Перед ними маячила Коронная башня, отбрасывая тень на землю, словно огромные солнечные часы. На глазах у Адриана темная стрелка пересекла равнины и холмы и дошла до деревни Ибертон, отметив наступление темноты. С каждой пройденной милей башня становилась все больше. Они подошли к ней ближе, чем в прошлый раз, миновав поворот на Ибертон, который теперь остался позади и далеко внизу в виде горстки домишек. С каждым шагом они приближались к холмистой долине и каменному великану, которому собирались бросить вызов, но Адриан не мог думать ни о чем другом, кроме Пиклза.

Он до сих пор видел лицо мальчишки, его широкую улыбку, слышал счастливые нотки в его голосе. «Вы ведь прославленный рыцарь, правда?» Парень не видел ничего, кроме мечей. Пиклз наблюдал за всеми, кто сошел с корабля в Вернесе, и решил, что человек с тремя мечами, должно быть, состоятельный рыцарь, но Адриан его подвел.

«Он собирался забрать меня отсюда. Мы хотели отправиться на север. Мы должны были ехать в университет».

Насколько было бы лучше, если бы Адриан оставил мальчишку в Вернесе. Пиклз до сих пор бегал бы за сумками на пристани, скрывался от вербовщиков и, может, однажды встретил бы настоящего рыцаря – того, кто не бросил бы его умирать.

Видимо, бросать кого-то уже вошло у Адриана в привычку.

Он хотел увидеть тело юноши, попрощаться, но не смог сделать даже этого. Адриан представил, что труп Пиклза сбросили в канаву или ничем не отмеченную общую могилу. Ради бездомного сироты из далекого города никто не станет разводить церемонии.

Адриан стиснул поводья и гневно уставился на башню, словно она была источником всех несчастий. Не будь этой башни… если бы он не уехал из Шеридана, Пиклз остался бы жив. От этой мысли ему стало невероятно горько, тем более что предыдущее путешествие в Эрванон было совершенно бесполезным.

В этот раз они ехали в основном ночью, а днем спали, потому что именно так придется делать в день, когда они полезут на башню. Кроме того, путешествие в ночное время уменьшало вероятность встречи с серетскими рыцарями, которые, как они полагали, должны были ехать днем. Ройс свернул с дороги и проложил путь сквозь терновник и кусты к влажной низине, скрытой за зарослями шиповника. Вычищенная полянка и остатки костра выдавали место прошлого ночлега Ройса. До башни оставалось всего несколько сотен ярдов вверх по косому склону через лабиринт узких каменных улочек. С такого близкого расстояния она уже не походила на башню. Ее основание было слишком широким. Не запрокинув головы, Адриан мог бы принять ее за слегка искривленную стену.

Ройс первым нарушил тишину.

– Ты умеешь готовить? – не поднимая глаз, спросил он, укладывая дрова для костра. – Это у нас последняя возможность поесть. Мы войдем в город, как только солнце скроется за горизонтом, а когда появятся звезды, начнем подниматься. Как только выполним задание, будем двигаться быстро. Никаких остановок. Никакой еды. – Он посмотрел наверх. – По крайней мере, для меня. Ты поступай как знаешь. Вообще-то я предпочел бы, чтобы ты пошел другим путем. Я, скорее всего, поеду на восток в сторону Данмора, так что можешь выбрать себе любое другое направление. – Ройс достал трут из сумки. – Подъем будет долгим и тяжелым даже с подъемником, так что важно плотно поужинать. Иначе я не рискнул бы разводить костер. Повар из меня никудышный, вот я и подумал, если Аркадиус прав насчет того, что мы с тобой противоположности, надеюсь, ты в этом деле мастак.

– Пиклз мертв, – сказал Адриан.

Мгновение Ройс молча смотрел на него.

– Что?

