9. ПОДЗЕМНЫЙ ГОРОД
— Это какая-то ошибка! Это просто не может быть правдой! Я — беглая шатера?! Полная чушь! Да как им в голову могло прийти, что я когда-нибудь оставлю Руар?!
До смерти перепуганная Мэд уже битый час, словно загнанный зверь, мечется по комнате.
Сижу рядом на кровати, без особого энтузиазма наблюдаю за нервно мельтешащей шатерой. Я слишком хорошо знаю Мэд, чтобы понимать: успокаивать бесполезно. Все, что я скажу, будет обязательно воспринято в штыки. Поэтому я просто молча жду, когда из соседней комнаты вернутся парни, которые сейчас развлекаются тем, что допрашивают наших непрошеных гостей.
— Даже думать не хочу, у скольких наемников на руках наши фотографии! — продолжает верещать Мэдлин, резко оборачиваясь ко мне. — Ну что ты молчишь? Что молчишь?! Скажи, делать-то что? Ты же у нас умная!
— Для начала не паниковать…
Ох, зря сказала. Ведь прекрасно знала, что Мэд нужен не мой ответ, а лишь новая причина для праведной блажи.
— Тебе легко говорить «не паниковать»! Твоей-то физиономии на их бумажках нет!
Мэд внезапно замолкает, осмысливая собственные слова. Невольно задумываюсь и я: а ведь и действительно: моего фото среди «беглых» руарцев нет, хотя я тоже часть Руара.
— Так! А почему тебя с нами нет?!? — Напряженный голос Мэдлин не предвещает ничего хорошего. — Почему тебя не объявили в розыск? Чем ты такая особенная? Чем отличаешься от нас?!
Пожимаю плечами. Пытаюсь отшутиться.
— Я откуда знаю? Может, я тоже в розыске, но охотникам за головами твой портрет больше приглянулся.
Однако шутка благополучно проносится мимо цели. Раздосадованная шатера бросает на меня испепеляющий взгляд.
— Нет! Если бы ты была в розыске, они бы и твое фото притащили! Они же не дураки терять еще одну возможность подзаработать. Значит, тебя там нет! Это нечестно!
— Да кто тебе сказал, что жизнь вообще честная штука? — Мне уже реально начинают подбешивать завывания подруги. Будто я в чем-то виновата! — Не знаю… Попытайся найти позитивные стороны в ситуации, что ли. В конце концов, ты теперь свободна от Руара!
— Да зачем мне нужна эта твоя свобода?! — не своим голосом взвывает Мэд. — Что я с ней делать буду?! Я не умею с ней жить! Мне нужен мой Руар!
Я оказываюсь не готовой к такой постановке вопроса. Я как-то раньше и не задумывалась, что для руарцев, в отличие от меня, свобода — ненужная и непонятная вещь.
Что ответить Мэд, я не знаю. Поэтому, несмотря на ее продолжающиеся причитания, просто сижу и молчу.
Ситуацию спасают вернувшиеся в комнату парни. Хотя нет. Они не спасают, а лишь усугубляют ее.
— Система слежения Руара на автомате объявила нас в розыск, как только мы не вернулись в обитель к назначенному сроку, — с ходу объясняет мрачный Анигай, плюхаясь на кровать. — Дела отстой. Ориентировки на нас у всех охотников за головами. Самое поганое: Руару все равно, в каком виде нас доставят.
— В смысле? — испуганно охает Мэд.
— Могут живыми, а могут и мертвыми. Достаточно просто предъявить наши головы.
Готова сама убить братца! Ну зачем так грубо и прямолинейно сообщать об этом Мэд? Шатера вновь забилась в истерике. Как ее успокаивать прикажете? Впрочем… Я прекрасно понимаю дурное настроение братца. Он мечтал связать жизнь с карьерой воина Руара. Дослужиться до личной охраны императора. И вот теперь все его старания одним росчерком системы слежения отправлены драгам под хвост.
— Мне правда очень жаль, Анигай.
Вместо ответа брат хмыкает:
— А уж как мне жаль! Мы ведь даже с повинной явиться не можем. Нас убьют прежде, чем откроем рот. В назидание остальным руарцам, чтобы те и мысли о побеге не держали… Не жизнь, а сплошное дерьмо! И угораздило же нас сесть с вами в один планолет.
— Мы никого с собой не звали, — парирует Дерек. — Сами напросились.
Анигай немного остывает, понимая правоту землянина.
— Знаю. — Брат кивает на Мэд. — Во всем эта истеричная курица виновата. Если бы она так долго не наряжалась, мы бы на свой планолет не опоздали. И не оказались с вами, булькающими в дерьме. И как теперь это расхлебывать? — нехотя озвучивает Анигай то, что его на самом деле больше всего беспокоит. — Вне Руара мы никому не нужны.
— Ну почему?! Почему жизнь так несправедлива ко мне?! — в очередной раз взвывает Мэд. — Почему нас с этим придурком объявили в розыск, а Аду нет?! У нее же тоже должен был закончиться пропуск!
Напрочь забыв о великосветских манерах, раздосадованная шатера тычет в меня пальцем. Еще подруга называется! Другая бы радовалась, что я вместе с ней не попала под раздачу, а Мэдлин…
Переглядываемся с Анигаем. Брат, в отличие от шатеры, прекрасно понимает, почему система слежения Руара проигнорировала меня. Будучи свободной, я нахожусь вне зоны ее действия.
— Много будешь знать — скоро состаришься, — отрезает Анигай. — Делать-то что? Нас двоих в Адейре первый же патруль схватит.
— Оставаться здесь тоже смысла нет, — соображаю я. — Если эта парочка вас так легко и быстро обнаружила, вслед за ними придут и другие. Вам надо где-то затаиться. Там, где вас точно никто искать не будет. Нужно выиграть время до возвращения Глэдис. Она говорила, что прилетит ко Дню Солнцестояния, а он уже совсем скоро. Я попытаюсь все объяснить ей, и тогда…
— И тогда она самолично нас убьет! — орет отчаявшаяся Мэд. — Или того хуже: его убьет, а меня превратит в серую прислужницу!
— Я ей за это лично спасибо скажу, — язвит братец. — Хоть заткнешься. — Он с сомнением смотрит на меня. — В принципе есть шанс, что Глэдис тебя послушает. Она к тебе благоволит. В конце концов, это она привела нас в Руар.
— Но меня-то она не приводила! — продолжает блажить шатера.
— Ада, заткни ты эту курицу! Иначе я ей голову сам отвинчу! — Терпение брата явно на исходе.
— Мэд, успокойся. Я и за тебя словечко замолвлю.
Не знаю, насколько шатера верит в успех нашего предприятия, но все же наконец смолкает.
— Только где нам до возвращения Верховной Ведуньи спрятаться? На нас же охота идет, — продолжает размышлять Анигай.
К моему вполне искреннему удивлению, к разговору внезапно подключается Эван:
— Кажется, я знаю одно место. Думаю, там вас точно никто искать не будет.
Вот уж не думала, что альтаирцу есть дело до спасения шкуры моего несносного братца, с которым у него всегда были еще те отношения. М-да… Век живи — век удивляйся.
* * *
Мы тратим еще полдня, чтобы добраться до Адейры. На наше счастье, охотники за головами прилетели в таверну на собственном омнибусе — довольно вместительном мини-планолете на воздушной подушке. Его-то мы и позаимствовали, оставив головорезов связанными в комнате.
К столице подлетаем засветло. Оставляем омнибус на окраине мегаполиса, продолжаем путь пешком. Летать по городу на незарегистрированном на наше имя передвижном средстве с двумя руарцами, находящимися в розыске, чревато объяснениями с патрулем.
