:
— Что значит — убили?
— То и значит! — ответила Юлия упрямо. — Он убил их!
Роман, сжимая ее ладонь своими руками крепче, спросил:
— Солнышко, ты меня пугаешь. Кто он?
— Великий Белк! — ответила Юлия и вдруг начала плакать. То, что последовало за этим, она помнила плохо. Снова провал в памяти. Кажется, Роман взял инициативу в свои руки и быстро выпроводил гостей. Не допустил до нее совавшуюся с ненужными советами и «таблеточками от нервов» Веронику Ильиничну. Подхватив, на руках отнес жену на второй этаж, в спальню, где раздел ее, положил в кровать и накрыл легким одеялом.
— Думаешь, я сумасшедшая? — спросила Юлия его слабым голосом, а муж решительно ответил:
— Солнышко, мне все равно! Раз сумасшедшая, то буду любить сумасшедшую. Я где-то читал, что многие психиатры уверены — так называемых нормальных людей просто в природе не существует. Что у каждого, даже самого якобы нормального, есть какие-то специфические отклонения в психике.
— И главные психи сами психиатры! — заявила Юлия, а Роман, присев на кровать около нее, поцеловал ее в лоб и констатировал:
— Кажется, у тебя жар. Скажу Веронике, чтобы сделала тебе цветочный чай…
Раздался стук в дверь, и еще до того, как кто-то из них мог как-то на это среагировать, дверь раскрылась, и на пороге возникла Вероника — с подносом в руке, на котором стояла чашка.
Юлия вздрогнула: эта сценка уж слишком сильно походила на появление Квазимодо в ее камере с подносом, на котором стояли еда и питье.
Но не могла же Вероника каким-то непостижимым образом быть Квазимодо?
— Вы просто чудо, Вероника Ильинична, — произнес с благодарностью Роман, принимая поднос, а Юлия так не считала.
Если Вероника и была чудом, то чудом-юдом. Эдакий вездесущий ангел зла, который норовит все знать и сунуть во все дела, в особенности которые ее не касаются, свой длинный нос.
Нос у Вероники в самом деле был длинноват. Прямо как у сказочной ведьмы.
Или у ведьмы, которая работала на Великого Белка.
— И печенюшек я еще принесу… Забыла!
— Не надо! — крикнула Юлия, а Роман произнес:
— Большое спасибо, Вероника Ильинична, однако больше ничего не требуется. Вы очень добры. Думаю, вы можете идти домой. Юлии Васильевне требуется покой…
Экономку было не так-то просто выпроводить даже из супружеской спальни:
— Роман Глебович, да вы можете отдохнуть, а я посижу с Юлией Васильевной. Потому что вы наверняка тоже устали…
Муж на мгновение заколебался, потому что выглядел он, как отметила Юлия, в самом деле несколько устало, и, опасаясь того, как бы он не ухватился за эту идею, она быстро вставила:
— Нет, я хочу побыть одна! Точнее, чтобы ты остался, Рома…
Муж улыбнулся, а Вероника, кажется, недовольная ее решением, заметила:
— Чайку-то хоть выпейте. Он очень хороший, от него все хвори пройдут…
Уставившись на чашку, Юлия решила, что уж точно пить это не станет. Откуда она знает, что туда намешала Вероника.
Эта ведьма, которая поселилась в их доме.
— Роман Глебович, надо, чтобы вы поговорили с человеком из агентства. Один из официантов ковер испортил. Перевернул на него соусницу. Кто за чистку платить будет?
Роман вздохнул, снова поцеловал Юлию и нерешительно спросил:
— Ты не против, если я оставлю тебя на весьма непродолжительное время?
Юлия была против, однако поняла, что не может удерживать мужа все время около себя.
— Да, иди. И приготовь мне один из своих коктейлей. Безалкогольных… Тот, с апельсиновым и виноградным соком…
— Вам лучше чаек выпить! — заявила Вероника. — И я могу с Юлией Васильевной побыть, пока вы внизу…
— Нет, я хочу спать! Мне никто не нужен! — заявила Юлия, а Вероника, явно обидевшись, заявила, выходя вместе с Романом:
— Ну чаек вы хоть выпейте. Вам сразу лучше станет. Это старинный рецепт моей бабушки…
Которая, и Юлия в этом ничуть не сомневалась, так же, как и внучка, была ведьмой. Точнее, Бабой-ягой.
Едва дверь за Вероникой закрылась, Юлия скинула одеяло, желая встать, но дверь вдруг снова распахнулась, и экономка вкатилась в спальню.
— Ах, вы что, встать хотели, Юлия Васильевна? Нет, этого нельзя… И чаек, чаек…
— Разрешите мне самой решать, можно ли мне вставать или нет, — отрезала Юлия. — А теперь идите и выясните, кто будет платить за чистку ковра, на который официант опрокинул соусницу.
Вероника вышла, хлопнув дверью, а Юлия, подскочив к двери, повернула торчавший в замке ключ.
И подумала о двери, которую искала в бункере и которую ей в ее последнем сне соблаговолил показать Квазимодо. Только попасть туда она не смогла, потому что ее разбудила…
Вероника! Словно знала, что надо именно в этот момент начать трясти за плечо. Опять совпадение — или… Или в самом деле знала?
Но как? Не могла же она быть в курсе того, что Юлия в данную секунду видела во сне. Этого никто не может.
За исключением Великого Белка.
Размышляя об этих непонятных и внушающих вещах, Юлия вылила в раковину примыкавшей к спальне ванной комнаты приготовленный Вероникой чай.
И, ополаскивая чашку под струей воды, подумала о том, что если Вероника каким-то непостижимым образом связана с Великим Белком, то это значит, что Великий Белк обитает не только в ее снах, но и в реальности.
Мысль была одновременно пугающая и завораживающая.
И что Вероника и могла быть тем человеком, который причастен к гибели ее родителей. Точнее, который их и убил!
Потому что Вероника имела доступ и к родительскому автомобилю, и к особняку, в котором проживал овдовевший отец, и могла сделать все, что угодно, не вызывая подозрений и не боясь быть разоблаченной.
Все, что угодно: например, убить сначала маму, а потом и отца.
От неожиданности Юлия выпустила из рук чашку, и та с грохотом полетела на дно раковины, причем так неудачно, что у нее отбилась ручка.
Выключив воду, Юлия поставила чашку на край раковины и извлекла оттуда отколовшуюся ручку.