– Ты прекрасно меня слышал! – с негодованием воскликнул Адриан. – Ты слышишь каждое дурацкое слово, которое кто-либо произносит! Это меня в тебе больше всего раздражает. Нет, пожалуй, не больше всего… Вообще-то довольно сложно выстроить то, что меня раздражает, по порядку. Список невероятно длинный.

– Ты говоришь про того мальчишку в школе?

– Конечно! А ты думал, про кого?

Ройс пожал плечами.

– Раз я спросил, умеешь ли ты готовить, то и подумал, что ты говоришь… ну… о пикулях.

– Я говорю о Пиклзе! Его казнили за преступление, которое совершил ты!

– Ага, – Ройс кивнул. – Разве это ответ на мой вопрос о твоих кулинарных умениях?

– Ага? – повторил Адриан. – Это все, что ты можешь сказать? Мальчика казнили за то, что сделал ты, а ты отвечаешь: «Ага»?

Ройс подтащил к костру, который как раз начал разводить, сухое полено и сел на него.

– Я его не убивал.

– Значит, ты знал, что он мертв?

– Ты же сам сказал: я слышу каждое дурацкое слово, которое кто-либо произносит.

– И ты не чувствуешь ни малейших угрызений совести?

– Не-а. Его повесили люди вроде тех, которые живут в этой башне, по навету Энгдона и его папочки. Меня там даже не было.

– Ты совершил преступление, за которое Пиклза повесили.

Ройс озадаченно уставился на него.

– Я помешал им избить тебя до полусмерти, и ты называешь это преступлением?

– Мне не требовалась твоя помощь.

– Правда? – тон вора был пронизан сарказмом.

– Правда!

Ройс издал звук, похожий на смесь вздоха и смешка.

– Пятеро против одного, каждый вооружен дубинками, а у тебя из оружия только руки? Уж прости, но я тебе не верю.

– Почему ты просто не показал им, что готов помочь мне? Двое против пятерых – такой расклад заставил бы их задуматься, особенно если бы ты помахал своим кинжалом.

Ройс одарил его очередным озадаченным взглядом, будто Адриан говорил на иностранном языке.

– В каком мире ты живешь? – спросил он.

– В том, где не ранят ножами мальчиков и не допускают, чтобы из-за этого казнили других мальчиков.

– Мальчиков? Да при чем тут их возраст? Если кто-то собирается напасть на тебя с палкой в руках, разве имеет значение, сколько ему лет?

– Да, представь себе, имеет! Они еще дети, которые недостаточно повзрослели, чтобы понимать, что творят.

– И ты тоже.

– Я? Ты сам не намного старше.

Ройс наконец развел огонь и теперь аккуратно подкладывал в костер сучья. Прервав свое занятие, он поднял голову и сказал:

– Это не важно. Думаю, даже если ты доживешь до возраста Аркадиуса, все равно останешься таким же невежественным. В свои годы ты уже должен был усвоить простую вещь: если кто-то намерен причинить тебе зло и у тебя есть возможность убить его – убивай. Все прочее ведет к ненужным осложнениям.

– Однако ты его не убил…

– Вот именно! Если бы убил, мы бы сейчас это не обсуждали.

– Так почему же тогда не убил?

– Я дал слово, и это связывает меня по рукам и ногам. Аркадиус требует соблюдения определенных правил: одно из них – не убивать учеников.

– Вот уж не думал, что ты так трепетно относишься к данным тобою обещаниям. Почему ты просто не убил Аркадиуса? Ты ведь именно таким способом решаешь все проблемы?

– Именно это я и собирался сделать, вот только слово я дал не старому профессору, и обещание как раз заключалось в том, чтобы не убивать Аркадиуса – по крайней мере, до тех пор, пока не рассчитаюсь с ним.

– И кому же ты дал слово? – Адриан не мог себе представить, что кто-то сумел внушить подобное убеждение человеку, напрочь лишенному морали.

– Не твое дело. Так ты умеешь готовить или нет? – Ройс отошел от костра, порылся у себя в сумке, достал горшок и ложку и протянул их Адриану.