Дорога до «убежища» оказывается неблизкой. Эван ведет нас узкими улочками, которые с каждой минутой все больше и больше напоминают злачные кварталы Катара. По крайней мере запашком точно!
— О Отар! Что за дебри! Здесь еще хуже, чем в Сумрачном лесу! Там хоть не воняло так! — брезгливо морщит нос Мэд, тут же взвизгивая при виде очередной крысы. — Я уже сыта по горло вашими прогулками!
— Не хочешь — не иди, — фыркает Анигай.
— Будто у меня есть выбор! — огрызается шатера, переходя на громкий шепот. — Я вообще не понимаю, почему мы так спокойно доверяемся этому альтаирцу? Может, он нас в ловушку заманивает? Ну ладно Ада. Она мозгами уже не думает. У них там шуры-муры, но ты, Анигай…
От возмущения я даже останавливаюсь.
Чего?!
Какие еще шуры-муры?! Мэд что, от дальнего пути головой тронулась?! Да какие могут быть шуры-муры у дарийки с альтаирцем?! Она забыла, что мы не одной расы?
Но тут сама вспоминаю поцелуи с Эваном в деревушке Древних. Чувствую, как краснею. Кажется, это все же не Мэд, а я сама забылась, что мы принадлежим к разным Расам.
— С каких пор ты с альтаирцами дружишь? — не унимается Мэд, продолжая доскребываться до моего брата. — Ты же их на дух не переносишь!
— Я с ними не дружу! — психует Анигай, сворачивая за угол вслед за Эваном. — Я с ним сосуществую. Это разные вещи!
Перепалка между Мэд и Анигаем заканчивается, как только мы заходим в дурно пахнущую подворотню. Эван останавливается перед невзрачной дверью.
— Пришли.
Странно все как-то. Ничего не понимаю! Откуда альтаирец знает все ходы и выходы захолустья Адейры?
Настороженно переглядываемся с братом. Не нравится мне это подозрительное место. Уж больно здесь тихо, если, конечно, не считать шуршания крыс.
Эван протягивает мне руку:
— Осторожнее, нет одной ступеньки.
Отступать некуда, поэтому спускаюсь вслед за альтаирцем в какой-то подвал. На всякий случай намертво вцепляюсь в его руку. Мы оказываемся в крошечной полупустой каменной комнатушке. Растерянно оглядываюсь: тусклая лампа, стол, стул, шкаф… Все покрыто изрядным слоем пыли. Все, кроме пола. На нем пыли нет. И это странно, потому что не похоже, чтобы здесь кто-то жил.
До меня запоздало доходит, что, помимо Эвана, в комнатушке как откормленный драг в лесу чувствует себя довольный толстяк Дерек. Пока мы осматриваемся, он закрывает входную дверь на внутренний засов, после чего кивает Эвану.
Альтаирец прислоняет ладонь к одному из камней в стене. Откуда-то изнутри внезапно возникают синие лучи, они бесшумно проходятся по ладони альтаирца. Я уже видела нечто подобное раньше. Ключ-сканер. Он считывает уникальную информацию человека с ладони или с сетчатки глаза.
Не проходит и пары секунд, как часть стены бесшумно вдавливается внутрь, а затем отъезжает в сторону, образуя проход к довольно вместительному лифту. Эван заходит первым, шагаю за ним. Потом идет Дерек. Настороженным Мэд и Анигаю не остается ничего другого, как последовать за нами.
— О Отар! И за что мне все это?! — обреченно вздыхает шатера, театрально закатывая глаза.
Эван касается невидимой сенсорной кнопки. Кабина практически бесшумно летит вниз. Минута, две, три… Даже думать не хочу, на какую глубину мы спускаемся.
Наконец раздается едва слышный электронный писк. Дверь лифта плавно раскрывается, и я застываю с открытым ртом.
Я ожидала увидеть максимум просторную комнату, но перед нами простирается целый многоуровневый подземный город! Расположенный прямо под Адейрой! Под самым носом императора Дэмониона!
Я слышала раньше об этом странном местечке, но, признаться, до сегодняшнего дня не верила, что оно существует. Для меня это был город-легенда.
Подземный город.
Город повстанцев, беглых военнопленных, отверженных. Город не согласных с диктатурой Дэмониона и стилем его правления. Город забытых, обреченных, приговоренных, подвергшихся гонению, репрессиям — там, наверху, но здесь, внизу, обретших свободу. Дарийцы, земляне, альтаирцы и прочие инопланетные «гости». Кого здесь только нет! Большинство — бывшие военнопленные. У некоторых даже сохранились нашивки на одежде. Здесь ты точно не увидишь ни стражей Дэбэра, ни воинов Руара.
Невольно задумываюсь: я могу понять, что здесь делают все эти люди: цвет дарийских вольнолюбивых контрабандистов, сбежавшие политзаключенные, военнопленные альтаирцы, земляне. Не могу понять другого: какое отношение к столь разношерстной толпе, к этому подземному городу повстанцев имеет мой Эван?
* * *
О господи! Как же она блажит! Всерьез начинаю подумывать раздобыть для подруги какое-нибудь успокоительное. Или на худой конец засунуть кляп в рот.
— Я не хочу… Не хочу этого видеть! И слышать тоже не хочу! — Мэд в истерике закрывает глаза руками. — Куда вы меня притащили?! Думаете, я дура?! Не понимаю, что отсюда меня живой не выпустят?! Я же теперь ненужная свидетельница всего этого подземного безобразия…
— Мэд, заткнись! — толкаю подругу в бок. — Иначе я сама тебя прибью. Можешь помолчать хоть пару минут?
Шатера, будучи не уверенной, шучу я или говорю серьезно, на всякий случай все же замолкает. Но ненадолго. Почти сразу начинает судорожно шептать мне на ухо:
— А ты-то чего такая спокойная? Думаешь, тебя вслед за мной не грохнут? Ты тоже свидетельница! Что-то я сомневаюсь, что в этой клоаке рады руарцам.
— Да ничего я не думаю, — огрызаюсь я, хотя на душе, если честно, драги поскребывают.
— Оно и видно, — обиженно фыркает шатера. — Похоже, я здесь единственная вменяемая дарийка, у которой все в порядке с чувством самосохранения!
Эван со знанием дела ведет нас по подземелью. Не сразу понимаю, что не так. До меня запоздало доходит, что, пожалуй, этот подземный город — первое место, где альтаирец идет, даже не удосужившись накинуть капюшон, в то время как нам, троим дарийцам, наоборот, приходится кутаться в дорожные плащи. В чем-то Мэдлин все-таки права: вряд ли местный разнопланетный сброд, большая часть которого наверняка находится в розыске, будет рад слугам Дэмониона. Наша дорогая, добротная одежда, увы, слишком откровенно указывает, что мы воспитанники Руара. Не говоря уже о дредах, висящих на поясах у меня и брата.
Сворачиваем в очередной проулок. Альтаирец вновь прикладывает ладонь к сканеру на стене. Дверь бесшумно открывается. За ней оказывается вместительное помещение с серебристыми металлическими стенами, на одной из которых висит большой голографический экран. Пара довольно уютных лаконичных диванчиков. Незаметные с первого взгляда встроенные шкафы.
— Чувствуйте себя как дома. — Эван вешает плащ в шкаф, дверца которого бесшумно отъезжает в сторону лишь от одного прикосновения.
Технология! Все в лучших традициях Альтаира. Насколько я знаю, в отличие от Дария, где достижениями науки преимущественно пользуются в быту лишь богачи, на планете Эвана в каждом доме все оборудовано по последнему слову техники.
Меня разбирает любопытство.
— Ты здесь живешь?
— Иногда.
Чувствую, прямого ответа от него не дождешься.
