Глава двадцать первая
Чай для двойняшек
В последний день распродаж перед началом учебного года мы с Патти отправились в торговый центр. В небе сгущались тучи, и на забитой машинами крытой парковке было так темно, что мне пришлось усилить зрение. Пока Патти доставала из кошелька ключи, я держала обе наши сумки с покупками, и если бы не пользовалась усиленным зрением, то вполне могла бы и не увидеть компанию в противоположном конце парковки.
Там стояли и наблюдали за мной четверо испов — двое парней и две девушки, все с маленькими светящимися значками. Я чуть не выронила сумки — правда, успела вовремя подхватить. Потом как бы случайно огляделась по сторонам, делая вид, что ничего не заметила. На ум мне пришли слова Каидана: испы не ходят друг к другу без приглашения, если не нарываются нарочно на неприятности.
Несмотря на охватившую меня панику, я старалась не подавать виду и сохранять нейтральное выражение лица. Хорошо бы Патти не было рядом.
Патти отперла обе дверцы, и мы забрались в машину. Украдкой взглянув на четверых, я обнаружила, что они уже садятся в сверкающую черную машину в соседнем ряду. Значит, поедут за нами. Надо подумать, как быть.
Я достала из отделения для перчаток ручку, взяла в одной из сумок чек и дрожащей рукой стала строчить на обороте записку:
За нами хвост. Действуй нормально. Не езди домой.
Притормози на повороте у начальной школы, я выскочу и побегу. Поезжай дальше к церкви.
Позвоню тебе на сотовый, как будет безопасно.
Держа записку между нами, я показала ее Патти. Она быстро опустила глаза, потом снова перевела взгляд на дорогу. Костяшки ее пальцев побелели, и она коротко и яростно мотнула головой в знак отрицания. Вот это да! Как бы ее убедить?
Побегу к спорткомплексу!
В эти выходные там проходили соревнования — все виды спорта, масса зрителей, можно попробовать смешаться с толпой и оторваться от преследователей. Но что, если они вместо меня погонятся за Патти? И так плохо, и так. Я спрятала записку в карман. Лицо Патти было бледным и блестело от пота. Она чуть кивнула в знак согласия. Теперь надо вести себя, как ни в чем не бывало. Хоть бы Патти подыграла!
— Спасибо, что взяла меня сегодня с собой, — сказала я. — Думаю, теперь я, наконец-то полностью готова к школе.
— Рада была помочь, милая. Но ты уверена, что тебе не нужно больше лифчиков?
Я скривилась, она посмотрела с извиняющимся видом.
— Ничего, все в порядке.
Я взглянула в боковое зеркальце. Позади нас шли четыре машины. Я распространила слух на все четыре, но у испов было тихо.
Мы приближались к начальной школе, где дорога круто поворачивала, и наша машина, проезжая это место, должна была пропасть из вида примерно на десять секунд. К школе примыкал лесок, который другим своим концом упирался в игровые поля — футбольное, бейсбольное и общего назначения. Стоило мне туда добраться, как у меня появлялся шанс.
Показался поворот, и сердце у меня застучало, как кузнечный молот. Патти слегка сжала мне руку выше локтя, я открыла дверцу, выскочила, осторожно захлопнула ее, стараясь производить как можно меньше шума, и рванула прочь. Мне еще ни разу в жизни не приходилось бегать так быстро.
Глупо было рассчитывать, что преследователи не услышат захлопывающейся дверцы машины или звука моих шагов. Но я надеялась выиграть время и быстрее, чем они, оказаться там, где можно спрятаться.
Впереди показался лесок. Я промчалась вдоль стены школьного здания, не сбавляя шага, и влетела под деревья. Ветви хлестали меня по лицу, но я не обращала внимания. Рев болельщиков делался все слышнее. Еще чуть-чуть поднажать. Я неслась, как на крыльях.
Внезапно за моей спиной послышался шум — очень громкий, громче, чем крики со стороны спорткомплекса. По лесу, ломая ветки, бежал кто-то тяжелый. Причем быстро.
— Стой!