– Тебе совершенно все равно, что Пиклз мертв?

Ройс нахмурился и засунул горшок и ложку обратно в сумку.

– Абсолютно. И я не понимаю, какая нам с тобой польза от этого разговора.

– Он приносит пользу мне, потому что я хочу знать, как человек может быть таким чертовски жестоким.

– Это дар.

– Ты ублюдок, ты это знаешь?

– Поскольку я сирота, понятия не имею, но, возможно, ты прав. Теперь-то мы наконец можем поесть?

– Не буду я с тобой есть! И готовить для тебя тоже не собираюсь.

– Хорошо. – Ройс загасил костер. – Тебе же хуже. По правде говоря, я просто о тебе заботился. Думал, захочешь устроить себе последнюю трапезу. Надеюсь, ты понимаешь, что через несколько часов будешь покойник? Посмотри вон туда. – Он указал на башню. – По-твоему, она похожа на Глен-холл? Думаешь, у нас есть такая длинная веревка?

Адриану не приходило это в голову, но Ройс был прав. У них были длинные веревки, но ни одной, которая могла бы достать до вершины.

– Поскольку ты не умеешь лезть по стене, нам придется брать с собой несколько мотков каната и подниматься, преодолевая путь наверх частями. Это значит, что ты должен будешь отсоединять один канат, поддерживать свой вес с помощью этих крошечных креплений и подсоединять другой. – Ройс поднял руку над головой. – Чувствуешь ветерок? Здесь, внизу, он кажется всего лишь легким приятным дуновением. Но наверху тебе начнет казаться, что сам Марибор пытается сдуть тебя с камня. У тебя смертельно устанут руки. Мышцы сведет судорога. Ты будешь умирать от жажды, но тебе будет слишком страшно сделать глоток. И там будет холодно – очень холодно. От ветра и ночного осеннего холода у тебя так онемеют пальцы, что ты потеряешь всякое представление о том, насколько крепко держишь веревку. Дышать тоже будет тяжело – ты не сможешь сделать глубокий вдох, потому что мышцы будут слишком напряжены. Думаю, ты сорвешься вниз где-то через три четверти пути. Из-за глупой ошибки. Пальцы онемеют так, что ты не сможешь ими пошевелить, мышцы устанут так, что тебе уже будет все равно. Ты рухнешь на улицу и лопнешь, как бурдюк с водой. Книга у тебя, ее найдут на твоем теле, а поскольку Аркадиус сказал, что не станет винить меня, если ты грохнешься сам по себе, то мои обязательства будут выполнены. Я осторожно спущусь через секунду или две, чтобы не влипнуть в неприятности. У основания башни нет караульного помещения или патруля, так что даже если поднимут тревогу, я успею спокойно добраться сюда, прежде чем меня поймают. Конечно, придется быстро бежать, но лошадь будет уже оседланной и навьюченной всем необходимым, так что мне останется только запрыгнуть в седло и скакать вон туда. – Он указал в темноту. – Всего через несколько минут я буду так далеко, что никто никогда не найдет меня, и скорее всего, решат, что ты единственный вор. Если в тебе, конечно, опознают человека.

Он сунул руку в мешок с едой и вытащил кусок солонины.

– А потом я найду хорошее, уютное местечко и отпраздную удачное завершение дела, устроив себе настоящий пир. Я просто подумал, что ты предпочел бы поесть сейчас.

Адриан с яростью посмотрел на него.

– Я заберусь на эту башню. Я положу книгу на место, а потом покажу тебе, что умеет большой меч у меня на спине. И мы еще посмотрим, кто первым разобьется о камни.

Город Эрванон являл собой средоточие противоположностей. Хотя он был не намного больше какой-нибудь деревеньки, здесь на квадратный фут приходилось больше строений, чем в Колноре. Множество узеньких улочек были вымощены булыжником. Здесь не строили домики с тростниковыми крышами – только каменные здания, не из разномастного плитняка, как в Уиндаме, но из больших блоков известняка, и каждое походило на маленький собор. Высота домов и магазинов не превышала трех этажей, и все они теснились у основания Коронной башни, которая возвышалась над ними подобно гигантскому сказочному бобовому стеблю на центральной площади, выложенной плитами с разноцветной мозаикой.

