Бункер
…И открыла их, чтобы убедиться — она в который раз находится в бункере. В этот раз все было намного проще. Юлия уверенно подошла к двери и пожелала себе, чтобы дверь была открыта.
Затем с уверенностью толкнула дверь — та раскрылась. Юлия вышла в коридор и посмотрела по сторонам. Квазимодо по-прежнему нигде не было. Интересно, куда он запропастился?
Юлия двинулась на кухню и увидела, что решетчатая дверь отсутствует. Однако в этот раз она ее не особо и занимала, ведь она уже знала, что располагается за ней. А встречаться с девочкой, никакой не чертовой, а несчастной и всеми брошенной, кроме нее самой, на этот раз не входило в Юлины планы.
Вместо этого Юлия остановилась около гладкой бетонной стены и притронулась к ее поверхности. Она в очередной раз убедилась, что сон очень, просто очень реалистичный.
Однако она знала, что находилась во сне.
Своем личном кошмаре.
Прижав к стене руку, Юлия закрыла глаза — на этот раз во сне — и пожелала себе, нет, приказала, чтобы появилась дверь.
Причем не решетчатая. А дверь, которая выводила бы из бункера. Выводила туда, в другой мир.
Потому что она не сомневалась: там, за пределами этого мрачного помещения, должен быть другой мир. И она хотела знать, какой именно.
В ладони закололо, и внезапно она ощутила какую-то иную поверхность, которая никак не походила на гладкий холодный бетон, — кожей она почувствовала, что прижимает руку к шершавой поверхности…
Поверхности двери.
Юлия быстро открыла глаза и увидела, что в стене на самом деле вдруг возникла дверь — обыкновенная, деревянная. Возликовав, Юлия попыталась схватиться за ручку, но дверь вдруг неожиданно исчезла, и Юлия снова уперлась в бетонную стену.
Озадаченно уставившись на стену, Юлия задумалась. Что же, она уже знала, что находится во сне, своем собственном кошмаре. Который, собственно, перестал быть кошмаром, потому что ничего страшного в этом сне, как она убедилась, уже и не было.
Потому что она не хотела, чтобы в нем было страшно.
Юлия снова закрыла глаза и на этот раз не просто пожелала, а вообразила себе дверь — темного дерева, с круглой золотистого цвета ручкой и без замочной скважины.
Ей не требовалась дверь с замком, ей нужна была дверь, которая безо всяких проблем откроется, пропустив ее…
Да, собственно, куда?
Этого Юлия не знала — но страстно хотела узнать. Потому что поняла: там, за пределами бункера, находится нечто, что приведет к разгадке всей этой тайны. Там будет мир, который объяснит ей, отчего она сама находится в бункере и почему вместе с ней пребывает Квазимодо, а также несчастная, никакая не чертова девочка по имени…
Юлия Белкина.
На этот раз она приложила к стене обе ладони, а в них не просто закололо, под ними вдруг сделалось жарко, да так, что Юлия едва инстинктивно не отдернула их от двери. Она ощутила кожей ее деревянную лакированную поверхность. И, не открывая глаз, уверенно опустила ладони — и наткнулась на ручку.
Как она и вообразила себе, круглую и металлическую.
Обхватив ее, Юлия повернула ручку, одновременно толкая дверь вперед. И открыла глаза.
Да, она стояла перед темной красивой дверью с блеклой желтой металлической ручкой, словно сделанной из полированного золота. Ручка беспроблемно повернулась, однако дверь отчего-то не желала открываться.
Она просто не сдвигалась ни на миллиметр.
Юлия вертела ее туда-сюда, не понимая, что происходит и почему у нее не выходит открыть дверь. Ту самую, которую она вызвала усилием воли, более чем успешно повелевая сновидением.
Отчего теперь она не могла открыть дверь?
Юлия закрыла глаза, ощущая рукой, что дверь не исчезла. Она снова открыла их и, по-прежнему вертя ручку, навалилась на дверь плечом и стала биться об нее.
Дверь не поддавалась. Юлия вдруг поняла, что она закрыта с другой стороны. И, вероятно, не при помощи замка, а если и даже при помощи замка, то у нее не было ни ключа, ни замочной скважины, чтобы его туда вставить.
