Книга: Коронная башня. Роза и шип
Назад: Глава двенадцатая Рэйнор Гру
Дальше: Глава четырнадцатая Назад в школу

Глава тринадцатая
Ибертон

Адриан ехал следом за Ройсом. Дорога на север была такой широкой, что на ней вполне могли бы поместиться в один ряд три телеги, а не то что два всадника, но он умышленно держался позади. Ехать рядом означало проявлять дружеские чувства, а Адриан вовсе их не испытывал. Может, Ройс и в самом деле спас ему жизнь на той барже, но по каким-то своим, весьма сомнительным причинам. Да и в конюшню он явился отнюдь не для того, чтобы помочь ему как другу. Адриан был уверен, что для Ройса он нечто вроде камня посреди бурного потока, без которого не перебраться на другой берег, но который нужен лишь на короткое мгновение, пока на нем стоит нога.
Их путешествие длилось уже много часов. Солнце село, на смену ему пришла луна, но с тех пор, как молодые люди покинули кабинет Аркадиуса, Ройс не проронил ни слова, даже ни разу не оглянулся. За это время с Адрианом могло произойти что угодно: он мог заснуть и упасть с лошади или вообще свалиться с обрыва, а Ройс даже бы этого не заметил или, уж конечно, не принял бы близко к сердцу.
Кругом простирался мрачный, бесплодный пейзаж – ветреное высокогорье, голая каменистая почва, изредка перемежавшаяся островками высокой травы, которая по воле могучего ветра клонилась до самой земли в одну и ту же сторону. Вдалеке Адриан разглядел скалистые горы с острыми пиками, темные и мрачные. Это был Гент – по крайней мере, так эту землю называли Ройс и Аркадиус. Ни один из них не счел нужным посвятить Адриана в детали задания. Судя по всему, для Аркадиуса важно было непременно отправить Адриана вместе с Ройсом, а не вдаваться в подробности, разъясняя, что и как. Впрочем, Адриана это устраивало. Он вообще не хотел никуда ехать. Воровство – дело дурное, в этом он был убежден, но, узнав о возложенной на него миссии, не смог должным образом возмутиться, потому что за свою недолгую жизнь наделал куда больше дурных дел. Он искренне хотел стать лучше, но пока у него хорошо получалось лишь отовсюду бежать. Адриан удрал из дома, дезертировал то из одного войска, то из другого, уехал из Аврина в Калис и, наконец, когда больше некуда было бежать, вернулся домой. Он сбежал даже из Вернеса, хотя мог бы остаться и помочь Пиклзу, и покинул Колнору, вместо того чтобы попытаться раскрыть загадочные убийства на барже. Теперь ему предстояло стать вором, и ему это совсем не нравилось, хотя он и утешал себя тем, что должен украсть всего-навсего какой-то старый запылившийся дневник, а не обобрать семейство, лишив его средств к существованию. И если это сомнительное деяние поможет изменить жизнь Пиклза, вытащить мальчишку из отчаянной нищеты и дать ему надежду на нормальное существование, то, возможно, оно очень даже добродетельный поступок.
Адриан старался не думать об этом. Ни Ройсу, ни Аркадиусу он не задавал вопросов – наверное, поэтому знал так мало, – но провести в Шеридане несколько дней и ничего не узнать было невозможно. Во-первых, он выяснил, что главным занятием в здешних местах является производство шерсти и что здесь гораздо больше овец, чем людей. Во-вторых, узнал, что Гент, а вернее, город Эрванон, был когда-то столицей трех из четырех населенных людьми государств, объединенных в империю, которая, впрочем, долго не протянула. Ни один из этих фактов не показался Адриану особенно интересным или важным. Однако третье, что он услышал, его изрядно удивило и в какой-то степени опечалило. Гент входил в состав Аврина и занимал северную его окраину, а между тем не являлся ни королевством, ни княжеством. Гент принадлежал церкви Нифрона и находился под непосредственным ее управлением, а Эрванон был резиденцией церкви и постоянным местом пребывания патриарха. О патриархе Адриан слышал и раньше, хотя отец никогда не говорил о церковных делах, а в Хинтиндаре даже не было священника, тем не менее все знали о патриархе, равно как о богах Новроне и Мариборе. Получалось, что ему предстоит ограбить церковь. Если он еще не разгневал богов, то это наверняка станет последней каплей, которая переполнит чашу их терпения.
Пока что Гент не произвел на Адриана особого впечатления. Склоны холмов, покрытые жухлой редкой растительностью, напоминали ему украшенные шрамами лица стариков-ветеранов. Повсюду царило запустение, куда ни кинь взгляд, везде только неухоженные, вытоптанные, лишенные жизни поля. От хорошего камня, которым некогда была вымощена дорога, остались только жалкие осколки, большей частью погребенные под слоем грязи. Весь окружающий пейзаж выглядел истощенным, словно из него высосали жизнь. Былое величие оставило лишь покрытые пылью веков воспоминания.
Они добрались до поворота, где дорога шла скорее на запад, чем на север, и где росла приземистая ель, которую Адриан разглядывал последнюю четверть мили, принимая за медведя.
Как раз в ту минуту, когда они миновали причудливое дерево, Адриан наконец пришел к заключению, что Аркадиус просто-напросто выжил из ума. Профессор был очень стар. Старше всех, кого Адриан когда-либо встречал. Даже старше отца, который на момент его ухода из деревни был самым старым человеком в Хинтиндаре, хотя все наперебой утверждали, что возраст ему к лицу. Профессора возраст совсем не красил, а старики иногда лишались рассудка. Да что там старики! Адриан знавал одного военачальника в Гур Эм, который говорил о себе в третьем лице и иногда затевал с этим «лицом» споры, приводившие к скандалу, и тогда он отказывался говорить сам с собой и требовал, чтобы другие передали что-то «этому дураку». А ведь военачальнику было еще очень далеко до возраста Аркадиуса. Единственный момент в пользу Аркадиуса – он прекрасно справлялся со своим безумием и скрывал его так ловко, что Адриану потребовалось проделать немалый путь до медвежьего дерева, чтобы понять, насколько глубоко профессор страдает старческим слабоумием.
Наверняка это так. В противном случае разве стал бы он просить Адриана работать с Ройсом?
