Глава 37. Для чего нужны экстрасенсы
Атросим Иванов уверенно прошел в палату к Марку. Ничего из того, что по дороге рассказал ему Лев Бельстон, его не удивило.
– Я предупреждал Марка о том, что его энергетическое поле пробито, нужна защита.
Лев и Соня недоверчиво посмотрели друг на друга.
– Если вы сомневаетесь, друзья, то это не значит, что энергетических полей не существует. Во вселенной постоянно происходит энергетический обмен, такая циркуляция энергии. Это, кстати, наукой доказано – закон сохранения энергии. Слышали? Человек энергию вырабатывает и отдает вовне, значит, должен где-то ею подпитываться, а подпитка идет при общении. Отсюда потребность общаться. Потоки энергии могут быть любого цвета, любой формы. Вот раньше у Марка они были синие, квадратные, а сейчас – алого цвета круги. Круги разорваны.
– И вы их видите? – скептически спросил Лева.
– Конечно, вижу. У вас, например, каналы ярко-голубые, пульсирующие и округлые. У вас, – он кивнул Соне, – красные квадраты, напряженные, вы напуганы, у вас потрясение.
– Вы сможете помочь брату? Что нужно для этого? Каналы в другой цвет обратить?
– Для начала соединить цепочку, убрать разрывы. Будет лучше, если вы подождете меня в коридоре.
– Нет уж, извините! – Лев не собирался уходить. – Я не могу оставить вас здесь одного. Вы же знаете, что я не просто брат, а брат-близнец, и мы с Марком – как сообщающиеся сосуды. Мне надо сейчас быть здесь, я в этом уверен.
– Я могу выйти, – самоотверженно сказала Соня. Она была готова на все что угодно, лишь бы Марк очнулся. А пока он лежал в бессознательном состоянии, не реагировал ни на голос, ни на какие другие звуки и вообще ни на что, что происходит вокруг. Его состояние не имело ничего общего со сном: организм жил, функционировал, но мозг находился на самой последней ступени бдительности, и это приводило ее в ужас. Марка невозможно было разбудить. Врачи в прогнозах осторожничали и намекали, что в их практике есть случаи, когда больной выходил из комы, а мозг восстанавливал лишь основные функции, и называется это вегетативным состоянием, которое может длиться годами. Соня читала о случае, когда человек пролежал в коме тридцать семь лет. О таком исходе думать совсем не хотелось. Поэтому, если этот странный мужчина хоть на чуть поможет Марку, она будет благодарна. Папа прав, сейчас надо забыть обо всем негативном – о каких-то вздорных женщинах, о своих подозрениях – и желать мужу выздоровления.
Лев, не отрываясь, наблюдал за манипуляциями экстрасенса.
– У него сейчас подпороговое восприятие. – Атросим вытянул руки, закрыл глаза и молча стоял над кроватью Марка. Лева внезапно ощутил тонкое покалывание головы в затылке, казалось, что тепло, как инфракрасное излучение, расходится по всем клеточкам головного мозга. Атросим словно очнулся.
– Идет сильная перегрузка на фоне возмущения регуляции. С человеком сложнее, чем с самолетами. – Он подмигнул Левке, и тот вдруг поверил, что этот мужчина, которого он считал чуть ли не мракобесом, сможет поднять, вывести брата из комы.
– Он сейчас нас будет слышать, – прошептал Иванов. – Можете говорить.
– Марк, братишка! Возвращайся к нам. – Слезы наворачивались Леве на глаза, и он чувствовал непонятное напряжение и тревогу.
Крупные капельки пота побежали по лбу экстрасенса, он, казалось, выдыхается, и силы покидают его. Лева слышал, как он шептал что-то непонятное.
– Саргэ, помогай мне, Саргэ.
Тепловая волна накрыла Льва, голова у него закружилась, а волна опускалась дальше – в ноги, щекотала живот, и сердце у него начало бешено колотиться.
– Все! Саргэ осталась бы мной довольна. Ваш брат придет в себя через полчаса, пока моя энергия достигла его каналов, они у него выровнялись и поменяли цвет. Кстати, я за день до происшествия разговаривал с ним и просил обязательно найти журналистку Юлию Сорневу.
– А вы откуда ее знаете? – Лев буквально вытаращил глаза.
– Она брала у меня интервью для своей газеты. Я им показался любопытным экземпляром – семнадцатый сын в семье охотника-эвенка.
– Какой? – Лев думал, что ослышался.
– Семнадцатый, но дело не в этом. Я почувствовал, что эта девушка окажется рядом с вашей семьей и она будет знать что-то очень важное. Словно у нее в руках окажется нить из вашего семейного узора, – какая, я не смог прочитать. Но просил Марка Александровича найти у нее какой-то ключ к вашей семье. Она что-то должна для вас сделать, и Марк об этом знал, я предупредил его.
