Возможности животных удовлетворить их жизненные потребности ограниченны. Таким образом, выживание зависит от тщательно взвешенных решений – на что следует направить усилия. Если бы лев пускался в погоню за каждой газелью, попадающей в поле его зрения, он выбился бы из сил и умер голодной смертью прежде, чем поймал свою добычу. Вместо этого он оценивает каждую потенциальную жертву и приберегает энергию для той, что точно сможет поймать. У льва есть целый ряд ожиданий, поскольку успешный опыт прошлых охот стимулировал у него синтез дофамина, который, в свою очередь, формировал нейронные связи. Когда лев видит слабую одинокую газель, пасущуюся неподалеку, он ощущает прилив дофамина, который заставляет его перейти к активным действиям.

Дофамин отдает приказ мозгу задействовать дополнительные резервы энергии. Если бы человек делал это постоянно, то израсходовал бы всю энергию до того, как получил желаемое. Вместо этого мозг сохраняет энергию, пока не получит доказательства, что человек на верном пути к цели и ее можно достигнуть. Мозг определяет вознаграждение исходя из прошлого опыта, в том числе воображаемого, который способна создавать кора головного мозга. Например, таким вознаграждением может стать выступление в Карнеги-холле. Вознаграждение также определяется неудовлетворенными потребностями. Так, если вы умираете от жажды, путь к источнику воды уже доставит вам удовольствие, но, как только потребность в воде будет удовлетворена, та же самая дорога не вызовет у вас никаких эмоций. Если вы голодны, один вид еды заставит вас трепетать в предвкушении, но, когда вы насытитесь, еда больше не будет казаться такой притягательной. Если физические потребности человека удовлетворены, на первый план выходят его социальные потребности. Легко понять, почему столько людей мечтают выступить в Карнеги-холле. Они формируют ожидания, как удовлетворить свои социальные потребности, и испытывают положительные эмоции от движения в направлении цели.

Мозг склонен концентрироваться на серьезной конкретной цели в ожидании большого выброса дофамина. При этом небольшие его выбросы просто необходимы, чтобы мотивировать каждый шаг на пути к этой цели. Представьте, что обезьяна увидела спелый сочный плод на самой верхушке дерева. Для начала она должна решить, стоит ли этот фрукт ее стараний. Если обезьяна голодна, а дерево выглядит так, что по нему можно вскарабкаться, обезьяна чувствует прилив дофамина и начинает разрабатывать план действий. Она ищет оптимальный маршрут, чтобы добраться до верхушки дерева, и думает, с чего начать. Прежде чем повиснуть на первой ветке, она пробует ее на прочность. Если прошлый опыт лазания по деревьям подсказывает ей, что все нормально, вновь вырабатывается дофамин. Забравшись на первую ветку, она пробует вторую, повыше, и в случае успеха снова получает прилив дофамина. Путь к главной награде состоит из маленьких дофаминовых наград.

По мере приближения к верхушке дерева задача усложняется. Ветки становятся все тоньше, земля все дальше, а тут еще появляется другая обезьяна, которую тоже привлек спелый плод. Обезьяна начинает проявлять больше осторожности и тщательнее проверять свои ожидания. Она вновь испытывает прилив дофамина, когда уже в силах дотянуться до фрукта. Все нейроны, активированные этим усилием, связываются в цепочку под действием дофамина. Это будет способствовать улучшению ее навыков поиска в будущем.

Под действием дофамина формирование навыков происходит без усилий или специального намерения. Представим, что наши далекие предки неожиданно наткнулись на озеро, кишащее рыбой. Они бы чрезвычайно этому обрадовались, так как найти животный белок в дикой природе – большая удача. Белок необходим для репродуктивной функции, и удовлетворение столь важной потребности вызвало бы серьезный выброс дофамина. Все, что они увидели, услышали, почувствовали, закрепилось бы у них в нейронных связях, и это помогло бы им находить больше рыбы в будущем. Положительные эмоции мотивировали бы их искать другие водоемы в ожидании нового всплеска приятных ощущений. Не всегда можно выразить словами, почему нам что-то нравится, так как нейронные пути со словами не связаны.

К сожалению, положительные эмоции могут и подвести. В 95% случаев погоня льва за добычей заканчивается неудачей. Обезьяна карабкается на верхушку дерева, но заветный плод достается сопернику. Наши предки выходили на берег водоема и видели, что он пересох. Кортизол настоятельно рекомендует прекратить тратить усилия на то, что не окупится. Но дофамин вновь вселяет надежду при виде нового возможного пути.

Когда базовая потребность в физическом выживании удовлетворена, мозг переключается на социальные потребности. Так, если вы очень голодны, вам абсолютно все равно, кто сидит рядом с вами во время обеда. Но как только базовая потребность удовлетворена, обед в приятной компании стимулирует мощный всплеск дофамина. К сожалению, предсказать социальные награды бывает затруднительно. Идеальный обед, который вы себе вообразили, вполне может не состояться. Безнадежное стремление к социальным наградам может закончиться выбросом кортизола. Вы лелеете определенные ожидания, но реакция вашего товарища не всегда бывает такой, как вы думаете. Когда жизнь не оправдывает ожиданий, выбрать следующий шаг может быть довольно трудно. Чтобы изменить направление, люди часто прибегают к негативному мышлению. Можно сказать себе: «Какая разница, все равно ничего не сработает!» И ведь всегда можно найти доказательства того, что эти слова верны.

Вы можете возразить, что с вами такой фокус не пройдет, потому что вы опираетесь исключительно на факты. Мало кто отдает себе отчет в том, что ищет подтверждения собственным ожиданиям. Тем не менее это непосредственная задача мозга. В мире, перегруженном физическими сигналами, мозг нацелен на сканирование окружающего пространства в поисках информации, подтверждающей его ожидания, вместо того чтобы тратить ограниченные ресурсы на случайные импульсы.