Кричал мужчина, во всю силу своих легких. Я постаралась увеличить темп, мышцы горели от напряжения, но было уже ясно, что оторваться мне не удастся. Я — бегун на длинные дистанции, а гнался за мной спринтер. В следующий момент преследователь одним ловким ударом сбил меня с ног и едва не вышиб из меня дух — в футбол он, наверное, играл в защите.
Я упала лицом в грязь и прошлогодние листья, тут же перекатилась и начала отбиваться, пытаясь высвободиться. Неизвестный одной своей огромной рукой, как крюком, удерживал меня за бедра, а второй тянулся к моей свободной руке. Я отбросила эту руку и с такой силой врезала ему кулаком по носу, что сама вскрикнула от боли. Он крякнул, резко тряхнул головой — кровь из носа тут же впиталась в грязь, — после чего, воспользовавшись своим преимуществом в весе, сел на меня верхом, а руки прижал к земле за запястья по обе стороны головы. Я тяжело дышала, хватая ртом воздух.
— Тихо, никто тебя не тронет. — У него был легкий акцент — я не могла понять, какой именно.
Я посмотрела на него. Нос уже не кровоточил. Кожа цвета кофе, волосы черные, волнистые, коротко остриженные. Глаза карие, причем такого светлого оттенка, какого я еще не видела. Тут со стороны спорткомплекса до меня донесся запах какого-то вкусного варева — из киоска, наверное. Он был горячий, масляный и одновременно карамельный… Стоп. Это что, его феромон? Я сглотнула и, что было силы, вжалась в грязь, одновременно стараясь успокоить дыхание, чтобы моя грудь не прижималась к его торсу при каждом вдохе.
Снова послышались шаги — к нам бежал кто-то еще.
— Коп! — заорал новый мужской голос. — Куда ты удрал!? У тебя что, кровь гепардов в жилах течет?
Услышав знакомый голос, парень, которого назвали Копом, приподнялся, перенеся с меня часть своего веса, и тихо произнес у меня над ухом:
— Сейчас я тебя отпущу. Не убегай.
Второй парень пытался отдышаться, уперев руки в колени. Свои насквозь мокрые волосы — черные, с обесцвеченными кончиками, — он отвел с такого же мокрого лба и рукой пригладил назад. Миндалевидные глаза и высокие, резко очерченные скулы выдавали азиатское — или отчасти азиатское — происхождение. Я облегченно выдохнула и закрыла глаза. До меня, наконец, дошло, кто это. Блейк и Копано. И тут же мне стало страшно неловко, что я заставила их гнаться за собой.
— Серьезно, — не отставал Блейк, — как это ты так быстро бегаешь?
— Я африканец. — При этих словах Копано, по-прежнему глядя мне в глаза, выпустил меня, и я села.
— Ха-ха-ха, — сказал Блейк. — Очень смешно.
Копано сел на корточки рядом со мной и потрогал свой нос.
— Вы — друзья Каидана, — констатировала я, чувствуя себя полнейшей дурой.
— Вроде того, — ответил Блейк. — Правда, сам он — не вполне Мистер Дружелюбие.
Он вытащил из кармана сотовый телефон, набрал номер и приложил аппарат к уху.
— Привет! Возвращайтесь к школе. Коп был прав — она выскочила и побежала. Да все в порядке… Да, она с нами… Ладно, я передам.
Он закончил разговор и спрятал телефон назад в карман.
— Марна просит сказать, что ей жаль, что мы тебя перепугали до чертиков.
Мы с Копано встали на ноги и начали отряхиваться. Я вытащила из волос несколько сосновых иголок. В сторону пустующей школы мы направились втроем: первым между деревьями шел Блейк, за ним я, а сзади Копано. Меня все еще трясло.
— Извини, — сказала я, оглянувшись на Копано, — за твой нос. — Лицо у меня было красное от стыда.
Он опустил глаза и кивнул, как если бы это был какой-то пустяк. Я на мгновение задержала взгляд на плавных линиях его лица и полных губах, а потом снова повернулась вперед, так и не решив для себя, что думать о его взгляде, когда он прижимал меня к земле, и о его запахе.
