Внук поможет

Жизнь моя стала напоминать некогда любимый фильм «День Сурка». Ничего не менялось. Наступало утро, и все. Безликое, серое, как и всегда… Или нет? Или не всегда? Я устало опустил ноги на пол, бессильными, словно старческими, пальцами щелкнул зажигалкой, выпустил первую на сегодня струю дыма в потолок. Я только что проснулся… нет, скорее, очнулся, а уже чувствовал себя так, словно всю ночь разгружал вагоны. Это бесконечное, всепоглощающее измождение поселилось во мне, стало частью меня. Первые движения давались тяжело, словно бы я не шлепал в тапках в направлении ванной, а тащил бурлаком баржу вверх по реке. Потом я, как допотопный паровоз, постепенно набирал ход и становился более-менее похожим на нечто живое. Но ведь так было не всегда. Было же время, когда я открывал глаза и чувствовал улыбку на своем лице. Я этого почти не помню, но это точно было. Я потягивался так, словно хотел вытянуться сразу на несколько сантиметров, и вскакивал с кровати с радостью, потому что впереди был целый новый день, и мне ничего от него, кроме него самого, не было нужно. Меня ожидало неведомое что-то, и этого было вполне достаточно для того, чтобы ощущать себя счастливым. Я все время был чем-то занят, или, напротив, не был занят ничем, но сил было навалом, и даже в состоянии абсолютного безделья, сидя с Мишкой на гаражах, я либо неистово ковырялся в носу, либо болтал ногой, дабы просто хоть чем-то заниматься.

Добравшись до ванной, я вспомнил, как мы с Мишкой наперегонки вбегали в дом для того, чтобы попить воды из-под крана. Ледяная и самая вкусная вода в СССР. Учитель биологии в пятом классе запугивал нас, мол, настанет время, и воду будут продавать за деньги, мы с Мишкой смеялись… Я открываю бутылку «Эвиан» и прополаскиваю рот.

Мишка. Он не дожил до этого времени, не узнал, что воду в чайник нужно заливать из пятилитровой бутыли. Да что там, у него даже не было мобильного телефона. Зато у него был рак, и рак забрал его у меня.

Помню, как он сказал мне об этом. Прозвучало это очень просто: «У меня рак, я скоро умру». Были, конечно, попытки бороться, курсы химиотерапии, страшные мучения… А потом он сдался. Хотя нет, не сдался, а смирился. Ни разу я не слышал, чтобы он сетовал на судьбу или бился в истерике. Возможно, это случалось, когда Мишка бывал наедине с собой, а для других он навсегда остался спокойным, улыбчивым. Он махнул рукой на лечение, отрастил волосы и веселился изо всех сил. А потом умер.

Умыв лицо холодной водой, на этот раз из-под крана, я отправился на кухню. Кофе-машина послушно приготовила мне двойной эспрессо, которым я стал запивать вторую сигарету.

Я не был на кладбище у Мишки со дня похорон. Я даже не помню, на каком кладбище он лежит, есть ли у него на могиле плита, памятник. Уверенности в этом, честно говоря, не было никакой, ибо единственный, кроме меня, близкий человек – его мать – потратила бы деньги скорее на выпивку, чем на памятник. Похороны я помню тоже весьма смутно. На кладбище меня кто-то привез, дорогу я не запомнил, потому что плакал, не переставая…

Добравшись до офиса и закурив пятую сигарету, я вызвал секретаря:

– Юлечка, как можно узнать, где похоронен че– ловек?

– Не знаю, Андрей Константинович.

– Так узнайте.

Не дожидаясь, когда Юля вернется с ответом, я призвал на помощь Интернет, и оказалось, что в современном компьютеризированном мире, в котором за нами следят миллионы камер и устройств, в мире, где можно одним нажатием клавиши купить что угодно, или даже кого угодно, в этом мире, по крайней мере в этой стране, узнать, где похоронен человек, не так уж и просто…

Спустя несколько минут это подтвердила и Юлия.

– О’кей, что у нас дальше? – Я попытался стряхнуть остаток мешающих воспоминаний и груз вины, но они лезли в голову, буквально чесались под кожей.

– К вам Константин Бурундуков. Генеральный директор компании «Мобильные супер-пупер технологии» с заместителем.

– Серьезно? «Супер-пупер»?

– Да… – Юля повертела в руке визитную карточку.

– Ну, давай посмотрим на них…

Разговор был коротким, конкретным, слова шуршали, словно только что подписанный договор или пачка новых стодолларовых банкнот. Посетителям необходимо было продвинуть мобильное приложение в немобильной среде.

Скептики могут долго утверждать, что мы живем в квадратном, понятном и безапелляционно примитивном мире, но этот случай заставил меня на секунду уверовать в чудеса мысли и сверхъестественные возможности человеческого сознания. Все дело в том, что клиенты готовились выпустить новое мобильное приложение, позволяющее с легкостью отыскать захоронение практически любого человека на территории России.

Представьте, что вам вдруг нужен молоток и вы даже не успеваете об этом подумать, а он уже материализовался в вашей ладони. То же ощущение испытал и я, когда посетители рассказали о своем проекте. А привела их ко мне, несомненно, судьба. Большинство интернет-продуктов продвигаются, собственно говоря, там же – на бескрайних полях Интернета. Но огромная часть потенциальной клиентской аудитории данного сервиса так и не смогла успеть за стремительным прогрессом в силу возрастных особенностей, не освоила компьютер и вряд ли это когда-нибудь уже сделает.

От радости я немедленно придумал наметки рекламной кампании для этого ресурса и, конечно же, попросил помочь мне узнать, где похоронен Мишка. Константин Бурундуков, к слову, действительно очень похожий на бурундука, с радостью вызвался помочь и обещал уже через пару часов снабдить меня необходимой информацией. Мы тепло попрощались, дверь за Бурундуковым закрылась, и я, бесконечно довольный собой, откинулся в кресле, закурил и сквозь стремящийся к потолку синий дым увидел рекламные листовки, которые скоро должны будут найти в своих почтовых ящиках российские пенсионеры.

Надо будет сделать еще красивый телевизионный ролик, пустить его на Первом и России, там аудитория наиболее близка к целевой, сделать сюжет в программе «Жди меня»… Я поймал себя на том, что улыбаюсь. Все это мне напомнило мой первый рекламный контракт и первый гонорар – бутылку водки…