Если на свете существовала некая полная противоположность Адриана, то сейчас она ехала на темно-серой лошади перед ним, и эта мысль занимала Адриана на протяжении нескольких часов. Даже в седле Ройс держался иначе. Он туго натягивал поводья, а Адриан давал Танцорке почти полную свободу. Ройс нагибался вперед, прижимаясь к лошади; Адриан, напротив, отклонялся назад, чувствуя ритм шагов. Адриан обычно смотрел вперед, на дорогу, или опускал глаза на седло, развлекая себя завязыванием и развязыванием узлов на ремнях. Ройс же все время вертелся в седле, озираясь по сторонам, – только назад, разумеется, ни разу не посмотрел.
Почему Аркадиус настоял, чтобы он поехал с Ройсом? Зачем сказал, что таково было последнее желание отца? Вряд ли дело в книге. Ройс не раз с пеной у рта кричал, что в одиночку ему удобнее и он справится быстрее. И Адриан, как бы ему ни хотелось доказать обратное, вынужден был с этим согласиться. Он солдат, а не вор. Вот если бы им предстояло штурмовать башню, его военный опыт вполне мог бы пригодиться, но в данной ситуации Адриан не понимал, зачем ему ехать. Он чувствовал себя мертвым грузом, и человек, который его тащил, на дух его не выносил, что всегда обещало веселенькое путешествие.
Ройс съехал с дороги, направив лошадь мимо камней и кустарников, поднялся на холм и спустился с другой стороны. Они оказались в укромном месте, где их нельзя было заметить с дороги. Там, возле нескольких густых кустов, Ройс спешился и привязал лошадь. Затем, подыскав подходящее место, расстелил на траве одеяло и лег. За всеми этими действиями Адриан наблюдал, оставаясь в седле.
– Я так понял, мы разбиваем здесь лагерь, верно? – поинтересовался он.
Ройс промолчал, по-прежнему отказываясь замечать спутника.
– Ты мог бы сказать: «Мы проведем здесь остаток ночи», – возмутился Адриан. – Нет, постой-ка, для тебя это слишком длинно! Лучше так: «Спим здесь». Всего два слова. Даже ты можешь это осилить, правда? Я же знаю, ты умеешь говорить. В кабинете у Аркадиуса ты много чего наговорил. Не мог удержаться, целую речь произнес! А сообщить, что мы останавливаемся на ночлег, выше твоих сил!
Адриан спешился и начал разгружать Танцорку.
– Сколько мы ехали? – Он замолчал, глядя на луну. – Часов пять, шесть, должно быть? Ни слова, черт подери! Может, мне самому с собой поговорить? «Тебе не кажется, что похолодало, Адриан? Луна похожа на коготь, не так ли, Адриан? Вон то дерево напоминает жуткого медведя, не правда ли, Адриан?» Молчишь? Кстати, если ты не заметил, по дороге на меня напал ястреб, а еще гном верхом на свинье, который стрелял в меня из рогатки яйцами. Он вышиб меня из седла, и я, наверное, целых полчаса боролся с гномом, ястребом и свиньей. Гном все время метал яйца мне в лицо, а чертова свинья пригвоздила меня к земле и слизывала их. Потом ястреб превратился в мотылька и упорхнул на свет луны. – Ройс повернулся на бок, так и не сняв капюшон. – Что ж… хвала Марибору и Новрону, что мне сейчас не понадобилась твоя помощь.
– Тебе и в конюшне не требовалась моя помощь, – буркнул Ройс.
– Оно говорит! – воскликнул Адриан. Выбрав место по другую сторону от лошадей, он разложил на земле защитное покрытие и расстелил сверху одеяло. – Но я тебя уже поблагодарил.
– Меня тронула твоя искренняя благодарность.
– Тебе не обязательно было ранить этого парня. И вовсе не обязательно было убивать тех людей на барже. Мог бы просто сказать мне, кто ты, кто они и что они задумали.
– У тебя свои методы, у меня свои. Твои не произвели на меня особого впечатления. Мои всегда срабатывают.
– Ну, тогда, конечно, продолжай в том же духе. Может, тебе повезет, и ты вернешься в тюрьму. Я слышал, там полно тех, кто думает так же, как ты.
– Передай червям от меня привет, – сказал Ройс.
– Червям?
– Те, кто рассуждает, как ты, рано или поздно оказываются в могиле.
– Не все. Только везучие. Для этого нужен кто-то, кто тебя похоронит. Ты знаешь кого-нибудь, кто это сделает?
– Если я мертв, то какая мне разница? А если жив, то лучше бы яма оказалась очень глубокая.
– У тебя есть друзья?
– Один.
– Аркадиус?
– Нет.
– Где этот друг?
– Понятия не имею.
– Когда ты его видел в последний раз?
– Когда он повесил на меня вину за убийство и отправил в тюрьму.
– По-моему, ты не понимаешь значения слова «друг».
– А мне кажется, ты живешь в сказочном мире, где значение слов никогда не меняется. Грамоту знаешь?
– Отец обучил.
– Отлично. Ты когда-нибудь замечал, что слова «друг» и «враг» различаются только двумя буквами? Возможно, это совпадение, а может, и нет.
– Ты оптимист, этого у тебя не отнять. – Адриан набросил на себя второе одеяло и лег на бок, повернувшись к Ройсу спиной.
– Хоть что-то у тебя осталось? – вдруг спросил Ройс.
– Что осталось?
– Ну… от этих яиц. Если осталось, можно утром приготовить завтрак.
Адриан озадаченно помолчал, но потом до него дошло, и он едва не рассмеялся.
* * *
На второй день Ройс и Адриан снова ехали молча, однако теперь это не так тяготило Адриана. Шутка про яйца немного разрядила гнетущую атмосферу – может, Ройс все-таки человек. Адриан и сам не любил болтать. Просто ему казалось, что разговор, оборвавшийся на полуслове, когда они бежали из Шеридана, следовало бы довести до конца, и упорное молчание Ройса мучило его, как загноившаяся под кожей заноза. Разумеется, эта заноза все еще никуда не делась, но вошла так глубоко, что надо было просто подождать, пока она сама не выйдет. Что ж, бывали ситуации и похуже, а эта продлится всего пару дней. Во всяком случае, так ему обещал Аркадиус.