Пока Эван с кем-то разговаривает по внутренней связи, вешаю свой плащ поверх его, осторожно осматриваюсь. Обнаруживаю в отсеке еще пару комнат. Обе полупустые. Не могу понять, для чего они используются.
Выхожу обратно в первую комнату. Настороженные Мэд и Анигай все еще мнутся возле двери, в то время как Дерек с видом хозяина орудует за барной стойкой в выдвижной кухне, которая появляется словно из ниоткуда от одного прикосновения к стене. Интересно, сколько еще сюрпризов можно обнаружить в этой квартире, если как следует полапать стены?
— Проходите. Не стесняйтесь. — Эван жестом показывает Анигаю и Мэд на диван. — Дерек, приготовь что-нибудь на ужин.
— Я как раз этим и занимаюсь! — Довольный землянин забрасывает в странную печь какие-то полуфабрикаты, и уже через пару минут комната наполняется аппетитным ароматом. До меня только сейчас доходит, как же я голодна!
Однако поесть не успеваем, потому что раздается звонок. Кто-то пришел. Анигай бросает на меня обеспокоенный взгляд. Его рука уже лежит на дреде. Впрочем, как и моя.
Нет. Я не верю, что Эван мог опуститься до такой низости и заманить нас в ловушку, но осторожность в нашей ситуации все же не помешает.
Дверь открывается. На пороге стоит худощавый мужчина с небольшой бородкой и суровым взглядом. Его довольно Длинные, наполовину седые волосы собраны в хвост. Одет как пилот-землянин — в летный комбинезон грязно-песочного цвета.
Анигай и Мэд сидят чуть в стороне, поэтому мужчина не сразу замечает их. Его добрый взгляд устремлен на меня.
— Здравствуй, Ада, — тихий знакомый и такой родной голос.
У меня перехватывает дыхание. Какая же я все-таки дура! Как я могла сразу не узнать его! Впрочем, чему удивляться?! Все свое детство я видела этого человека исключительно в рясе священника.
— Отец Марк! — выдыхаю я и, не задумываясь, на глазах изумленной Мэд бросаюсь в раскрытые объятия улыбающегося землянина.
Однако изумление шатеры удваивается, когда отец Марк с доброй улыбкой подходит к Анигаю.
— Ну здравствуй, мой мальчик.
Брат не выдерживает и тоже обнимает священника. Как ни крути, но именно этот человек был нам и отцом, и матерью в Катаре. Если бы не он, мы не выжили бы. Про Анигая можно сказать всякое, но назвать его неблагодарным нельзя Да и, подозреваю, братец по-своему очень привязан к отцу Марку, который не только научил нас ходить и говорить, но и, пойдя против своих пацифистских принципов, в свое время лично обучил Анигая драться, когда того начали «прессовать» мальчишки с Черного рынка. Так что священник может быть кем угодно, но для нас с братом он навсегда останется самым родным человеком.
— Отар меня побери! Да здесь все с ума посходили! — Похоже, нервной системе Мэд пришел конец. Она была готова увидеть всякое, но не как воин Руара по-родственному обнимается с землянином. — Что происходит?
— Меньше знаешь — дольше живешь, — отшучиваюсь я.
Ситуацию разряжает довольный Дерек:
— Ужин готов! Милости прошу к столу!
Бурчащий от голода желудок Мэд лихо побеждает все ее псевдоморальные принципы. Вслед за Дереком и Анигаем она направляется в кухню. Хочу последовать за ними, но меня останавливает Эван:
— Ада, можно тебя на минутку? И рюкзак прихвати, пожалуйста.
Догадываюсь, что речь пойдет о кристалле. Вот зачем альтаирец позвал отца Марка. Что ж, правильное решение. Без посторонней помощи мы вряд ли сможем в одиночку пробраться в императорский дворец, обмануть кучу стражи и вернуть кристалл на место. Только интересно, как священник сможет нам помочь?
Эван закрывает дверь в полупустой комнате. Касается стены. Словно из ниоткуда появляются три удобных кресла, рабочий стол. Альтаирец жестом приглашает присесть.
— Ада, покажи отцу Марку.
Достаю из рюкзака кристалл, кладу на стол.
Священник переводит шокированный взгляд с кристалла на меня.
— Как ты это сделала?
Пожимаю плечами.
— Как обычно.
Мужчина машинально тянет руку к кристаллу, но Эван вовремя останавливает его:
— Отец Марк, не стоит. Без руки останетесь.
Словно в подтверждение слов на кристалл приземляется небольшой жучок-светляк, которых полно в подземельях. Не успевает он коснуться лапками кристалла, как тут же вспыхивает и сгорает заживо. М-да… Прекрасная иллюстрация того, что может сделать эта стекляшка с любым живым организмом, осмелившимся дотронуться до него.
С любым, кроме меня. Спасибо непонятной генетической аномалии, которая и сделала меня такой толстокожей.
— И что вы собираетесь с ним делать?
— Вернуть на место. На это у нас меньше недели, — объясняет Эван. — Жезл Власти будет вынесен из императорского хранилища на Плато Семи Ветров в День Солнцестояния. Как только Дэмонион прикоснется к Жезлу, то сразу поймет, что кристалл — фальшивка. Подозреваю, Ромеро лично позаботится о том, чтобы все улики указали на меня. И тогда перемирию, к несказанной радости Земного Альянса, придет конец.
Если честно, не вижу взаимосвязи между кристаллом, альтаирцем и перемирием, но вопросов не задаю. Сейчас для этого не самое подходящее время.
— Я подумаю, чем смогу помочь, — отзывается отец Марк.
В комнату заглядывает Дерек.
— Долго вас ждать? Еда на столе!
Благодаря стараниям Дерека, точнее, его умению разогревать полуфабрикаты, ужин удается на славу. Ловлю себя на мысли: как же все-таки приятно вновь всем вместе, как в детстве, сидеть за одним столом. Я так рада видеть отца Марка!
— Ада, доченька, подай мне еще курицы, а то, чую, Дерек все съест и мне не достанется, — смеется отец Марк.
На кухне царит благодушная атмосфера. Порой даже раздается хихиканье Мэд. Видимо, сытный ужин подействовал на шатеру лучше любых успокоительных средств.
Накладываю на тарелки себе, Эвану и отцу Марку. Стараюсь выбрать для альтаирца то, что он любит. Например, жареное мясо с овощами. А вот полезная каша и рыба, которую за обе щеки уплетает Дерек, всегда вызывала у моего друга откровенную тоску.
Расставляю тарелки.
— Так, это отцу Марку. Это Эвану.
Сажусь сама. Не сразу обращаю внимание, что за мной с любопытством наблюдает Мэд:
— А чего ты альтаирцу рыбу не положила? Она с имбирным соусом очень даже ничего.
— Он рыбу терпеть не может, а на имбирь аллергия, — не задумываясь, выдаю я, наслаждаясь вкусом жаркого.
— А ты откуда об этом знаешь? — не отстает Мэд.
— Кстати, хороший вопрос! — подключается к допросу жующий Дерек.
— Отстаньте от девочки, — приходит мне на помощь отец Марк. — Дайте человеку спокойно поесть.
Бросаю благодарный взгляд на улыбающегося священника. В этом весь отец Марк — всегда приходит на помощь в нужную минуту.
После ужина все разбредаются кто куда. Эван вновь уходит в кабинет со священником. Дерек убирает посуду. Мэд препирается с Анигаем. Мне скучно, поэтому решаю пойти к альтаирцу. Думаю, ничего страшного, если я присоединюсь к их разговору. Наверняка они обсуждают проблему с кристаллом. Так что я в теме.
Дверь кабинета слегка приоткрыта. До меня долетают обрывки фраз. Не хочу встревать в разговор, поэтому просто «тактично» подслушиваю.
— Я не знал, что кристалл генерирует силовое поле Дария, — мрачный напряженный голос Эвана.
