Глава 15
Муж в больнице, а жена в салоне красоты. Нормально ли это? Лида считала, что да. Ведь она старалась для мужа. Сейчас она заедет домой, заберет обед, который приготовила горничная, и вернется в больницу. Покрасуется там перед ним. И останется на ночь.
Она вышла из салона и увидела высокого широкоплечего парня в белой рубашке. Он стоял на том самом месте, где не так давно поджидал ее Прохор. Может, потому она в первый момент и приняла его за Прохора. Даже сердце екнуло.
Это был совсем незнакомый парень, но смотрел он на Лиду так, как будто знал ее. Более того, направился к ней.
— Лидия Игоревна? — спросил он, обращаясь к ней по имени-отчеству.
— Да, — настороженно отозвалась она.
— Вы только не пугайтесь, — сдержанно улыбнулся он. — С вами хотят поговорить.
— Кто?
Лида увидела «Мерседес», который медленно подъезжал к ним. Машина остановилась, парень открыл заднюю дверь:
— Прошу!
— Нет! — Лида подалась назад, но увидела, что в машине сидит Афоныч.
— Пожалуйста!
— Ну, хорошо.
Парень подал руку, но Лида не стала опираться на нее, усаживаясь в машину.
— Могли бы сразу сказать, что это вы, — сказала она, с легким укором обращаясь к Афонычу.
— Здравствуйте, Лида. — Афоныч говорил вежливо, с улыбкой, но смотрел при этом куда-то вдаль.
— Здравствуйте…
— Петр Афанасьевич, — подсказал он.
— Да, да, Егор говорил…
— Егор в больнице, а вы здесь.
— И что?
— Вдруг Прохор появится…
— А вот это не ваше дело!
— Боюсь, что мое. Потому что я в ответе за вашего мужа. Я дал ему слово, что найду и накажу Прохора.
— Егор этого уже не хочет.
— Не хочет?! Неужели ты его уговорила? — Афоныч без всякого смущения перешел на «ты»
— Не важно.
— Ну да, Прохор дорог тебе как любимый мужчина…
— Я же сказала вам, что вы лезете не в свои дела.
— Я не знаю, чего хочет Егор. Я знаю, что дал ему слово. И я это слово сдержу.
— Чего вы хотите от меня?
— Я дам тебе номер своего телефона, и, как только появится Прохор, ты сразу же позвонишь мне.
— Нет, — качнула головой Лида. — Я не стану предавать Прохора.
— Тебе придется это сделать.
— Почему это?
— Или у тебя будут проблемы.
— Вы мне угрожаете?
— Да, я тебе угрожаю.
— Я пожалуюсь Егору.
— Если Прохор даст о себе знать, ты позвонишь мне, — отрезал Афоныч.
— Не надо мне угрожать!
— Гордая?! А когда в постель к Прохору ложилась, о чем думала? — презрительно фыркнул он.
— А вот это вы зря! — бросила Лида и два раза нажала на рычажок, но дверь не хотела открываться.
— Девочка моя, ты очень плохо себя ведешь, — хищно усмехнулся Афоныч. — Нельзя так.
— Я хочу выйти!
— Жизнь — очень хорошая штука. Но если она пошла кувырком… Помнишь, тебе говорили, что с тобой может быть, если твой отец не выплатит долг?
На Лиду нахлынули воспоминания, и от этого ее бросило в жар. Она хорошо помнила, как тряслась от страха, представляя, как ее насильно раздевают и бросают в толпу потных мужиков. И сейчас этот страх вернулся, охватив ее с новой силой.
— Пожалуйста, не доводи меня до греха, — покачал головой Афоныч.
— Хорошо, я позвоню вам, — вынуждена была согласиться Лида, но про себя подумала: почему бы не пойти на хитрость? Если Прохор вдруг появится в ее поле зрения, она не станет звонить Афонычу. А ему скажет, что Прохор не появлялся.
— Вот и умничка, — улыбнулся Афоныч и махнул рукой в сторону двери.
У Лиды мелко дрожали пальцы, когда она выходила из машины. А когда садилась за руль своей, ее хватил самый настоящий мороз. Понадобилось время, чтобы хоть немного прийти в себя. Перед тем как включить скорость, она глянула на себя в зеркало и оторопела. От прически не осталось и следа. У кого-то от страха волосы дыбятся, а у нее они разгладились и взъерошились. Как будто и не была она в парикмахерской.
Когда Лида зашла в палату к Егору, он внимательно посмотрел на нее и спросил:
— Ты чего такая бледная?
— Заметно?
— Ты видела Прохора? — вырвалось у него.
— И ты туда же! — вздохнула она.