Последние несколько миль Адриан неотрывно смотрел на то, что казалось ему игрой воображения, как дерево-медведь, только оно было гораздо дальше и значительно больше. Одна вертикальная линия, подобная огромному столбу, торчащему из горизонта. С каждым часом столб становился все больше. Когда в полдень они сделали остановку, чтобы перекусить, столб уже приобрел ясные очертания башни, но до нее еще было много миль.
– Это она, да? – спросил Адриан.
Ройс стоял на коленях, роясь в холщовом мешке. Он поднял голову, и Адриан кивнул в сторону горизонта.
– Башня? Ага. Еще около дня пути.
Адриан уставился на нее. На таком расстоянии все было окутано синеватой дымкой, и гигантское сооружение приглушенного, словно выцветшего, голубоватого оттенка сливалось с небом. Башня стояла на вершине огромного холма посреди равнины.
«Идеальное место для размещения войска», – подумал Адриан.
Он представил шеренги пехотинцев, выстроившиеся в чистом поле. Конницу, разъезжавшуюся широкими дугами. Многочисленные легионы могли здесь маневрировать без труда; скорее всего, так и было когда-то. Башня высилась над руинами – единственный уцелевший фрагмент более крупного строения. Когда-то это был настоящий исполин. Адриан почти видел ее, огромную крепость на холме, обращенную к широкой равнине. Последняя битва войны оставила на этой земле глубокие шрамы, и велась она вокруг холма и замка, который когда-то венчал ее.
Адриан сел на траву, опершись спиной о камень, и открыл мешок с провизией, на дне которого лежало много яблок. В это время года всегда был богатый урожай, и стоили они очень дешево. В Калисе яблок не было, и Адриан, соскучившийся по ним, купил сразу полдюжины. Откусив кусок яблока, он выудил к нему ломоть сыра.
– На чем это ты спал прошлой ночью? – спросил Ройс.
Адриан хотел было ответить: «На земле», – но потом понял, что он имеет в виду.
– На просмоленной парусине. В Гур Эм везде страшная сырость. Ложишься на одеяло, а оно тут же промокает до нитки. Смола не пропускает воду. Здесь, конечно, не джунгли, но я помню, что от росы постель все равно становится мокрой.
Ройс одобрительно кивнул.
– Интересно. Я об этом не подумал. Хорошая мысль. В армии научили?
– Нет, – Адриан пожал плечами. – Просто надоело спать в луже. Однажды в порту я увидел, как моряк покрывал смолой свою шляпу. Сказал, что делает ее водонепроницаемой. Это и подало мне идею.
– Умно, – сказал Ройс не без нотки удивления в голосе, глядя на Адриана прищуренными глазами.
– Если хочешь, могу тебе такую же сделать. Надо только найти парусину и где-то достать смолы.
– Ничего. Обойдусь.
– Да это просто, только нужно правильно все рассчитать. Если смолы слишком мало, вода все равно пройдет. Если слишком много, то потрескается, когда свернешь парусину, влага проникнет сквозь трещины и…
– Мне и так хорошо.
– Да нет, правда, я могу тебе показать…
– Мне не нужна твоя помощь, – прорычал Ройс, снова натягивая капюшон, хотя большую часть дня держал его откинутым.
Больше они не разговаривали. Закончив трапезу, они снова сели на лошадей и двинулись дальше.
По небу плыли огромные серые тучи. На западе лил сильный дождь, но он обошел их стороной. Оглянувшись назад, Адриан понял то, что Танцорка ощущала на себе уже давно: они постепенно поднимались вверх. Здесь была потрясающая видимость. Он не помнил, чтобы когда-либо видел так далеко. Леса казались маленькими кустиками, а горы, еще вчера выглядевшие такими мрачными и внушительными, сделались крошечными холмиками. Башня продолжала расти. Прежде безликая, колонна утратила свой голубоватый оттенок и приобрела более четкие очертания. Она оказалась сложена из блоков. Зубчатые стены с бойницами, сделанные из другого камня, яркого, словно известняк – может, из мрамора, – огибали вершину. Скорее всего, некогда все сооружение целиком было облицовано белым камнем – возможно, даже весь замок, – но этот красивый материал наверняка растащили грабители. Нечто подобное Адриан видел в Старом Калисе. Разрушенные великие крепости, некогда грандиозные здания, по кусочкам разобранные для того, чтобы построить загоны для овец. Камень сохранился только на верхушке, куда было не добраться. Какими бы красивыми ни были эти белые плиты, они не стоили того, чтобы из-за них проститься с жизнью. Результат получился впечатляющим: серая башня в белой… короне.
Адриан тихо рассмеялся.
Ройс повернулся и посмотрел на него.
– Коронная башня, – сказал Адриан, указывая на нее. – Теперь понял.
Ройс закатил глаза.
* * *
Деревушка Ибертон примостилась на берегу продолговатого озера, исчезавшего в желтеющей траве у подножия холма. У пирсов, вгрызавшихся в воду, словно редкие зубы, покачивались на волнах десятки лодок. Дома здесь были небольшие, изящные, сложенные из камня, покрытого штукатуркой. Из каждой печной трубы поднимался дым, повсюду раскинулись огороды, полные спелых овощей. По пирсам бегали дети, за которыми, играя, носились две черные собаки. Адриану, почти два дня слышавшему только вой ветра, их смех показался музыкой.
За озером, за холмами на севере, возвышались настоящие горы – их острые заснеженные вершины устремлялись в небо, словно обнаженные клыки. За ними кончался Аврин и начиналась уже другая страна – Трент. К башне вела дорога, возвышавшаяся над всей местностью, кроме гор. Адриану казалось, что они поднялись по высокой лестнице и достигли верхней ступени. Вид производил неизгладимое впечатление, но находиться здесь было нелегко.
Ройс съехал с широкого тракта на узенькую тропу, ведущую к деревне, и спешился возле небольшого дома с вывеской, на которой была изображена пивная кружка с пенной шапкой. Хотя время было позднее и уже сгустились сумерки, внутри оказалось еще темнее, и поначалу Адриан увидел лишь пламя фонарей, подвешенных на потолочных балках. Он остановился у входа, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте, а вот Ройс двинулся прямиком к маленькому столику между каменным очагом и окнами.
