Глава 16
Спокойно в лесу, безмятежно, но тишина эта обманчивая. В любой момент ее мог взорвать выстрел.
Шуршур и пацаны ждали его под навесом возле вагончика, которым когда-то владел шашлычник Вахтанг. И где когда-то пролилась кровь михеевских «быков».
Навес покосился, и Прохор подумал, что в случае чего можно ударить по стойке и тогда крыша рухнет на пацанов. Но лучше всего расстрелять их из пистолета. Опять же в случае чего.
Они понимали, что Прохор шутить не будет, им было страшно. Один только салага Ялик смотрел на него волком. Он, казалось, не понимал, какого черта Шуршур согласился встретиться с человеком, который убил самого Афоныча. А может, и понимал, просто вид у него такой не догоняющий.
Но Прохор и сам до конца не понял, зачем он позвонил Шуршуру. Да, он хорошо знал шакалью сущность этого барана в волчьей шкуре, но вдруг он все-таки прогадал? Вдруг Шуршур не признал в нем непреодолимую силу? Может, он все-таки сдал его Завхозу в надежде, что на этот раз Прохор не сможет выйти сухим из воды? Если так, то Прохор сунул голову в самое пекло.
— Сами приехали? — Прохор вонзил взгляд в Голика.
— Да, сами, — не задумываясь, отозвался тот.
— Прохор, ты чего? — обиженно возмутился Шуршур. — Я же сказал, что никто ничего не узнает.
— У тебя еще есть шанс исправить свою ошибку.
— Ты уже исправил мою ошибку! Ты спросил с Афоныча за наших пацанов! — Шуршур смотрел на него глазами преданной собаки.
Но Прохор все равно не мог ему доверять.
— Ты что скажешь? — обратился он к Голику.
— Что скажу?.. Ярема к нам подходил, он сказал, что ты правильно все сделал.
— Да, Ярема был, Даня… — кивнул Шуршур. — Пацаны тебя конкретно уважают.
— А Завхоз?
— Ну, Завхоз… Он на место Афоныча метит…
— А есть другие варианты?
— Ну, если только тебя поставить.
— А что, по закону джунглей место вожака занимает тот, кто его убил! — сказал Голик.
Но слишком уж пафосно прозвучали его слова, чтобы воспринимать их всерьез.
— Мы не в джунглях, — качнул головой Прохор.
— Зачем ты нас позвал? — спросил Мудрила.
— Узнать, что там, да как…
— Ты нам доверяешь?
Прохор кивнул, но ничего не сказал. На самом деле доверия не было, поэтому нечего и говорить.
— И мы тебе доверяем, — продолжал Мудрила. — Поэтому приехали.
— Ты же сказал, что мы тебе подчиняемся, — добавил Голик.
— И я тебе подчиняюсь… — присоединился к ним Шуршур. — А ты нас подставляешь.
— Подставляю?
— Завхоз нас живьем съест, если узнает, что мы с тобой здесь терли.
— Значит, нужно выбить ему зубы.
— Без тебя?
— Ну я же с Афонычем сам разобрался.
— С Афонычем ты за себя спросил, — качнул головой Мудрила. — И за пацанов… А если мы наедем на Завхоза, это будет беспредел. Никто нас не поймет.
— А наехать надо, — глядя на Прохора, проговорил Шуршур.
— Почему?
— Да потому, что Завхоз с тебя спросить хочет. Сказал, что не успокоится, пока ты за Афоныча не ответишь. Если ты решишь с Завхозом, тебя все поймут.
— А кто мне в этом поможет? — Прохор в упор посмотрел на него.
Шуршур не выдержал взгляда, отвел глаза. Страшно ему стало, не хотел он умирать за Прохора.
— Мы тебе поможем, — сказал Голик.
— Можешь рассчитывать на нас, — все-таки решился Шуршур.
Прохор кивнул, глядя на него. Шуршур, конечно, трус, но не настолько, чтобы прятать голову в песок. Наверняка он боялся, когда шел против Прохора. Но ведь выстрелил в него и гранату в дом бросил.
