Глава 18
Не зря говорят, что мечтать вредно. Хотя бы потому, что мечты иногда сбываются. Лида так хотела ребенка, но радостная, казалось бы, новость произвела эффект брошенной под ноги бомбы. Осталось только сказать Егору, и тогда рванет. Ведь три недели назад она спала только с Прохором. А Егор в это время лежал в больнице, он просто не мог…
— А точно три недели? — Лида с надеждой смотрела на врача.
Женщина кивнула, внимательно глядя на нее. Кажется, она что-то заподозрила.
— Да, да, три недели… Ну, конечно! — Лида изобразила радостную улыбку.
Но, едва только вышла из кабинета, сошла с лица и к машине шла, не чуя под собой ног. А еще вздрогнула, когда зазвонил телефон. Егора уже выписали из больницы, перевели, можно сказать, на домашне-постельный режим. Но разве ж его удержишь? Он уже в офисе, весь в работе.
— Как ты там? — спросил он.
— Все хорошо, еду домой, — ответила она.
— Я тоже. Встретимся там.
Лида вернула телефон в сумочку, завела двигатель. И уныло усмехнулась про себя. Прохор ее не тревожит. Как исчез тогда, три недели назад, так больше и не появлялся. С одной стороны, это хорошо. Она же хотела, чтобы он оставил ее в покое. Но с другой — обидно. А тут еще «прощальный привет», с которым ей жить и жить.
Вот и что ей теперь делать?.. Честно сказать мужу? Или сделать поправку на пару недель, когда она могла зачать от Егора? Договориться с врачом, чтобы она подыграла?.. А может, сначала устроить ему проверку? Почему бы не сказать, от кого она ждет ребенка?
В каждой женщине живет дура. Так подумала Лида, когда ее «дура» дала о себе знать.
— Зачем ты мне это сказала? — оторопело спросил Егор.
За мгновение до этого она задала себе точно такой же вопрос. Действительно, кто тянул ее за язык?
— Ты должен знать, что это не твой ребенок… — пробормотала она. — Чтобы не было никаких вопросов.
— Этих вопросов и не было бы.
— А вдруг возникли бы… Уж лучше мы расстанемся сейчас.
Она представила, как будет уходить от Егора, и тоска ледяной рукой схватила ее за душу. Она так привыкла к нему… Или даже полюбила.
— Кому лучше?
— Не знаю.
— Прохору?
— У нас ничего не было… Ну, после того случая в машине…
— Но в машине же было.
— Я сопротивлялась… Я, честное слово, сопротивлялась.
— Я его убью!
— Он, конечно, виноват… Но в этом есть и моя вина… — вздохнула она. — И если ты прогонишь меня, я приму это как должное.
— Ты же обещала, что никогда с ним.
— После этого и поклялась, — кивнула она. — И ни разу…
— Ты даже не представляешь, как я тебя ненавижу! — воскликнул Егор.
Лида опустила голову. Да, она заслужила его презрение. Какие уж тут оправдания?
— Но еще больше люблю! — Он обнял ее и крепко прижал к себе.
— И я тебя люблю, — выдавила она.
— Да?
— И не хочу с Прохором…
— Я его убью! — повторил Егор.
— Не надо его убивать.
— Я должен.
— Лучше посади его в тюрьму.
— Я так не могу.
— Лучше пусть сядет он, чем ты…
— Ну, я-то не сяду… Никто не узнает…
— Если мы расстаемся, делай что хочешь.
— Ну, нет!
— Тогда ты его не убьешь.
— Хорошо, я его посажу.
— И правильно сделаешь.
Лида не уверена была в том, что это правильный выбор. Но, вместо того чтобы отговорить Егора, поцеловала его в губы. И этим как бы одобрила его решение.
Действительно, а почему бы Прохору не отправиться за решетку? Разве он не заслужил этого?.. Не хочет бегать за любимой женщиной — пусть сидит.