– Да, он пытался с ней встретиться, но встреча не состоялась.
– По моим ощущениям, встреча должна быть важной.
Лев подбирал слова:
– Когда она пришла к нему в кабинет, он лежал без сознания. Но я, кажется, понял, какие семейные истории она всколыхнула. Вы были правы. Журналистка нашла то, что я потерял много лет назад.
– Значит, я все-таки прав, и вы не считаете меня шарлатаном.
– Шарлатаном – уж точно нет. Вы извините меня, но я прежде просто не сталкивался в своей жизни с такими людьми, как вы.
– Я в гостиницу, отдыхать, завтра приду сюда еще и посмотрю больного, и пару часов могу поработать на летном поле. – Он хитро посмотрел на Леву. – Как вы, главный инженер, не возражаете?
Едва Атросим ушел, Соня оказалась уже в палате.
– Что он сказал?
– Сказал, что он через полчаса должен очнуться. Нам с тобой остается ждать.
Соня расплакалась.
– Да я готова хоть сколько ждать! Ты иди домой, Лева. Я останусь сегодня здесь ночевать, мне разрешили прилечь на диванчике. Там, наверное, Фрида беспокоится.
Лев хотел ответить Соне, что Фрида давно не беспокоится о нем, но у него так потемнело в глазах и заложило уши, что он застонал.
– Что с тобой? – Но тут Соня увидела, что Марк открыл глаза.
Они с Левой просто остолбенели. Марк медленно повернул голову в их сторону и уставился на них, словно спрашивая, где он и что с ним.
– Врача, Соня, позови врача! – тихо прошептал Левка. – Марк! Это я, твой брат! – Боль в глазах исчезла, и он увидел ясный взгляд брата.
Врач, которого привела Соня, взял Марка за руку.
– Если вы меня слышите, пожалуйста, пошевелите пальцами на руке.
Левка увидел, как Марк зашевелил правой рукой, и у него самого тотчас пальцы на руке до боли свело судорогой, на которую он уже не обращал внимания.
– Соня, ты видишь, он чувствует, он очнулся, у меня тоже пальцы сводит! Марк боец, он поправится! Сонька! Он поправится!
– Еще возможно спутанное сознание, бред, судороги. Лучше, если вы будете разговаривать с ним, он вас слышит, и это очень важно. Это как второе рождение человека.
– Соня, я остаюсь вместе с тобой. Сейчас позвоню домой, скажу, что я останусь в больнице.
– А Фрида?
– А за Фридой присмотрят отец и мать, они ей самые родные люди. Мое терпение кончилось, Соня.
Софья придвинула стул поближе к постели мужа, взяла его за руку и говорила, говорила что-то совсем незначительное, неважное, о погоде и самолетах, о дочери и танцах, о добром Левке и странном мужчине по имени Атросим Иванов. Левка сидел по другую сторону кровати и думал, что очень рад за брата, потому что Марку очень повезло с женой, – милой, кроткой, неравнодушной, готовой все прощать, и любить, и обожать только потому, что Марк есть Марк. Вот такой простой секрет.
Руки Марка, как показалось брату, начали жить будто отдельно от тела – они перебирали простыню на кровати, производили странные манипуляции, складывались в замок, гладили металлическую сетку кровати. Левины руки словно повторяли движения Марка, и в этом сплетении мужских рук была такая жажда жизни, что у Сони потекли из глаз слезы.
– Нет, Марк, ты все-таки авантюрист! – заявил он на всю палату. – Решил без меня, один отдохнуть в этой роскошной палате! Тебе нравится, что Соня постоянно с тобой, и меня ты в покое не оставляешь. Торчим тут с ней, развлекаем тебя, а ты разлеживаешься. У меня, между прочим, стюардессы бастуют, зарплату из меня трясут. А ты эту кашу заварил и решил в кусты свалить? Я знаю, что ты спец по подставам. Помнишь, как ты решил проверить мужество, поволок меня на кладбище и хотел выкапывать кресты? Так вот теперь точно так же ты подставил меня под стюардесс! Ну хотя бы предупредил, гад, что у нас такие проблемы с зарплатой! Так что, если ты думаешь, что тебе удастся по-тихому свинтить, – не надейся!
Левка видел, как в глазах Марка появляются озорные смешинки и лукавые огоньки. Марк даже хотел что-то сказать, но изо рта вырвалось только мычанье.
– Вот-вот, хватит маяться дурью, братец! Все, Соня, на поправку он пошел, я это точно знаю! Теперь могу со спокойной совестью вас оставить. Я тут третий лишний. А завтра приду, – он погрозил брату пальцем, – не отвертишься от меня!
Боль и чувство дискомфорта совсем отпустили его, он был уверен, что Марк пошел на поправку, кому, как не брату-близнецу, знать об этом!