— А кто еще?
Лида не стала ничего скрывать и во всех подробностях поведала о своем разговоре с Афонычем.
— Да, видно, прижал его Прохор, — задумчиво проговорил Егор, выслушав ее рассказ.
— Как это — прижал?
— Да не простой он паренек… Не простой… Стреляет быстро, метко. И без всяких тормозов… Не хотел бы я иметь такого врага…
— А разве он тебе друг?
— Враг. Поэтому я здесь… И Афоныч может оказаться в соседней палате. Или даже на кладбище.
— Туда ему и дорога!
— Страшно Афонычу стало, вот он и бесится.
— Оставил бы Прохора в покое…
— А если Прохор с катушек слетел?..
— Я от тебя ни на шаг не отойду.
Лиде вдруг стало страшно. За мужа. Вдруг Прохор обрушит свой гнев и на Егора? Ведь он действительно нереально крут, если сам Афоныч его боится…
— Чего так? — невесело усмехнулся Егор. — Хочешь посмотреть, как Прохор меня здесь прихлопнет?
— Дурак!
— Неужели остановишь его?
— Конечно!
— Зачем? Не станет меня, уйдешь с ним.
— Если ты сейчас не заткнешься… — Лида запнулась, осаживая себя. Нельзя разговаривать с мужем в таком тоне. Хотя бы из уважения к нему. — Пожалуйста, давай не будем больше ругаться… И старое вспоминать.
— А что будет в будущем?
— Я никогда не изменю тебе. Даже с Прохором.
Война войной, а девочки по расписанию. Не смог Шуршур отказать себе в банном удовольствии. А может, он собирался отпраздновать создание новой команды, страшим которой Афоныч назначил его.
Три пацана с ним. Двоих Прохор знал, а третий — совсем зеленый. Сауна жарко натоплена, вода в бассейне чистая как слеза, на столе холодная водка, пиво. Пацаны сидят распаренные, довольные. А меры предосторожности Шуршур принял — дверь закрыл наглухо. Но Прохор в бане со вчерашнего дня. Ему только и оставалось, что выйти из укрытия. И сделать это нужно было до того, как появятся девочки. Встреча с ними в его планы не входила.
— С легким паром, братва!
Шуршур дернулся так, как будто ему кол в задницу вогнали. Дернулся, выпрямился, открыл рот, но сказать так ничего и не смог.
Бровастый Мудрила наклонил голову, исподлобья глядя на Прохора. Толстоухий Голик выложил руки на стол, давая понять, что у него нет оружия. А салага, напротив, опустил руку, лихорадочно нашаривая пистолет, который лежал на скамье между ним и Голиком. Прохору ничего не оставалось, как приставить ствол к его голове.
— Пушку сюда!
Шуршур кивнул, глядя на салагу, и тот послушно расстался с пистолетом.
— Как водичка, Шурик? — спросил Прохор.
— Да ничего.
— А как земелька?
— Какая земелька?
— А в которую пацанов наших закопали. Думаешь, пухом?
— Ты их убил, — буркнул Шуршур.
— Кто их убил? — Прохор вопросительно глянул на Голика.
— Ну, тот, кто их на тебя натравил…
Прохор улыбнулся. Он знал, что разговор с Даней и Яремой не пройдет даром. Пацаны и привет Афонычу передали, и зерна смуты в его рядах заронили.
— А кто гранату в дом бросил? — Прохор навел ствол на Шуршура.
— Не убивай! — закрылся тот обеими руками.
— А умереть достойно ты не можешь? — презрительно скривился Прохор.
— Афоныч сказал, что мне оставалось делать?
— А к Инне зачем приставал?
— К Инне?! — встрепенулся Шуршур.
— Докапывался до нее… Думал, что я не узнаю?
— Ну, я думал, она знает про Пушкаря…
— Пушкарь не был трусом. И я его уважал. А ты трус. Тебя не жалко замочить… И все же я не стану тебя убивать. В память о наших пацанах… Но ты должен уйти. Тебе здесь не место. — Прохор обвел рукой всех, кто сидел за столом. — Ты чмо, ты трус и не можешь быть старшим. Не можешь быть здесь…
— Ну, хорошо, я уйду, — кивнул Шуршур.
— Ты уже ушел, да, пацаны?.. Или вы хотите подчиняться этому ничтожеству?
Первым мотнул головой Голик, за ним — все остальные.
— Будете подчиняться мне.
Никто не кивнул, соглашаясь, но и никому не пришло в голову отказаться.
— После того как решу с Афонычем.
— Сам? — спросил Голик.
— А ты хочешь мне помочь?
— Ну-у… — Голик отвел глаза в сторону.