Снова закрыв глаза, Юлия даже не пожелала, а буквально приказала, чтобы у двери появилась замочная скважина. Открыв их, она убедилась, что под круглой ручкой возникло соответствующее отверстие. Не хватало только ключа.
Повернувшись, Юлия направилась к мойке, туда, где висели показывавшие половину седьмого остановившиеся часы. Юлия снова закрыла глаза, протянула руку…
И наткнулась на гвоздик в стене. Открыв глаза, Юлия с удовлетворением увидела, что это уже знакомый ей ключ на зеленой тесемочке.
Вернувшись к двери, она быстрым жестом вставила ключ в замочную скважину и…
И убедилась, что он хоть и входит, однако не двигается ни в одну, ни в другую сторону. Но как такое может быть: это ведь было ее сновидение, и она была в нем хозяйкой, желая, чтобы все происходило в соответствии с ее требованиями.
И она страстно желала, нет, даже приказывала, чтобы ключ повернулся и дверь открылась. Но этого упорно не происходило.
Юлия закрыла глаза и, закусив губы, сосредоточила всю свою волю на том, чтобы замок повернулся. Она представила себе, как тот щелкает под нажимом поворачиваемого ею ключа и ей удается открыть дверь.
Ключ в самом деле внезапно провернулся, Юлия возликовала, толкнула дверь — но та прочно сидела на месте, не поддавшись, как и до этого, ни на миллиметр.
Словно ее с противоположной стороны удерживала какая-то сила — или она была заперта с другой стороны на засов.
Об этом Юлия не подумала, а, поймав себя на мысли, что это очень даже вероятно, пожелала, чтобы засов с другой стороны просто исчез. Но дверь не сдвигалась с места. Тогда, закрыв глаза, Юлия представила себе большой металлический засов и то, как он сам по себе, только под действием ее воли (ведь это был сон, не более того! Или все-таки…) медленно, но уверенно сдвигается с места и уходит в сторону, так, чтобы дверь была разблокирована.
Юлия вздрогнула, в самом деле услышав звук сдвигающегося засова — с противоположной стороны двери. Распахнув глаза, Юлия толкнула дверь, и в этот раз она наконец-то поддалась.
Она заметила все увеличивавшуюся щель под дверью и, навалившись на нее всем телом, надавила на нее. Дверь двигалась медленно и тяжело, как будто…
Как будто ей что-то препятствовало. Или с обратной стороны на нее тоже кто-то навалился.
И Юлия даже знала, кто именно. Великий Белк.
Однако она не боялась его, как раньше. Потому что если он был там, за дверью, то не хотел ее впускать в свой мир. Ибо, судя по всему, он был всемогущим и страшным, появляясь в ее мире. В мире ее сновидений. В ее персональном кошмаре.
Но не желал, чтобы Юлия попала в его мир. И женщина подумала о том, что, не исключено, открывает дверь в сновидения Великого Белка. В его персональный кошмар.
А раз так…
Юлия давила и давила на дверь, и вдруг из увеличивавшейся расщелины хлынул нестерпимо яркий свет. Юлия все равно продолжила давить, чувствуя, что ручка вдруг раскалилась, да и сама дверь сделалась нестерпимо горячей, буквально обжигающей кожу.
Юлия не сдавалась. Ей надо было попасть туда, в этот другой мир. В мир Великого Белка.
Однако дверь раскалилась до такой степени, что прислоняться к ней было невозможно. Юлия еще подумала, как дерево может раскаляться, словно железо, однако во сне могло быть все, что угодно.
Все, что угодно.
И с огромным сожалением, практически инстинктивно, выпустила из пальцев ручку, отскочив от двери, потому что не могла больше терпеть.
Дверь тотчас с легким хлопком закрылась, поток света из-под нее исчез. А вместе с этим и замочная скважина, в которой торчал ключ на зеленой тесемочке.
Юлия обернулась — над мойкой по-прежнему висели часы, стрелки которых замерли на половине седьмого. И никакого гвоздика, с которого она снимала ключ на зеленой тесемочке, там не было.
Юлия повернулась к двери — и поняла, что та тоже исчезла, и перед ней была гладкая бетонная стена. Она ринулась к ней, приложила ладони, снова вообразила, что в стене возникла дверь…
И услышала за собой знакомое сопение, а также почувствовала, что кто-то дотронулся до ее плеча.
