Глава 25. Сестры Гранц-Бельстон
Когда утром Соня Бельстон пришла в больницу, то с удивлением увидела сидящую у палаты сестру Фриду, которая поспешила сообщить:
– У Марка все без изменений, он пока не пришел в себя.
– Я знаю, я звонила.
Неловкая пауза повисла в воздухе больничного коридора, как тонкая паутинка, готовая разлететься от дуновения ветра. Соня помнила вчерашнюю истерику сестры и обещание, которое она дала себе, – не срываться, потому что самое главное сейчас – Марк, его здоровье.
– Я хотела тебе сказать! – вдруг надрывно произнесла Фрида. – Я не спала сегодня всю ночь…
– Фрида, ты переволновалась вчера, все мы перенервничали. Давай отложим разговоры, пока Марк не поправится. – В горле от обиды на сестру стоял комок.
Ну что Фриде опять надо! Соня хорошо помнила вчерашнюю истерику сестры и реакцию ее мужа Левы. Фрида словно нарочно подзадоривала ее, вытаскивая, как клоун из рукава, истории про Марка. Соне всегда хотелось верить в то, что сестра поддержит ее в трудную минуту, поддержит, а не напьется и не устроит «вечерний спектакль одного актера». Наверное, Леве трудно с ней, характер у сестрицы сложный.
Вот и Марка Соня совсем не идеализирует – он не мог влюбиться в некрасивую еврейскую девушку, а Соня считала себя именно такой. Она понимала это с самой первой их встречи. Пусть у них это был брак по расчету, но Марк никогда не обижал ее, был равнодушен к ней – да, но не обижал. Она позже поняла, что ее муж и к окружающим был тоже равнодушен, не умел их ценить, а только использовал в интересах своей воздушной империи, ради которой мог поступиться чем угодно.
Соня зачастую бывала свидетелем разговоров отца и мужа у них дома. Обычно это были вечерние посиделки в кабинете, куда дамы не допускались, но иногда она слышала их споры. Марк никогда не уступал отцу и стоял на своем, несмотря на негодование Адольфа Гранца.
– Ты еще мальчишка, сопляк! – как-то услышала она из уст отца.
– Вы не умеете рисковать! – возражал отцу Марк.
– Ты когда-нибудь очень сильно споткнешься. Еще немного, и я не дам за твою жизнь пятака!
– Не волнуйтесь, я крепкий орешек.
Может, тогда отец предупреждал Марка об опасности, может, он знает что-нибудь о нападавшем? Соня подумала, что побоится спросить у отца о том разговоре в кабинете. Во-первых, получится, что она подслушивала, а во-вторых, женщины в семье Гранца никогда не вмешивались в дела мужчин, и отец воспримет ее вопрос как моветон и даже не подумает отвечать. Соне иногда казалось, что отец надевает на себя маску человека правильного и взвешенного при принятии решений, хотя она знала его и другим – жестким, но все это затмевалось тем, что Гранц любил своих дочерей. Мама, никогда не работавшая, всегда была на вторых ролях. Конечно, по большому счету она была в доме хозяйкой – матерью, женой, но первым всегда оставался отец. С этим не поспоришь.
Соня словно очнулась от воспоминаний и пришла в себя от громкого голоса сестры.
– Надо что-то делать! – не унималась Фрида. – Может, его нужно перевезти в московскую клинику? Там все-таки у врачей квалификация повыше.
– Я обсуждала такой вариант с папой и Левой. Пока Марка лучше не транспортировать. Врачи надеются, что он придет в себя буквально на днях. Давай подождем, нам всем сейчас нужно терпение.
– Я давно хотела тебе сказать. Когда Марк поправится, я заберу его, и мы уедем отсюда. Мы начнем жизнь сначала.
– Фрида, ты сходишь с ума! Тебе тоже нужна отдельная палата? Что ты несешь? Тебе не живется с Левой? Ты опять лезешь на мою территорию? Я не буду больше делать вид, что ничего не понимаю. Сегодня же я поговорю с твоим мужем и с папой. Тебе надо лечиться, Фрида!
Соне не хотелось вспоминать неприятный разговор с Марком, который произошел, когда она заметила наглые ухаживания за ним Фриды. В один из вечеров она не выдержала и спросила:
– Марк, у тебя роман с моей сестрой? Я вижу, как ведет себя Фрида.
– Твоя сестра – редкая идиотка! Я не выношу таких женщин, особенно когда они напьются и начинают думать, что все только и хотят лечь с ними в постель.
– Я просто хотела спросить.
– Считай, что спросила. Только у меня громадная просьба: ты, пожалуйста, прими меры, дорогая, и уйми свою беспутную сестрицу. Я не собираюсь портить отношения с братом из-за настойчивой, распущенной девицы. Возьми решение этого вопроса на себя. Иначе я когда-нибудь разозлюсь и выставлю твою дорогую сестрицу из нашего дома. Надеюсь, брат меня поймет.
