Дария и другие : клуб любителей кошек, больших и маленьких
Перед сном я думала о Мерлине. Мерлине, которого здесь звали Джинн.
Говорят, бывает любовь с первого взгляда. Некоторые, правда, утверждают, что все это сказки для подростков. Как и вообще любовь. Старшее поколение на редкость цинично, впрочем, их можно понять. Во времена их молодости все было доступнее и дешевле… Блин, говорю как моя матушка. В любом случае наши родители циничнее нас, а их родители еще циничнее. Недаром постепенно возрождается такой почти забытый за прошедшие полвека жанр искусства, как мелодрама.
Мое поколение верит в любовь. И я верю.
Джинн, «парень из Сети», я чувствовала это, был кем-то вроде Саваюки в 3D-арте или Моцарта в музыке. Гений. Я залюбовалась его ботом – он был совершенным, как Витрувианский человек да Винчи. Простой, но невероятно функциональный. И буквально сразу же мне в голову пришла мысль – а вдруг это Мерлин? В смысле, не бот, а тот, кто его написал. Бота, кстати, звали Купером, а не Мерлином или Полем МакДи, и меня это напрягало.
Я понимала, что, скорее всего, выдаю желаемое за действительное – но ничего не могла с собой поделать, совсем ничего. Мне хотелось, чтобы это оказался именно Мерлин. И когда создатель бота вышел в Сеть, я, конечно…
…не сделала ничего. Только наблюдала за ним. А он, как Цезарь, занимался многими вещами одновременно – качал, рассматривал, что-то переписывал, создавая свои продукты. Не удивлюсь, если при этом он еще и с железом работал.
Потом была ночь и утро, после завтрака Апистия провела для новеньких, которых набралось полтора десятка, экскурсию по главному корпусу – меня поразило то, что двери появлялись и исчезали по воле нашей сопровождающей, кажется, где угодно.
В центральном корпусе были учебные залы, моделирующие самые разные места – от дна океана до открытого космоса. Нашелся ангар с уже знакомыми нам «Изидами» и еще каким-то транспортом (тут я смотрела невнимательно), мастерская, спортзал, даже тир. Был небольшой парк, напоминающий заросший джунглями стадион с озером вместо арены. В конце концов нам разрешили искупаться в «океане», где по воле Апистии растаяли айсберги и появились тропические рыбки. Мне понравилось, а вот Тень вышла подавленной.
– Что случилось? – спросила я. – Не любишь океан?
– Ты знаешь, что все это виртуальная реальность? – огорошила она.
Я отрицательно покачала головой, глядя на волны, с шуршанием накатывающие на берег:
– То есть ты хочешь сказать, что никакого моря здесь нет?
Тень кивнула:
– Похоже, у меня еще сверхспособность открылась. Нет, я испытываю все то же, что и ты – слышу шум прибоя, смотрю на волны, чувствую морской запах, ощущаю бриз и гальку… и одновременно вижу серую емкость с водой и плещущихся в ней девочек.
– Не самая лучшая сверхспособность, – вздохнула я.
Тень пожала плечами:
– Наверно, во всем можно найти что-то хорошее. Надо попробовать поискать. Как ты считаешь?
Я кивнула.
В эту ночь, заснув, я опять оказалась на берегу фальшивого океана. Но рядом со мной была не Тень, а Немезис. Она улыбалась, но от ее улыбки у меня мороз по коже пробегал.
– Забавно, тебе не кажется? – спросила она. – Океан нереален, но в нем можно утонуть.
И внезапно у меня под ногами разверзлась бездна. Я уходила на дно, хоть прекрасно плаваю, а Немезис смотрела на меня и улыбалась. Она схватила меня в последний момент, когда я уже захлебывалась, вытащила на берег и даже по спине постучала, пока я отплевывалась несуществующей водой.
– Пока ты веришь, ты можешь идти по воде, – проговорила она, когда я откашлялась, – но стоит разувериться, и ты тонешь. Ты нравишься мне, Дария, однако я очень не люблю тех, кто меня разочаровывает. Не разочаруй меня.
Она стала расти, как Алиса из старинной сказки. Через мгновение передо мной стояло чудовище – огромное, раза в три выше меня, похожее на оживший поток ужаса. Ко мне тянулись щупальца, по которым пробегали сполохи молний. Лишь глаза этого чудовища по-прежнему оставались глазами Немезис – не злыми, можно сказать, даже грустными. И я сделала шаг навстречу. Я вдруг поняла – это сон, но не «всего лишь сон», а нечто большее, словно подсознание пыталось что-то сказать или показать мне.
