4. ВРЕМЯ НЕ ЛЕЧИТ
Эван
— Так значит, это и есть Руар? — Я с интересом осматриваю огромный замок с многочисленными башнями, шпилями, тренировочными площадками. — Признаться, ваше величество, не думал, что альтаирцам можно сюда входить. Насколько я знаю, это тайная обитель.
— Ну не такая уж и тайная, раз ты о ней прекрасно осведомлен, — по-доброму усмехается мой собеседник.
Стоим с императором Дэмонионом в одной из самых высоких башен. Отсюда открывается прекрасный вид на весь Руар.
Мы оба в длинных дорожных плащах. Наши лица от посторонних взглядов скрывают капюшоны. Этим утром мы решили прогуляться инкогнито. Император Дария сам вызвался показать мне округу. Насколько я понял, когда-то он тоже проходил в Руаре обучение в касте воинов, поэтому все здесь прекрасно знает. Меня снова посещает мысль, что Дэмониона не меньше моего достала Адейра с ее бесконечной бестолковой суетой, фальшивыми улыбками, политическими играми. Выходит, даже императору иногда хочется вдохнуть глоток свежего воздуха.
— Лекари, ведуньи, воины и шатеры, — задумчиво произношу я, пытаясь вспомнить все касты Руара. — Я ничего не забыл?
— Нет, все правильно.
Спускаемся по извилистой каменной лестнице, ведущей во двор, где под контролем Верховного Воина парами сражаются на дредах воспитанники лет девяти-десяти. Мальчишки все как один сильные, ловкие, с впечатляющей для их возраста мускулатурой.
— Прекрасные воины! — не могу не отметить я.
— О да! — Император с гордостью любуется мастерством и сноровкой маленьких подданных. — В Руаре собраны лучшие. Их генофонд проверен поколениями. Здесь нет ни одного случайного ученика.
Мимо нас проходит стайка смеющихся красивых девушек. Невольно провожаю их взглядом. Это не ускользает от внимания императора.
— Нравятся?
Понимаю, что врать не имеет смысла.
— Да. Шатеры?
— Выбирай любую. Дарю.
Поднимаю удивленный взгляд на Дэмониона. Он говорит о живых людях так, будто это вещи.
Император, в свою очередь, смеется. Его явно забавляет моя растерянность.
— Мальчик мой, я же видел, какими глазами ты смотрел на днях на ту танцующую поселянку. Не смущайся. В этом нет ничего такого. У меня в твои годы было много женщин. Правда, мне было куда проще завоевать их внимание: я был императором, дарийцем и находился на своей планете.
Должен признать: в чувстве юмора Дэмониону не откажешь. Но во многом он прав. Довольно трудно завести романтические отношения с понравившейся девушкой-дарийкой, если ты — альтаирец.
— Бери любую. Не для души, так для тела. Долгое воздержание мужчине, будь то дариец, альтаирец или землянин, на пользу никогда не шло, — продолжает философствовать собеседник, на ходу показывая на одну из девушек. — Красивая фигура, блестящие волосы. Или вон та. Она поминиатюрнее будет.
— А что думают об этом сами девушки? Что их отдают, как вещи.
Император смеется еще сильнее, будто я только что произнес очень удачную шутку.
— Это не девушки. Это шатеры. Они не думают! Лишь выполняют приказы. Их главное предназначение — ублажать хозяина в постели, быть интересной собеседницей, а уж потом все остальные дела.
Невольно вспоминаю о том, с каким воодушевлением Ада мечтала стать шатерой. Внутри меня все холодеет. Стараюсь говорить как можно спокойнее, чтобы Дэмонион не заметил моей дрожи от гнева в голосе.
— Но я всегда считал, что шатеры по большей части работают переводчицами, помощницами высокопоставленных чиновников…
— И это, конечно, тоже, но все же их главная задача — утеха и услада мужчины, к которому они приставлены. Согласись, кого попало в постель тому же послу или сенатору не положишь. Их же после секса и на разговор потянуть может. Зачем нам такая утечка информации? А тут дальше шатеры сведения не уйдут. — Развеселившийся император сегодня явно в ударе. — Шатеры образованы, достаточно умны и, как ты успел заметить, красивы. Так что… выбирай любую. Не прогадаешь. Они все тут девушки с опытом. Обещаю, в постели скучно не будет. Поверь, на собственном опыте знаю, что говорю.
Лучше бы не говорил. Потому что прямо на нас, задумавшись о чем-то своем, быстрым шагом идет еще одна совсем юная шатера в развевающемся алом платье, женственно подчеркивающем талию и грудь. К великому сожалению и разочарованию, я узнаю в этой ошеломительно красивой девушке мою Аду.
Точнее — больше не мою.
Меня охватывает такая злоба, что хоть кричи. Будь моя воля, прямо сейчас убил бы Адамаск за ее глупость, наивность и продажность! За то, что она, сама того не желая, стала такой же, как ее мать — беспутная Акраба!
Отец Марк оказался прав! На Дарии не уйти от судьбы: дочь все-таки повторила историю потаскушки-матери. Больше всего меня задевает, что Ада выглядит вполне довольной.
Мне стоит огромных усилий сдержать бурю в душе. Гнев, ненависть, злоба, ярость, ревность переполняют, не дают спокойно дышать. Осознание, что моя дарийка — моя законная жена! — принадлежала другому мужчине, убивает.
Мне хочется остановить Аду, наорать на нее, но вместо этого я…
Ада
— Чего?! — тупо смотрю на Верховного Воина, стоящего спиной ко мне перед окном у себя в кабинете.
Я отказываюсь верить собственным ушам! Не успела Глэдис улететь с Дария, и на тебе!
— Личный приказ императора, — с непробиваемым спокойствием отзывается Карл, не поворачиваясь. — Это не обсуждается.
Ну уж нет! Еще как обсуждается!
— Но я не шатера! Я из касты воинов! — во мне бурлит возмущение.
Не хватало только, чтобы, пока старуха отсутствует, меня подложили в постель к какому-нибудь старому зажравшемуся дворянину-извращенцу! Да я лучше руки на себя наложу. Точнее — на него.
— Им что, других шатер мало?! Их же в Руаре пруд пруди! Бери любую — не хочу! — не унимаюсь я.
— Да я откуда знаю, почему именно ты им понадобилась?! — не выдерживает, взрывается дэус Карл.
Ого! Таким я Верховного Воина еще никогда не видела! Похоже, ему самому этот странный приказ императора не по нутру.
— Тебе просто крупно не повезло, девочка! Вот и все. Ты оказалась не в том месте и не в то время. Я представления не имею, где и когда ты умудрилась попасться на глаза этому высокопоставленному гостю! Так что смирись — теперь ты его подарок. Приказы императора не обсуждаются!
— Ну знаете!..
Высказать до конца свое возмущение я не успеваю. Наставник обрывает на полуслове:
— Адамаск! Утихомирься и смирись. Это всего лишь тело. Тебе шестнадцать. Многие шатеры приступают к работе, будучи и помладше тебя. — В голосе дэуса Карла отчетливо слышится усталость. — Не понимаю, почему я должен с тобой нянькаться! Что-то объяснять! Это приказ императора! Ты часть Руара, а Руар принадлежит ему!
В упор смотрю на Верховного Воина. Карл отводит взгляд.
— У тебя все равно никогда не будет семьи, — тихо объясняет он. — И лучше, чтобы детей тоже не было, иначе их заберут сразу же после рождения, чтобы воспитать здесь — в Руаре. И ты никогда не узнаешь, кто из сотен воспитанников твой ребенок, поэтому… Поговори с Мэд. Пусть она тебе все объяснит, как не допустить… Отар вас всех побери! — Карл срывается. — Только я ваши женские дела еще и не разбирал! Не вовремя улетела Глэдис! Не вовремя!