Мы шли, кажется, целую вечность, пока не оказались на школьной парковке, где не было ничего и никого, кроме уже знакомой мне черной машины и двух ослепительно красивых девушек. Они стояли перед машиной и беседовали. До меня донесся их разговор.
— Неужели ей правда шестнадцать?
— Я бы ей больше двенадцати не дала.
— Послушай, веди себя прилично!
Я сразу поняла, что это сестры-двойняшки, дочери Астарота — лондонского приятеля Фарзуфа. Глядя на их летние юбки и босоножки на шпильках, я застеснялась своих обрезанных шорт и наспех подобранного высоко наверх конского хвоста.
Каидан сказал мне, что двойняшки — танцовщицы, и я представляла себе высоких длинноногих балерин. Ничего подобного: их фигуры взывали к танго и сальсе — тонкая талия между пышной округлой грудью и такими же бедрами. И танцевали они наверняка не столько ногами, сколько попой. Рост немногим больше моего, блестящие темно-русые волосы, стрижка каскад, комплект безукоризненно модных аксессуаров. Как и Каидан, они источали соблазн. Оба парня тоже были очень неплохи.
Очевидно, не один Фарзуф выбрал себе привлекательное тело для обитания и красавицу-партнершу для рождения ребенка. Весьма разумно — тому, кто обаятелен и хорош собой, многое легко сходит с рук.
Теперь мы были все вместе и, встав в кружок, рассматривали друг друга.
— Перепугали тебя, да? — спросил Блейк, поднимая бровь. Тут я заметила, что она у него проколота. Шею Блейка плотно охватывал плетеный пеньковый шнурок с морской раковиной посередине, а значок был ядовито-зеленым — цвета зависти.
— А что вы, ребята, здесь делаете? — ответила я вопросом на вопрос, твердо и спокойно.
— До нас дошла весть, что в здешних краях живет наша сестра-исполинка, — сказал Копано. Его светлые глаза удивительно контрастировали с темной кожей.
— Весть от кого?
— Слухами земля полнится, — пожал плечами Блейк.
— Но как же вы меня нашли?
— Марна показала одному из духов-демонов свои буфера, и он тотчас взялся нас проводить…
— Блейк, заткнись! — перебила его одна из двойняшек и сильно толкнула локтем. — Это неправда. Мы узнали твое имя от Кая, а потом провели некоторое самостоятельное расследование, потому что больше ничего он о тебе сообщить не пожелал.
— Почти как если бы старался что-то скрыть, — добавила вторая. Она стояла, скрестив руки на груди, и беззастенчиво меня рассматривала. Убийственный взгляд, которым я наградила ее в ответ, не произвел на нее ни малейшего впечатления. Я знала со слов Каидана, что двойняшек зовут Джинджер и Марна, и одна милая, а другая противная, но не помнила, кто из них кто. Это определенно была сестра-вредина.
Тут мы все посмотрели в сторону школьных ворот, потому что там показалась машина. Может быть, на ней приехал кто-то из учителей, или же сторож, но околачиваться здесь дольше не стоило. Требовалось что-то срочно предпринять, и я решила без дальнейших расспросов довериться новым знакомым, очень надеясь, что это не окажется очередной моей глупостью.
— Если хотите, — предложила я, — мы можем побеседовать у меня дома.
Они переглянулись и кивнули. Я вместе с двойняшками устроилась на заднем сиденье, а Блейк сел вперед. Копано вел, поэтому я решила, что машина принадлежит ему. Время от времени я поясняла, куда сворачивать, а больше никто не произносил ни слова.
Ключ от квартиры все еще лежал у меня в кармане — удивительным образом он не выпал во время борцовского поединка с Копано. От этого воспоминания я вспыхнула, и лицо оставалось красным, пока мы парковались и выходили из машины.
Оказавшись в моем тесном жилище, Копано, судя по всему, успокоился, но остальные трое явно чувствовали себя не в своей тарелке. Девушки, то и дело встряхивая волосами, рассматривали потертую мебель. Я скрестила руки на груди и, стараясь держаться как можно взрослее, — ведь меня тут сравнили с двенадцатилетней, — сообщила:
— Мне надо позвонить.