Закон подлости — изобретение дьявола. Лида уже и забыла, когда гостила у родителей. А сегодня вдруг приехала. У мамы закончился чай, она поспешила в магазин. Но не успела она уйти, как в дверь позвонили. Лида открыла, думая, что это она вернулась, но через порог переступил сам дьявол. Он же искуситель.
Прохор был так же нахально хорош, как тогда, в день перед свадьбой. Такой же наглый и бесконечно крутой. И дьявольски очаровательный… Да он и на самом деле был дьяволом. А как же иначе? За какой-то год с нуля взять под бандитский контроль полгорода. Егор о таком мог только мечтать…
Но Егор — ее законный муж. И Лида просто обязана хранить ему верность.
— Эй, ты куда?
Она перекрыла ему дорогу, но вдруг оказалась у него в объятиях.
— И я рад тебя видеть!
— Уйди! — Лида попыталась оттолкнуть его, но не смогла. Зато ей удалось вырваться. — Я сейчас закричу!
— Кричи, — закрывая за собой дверь, сказал он.
— Ты хоть понимаешь, что делаешь?
— Что я делаю?
— А если мама придет?
— А если я попрошу твоей руки?
— Я замужем!
— Это исправимо.
— Уже нет!
— Почему?
— Потому что я жду ребенка!
— От кого? — Прохор улыбался как ни в чем не бывало.
— От законного мужа!
— А если от меня?
— Пошел к черту!
— Я там уже был…
— Заметно!
— Думал, что пропаду. А нет, он меня обратно вернул. К тебе. Иди ко мне! — Он протянул обе руки, призывая ее к себе, и она невольно потянулась к нему. А потом вдруг опомнилась и бросилась в свою комнату. Закрыла дверь, подперла ее своим телом. Прохор попробовал открыть, но, ощутив сопротивление, остановился. Толкнуть с силой или даже ударить в дверь он не решился.
— Пожалуйста, оставь меня в покое!
— А если нет?
— Я расскажу все мужу!
— А я его боюсь? — засмеялся Прохор.
Лида нервно качнула головой, зажмурив глаза. Ну, конечно же, Прохор никого не боится. И не надо было говорить про Егора. Зачем она его подставила?
— А меня ты боишься?
— Боюсь. Твоей немилости.
— Если ты тронешь Егора…
— Не собираюсь я его трогать… Но мне все равно, расскажешь ты ему или нет.
— Не расскажу.
— И не надо… Живи с ним, если тебе с ним удобно.
— Вот уж спасибо! — не удержавшись, съязвила Лида.
— Но и про меня не забывай…
— Тебя забудешь!
— И не надо… Будем встречаться, как раньше… Было же здорово.
— Уходи! — чуть ли не простонала она.
— Хорошо, — тихо прозвучало за дверью.
На этот раз от чувства обиды перехватило дыхание. Неужели Прохор может просто взять и уйти?.. Это уже просто за гранью допустимого!
Но Лида услышала, как хлопнула входная дверь. Может, мама пришла? Но тогда почему не слышно голосов?
Она распахнула дверь, вышла в коридор и нос к носу столкнулась с Прохором. Он стоял и смотрел на нее с мефистофельской улыбкой на губах. Не человек, а исчадие ада. Но Лида чувствовала себя грешницей, которую приговорили вариться в котле с кипящей смолой. У нее просто не было иного выхода, как по собственной воле прыгать в этот котел. А Прохор подступил к ней, обнял.
— Ну не надо! — прошептала она, сама не заметив, как оказалась на кровати, и Прохор уже стягивал с нее платье.
— Никуда ты от меня не денешься, — тихо проговорил он ей на ухо.
— Это насилие!
— Это любовь.
— Я тебя накажу!
Умом она понимала, что совершает преступление против себя, против мужа. Поэтому сопротивлялась до последнего. Но Прохор был неумолим. И она не смогла устоять перед его напором и своим искушением…