Кроме того, здесь не было городской стены.

Обернув тяжелые мотки канатов вокруг плеч, Ройс и Адриан пересекли овражек, заросший низким кустарником, пробрались через узкую брешь между двумя строениями и вошли в проем между домами, настолько узенький, что Адриану пришлось протискиваться по нему боком. Солнце зашло. В небе остался лишь слабый намек на свет. Горело всего несколько фонарей и факелов. Адриан, зажатый между каменными стенами и нагруженный канатами, ждал, пока Ройс осматривал улицы.

Адриан слышал эхо от стука колес и копыт по камню. Вдалеке раздался чей-то голос, затем последовал свист. Тихий смех и хлопок деревянной двери. Фоном Адриан улавливал музыку и низкое хоровое пение. Слов он не разбирал. Невозможно было определить, откуда идет этот звук. Каменные стены Эрванона отражали звуки, словно зеркала – изображения.

Постояв тихо несколько минут, Ройс вдруг выбежал на улицу. Адриан рванулся за ним. Вряд ли Ройс намеревался снова бросить его, но Адриан уже один раз обжегся и больше не хотел рисковать. Безумная затея Аркадиуса стала для него делом чести, и он хотел довести его до конца.

Улицы оказались не намного шире переулка. Одна груженная яблоками тележка могла перегородить всю дорогу, а крепившиеся к стенам баки, выполнявшие роль общественных рукомойников, были установлены в нишах, иначе застревала любая повозка выше двух футов. Ройс подскочил к одной из таких ниш, где они встали по обе стороны пустого рукомойника, ожидая, пока проедет карета. Черный экипаж был сделан специально для улиц Эрванона и отличался продолговатой формой, как будто сначала был смят грудой падающих камней, а потом растянут в длину. Этот город представлял собой отдельный мир, и Адриан гадал, уж не являются ли здешние жители необычайно высокими и стройными или, может, плоскими, как лепешка.

Они протиснулись через еще один переулок. Стены были неровными, и расстояние между соседними домами сужалось по мере того, как они продвигались дальше. Ройсу удалось пробраться спокойно, а вот Адриану пришлось запрокинуть голову и задержать дыхание.

«Это что, очередная попытка избавиться от меня?» – подумал он.

Адриану казалось, что Ройс ищет трудности там, где их нет, однако он также знал, что у него есть на то причины.

Выскользнув из переулка, они ступили на мозаичные плиты, по другую сторону которых возвышался столб непроглядной тьмы. Все затеняло подножие Коронной башни. Ее не освещал ни один фонарь, солнце скрылось, а луна – та малая ее часть, которую они увидят этой ночью, – еще не появилась на небосводе. Адриан остановился, чтобы посмотреть вверх, и едва не упал. Какое чудовищное сооружение! Вблизи стало заметно, что каждая каменная плита была размером с дом.

«Это просто безумие», – решил он.

Ройс начал обходить башню по кругу. Он что-то искал. Как он рассчитывал найти что-то в непроглядной темноте, было для Адриана загадкой, но не настолько интересной, чтобы задавать вопросы. Прошло то время, когда ему хотелось о чем-то спрашивать Ройса. Осталось лишь подняться наверх. А потом…

Наконец Ройс остановился, нацепил крюки и безмолвно начал подниматься по стене.

Адриан остался ждать. Больше ему нечем было заняться. Именно так они отрабатывали восхождение в Шеридане, но почему-то у Адриана возникло ощущение, что сейчас все иначе, будто Ройс намеренно оставляет его бездействовать, обращаясь с ним, как со слугой, который вынужден ждать по прихоти господина.