— Кому? — поинтересовалась та из двойняшек, которую я определила как Злую Сестру.
— Патти. Это с ней я ехала.
У меня не было ни малейшего желания пускаться в объяснения. Не обращая внимания на взгляды двойняшек, я подошла к телефону на стойке и набрала номер мобильного Патти. Она ответила после первого же гудка.
— Это я. — Стремясь поскорее избавить ее от мук беспокойства, я тараторила, как бешеная. — Все в порядке. Это просто друзья Каидана. Мы все сейчас в нашей квартире.
Она облегченно выдохнула.
— Ты, — сказала я, — можешь приехать в любой момент.
— Хорошо. Буду минут через пятнадцать. Ты уверена, что с тобой все в порядке?
— Уверена. Скоро увидимся.
Я повесила трубку.
— У твоего отца совсем нет денег? — удивилась Злая Сестра, заметив, какой крохотный у нас телевизор.
— Это не его квартира. Я живу здесь с приемной матерью.
— А он все еще в тюрьме? — спросила вторая из двойняшек. Методом исключения это была Добрая Сестра.
— Да.
— Мы так и предполагали. Вообще мы не любим появляться там, где может оказаться повелитель, — последнее слово она произнесла с содроганием. Наступила неловкая пауза, во время которой все мы стояли полукругом.
— А что у тебя со значком? — спросил Блейк тоном наивного провинциала.
— Не уверена, что мне стоит это рассказывать, — отрезала я и посмотрела на сестер. Пора понять, кто из них кто.
— Так вы Джинджер и Марна?
— Откуда ты знаешь наши имена? — хором спросили обе.
— Оттуда же, откуда вы мое.
Злая Сестра опять посмотрела на меня, странно сощурив глаза. Что бы это могло означать?
— Слух, который до нас дошел, — сказал, подмигнув мне, Блейк, — состоит в том, что вы с Каиданом вместе работаете.
Я почувствовала, как краска заливает мне лицо, и неопределенно пожала плечами. Но вряд ли можно было рассчитывать, что такой ответ удовлетворит моих гостей, поэтому я сказала:
— Мы уже несколько недель не виделись и не разговаривали друг с другом.
Злая Сестра достала свой мобильник, прокрутила список контактов, нашла нужный.
— Блин, автоответчик… Привет, задница! Мы дома у твоей малышки Анны. Перезвони мне немедленно.
Она закрыла телефон и поглядела на меня волком.
— Даже удивительно, что у него до сих пор прежний номер. Этот персонаж меняет их чаще, чем все, кого я знаю.
Мне было чудовищно неловко. Я все еще не понимала, чего им от меня надо. Все четверо скрывали цветную ауру, а держались при этом очень напряженно.
— Почему бы вам всем не сесть, а я принесу нам что-нибудь из напитков? — Всё-таки меня воспитывала Патти Уитт.
Копано уселся на один край дивана, Блейк, пожав плечами, — на другой.
— Я постою, — сказала Злая Сестра и со скучающим видом махнула рукой.
Располагайся, — подумала я про себя и пошла в кухню. Вторая сестра, к моему удивлению, присоединилась ко мне и с большим интересом следила, как я наполняю стаканы льдом и достаю из холодильника кувшин.
— Что это?
— Сладкий чай.
Ее серые глаза расширились, и на лице правильной овальной формы появилась улыбка. Просто прелесть.
— Ой, Джинджер, чай со льдом! Я столько об этом слышала!
— Звучит кошмарно, — откликнулась из комнаты Джинджер.
— Кто не хочет холодного чаю, тому могу налить чашку горячего. — Я действовала, как того требовали правила вежливости, но не собиралась расточать улыбки вредине Джинджер.
— Отлично, — отозвалась Джинджер обиженным голосом, плюхнулась на диван между парнями и закачалась на пружинах.
Кипятя воду, я поглядывала на Марну и спрашивала себя, насколько неправильно я все делаю, но она, похоже, не была настроена критиковать. Я вручила ей стакан чая со льдом, она отпила глоточек.
— Ммм… Совсем не похоже на чай. Но совсем неплохо. Совсем неплохо, Джинджер!