И все же Прохор не мог положиться на него. Он узнал от него все, что хотел, но идти с ним в разведку боялся. Да и нужно ли куда-то идти? Может, повернуть назад, пока не поздно?.. Но тогда зачем он проделал столь длинный путь? Неужели для того, чтобы в самый последний момент свернуть с финишной прямой?
Завхоз не уподоблялся мяснику, не брал в руки топор, не разделывал тушу на глазах у пацанов. Но братву он собрал в том самом цеху, где Афоныч когда-то зарубил Пухлого. А пацанов много, все три десятка. Добрая половина из них — необтесанный молодняк, но так Прохору это только на руку. Он для зеленых — пример для подражания. Во всяком случае, Шуршур смог его в этом убедить.
Но пока что салаги смотрели в рот Завхозу.
— Я не могу занять место Петра Афанасьевича, пока его убийца ходит по нашей земле.
Прохор не мог слышать, как захрустели у мужика сжимаемые в кулаки пальцы, слишком далеко он для этого находился. Но ведь они захрустели, он ничуть в том не сомневался.
— Прохора нужно найти и уничтожить! — разошелся Завхоз.
— Зачем? — спросил вдруг Даня.
Этот вопрос не был частью сценария, поэтому Завхоз внутренне напрягся. Но постарался не выходить из себя.
— Как это зачем?..
— Афоныч подписался за барыгу, пошел против пацанов, Прохор его за это спросил. — Голик просто обязан был поддержать Даню, и он это сделал, рискуя своей головой. — Что Прохор сделал неправильно?
— Я не понял, у тебя что, очко заиграло? — не сдержался Завхоз. И тут же переключился с Голика на всех остальных: — Кто еще обверзался со страха? — спросил он. — Ну, давайте, выходите. Обещаю чистые штаны.
— Дело не в страхе, дело в справедливости. — Купчик не вышел к Завхозу, но подал голос из толпы. — Прохор никого не трогал, жил себе спокойно. Ну, сцепился с барыгой, с кем не бывает. Зачем надо было его убивать?
— На крайняк, на сход надо было вызвать, — добавил Мудрила.
— На сход?! Будет сход! И я лично выведу Прохора на сход! Здесь его, на этом месте и порешу!
Прохор лишь усмехнулся, услышав эти слова. Грех было не воспользоваться возможностью, которую предоставил ему Завхоз.
— Не надо меня никуда выводить, — сказал он, приближаясь к нему. — Я сам выйду.
Завхоз дернулся, бросил взгляд на своего телохранителя, но и Прохор посмотрел на Валерьяна, качнул головой, предостерегая его от резких движений. Оружие он держал за поясом, под курткой. Валерьян «пушку» не видел, но ему известно было, как быстро стреляет Прохор. Сколько раз михеевские пытались его опередить, и что?.. Нет, не было у Валерьяна желания оказаться в списке опоздавших, поэтому он кивнул в ответ. Если Прохор не будет стрелять, то и он постоит в сторонке.
— И что это значит? — Завхоз растерянно смотрел на Прохора.
— Ну, пусть братва скажет, прав я был или нет?
Завхоз кивнул, обвел взглядом толпу, но, видимо, не нашел там полной поддержки и выдавил из себя:
— А ты сам что скажешь?
— Скажу, что виноват. Афоныч был нам всем отцом родным. И я его очень уважал. Даже после того, как он меня предал, уважал…
По толпе прошел одобрительный гул. Но оттуда же послышался щелчок, с каким взводился курок. Похоже, кто-то собирался выстрелить в спину. Возможно, это был Шуршур. Но Прохор не должен оборачиваться: нельзя ему выдавать свое смятение. Сейчас его могла спасти только безусловная уверенность в своих силах.
— Но убил.
— Я дал ему шанс. А он отправил людей, чтобы они меня убили. Что мне оставалось делать?
— Это не оправдание, — качнул головой Завхоз.
— Если я в чем-то виноват, я сегодня умру. От твоей руки.
— Даже не сомневайся.
— Если ты прав, а я нет, то ты меня убьешь. А если правда за мной, умрешь ты.
— Я?! — вскинулся Завхоз.