— Дэмонион об этом по понятным причинам предпочитает не распространяться, — спокойно отзывается отец Марк.
— Откуда тогда вы знаете про генерацию силового поля планеты?
— Мой мальчик, не забывай: до принятия сана я был профессором физики. Сам занимался изучением и разработкой силовых полей.
— Получается… — Эван встает из-за стола, с задумчивым видом прохаживается по кабинету. — Если бы я выполнил просьбу Ромеро и вывез этот кристалл с Дария, то…
— …планета осталась бы без защиты. Альтаиру и Земному Альянсу не составило бы большого труда либо полностью завоевать Дарий, либо…
— Уничтожить, — услужливо подсказывает альтаирец. — И тогда извечная военная угроза со стороны Дэмониона канет в Лету. Делить залежи топливных кристаллов начнут Альтаир и Земля — уже только между собой.
— Да. И львиная доля рудников достанется той империи, которая первой подчинит себе Дарий. Думаю, Айлит Боро не будет особо раздумывать. Выжженная дотла планета и сохраненные рудники — куда выгоднее, чем планета, населенная Дарийцами. Ты же сам прекрасно понимаешь: человеческий ресурс — всегда существенная помеха. Люди, в отличие от кристаллов, непредсказуемы… Тебе решать, мой мальчик, что делать с кристаллом. — Голос отца Марка звучит сухо и устало. — Безусловно, ты можешь попытаться вернуть его на место. А можешь…
Чувствую, как внутри все холодеет. Вот уж не думала, что отец Марк может быть столь циничен. Я жду, что Эван возмутится такому положению дел, скажет, что это неприемлемо, но в кабинете воцаряется напрягающая меня тишина.
М-да… Похоже, за последние годы Эван сильно изменился.
Слишком сильно.
Впрочем, в сложившейся ситуации меня пугает другое. Кристалл больше не у меня. Перед тем как пойти ужинать, Эван предложил положить его в сейф в кабинете. Что я и сделала. И теперь у меня нет ни кода от сейфа, ни кристалла, ни уверенности в том, что альтаирец не отдаст мою пусть не идеальную, но все же родную планету на растерзание врагам.
Дождавшись, когда отец Марк покинет кабинет, захожу к Эвану. Плотно закрываю дверь. Не хочу, чтобы наш разговор кто-то услышал.
Какое-то время просто молча стою, прислонившись к двери лбом. Нет сил вымолвить ни слова. Понимаю: не хочу задавать вопросы, потому что панически боюсь услышать ответ, который мне может совсем не понравиться.
— Ада, ты в порядке?
— Ты не сказал ему «нет»…
Эван понимает, что я слышала их разговор.
— «Да» я тоже не сказал.
Испытующе смотрю в самоуверенные синие глаза альтаирца. Раньше он не был таким. Мой альтаирец был отзывчивым, чутким. Он бы никогда…
Но передо мной стоит уже не тот болезненный, слабый, ранимый мальчишка из Катара. Передо мной самоуверенный человек, в руках которого судьба моей планеты. И он не спешит принять решение.
Вглядываюсь в его аристократически красивые черты лица, пытаясь уловить в них хоть что-то, оставшееся от моего старого верного друга. Доброго, ранимого, справедливого, неспособного на подлость.
— Ты изменился.
— Ты тоже.
— Раньше ты бы никогда не поставил под удар чью-то жизнь. Не говоря о судьбе целой планеты.
Нет. Он не отводит взгляд. Зато я не выдерживаю — отворачиваюсь. И тут же злюсь на себя за это.
— Что тебе надо, Адамаск? Гарантий, что кристалл не покинет Дарий? Их я могу дать. Забыла, что только ты можешь удержать его в руках? Без твоей помощи я даже не смогу достать его из сейфа. — Он усмехается. — Не Дэмониона мне же для этого вызывать.
— Ты не сказал мне код от сейфа, — парирую я.
— Дата твоего рождения.
Так тихо и просто.
Парень подходит к сенсорной панели, демонстративно вводит код. Сейф открывается, после чего Эван вновь его запирает.
— Захочешь забрать кристалл — останавливать не стану. Я не горю желанием. И без того неприятностей хватает.
Можно подумать, я горю! Ну уж нет! Связываться с императором Дария в одиночку я не собираюсь. Не самоубийца! Но альтаирцу все равно не верю. На всякий случай все же проверяю код. Действительно — дата моего рождения. Не думала, что Эван помнит ее спустя столько лет.
— Что ты планируешь дальше делать с кристаллом?
Альтаирец пожимает плечами.
— Пока не знаю. Отец Марк обещал достать схему замка императора. Я сам неплохо знаю Аскорэор, но в подвальных помещениях, где расположены хранилища, никогда не был. Говорят, там настоящий лабиринт. Ты не помнишь, где находится хранилище Жезла Власти?
— Относительно. Но толку? Без сонного порошка мы все равно до него не дойдем. Там полно стражи. В прошлый раз Глэдис усыпила их. А я израсходовала на тебя последнюю заначку старухи.
— Когда усыпила меня в ту ночь? — догадывается Эван. — Кстати, зачем ты это сделала?
— Догадайся с трех раз, — огрызаюсь я.
До парня, видимо, только сейчас доходит, что в мои планы не входило оставаться с ним до утра.
— Шатеры всегда таким оригинальным образом ублажают своих хозяев? Усыпляя их сонным порошком?
За этот надменный тон так и хочется съездить по голове Эвана чем-нибудь очень тяжелым.
— Нет, — дарю альтаирцу милую улыбку. — Они так ублажают только тех хозяев, — специально делаю акцент на неприятном слове, — с которыми им противно делить постель. Видишь ли, среди нас, шатер, считается дурным тоном спать с мужчинами другой расы. Особенно с альтаирцами. Это противоестественно! Не веришь мне — спроси Мэд. Даже у шатер есть чувство собственного достоинства.
Я напропалую вру, откровенно наслаждаясь эффектом, который производит на альтаирца мои слова. Они для Эвана — звонкая оплеуха. Жду в ответ колкостей, уже готовая дать резкий отпор, но вместо этого…
— Ада, уйди, пожалуйста.
До боли знакомые нотки в голосе. Да… Интонация моего мальчишки-альтаирца. Доброго, ранимого, неспособного причинить мне зло… и уж тем более оскорбить.
— Что?
— Уйди. Пожалуйста.
И я ухожу. Обратно в кухню. Растерянная. Обиженная. Обескураженная. Злая… на саму себя. Похоже, на этот раз я перегнула палку. Хотела сделать больно ему, а в результате сделала больно себе. Не могу видеть Эвана в таком подавленном состоянии.
На душе мерзопакостно. Пытаюсь мысленно оправдаться. В конце концов, я не сказала ничего такого, что не соответствовало бы действительности. Что его так оскорбило? Что я допустила мысль, будто он хочет вывезти кристалл с планеты и тем самым уничтожить мой родной Дарий? Ну извините! Сколько себя помню, ни разу не слышала, чтобы между дарийцами и альтаирцами существовали какие-то отношения, кроме враждебных. С чего бы это ему, альтаирцу, желать долголетия нам — дарийцам? Только из-за сомнительной детской симпатии ко мне? Вряд ли. Мы ведь им тоже немало крови во время войны попили. Не святые, чай…
Или его оскорбили мои слова о том, что между нами никогда ничего не могло бы быть? Но это ведь тоже очевидно! Поцелуи здесь не в счет!