И подумала о круглой, золотисто-матовой ручке двери ванной, той самой, которую она искала в своем кошмаре.
И вдруг продумала о том, что это вовсе и не кошмар. А вдруг это даже и не сон?
Но как же так…
Юлия вздрогнула, потому что в дверь постучали. Она опрометью выбежала из ванной и подошла к двери спальни.
Ручка была точно такая же, круглая и золотистая, как и в ее сне. Юлия положила на нее руку и замерла. А что, если она откроет эту дверь — и это окажется та самая дверь, которую она искала.
Из ее кошмарного сна. Который не был кошмаром. И, не исключено, не был даже сном.
Юлия повернула ключ и рванула на себя дверь.
На пороге стояла Вероника, хитро — прямо как Квазимодо! — взглянувшая на нее и сказавшая:
— А отчего вы запираетесь, Юлия Васильевна? Я вот вам печенюшки принесла…
— Отдайте их официанту, перевернувшему соусницу! — заявила Юлия и захлопнула перед лицом изумленной Вероники Ильиничны дверь. И повернула ключ в замке.
Точнее, не перед лицом, а перед длинным носом — носом ведьмы.
Юлия вдруг вспомнила, где видела лицо официанта, казавшегося ей знакомым. Это было лицо человека в белом халате, с которым она столкнулась в клинике доктора Черных и который подал ей упавшие на пол туфли.
Да, это было одно и то же лицо.
Лицо Великого Белка?
Юлия спустилась по лестнице на первый этаж и прислушалась — оттуда доносился ровный гул пылесоса. Вероника занималась тем, чем занималась каждый божий день, за исключением выходных: она убиралась в пентхаусе.
Наблюдая за экономкой, стоявшей к ней спиной и не видевшей ее, Юлия думала о том, что ее вчерашнее предположение не лишено оснований — остаток прошедшей ночи она провела за размышлениями.
Вероника очень даже может быть причастна к гибели ее родителей. Точнее, не только быть причастной, но и являться прямым организатором и исполнителем двух убийств.
И вообще ей ведь уже приходила в голову мысль о том, что Великий Белк мог быть необязательно мужчиной, но и женщиной. Что означало: Вероника может быть не только помощницей Великого Белка, который непостижимым образом перебрался из сна в реальность, но и сама являться им.
— Что-то случилось? — раздался голос Романа, и Юлия, чувствуя, что краснеет, обернулась. Муж, стоявший на лестнице на пару ступенек выше ее, в изумлении наблюдал за тем, как его жена, согнувшись, пристально наблюдает за домомучительницей, рьяно пылесосившей диван.
— Нет, просто… туфля соскользнула… — соврала Юлия, присела на ступеньку и стала делать вид, что поправляет туфельку. Роман, обогнув ее, присел перед женой и, прикоснувшись к ее ноге, произнес:
— Солнышко, позволь мне. Может, тебе другие надеть, не на таком высоком каблучке?
Юлия ощутила себя Золушкой, которой в финале принц надевает хрустальную туфельку на ногу. Мужу было врать неприятно, даже тошно, однако она сделала это для того, чтобы…
Чтобы лишний раз не выглядеть в его глазах умалишенной.
Она вспомнила свой с ним разговор минувшей ночью. Ночью, в течение которой она не могла толком заснуть, а когда это вышло, не увидела ни единого сна.
Может, и видела, но не тот, который ей требовался. Она больше не могла попасть в бункер, хотя страстно желала это. Попасть, чтобы открыть дверь.
Она рассказала мужу о находке в кабинете отца и, когда Роман не поверил, показала ему прихваченное оттуда досье.
Муж внимательно прочитал его и, вздохнув, сказал:
— Солнышко, извини, я ведь считал… Считал, что это все твои фантазии.
— Нездоровые фантазии, ведь так? — сказала тогда Юлия. — Ладно, я бы сама на твоем месте точно то же подумала. Жена, медленно сходящая с ума из-за гибели родителей. Жена, страдающая кошмарами. Жена, которая твердит, что родителей убили…
— Их в самом деле убили! — заявил Роман, тряся досье. — По крайней мере, твою маму…
— Отца тоже, — отрезала Юлия. Роман, поколебавшись, сказал:
— Но это, солнышко, ведь в самом деле мог быть нелепый несчастный случай…
— Мог. Но не был, Рома! Не был! Или ты считаешь, что тот, кто убил маму, пощадил отца? Он ведь хотел убить их обоих. И сделал это в итоге…
Роман вдруг прижал ее к себе и пробормотал:
— Но этот некто ведь мог… Ведь мог получить задание убить и тебя…
Юлия усмехнулась:
— Тогда бы уже убил! У него была масса возможностей сделать это. А раз нет, следовательно, меня в списке нет…
Роман покачал головой и заявил:
— Предположим, солнышко, ты права! Предположим! Тогда мы имеем дело с двойным заказным убийством. Я предлагаю тотчас подключить правоохранительные органы…
— Нет! — резко ответила Юлия, а Роман опешил.
— Солнышко, но почему? Если это киллер, то наверняка профессионал, а если так, то надо также обратиться к профессионалам сыска…
— Я сказала, нет! — Юлия была непреклонна. — Я хочу сама провести расследование, без привлечения полиции и Следственного комитета.
— Но почему, солнышко? Ради бога, почему? — спросил муж, а Юлия замялась. Не могла же она ответить, что боится, что среди тех, кто займется расследованием, будет…
Будет человек Великого Белка.
Потому вместо этого сказала:
— Не хочу шумихи. Ведь официально ни смерть мамы, ни смерть отца не квалифицированы как смерти от деяния третьих лиц.
Звучало убедительно, и Роман понимающе кивнул. Юлия же утаила от него, что не хочет привлекать Органы, так как была уверена: совладать с Великим Белком сможет только она сама.
И была уверена: смерть родителей, а также кошмарный повторяющийся сон в бункере, а также девочка с зашитым ртом по имени Юлия Белкина были каким-то странным образом связаны друг с другом.
И только она сама могла узнать, каким именно. И убить Великого Белка.
Для этого же, и в этом Юлия не сомневалась, ей в самом деле требовалась помощь профессионала. Генерал Юрий Борисович по крайне странному стечению обстоятельств помочь ей ничем не мог. Юлия организовала посылку ему в больницу роскошного букета с пожеланиями скорейшего выздоровления и после короткого и напряженного разговора с его женой узнала, что генерал вернется в строй явно не скоро.