– Как делишки? – улыбаясь, приветствовал человек за стойкой. Он протянул руку, и Адриану пришлось сделать несколько быстрых шагов, чтобы пожать ее. У хозяина было крепкое рукопожатие и приятная манера смотреть в глаза. – Я Дуган. А ты кто будешь?
– Адриан.
– Рад встрече, Адриан. Что я могу тебе предложить?
– Ну… – Адриан замялся и посмотрел на Ройса, который вновь скрылся в глубинах капюшона. – Пиво.
Кабатчик выглядел огорченным.
– Прости, парень. Мы не подаем пиво. Пиво можно выпить в любом обшарпанном трактире на любой пыльной дороге, куда его привозят в бочках целыми телегами, продержав несколько недель на жарком солнце. А ты приехал в Ибертон. Говори конкретнее.
Трое посетителей, сидевших за стойкой, кивнули и посмотрели на путников с сожалением. Это были весьма пожилые господа, которые обычно посещают трактиры в дневное время.
– Простите, – пробормотал Адриан. – Я не понимаю. Что же вы предлагаете?
– Эль, много эля – самого лучшего в Генте.
– Самого лучшего на свете, – сказал старший из сидевших за стойкой. У него была длинная седая борода, которую он разместил прямо на стойке, а потертый дорожный плащ в нескольких местах был порван и залатан разноцветной тканью. – Мне ли не знать, где я только не бывал.
Он поднял кружку. Остальные последовали его примеру, и каждый сделал глоток. Затем все кружки с одинаковым глухим звуком одновременно опустились на деревянный прилавок.
– Значит, буду эль, – с улыбкой сказал Адриан.
Снова скорбные взгляды.
– Какой? – спросил Дуган, наклонившись вперед и упершись локтями в стойку.
Он мотнул головой в сторону стен, увешанных дощатыми панелями, на каждой из которых были нарисованы наполненные доверху чашка, стакан или кружка и подписаны названия вроде «Вкус летнего утра», «Ячменный банкет» и «Сладкая горечь до конца».
Панели покрывали все стены, и Адриан принялся их изучать.
– Откуда ты? – спросил Дуган, продолжая смотреть на него с теплой, добродушной улыбкой.
– Из Ренидда, – ответил он, решив, что о крошечном Хинтиндаре здесь никто не слышал.
– А… с юга. Значит, ты тут впервые?
Адриан кивнул. Он все еще рассматривал развешанное по стенам меню трактира. Некоторые панели украшали прелестные картины с видом на озеро или искусно вырезанные барельефы. Другие были выточены достаточно грубо или вообще представляли собой куски бересты, расписанные углем.
– Значит, так. Это ячменный город, – пояснил Дуган. – Вот чем все здесь занимаются. Выращивают ячмень.
– И рыбачат, – вступил в разговор упитанный джентльмен, сидевший ближе к двери. Он был одет в сутану священника и много жестикулировал. Он изобразил, как забрасывают удочку, и прибавил: – Здесь хорошо клюет, если вас это интересует.
– Я думал, Гент славится овцами и шерстью, – сказал Адриан.
– О, этого здесь тоже предостаточно, – заверил его Дуган. – Если тебе нужна хорошая шерстяная рубаха или плащ, я знаю отличное местечко, где их можно приобрести. Но если ты пришел за элем, дальше идти нет нужды. Так вот, многие выращивают ячмень, и большая часть этих людей делает собственный эль. Здесь для этого превосходное место, лучшее во всем Элане. Ячмень великолепный, а какое озеро! Просто выйди и зачерпни ведро воды, и увидишь, до чего она чистая. Кристально чистая! У нас даже колодца нет. Берем воду прямо из озера. Так что все местные фермы делают собственные сорта эля, вроде «Сладкой горечи» или «Летнего утра». Эти с ферм на северном берегу, а «Ячменный банкет» и «Старик Марбери» с юга. – Дуган указал на полку под потолком, заставленную огромными металлическими кружками. На каждой из них были выгравированы какие-то слова, но буквы были слишком малы, и Адриан не смог разглядеть с такого расстояния. – Это трофеи, которые выдают каждый год. У нас тут идет борьба за первое место. Как видишь, Ибертон серьезно относится к элю.
Все сидевшие за стойкой – все посетители трактира, кроме Ройса, – выжидающе смотрели на Адриана. Чтобы не попасть впросак, он решил подстраховаться:
– А вы что посоветуете?
Священник беспокойно поерзал на стуле. Кабатчик вздохнул.
– Ты ставишь меня в неловкое положение, – укоризненно покачал он головой. – Поскольку я наливаю, то должен соблюдать нейтралитет.
– Бери «Старика Марбери», остальными подавишься, – посоветовал сидевший дальше всех мужчина, единственный, кроме Адриана, кто имел при себе меч.
– Прежде чем примете решение, – сказал священник, – вам следует знать, что это лорд Марбери.
– Правда? – Адриан выпрямился и поклонился. – Ваша светлость.
Все смущенно улыбнулись, кроме самого лорда Марбери.
– Еще раз так сделаешь, – нахмурился он, – и я ударю тебя мечом по ноге.
Адриан посмотрел на Дугана, который благодаря своей обаятельной улыбке уже стал для него маяком в бурю.
– Теперь это уже скорее почетный титул, – пояснил кабатчик.
– Церковь не признает в Генте дворянских титулов, – кивнул священник.
– Церковь не признала бы… – заворчал Марбери.
– Еще налить, ваша светлость? – громко сказал Дуган, выхватив у лорда кружку.
– Я еще не допил.
– А по-моему, допили. К тому же не будем забывать, что мы так и не выяснили, на чьей стороне этот юноша, не так ли? И его товарищ тоже. – Дуган выжидательно уставился на Адриана. – Ну что, решил?
Адриан не до конца понял, куда завел его этот разговор. Затем Дуган снова указал на рекламные объявления.
– Ах… понятно. Ну… – Адриан покосился на лорда Марбери, который, сгорбившись над стойкой, мрачно смотрел на Дугана. – Думаю, я попробую «Старика Марбери».
И его светлость, и Дуган улыбнулись, и Адриан почувствовал, что наконец-то сделал что-то правильно, как будто речь шла о некоем важном решении, а не об обыкновенном заказе выпивки в трактире.
– Я предпочитаю «Сладкую горечь», – признался бородатый путешественник, который первым поднял кружку.