Еще как не вовремя! Старуха бы такого кошмара не допустила!
Смотрю на Карла и удивляюсь. А ведь ему, похоже, тошненько от этого приказа. Несмотря на всю его антипатию ко мне, роль сводни Верховному Воину явно не по душе. Интересно почему? Особой любви он ко мне никогда не питал и секрета из этого не делал…
— Почему вам не все равно? — неожиданно даже для самой себя спрашиваю я и тут же пугаюсь собственной наглости.
Если честно, я не надеюсь услышать ответ. Но люди иногда удивляют.
— Потому что история повторяется. Отар вас всех побери! Много лет назад я точно так же отправил к первому хозяину одну молоденькую шатеру. Она не хотела идти. Но я не дал ей сбежать. Лично сопроводил до покоев того зажравшегося императорского родственничка. — В голосе воина звучит неприкрытая злоба с нотками брезгливости.
Ого! Да по меркам предельно сдержанного Руара это почти бунт!
— Ее звали Таисья… Она была… не чужим мне человеком.
До меня не сразу доходит смысл слов Карла.
Таисья…
Ну конечно же! Я должна была догадаться раньше…
Моя мать. Глэдис, видимо, сказала Карлу, чьи мы дети. И это спасло мне жизнь! Вот почему Карл все эти годы закрывал глаза на мои выходки! Не избавился от меня. Ради нее. В память о ней… Таисье.
Судорожно соображаю. Вряд ли они были любовниками. В Руаре категорически запрещены межличностные отношения между кастами. Но они могли быть друзьями… А это еще хуже для них.
Еще раз прокручиваю в голове слова Карла. Картина вырисовывается совсем безрадостная. Получается, моя мать не хотела становиться беспутной, такой, как Акраба! Ее заставили.
Как сейчас заставляют меня.
Получается, что я совсем не знаю собственную мать. И от осознания этого мне становится не по себе.
— Что будет, если я откажусь?
— В лучшем случае — убьют, — устало отзывается Верховный Воин. — Я сам сверну тебе шею. Причем с удовольствием. Мне твое вечное своеволие поперек горла сидит.
— А в худшем?
— Станешь серой прислужницей. Но перед этим тебя все равно отдадут на потеху хозяину. Сама знаешь: Руару не нужна непокорная шатера.
М-да… Куда ни глянь, перспективы одна радужнее другой.
— И самое главное… — добавляет Карл. По интонации заранее понимаю: ничего хорошего точно не скажет. И оказываюсь права. — Ты должна будешь не просто ублажить этого гостя. Твоя задача — постоянно находиться рядом с ним, а когда придет время… Убьешь его. Любым доступным способом. Здесь тебе император предоставляет полную свободу действий.
Спасибо и на этом. Хоть прирезать урода разрешили.
Поднимаю на Верховного Воина удивленный взгляд. Ничего себе подарочек приготовил Дэмонион для близкого друга! Впрочем, чему я удивляюсь? Это Руар! Это Дарий! Такие слова, как дружба, честь, верность, здесь никогда не были в чести.
Эван
— Ваше высочество, я так благодарен вам за помощь!
Стив Ромеро — посол Земного Альянса, тщедушный мужчина в строгом черном костюме, чьих редких волос уже давно коснулась седина, склонился в почтенном поклоне.
Признаться, никогда не мог понять своего отношения к нему. С одной стороны, грех жаловаться: посол Земного Альянса с самого первого дня моего пребывания на Дарии поддерживал меня во всем, выполнял все мои просьбы и пожелания, но с другой… Неуловимое «что-то» всегда заставляло меня держаться настороже с этим на удивление услужливым человеком.
Впервые за годы нашего знакомства Стив Ромеро лично обратился ко мне с просьбой о небольшом одолжении — передать в случае скорого возвращения на Альтаир дарийские подарки его дочери — моей давней приятельнице Айрис. Симпатичной, неглупой, томно-болезненной блондинке, которая недавно осталась вдовой, не успев пробыть в выгодном браке, устроенном ее отцом, и года.
— Вы уж простите, что обременяю вас, ваше высочество, но, как вы знаете, досмотру на границе не подлежат только Дипломатические звездолеты, а дочка заказала столько всего, что, боюсь, такое количество подарков можно запросто принять за контрабанду, — шутит посол. — А с этим на Дарии строго. Сами знаете, ничто не радует так женщин, как драгоценности и дарийские ткани!
Ромеро торопливо открывает увесистый сундук, который за несколько минут до этого в мою спальню занесли слуги. Он действительно полон дорогими тканями и резными шкатулками.
— Гарантирую, эти драгоценности не имеют никакой исторической ценности. По большей части тут просто безделушки, — поясняет Ромеро, по очереди открывая шкатулки с украшениями. — Нет никакого запрета на их вывоз с Дария, но лично меня смущает, что дочка заказала все в таких, не побоюсь этого слова, промышленных масштабах, что на таможне могут придраться! Женщины! Что тут еще скажешь?
Невольно усмехаюсь. Если бы посол знал, в каких масштабах я помогаю друзьям-повстанцам вывозить с Дария беглых военнопленных, то понял бы, что его просьба — легко выполнимая мелочь.
Наконец Ромеро уходит. Выхожу на балкон. С наслаждением вдыхаю аромат свежескошенных трав и полевых цветов, перемешанный с запахом легкого морского бриза. С годами мои легкие почти полностью адаптировались к воздуху Дария. Приступы кашля и удушья случаются все реже и реже. Порой меня посещает забавная мысль, что когда я вернусь на Альтаир (если вернусь), то придется потратить еще пару лет, чтобы привыкнуть к родному альтаирскому воздуху.
Стараюсь думать о чем угодно: о заливных лугах Дария, о необычных тренировках мальчишек-воинов, которые я видел сегодня во дворе Руара, о несколько странной просьбе дэуса Ромеро, лишь бы не о том, что звезда Сатаба неумолимо движется к горизонту.
Чувствую, как внутри все начинает дрожать при одной лишь мысли, что сегодня ночью она будет здесь. У меня. В моей спальне.
Господи, да что на меня нашло? Совсем голову потерял от гнева… Зачем я попросил Дэмониона подарить мне именно эту шатеру?
Ворох вопросов, ответы на которые я не нахожу.
Что я скажу ей? Что сделаю? Как поведет себя Ада? Узнает ли меня спустя столько лет?
Вряд ли. Думаю, мы оба сильно изменились. И внешне, и в душе.
Кем я был для нее? Соседским мальчишкой? Обузой, с которой ей приходилось общаться из жалости, по просьбе священника? Значил ли я хоть что-нибудь для нее?
Сомневаюсь.
Иначе она бы не ушла в тот злополучный вечер. Не променяла меня на призрачный Руар, чтобы стать одной из них — тех, кого продают и дарят.
Шатерой.
Гнев, злоба, обида вновь овладевают сердцем и разумом.
Что ты делаешь со мной, Адамаск? Почему при одной мысли о тебе я превращаюсь в эгоистичное чудовище? Чудовище, которое никогда не смирится с мыслью, что ты уже никогда не станешь по-настоящему моей.
Ада
На улице темнеет прямо на глазах, но мне это только на руку. Осторожно выглядываю из окна каменной обители Глэдис. Из столовой стайками выходят ученики, значит, ужин подходит к концу. Стоит поторопиться. Нельзя, чтобы кто-то заметил мое отсутствие в обители шатер.
