Глава 38. Когда самый главный свидетель – журналист
Юлька долго перебирала фотографии, которые ей предъявили в полиции, а потом уверенно заявила:
– Нет здесь этого мужика!
– Юлия, ты могла быть в состоянии аффекта, в подъезде недостаточно светло, тем более он уклонялся от твоего удара сумкой. Он мог закрыть лицо. Ты уверена, что разглядела преступника?
– Руслан, у вас к прессе одно недоверие! У меня глаз-алмаз, память фотографическая. Я если кого увижу, сразу запоминаю на всю оставшуюся жизнь. Нет здесь на фотографиях этого мужика. Нету-у!
– То есть это был не Охрин, – резюмировал оперативник Сергей.
– Не Охрин, – повторил Руслан.
Это был тот, кому очень важно, чтобы у Анны Красновской не родился ребенок от Марка Бельстона. Соня Бельстон только с виду тихая и взвешенная, она могла нанять человека конкретно для такого поручения. Хотя на момент их разговора Руслан почувствовал, что жена Бельстона опустошена, как царевна из сказки: «что воля, что неволя – все равно». Для того чтобы достигнуть результата, ей совсем не надо убивать Красновскую, а вот ее неродившегося ребенка – да. Если бы Анна родила, то это могло бы поменять ситуацию в семье Бельстонов в пользу любовницы, а это никакой жене не нужно. Например, даже если Марк публично не признал бы ребенка, то по суду женщина могла заставить платить алименты. Но дело тут совсем не в алиментах, от которых в семье олигарха не произошло бы финансового краха, а в репутации. В таких семьях этот процесс не пускается на самотек, даже если мужская часть семейства любит острые ощущения.
Про Анну следователь многое понял: она не рассчитывает на понимание окружающих, она не признает двусмысленности ситуации, но это женщина с ранимой душой. Наверное, быть любовницей очень непросто, и что-то пожирает ее изнутри, только ведь женщины – существа выносливые и могут улыбаться через боль, а на самом деле быть несчастней обманутых жен. Кто-то должен был поставить точку в этих отношениях. Только вот кто?
Идея, которая посетила его голову, была сумасшедшей, абсурдной и безумной, но иногда именно такой нестандартный ход и умение мыслить в иной плоскости и помогают раскрывать преступления. Он набрал текст на компьютере и, когда техника представила ему варианты ответа, спросил:
– А если теперь посмотреть?
Юля недоверчиво покосилась на экран монитора.
– Ой, вот теперь – точно он!
– Сорнева, я прессу искренне люблю, но у вашего брата слишком эмоций много, а это мешает опознанию. Подумай хорошенько и только потом ойкай.
– Опять обижаете, Руслан! Это он! А он кто? – Она прочитала подпись под фотографией. – Да ну! Не может быть!
– В нашем деле все бывает, – философски заметил Аванесов.
С фотографии на них гордо взирал председатель совета директоров компании «Грин-авиа» Адольф Гранц.
Юлька подписала протокол, посмотрела, как уехала оперативная группа на дом к Гранцу, но не уходила. Аванесов видел, что она мается.
– У тебя что-то еще, Сорнева? Не тяни. Уж добивай меня до конца. Ты у нас гостья с сюрпризами, как шоколадное яйцо, что я внуку покупаю, – не знаешь, какой сувенир внутри.
– Я про Таню хотела вам сказать. Во-первых, спасибо, что помогли, сейчас девочка под присмотром социальных служб. Все оказалось не так страшно, а наоборот. И Танюшка успокоилась.
– Я же тебе говорил, что все наладится, а то таскала ребенка с собой, нехорошо. Что во-вторых, говори, не томи!
– Сюжет про нее на телевидении вышел, вы это тоже знаете. К нам на встречу приехал мужчина, который уверен, что он ее отец.
– Ну, бывает так, жизнь – она не прямолинейная, какой-нибудь темный закуток обязательно да объявится.
– Только отцом оказался… Вы только не ругайтесь!
– Да кто оказался?! Я, что ли? Это исключено.
– Лев Бельстон, брат-близнец Марка Александровича. Приятный, между прочим, мужчина.
– Ну, Сорнева, это уже перебор! Славная семейка тебе покоя не дает – то с одной стороны зайдет, то с другой. А ты уверена, что это не блажь?