— Рада за тебя. Выпей до капли. Устрой себе праздник.
Оказалось, не так-то это и сложно — научиться различать двойняшек.
— Вы в первый раз в Америке? — спросила я Марну.
— Да. Нам только что исполнилось восемнадцать, мы окончили школу и сейчас путешествуем по миру.
— Нет, Марна. — Это уже была Джинджер. — Перестань рассказывать то, чего нет. У нас поездка только в Соединенные Штаты, а потом — назад в Лондон.
— Ну, у меня такое ощущение, — крикнула ей Марна и с улыбкой повернулась ко мне. — Мы встретились в Бостоне с Блейком и Копано, а потом все вместе поехали сюда. У вас здесь огромные расстояния.
— А почему в Бостоне? — Я думала, что никто из повелителей там не живет.
— Коп учится в Гарварде, он только что окончил первый курс.
Мы посмотрели на него, он застенчиво кивнул и уставился в пол.
Подумать только — Гарвард! Я еще не встречала никого, кто бы учился в таком знаменитом университете.
— Что ей туда положить? — спросила я Марну, наливая в чашку чай для Джинджер.
— Совочек сахару. Ей это необходимо, с ее вечной кислой миной.
Воздух наполнился звуками музыки, Джинджер вытащила свой телефон и распахнула его. Я обмерла.
— Что, Фарзи дома? — спросила она вместо приветствия. Каидан. — Тьфу! Тогда мы пока побудем здесь… Не волнуйся. Мы не пытали бедняжку. Это она нас сейчас пытает американским чаем со льдом… Не думай, что сумеешь от нас ускользнуть… Когда, сегодня вечером? Не отключайся.
Джинджер отняла трубку от уха и обратилась ко мне:
— Тут где-то есть клуб под названием «Двойные двери». Ты знаешь, как туда добраться?
— Пожалуй, да. То есть я могу узнать у друга и написать для вас инструкцию.
— Не надо ничего писать, — нараспев проговорила Марна. — Поедешь с нами.
Мое сердце забилось учащенно. Когда меня звал Джей, мне удалось уклониться, а здесь? Четыре пары глаз смотрели на меня, а я могла думать только о Каидане — как он там, на другом конце провода?
— Не получится, — я отрицательно покачала головой.
— Это еще почему? — набросилась на меня Джинджер.
— Я буду занята. Ничем.
— Пойдем, — сказал в тишине Копано, и комната, казалось, ответила гулким эхом. Он смотрел мне прямо в глаза, но я отвела взгляд. У меня было такое чувство, что он там слишком многое сможет увидеть.
— Пожалуйста, — подала рядом со мной голос Марна и вопросительно сплела в замок пальцы.
Я подумала, как обрадуется Джей, если я приду послушать его песню, посмотрела в умоляющие глаза Марны и на серьезное лицо Копано, скрывавшее какую-то тайну. И прошептала:
— Хорошо.
— Будем в семь, — объявила Джинджер в трубку и захлопнула элегантный мобильник.
Господи! Я увижу Каидана! Все мое тело переполнялось восторгом и ужасом.
Я взяла свой стакан и уселась, скрестив ноги, на пол напротив остальных. Рука у меня чуть-чуть дрожала, но я надеялась, что никто из гостей этого не заметит.
Первой заговорила Джинджер.
— Для начала имей в виду, что мы видим всё насквозь, навешать нам лапши на уши не получится. Так что говори начистоту. Поняла?
Поскольку лапша — в любом случае не моя стихия, я кивнула. С запозданием до меня дошло, что зря я села на пол, — теперь придется смотреть на Джинджер снизу вверх. А ее тон мне определенно не нравился.
— Итак, что у тебя с Каиданом?
Первым порывом был ответить, что это, мол, не ее собачье дело. Каидан им, очевидно, ничего не рассказывал, иначе бы Джинджер не пыталась дознаться у меня. Но я не видела большого смысла в том, чтобы грубить, и не хотела показаться уклончивой. Я надеялась завоевать их доверие.