Оглядываюсь. М-да… Мрачно, сыро, серо. Повсюду какие-то колбы, склянки, сушеные травы. Над камином — огромный закопченный котел. А еще заросли пыльной паутины под потолком. Глэдис, по только ей ведомой причине, запрещает серым прислужницам убирать ее оттуда. Милая обитель ведуньи — по-другому и не скажешь.
В Руаре все панически боятся Глэдис. Наверное, поэтому она даже замок нормальный на дверь повесить не удосужилась. Ну какому самоубийце придет в голову без спроса наведаться в комнаты Верховной Ведуньи?
Я, естественно, не в счет.
Попасть сюда оказалось проще простого. На двери обыкновенный замок, который без труда вскрывается трансформирующимся дредом. Кстати, странно, что еще никто из воинов не додумался превращать силой мысли дред в отмычку. Ведь это же логично: если дред по твоему желанию может превращаться в нож, меч или копье, то что ему мешает стать, например, открывашкой? Отвечу сразу: ничего. Я уже такое проделывала, и не раз. Прекрасно открывает банки с вареньем, между прочим!
При мысли об этом нервно хихикаю. Представляю лицо Верховного Воина, застукай он меня на кухне, когда я священным оружием воинов очередную консервную банку вскрываю!
Еще раз осматриваюсь. Интересно, где она хранит сонный порошок? Наверняка у Глэдис есть его запасы.
Я и раньше бывала в обители Верховной Ведуньи, так что неплохо здесь ориентируюсь. Старуха несколько раз тщетно пыталась выискать у меня способности ведуньи, но все закончилось провалом. Магического таланта во мне ноль. Только и могу, что кристаллы тырить да в неприятности ввязываться. Но сегодня я как раз, наоборот, хочу выбраться из одной.
План до абсурдности прост: вырублю «хозяина» снотворным порошком, стащу у него все ценное — и была такова! До утра меня точно не хватятся, а потом еще сутки в Руаре искать будут. Вряд ли кто-то додумается, что я, в отличие от остальных руарцев, свободная и могу беспрепятственно проходить сквозь силовой купол. Брат не проболтается. Мэд свои подозрения тоже не выдаст — закосит под дуру, как всегда. Время будет выиграно. Я как раз успею найти способ добраться до Адейры, а там уже проще. Ищи-свищи меня в мегаполисе! Залягу в трущобы. Туда все равно никто из имперских стражей не сунется.
Одна беда — сонного порошка-то нигде нет! Тщательно перерываю все. Наконец с облегчением нахожу заветный мешочек с порошком в верхнем ящике стола. Отар побери! Порошка лишь на донышке. Надеюсь, мужик окажется не слишком крупным и этого хватит, чтобы на несколько часов отключить его. Убивать «хозяина» не хочется. Не люблю марать руки в крови, но если потребуется… Значит, так тому и быть. Выполню приказ императора о ликвидации его «дорогого друга» раньше времени, вот и все. Потому что повторять судьбу своей матери я по-любому не собираюсь!
* * *
Дорожная сумка с вещами уже спрятана в кустах неподалеку от границы силового поля. Сейчас самое главное — раздобыть побольше дар, а то без них я не доберусь до Адейры. К сожалению, нам не положено иметь личные сбережения. Руар обеспечивает всем необходимым, поэтому здесь в дарах просто нет нужды. Другое дело, что покровители часто дарят шатерам драгоценности, но если я сейчас стащу хоть что-то из украшений у девчонок, они сразу поднимут шум. А этого мне не надо. Остается одна надежда на толстосума, которому меня подарил император. Надеюсь, он держит в спальне много дар!
Остается мелочь — привести себя в порядок перед походом к императорскому «дорогому гостю». Мой вечерний уход из обители шатер не должен ни у кого вызвать подозрения. И в этом деле мне должна помочь первая модница Руара — Мэд.
* * *
— Молчи. Я не хочу ничего знать, — шипит раздосадованная Мэд, потуже затягивая корсет моего изумрудного платья.
Бросаю недовольный взгляд в зеркало. Да… Видок у меня еще тот. С одной стороны, платье длинное, пышное, довольно закрытое, но с другой… Оно весьма эффектно подчеркивает все мои формы, делает их куда более женственными. От этого мне становится не по себе. Хочется как минимум набросить что-нибудь на декольте. В прошлый раз для полета в Адейру Мэд тоже сама выбирала мне платье, но оно даже близко не было столь… откровенным, что ли…
Еще меня очень интересует вопрос: смогу ли я расшнуровать платье без посторонней помощи после того, как выйду за пределы силового поля Руара? Удобная дорожная одежда лежит в рюкзаке, но как я буду избавляться от этой?! Не дредом же разрезать. Чисто по-женски жалко.
— Сильно не затягивай. И завяжи простым узлом, чтобы легко было расшнуровать.
— Не беспокойся. Покровитель поможет, — хмыкает ехидная соседка, но хватку все же ослабляет. — Они все в этом мастаки.
Решаю не комментировать, хотя крепкое словцо так и вертится на языке.
Смотрюсь в зеркало. Ну вот и все. Кажется, я готова. Пока накидываю плащ, ко мне подходит мрачная нервная Мэд. Надо сказать, она весь вечер какая-то не такая.
— Держи.
С удивлением смотрю на небольшой бархатный кошелек. Высыпаю на ладонь дары. Их немного, но это уже хоть что-то!
— Откуда они у тебя?! Зачем?
— Не задавай глупых вопросов, — фыркает подруга, торопливо отворачивается. — А теперь проваливай с глаз моих.
Мэд… Мэд… Мэд…
Она не перестает меня удивлять. Своим умом, сердцем, Проницательностью…
Верностью.
И откуда только в ней все это? Уж точно не из Руара, где все человеческие чувства, порождающие привязанность между людьми, находятся под строжайшим запретом.
За прошедшие годы Мэдлин умудрилась стать мне подругой. Ведь она точно догадалась о моих планах и не сдала дэусу Карлу.
По крайней мере я искренне на это надеюсь.
* * *
Вечернее малиновое зарево на глазах заливает закатное небо, постепенно превращаясь во тьму. Северная резиденция императора располагается чуть западнее Руара. Дойти до нее пешком лично для меня не составило бы никакого труда, но по правилам обители шатера для высокопоставленного гостя должна быть доставлена к нему в паланкине. Наверное, боятся, что она запачкает о землю платье. Или того хуже — просто не дойдет в целости и сохранности до «хозяина». И немудрено! В столь откровенном наряде без плаща я бы тоже не отважилась разгуливать без охраны вне Руара. Так что, если им так хочется, пусть тащат меня на носилках, которые на деле оказываются весьма удобной штукой.
Во-первых, сидеть на подушках удобно. Во-вторых, не надо ковылять на каблуках в новеньких туфельках (которые, к слову, нестерпимо жмут) по каменной дороге. А в-третьих, шатер на паланкине устроен так, что снаружи тебя никто не видит, зато ты спокойно можешь любоваться окрестностями: внутри ткань практически прозрачная. Именно это позволяет мне как следует рассмотреть весьма разношерстных слуг моего предполагаемого хозяина.
Меня очень удивляет, что среди прислуги, снующей во дворе, встречается довольно много землян и… О боже! Альтаирцев! Это уже что-то новенькое. Хоть между нашими империями вот уже несколько лет существует перемирие, но все-таки скопление такого количества народа с разных планет не может не изумлять.
Паланкин останавливается возле черного входа. Шатерам, даже при всем их особом положении, не дозволено входить с парадного.