Прохор мог бы ударить его и сойтись с ним в рукопашной. Завхоз далеко не слабак, и вряд ли поединок с ним назовут нечестным. Но если он окажет серьезное сопротивление, схватка затянется, а время сейчас Прохору — не союзник… О том, что Завхоз мог сломать ему шею, он старался не думать. Он просто обязан был верить в свою удачу.
— Бросим жребий, и пусть судьба нас рассудит.
Прохор осторожно вынул из-за пояса один ствол, затем другой. Два «ТТ» — два близнеца-брата.
— Или страшно? — спросил он, толкая на безрассудство и Завхоза, и всех, кто за ними наблюдал.
— Умрешь ты!
— Посмотрим.
Прохор вынул обоймы, затем выщелкнул из одного ствола патрон. И пистолеты закрутились в его руках, с головокружительной скоростью меняясь местами.
— Выбирай! — протянул он их противнику.
Завхоз нерешительно взял один. И тут ему стало по-настоящему страшно. Он бросил взгляд на Валерьяна, глянул куда-то в толпу. Он искал способ расправиться с Прохором до того, как приставлять пистолет к своему виску. Кто-то уже взвел курок своего пистолета, и Прохор в любой момент мог получить пулю в спину. И никто не осудит Завхоза, если это случится.
— Ну, пошла!
Прохор стремительно приставил пистолет к своему подбородку и… раздался холостой щелчок. Он мысленно вздохнул с облегчением и с сожалением посмотрел на Завхоза, державшего в руке готовый к выстрелу пистолет:
— Теперь твоя очередь.
Шансов у Завхоза не было, и он это понимал. Поэтому тут же взвился:
— Что-то я не понял! Какой может быть жребий, когда ты завалил Афоныча?!. Ты его завалил, а не я!..
— Чмо, — тихо проговорил Прохор.
— Что?!
Завхоз направил ствол на него, но неожиданностью это не стало. Прохор провел прием, и заряженный пистолет оказался у него в руках. Осталось только выстрелить в Завхоза.
— Валерьян! — крикнул тот, шарахаясь в сторону.
— Завхоз снимает свою кандидатуру, — сказал Шуршур. И оскорбительно засмеялся. Толпа подхватила.
— Пошел вон отсюда! — Прохор кивком показал Завхозу на выход.
Он должен был убить своего врага, чтобы тот не воткнул ему нож в спину, но его уже тошнило от насилия. И если была возможность решить вопрос бескровно, он просто обязан был ею воспользоваться.
— Ну, смотри… — Завхоз сплюнул ему под ноги и направился к выходу.
Толпа заулюлюкала ему вслед, а Мудрила встал у него на пути.
— Эй, постойте! — обратился он к Прохору. — Кто-то из вас должен умереть. Это твое слово.
— Я мог убить только самого себя. Какие ко мне претензии?
— Претензии к нему, — кивнул тот на Завхоза.
— Уйди!
Завхоз оттолкнул пацана, рванул к выходу, но Мудрила подставил ему подножку. И тут же размашисто ударил кулаком в ухо.
Завхоз не удержался на ногах, упал. А Прохор подал Мудриле пистолет с единственным в нем патроном. Тот схватил ствол, наставил его на Завхоза, но он вдруг осадил его:
— Э-э, нет! Здесь решаем не мы, здесь решает сход. — И, вытянув руку и сжав кулак, опустил большой палец вниз.
Все повторили его жест. Даже Валерьян, поддавшись нездоровому порыву, приговорил Завхоза.
— Ты сказал «а». — Прохор выразительно посмотрел на Мудрилу.
— Когда? — дрогнувшим голосом спросил тот.
— Сейчас, — сказал Голик.
— Сейчас! — подхватили остальные.
Мудрила кивнул, и его палец шевельнулся на спусковом крючке. Прохор и хотел отвести взгляд, но все же пересилил себя. Он сам спровоцировал эту ситуацию, поэтому должен идти до конца. Сильный человек должен смело смотреть в лицо смерти. Даже если это чужая смерть…
Егор стоял у окна, задумчиво глядя вниз, и Лида, зайдя в палату, тут же всполошилась:
— Так, а ну, давай, ложись!
— Врач разрешил, — буркнул он, укладываясь на кровать.