Да, биологически мы один вид, но физиологически трудно совместимы. Ни разу не слышала о браках между альтаирцем и дарийкой (наш, фиктивный, естественно, не в счет). Даже шатеры и те с альтаирцами дел не имеют. По крайней мере я о таких случаях не знаю. Оно и понятно! Альтаирцы физически существенно сильнее любого дарийца. Такой в порыве страсти, не ровен час, и кости женщине переломать может, если не рассчитает силу. К тому же мужчины-альтаирцы крупнее дарийцев. Я вон Эвану по росту едва до плеча достаю, хотя миниатюрной меня не назовешь. Другое дело земляне — с ними смешанные браки нет-нет да случаются. Но на то это и земляне. Они к таким вещам вообще пофигистично относятся. Всеядны. Женщин-дариек любят — они, в отличие от землянок, не эмансипированы. На Дарии неписаный закон: женщина должна оставаться женщиной, а мужчина — мужчиной. Поэтому-то в касте воинов девчонок никогда и не было. Я единственное исключение за всю историю Руара.
Другое дело снобы с Альтаира — эти всегда были за чистоту расы, я ни разу не слышала о романе с женщиной другой расы. Так что не понимаю, почему Эван столь болезненно среагировал на мои слова. Альтаирцы же сами дариек как женщин не воспринимают.
Нахожу еще с десяток оправданий своим нелестным словам в его адрес, но легче почему-то не становится. Я окончательно запуталась. В Эване. В своих чувствах к нему.
Я уже ничего не понимаю. Ни что делается в голове у Эвана, ни в его сердце. Но хуже всего — я уже не понимаю, чего хочу я сама.
Дипломатическая космическая станция
— Он не может этого сделать! Иоанн сошел с ума! — Верховная правительница Земного Альянса Айлит Боро впивается глазами в голографический экран, на котором высвечивается лицо Стива Ромеро — посла Альянса на Дарии. Он, как и прежде, выглядит словно тень. Мелкая и неприметная. Только на этот раз усталая.
— Я сам сначала не поверил, но информация подтверждена. Император Альтаира решил посетить Дарий, чтобы лично проконтролировать поиски младшего сына.
— Безумец! — уже с нескрываемым восторгом выдыхает Айлит, откидываясь на спинку мягкого кресла. — Неужели он не понимает, какую уникальнейшую возможность дарит нам… то есть, — женщина спохватывается, надевая на лицо безупречную дежурную улыбку, — я хотела сказать — Дэмониону? Он же может разом покончить со всей альтаирской императорской династией! Старшие сыновья, как всегда, при Иоанне?
— Да.
Айлит Боро, напрочь позабыв про протокол, заходится в весьма искреннем смехе.
— Чудесно! Это просто чудесно! Более необдуманного решения Иоанн не мог принять! Так подставить себя! Забыть про элементарную безопасность… Он же император!
— Он еще и отец.
Слова слетают с губ посла прежде, чем он понимает, что произнес их вслух.
— Я вас умоляю, Ромеро! — отмахивается госпожа Боро. — Даже вы, не будучи императором, всегда умели ставить интересы Альянса превыше собственных. Иначе вы бы не пустили в расход собственную дочь.
При упоминании об Айрис Стив Ромеро невольно бледнеет.
— Я бы не стал употреблять фразу «пустил в расход», говоря о моей дочери. Мне кажется, я вполне грамотно устроил ее будущее.
— Выдав замуж за богатого неприятного, но зато знатного старика, который тут же сделал ей ребенка, а сам благополучно почил? Впрочем, в чем-то я с вами соглашусь. — Айлит задумчиво усмехается. — Теперь ваша дочь богата, свободна и даже имеет титул. А ребенок… Кстати, кто у нее родился?
— Дочка.
— Ребенка всегда можно отдать нянькам. Особо мешать он не будет. Пожалуй, есть большие плюсы в том, чтобы быть молоденькой вдовой. Но вернемся к нашей основной теме. Как среагировал на решение Иоанна Дэмонион?
— Положительно. Император Дария предпринял беспрецедентные меры безопасности в отношении альтаирского дипломатического кортежа. Простите за вольность в выражениях, но… Дэмонион не идиот. Он знает слабые стороны Дария. Экономика его планеты лишь недавно стабилизировалась после затяжной войны. На данном этапе он не заинтересован в возобновлении военных действий. Ему нужно еще выиграть время, чтобы поднять Дарий с колен.
— Хм! — Госпожа Боро недовольно кривит ярко накрашенные губки. — Печально. Признаться, я рассчитывала, что Дэмонион все же поддастся искушению и обезглавит Альтаирскую империю одним махом.
— Не думаю, что он пойдет на это. Слишком высоки ставки на межгалактической дипломатической арене. Оба императора прекрасно понимают: война их империям сейчас не к чему. Они ценят мирные договоренности, которые с таким трудом были достигнуты за последние несколько лет.
Айлит Боро задумчиво покусывает конец ручки — дурная привычка, оставшаяся еще со школьной скамьи. Откидывается на спинку кресла. Ее стеклянный взгляд устремляется в невидимую точку на стене.
Проходит минута, другая, третья, прежде чем у правительницы Земного Альянса наконец-то созревает решение.
— И тем не менее что мешает нам слегка помочь императору Дария встать на путь истинный? — с невинной улыбкой интересуется Айлит, почти игриво глядя на обескураженного Ромеро. — В конечном итоге мир во вселенной нужен им, а не нам. Не забывайте, посол, то, что для некоторых война, для нас — выгодный рынок сбыта. Поэтому…
Дипломатический крейсер
Альтаирской империи
Черная мгла, усеянная триллионами мерцающих звезд. Позади — пылающая воинственная звезда Сатаба. Впереди — два спутника Дария: блеклый матово-голубой Тус и лучезарная ярко-оранжевая Наоки, к которой и приближается дипломатический крейсер в сопровождении армады альтаирских военных звездолетов.
— Ваше величество! Разрешение на посадку получено! — Командир крейсера — седовласый худощавый альтаирец в строгой изумрудно-зеленой форме офицера космофлота склоняется пред императором Иоанном в почтенном поклоне.
Как только крейсер после гиперпрыжка вошел на территорию Дарийской империи, Иоанн сразу поднялся в рубку управления, чтобы лично наблюдать, как впервые в жизни альтаирский космофлот подходит так близко к Дарию.
Воистину исторический момент!
Но мысли императора Альтаира, как ни парадоксально, были очень далеки от политики и предстоящих мирных переговоров, которые, возможно, навсегда положат конец военным конфликтам между Дарием и Альтаиром.
Навязчивый вопрос, правильно ли он поступает, отправляясь на Дарий и ставя под удар себя и старших сыновей, уже который день не дает покоя Иоанну. Вот и сейчас, у огромной прозрачной стены рубки управления, наблюдая, как Темная планета с каждой минутой становится все ближе и ближе, император Альтаира вновь начинает сомневаться.
Впервые в жизни он поставил отцовские чувства превыше долга перед империей. Анна-Мария Илиандэлла права: что он за правитель, если не в состоянии защитить даже собственных детей?
Худенький болезненный синеглазый двенадцатилетний мальчишка — именно таким запомнился Иоанну младший сын, хотя он и видел его уже взрослым. Отец жаждал встречи с ним и в то же время боялся. Слишком глубока была его вина перед своим ребенком, которого он не смог защитить от политики и незавидной судьбы.
Что бы Иоанн ни говорил жене, сыновьям, окружающим, в глубине души он прекрасно знал, что никогда не простит себе решения использовать Эвана в политической игре, ставя под удар его жизнь.
Именно чувство вины все эти годы отдаляло императора Альтаира от младшего сына, с которым, в отличие от остальных членов семьи, он лишь несколько раз осмелился поговорить по межгалактической связи. Они беседовали подолгу, обо всем на свете, но только не о том, что действительно было важно для обоих. Иоанн так и не осмелился сказать сыну одно простое, но безмерно важное слово: «Прости».