Резко обернувшись, Юлия заметила Квазимодо, который с виноватой, какой-то хитрой улыбкой смотрел на нее исподлобья.
— Где ты был? — выпалила Юлия, а Квазимодо, окинув ее взглядом, уверенно заявил:
— Тут. А почему ты из камеры вышла?
Врет. Юлия не сомневалась, что врет. Она прекрасно знала, что Квазимодо в бункере не было — в течение, по крайней мере, двух ее последних сновидений. А затем он вдруг появился.
Только откуда? И, что важнее, где он все это время прятался?
— Потому что мне надоело там сидеть! — холодно возразила она. — Это ведь мой сон. А раз так, то я сама имею право определять, где я в нем нахожусь, не так ли?
Квазимодо на ее глазах как-то съежился и, топчась, явно не знал, что возразить.
— Ну, это… — выдавил он из себя, и Юлия вдруг поняла, что он никакой не грозный и не страшный, а жалкий и смешной.
И очень, очень напуганный. Только вот чего он боится?
Великого Белка? Или того, что она пыталась только что покинуть бункер?
— Так где ты был? — требовательно повторила она свой вопрос, и Квазимодо, видимо, не решаясь ей врать, указал своей лапой в стену и пробормотал:
— Там, там…
Юлия вздрогнула и, всмотревшись в некрасивое массивное лицо своего тюремщика, заявила:
— Ты что, умеешь вызывать дверь? Или…
Или в бункере имелся еще один выход, о котором она пока что не имела представления.
Еще одна дверь наружу.
Квазимодо вдруг засуетился, сделавшись на редкость приторным:
— Может, покушать хочешь? Я тут живо тебе приготовлю… Потому что ты давно не ела… И пить, пить тоже…
Отскочив, он кинулся к мойке, а Юлия последовала за ним и, следя за тем, как Квазимодо прыгает с места на место, словно намеренно (нет, не словно, а наверняка не без причины!) повернувшись к ней спиной с горбом, твердо сказала:
— Не уводи разговор в сторону. Тут имеется еще одна дверь?
Что-то звякнуло, Квазимодо выпустил из рук стакан, который упал в мойку, однако не разбившись. Дернувшись и повернувшись к Юлии, часто-часто моргая, ее тюремщик засопел:
— Дверь, какая такая дверь?
Понимая, что он юлит и изображает из себя дурачка, хотя на самом деле был далеко не идиотом, Юлия произнесла:
— Думаю, деревянная, темная. С круглой ручкой цвета золота.
Квазимодо затрясся, словно желе, и Юлия поняла, что попала в цель. Значит, дверь не просто имеется, причем именно та, которую она только что описала, но и Квазимодо был прекрасно в курсе, где она.
— Нету тут никакой двери… — затараторил он, а Юлия, уставившись на жерло открытого холодильника, заметила, что он под завязку забит продуктами.
— А это откуда тогда здесь берется? — спросила она и, запустив руку, извлекла палку колбасы. — Оно что, здесь само появилось?
Забрав у нее колбасу, Квазимодо запихал ее обратно в холодильник и ответил:
— Ты же сама сказала, что это здесь все сон. А во сне и не такое бывает…
Опять врет. Юлия чувствовала это каждой порой своего тела. Врет, как пить дать.
— Бывает, — согласилась Юлия, — но ведь в нашем случае это иначе. Ведь так?
Квазимодо дернулся и снова повернулся к ней широкой спиной, делая вид, что занимается хозяйством.
Постучав согнутым пальцем по его горбу, Юлия сказала:
— Так ты покажешь мне, где она располагается?
Не поворачиваясь, Квазимодо глухим, едва ли не плачущим голосом ответил:
— Нету здесь никакой двери. А даже если бы и была, то я не стал бы тебе показывать… Я не могу…
Ага, уже лучше! Теперь он не отрицал наличие двери, и Юлия, взяв великана под локоток, отвела его, не чувствуя ни малейшего сопротивления, от мойки и, поставив в угол, строго сказала:
— Можешь. Я разрешаю тебе. Это же мой сон…
Квазимодо ошарашенно уставился на нее, потому что, вероятно, до нынешнего момента не задумывался о подобных вещах.
— Разрешаешь? — протянул он, а Юлия, кивнув головой, уверенно заявила:
— Да. Разрешаю. Так где она?