Адриан прислонился к башне, озираясь по сторонам и пытаясь разглядеть что-либо во мраке, прислушиваясь, не доносится ли звук приближающихся шагов. Ничего, кроме воя крепчающего ветра, он не услышал. Посмотрев вверх, он увидел, что Ройса уже и след простыл, отчего разозлился еще больше. Можно подумать, все это так легко и просто! В непроглядном мраке Ройс находил нужную ему цель и стремительно поднимался по башне, будто бежал за девушкой по пологому, поросшему травкой холму. Даже дорогу сюда Ройс преодолел с легкостью, пробираясь между стенами так, будто он кролик, а город – его личный садок.

Ощутив спиной холодный камень, Адриан вгляделся в неясные очертания зданий напротив и подумал: если он вернется сюда один, сумеет ли найти путь назад? Как он найдет тот единственный проход, ведущий в переулок, по которому они добрались сюда? Какая улица выведет его в другой переулок, который, в свою очередь, приведет к овражку, пустоши и лошадям?

Адриан понял, что уже совершил первую ошибку, не запомнив обратной дороги. Эта мысль лишь разожгла кипевшую в нем ярость. Через мгновение рядом с ним упал, стукнув о плитку, конец каната.

Подгоняемый злостью, Адриан полез наверх. Перебирая руками, он подтягивался и не сводил глаз с темного силуэта Ройса наверху. Теперь, когда он выбрался из городской тени, появился источник света – всего лишь тусклый мерцающий свет звезд, но его было достаточно, чтобы различить черный плащ Ройса. Адриана приводила в бешенство легкость, с которой вор едва ли не бежал по каменной стене. Впрочем, его злило все, что делал Ройс, и он был уверен, что тот отвечает ему взаимностью, поскольку с тех пор, как они оставили лошадей, ни один из них не проронил ни слова.

На первых трех канатах переход прошел почти незаметно. Подъем не показался Адриану трудным; наоборот, он даже доставил ему радость. Его охватила ярость, и мышцы требовали нагрузки. Первую половину пути он так злился, что вообще не обращал внимания на переходы. Он машинально отцеплял канат, затем закреплял другой, даже не думая о том, где находится. Он чувствовал удовлетворение при виде удивления на лице Ройса, возникавшего всякий раз, как тот смотрел вниз и замечал, что Адриан все еще следует за ним. Его колотило от ледяного ветра. Сильный порыв развернул Адриана, и какое-то мгновение он покачивался, будто черепаха, на спине. Именно тогда он понял, что одной ненависти недостаточно. По мере того, как стихала ярость, он все больше чувствовал усталость мышц.

Хотя определить высоту с его позиции было трудно, Адриан предположил, что поднялся уже больше чем на три четверти, и наконец решил передохнуть. Он натянул веревку и смотал канат в кольцах так, чтобы можно было надежно удерживать себя одной рукой, и просто заболтался в воздухе. Адриан впервые посмотрел вниз, и то, что он увидел, показалось ему нереальным. Все выглядело слишком маленьким. Дома и улицы скрылись в темноте; только крошечные огоньки размером с булавочную головку, напоминавшие стайку неподвижных светлячков, выдавали расположение города. Другое скопление огоньков обозначало Ибертон. Адриан заметил серебристую волнистую линию, реку, отражавшую звездный свет и проходившую от места почти точно под ними до озера Морган. Не считая этих указателей, он был окружен только звездами.

Порыв ветра отбросил его от камня. Он почувствовал, как в животе у него все переворачивается, и представил, что падает. Некоторое время он медленно вращался на веревке, словно игрушка. Сердце бешено стучало. Затем ветер стих. Адриан врезался плечом обратно в стену. Тело покрылось потом, но заметил он это, лишь ощутив холодное дыхание ветра. Наверху Ройс остановился.

«Это он ради меня остановился или тоже устал?» – размышлял Адриан.

Вор болтался на высоте так же, как Адриан, но вовсе не выглядел ни усталым, ни хоть чем-то обеспокоенным. Казалось, он не боится смерти, и в минуту озарения Адриан удивился, почему ему самому так страшно.