Чувство вины никогда не покидало Иоанна, хоть он и старательно скрывал его даже от самого себя, надевая маску хладнокровия и безразличия. Чувство вины перед сыном, с которым так редко бывал вместе. Сыном, который сам вызвался стать залогом перемирия. И самое страшное и позорное — император был благодарен Эвану за это. Мальчишка пожалел отца, вызвавшись сам. Иначе выбирать, кого из своих детей отправлять на Дарий, пришлось бы Иоанну. И выбор был бы заведомо не в пользу младшего. Своим решением Эван, по сути, освободил Альтаирскую империю от лишнего принца. Жаль только, Иоанн не сразу осознал, ЧТО для него сделал сын. И самое страшное — ПОЧЕМУ он это сделал.
Но кое в чем Эван все же ошибся. Он не был ненужным и нежеланным для отца. Наоборот. Он стал живым напоминанием того, что, помимо долга перед империей, его родители испытывали еще и чувства друг к другу.
В глубине души Иоанн искренне считал, что из излишне доброго и чувствительного мальчика не вырастет ни воин, ни политик, ни тем более наследник престола. Поэтому он и позволил супруге воспитывать ребенка по своему усмотрению: вместо меча — скрипка, вместо военной академии — два дополнительных года домашнего обучения. И очень удивился, когда именно Эван изъявил желание отправиться на Дарий. Занял место одного из своих старших братьев. Ведь была велика вероятность того, что в качестве залога перемирия мог вызваться Грэгори. Эван его просто опередил.
Грэгори. Император бросает взгляд на двадцатилетнего сына, который стоит здесь же, в рубке управления, и разговаривает о чем-то с капитаном.
Высокий, сероглазый, светло-рыжие волосы обрамляют утонченное, аристократически правильное лицо. Великолепный политик, воин, подающий большие надежды ученый-физик. Лучший выпускник военной академии в своем потоке. Как ни цинично это звучит, но с точки зрения престолонаследия было бы стратегической ошибкой пожертвовать таким ресурсом.
В отличие от отца Грэгори постоянно выходит на связь с Эваном. Мальчишки сумели сохранить дружбу сквозь время и расстояние — словно в укор Иоанну. Именно Грэгори первым забил тревогу, когда младший брат не вышел на связь в назначенное время.
Размышления императора Альтаира прерываются появлением в рубке рыжеволосого зеленоглазого Радиэля — старшего, двадцатитрехлетнего сына. Наследник престола лицом поразительно походит на мать. Среднего роста, коренастый, накачанный.
В отличие от Грэгори, Радиэль скорее воин, постоянно рвущийся в бой, чем политик. Бескомпромиссность и отсутствие гибкости в политических вопросах последнее время заставляют Иоанна задуматься о том, насколько мудрым правителем станет Радиэль. Успокаивает одно: рядом всегда будет верный, спокойный, рассудительный Грэгори, способный вовремя осадить брата, правильно объяснить ситуацию, успокоить. Вдвоем они идеально дополняют друг друга.
Последнее время эмоции слишком часто берут верх над наследником, и это настораживает императора. Иоанн уже догадался: Радиэль, как и его мать, перестал делать антиэмпатические инъекции, утверждая, что препарат не дает ему ощутить полноту жизни. Доводами отца о том, что будущий император должен жить разумом, а не эмоциями, он не проникся.
— Отец, я все же настаиваю! Позвольте нам с Грэгори вдвоем отправиться на Дарий. Зачем вам рисковать и лететь лично на Темную планету? Мы сами найдем Эвана, чего бы нам это ни стоило!
Верный и преданный Радиэль. Как и отец, он чувствует вину перед младшим братом. А ведь он рвался на Дарий. Да еще как! Но наследником престола нельзя было рисковать.
— Если Дэмониону так важна встреча с вами, пусть сам прилетит на базу Наоки. Мы совсем близко от нее. Это удачная точка пересечения, — вторит брату рассудительный Грэгори.
В словах сыновей есть логика, но отступать слишком поздно. Решение принято. Политический протокол запущен. Отказ от заявленного визита может быть расценен как неуважение. Зачем лишний раз нагнетать и без того сложную политическую атмосферу?
— Я ценю вашу заботу, но нам с Дэмонионом надо перейти на новый уровень политических взаимоотношений. Пора превращать затянувшееся перемирие в стабильный мир. Мое посещение Дария — это… — Иоанн пытается подобрать наиболее верное, точное слово. — Символ перемен. Показатель того, что мы готовы к сотрудничеству. В том числе и к экономическому. Дэмонион не глупец. Он прекрасно понимает: второго такого шанса уже не будет. Поэтому не думаю, что возникнут проблемы с безопасностью. Покушение спровоцирует войну, а это сейчас Дарию невыгодно.
Упрямый Радиэль не прочь поспорить с отцом, но из динамиков раздается голос командира крейсера:
— Всем занять свои места. Идем на сближение. Готовность семнадцать минут.
Император с сыновьями садятся в кресла, которые автоматически фиксируют их тела невидимыми магнитными «ремнями безопасности».
С каждой минутой оранжевая планета-спутник, испещренная многочисленными кратерами, становится все ближе, постепенно заполняя собой огромную прозрачную стену рубки. И сердце императора Альтаира невольно сжимается, ускоряя ритм. Рой навязчивых вопросов с новой силой обрушивается на Иоанна: сумеет ли он найти младшего сына на Дарии? И если да, то хватит ли у него мужества посмотреть в глаза собственному ребенку, которого, словно разменную монету, бросил в одиночестве на чужой, враждебной планете? Но главное: сможет ли сын когда-нибудь простить его?
Дарий. Адейра. Подземный город
Ненавижу! Ненавижу закрытые помещения! Стою в небольшом кабинете, где нет даже окна, в ожидании Эвана и отца Марка. Нервно отстукиваю пальцами по столу незатейливый ритм. Как же меня все-таки нервирует это подземелье! Да, здесь превосходная вентиляция, но мне все равно не хватает воздуха, пространства. Хоть бы окошечко какое-нибудь чисто для видимости организовали, все легче бы дышалось!
Из кухни доносится голос Дерека. Толстяк-землянин объясняет Анигаю, с помощью каких сенсорных кнопок кухонное пространство превращается в гостевую комнату со спальным местом. В отличие от брата Мэд не приходится ломать голову, где и на чем ей спать. Шатера с наглым видом оккупировала спальню Эвана и уже полчаса не вылезает из душа, пытаясь отмыться от дорожной пыли.
От нечего делать оглядываюсь. Замечаю на столе сенсорную панель. От скуки тыкаю по паре кнопок, они загораются приятным сиреневым светом. Почти сразу подпрыгиваю от неожиданности — стена напротив превращается в огромное окно, за которым простираются изумрудные бескрайние луга, сходящиеся у горизонта с кромкой нежно-голубого неба, озаренного светом неведомого мне дневного светила. Яркий бело-золотой диск, сияющий на небосклоне, точно не оранжево-кровавая звезда Сатаба.
Это не Дарий, догадываюсь я.
От необычной красоты лугов захватывает дух. Все настолько реалистично! Я словно чувствую порывы теплого ветерка, аромат неведомых цветов. Не удерживаюсь от искушения, протягиваю руку, но упираюсь в стену.
— Голограмма. — Голос Эвана заставляет меня вздрогнуть.
Я и не заметила, как он вернулся.
— Это Альтаир?
Парень подходит ко мне, не сводя с экрана взгляда, полного непонятной мне тоски.
— Да.
Заинтригованная, с жадностью разглядываю детали.
— Он совсем другой! Совершенная красота! И такая… — пытаюсь подобрать более точно слово. — Правильная.
— Искусственная, — подсказывает Эван. — Работа ландшафтных дизайнеров.