Потоптавшись, Квазимодо посмотрел на нее и, сопя, произнес:
— А ты не обманываешь меня? Потому что тебе туда нельзя… Ты должна быть здесь, и только здесь… Тебе ведь здесь хорошо?
Взглянув на него, Юлия произнесла:
— А кто сказал, что я должна быть здесь, и только здесь?
Квазимодо ничего не отвечал, но Юлия и так знала. Великий Белк. Потому что этот монстр, которого она, однако, уже не боялась, приказал держать ее здесь, в бункере, препятствуя тому, чтобы она покинула его.
Но Юлия вовсе не намеревалась исполнять приказания Великого Белка.
Так, как их браво выполнял недалекий Квазимодо.
— Никто! — ответил он, и Юлия опять поняла, что врет. Наверное, Квазимодо очень боялся Великого Белка, и неудивительно, ведь тот умел быть крайне неприятным и даже грозным.
Но только не для нее.
— Хорошо, — вздохнула Юлия, — я не настаиваю на том, чтобы ты говорил правду, дружок. Однако повторю в очередной раз свой вопрос: где дверь?
Квазимодо, по щекам которого в самом деле катились крупные, нереально крупные (а что во сне могло быть реально?) слезинки, пробормотал:
— Разве тебе здесь плохо? Я тебя что, плохо кормлю? Почему ты не хочешь здесь остаться?
Вопрос, несмотря на кажущийся примитивизм, поставил Юлию в тупик. В самом деле, отчего?
И почему она так стремится туда, в другой мир — в мир Великого Белка.
Потому что, не исключено, там поджидало ее что-то совершенно иное.
Ей внезапно сделалось страшно, и всю прежнюю уверенность как рукой сняло. Ибо это она сама себе вообразила, что там за дверью…
Да, что там?
Взглянув на Квазимодо, который сотрясался в рыданиях, Юлия вдруг поняла, что он в отличие от нее там бывал.
— Дело не в этом. Мне тут… Неплохо. В особенности после того, как ты положил мне в камеру матрас. Однако ты ведь знаешь, что там, за дверью?
Квазимодо только кивнул и зарыдал пуще прежнего. Внезапно Юлия увидела, как тот быстро, по-актерски, бросил на нее взгляд.
— Не уходи, прошу тебя, не уходи! Нам ведь тут так хорошо… Тебе тут ведь и так хорошо…
А что, если он ломал перед ней комедию? Юлия посмотрела на сотрясавшегося в рыданиях Квазимодо и строго произнесла:
— Раз ты там был, то и я хочу побывать там!
— Там все… все не так, как ты считаешь! Там опасно… Там очень и очень плохо… И там…
Квазимодо быстро осмотрелся по сторонам, словно опасаясь, что их могли подслушивать. И Юлия вдруг поняла — да, могли. Несмотря на то что это был ее сон.
Или не ее?
— И там его мир! — добавил он, и Юлия поняла — он, конечно, ведет речь о Великом Белке.
Тут она снова уловила хитрый взгляд Квазимодо. А что, если он, как и множество раз до этого, элементарно врет. И, накручивая ситуацию, отвращает ее от мысли отыскать дверь и открыть ее.
И в голову вдруг пришла шальная, совершенно невозможная идея: а что, если Квазимодо и был Великим Белком? По крайней мере, одной из его ипостасей?
Ведь, кто знает, у того могло быть множество разных личностей — в одном теле.
Юлия по-новому взглянула на все еще сотрясавшегося в рыданиях гиганта. Нет, он мог быть подручным Великого Белка, но он никак не мог быть сам Великим Белком.
Но почему, собственно?
— Так где дверь? — спросила Юлия требовательно, а Квазимодо, вдруг тотчас прекратив рыдать, как будто все эти стенания в самом деле были спектаклем, деловито схватил с мойки связку ключей и, поманив женщину волосатой лапой, произнес:
— Она там, там… Следуй за мной!
А затем вдруг повернулся к ней и схватил ее за плечо. И начал толкать, толкать, толкать. Юлия не понимала, что происходит, а Квазимодо толкал ее все сильнее и сильнее, одаривая странной дьявольской улыбкой, повторяя при этом быстро-быстро:
— Следуй за мной, следуй за мной, следуй за мной…