Пожилая прислужница-дарийка ведет меня на второй этаж дворца. Оставляет перед мощной деревянной дверью.
Перед тем как войти, медлю. Пытаюсь предугадать, что, а вернее — кто ждет меня за этой дверью. Дарийский изнеженный вельможа? Старый хрыч или, наоборот, избалованный молокосос? Ну ничего, скоро выясню.
Оглядываюсь. Отар меня побери! Да вокруг просто вопиюще непозволительная роскошь! Чтоб я так жила! Взять хотя бы вон те сверкающие глаза у золотой статуи. Что-то мне подсказывает — это не просто стекляшки. Интересно, они крепко вставлены? Или все же удастся выковырять парочку, когда буду убегать отсюда?
Делаю последние приготовления: проверяю, на месте ли Дред, спрятанный в складках платья, нащупываю кожаный мешочек с сонным порошком. Задержав дыхание, заблаговременно высыпаю его в ладонь. Торопливо сжимаю в кулаке. Не хватало еще только самой им надышаться и отключиться прямо в коридоре.
Ну вот. Вроде все готово к встрече с уродом, которому меня подарил император Дэмонион. Остается малость — постучаться в дверь.
Эван
В комнате полностью погашен свет. Стою возле распахнутых дверей балкона, вслушиваясь в звуки вечера — стрекот цикад, пение неугомонных птиц. Издалека, со стороны поселения, доносится едва уловимая деревенская музыка.
Прохладный ветер дует в лицо, спутывая мои волосы, которые за последнее время умудрились отрасти почти до плеч. Не будь они светлыми, с такой прической меня вполне можно было бы принять за дарийца. На родном Альтаире мужчины все как один отдают предпочтение коротким прическам. Однако, прожив столько лет на Темной планете, я, кажется, начинаю невольно перенимать обычаи, привычки, вкусы ее обитателей.
Звезда Сатаба окончательно скрылась за горизонтом. Малиновое зарево превратилось в черное звездное полотно, на котором вольготно расположились ночные светила — блеклый Тус и лучезарная Наоки. Ловлю себя на мысли, что на моем родном Альтаире, с его искусственно созданными эко-дизайнерами выверенными пейзажами и стабильной усредненной погодой, мне будет не хватать природного хаоса Дария: бескрайних нетронутых равнин, пугающих гор, опасных скал, мощных волн океана. Палящей летней жары и пронизывающего катарского зимнего холода.
Планета контрастов. Странная планета. Самовозрождающаяся. Такая непохожая ни на «правильный» размеренный Альтаир, ни на высокотехнологичную Землю, на которой уже давно не осталось почти никаких природных ресурсов из-за хищнической эксплуатации недр корпорациями. Леса почти полностью уничтожены, океаны отравлены…
Да. Мне будет не хватать этого дикого необузданного Дария, с его варварскими, но при этом предельно однозначными, не терпящими трактовок, законами и устоями. Темной планеты, где жизнь неразрывно связана со смертью.
Парадокс! Нигде и никогда я не был так счастлив и так свободен, как на «варварском» Дарии. Даже в нищем промозглом Катаре у меня было куда больше свободы, чем на Альтаире в императорском дворце. Только здесь мне была дозволена такая роскошь, как быть собой. Без кучи наставников, которые контролировали бы каждый мой шаг, регламентируя, что мне думать, что чувствовать. Без обязательных антиэмпатических вакцин. Надо же… Оказывается, мне есть за что поблагодарить Дарий.
Я настолько ухожу в свои мысли, что не сразу замечаю, как дверь спальни приоткрывается и на пороге возникает она…
Моя Адамаск.
Ада
На мой стук никто не ответил, поэтому я решила зайти в комнату сама. В конце концов, меня сюда приглашали.
Глаза не сразу привыкают к темноте, царящей в спальне. Не горят даже свечи. Контуры дорогой мебели прорисовываются исключительно благодаря тусклому серебристому свету Туса и Наоки, проникающему в спальню через огромные балконные окна.
Все мое внимание приковано к мужской фигуре, стоящей спиной ко мне у входа на террасу.
Признаться, я ожидала увидеть кого угодно: старика-извращенца, жирного зажравшегося аристократа-дарийца, жеманного молоденького придворного, но не крепкого молодого парня. Ему-то зачем понадобилась шатера? Я не вижу его лица, но и одного взгляда на фигуру хватает, чтобы понять. У такого точно отбоя от девок нет!
Высокий, статный, мощный. Ветер, проникающий в комнату, развевает его плащ и довольно длинные — по плечи — слегка волнистые волосы, которые кажутся не по-дарийски излишне светлыми. Жаль, что в темноте не получается как следует его рассмотреть. Вижу только очертания фигуры. Однако что-то в этом мужчине сразу настораживает меня. Нутром чую: от него исходит опасность, агрессия и в то же время… Он тянет меня к себе как магнит. Словно завороженной, хочется подойти, прикоснуться к нему…
Кажется, я на нервной почве совсем сошла с ума!
Вспоминаю про сонный порошок, зажатый в кулаке.
Отар его побери! Я-то рассчитывала увидеть изнеженного вельможу, а не крепкого парня, которому я ростом едва достаю до плеча, даже на каблуках. Делать-то что с ним прикажете?! А если сонного порошка не хватит, чтобы вырубить этого великана? Мне что тогда — дред доставать? А где гарантия, что парень окажется менее искусным воином, чем я? Он же мне и без дреда шею одной левой свернет.
Паника, порождающая кучу судорожных вопросов, лавиной накрывает меня. Однако вида, что нервничаю, стараюсь все же не подавать. На всякий случай склоняюсь в вежливом поклоне. Как и подобает благовоспитанной шатере, опускаю глаза.
— Добрый вечер, мой господин! Его императорское величество приказали мне явиться к вам в качестве вашего подарка.
Мне кажется или парень зло усмехается?
— И часто тебе приходится дарить себя незнакомым мужчинам? — Тихий насмешливый голос. Низкий. С легкой хрипотцой. Мэд бы понравился. Она с ума сходит от такого… — Ты не ответила.
Последняя фраза звучит не то как упрек, не то как приказ, и мне это совсем не нравится. Похоже, мой «хозяин» еще тот тиран. Ну что ж, раз он считает меня беспутной, пусть так и будет… Мне-то какое дело? Все равно через несколько минут я отсюда свалю.
— Я опытная шатера, мой господин, — отвечаю как можно более подобострастно, одновременно прикидывая, насколько близко надо подойти, чтобы сонный порошок точно долетел до его лица. Иначе что я с этим амбалом делать-то буду?
— Нравится быть шатерой? Устраивает, что каждый раз тебя отдают новому хозяину?
Нет, ну точно извращенец! Далась ему моя отсутствующая бурная постельная биография! Мэд как-то рассказывала мне про таких. Сами в постели ничего толком не могут, вот про похождения других расспрашивают. Только этот, если честно, не очень походит на убогого в постельных делах. Слишком уж молод и крепок.
— Конечно, мой господин, — вовсю заливаю я, — для меня нет большего счастья, чем ублажать очередного хозяина.
Надеюсь, сейчас он подзовет меня поближе, и тогда… Сонный порошок уже наготове!
— Уйди… — внезапно зло, почти брезгливо бросает мне мужчина.
— Чего?! — От растерянности забываю про роль томной шатеры, которую должна изображать.
Нет, я, конечно, планировала отсюда смыться. Но что все будет так просто… Это как-то даже разочаровывает.
Поднимаю глаза на несостоявшегося «хозяина», и изумление утраивается.
Парень оборачивается.