Не оставалось ничего иного, как обратиться к помощи профессионалов, но других. Тех, которые помогут ей распутать клубок тайн — и отыскать убийц родителей. Убийц несчастной девочки Юлии Белкиной.
И выведут ее на след Великого Белка.
Именно об этом Юлия и думала, сидя на ступеньке лестницы, и позволяя мужу надеть ей на ногу туфлю, и наблюдая за Вероникой.
Вне всяких сомнений, Вероника была идеальным шпионом. И, не исключено, кровавой убийцей.
— Ты готова? — спросил ее Роман, и Юлия, взглянув на мужа, подумала о том, что он, конечно, родной и близкий человек, но втягивать его во всю эту историю очень опасно.
Хотя она его, конечно, уже втянула — однако именно поэтому ей требовалась помощь профессионалов.
— Да, да, — заверила его Юлия и последовала по лестнице на первый этаж.
Вероника, заметив их, быстро выключила пылесос и приторным голосочком поинтересовалась:
— Ой, а куда это вы собрались? И без завтрака?
Роман стал что-то объяснять о неотложных бизнес-делах, хотя это не соответствовало действительности: после гибели родителей империя магазинов строительных материалов продолжала работать, как швейцарские часы, благо что Роман был гениальным менеджером и взял все управление на себя.
Юлия была ему крайне признательна — предпринимательской жилки у нее в отличие от отца не было, да и голова сейчас была занята иным.
Совершенно иным.
— Нет, вы точно уверены, что не хотите позавтракать? — вещала Вероника и, словно преданная собака, ринулась к Юлии.
Или собака бешеная, желающая укусить. Или даже разорвать в клочья.
Юлия даже инстинктивно отступила назад, что, кажется, осталось незамеченным экономкой, но не ускользнуло от проницательного взгляда мужа, слегка нахмурившего брови.
— Вам обязательно надо выпить что-то горячее, Юлия Васильевна! — настаивала Вероника, схватив женщину за руку.
Юлия испытала желание оттолкнуть домомучительницу, и в самом деле едва не сделала это.
— Спасибо, мы позавтракаем в офисе, — заметил Роман и оторвал от жены приставучую экономку.
— Вам ведь понравился чай по рецепту моей бабушки? — продолжала та засыпать Юлию вопросами. — Может, вам по-быстрому сделать?
Собрав всю волю в кулак, Юлия мило улыбнулась и ответила:
— Нет, благодарю. Мы и так опаздываем…
И, не дожидаясь очередной тирады экономки, быстро вышла в холл. Оказавшись в лифте, Юлия прислонилась к стенке, а Роман, нажимая кнопку, со смешком произнес:
— От нее не так-то просто отделаться…
Юлия кивнула, а потом вдруг произнесла:
— Давай ее все-таки уволим!
Муж воззрился на Юлию, и та внезапно ощутила, что даже Роман не понимает, что происходит у нее на душе.
Может, это было и к лучшему?
— Но, солнышко, зачем такие крайности? Конечно, Вероника — человек неуемный, однако без нее мы как без рук…
— Лучше без рук, чем с такой помощницей по хозяйству, — пробурчала Юлия. — Потому что она надзирательница, а мы заключенные в ее тюрьме…
Сказав это, она тотчас подумала о бункере в своем кошмаре и о тюремщике-Квазимодо.
— Прошу, Ромочка! Давай ее уволим как можно быстрее!
Двери лифта распахнулись. Роман взял жену под руку и молча повел к машине.
Когда они оказались в автомобиле, то Роман произнес:
— И все же, думаю, следует повременить… Хотя бы найдем сперва адекватную замену.
Юлия скрестила руки и заявила:
— Мне никто не нужен. Я не хочу, чтобы она ошивалась рядом и…
— И? — Муж внимательно посмотрел на нее, но Юлия решила не завершать своей фразы.
Вместо офиса они отправились в кафе, где Юлия, зная, что вездесущей Вероники под боком нет, с удовольствием позавтракала. Затем Роману позвонили на мобильный, и он, быстро поговорив, произнес:
— Что же, мы можем ехать…
Они отправились в Москва-Сити, однако не в головной офис их компании, а в соседнее здание. Там их встретил зализанный средних лет субъект в дорогом костюме, который приветствовал их с такой радостью, как будто весь смысл его жизни заключался в том, чтобы исполнять их желания.
— Прошу вас подняться со мной в конференц-зал. Вот, прошу, досье на четырех человек, которых мы подобрали, руководствуясь вашими желаниями…
Он подобострастно подал четыре разноцветные папки, и Роман передал их Юлии, даже в них не заглядывая.
Что же, это на самом деле была ее идея — нанять частного детектива. Такого, который бы мог заняться расследованием обстоятельств гибели ее родителей.
А заодно — это Юлия от Романа утаила — и поиском девочки Юлии Белкиной. Которая в итоге выведет ее на Великого Белка.
Поэтому-то Юлия и утаила, ибо звучало все уж слишком… слишком сумасшедше. И дело было не только в том, что она не хотела втягивать мужа во всю эту странную историю.
Точнее, не только в этом.
Но и в том, что, поведай она ему о Великом Белке и о том, что она уверена: монстр обитает не только в ее кошмарах, но и в реальности, — Роман явно проявит беспокойство. И не по причине возможной опасности со стороны Великого Белка, а из-за психического состояния своей жены.
В памяти Юлии всплыла фраза о том, что многие люди, страдающие психическими заболеваниями, обладают изворотливым умом, умело манипулируют окружающими, в первую очередь родными и близкими.
Родными и близкими. Например, собственным мужем. Но значит ли это, что она страдает психическим заболеванием?
Судя по тому, что некоторые светила психиатрии не исключали эту возможность, то…
— Прошу! — провозгласил сопровождавший их зализанный тип, указывая на распахнувшиеся двери лифта, и Юлия последовала по коридору.
Оттуда они попали в стильно обставленный конференц-зал, где им было предложено занять места во главе овального стола.
— Думаю, солнышко, мое присутствие излишне… — начал Роман, но Юлия ухватила его за локоть.
— Пожалуйста, останься! — попросила она, и супруг подчинился.
— Все в порядке? — спросил он тихо.
Юлия кивнула, хотя сама не знала, дала ли она правдивый ответ на его вопрос.
Все ли в порядке?
Какой ответ может дать человек, верящий в то, что кошмары из сна перекочевали в реальность и что ее родителей убил некий жуткий безликий монстр под названием Великий Белк.