При каждом движении он издавал звон, но звенело не оружие, а многочисленные металлические побрякушки, которые свисали с его широкого пояса.
– Вы жестянщик? – спросил Адриан.
– Жестянщик Бреми, – представился мужчина. Его рукопожатие было вялым и каким-то торопливым. – Если вы приехали рыбачить, у меня есть отличные крючки.
– А чем можно заинтересовать твоего друга? – спросил Дуган, указывая на Ройса.
– Хороший вопрос. Вообще-то мы с ним не так давно знакомы.
– Встретились в дороге, да?
– Нет, мы…
– Я не хочу пить, – сказал Ройс.
Марбери бросил на него недовольный взгляд.
– Тогда зачем, во имя Марибора, ты сюда явился?
– Он хотел пить. – Ройс указал на Адриана. – А я просто хотел укрыться от ветра. Ничего?
– Конечно, – кивнул Марбери и повернулся к Адриану: – Заботливый у тебя приятель.
– О да, – с улыбкой подтвердил Адриан. – Именно так я его всем и представляю: заботливый до невозможности.
Ройс усмехнулся и скрестил руки на груди.
– Я продаю палатки из плотной ткани, которые защищают даже от самых сильных ветров, – сообщил жестянщик. – К каждой прилагаются морской канат и колышки, чтобы крепче стояла. Разложишь эту дамочку, и она будет греть тебя всю ночь.
Дуган с грохотом поставил перед лордом Марбери и Адрианом кружки, над которыми, в точности как на картинках, пенились белые шапки. Посетители затихли, наблюдая, как Адриан подносит кружку к губам. Он привык к небольшим порциям столового пива в Калисе, где перебарщивали с хмелем. Здешний напиток был крепче, богаче на вкус и свежее. Лицо Адриана осветилось довольной улыбкой еще до того, как он опустил кружку.
– Ха! – Марбери ударил кулаком по стойке. – Я же говорил! В этом году я возьму главный приз. Вы только посмотрите на него! Счастливее человека я давно не видел.
– Изумительно! – подтвердил Адриан.
– Да он просто вежливый молодой человек, – заметил священник. – Видно же, воспитанный, из хорошей семьи. Матушка, должно быть, была верной прихожанкой церкви Нифрона.
– Моя мать умерла, когда я был еще ребенком, – ответил Адриан. – Что же до отца… он поминал богов, только когда портил сталь или получал ожог в кузне.
– Так вы сын кузнеца! – воскликнул жестянщик. – Я должен был догадаться, увидев, сколько стали вы на себе носите. Я продаю прекрасные щипцы и молоты. У меня есть даже молот, который я приобрел у кузнеца-гнома – лучший из всех, что вам когда-либо доводилось видеть.
– Почему же гном с ним расстался? – спросил священник.
– Кажется, ему нечем было кормить семью. Печальная история…
Воспользовавшись тем, что посетители на минуту отвлеклись от его персоны, Адриан подошел к Ройсу, который сидел спиной к очагу, глядя в окно.
– Ты сейчас на редкость молчалив, но с таким же успехом я мог бы сказать: «Ой, смотри-ка, ты дышишь».
Ройс подался к нему и прошептал:
– Почему бы тебе сразу не выложить им, что мы воры, если уж на то пошло?
– Ты о чем? – ответил Адриан в таком же тоне. Он испытывал чувство неловкости оттого, что они шепчутся, словно заговорщики, под самым носом у незнакомцев – или, в данном случае, за их спинами. – Я просто поддержал дружескую беседу.
– Ты назвал им свое имя, место, где родился, и чем занимался твой отец, дал понять, куда мы направляемся, и сообщил, что никогда раньше здесь не бывал. Если бы я тебя вовремя не остановил, ты бы рассказал, кто я такой и откуда именно мы приехали.
– И что в этом плохого?
– Когда идешь на дело, не нужно привлекать к себе внимание. В памяти людей лучше оставаться неясной тенью. Не оставлять ничего такого, по чему тебя можно выследить. После того как мы влезем в башню, нас станут искать и непременно вспомнят разговорчивого незнакомца с тремя мечами, который приехал с юга и наверняка отправился обратно.
– Если ты не хотел, чтобы нас заметили, зачем мы вообще сюда пришли?
– Это другой вопрос. Я жду гостей.
– Гостей? – Адриан поднял кружку, чтобы сделать глоток.
– Тех пятерых, что ехали по дороге за нами.
Адриан опустил кружку.
– О чем ты говоришь? Я никого не видел.
– Меня это не удивляет.
– Что? Думаешь, они нас преследуют?
– Не знаю. Поэтому мы здесь и остановились.
– Погоди… но ведь это могут быть просто люди, которые едут в том же направлении!
– Я считаю, что меня все преследуют, пока не докажут обратное.
– Это глупо.
– Они вооружены и ехали очень быстро.
– И что?
– А то, что их пятеро! Для гонцов слишком много, для подкрепления слишком мало, да и кто еще скачет так быстро? Разве что охотники… Пятеро – самое подходящее число для отряда, преследующего двоих, обвиняемых в том, что пырнули ножом сына барона, и замеченных на дороге, ведущей на север от Шеридана.
Адриан повернулся и посмотрел в окно, однако не увидел ничего, кроме каменной стены, дороги и озера за ней. Последние лучи заходящего солнца отсвечивали золотом на поверхности воды.
– Тут есть черный ход. – Ройс кивнул в сторону коридора, проходившего мимо барной стойки. – Он выходит на канаву, куда выливают ночные горшки. Когда объявятся наши гости, выйдем через эту дверь и подождем. Если они последуют за нами, можешь быть уверен, что им не просто приспичило выпить в то же время, что и нам. Аркадиус говорил, ты вроде умеешь драться. Очень на это надеюсь, потому что если они пойдут за нами, придется их убить. Всех. А потом вернемся сюда и убьем этих четверых.
– Что? Этих четверых? Зачем?
– Потому что ты решил подружиться и поболтать с ними. Нельзя же оставить пять трупов в канаве и четырех живых свидетелей, которые повсюду об этом раструбят! Сначала ты разберешься с лордом Марбери – он тут один представляет угрозу. Я убью священника и жестянщика. Кто первым освободится, прикончит Дугана. Постарайся не забрызгать тут все кровью. Когда покончим с ними, все тела оттащим к черному ходу. Если повезет, выгребная яма окажется достаточно глубокой, чтобы их туда сбросить. Если крови будет мало, происшествие заметят только через несколько часов. К тому времени мы уже затеряемся на улицах Эрванона.