Душой он уже был за Прохора, но все еще боялся Афоныча. Но так Прохор и не требовал от него ничего такого. Он прекрасно понимал, что никто не пойдет за ним, пока стая не останется без вожака. А там уже видно будет…
— У Афоныча был выбор — или заступиться за барыгу, или встать на сторону своих пацанов. Он выбрал первое. А пацаны… наши пацаны погибли… Как думаете, Афоныч должен за это ответить? — Он надавил взглядом на парней, и те едва заметно кивнули. — Ну, тогда до новых встреч, пацаны.
На этом Прохор и оборвал разговор. Когда Шуршур пришел в себя, его уже и след простыл. Прохор знал, как быстро исчезнуть. Но главное, он знал, что делать дальше.
Горничная заболела, слегла с ангиной, а Егору подавай домашний обед. Можно было бы позвонить маме, она бы все организовала, но Лида и сама хотела побыть дома. Ночью в больнице она высыпалась плохо, поэтому не прочь была добрать часик-другой дома. После горячей ванны или расслабляющего душа. А обед она состряпает быстро. Главное, мясо на разморозку не забыть поставить.
Лида свернула с шоссе на улицу, которая по прямой вела к ее дому. Она задумалась и не заметила, как на дорогу вышел человек. По тормозам ударила автоматически, только тогда поняла, кто преградил ей путь.
Прохор стоял, широко расправив плечи, и весело улыбался ей. Как будто ему ничего не угрожало, как будто бандиты не гонялись за ним. На улице жарко, а он в джинсовой жилетке, и нетрудно было догадаться почему. Пистолет у него за поясом…
Лида все же решилась открыть дверцу, и Прохор сел к ней в машину, как будто так и надо.
— Привет!
— Ты сумасшедший!
— Это комплимент или нож в спину?
— Почему в спину? В грудь!
— Тогда легче.
— Я не хочу тебя видеть.
— Как Егор поживает?
— Плохо. Чего и тебе желает.
— Может, не надо разбрасываться шпильками, — усмехнулся он. — Может, просто признаешься мне в любви. Поверь, легче станет.
— В любви? После того как ты пытался убить моего мужа?
— Если бы я пытался его убить, я бы не промахнулся.
— Ну да, ты же у нас супермен! Сколько там трупов на твоем счету?
— Да уж, все зашло слишком далеко, — грустно улыбнулся Прохор.
— Может, пора остановиться?
— Именно поэтому я здесь.
— Ты не тронешь Егора, — сказала Лида, глядя, как открываются автоматические ворота.
— Он первый достал «пушку», так что не надо…
— Он не стал заявлять на тебя в милицию.
— Честь ему и хвала…
— Знаешь что, а давай-ка на выход!
Но Прохор отреагировал на ее слова совсем по-другому. Обнял ее за плечи, потянул к себе и прошептал ей на ухо:
— Я соскучился.
— Я не могу, — прикрыв глаза, качнула головой Лида.
— Почему?
— Потому что Егор в больнице! Потому что я дала ему слово!
— Он ничего не узнает. Ты же ему не расскажешь?
— Расскажу! В том то и дело, что расскажу.
— Вот и хорошо. Пусть знает, что ты не можешь без меня.
— Ты — самовлюбленный болван!
— Может, и болван. Но влюбленный в тебя… Скоро я решу все свои вопросы. И мы сможем быть вместе.
— Я хочу быть с Егором! — выпалила Лида.
— А как же я? — нахмурился Прохор.
— Я не должна… Я не могу оставить его, пока он в больнице.
— Ну, это же не навсегда.
— Нет! Лучше уходи!
— Я вернусь.
— Это совсем не обязательно.
— Тебе нужно успокоиться.
— Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. Но без меня.
— Без тебя всегда все будет плохо.
— Я хочу, чтобы ты жил… Я не хочу, чтобы тебя убил Афоныч.
— Что ты о нем знаешь?
— Он говорил со мной, он мне угрожал… Я должна сейчас буду позвонить ему, сказать, что ты со мной…
— Позвони, — спокойно произнес Прохор.
— Нет. Я не стану тебя предавать.
— Сколько раз ты уже меня предавала. И ничего.
— Это совсем другое!.. Я могу остаться с Егором, но не могу тебя убить.
— И все-таки позвони.
— Нет.
— Так нужно.
— Кому?
— Мне.
— Зачем?
— Позвони Афонычу, скажи, что я назначил тебе встречу в нашей квартире на Вишневского.
— Что ты задумал? — встревоженно посмотрела на него Лида.
— Задумал.
Прохор порывисто обнял ее и поцеловал в губы. Лида попыталась оттолкнуть его, но Прохор не опускал ее, и она, вздохнув перестала противиться.