Это многое объясняет! Абсолютно точные цвета. Не как на Дарии, где все всегда вперемешку. Наше небо за одну минуту может трижды поменять цвет, отразив при этом все оттенки от нежно-голубого до сиреневого. На Альтаире же небо — словно купол, который крайне неохотно меняет палитру. Дарийские луга никогда не бывают такими однотонными, разве что если засеять их определенным сортом зерновых. На Альтаире все по-другому! Поразительно красивая правильность во всем. Но при всех различиях наши планеты все же поразительно похожи! Те же поля, небо, солнце, ветер… Тот же аромат луговых цветов.
И только сейчас, глядя на другой, пусть и прекрасный, но незнакомый мне мир, я вдруг в полной мере понимаю…
— Как же ты, наверное, все эти годы скучал по своей планете!
Я настолько привыкла воспринимать Эвана как часть Дария, что совсем забыла: мальчишка-альтаирец здесь чужой. И почему-то становится нестерпимо жаль его.
— Ты, наверное, отдал бы все, чтобы вернуться на Альтаир?
Ответ Эвана откровенно удивляет меня.
— Не знаю. Не уверен.
— То есть как?! Там же твой дом!
— Треть жизни я провел здесь — на Дарии. — Эван задумчиво усмехается. — Забавно. Я знаю Темную планету лучше родной. Мне теперь здесь дышится легче. Боюсь, на Альтаире я теперь чужак.
Меня так и подмывает спросить…
— Слушай, а как ты вообще очутился на Дарии? — Любопытство все же берет верх. — Почему ты всегда уходишь от ответа? Я ведь сто раз задавала тебе этот вопрос.
Губ Эвана касается невеселая улыбка.
— Позволь, я уйду от него и сейчас.
Вслед за Эваном в кабинет заходит отец Марк, успевший съездить на встречу с каким-то опальным строителем и получить от него голографическую карту императорского замка.
Последующие два часа мы со священником и Эваном пытаемся сообразить, как лучше добраться до императорского хранилища, в котором находится Жезл Власти. Однако пока все тщетно. Слишком сильная охрана. Слишком хорошая просматриваемость помещений.
— Самое интересное, что сам Жезл почти не охраняется. Внутри хранилища нет стражей, — вспоминаю я. — Зато в коридорах ее хоть пруд пруди. Да еще ведуньи-смотрительницы почти на каждом шагу.
— В хранилище охрана и не нужна. Не думаю, что найдется вор-самоубийца, который рискнет прикоснуться к кристаллу. Ты, естественно, не в счет. — Эван прокручивает трехмерное изображение карты в поисках слабого звена.
Отец Марк отрывается от сенсорной панели, на которой то и дело вводит очередные координаты, просчитывая возможные планы действия.
— Интересно все же, почему ты не реагируешь на кристалл. — Священник бросает на меня заинтригованный взгляд.
— А я откуда знаю? — фыркаю в ответ. — По мне, так всему виной мамуля! Так пить и нюхать порошок забвения во время беременности! Как мы еще с Анигаем с тремя руками и ногами не родились.
Беззаботно смеюсь над собственной шуткой. А что мне, от правды плакать, что ли? Альтаирец с сочувствием смотрит на меня. Настроение портится. Ненавижу, когда меня жалеют. Это унижает.
— Ну а что? Помнишь в Катаре Катрю двухносую? Ту, что у рынка жила. Милостыню просила. Ее мамаша тоже по-черному бухала, пока вынашивала. Результат в прямом смысле налицо. Мне еще крупно повезло, что аномалия в толстокожесть ушла, а не в раздвоение носа…
Эван невесело усмехается.
— Ты неисправима.
— Честно, говоря, дочка, я сильно сомневаюсь, что Акраба стала причиной твоей «аномалии», — делится соображениями священник. — Думаю, твоя способность прикасаться к топливным кристаллам не проклятие или, как ты говоришь, уродство, а дар. Божий дар. Главное, понять, зачем Господь дал тебе его. Такими дарами не стоит впустую разбрасываться.
Скептически смотрю на священника. Все же он конченый оптимист.
— Отец Марк, ну какой дар? Нет, спасибо, конечно, что благодаря ему с голоду не сдохли с братом. На Черном рынке за топливные кристаллы всегда хорошо платили, а так… Не дар, а сплошное недоразумение. Ну сами посмотрите, в какую историю из-за этой моей способности мы все вляпались. Разве это Божий дар?
— Пути Господни неисповедимы, — задумчиво улыбается отец Марк, выключая сенсорную панель. — Я проанализировал данные. Боюсь, мы не сможем вернуть кристалл на место без помощи Верховной Ведуньи. Слишком сильная охрана. Думаю, чтобы нейтрализовать стражей, Глэдис использовала не только сонный порошок, но и магию. А такого добра в нашем арсенале нет.
— Тогда предлагаю не усложнять ситуацию.
С удивлением смотрю на Эвана:
— Это как?
— Зачем пробираться к Жезлу Власти тайком, когда это можно сделать в открытую?
С изумлением смотрю на парня. М-да… Похоже, после укуса драга альтаирец совсем тронулся головой. Недаром у него до сих пор температура держится.
— И как ты себе это представляешь? Подходим мы такие к стражам и говорим: «Эй, ребята, мы тут украденный кристалл на место вернуть хотим…» — откровенно ерничаю я.
В отличие от меня отец Марк воспринимает слова парня куда серьезней:
— Уж не хочешь ли ты?..
— Почему бы и нет? Я вполне могу попросить Дэмониона показать мне Жезл Власти. Устроить, так сказать, небольшую экскурсию.
— Но ты не сможешь сам поменять кристалл.
— Я — нет, а она — да. — Альтаирец даже не удосуживается повернуть голову в мою сторону, в его голосе опять звучат холодные металлические нотки. Видно, вновь вспомнил, что я шатера.
Мое подозрение подтверждается.
— Пойдет со мной как шатера. Император же сам подарил мне ее. Думаю, он не будет против, что я прихвачу на экскурсию свою куклу.
— Эй, полегче на поворотах! — Меня захлестывает возмущение. Он говорит обо мне, как о какой-то вещи. — А то кукла тебе как сейчас шандарахнет чем-нибудь тяжелым! Мало не покажется! И заметь, мне за это ничего не будет! Спишут на семейную разборку!
Последняя фраза вылетает быстрее, чем я успеваю сообразить, что несу. Эван в долгу не остается.
— Тут ты права. Только, если мне не изменяет память, на Дарии не приветствуются гулящие жены, бьющие своих мужей. Им за это руки, кажется, отрубают!
— Да пошел ты! — злюсь я.
— И пойду! На кухню. Чай пить. Без тебя!
— Дети! Успокойтесь! — Наша перепалка расстраивает священника. — Лучше давайте подумаем, что делать, если Дэмонион согласится. Чисто теоретически…
— Вы это серьезно?! — удивляюсь я.
Эван игнорирует мое удивление:
— Зайдем в хранилище. Нужно будет продумать какой-то отвлекающий маневр. Не знаю… Взрыв, пожар… все что угодно. Чтобы император отошел от хранилища, а дальше дело за Адамаск.
— Великолепный план! Просто чудесный! — Моему «восторгу» нет предела. — Подменить кристалл на глазах самого императора! Чтобы Дэмонион поимел удовольствие собственноручно открутить мне голову. — И окончательно психую: — Я пас! Я еще жить хочу! Мне хватило встречи с отголоском Дэмониона в Сумрачном лесу. Вживую я его лицезреть не собираюсь.
— Забыла, что на кону будущее твоей планеты? Этот кристалл генерирует защитное поле Дария! — некстати напоминает альтаирец, давя на мой патриотизм, которым я, если честно, особо не страдаю.
А что он хотел? На Дарии каждый сам за себя!