– Я не стану их убивать, – отрезал Адриан. – Это хорошие люди.
– Откуда ты знаешь?
– Я с ними разговаривал.
– Ты и со мной разговаривал.
– Про тебя не могу сказать, что ты хороший человек.
– Знаю, знаю, у меня волчьи глаза, о которых тебя предупреждал старик Себастьян. Помнишь его? Хороший человек, который вместе со своей хорошей дамой собирался перерезать тебе глотку!
– Но насчет тебя он был прав.
– О том я и говорю. Возьми любого человека, и он, скорее всего, окажется нехорошим. На первый взгляд все выглядят хорошо. Прилично одеты и широко улыбаются, как Дуган, но я тебя уверяю, если потереть поверхность монеты, под верхним слоем обнаружишь жесть. Люди всегда притворяются добрыми и дружелюбными, особенно воры и головорезы.
– Почему же ты не притворяешься?
– Потому что я на удивление честен.
– Я не стану их убивать!
– Тогда зачем ты здесь? Аркадиус сказал, мы должны работать вместе. Я должен был показать тебе, как вести себя, отправляясь на дело. Он говорил, что ты превосходный боец, опытный солдат. Ладно. Хоть мне это и не нравится, но я признаю, что иметь с собой человека, который умеет обращаться с мечом, может быть выгодно как раз в такой ситуации. Так в чем твоя проблема?
– Я не люблю убивать.
– Понял, не дурак. Вопрос в другом: почему? Аркадиус меня обманул? Ты на самом деле торгуешь мечами и поэтому таскаешь на себе все эти железяки? Или он послал тебя со мной, чтобы ты впервые отведал вкус крови?
– Уж поверь, я ее вдоволь напился.
– Тогда в чем дело?
– Просто понял, что это плохо.
– Что-что? Ты сказал, «плохо»?
– Ну да, знаешь, есть такое слово «плохо», а противоположность ему – «хорошо».
– Сколько тебе лет? Ты что, до сих пор веришь в добрых фей-крестных, истинную любовь и исполнение желания, если загадать его, увидев падающую звезду?
– А ты не веришь, что в жизни есть плохое и хорошее? Добро и зло?
– Конечно, верю. Добро – это то, что хорошо для меня, а зло – то, что мне не нравится, и вот это как раз и есть очень, очень плохое.
– Тебя и правда воспитали волки, а?
– Да.
– Так вы, мальчики, значит, из Ренидда? – К ним подошел лорд Марбери и, подтащив стул, уселся рядом.
Адриан надеялся, что лорд ничего не слышал. Не то чтобы Адриан его боялся. Даже с мечом этот человек не представлял для него угрозы. Как и большинство высокородных дворян, Марбери наверняка понятия не имел, как драться. Для них мечи были тем же, что меха и пурпур: знаками положения в обществе и власти, – но Адриану становилось неловко при мысли о том, что лорд мог услышать их споры о совершении убийства. Этот человек ему нравился. Марбери и в самом деле казался благородным.
– Есть какие-нибудь новости с юга? – спросил его светлость. – Здесь у нас такая скучища, будто мертвая коза не может привлечь ни единой мухи. – Он громко рыгнул. – Все, что держит меня на плаву, это эль, но не удивлюсь, если церковь и это отберет. Так что там слышно в королевских дворцах?
Прищурившись, Ройс гневно смотрел на Адриана.
– Да я как-то не бывал во дворцах, – ответил Адриан. – Меня туда в такой одежде не пустят.
Марбери стукнул кулаком по столу и усмехнулся.
– Меня, подозреваю, тоже. Я что-то вроде двойгера, полуэльфа-получеловека, только в моем случае получается помесь дворянина с крестьянином-арендатором. Лорд на земле, где дворянство вне закона. А ведь мой феод принадлежал моему роду еще со времен Гленморгана.
– Да ты-то, черт возьми, откуда это знаешь? – бросил, не отходя от стойки, священник.
Марбери круто развернулся, задев локтем свою кружку и чуть не расплескав эль.
– Разве я приглашал тебя вступить в беседу? – недовольным голосом спросил он священника.
– Нет, но и они тебя не приглашали, – парировал тот.
– Хардинг, иди благослови себя.
– И тебе того же.
Лорд Марбери вновь повернулся к Адриану и Ройсу.
– Как я говорил, моя семья получила свой феод от Гленморгана.
– Я только недавно о нем узнал, – признался Адриан. – Это ведь тот Гленморган, который почти объединил древнюю империю, только Калис не сумел завоевать? Там было слишком много раздробленных королевств, слишком много военачальников и, конечно же, гоблины.
– Он самый. Императором его не называли. Церковь окрестила Гленморгана Наместником Новрона, потому что не хотела отказываться от безумной мечты найти пропавшего наследника. – Лорд откинулся на спинку стула и помахал перед носом руками, словно хотел разогнать дым. – Гленморган правил всем этим, всем. В том числе и Рениддом. Он построил Коронную башню, где теперь обитают патриарх и архиепископ. Ты прав – он не смог завоевать Калис, но его внук, Гленморган Третий, спас Аврин. Мой прапрапра… и так далее дед сражался вместе с ним в битве при Виланских холмах, где мы не дали гоблинам захватить Аврин. Это и подвело Глена Третьего. Дворянам и церкви, которые разжирели во время жалкого правления Глена Второго, не нравилось, что Глен Третий столь же могуч, как его дед. Все эти уютно устроившиеся джентльмены в мехах и трезвонившие в колокола епископы предали его. Они обвинили Гленморгана Третьего в ереси и заперли в замке Блайтин, в Альбурне. А когда народ восстал, церковники, будучи ребятами хитроумными, обвинили во всем дворян, и власть перешла к сутанам.
– К сутанам? – переспросил Адриан.
– К людям вроде меня, – снова заговорил священник. – Он имеет в виду церковь.
– Именно!
– Ты понимаешь, – воскликнул священник, – что в таких речах можно усмотреть одновременно измену и ересь?
– Да плевать мне на это с высокой колокольни! Ну что ты сделаешь, пошлешь за серетскими рыцарями, чтобы они устроили мне судилище? Донесешь куратору, чтобы тот покарал весь Ибертон?