И тут до меня доходит, что в этой «картинке» было изначально не так. Передо мной стоит не дариец! Не землянин! Это альтаирец!
Ну это уже нечто совсем из ряда вон выходящее! Чтобы шатеру подкладывали под альтаирца? Отродясь о таком не слышала! Явный перебор! Мы же из разных рас! Интересно, чем император думал, отправляя меня сюда? Уж точно не головой!
Первоначальный шок проходит, уступая место любопытству. Внаглую рассматриваю парня.
Молодой, по-мужски красивый. Язык не повернется «смазливым» назвать. Никогда раньше таких не встречала. Мэд наверняка назвала бы его «породистым». Сразу по лицу видно — аристократ.
А еще глаза. Такие… пронзительно-синие…
Смотрю в них и понимаю, что тону в омуте собственной памяти.
Однажды я уже точно видела где-то этот взгляд. Но где именно — вспомнить не успеваю. Разъяренный парень уже почти рычит мне:
— Ты что, глухая? Я сказал: уходи!
— Но…
Невольно вспоминаю, каким страшным оказался в гневе мой друг — мальчишка-альтаирец. А ведь Эван был еще совсем ребенком. Как поведет себя этот великан, если разозлится, даже представить страшно. Поэтому послушно пячусь к двери.
— То есть мне не надо вас ублажать? — растерянно лепечу я.
— Я не делю постель со шлюхами.
Злые слова незнакомца производят эффект пощечины.
Это я-то шлюха?!
Высокомерный высокоморальный кретин! Сам-то небось не соизволил сразу отказаться от императорского подарка — от такой «шлюхи», как я!
Да плевать мне на него! Сейчас надо о другом подумать. С пустыми руками я из этой комнаты уйти не могу! Дар, что мне дала Мэд, не хватит, чтобы добраться до Адейры. Так что…
Замечаю в углу раскрытый массивный сундук, полный дорогих тканей и главное — футляров с драгоценностями. У Мэд есть несколько таких же — подарки от покровителя. Что ж! То, что лекарь прописал! Будет чем поживиться! Но для начала надо подобраться к парню поближе, иначе, боюсь, я впустую потрачу сонный порошок.
— Хозяин, неужели вам не хочется попробовать меня на вкус? — игриво спрашиваю я и как можно более грациозной походкой направляюсь к слегка растерянному альтаирцу.
Делаю очередной шаг и чуть не теряю равновесие вместе с вымученной грациозностью. Долбаные новые туфли! Жмут, хоть вой! И какой садист такие высоченные каблуки придумал?! Зря, однако, воины считают, что у шатер легкая работенка, ой как зря.
Дебильное выражение «попробовать на вкус» я слышала от шатер, которые, хихикая, делились опытом по соблазнению мужчин. До сих пор толком не понимаю, что эта странная фразочка значит, но вроде бы использовала ее к месту. Главное — подойти к альтаирцу поближе. А уж какую чушь я несу — не столь важно.
Дальше все происходит настолько быстро, что я полностью теряюсь. Старательно улыбаясь, подхожу к альтаирцу, который смотрит на меня с нескрываемым разочарованием. Сильнее сжимаю в кулаке за спиной сонный порошок. Когда между нами остается меньше метра, альтаирец невесело усмехается.
— Ты правда этого хочешь, Ада?
— Хочу! — страстно выдыхаю я, намереваясь набрать побольше воздуха в легкие, чтобы затем задержать дыхание… Но не успеваю, потому что…
— Будь по-твоему.
Прежде чем успеваю сообразить, что происходит, альтаирец резко притягивает меня к себе и властно целует. От прикосновения его губ по телу пробегает неведомая мне доселе дрожь. Словно по венам вместо крови пустили кипяток… Тело предательски капитулирует. Руки и ноги становятся ватными. Настойчивые губы альтаирца полностью выбивают из колеи.
Настойчивые и такие… родные.
Я никогда раньше не целовалась с мужчиной, наверное, поэтому так и растерялась… Да, я просто не была готова! Другого оправдания своему позорному поведению я просто не нахожу.
Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем ко мне возвращается сознание. Я настолько возмущена и разгневана хамским поведением парня, что резко отталкиваю его и со всей дури влепляю пощечину, после чего бросаю в удивленное лицо сонный порошок.
— Драг недобитый!
— Что ты де…
Изумленный альтаирец отключается быстрее, чем успевает договорить фразу. Его синие глаза мутнеют и сонно слипаются.
Слава богу! Порошок подействовал! Толкаю обмякающее тело альтаирца на кровать. Не хватало только, чтобы он расшиб голову о каменный пол. Предпочитаю все же отвечать за воровство, а не за убийство иноземца.
Не теряя больше ни секунды, бросаюсь к сундуку. Да тут же куча драгоценностей! Жаль, все не вынести. Перерываю сундук до дна в надежде найти деньги. Внезапно внизу нащупываю знакомую резьбу. Ого! Двойное дно! Я видела похожие в Катаре. В таких обманках обычно прячут контрабанду. Ничего себе! Оказывается, альтаирец не так-то прост!
Наверняка там спрятаны деньги! Выкидываю все содержимое сундука на пол. Ловко вскрывая дредом двойное дно. Убираю крышку и…
Отказываюсь верить собственным глазам!
Нет. Это уже даже не смешно. Он что, меня преследует?!
Мое искреннее изумление и возмущение вполне можно понять, ведь на дне сундука лежит тот самый саркофаг, который я оставила в хранилище Бэра.
Чтобы убедиться в догадке, вскрываю саркофаг. Так и есть — у меня в руках вновь украденный мной же кристалл.
Ничего не понимаю. Как он мог попасть к этому высокомерному альтаирцу?! Глэдис же на моих глазах запечатывала сейф у Бэра!
Бэр… Мелкий толстый предатель! Конечно, это его рук дело! Он в сговоре с альтаирцем! Интересно, кто вообще этот парень и зачем ему понадобился кристалл? Вряд ли такому богатому человеку нечем заправлять свой звездолет.
Оборачиваюсь к безмятежно спящему парню. Осторожно подхожу ближе. Надеюсь, не проснется. Кто знает, как действует сонный порошок на альтаирцев…
Вглядываюсь в черты лица.
Это так странно… Такие знакомые черты.
Не могу понять, где я раньше видела его?
— Ты правда этого хочешь, Ада? — В моей памяти вновь звучит голос альтаирца.
Ада…
И тут до меня запоздало доходит, что с самого начала в этой «картинке» было не то… Я не говорила ему, как меня зовут.
По телу во второй раз за вечер пробегает холодная дрожь. Дышать становится тяжело. Пугающая догадка парализует.
Этого просто не может быть!
Это какое-то недоразумение!
Этот альтаирец… Это не может быть он!
* * *
Проселочная дорога. Вечерние огни соседской деревушки. Прохладный ветер в лицо. Если повезет, из-за поворота вот-вот вывернет повозка и какой-нибудь сердобольный поселянин согласится довезти меня до городка Сариты, откуда я точно смогу на попутках добраться до Адейры. По крайней мере в своих мечтах. Потому что в реальности я сижу на полу, забившись в угол в спальне альтаирца, и не свожу глаз со спящего парня.
Он или не он?
В голове не укладывается, что некогда худенький, болезненный, несуразный мальчишка мог вымахать в такого красавца-исполина. Но знакомые черты лица, эти бездонные синие глаза сеют в мою душу сомнение. Сковывают руки и ноги. Я не могу уйти отсюда, не узнав…
Он или не он?