— Мы впервые встретились два месяца назад, после одного из его концертов. Я тогда еще не знала, что существуют другие, такие же, как я. И даже не знала, кто я. Мой отец всю мою жизнь сидел в тюрьме, меня воспитывала обычная женщина, человек. Каидан объяснил мне те вещи, которые я, по его мнению, должна знать, и кое-чему научил. Он свозил меня на машине в Калифорнию, я встретилась там с отцом и поговорила с ним. В основном всё.
— Твой отец — Белиал, верно? — уточнил Блейк.
— Да.
— А почему Каидан решил тебя отвезти? — с интересом спросила Марна, склонив голову к плечу, как будто ей казалась странной сама мысль о Каидане, совершающем добрый поступок.
— Не знаю. Может быть, из любопытства. В какой-то момент он мне говорил, что ему хотелось разобраться, — как я поняла, убедиться, что я не представляю для него угрозы. Плюс Фарзуф предложил ему показать мне, что к чему.
— Да уж! — рассмеялся Блейк. Но никто его не поддержал, и Джинджер продолжила свое дознание.
— А почему вы в последнее время не общаетесь?
Я сглотнула и попробовала отвечать без эмоций, как если бы речь шла не обо мне. Как если бы в этом месте не зияла открытая рана.
— Потому что мы не друзья, нас ничто не связывает. Мы оба узнали то, что нам было нужно.
— Больше похоже на поматросил и бросил, — заметил Блейк. — Не думал, что Роув тратит время на сестер-исполинок.
— Нет, совсем не так. — Это прозвучало не очень удачно, как будто я оправдывалась.
— Совсем-совсем? — Джинджер недобро улыбнулась. — Устроили себе каникулы, катались вдвоем, а в койку, значит, не ложились?
И тут я вспомнила брошенное вскользь замечание Каидана, что единственная девушка, которой он отказал, была исполинкой. Прокурорский тон Джинджер и вся ее манера держаться заставили меня призадуматься. Возможно ли, чтобы Каидан говорил о ней?! Нет, никак.
— Нет. — Я чуть было не сказала «Мы ничего такого не делали», но вовремя спохватилась, что это была бы ложь, и оставила краткий ответ без уточнения.
— Верно, — фыркнула Джинджер.
Марна решила переменить тему.
— Так ты, значит, работаешь на Белиала, даже при том, что его здесь нет?
Я открыла рот и некоторое время так и сидела, не решаясь ответить, но затем все-таки сказала:
— Нет.
Все четверо уставились на меня с явным недоверием.
— Ну, как же, — стал подсказывать Блейк. — Залезть в папины конфетки? Угостить ими других деток?
— Я знаю, о чем речь, — ответила я, — но нет, я не занимаюсь наркотиками. Я от них становлюсь… вроде как безумная.
— Так и должно быть. — Блейк улыбнулся.
— Заткнул бы ты свою дырку для пирожных! — Джинджер хлопнула Блейка по груди тыльной стороной ладони. Блейк рассмеялся:
— Не волнуйся, Джин, ты у меня единственная.
Джинджер со свирепым выражением лица закатила глаза, скрестила руки на груди и демонстративно закинула ногу на ногу.
— Ты не употребляешь наркотиков? — спросил Копано, подаваясь вперед. Он говорил с выраженным акцентом, но отчетливо, не растягивая слова.
— Нет.
На лице Копано, сохранявшем настороженное выражение, мелькнуло подобие улыбки. Он снова откинулся назад, и теперь его глаза смотрели на меня иначе. Такие люди мало говорят, но все замечают.
— И как тебе это удалось? — спросила Марна.
— Видимо, причина в том, что меня воспитывал не повелитель.
— Да, но никак не верится, что он не поручил тебя кому-нибудь, кто бы ввел тебя в курс дела, пока его нет. — Тон Марны был почти благоговейным.
Я вдруг забеспокоилась. Не о себе — об отце. Если слухи обо мне дошли до этой компании, то они наверняка дошли и до кого-то еще, а конкретно — до повелителей. Не осуждают ли они Белиала, считая, что тот пренебрег своими обязанностями?
— Этот разговор должен остаться в тайне от всех. — Мой голос задрожал.
Блейк насмешливо фыркнул.
— Будь спок, мы не стучим родителям.
Я поверила.