Не просто убил: съел.
— Разрешу вам продемонстрировать недолгий клип о первом кандидате… — начал зализанный тип, и Юлия, лениво пролистывая досье, произнесла:
— Они все мужчины?
Тип, глава агентства по найму элитной прислуги, еще не успевший включить проектор, с удивлением уставился на нее:
— Ну, собственно, да…
— Мне нужна женщина! — заявила Юлия, и тип закашлялся. Роман учтиво произнес:
— Надеюсь, у вас имеются подходящие кандидатки?
Юлия положила руку поверх ладони Романа и незаметно пожала ее. Без него бы она ни за что не справилась, а он в считаные часы организовал встречу с частными сыщиками! Как быстро и четко!
— Может, вы все-таки посмотрите клип, пока я выйду и позвоню? — продолжил зализанный тип, и Юлия согласилась.
Кандидат был без изъяна, эдакий московский Джеймс Бонд, но Юлия с самого начала поняла: нет, такой ей не требовался.
Он сочтет ее избалованной богачкой, сумасбродной дамочкой, которая навоображала бог весть что. Да и она сама не сможет быть с ним откровенной.
Зализанный тип вернулся, принеся еще два резюме, на этот раз женщин — частных детективов. Юлия углубилась в одно, а другое просматривал Роман.
— Нет, эта не подойдет, у нее стаж слишком маленький, как я понимаю, к ней редко кто обращается, да и какая-то невзрачная, вряд ли вообще может с толком за дело взяться… — заметил муж, откладывая резюме на полированную поверхность стола.
Юлия подала ему ту папку, которую только что просмотрела.
— Думаю, вполне подойдет вот эта… — сказала она, а Роман, рассматривая фотографию молодой, крайне самоуверенной и привлекательной блондинки по имени Лариса, шутливо произнес:
— Не боишься нанимать такую? Обычно жены выбирают прислугу постарше и пострашнее, чтобы мужа бес не попутал…
— Мне нужна не прислуга, а частный детектив! — ответила Юлия, и муж, пробежав глазами досье, подтвердил:
— Да, отличный выбор. Думаю, ты полностью права…
Он подал другое резюме зализанному человеку и сказал:
— Тогда нам нужно организовать сегодня же встречу вот с этой кандидаткой…
Из папки выскользнула визитная карточка и, спланировав, упала на стол. Юлия окаменела — это была точно такая же визитная карточка детективного агентства «Золотая белка», которую она обнаружила в кабинете отца.
— Это что? — спросила она, не мигая, уставившись на визитку, а зализанный субъект, подхватив ее, произнес:
— Прошу прощения, из резюме выпала.
А потом тотчас переключился на Романа и начал отвечать на его вопрос:
— Думаю, что будет сложно, потому что у кандидатки крайне высокая загруженность. Сами видели ее послужной список, она — личность просто легендарная…
Пока он велеречиво расхваливал товар, Юлия взяла положенную им на стол папку с резюме отвергнутой кандидатки.
Роман был прав — девица была ни то ни се, с заурядным невыразительным лицом: такой можно было дать и двадцать четыре, и сорок девять. В отличие от ее конкурентки-блондинки перечень предыдущих «заказов» занимал едва пол-листа — у другой же было не меньше двенадцати листов мелким шрифтом.
Но Юлию занимало вовсе не это, а место работы этой особы, которую звали…
Юлией.
Юлия Иванова работала в детективном агентстве «Золотая белка», что и объясняло наличие в резюме визитной карточки этой фирмы. Зализанный тип, являвшийся своего рода посредником, презентовал им различных частных детективов, содержавшихся в базе данных.
И конечно же хотел склонить их к заключению контракта с наиболее дорогим вариантом — надменной блондинкой.
Юлия же уже приняла решение: ей требовалась ее тезка, Юлия из агентства «Золотая белка».
— Я хочу, чтобы вы организовали встречу с ней! Сегодня же! — произнесла она, и зализанный тип, повернувшись к ней, затараторил, не сбавляя темпа:
— Увы, как я только что объяснил вашему мужу, Лариса крайне занятый человек, она сейчас вообще находится не в Москве, а… А на задании в одной из стран ближнего зарубежья. Вернется только через три дня, однако если вы готовы оплатить премиум-договор, то есть шанс, что она сможет заняться вашим делом в начале следующей недели. Однако. Лариса…
— Мне не нужна Лариса. Мне нужна Юлия, — произнесла женщина и увидела безграничное изумление на лице зализанного типа. Было понятно — он намеренно подсовывал резюме супер-Ларисы вкупе с досье на невзрачную Юлию из какого-то захудалого, никому не известного агентства на окраине Москвы, чтобы еще сильнее подчеркнуть контраст и склонить состоятельных клиентов к заключению договора, по возможности, премиум-договора, предусматривавшего двойную оплату, именно с любимицей публики.
Трюк был старый, однако действенный. Роман на него попался. Юлия тоже — почти что.
— Вы хотите ее? — произнес в растерянности зализанный, который, естественно, хотел втюхать им сотрудничество с суперзвездой Ларисой.
Роман, не менее изумленно уставившись на жену, склонился к ее уху, шепнув:
— Солнышко, не советую. Давай возьмем эту Ларису. Черт с ними, с деньгами, они у нас есть. Она ведь суперпрофессионал…
Юлия понимала, что муж прав, однако какое-то чувство подсказывало ей, что…
Что она должна настоять на своем. И на кандидатке Юлии Ивановой из детективного агентства «Золотая белка».
— Я хочу именно ее. Думаю, что она может встретиться с нами немедленно, ведь так? — заявила Юлия, и Роман, вздохнув, попросил зализанного оставить их наедине.
Когда тот вышел, тактично прикрыв дверь в конференц-зал, муж произнес:
— Солнышко, почему, ради всего святого, эта невзрачная особа? Она же, судя по ее резюме, только пару лет работает по специальности. И никаких таких серьезных вещей делать просто не умеет. Не то что Лариса…
Юлия, скрестив руки, произнесла:
— Она нужна мне! Она, и никто другой!
Роман вздохнул:
— Хорошо, воля твоя, солнышко. Настаивать не буду, хотя считаю, что ты делаешь неправильный выбор. Но это ведь твое расследование… Но ответь на вопрос — почему?