С другой стороны, я просто отказываюсь верить, что передо мной Эван…
Мой добрый, великодушный мальчишка-альтаирец никогда бы не поступил со мной так грубо. Не сказал бы все те ужасные слова, что произнес этот незнакомец. А еще… Он никогда бы не осмелился меня так поцеловать. Ведь мы же друзья. По крайней мере были ими когда-то в Катаре.
Разум кричит, чтобы я, прихватив драгоценности, как можно быстрее сматывалась, но сердце… Даже если Эван и превратился в тирана, я должна предупредить, что император Дария хочет убить его.
Из открытого окна веет холодом. Сидеть и дальше на ледяном полу нет смысла. Только заболеть мне для полного счастья и не хватало. Отар побери этот сонный порошок! Не имею представления, как долго он будет действовать на альтаирца. Надеюсь, парень не проспит неделю. Так долго ждать его пробуждения я не смогу. Оставлю записку — и была такова. Хотя… Есть большой риск, что записка окажется не в тех руках. Нет. Лучше все же остаться. Еще немного подождать.
Но не на холодном полу. Встаю. Подхожу к террасе. Плотно закрываю двери, задергиваю шторы. Осматриваюсь. Можно, конечно, примоститься на кресле, но к утру у меня затечет все тело, поэтому…
Кровать широкая. Здесь хватит места и двоим. К тому же мне не впервой спать в одной постели с Эваном. В детстве, когда случалась гроза, а мне приходилось ночевать в доме священника, я всегда заваливалась к мальчишке-альтаирцу под бок. Эван тоже был не в восторге от дарийских гроз. Вдвоем бояться не так страшно.
С сомнением смотрю на спящего мужчину. Я все еще не могу поверить, что это Эван! Невольно разглядываю сильные, мускулистые руки… Жесткие губы, которые так нагло целовали меня. Кошмар!
Интересно, а сколько у него уже было девушек? Этот внезапный вопрос застает меня врасплох еще больше, чем догадка, что тиран-альтаирец и есть мой Эван.
«Не о том ты думаешь, Ада! Не о том!» — ворчу сама на себя, одновременно пытаясь ослабить корсет. И как только шатеры его постоянно носят? Дышать же невозможно!
До конца не раздеваясь, плюхаюсь на кровать рядом с альтаирцем. В комнате прохладно, так что накидываю на нас теплое одеяло. Прижимаюсь к парню — так теплее. Закрываю глаза. М-да… Мой побег из Руара в очередной раз удался на славу!
Едва уловимый запах мяты…
Моих сонных губ касается легкая улыбка. Это запах Эвана. Я не спутаю его ни с одним другим. Возможно, глаза сомневаются, но все мое тело, мое обоняние говорят, что это он. Мой мальчишка-альтаирец.
Я искренне на это надеюсь, потому что в противном случае утром меня ждет не слишком приятный сюрприз…
* * *
Он сидит на кровати, спиной ко мне. В белой рубашке с длинными широкими рукавами, присборенными на запястье.
Не повезло — альтаирец проснулся раньше. Спасибо, что после моей вчерашней выходки хоть не придушил меня спящую подушкой. Приподнимаюсь на локтях, зеваю.
— С добрым утром.
— Думаешь, оно доброе?
Может, я все же ошиблась, и этот незнакомец не мой друг детства?
— Эван…
Горькая усмешка.
— Надо же! Еще не забыла, как меня зовут.
Внутри все сжимается, как от боли. Похоже, от моего мальчишки-альтаирца мало что осталось в этом высокомерном самодовольном типе. Неприятно разочаровываться в людях, но ничего. Я как-нибудь переживу.
— У меня нет проблем с памятью.
Спрыгиваю с кровати, поправляю платье. Накидываю плащ, после чего подхожу к окну, резко раскрываю шторы. Тут же жмурюсь от яркого света. Отар меня разрази! Да уже почти полдень! Ну мы и дрыхнуть!.. Ладно, он под действием снотворного был, но я-то! Хороша! И как теперь прикажете незаметно выбираться из Руара?!
Осторожно высовываюсь в коридор. Не сдерживаю ругательства — возле покоев стража. Мимо воинов Руара незаметно днем точно не прошмыгнешь. Придется, видно, возвращаться к шатерам.
— Почему ты не ушла ночью?
Тихий голос альтаирца заставляет меня обернуться.
— Потому что запоздало сообразила, что высокомерный самодовольный деспот, валяющийся в отключке, — это ты, — отрезаю я.
— Это что-то меняет?
Еще раз выглядываю в коридор в призрачной надежде, что стражи ушли, но, увы, они там, похоже, застряли надолго.
Окончательно расставшись с идеей выйти незамеченной, расстроенно плюхаюсь в кресло. Снимаю туфли, демонстративно игнорируя альтаирца.
— И какой садист только выдумал эти кандалы на каблуках? Вот сам бы их и носил!
— Ты не ответила на мой вопрос.
Не могу понять, чего в его голосе больше: презрения ко мне, злости, разочарования или грусти? Да что с ним вообще такое? Это я должна злиться! Он вел себя со мной как с беспутной девкой, хотя с самого начала прекрасно знал, кто я!
Ха! Наконец-то до меня дошло!
Так вот почему дорогому гостю императора потребовалась именно я. Альтаирец заранее знал, кого «заказывает». Видимо, решил таким странным способом повидаться с подругой детства.
«Но друзей детства так не целуют…» — Непрошеная мысль полностью выбивает меня из колеи, заставляя еще сильнее злиться на Эвана.
Как ему вообще в голову пришло поцеловать меня?! Наверняка от злости и обиды за то, что я его сразу не узнала. Хорош! Ничего не скажешь! Все испортил! Всю нашу детскую дружбу! И какими глазами прикажете теперь смотреть на него?!
Вопрос актуальный, потому что, если честно, после нашего ночного поцелуя прежними глазами смотреть на Эвана у меня уже не получается. Мне хочется видеть в нем моего старого друга, мальчишку-альтаирца, но вместо этого я вижу перед собой мужчину.
И что самое ужасное, отчетливо понимаю…
Моего мужчину. Никогда раньше ни к кому я не испытывала такое влечение… Это пугает настолько, что я не решаюсь в открытую признаться даже сама себе.
— Меняет. Хоть ты и превратился из друга в урода…
Получаю удовольствие, видя, как Эвана задевают мои слова.
— …Но должна предупредить. Дэмонион приказал приста вить к тебе шатеру, которая в случае необходимости убьет тебя.
— И ты бы убила? — И не пытается скрыть иронию.
Самоуверенный нахал!
— Ты сомневаешься? — с вызовом бросаю я.
— Да.
Эван подходит, берет за правую руку и показывает мне мой же безымянный палец. Вернее, альтаирское обручальное кольцо, надетое на нем.
Ну что здесь такого? Цепочка с кольцом-кулоном опять не подходила к платью, вот я и решила носить кольцо там, где ему в принципе и полагалось быть. Тем более что оно теперь мне в самый раз. Зачем отказываться от такой красивой и недешевой вещицы.
— Я хочу, чтобы ты мне его вернула.
Каков нахал!
— Ага. Сейчас! Разбежалась! Оно мое!
— Это кольцо принадлежало моей матери.
— Зато теперь принадлежит твоей…
Осекаюсь.
— Жене, — услужливо подсказывает Эван.
Отдергиваю руку. Дальнейший разговор не имеет смысла.
— В общем, я тебя предупредила, что Дэмонион собирается тебя отправить к Отару. Считай это кольцо платой за мою любезную услугу.
— Я и без тебя знал о планах императора на мой счет, — спокойно отзывается альтаирец.
Настает моя очередь удивляться.