Она позвонит Афонычу. Если Прохор этого хочет, то будь что будет.
Как-то не думал Прохор, что Афоныч насел на Лиду. Он хотел встретиться с любимой и попросить об одолжении, а оказалось, что ее склоняют к предательству. А это значило, что в доме Королька могла быть засада. Прохор это понимал, но удержаться от соблазна не мог. А Лида отказать ему не смогла. Хотя и послала затем к черту.
А Прохор как раз и собирался к черту на рога. План рисковый, без четкой схемы, можно даже сказать, слепой. Но ему ничего не оставалось, как идти ва-банк.
Он догадывался, что Афоныч бросит против него если не всю, то большую часть братвы. А теперь был в этом уверен. Хотя, конечно, оставалось место и для сомнений. Вдруг Афоныч задействует ментов, чтобы вытащить каштан из огня их руками. Но и в этом случае братва будет на подстраховке, сам он голову в пекло не сунет, будет ждать результата в своем любимом баре на дальней окраине рынка «Южный». Это закрытый бар, только для своих. Но кто сказал, что Прохор чужой? Да, его пытались убить, но так и не смогли вычеркнуть из бандитского списка. А выйти из системы можно только ногами вперед, сам Афоныч это говорит.
Дальняя окраина — понятие относительное. Если считать от гаражей, которые примыкали к забору вокруг рынка, то бар находился на ближних рубежах. Забор с этой стороны, правда, обнесен колючкой, но прошлой ночью Прохор сделал и замаскировал подкоп. Через него он уйдет. Если, конечно, уцелеет в жестокой схватке…
Лаз выводил его в узкий проход между вагончиком и забором. Он выбрался на поверхность, закрыл пролом смятой картонной коробкой. Сначала прислушался, только потом выглянул из-за вагончика. И увидел, как от кафе к нему торопливо идет Гонтарь, «бык» из персональной команды Афоныча.
Шел он от «Крузера», возле которого стоял громила Бутыль и грозил Гонтарю кулаком:
— Давай быстрей!
Бутыль торопился с выездом. Видно, Афоныч решил усилить штурмовую группу своей личной охраной. Что ж, тем лучше.
Прохор нырнул в пролом, закрыв его коробкой, и снова осторожно выглянул. «Крузер» с охраной уже уехал, а «Мерседес» Афоныча остался. Большой босс ждет у моря погоды, что ж, Прохор просто обязан изменить прогноз.
Он решительно направился к черному ходу. Расстояние небольшое — метров десять. Место в данный момент безлюдное, но в любой момент мог появиться кто-нибудь из охраны или обслуги. Так и получилось. Прохор подошел к двери с одной стороны, а верзила Жук открыл ее с другой. Но Жук не ожидал нападения, поэтому был застигнут врасплох. А бил Прохор, не жалея головы. Лбом в переносицу — его «коронка». А для подстраховки — рукоятью пистолета в надбровье, с размахом, сверху вниз.
Крупные шкафы громко падают, и Жук не стал исключением. На шум в коридор выскочил мощный и шустрый Алик. Прохор проигрывал ему в положении, выкрутиться он мог только с помощью оружия. Пришлось стрелять.
Выстрелом в ногу он заставил Алика скорчиться от боли. А рубанув его рукоятью ствола по шейным позвонкам, «сделал ему анестезию». Не дожидаясь, пока телохранитель расстелется по полу, ворвался в зал бара. И увидел там Афоныча, который сидел за столиком в компании какой-то красотки. Его встревожил выстрел, он уже поднимался из-за стола, но, увидев направленный на него ствол, вернулся на место.
— Прохор, ты чего?
Афоныч смотрел на него, а проклинал себя — за собственную глупость и самонадеянность. Как же так, почему он позволил обвести себя вокруг пальца?
Прохор глянул на девушку. Она тоже была напугана, но при этом смотрела на него как на своего спасителя. Или ему так только казалось, или она действительно мечтала избавиться от Афоныча? Он вспомнил, что это наглая рыжая морда угрожала его любимой женщине. Возможно, Лида тоже могла оказаться здесь, в этом кафе, в качестве жертвы, у которой не было другого выхода, кроме как лечь в постель с Афонычем.
— Ничего!
Прохор нажал на спуск, пистолет с грохотом дернулся в его руке, и Афоныч откинул назад простреленную голову.
Опустив руку с пистолетом, Прохор посмотрел на девушку и приложил палец к губам. Она потрясенно кивнула, обещая молчать, и он быстро вышел из зала.
Свое слово Прохор сдержал, но еще рано праздновать победу.