Юлия раскрыла рот, а потом снова закрыла его. Как поступить? Наверное, надо сказать мужу о том, что она хочет нанять тезку из агентства «Золотая белка», потому что отец обращался к их помощи. Этот аргумент возымел бы воздействие на логически мыслящего Романа. Но дело было и в другом. Великого Белка могла поймать только Юлия из «Золотой белки».
— Потому что… — принялась объяснять Юлия, — потому что папа обращался к ним незадолго до смерти. В эту самую «Золотую белку». Может, даже к этой самой Юлии Ивановой…
Роман прижал ее к себе, поцеловал и сказал:
— Понимаю, однако все равно это не причина, чтобы отвергать Ларису. С этой, как ее, Ивановой могли бы побеседовать просто так. Заплатили бы ей, если надо, в конце концов. Может, в самом деле двух тогда нанять?
— Нет! — отрезала Юлия, чувствуя, что ее колотит. И отчего-то разумные аргументы мужа вызывают у нее такую реакцию. Он ведь полностью прав…
А в голове сам собой сложился и крутился, словно заезженная пластинка, идиотский стишок: «Юля Иванова из „Белки золотой“ поймает монстра-Белка — и я пойду домой…»
— Ты уверена, солнышко? — спросил Роман, тревожно глядя на нее. — На тебе просто лица нет. Может, к врачу заедем?
— Никаких врачей! — закричала Юлия и, вдруг разрыдавшись, простонала: — Только она, и никто другой! Только она…
Встретиться с Юлией Ивановой в самом деле не составило никакого труда. Она прибыла в контору зализанного часом позднее — и оказалась молчаливой, явно себе на уме дамочкой.
Юлия позволила вести разговор с ней Роману, который, впрочем, не скрывая своей неприязни (в самом деле в суперсыщицу Ларису, что ли, втюрился?), задавал каверзные вопросы, делал едкие замечания и пытался уличить представительницу «Золотой белки» в некомпетентности.
После очередной такой эскапады сыщица, взглянув на Романа тяжелым взглядом, без тени улыбки произнесла:
— Как я правильно понимаю, Роман Глебович, речь идет о работе на вашу жену. Так что могу ли я попросить вас оставить нас наедине?
Роман застыл с раскрытым ртом, а Юлия слегка улыбнулась. Ну надо же, уела ее самоуверенного супруга.
— Юлия… гм… Юлия Дмитриевна… А не кажется ли вам, что в вашу компетенцию никак не входит просить меня оставить вас наедине с моей женой? — начал супруг, лицо которого приобрело неприязненное выражение, но Юлия, положив ему руку на плечо, сказала:
— Прошу тебя, Рома, оставь нас наедине с Юлей…
Супруг, у которого ходили желваки, а над переносицей возникла грозная складка, произнес:
— Солнышко, ты уверена, что…
— Да! — ответила Юлия, и муж, неловко поднявшись, даже не бросая взгляда на застывшую с непроницаемым лицом сыщицу, вышел прочь.
Когда он скрылся, та произнесла:
— Солнышко! Интересно, что мой муж зовет меня точно так же…
— Видимо, судьба всех тех, кого зовут Юлией! — улыбнулась Юлия, чувствуя, что сделала правильный выбор — под невзрачной личиной серой мышки в сыщице Юлии Ивановой скрывался, похоже, недюжинный характер и острый ум.
Это было то, что ей требовалось.
— Вы не хотели рассказывать об определенных вещах в присутствии супруга? — деловито произнесла сыщица. — Он вам изменяет?
— Роман? — спросила ошарашенно Юлия и, усмехнувшись, ответила: — Нет, и не в этом вовсе дело.
— А в чем тогда? — спросила, склоняя набок голову, сыщица, и Юлия, выдохнув, ответила:
— В Великом Белке!
Сыщица не стала пучить глаз, переспрашивать, изумленно хмуриться или непонимающе ухмыляться. Вместо этого, взглянув исподлобья на Юлию, только произнесла:
— Это ваш враг?
Чувствуя, что ее сердце принялось судорожно биться, Юлия кивнула. Сыщица, продолжая смотреть на нее не мигая, вновь спросила:
— Вы хотите, чтобы я его нашла?
Юлия снова кивнула, чувствуя, что у нее на глаза наворачиваются слезы. Сыщица вынула из сумки упаковку бумажных платков и подала их женщине.
— Судя по тому, что вы называете его не по имени, а этим… этим прозвищем, то вы не знаете, кто им является. Но хотите узнать?
Разрыдавшись, Юлия кивнула, а сыщица, и не думая ее успокаивать, выждала несколько секунд, пока Юлия не взяла себя в руки, и продолжила:
— Это связано с семьей? С бизнесом? С вашим мужем? С чем-то иным?
Подняв на сыщицу глаза, Юлия проронила:
— С моими родителями. Великий Белк… Он их убил!
На лице сыщицы не дрогнул ни единый мускул, а Юлия все ждала, что та как-то отреагирует. И, например, скажет, что сама работала на ее отца. Не выдержав, Юлия заявила:
— Мой отец к вам обращался… Василий Сергеевич Прохоров…
Сыщица, наконец-то моргнув, ответила:
— Говорить о прочих клиентах нашего агентства я не имею права. Однако позволю себе первый и последний раз нарушить это незыблемое правило и проинформировать вас, что такого клиента у меня не было…
Юлия шумно вздохнула, а сыщица продолжила:
— Что не исключает того, что на него работал кто-то из моих коллег. Я не могу обещать, однако посмотрю, что могу сделать. Так с чего вы взяли, что этот самый Великий Белк убил ваших родителей?
И тут Юлию словно прорвало — она говорила не меньше часа, и за это время в конференц-зал несколько раз заглядывал Роман, который, однако, тотчас исчезал, не решаясь войти.
Когда Юлия наконец закончила, то сиплым голосом спросила:
— Вы считаете, что я… что я псих?
Если бы сыщица стала уверять, что так не думает, то Юлия бы ей не поверила, потому что ее история звучала уж слишком дико. И даже Роман водил ее к психиатрам.
Вместо этого Юлия Иванова заметила:
— Я не обладаю достаточной квалификацией, чтобы судить о вашем психическом состоянии. На меня вы производите впечатление хоть и несколько дезориентированной и истеричной, однако вполне адекватной особы.
Юлия слабо улыбнулась. Интересно, что бы она сделала раньше с человеком, который бы в глаза сказал ей, что считает ее дезориентированной и истеричной?
А из уст сыщицы это звучало почти как комплимент.