Адриан понятия не имел, кто такие серетские рыцари или куратор, но звучало это весьма неприятно.
– Нет.
– Так я и думал. – Марбери снова обратился к собеседникам за столом, на этот раз шепотом: – Иногда мне даже хочется, чтобы он это сделал, но в этом нет нужды. Я и так будто кастрированный бык. Ни на что не гожусь, разве что бродить по полям да делать ячменный эль.
– Никогда раньше не видел, чтобы бык делал такой хороший эль, – хмыкнул Адриан.
Марбери рассмеялся.
– Ты мне нравишься, парень! – Он посмотрел на Ройса. – Он тоже мне нравится. Эдакий молчун, себе на уме. Молчаливые все умные. Знают, что лучше помалкивать, а не молоть языком, как старые кастрированные быки-дворяне, пригодные только для того, чтобы варить эль.
Адриан посмотрел на Ройса. Тот наклонил голову, пряча глаза.
– Ему нравится считать себя умным, – проговорил Адриан, – но он знает далеко не все.
– Я никогда не говорил, что знаю все, – возразил Ройс. – Только то, что важно.
– Для кого? – спросил Адриан.
– Для меня.
– Да, ты прав. Это действительно далеко не все.
– Достаточно для того, чтобы принимать разумные решения. Ты позволяешь чувствам вставать на пути разума.
– У меня прямо противоположная проблема, – признался лорд Марбери. – Я позволяю разуму вставать на пути чувств. Например, мне следовало проткнуть Хардинга мечом еще три года назад, и я бы так и сделал, если бы доверял своим чувствам.
– Между прочим, я все слышу, – заявил священник.
– Да знаю я, чертов поп!
– Он кажется довольно приятным человеком, – вступился Адриан.
– Так и есть. Он отличный парень. Два года назад я подхватил лихорадку, и он сидел со мной, когда все остальные смылись, опасаясь, что вернулась чума. Да он даже задницу мне подтирал. Такое не забывается. Хардинг – один из столпов здешнего общества.
– Не ты один так считаешь, – отмахнулся Хардинг.
– Заткнись! – Марбери глотнул эля из кружки. – Дело в том, что он все равно один из них – ползучий змей, отравляющий все на своем пути. Они разрушили империю Гленморгана и вытеснили семьи, вроде моей, в поля. Они превратили меня из рыцаря, служившего императору, в жалкого фермера, подающего эль, и будь я хоть вполовину таким, как мой прадед, я бы давным-давно отрубил ему голову.
– Еще не поздно, – сказал Ройс.
Марбери рассмеялся и шлепнул рукой по столу.
– Ты слышал, Хардинг? Парень в капюшоне со мной согласен.
Солнце окончательно скрылось за холмами, и все вокруг озарил призрачный свет темнеющего неба. Дети убежали с пирсов, собаки свернулись калачиком на обочине дороги, и в наступившей темноте о продолжении жизни говорили только вспыхнувшие огни.
Ройс резко наклонил голову, подался вперед и сказал:
– Докажи, что я не прав.
Затем встал и быстро направился к черному ходу. Мгновение спустя Адриан услышал звук приближающихся шагов.
* * *
Вошли пятеро. Все они были закутаны в темные плащи, но позвякивание скрытых под ними кольчуг нельзя было не узнать, и Адриан будто снова почувствовал запах крови, хлюпающей грязи и вечно мокрых ног. Лица незнакомцев раскраснелись от ветра, спутанные волосы откинуты назад. Они внимательно осмотрели комнату.
– Добро пожаловать, господа, меня зовут Дуган. – Кабатчик протянул руку, но никто из вошедших не удосужился ее пожать. – Чем могу служить?
Один из них, видимо, командир, слегка откинул плащ и показал красную подкладку и герб с изображением разбитой короны на груди, а заодно продемонстрировал меч – тилинерскую рапиру с широкой гардой и заостренной головкой эфеса. Адриан видел сотни таких мечей. Их предпочитали все профессионалы. Это было хорошее рабочее оружие, изготовленное в Тилинере, в Делгосе, практичное и действенное орудие убийства.
– Мы ищем двух молодых мужчин из Шеридана, которые ударили ножом мальчика, – сказал командир.
Дуган вскинул брови.
– Правда?
– Да. – Они разошлись в разные стороны, грохоча тяжелыми сапогами по старому полу, окинули пристальным взглядом жестянщика и священника, затем трое окружили стол, за которым сидели Адриан и лорд Марбери. – А вы кто такие?
– Это лорд Марбери, – сообщил Дуган. В его тоне слышалось мягкое предупреждение. – Он владеет большей частью земли к югу от озера.
– И он немного выпил, – повернувшись, добавил Хардинг, – так что я бы не сказал, что он сегодня в хорошем настроении.
– Верно, – зарычал на священника Марбери, – и ты мне его еще дополнительно портишь!
– Нас предупредили, что один из беглецов имеет при себе три меча, – произнес другой мужчина, возвышавшийся над Адрианом. У него были густые брови и коротко подстриженная бородка, разделенная на подбородке шрамом в виде полумесяца. – Какой-то солдат, возможно, наемник.
– Это мой друг из Ренидда, – заявил Марбери. – Он кузнец. Сам выковал эти мечи, правильно я говорю?
Адриан молча кивнул.
– Стало быть, это образцы вашей работы? – спросил человек, склоняясь над ним и поглаживая рукой рукоять своего меча.
– Да, – подтвердил Адриан.
– Дайте-ка взглянуть. – Он протянул руку.
Адриан был уверен, что двое позади него сменили позицию, но не мог обернуться – это показалось бы подозрительным. Ройс был снаружи, возле канавы, и ждал возможности перерезать горло любому, кто пойдет за ним следом. Скорее всего, он слышал каждое слово. Адриан покосился в сторону черного хода. Если он попытается бежать, эти двое за спиной схватят его, а остальные успеют обнажить мечи. Ройс, конечно, услышит. Разыграется кровавое сражение, а потом…
«Докажи, что я не прав».
Он проверял Адриана. «Аркадиус говорил, ты вроде умеешь драться». Может, он хотел удостовериться, прежде чем идти на дело? Хотел убедиться, что Адриан способен вонзить фут стали в человека, узнать, может ли он убить невинных людей, если придется.