– Такими вещами разве шутят? Оказывается, он когда-то Танюшкину маму любил, а потом они расстались, он женился. Лев Александрович говорил, что о дальнейшей судьбе Таниной мамы он ничего не знал, и о том, что дочка у него родилась, тоже. Он даже готов экспертизу ДНК сделать. В общем, там еще была одна деталь…
– Юлечка, сюрпризы еще не кончились? – ехидно поинтересовался Аванесов.
– В общем, мне надо было сразу признаться. Когда я там, на фестивале прессы, в кабинет Марка Бельстона заходила, ну, когда он уже лежал с пробитой головой, я письма, разбросанные по столу, автоматически себе в сумку сунула. От волнения, ну, или как вы говорили, – в состоянии аффекта. Забыла про них, честное слово, а потом прочитала. Так вот, там писала любящая женщина, что у нее родилась дочка. Оказалось, что это письма Таниной мамы Марии к отцу ее ребенка – Льву Бельстону.
– Каверин отдыхает! А случайно мертвого почтальона и сумки с письмами там не было, ну, чтобы уж от сюжета «Двух капитанов» не отрываться?!
– Вы сами говорили, что жизнь позаковыристей романов. Я знала, что родственники Тани найдутся, но чтобы это был Лев Бельстон, даже в мыслях не допускала.
– Пой, ласточка, пой… Только теперь ты мне как на духу скажи: ты зачем к Марку в кабинет ходила? Не могла ты его не знать раньше. Черт с тобой, я готов поверить в рождественскую историю о найденном папе-олигархе, но где-то здесь цепочка обрывается, и соединить ее должна ты.
– Я вам правду сказала. Я не знала до приезда в ваш город ни Бельстонов, ни Таню, ни вас, между прочим, тоже.
– Письма где?
– Отдала адресату. Это же личное.
– Красть со стола – это, конечно, общественное, а вернуть вещдоки – это сразу личное.
Опергруппа, которая выезжала за папашей Гранцем, вернулась ни с чем.
– Дом закрыт, никого нет. Выехали хозяева куда-то в срочном порядке, так прислуга сказала.
– Срочно пробейте авиакассы, – распорядился Аванесов.
– Вот, есть. Авиабилеты куплены на имя Илоны и Адольфа Гранц.
– Куда? – нервничал Аванесов.
– В Торонто, есть такой город в Канаде. Гостевая виза оформлена три месяца назад. Далековато от нас, в общем.
– Упорол папаша. Выручил дочку и теперь отъехал вместе с женой. Что же вы так некрасиво поступаете, Адольф Францевич? – спросил фотографию Руслан. – Как же теперь правосудию быть?
– Ой, это Лев Александрович звонит мне! – пискнула Юлька.
– Включи телефон на громкую связь и отвечай, – скомандовал Аванесов.
Юлька нажала на кнопки, и разговор услышали все, кто находился в комнате.
– Юля, это Лев Бельстон. Я обещал вам позвонить, когда будут какие-то новости от Марка. Новости хорошие. Марк пришел в себя. Он открыл глаза.
– Я вас поздравляю, от всей души! – не вытерпела Юлька.
– Он еще, конечно, слаб, и речь не восстановилась, но это дело времени. Еще раз вам спасибо, Юля, за то, что вы оказались в нужное время в нужном месте и нашли Таню, а Таня нашла меня.
Аванесов делал ей какие-то знаки, и она догадалась.
– Лев Александрович, я тут случаем в полиции показания даю. Скажите, вы можете приехать?
– Вы в полиции, Юля?
– Да, те письма, что я вам передала, ну, Машины, которые у вашего брата в кабинете валялись, я взяла незаконно. Это ваши личные письма, я понимаю, но у меня могут быть неприятности. И потом, – она сделала «страшные глаза» Аванесову, – мне никто тут не верит, что я не знала Марка раньше.
– У вас проблемы? Мне нужно приехать в полицию?
– Если вас это не затруднит.
– Полиция затруднит любого, у меня уже была встреча со следователем, печальный опыт. Я сейчас приеду, Юля, говорите адрес.
– Это называется ловля на живца? – поинтересовалась Сорнева, когда разговор закончился.
– Это называется, что добропорядочные граждане помогают полиции изобличать преступников.
– Лев Александрович, надеюсь, к ним не относится. И Марк в себя пришел, тоже многое прояснится.
– Прояснится… – забурчал Аванесов. – С этими Бельстонами только все запутывается!