— Но с чего же начать? — произнесла растерянно Юлия, а сыщица заметила:
— Мне нужен отчет о причинах аварии автомобиля вашей матушки. Сведения о вскрытии тела вашего отца я достану по своим каналам…
Юлю передернуло — сыщица была прямолинейна, однако это импонировало ей.
— А как же Великий Белк? — спросила Юлия, а сыщица заявила:
— Вы мыслите неверно. Не надо его искать. Он сам найдет нас.
Юлию снова передернуло, на этот раз от страха: вся спина у нее покрылась гусиной кожей.
— Он… меня… найдет… — выдавила она из себя, а сыщица поправила ее:
— Не вас, а нас. Нас. В этом-то и отличие. Потому что я теперь ответственна за вашу безопасность и за вашу жизнь. Кстати, могу ли я трактовать это так, что вы согласны нанять меня?
Юлия, рассмеявшись, выбежала в коридор, где Роман, сидя на ковровом покрытии, играл на своем мобильном. Завидев жену, он быстро поднялся и подозрительно произнес:
— Солнышко, ты плакала? Отчего? Она довела тебя до слез?
Смахнув слезы, Юлия заявила:
— Я ее беру! Она просто прелесть! И именно та, которая мне нужна…
Супруг, судя по его более чем скептическому выражению лица, эту точку зрения явно не разделял, однако не издал ни звука, когда Юлия подписала подсунутый зализанным типом договор.
Спускаясь вместе с двумя дамами на лифте, Роман вдруг произнес:
— Я стою между двух Юлий… Мне что, можно загадать желание? Например, пожелать вам успеха…
Сыщица, смерив его ледяным взглядом, отчеканила:
— Успех возникает не из-за чьих-то пожеланий, а путем кропотливой работы, холодной логики и счастливого случая. Первое и второе гарантировать могу, на третье я повлиять не в силах.
Они распрощались у входа в здание — сыщица заявила, что посетит Юлию в восемнадцать тридцать, и попросила подготовить отчет о причинах аварии Юлиной мамы.
Садясь в автомобиль, Юлия инстинктивно обернулась и только потом поняла, что сделала это, потому что кто-то пристально смотрел на нее. В соседнем здании она заметила облаченного в темный костюм клерка, который, поймав ее взгляд, немедленно отвернулся, поднеся к лицу бумажный стакан с кофе.
Несмотря на это, Юлия его узнала. Это был тот же самый тип, который вился около нее в клинике. И работал официантом на поминках отца.
— Солнышко, что с тобой? Тебе плохо?
Юлия на мгновение отвлеклась, успокаивая мужа, а когда снова посмотрела, то клерк исчез.
А был ли он там вообще?
Юлия поймала себя на мысли, что, не исключено, это была всего лишь галлюцинация. Или игра воображения.
Или проявление ее возможного психического заболевания.
— Вы его увидели? — раздался тихий голос сыщицы, и Юлия уставилась на тезку. Та, как и сама Юлия, смотрела на стеклянную стену соседнего здания, на холл, по которому сновали десятки облаченных в одинаковые темные костюмы молодых клерков.
Ей не требовалось объяснять, кого Юлия Иванова имела в виду. Его, Великого Белка.
— Думаете, он мог быть там? — спросила в ужасе Юлия, на что сыщица ответила:
— Не исключаю такой возможности. Плохо, что вы не рассказали мне о том, что вы сталкивались с ним и раньше…
— С чего вы взяли? — вспыхнула Юлия, а сыщица невозмутимо ответила:
— Узнать можно того, кого выдели раньше. Значит, вы его видели. И это очень хорошо. Надо составить фоторобот, я с вами этим займусь.
Юлия шумно втянула воздух, а сыщица сказала:
— Хотя внешность наверняка поддельная. Но, с другой стороны, вам он является так, чтобы вы могли его узнать, а значит, он этого хочет. Вполне разумно — наводить своим присутствием страх.
Юлия вцепилась в руку Романа, который, морща лоб, спросил:
— Вы о чем? Кто этот он? За моей женой кто-то следит? Ну, отвечайте!
Сыщица сухо ответила:
— Повторюсь, Роман Глебович, я работаю на вашу жену, а не на вас, поэтому не вправе предоставлять вам какую бы то ни было информацию.
И, обратившись к Юлии, заметила:
— Хотя это может быть один из его людей. Специально получивший задание следовать за вами по пятам и действовать вам на нервы. Я этим займусь!
Быстро попрощавшись, она зашагала прочь. Роман хотел было ринуться за ней, явно желая получить объяснения, но Юлия ухватила его за ремешок и попросила:
— Рома, не надо…
Унять мужа было не так-то просто, и, сидя за рулем, он возбужденно говорил:
— Нет, что за баба!
Юлия улыбнулась:
— Думаю, та, что мне нужна. Или ты не согласен?
Роман, надолго замолчав, наконец-то произнес:
— Ладно, признаю, не исключено, что был не прав… Не исключено, солнышко! У этой тетки голова на плечах есть, этого не отнять. Но о ком вы шептались. Кто тебя преследует?
Юлия пожала плечами и соврала:
— Никто. Не исключено, это вообще плод моего воображения…
Муж больше вопросов не задавал, да и во время последовавшего в суши-ресторане обеда был молчалив. Получив несколько сообщений на мобильный, Роман сказал:
— Мне надо в офис, солнышко. На пару часов. Они без меня ничего решить не могут. Ты поедешь со мной?
Юлия отрицательно качнула головой — она была крайне рада, что делами их бизнеса занимался муж.
— Тогда я никуда не поеду! — заявил муж, а Юлия, потрепав его по темным волосам и проведя по небритой щеке, заметила:
— А кто миллионы, которые я потом растрачивать буду, зарабатывать станет? Нет уж, поезжай, раз они без тебя ничего решить не могут.
— А как же ты? — спросил Роман.
Юлия, сидевшая лицом к зеркальной стене, вдруг увидела на улице облаченного в темный костюм человека с бумажным стаканчиком кофе в руках. Юлия резко обернулась и убедилась, что пялится в спину прохожему — его лица она уже не видела. И поэтому не могла сказать, он это или нет.
— Это он? — закричал Роман и, не дожидаясь ответа, ринулся из ресторана на улицу, где, гигантскими прыжками подскочив к представителю «офисного планктона» в темном костюме, схватил его за плечо, да с такой силой, что тот выплеснул содержимое бумажного стаканчика себе на грудь, а затем стал трясти его, по-звериному рыча.