— Разрешил. В туалет. И обратно. Или ты решил окном воспользоваться?
— Ну, выпрыгивать точно не буду.
— А я предлагаю тебе выпрыгнуть из окна? — возмутилась она.
— А вдруг?
— Что это с тобой?
— Ты была с Прохором?
— Когда я с ним была?
— А когда Афонычу позвонила.
— Прохор попросил меня позвонить Афонычу. Ты же сам сказал, что он заманивал его в ловушку.
— А тебя он куда заманил?
— Не было ничего. — Лида отвела взгляд в сторону.
— В глаза смотри!
— Я сейчас уйду! — с вызовом посмотрела она на него.
Лида уже знала, что произошло. Прохор застрелил Афоныча, но это ее совсем не радовало. И быть с ним она не хотела. Поэтому ничего не сказала мужу о том, что произошло. И не скажет. Если только сам Прохор не вынудит. А как он может это сделать, если ему сейчас не до нее?.. Наверняка его ищет милиция, за ним гоняется братва… И ей все равно, чем все это закончится. Если посадят, то так ему и надо…
— К кому?
— Достал!
— Если ты уйдешь к Прохору, я его убью.
— Ты такой же отмороженный, как и он… Осталось только наломать дров. И уйти в бега, — усмехнулась она.
— Ты бы ушла со мной? — немного подумав, спросил Егор.
— Да. Я ведь твоя жена и давно уже сделала свой выбор.
— Я даже не знаю, что сказать, — покачал головой Егор. — Но Прохор не оставит тебя в покое. Он просто тебя похитит.
— Тогда ты можешь его убить, я разрешаю.
— Ты даже не представляешь, насколько он опасен.
— Ну, если он убил самого Афоныча.
— И занял его место.
— Занял его место? В каком смысле?
— В прямом. Был сход, братва выбрала его, он теперь пахан… Это просто какой-то анекдот! — не удержавшись, всплеснул руками Егор.
— Так не должно быть?
— Нет, конечно! Аномалия какая-то. Не дорос этот щенок до Афоныча…
— Не дорос. Но убил… И его за это должны посадить.
— А свидетели? Нет свидетелей. И не будет…
— Он стрелял в тебя. Ты можешь заявить на него, — пожала плечами Лида.
— Не могу.
— Почему?
— Думаешь, я его боюсь? — вскинулся Егор. — Нет. Просто я уважать себя перестану.
— Я могу заявить.
— Зачем тебе это?
— Устала я от него.
— Ну, сам-то он от себя не устанет… Он пацан неутомимый… — скривился Егор.
— И покоя мне от него не будет, — ничуть в том не сомневаясь, кивнула Лида.
— Тебе надо уехать, — немного подумав, сказал он.
— Куда?
— В Лимассол.
— Да, поеду… С тобой… Как только тебя выпишут, мы с тобой и уедем.
— Я не могу.
— Почему?
— Получится, что я сбежал от Прохора. А я так не могу.
— Ты не трус. Я знаю, что ты не трус.
— Все равно не могу.
— Ты работал с Афонычем, у тебя прямые поставки на его рынок… Прохор может все обрубить.
— Он может обрубить только поставки, — задумчиво произнес Егор. — Но у меня есть и другие выходы… И, вообще, надо ставить свой рынок. Центр оптовой торговли, цивильный павильон, все такое… — Он махнул рукой, давая понять, что сейчас не время раскрашивать картинки своих замыслов.
— А если он просто тебя убьет?
Лида понимала, что Прохор опасен, но только сейчас до нее во всей полноте дошло, что он может убить Егора. Как он сделал это с Афонычем. Тогда она станет вдовой. И Прохор не отступится от нее, пока не добьется своего… Но не хочет она быть вдовой. И Егора потерять не может.
— Все возможно, — не стал отрицать Егор.
— Возможно все, — кивнула она. — И свой бизнес в другой город перевести возможно.
— Я еще раз тебе говорю, что не стану бегать от Прохора.
— Что ж, тогда и я никуда не уеду… И буду всегда рядом.
Лида склонилась над Егором и поцеловала его в губы. Хватит разговоров, пусть он на деле почувствует, как она в нем нуждается.