— То есть как — знаешь?! Я что, зря торчала с тобой всю ночь, ожидая, пока ты оклемаешься?!
Меня переполняет искреннее возмущение! Вот и делай добрые дела после такого!
— Выходит, зря.
С минуту молча смотрим друг на друга.
Не друзья. Не враги.
Отныне мы никто друг другу, и оба это прекрасно понимаем.
— Дары есть? — внаглую интересуюсь я. — Вчера я хотела тебя обчистить, но, как видишь, не успела из-за своих благих намерений.
Эван надменно усмехается.
— Так ты, оказывается, не только шлюха, но еще и воровка.
Никогда не ожидала, что услышу от моего мальчишки-альтаирца подобные оскорбления в свой адрес.
Молодец! Этот придурок только что собственноручно уничтожил остатки моей симпатии к нему. Рука так и чешется дать зарвавшемуся альтаирцу еще одну пощечину, но сдерживаюсь. Да пошел он…
— Ну, так что? Сам дашь мне дар или мне позаимствовать каких-нибудь бирюлек из сундука? — киваю в сторону раскрытого ящика.
Эван, не сводя с меня глаз, снимает с пояса увесистый кошелек, бросает его мне. Ловко ловлю. Заглядываю внутрь. От удивления присвистываю. Да здесь хватит не только, чтобы добраться до Адейры, но еще и жить там, не бедствуя, минимум год!
— Благодарствую, мой господин, — паясничая, отвешиваю поклон. Во взгляде альтаирца отчетливо читается брезгливость.
Направляюсь к двери. Вернусь в касту шатер, а там уж подумаю, что дальше делать. Скорее всего сегодня же дам деру под покровом ночи. Если, конечно, муженек снова не вызовет меня к себе в спальню.
Хмыкаю: муженек! Как все-таки глупо и странно.
Уже по ходу вспоминаю…
— Кстати, бывший друг детства… По старой памяти. Таможенники не идиоты. Я бы на твоем месте перепрятала кристалл. Его легко найти в потайном дне. Все-таки эту стекляшку украли из самого Аскорэора. Если обнаружат, наверняка проблем не оберешься.
Я уже открываю дверь, когда за моей спиной раздается удивленный голос Эвана:
— Какой еще кристалл?
Он что, правда не понимает, о чем речь? Показываю взглядом на сундук.
— Тот, который ты хранишь в потайном дне сундука.
Альтаирец мрачнеет. Быстрым шагом идет к сундуку. Отбрасывает ткани. Тянет руку, чтобы взять кристалл…
Хорошо еще, что у меня молниеносная реакция. Мне хватает секунды, чтобы оттолкнуть парня.
— Ты что, рехнулся?! — ору я. — Забыл, что к кристаллам нельзя прикасаться?! Ты же руки мог лишиться!
Похоже, Эван действительно не подумал об этом.
— Спасибо за заботу. Не ожидал.
Короткая же память у альтаирца! «Не ожидал»! Слишком быстро забыл, сколько ночей я провела возле его кровати в детстве, когда он в очередной раз сваливался с простудой. Да кто о нем, кроме меня, отца Марка и кухарки Марии, заботился-то?! Конечно! Вымахал в здоровенного амбала, окреп, теперь добра и не помнит! Неблагодарный! Вылечила себе на погибель!
Несмотря на злость и обиду, беру себя в руки. Сейчас не время и не место ругаться. Сваливать отсюда надо. И чем быстрее — тем лучше.
— Ты не знал, что он в сундуке?
— Нет, — тихо отзывается заметно обескураженный парень. — Откуда ты знаешь, что кристалл краденый?
— Так я сама его и сперла, — беззаботно отзываюсь я и тут же психую, глядя на шокированное лицо Эвана. — Ой, вот только не надо читать нравоучительные лекции, что красть плохо. Будто ты не знал, что я и раньше воровством промышляла. Но теперь это была не моя идея, а приказ Верховной Ведуньи. Единственное, я не понимаю… Как кристалл оказался у тебя? Мы оставляли его в довольно надежном месте.
— Значит, не такое уж оно и надежное…
Эван садится на кровать, обхватывает голову руками. По нему заметно: что-то судорожно соображает.
— Ада, откуда ты его… позаимствовала?
Как мило мой альтаирец подбирает слова помягче, видимо, чтобы не ранить мою и без того травмированную жизнью психику. Нет, чтобы прямо сказать «сперла».
— Я же сказала. Из Аскорэора. Там какой-то подвал был. В нем палка типа жезла… Это меня Глэдис об одолжении попросила. Вот я и…
— Драг тебя побери!
Опаньки! Это уже что-то новенькое! За все годы нашего знакомства Эван ни разу не ругался. По крайней мере при мне.
— Слушай, давай не будем делать из этого трагедию. Да я за свою жизнь столько кристаллов переворовала… Одним больше, одним меньше…
Альтаирец поднимает обреченный взгляд. По нему заметно: парень не знает, что делать со мной и с этой стекляшкой.
— Ой, да ладно тебе! — беззаботно отмахиваюсь я. Мне уже изрядно поднадоело напрягаться. — Не нагнетай краски! Кристалл как кристалл. Не понимаю, в чем проблема?
— Проблема в том, — устало отзывается Эван, — что ты, похоже, умудрилась стащить кристалл из Жезла Власти. И я даже думать не хочу, что будет с нами обоими, если Дэмонион узнает об этом.
* * *
Я просто отказываюсь в это верить! Эван наверняка ошибся! Такого просто не может быть! Чтобы я сперла императорский кристалл?! Чушь! Да я бы просто не смогла взять его в руки!
Или все же смогла?
Бред… Бред! Бред!!!
Ну Глэдис! Отар ее приподними и пришлепни! И докажи теперь кому, что я не по собственной воле проклятую стекляшку с жезла умыкнула.
Сидим с альтаирцем на кровати. Тупо смотрим на раскрытый сундук. Видок у обоих еще тот. Оба в глубоком шоке. Эван полностью прав: как только в Аскорэоре обнаружат, что настоящий кристалл подменен на фальшивку, нам можно самостоятельно начинать рыть могилы. Меня Дэмонион убьет за кражу, а его… Краем глаза смотрю на мрачного альтаирца. За пособничество. Впрочем, насколько я успела понять со слов дэуса Карла, император по-любому отправит Эвана на тот свет, с кристаллом или без. Это лишь вопрос времени.
От греха подальше прячу проблемную стекляшку обратно в потайное дно. Только проблема от этого не решается.
Просто встать и уйти, к сожалению, тоже не могу, Во-первых, Эван при всем желании не сможет в одиночку перепрятать кристалл. Нет никаких гарантий, что кристалл не прожжет ему руки и через саркофаг. Во-вторых, он знает, что кристалл сперла я. Хотя… Вряд ли альтаирец меня сдаст. На самом деле именно последняя мысль не позволяет мне бросить его одного с такой милой проблемой.
— Не понимаю, зачем Ромеро все это? — Эван резко встает с кровати, нервно прохаживается по комнате.
— Да просто подстава чистой воды! Если ты про посла Ромеро… Так это урод еще тот!
Эван бросает на меня удивленный взгляд, но, видимо, предпочитает не расспрашивать, откуда я знаю посла. Ему и без того проблем хватает.
— Нелогично. Ромеро прекрасно знает: Дэмониону не нужны формальные причины, чтобы меня убить. Достаточно просто его желания.
Хмыкаю. Камешек явно в мой огород. Что уж поминать-то? Я всего лишь усыпила его. Подумаешь, делов-то!
— Скорее всего Ромеро хотел незаметно вывезти кристалл с Дария. Дипломатические звездолеты досмотру не подлежат, — умозаключает Эван.