— Рома, это не он! Не он это! — кричала, подбегая к нему, Юлия, потому что человек действительно был не он.
Она с трудом оторвала скрюченные руки мужа от плеч дрожащего молодого клерка, который, пятясь и что-то шепча, был на грани обморока.
— Не он? — произнес муж, поворачивая к Юлии свое оскаленное лицо, и Юлия заплакала.
Господи, из-за ее фантазий она натравила Романа на совершенно не причастного ко всей катавасии человека.
«Офисный планктон», несколько придя в себя и осмелев, начал качать права, а Роман, тряхнув его за плечи, а затем резким жестом затянув на шее того забрызганный кофе галстук, да так, что «офисный планктон» посинел, учтиво произнес:
— Жена говорит, что вы не он. Приношу свои глубочайшие извинения. И пожелания больше не попадаться мне на глаза. Вот, возьмите на новый костюм, только покупайте в следующий раз не синтетический.
Он сунул в карман пиджака несчастного клерка ворох пятитысячных купюр.
— А это в качестве моральной компенсации и на ужин с девушкой. Если у вас, конечно, вообще есть девушка. Если нет, заведите. Ну, или не девушку, но обязательно заведите.
Он сунул еще несколько крупных купюр в другой его карман и, забрав из рук примолкшего и явно обалдевшего «офисного планктона» пустой бумажный стакан, обратился к Юлии:
— Думаю, нам надо вернуться, а то они глазеют и совещаются, не зная, что делать. Решили, что мы намереваемся смыться, не заплатив за обед. Как-то нехорошо…
Повернувшись, Роман показал «офисному планктону», который тотчас закачался от ужаса, кулак и дал совет:
— Не уходите из ресторана, не заплатив. Хорошего вам дня!
Они вернулись в ресторан, и Юлия не знала, что ей делать — корить мужа или восторгаться им.
— Так это точно не он? — поинтересовался Роман, и вдруг его лицо приняло жалостное выражение. — Солнышко, это ведь не твой… твой брошенный поклонник? — спросил он тихо, и Юлия, поцеловав мужа в лоб, торжественно поклялась:
— Не мой. Не брошенный. Не поклонник…
Муж повеселел, быстро доел оставшиеся роллы и заявил:
— Ну, тогда больше приставать не буду. Я подброшу тебя до дома, а сам поеду в офис.
Он так и сделал, высадив Юлию около небоскреба, в котором располагался их пентхаус. Юлия, осмотревшись и не обнаружив его, зашла в здание.
Она проследовала в лифт, тот тронулся вверх. Потом вдруг остановился на одном из промежуточных этажей. Двери распахнулись, но в кабину никто не зашел. То же повторилось снова через несколько секунд.
Юлия выглянула на этаже — никого. И вдруг выскочила из лифта — она не хотела рисковать. Вдруг он остановится в третий раз, и тогда в кабину к ней подсядет он…
Великий Белк.
Оставшиеся этажи она преодолела пешком. И, находясь на лестнице, вдруг услышала голос Вероники Ильиничны:
— Нет… С утра с мужем укатила… Говорю же, не знаю. Пыталась узнать, она ни в какую. Она же у нас такая цаца, еще бы, наследница миллионов, газет, пароходов!
Сказано это было саркастическим, даже уничижительным тоном, крайне непохожим на обычный сюсюкающий тон домработницы.
Стараясь не шуметь, Юлия подошла вплотную к приоткрытой двери и увидела в своего рода внутреннем дворике, в котором находились апельсиновые деревья и пальмочки в огромных квадратных кадках и шумел крошечный фонтанчик, стоявшую к ней спиной экономку, говорившую по телефону и курившую сигарету.
Так как ни сама Юлия, ни ее покойные родители, ни Роман не курили и не выносили запаха табачного дыма, то экономке приходилось курить во внутреннем дворике на этаже, где располагался пентхаус.
— Говорю же, не знаю. Она стала какая-то подозрительная, наша наследница. Кажется, на меня зуб точит. Почему, не могу сказать. Резко переменилась, стала какой-то нервной, прямо как реально жутко больная на голову…
Юлия закусила губу. Не хватало еще, чтобы Вероника обсуждала ее, свою хозяйку, со своими родственницами или подружками, запуская в оборот мерзкие сплетни.
Вот и славненько! Это ли не повод положить Веронике сейчас руку на плечо и сказать сладким голосом любимую фразу нового американского президента: «Вы уволены!» Даже Роман не сможет найти, что возразить.
— Да, пока их сегодня не было, я прочесала ее комнату. Нашла отчет о гибели ее матери…
Юлия замерла, чувствуя, что ее ноги сделались ватными.
— Его нам ведь как раз и не хватало, Игорь Игоревич, не так ли? Я все страницы на мобильный сфотографировала и уже отослала…
Игорь Игоревич — это сочетание имени и фамилии было ей отлично знакомо. Так звали ее несостоявшегося муженька Игорька — и его отца, дядю Игоря, папаня которого, уже давно покойный, — о, как удивительно! — звался тоже Игорем.
Следовательно, домомучительница говорила с одним из Игорей. И, тем самым, с…
Великим Белком?
В самый неподходящий момент у Юлии, у которой дрожали ноги, вдруг подвернулся каблук, и она стала оседать на пол, издавая при этом шум.
«Не советовал же Роман надевать туфли на каблуке, а я не послушалась его. Вот и расплата», — мелькнуло у нее в голове.
Вероника резво обернулась и, заметив ее, быстро засунула мобильный в карман передника.
— Ах, Юлия Васильевна, милочка! Я ведь не услышала, как лифт приехал… Наверняка хотите кушать? Обед давно готов! Я, увы, не знала, когда вы вернетесь, поэтому…
Юлия была не в состоянии выслушивать фальшивое сюсюканье Вероники. Подойдя к ней, она запустила руку в карман передника и извлекла оттуда мобильный.
— Кому вы обо мне докладывали? — спросила Юлия, пытаясь залезть в телефон, но тот был конечно же заблокирован. — Дяде Игорю? Игорьку?
Она сделала паузу, борясь с собой, чтобы не выпалить: «Великому Белку?»
Экономка, оказавшаяся проворной особой, вырвала у нее телефон и сказала иным тоном, сухо и злобно:
— Не ваше собачье дело.