Тогда Соня металась, как муха в паутине, безвольная и чуть живая: отец может разгневаться так, что потом сестра будет всю жизнь ее укорять. Лева, человек порядочный и милый, ни о чем не догадывается. С Фридой вести разговоры бесполезно, она только разозлится и будет делать назло. Соня решила посоветоваться с матерью.
– Мужья приходят и уходят, а сестра у тебя одна, родная кровинушка. Надо как-то тут по-хорошему, – услышала она в ответ.
– Как по-хорошему, подскажи, мама! У нас своя семья, у Фриды – своя! Марк не знает, как от нее отвязаться. Ты же знаешь, Фрида всегда претендует на то, что есть у меня. Поговори с ней!
– Она такая упертая и от разговоров только озлобится. Сделай так, чтобы она как можно меньше бывала у вас дома и общалась с Марком.
– Я-то могу так сделать, но Лева может что-то заподозрить. Мне не хочется ссориться, они ведь братья.
– Соня, не придумывай. Мужчины не так проницательны, как тебе кажется. В одном случае сошлись на свое состояние здоровья, в другом – на проблемы с Евой. И это далеко не ложь.
– Фриду не урезонить. Только отец способен на нее повлиять.
– Отец не очень благоволит твоему мужу. – Мать опустила глаза.
– Мама, мне достаточно, что я люблю Марка. Папа это знает.
– Хорошо, положись на меня, я попробую потихоньку поговорить с папой.
Соня не очень надеялась на результат материнских обещаний, но советом воспользовалась – старалась минимизировать Фридины посещения их дома. У нее это получилось – под разными предлогами они с сестрой стали видеться реже. Марк вел себя так, словно никакого разговора о Фриде не было, и Соня начала успокаиваться. На совместных семейных мероприятиях она ни на минуту не отлучалась от Марка, и ей казалось, что сестра притихла. Так бывало и раньше: зачастую Фрида загоралась, что «ей надо, как у Соньки», но потом остывала и увлекалась чем-нибудь другим. Нынешний срыв сестрицы говорил о том, что она не угомонилась. Фрида не оставила мысли о Марке, и нынешняя ситуация ее только подогрела. Но скандала допустить нельзя, никто не должен услышать эти глупые признания сестры. Соне есть что терять, – мужа, семью, – и она набрала телефон отца.
Разговор занял не более одной минуты, и через самое короткое время Соня увидела в больничном коридоре отца, на его лице нервно ходили желваки.
– Ты почему ничего не сказала мне раньше? – Соня поняла, что мать не рассказала отцу о сложившейся ситуации, понадеявшись, что «само рассосется».
Фрида сидела около палаты, словно не замечая подошедшего отца, и комкала в руках платок.
– Здравствуй, дочь! – обратился к Фриде Гранц и крепко сжал ее локоть. – Мы с тобой уезжаем, Фрида. Здесь со своим мужем останется Соня.
– Я никуда с тобой не поеду. Я останусь с Соней, и мы подождем, когда Марк придет в себя.
– Ты едешь со мной! – тоном, не терпящим возражений, повторил отец, и Фрида поднялась и двинулась по направлению к выходу.
– Вот и молодец. У нас с тобой дома много дел. Соня останется здесь. – Гранц еще раз расставил семейные акценты.
Фрида всегда доставляла ему много хлопот: то сбегала в школьные годы из дома, и ее снимали с поезда, следовавшего в сочинском направлении, то пропадала на несколько дней с очередным возлюбленным, и он поднимал все свои связи, чтобы найти и вернуть ее домой. Его терпение лопалось, но как только он напоминал себе, что Фрида – его копия, его гены, то вновь брал себя в руки и продолжал выручать ее из любых ситуаций, в которые она попадала с завидной регулярностью. Вот и теперь очередная блажь – Сонькин муж. Бедная Сонька! Он видел, как Фрида провоцировала зятя, как напивалась и лезла к нему с поцелуями, но закатывать истерики в публичных местах он ей не позволит. Посидит пару-тройку дней под домашним арестом без спиртного и придет в себя. Внучка Машка пока побудет у них дома. Без «холодного отрезвляющего душа» Фриде не обойтись. Он остановит ее в страстях и увлечениях, должен остановить, потому что иначе про их семью начнут болтать на каждом углу, а Сонька этого не переживет, она очень впечатлительная. Да и другому зятю с грозным именем Лев он тоже задаст по первое число. Гранц предупреждал его о характере Фриды, когда молодые собирались пожениться, однако тот решил, что влегкую справится с этим. Самонадеянный мальчишка! Теперь Гранцу придется трясти «грязное белье семьи» и утихомиривать взбесившуюся дочь.