— Белиал всю твою жизнь был в тюрьме, и вы только что встретились? — спросил Копано.
— Да.
— Может быть, — сказал он остальным, — отец Анны просто не знал о ее существовании.
Мне надо было его поправить, но я сидела тихо, переваривая мысль о дерзком бунте, который учинил отец.
— Может быть, это и есть причина, по которой у тебя в значке примесь белого, — предположила Марна. — То, что тебе не приходилось работать.
— Но в наших значках не было белого еще до того, как мы стали работать, — заметила Джинджер.
— Может быть, — сказала я, — белый цвет как-то связан с тем, что я не вижу легионеров.
А может быть, дело в том, что моя мать была ангелом света…
— Ты их не видишь? — переспросила Марна. — Везет тебе. Некоторые из них прямо-таки невыразимо мерзогадостные. Я тоже их не видела, пока…
Она не договорила, и в наступившей тишине четверо моих гостей переглянулись, одновременно вспомнив что-то очень неприятное. Марна подвинулась и угрюмо уставилась в пол. Джинджер быстро и ласково похлопала ее по плечу. Что же там произошло? Я не осмелилась спросить.
— Все равно не понимаю, — сказала Джинджер. — Допустим, ты раньше не знала, но теперь-то знаешь. И с отцом повидалась. Так почему не работаешь?
Здесь мы вступали на опасную почву. Я не знала, можно ли им полностью доверять, неважно, друзья они Каидану или нет.
— Слушай, — это уже была Марна, — давай оставим ее в покое.
Я отвела глаза, все промолчали.
— Тебя же убьют, если это дойдет до повелителей, сама знаешь. — Джинджер произнесла это, на мой взгляд, с несколько преувеличенным энтузиазмом.
— Не надо к ней приставать, — сказал Копано. — Она ведь нас не знает. Будет готова — скажет.
Джинджер откинулась на спинку дивана. Я посмотрела на Копано взглядом, в котором, как я надеялась, отражалась моя благодарность.
— Где вы, ребята, сегодня ночуете? — спросила я.
— Мы собирались остановиться у Каидана, если Фарзуфа не будет, а так — просто поедем в отель, — сказал Блейк.
— Конечно, здесь не куча места, но…
— О-о! — перебила меня Марна. — Слушай, Джин, можно устроить с Анной пижамную вечеринку.
— Да-да, дорогая, — с серьезным видом ответила Джинджер. — Вы двое будете откровенничать, а я — давиться и блевать.
Я посмотрела на Марну.
— Может быть, останешься только ты, если…
— Нет, — отрезала Джинджер. — Мы с Марной ночуем вместе.
В утешение Марна одарила меня улыбкой. Она мне нравилась. А характер Джинджер, конечно, оставлял желать много лучшего, но я не могла не восхищаться ее преданностью сестре. Это была единственная положительная черта, которую я в ней заметила.
— Сколько ехать отсюда до клуба? — спросил Блейк.
— Минут сорок пять — может быть, час.
— Хорошо. Мы заедем за тобой в шесть. Будь готова к этому времени.
— Гм… — Я сильно нервничала по поводу вечера: как я там встречусь с Каиданом, как буду чувствовать себя в компании этих непредсказуемых испов, как познакомлю с ними Джея, и к каким неловким ситуациям может привести столкновение двух миров. — Я поеду вместе со своим лучшим другом, Джеем, а вы пристраивайтесь за нами.
— А кто такой Джей? — Джинджер подозрительно сощурила глаза.
— Просто мальчик, человек. Ничего о нас не знает. Он написал несколько песен, одну из них группа Каидана исполняет сегодня вечером.
— Лучший друг — человек, — констатировал Блейк.
— Все интереснее и интереснее, — пробормотала Джинджер, вставая и протягивая мне чашку, из которой не отпила ни глотка. Я тоже встала и забрала у нее чашку.
Копано на прощание вежливо кивнул, а Марна помахала рукой, и я закрыла за всеми дверь.
Через четыре часа мне предстоит снова увидеть Каидана.
Рука, в которой я держала нетронутую Джинджер чашку, задрожала, и чай расплескался.