Побледнев, Юлия попыталась вырвать у нее мобильный, но Вероника была намного сильнее. Отшвырнув руку Юлии, экономка прошипела ей в лицо:
— Деточка, не стоит тебе со мной бодаться. Иначе вырву глаза и отгрызу уши!
И она клацнула зубами перед лицом Юлии, инстинктивно отшатнувшейся от Вероники.
Вырву глаза… Юлия вспомнила несчастную безглазую девочку из своего кошмара.
— Вы ведь на него работаете? — закричала Юлия, тяжело дыша. — На него, говорите же?
Экономка, пихнув Юлию так, что та отлетела к кадке с пальмочкой, заявила:
— На него.
Кого она имела в виду? Дядю Игоря? Игорька? Кого-то третьего? Или… Великого Белка?
Юлия растерялась, так как не знала, что делать. Вероника Ильинична, продефилировав мимо нее, заявила:
— Я ухожу и, понятное дело, больше не вернусь. Никакой полиции и никакой ненужной инициативы. Потому что будет только хуже.
И, обернувшись, снова клацнула зубами.
Юлии было так страшно, что она дождалась, пока экономка не появится из двери, держа в руке объемную сумку. Стараясь унять панику, Юлия проверила дату рождения двух известных ей Игорей по зороастрийскому гороскопу.
Дядя Игорь оказался павлином. Как точно!
А вот ее несостоявшийся супруг Игорек. Он был белкой!
Значит… Значит, Великий Белк этот пошлый глупый рыхлый увалень?
Или она просто окончательно сошла с ума?
(Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)
Домомучительница, продефилировав мимо нее, нагло заявила:
— Могли бы сейчас с вами рассчитаться, но понимаю. Не станете. Ладно, что с вас, сирых и убогих психов, взять. Ну, не поминайте лихом!
Одарив Юлию улыбкой, она вызвала лифт и уехала. Юлии потребовалось не меньше получаса, чтобы собраться с мыслями и подойти к дверям своего жилища. Вероника давно уже усвистала, и Юлия даже не была в состоянии попросить охранников задержать ее.
Но по какой причине?
Юлия долго боролась с собой, желая все же вызвать охрану и велеть им прочесать квартиру. Вдруг там кто-то поджидал ее? Например, впущенный Вероникой и притаившийся в самом неожиданном месте Великий Белк…
Наконец она вошла в квартиру и осторожно прислушалась. На мгновение ей показалось, что по второму этажу кто-то ходит, шаркая ногами, и Юлия пулей вылетела обратно в коридор.
Позвонив на пост охраны, она попросила охранников подняться к ней. Скоро появились два высоких накачанных типа, и Юлия, то краснея, то бледнея, попросила их зайти в квартиру и удостовериться, нет ли там посторонних.
— Посторонних? — переспросил один из охранников, но Юлия не стала объяснять, хотя, судя по выражению лица охранников, те не совсем понимали, что она имеет в виду. Однако, как от них того и требовала работа, они сделали то, что желала состоятельная владелица пентхауса.
Пока охранники прочесывали квартиру, Юлия уселась на кадушку с пальмочкой в зимнем саду и, вытащив телефон, увидела, что пришло сообщение от мужа.
«Все в порядке?» — спрашивал он, добавив смайлик в виде улыбающегося солнышка. Чувствуя, что на глаза в который раз за день навертываются слезы, Юлия быстро спрятала телефон.
Все ли в порядке? Похоже, что нет…
— В квартире никого нет, — доложил ей один из появившихся охранников. — Вам требуется помощь, Юлия Васильевна?
Не исключено, он был прав, и ей в самом деле требовалась помощь. Только совсем не такая, которую он наверняка имел в виду.
— Точно нет? — вырвалось у нее, и другой охранник, присоединившийся к первому, заметил:
— Быть может, вы позвоните мужу?
Юлия, сухо поблагодарив мужчин, подошла к двери. Они наверняка считают ее истеричной дамочкой, которая забивает голову невесть какими вещами. Она бы сама была крайне рада, если бы это было так.
Пройдя в квартиру, Юлия поняла, что по-прежнему ощущает тревогу. Но не верить охранникам не было нужды — хотя в каком-нибудь третьеразрядном фильме ужасов, которые так обожал Стас, серийный убийца, перехитрив всех и вся, притаился в самом невероятном месте и выпрыгнул бы в самый неподходящий момент (а какой момент для нападения серийного убийцы, собственно, подходящий?) прямо на главную героиню.
Юлия услышала тихий зуммер — это пришло еще одно сообщение от Романа. Отписав мужу, что «все в полном порядке», она поднялась по лестнице на второй этаж и с опаской приоткрыла дверь в спальню.
Никто не выскочил оттуда, никто не попытался ее схватить. Тяжело вздохнув, Юлия разделась и улеглась на кровать. Она чувствовала себя разбитой.
Она закрыла глаза, желая погрузиться в сон и попасть… Попасть в свой кошмар. Но, как она ни пыталась, заснуть не получилось.
Проворочавшись с боку на бок около часа, Юлия поднялась и, облачившись в халат, спустилась вниз. Вероника действительно приготовила роскошный обед, и Юлии доставило большое удовольствие вылить и выбросить все в унитаз.
Так-то оно лучше!
Внезапно чувствуя себя гораздо спокойнее, Юлия снова поднялась в спальню и взглянула на часы. Скоро должна была подъехать сыщица Иванова, да и Роман написал, что через часа два будет дома.
Женщина открыла ящик комода и извлекла оттуда папку с досье относительно причин аварии автомобиля мамы. Она обещала тезке вручить досье.
Внезапно, чувствуя неладное, Юлия раскрыла папку — и обомлела. Никакого досье в папке не было.
Бросившись на колени, Юлия стала рыться в комоде. Ведь еще утром все было на месте, а теперь исчезло…
Юлия выпрямилась, чувствуя, что ее колотит. Ну конечно же Вероника вела речь о том, что обнаружила досье и сфотографировала. А собирая свои манатки, прихватила его с собой.
Буквально застонав от злости, Юлия плюхнулась на кровать. Она отыскала в мобильном номер Вероники и позвонила ей — абонент конечно же был временно недоступен.
Или даже не временно, а теперь навсегда.
Да даже если бы Юлия и дозвонилась до нее — то что бы могла ей сказать? Попросить вернуть досье? Иначе что?
Кляня себя за то, что не сделала копию или не отсканировала досье, Юлия вытянулась на кровати, устало закрыла глаза…