Внезапно до меня доходит еще одна странность этого плана.
— Я одно не понимаю. Откуда такая самонадеянность? Чего ради Дэмониону для тебя экскурсии устраивать? Не много ли чести? Ты всего лишь один из свиты альтаирского принца. Или ты своего хозяина попросишь замолвить словечко? — с издевкой интересуюсь я, смакуя слово «хозяин». Не все альтаирцу мне Руаром тыкать. — Вот принц обрадуется, узнав о кристалле!
Очень скоро я понимаю, что ёрничаю зря. Не у одной меня нервы на пределе.
— Если надо, и попрошу. Не гордый, — отзывается Эван. — Только тебя это не касается.
— Да что ты говоришь?! — не перестаю паясничать. — Если меня это не касается, так, может, сам отнесешь кристалл в Аскорэор?
Обиженный альтаирец занимает оборону.
— Может, и отнесу!
— Ах так?
— Да, так!
— Вот и чудненько! С меня хватит! Расхлебывай эту кашу сам! Я сваливаю!
Ну все, чую, меня понесло лесом по бурелому. Лучше бы мне Боженька дал дар не кристаллы руками лапать, а вовремя затыкаться!
Демонстративно направляюсь к двери, забывая, что самолюбие альтаирца тоже не железное!
— Вот, значит, как ты держишь слово! Я-то, дурак, свою часть соглашения выполнил! Ты в столице.
— Я тебя умоляю! Я шатера. Мои слова недорого стоят!
— Тогда уходи, — тихо произносит парень. — Справлюсь сам.
Его внезапно спокойный тон приводит меня в чувство. Делаю шаг к двери, но тут же притормаживаю. В чем подвох? А если Эван не сможет вернуть кристалл на место? Или не захочет? Если вывезет его с планеты? Это что же получается, из-за меня Дарию конец? И мне вместе с ним — я же сама на этой планете нахожусь! Нет, так дело не пойдет. Оборачиваюсь.
— Ты, случайно, не Дарий угробить решил? Мне назло.
Альтаирец иронично усмехается:
— Много чести. Я еще назло какой-то девчонке планеты не уничтожал!
— Но без меня ты не справишься!
— Справлюсь!
— Интересно, как?
— Сообщу о кристалле Дэмониону. Пусть сам его заберет. — И тут же язвительно добавляет: — Правда, не гарантирую, что он не устроит после этого детальное расследование, чтобы выяснить, кто украл кристалл.
Открытый шантаж!
Мне становится не по себе. Император далеко не дурак. Он сразу поймет, что к похищению причастна Глэдис. Только ее могущественная магия и уровень доступа могли позволить нам пройти к Жезлу Власти. Сильно сомневаюсь, что Верховная Ведунья возьмет всю вину на себя. Скорее уж я стану козой отпущения.
А такое в мои планы не входит. И Эван прекрасно это понимает.
— Не посмеешь! — ахаю я. От возмущения перехватывает дыхание. — У тебя же эти… Как их там?.. Моральные принципы!
— С кем поведешься, от того и наберешься, дорогая. Кажется, так обычно говорят земляне в таких ситуациях, отец Марк?
— Вот только меня в свои разборки не вмешивайте, — отмахивается священник, привыкший к нашим препирательствам.
Нет! Ну нормально?! Отец Марк и тот самоустранился! А ведь вполне бы мог осадить зарвавшегося альтаирца. Тот всегда прислушивается к своему наставнику.
— Ты не рискнешь меня заложить! — с вызовом бросаю я. — Потому что потом сам же меня из Дэбэра и будешь вытаскивать!
— Резонно! — кивает священник.
Наконец-то отец Марк хоть в чем-то принял мою сторону. И вовремя, потому что я уже готова смертельно обидеться на него. Это нас с Анигаем, а не Эвана святоша вырастил с детства! Это нас выкармливал и пеленки менял! Так что нам он роднее, а значит, должен быть на моей стороне!
Знаю, звучит эгоистично. Но ведь я права!
— А ты проверь! — бросает мне вызов Эван.
Наши пылающие праведным гневом лица уже находятся сантиметрах в десяти друг от друга. До меня медленно, но верно доходит смысл его слов.
Он улетает с планеты.
Навсегда.
Осознание этого действует как ледяной душ.
— И когда ты собирался мне об этом сообщить?
— Я не обязан перед тобой отчитываться. Мы друг другу никто!
— Неправда! — вновь вмешивается священник. — Вы не чужие.
В комнате зависает напряженное молчание.
— Она стала шатерой.
Ябеда!
— А он — придурком!
— Давайте лучше вернемся к разработке плана.
Безапелляционный тон отца Марка заставляет нас спустить ссору на тормозах. Расходимся в разные концы комнаты.
Священник продолжает анализировать ситуацию:
— Предположим, Дэмонион согласится провести вас к хранилищу. Но нам все равно потребуется помощь, чтобы устроить отвлекающие взрывы и пожары во дворце. Желательно — помощь дарийцев. При дворе они привлекут куда меньше внимания, чем мы.
Ничего себе! Отец Марк на полном серьезе думает, что Эван сможет уговорить императора Дария прогуляться с ним по дворцу и показать священное хранилище?! Похоже, сумасшествие покусанного драгами альтаирца передалось по воздуху и землянину.
И тут до меня доходит, на каких помощников намекает отец Марк.
— Да они в жизни не согласятся! — протестую я. — Анигай еще, может быть, ради меня согласится, но Мэд… На нее не рассчитывайте! Да она сдаст нас всех при первом же взгляде Дэмониона на нее. Еще и код от твоего сейфа не забудет продиктовать! Не верите мне — спросите саму Мэд. Она подтвердит, что, не колеблясь, заложит всех, лишь бы вернуться в Руар и снова быть там на хорошем счету.
Эван и отец Марк задумчиво переглядываются.
— Значит, надо сделать так, чтобы твоя подружка просто не попалась на глаза императору, — умозаключает парень, направляясь к двери. — Я поговорю с ними.
Возмущенная, перепуганная, несусь вслед за Эваном.
— Не смей! Я запрещаю! Да если в Руаре узнают, им назад хода не будет…
Хватаю альтаирца за больную руку. Парень морщится.
— Извини, — спохватываюсь я и словно прихожу в себя. Эмоции идут на убыль, уступая место доводам рассудка. — Эван, я не хочу их втягивать.
Альтаирец поправляет повязку, бросает на меня хмурый взгляд.
— Ты еще не поняла? Они уже по уши втянуты в это дело. Вся Адейра усыпана ориентировками на твоего брата и подругу. Если они помогут нам вернуть кристалл, обещаю, я сделаю все, чтобы реабилитировать их в глазах Дэмониона. Без них мы не справимся. Они смогут вернуться в Руар и жить там долго и счастливо. — Эван невесело усмехается. — Если, конечно, в Руаре вообще такое возможно.
Не понимаю, как он собирается это сделать, но знаю — альтаирец никогда не бросает слов на ветер.
— А меня? Меня ты тоже реабилитируешь? — невольно интересуюсь я. — Что будет со мной, когда ты вернешься на Альтаир? Попросишь Дэмониона передать меня новому хозяину?
Откровенно язвлю. И невольно радуюсь, видя, что мои слова причиняют альтаирцу дискомфорт. Пусть так. Ведь теперь он меня бросает, а не я его!
Однако выбить его из колеи уже не удается. Напротив, он внезапно становится хладнокровным и спокойным.
— Ничего нового с тобой не случится. — В голосе Эвана звучат обидное безразличие и спокойствие. — Ты, как и прежде, будешь свободна… Ты же с самого начала хотела именно этого, да, Ада? Быть свободной от всего и от всех. Ну так наслаждайся… Делай что хочешь! Ты свободна! От Катара. От Руара. От меня…