«Докажи, что я не прав».
Адриан посмотрел на лорда Марбери и решил, что так и сделает.
Он вынул из ножен короткий меч, осторожно взял его за лезвие и протянул рукоятью вперед склонившемуся над ним человеку, внимательно наблюдая, как тот обхватывает ее пальцами. По хватке было видно, что человек этот умеет обращаться с оружием, но пока он только разглядывал его, не собираясь тотчас вонзать Адриану в грудь. Пока…
– С чего это вдруг сереты занимаются какой-то жалкой поножовщиной? – спросил Марбери.
«Значит, это сереты», – подумал Адриан.
– Раненый юноша – сын барона Лервика. – Человек поднял короткий меч, помахал им в воздухе, затем прокрутил рукоятку поверх тыльной стороны ладони и снова поймал ее.
– А-а, Лервик, – протянул Марбери. – И давно это произошло?
– Несколько дней назад.
– А что, парень скончался?
– Нет. – Серет похлопал лезвием по ладони.
– При смерти?
– Нет.
– Что-то слишком много хлопот из-за пустяка.
– Барон так не думает, – пожал плечами серет. – Архиепископ тоже.
Марбери усмехнулся.
– Правда? Мои поздравления – у вас прекрасные лошади. – Марбери повысил голос: – У этих людей самые быстрые скакуны в Аврине, раз они сумели узнать о драке, съездить в Монрил, переговорить с бароном, затем в Эрванон к архиепископу и вернуться сюда – и все за один день!
Серет не обратил на его слова никакого внимания.
– Этот меч очень потертый, – заметил он.
– Я им много пользуюсь, – ответил Адриан.
– Вы же говорили, что вы кузнец, а это просто образец.
– Разумеется, образец! – подал голос жестянщик. – Потому-то он и выглядит не лучшим образом. Мне ли не знать! Я занимаюсь жестяным ремеслом дольше, чем все здесь присутствующие прожили на свете. Когда торгуешь инструментами, покупатели черт знает что с ними вытворяют. Пока решат, купить или нет, весь товар могут перепортить – чего только не делают: по камням бьют, дрова пытаются колоть, в землю втыкают. Вот и выбираешь один инструмент, показываешь его как образец.
Мужчина снова посмотрел на оружие и презрительно скривился:
– Не самое красивое изделие.
– Я пока не очень хороший кузнец, – вздохнул Адриан.
– Давно здесь этот парень? – Серет, державший меч Адриана, посмотрел на Дугана.
Кабатчик пожал плечами:
– Трудно сказать.
– Три дня, – заявил Марбери. – Он остановился в моем доме на северном берегу. Я заказал ему новую медную бадью, чтобы варить сусло для моего эля.
– Это правда? – спросил серет кабатчика.
– Откуда мне знать, что творится в доме его светлости? – снова пожав плечами, ответил Дуган.
– А вы что скажете, преподобный? Можете подтвердить слова этого человека?
Хардинг покосился на Марбери.
– Я бы никогда не стал подвергать сомнению слова его светлости. Он всеми уважаемый, честный член нашего сообщества.
– Правда?
– Чистая правда.
– Кто-нибудь еще останавливался в вашем трактире?
– Здесь только мой племянник, – скривился Марбери. – Он там, на задах, с ночным горшком. Наелся сегодня несвежей курятины, до сих пор расплачивается. Хотите, вытащу парнишку сюда, чтобы вы и его помучили?
Серет нахмурился, со звоном бросил меч Адриана на стол и направился к двери. Остальные последовали за ним. У выхода он остановился и бросил через плечо:
– Мы еще вернемся. Мы ищем двоих молодых парней – один высокий, второй пониже, одет во все черное. Если заметите кого-нибудь похожего, буду благодарен, если дадите нам знать.
– Непременно. Приходите, когда у вас найдется время спокойно посидеть здесь и пропустить по кружечке. – Дуган улыбнулся и помахал им на прощание.
Адриан убрал меч в ножны и посмотрел на лорда Марбери.
– Я делаю для вас медную бадью? – уточнил он.
– Ты, очевидно, на редкость ленив, потому что, как мне кажется, еще и не начинал. – Лорд поднял кружку. – Товарищ тебя бросил?
– Нет. Он ждет у черного хода. Устроил засаду на случай, если они затеют драку.
– Стало быть, это он пырнул мальчишку ножом?
– Да, но он…
Марбери поднял вторую руку, прервав Адриана.
– Не нужно объяснять. Жаль, что не ткнул ножом самого барона.
– Вы не любите барона Лервика?
– Ни капельки. Лжец, мошенник и бесчестный негодяй.
– А еще он хороший друг его преосвященства архиепископа, – вставил Хардинг.
– Поэтому у него на службе серетские рыцари.
– Кто такие сереты? – спросил Адриан.
– Солдаты церкви, – пояснил священник.
– Церковная гвардия, – сказал Марбери. – Задиры и звери. Много столетий назад этот рыцарский орден основал лорд Дариус Серет, отъявленный мерзавец, каких поискать. Вся его семейка была тронутая. Лервик приходится им потомком по какой-то линии, а это многое объясняет. Жуткие ублюдки.
Адриан посмотрел в коридор, ведущий к черному ходу.
– Может, тебе сходить и проверить, как там твой дружок? – кивнул Марбери.
Адриан встал, с грохотом отодвинул стул и вышел в коридор. Как и говорил Ройс, там была дверь, возле которой стоял ночной горшок. Он поднял щеколду и толкнул деревянную дверь. Та отворилась наружу. За ней оказался переулок с земляной дорогой.
– Ройс?
Ему ответили лишь холодный воздух и темнота.
Адриан обогнул трактир и подошел к главному входу, где увидел Танцорку, по-прежнему привязанную к столбу. Лошади Ройса не было. Вместе с ней исчезли длинные веревки и прочие приспособления для подъема на башню.
Адриан вернулся в трактир. Бреми, Хардинг, Дуган и вновь разместившийся за барной стойкой Марбери устремили на него вопросительные взгляды.
– Наверное, он уже в двух милях отсюда, скачет вниз по дороге, – угадал Марбери. – Я же говорил, что он умный.
Назад: Глава двенадцатая Рэйнор Гру
Дальше: Глава четырнадцатая Назад в школу