«Что я боюсь потерять? Жизнь?» – подумал он.

Взирая на звездную вселенную, Адриан чувствовал себя не просто ничтожным – он чувствовал себя так, будто его вообще не существовало. Даже медная монета имеет бо́льшую ценность.

«Разве это вообще важно – прожить хотя бы еще один день?»

У большинства людей были на то причины: любимые люди, цель – создать что-то, куда-то отправиться, что-то увидеть. Адриан покинул дом, чтобы посмотреть мир и прославиться. Он хотел быть героем, исправлять содеянное зло, спасать прекрасных дев, убивать драконов. Вместо этого он стал мясником, убийцей. Такое имя он себе создал, заработал. Поначалу он полагал, что Удача на его стороне. Все просто: у кого-то плохой день, а у него хороший. Он был моложе, они – старше, или они были моложе, а у него больше опыта. Его атаковали группами. Ни одного пореза. Выражение на лицах зрителей нельзя было назвать даже восторгом. Как легко было решить, что он особенный, избранный, любимец богов. Все так говорили. Некоторые даже почитали его как бога. Это были дни безумия, месяцы крови и вина, дни, которые закончились, когда он сразился с тигром и увидел, как тот умирает. Он не был героем. Герои не убивали невинных и не позволяли погибнуть бедным мальчишкам.

А еще герои не взбирались по безумно высоким башням и не воровали книг у священников.

Дорогу, которую он искал, он так и не сумел найти.

Возможно, ее и вовсе не существовало.

Адриан почувствовал, как дернулась веревка, и Ройс снова полез наверх. И тогда он понял, что у него все-таки есть причина остаться в живых. Если он упадет, Ройс окажется прав, а он никак не может доставить мерзавцу такое удовольствие.

Адриан снова схватил веревку обеими руками, уперся ногами в стену и полез дальше. Сделать шаг, потянуть, обернуть, удержаться; сделать шаг, потянуть, обернуть, удержаться… Он поднимался все выше и выше. На последнем отрезке они пустили в ход длинный канат, вдвое длиннее остальных. Ройс хотел использовать его наверху, чтобы при необходимости они могли скрыться из виду. Адриан тащил моток наверх на плечах. Сняв его, он сразу почувствовал облегчение.

– Отсюда – без разговоров, – сказал Ройс, поднимая моток над головой. Ему пришлось кричать, чтобы Адриан услышал его на ветру.

«Это он так шутит?»

Они оказались ровно под алебастровым камнем «короны», и тут Ройс поднялся без инструментов; затем, как паук, он, пятясь, подобрался к внешнему кольцу, зацепил канат и сбросил его. Канат свисал со стены на расстоянии двух футов от Адриана. Они так не тренировались. Он посмотрел наверх, но Ройс уже снова лез.

Он сделал это специально. Чтобы последовать за ним, Адриану придется отцепиться от ремней безопасности и совершить прыжок в воздухе, чтобы схватить другую веревку. Всего два фута, но любое расстояние, на другом конце которого была смерть, казалось чрезмерно большим.

«Разве это действительно важно?»

Важно! Он прошел весь этот путь не затем, чтобы потерпеть крах. Хотя кому есть дело до того, умрет он или нет? Адриан сосредоточился на болтающемся канате и представил себе, как Ройс застыл наверху, готовясь передвинуть канат, как только он прыгнет.

Вот подлец!

Этой мысли оказалось достаточно, чтобы заставить себя прыгнуть. Поймать канат было несложно, но он так раскачивался, что Адриан от неожиданности едва не соскользнул вниз по всей его длине. Ладони вспыхнули, собственный вес тянул его к земле. Он чувствовал жар между бедрами и крепко зажал веревку между ногами. Болтаясь на канате, он сильно ударился костяшками пальцев и щекой о камень.

Наверху Ройс уже перешагнул на парапет.