Настает моя очередь удивляться:
— Он же сам посол Земного Альянса. Почему не воспользоваться своим дипломатическим звездолетом?
Альтаирец задумчиво пожимает плечами.
— Не захотел подставляться, наверное. Если кристалл обнаружат на борту земного звездолета, то Дарий бы разбирался с Альянсом. Ромеро это не выгодно. А так под удар попадает Альтаир.
— Получается, он хочет испортить отношения между Дарием и Альтаиром?
— Похоже на то.
— И что делать будешь?
— Не знаю.
Эван нервно взъерошивает свои светлые волосы. Переводит обеспокоенный взгляд на меня.
— В любом случае это сугубо моя проблема — я сам ее решу. Уходи.
Эван, Эван, Эван… Хоть он и превратился с годами в тирана, грубияна и деспота, но суть, похоже, осталась все та же. Неужели и правда думает, что я брошу его одного в столь дурно пахнущей и явно скандальной истории? Как бы там ни было, кристалл все же умыкнула я, а не он. Значит, мне и расхлебывать.
— Что хочешь сделать с кристаллом?
— Постараюсь по-тихому вернуть в Аскорэор.
Хмыкаю. Самонадеянно, однако! Интересно, как альтаирец собирается провернуть это без меня? Он же не сможет даже пальцем к кристаллу прикоснуться. Не Дэмониона же попросит стекляшку на место водрузить?
— Предлагаю сделку. Ты помогаешь мне добраться до Адейры — я все равно туда собиралась, а я в знак благодарности помогу вернуть кристалл на место. Сам ты все равно не сумеешь. Верховная Ведунья — и та не смогла к нему прикоснуться.
Эван с сомнением смотрит на меня.
— Зачем тебе?.. Я дал достаточно дар, чтобы ты уехала куда хочешь. Силовое поле для тебя не проблема…
Спасибо, что напомнил: своей свободой я тоже обязана ему.
— Кристалл сперла я. И если это обнаружится, то неприятностей у меня будет не меньше твоего.
В принципе я даже не вру.
— Так что смирись: расхлебывать придется вместе. Я не меньше твоего жить хочу.
По альтаирцу заметно: ему не по душе мое предложение о помощи. Не то чтобы он мне не доверяет. Скорее — не хочет подставлять. В этом весь Эван.
— Я уже все решила. Так что твои возражения не в счет.
Наконец альтаирец, похоже, сдается. Однако не до конца.
— Хорошо, но у меня условие.
— Какое?
— Ты будешь мне беспрекословно подчиняться. И никаких номеров!
— На что ты намекаешь?! Что я глупая и не знаю, что делаю? — пытаюсь возмутиться, но тщетно. Я и забыла, что Эван знает меня как облупленную.
— Ты не глупая. Ты излишне предприимчивая. Так да или нет?
— Ну не знаю, — откровенно выпендриваюсь я. — Мне надо подумать!
— Сделка есть сделка, Ада. Если хоть раз ослушаешься меня, считай, она расторгнута. Ну так что? По рукам?
Альтаирец протягивает мне руку. Бью по ладони ладонью — как в детстве.
— По рукам.
* * *
На вид — лет двадцать. Невысокий, полный, толстощекий, да еще и рыжий! Землянин. Его можно было бы даже назвать добродушным, но мешает сердито-высокомерное выражение лица. Знаю я таких! Вечно пытаются изобразить себя круче, чем есть на самом деле. Вот и этот болтун — не успел зайти в спальню, как началось…
— Дружище, я не понял! А шатера что здесь делает? Эван, ты что, и вправду завел наложницу?! Я думал, прислуга шутит! Тебе же по убеждениям не положено! Ты же у нас как его там?.. — ржет. — Демократ! Нет, ну правда… Связаться с дарийкой… Это слишком даже для тебя!
Рыжий явно обескуражен моим пребыванием в спальне альтаирца, из чего делаю два вывода: во-первых, похоже, Эван наложницами особо не балуется, раз для его близкого друга столь дико видеть меня здесь. И это откровенно радует. Во-вторых, толстый землянин явно считает дарийцев «низшей расой», отсюда и высокомерно-пренебрежительный тон. Будто я от землян в восторге! Да земляне в Катаре всегда были куда более ушлыми пройдохами, чем местные!
Толстяк с наглым видом рассматривает меня, будто я какая-то вещь. И мне это совсем не нравится. Не понимаю, зачем Эван его позвал? По мне — так чем меньше людей знает о кристалле, тем лучше.
— Дерек, угомонись, — говорит альтаирец, переводя взгляд на меня. — Познакомься, это… — заметно, что парень не знает, как меня правильно представить, поэтому идет по пути наименьшего сопротивления, — это Ада.
— Не думал, что у шатер есть имена, — ерничает землянин.
Оглядываюсь, всерьез подумывая запустить толстяку чем-нибудь тяжелым в лоб. Может, хоть тогда угомонится.
Эван слишком хорошо знает меня, поэтому предугадывает мое желание. Видимо, оно написано на моем лице.
— Не надо, Ада. Он нам еще пригодится. Дерек надежный друг.
— А чего это ты с дарийкой, как со старой знакомой, разговариваешь? — мгновенно настораживается толстяк.
— Тебя забыли спросить, в каком тоне ему со мной общаться, — не выдержав, огрызаюсь я, хоть и обещала альтаирцу быть паинькой. — Эван, зачем он нам вообще сдался?
— Нам?! — Дерек даже не пытается скрыть возмущение, поворачивается к альтаирцу. — Я что-то пропустил?! Эван, с каких пор у тебя приятельские отношения с шатерой? Ты ничего не попутал?! Твой лучший друг я! Может, объяснишь, что здесь происходит?
Альтаирец, очевидно, давно привыкший к брюзжанию друга, без зазрения совести игнорирует его возмущения, спокойно объясняя мне ситуацию:
— Дерек — пилот планолета. Без его помощи мы не доберемся до Адейры.
— Я не понял! Что мы в столице-то забыли? Мы же недавно оттуда приехали! — никак не желает угомониться толстяк. — Я еще не надышался свежим воздухом! Я не хочу обратно в Адейру!
Вот зануда!
— Дерек, у меня крупные неприятности. Потом все объясню.
При упоминании о неприятностях толстяк меняется на глазах. Настораживается. Похоже, он куда лучший друг, чем я думала поначалу.
— Приготовь, пожалуйста, планолет. Только тихо. Не хочу, чтобы кто-то знал о том, что меня не будет здесь пару дней.
— Ладно.
Должна признать, это ценное качество: выполнять просьбу, не задавая лишних вопросов. Мне уже даже начинает немного нравиться этот ворчливый толстяк, как он сам же все и портит!
Стоя возле двери, Дерек оборачивается.
— Эта тоже с нами летит? — ну вот, снова ехидный тон.
— Да, — отзывается Эван. — Дерек, пожалуйста, давай без комментариев.
— Как скажете, повелитель, — ерничает друг, исчезая за дверью.
Бросаю взгляд на альтаирца.
— Придурок какой-то.
— Он о тебе тоже невысокого мнения, так что вы квиты, — хмыкает Эван, но все же добавляет: — Дерек хороший парень. Ему можно доверять.
— Уверен?
Парень устало смотрит на меня.
— Ада, я не обязан перед тобой отчитываться. Не хочешь лететь с нами — не лети. Тебя никто не неволит. Ты свободна как ветер. Можешь делать со своей жизнью все, что хочешь.
Легко сказать: «все, что хочешь»! А что, если я сама не знаю, чего хочу?