А потом сполохи стали превращаться в струящиеся потоки света, сплетающиеся в пучки, и вся Немезис сделалась сплошным светом. Он был ярким, мертвенным, неприятным, и я отступила на шаг, затем еще…
…и полетела вниз, как все та же Алиса в кроличью нору, но стены этой норы были сложены из очень хорошо подогнанных блоков и покрыты изморозью. Снизу дул сильнейший ледяной ветер, смягчая и замедляя падение, но мне все равно было страшно. В какой-то момент я потеряла чувство направления, мне стало казаться, что я падаю вверх. Я отчаянно пыталась хоть за что-то зацепиться, но пальцы бессильно скользили по гладкой, как стекло, обжигающе холодной поверхности, оставляя на инее длинные полосы.
Наконец я почувствовала под ногами твердую поверхность; оказалось, я приземлилась на что-то наподобие балкончика с низким парапетом. Балкончик был «врезан» в стену, и кроме меня на нем находился незнакомый юноша примерно моего возраста, может, чуть старше. Присмотревшись, я поняла, что знаю его – это был прототип одной из моих кукол, которую я назвала в честь легендарного героя старой фантастической саги Анакином. Кстати, я для него сделала костюм из лакированного картона, наподобие армейского экзоскелета, но сейчас он был одет в стандартную одежду базы. На лбу у него виднелась свежая кровь.
– Вы ранены? – спросила я. – Где мы? Что происходит?
– Не обращайте внимания, – ответил Анакин. – Просто царапина. Вы лучше на это посмотрите, – и показал на стену. Присмотревшись, я различила на камне нечто похожее на штрих-код, который был распространен до появления QR.
– Штрих-код? – решила я блеснуть своими познаниями в истории.
Анакин ухмыльнулся:
– Я не археолог, конечно, но, кажется, этому штрих-коду несколько тысяч лет. Постарайтесь его запомнить, и я постараюсь тоже.
А затем стена исчезла, исчезло вообще все – и балкон, и Анакин. Какое-то время я парила в темноте, но потом под ногами вновь возникла твердая почва, на небе появилась незнакомая россыпь звезд, а прямо передо мной – руины какого-то здания. Вдалеке я увидела что-то вроде проволочного забора и башни с прожектором.
– Эй… эй… – Голос доносился откуда-то из руин.
Я пошла вперед, удивляясь тому, какая я смелая во сне, – в жизни я бы уже бежала куда глаза глядят, уж больно страшными казались руины. Присмотревшись, я заметила проем с окошком, верхний край которого едва возвышался над землей. Окошко было закрыто сеткой, а снаружи виднелось чуть заметное силовое поле.
Свечение этого поля позволяло разглядеть мне то, что было за окном. Там находилась комната, совсем крохотная, может, два на два метра, а то и меньше. Стены были бетонными, пол я рассмотреть не могла. К решетке с той стороны прижался мужчина. Выглядел он ужасно – осунувшийся, бледный, с длинными, спутанными волосами.
– Кто вы? – спросил незнакомец. – Вы не похожи на них. Откуда вы?
– Я Дария, – сказала я. – Я из Греции. Вам помочь?
– Да, – ответил он. – Вы сумеете позвонить? Я продиктую номер.
– У меня нет коммуникатора. Но я…
– Моя дочь в опасности, – перебил он меня. – Я расследовал дело об исчезновении детей… подростков. Меня захватили, пытали…
– Кто?
– Не знаю. Они интересовались какой-то базой…
Внезапно вокруг стало светлее, а в ушах послышался гул. Он нарастал, и с ним нарастал свет. Теперь я видела руины в малейших деталях и хорошо рассмотрела своего собеседника, заметив у него на глазницах имплантированные сурдолинзы. Дорогая штуковина, используется топовыми журналистами и операторами для контроля изображения от вынесенных камер.
Мужчина продолжал говорить, но гул заглушал его слова. Расслышать удалось лишь «Проект», «дети» и «…в опасности». Потом мне показалось, что прямо над моей головой пронеслась «Изида» или кто-то из ее собратьев. Я испугалась, что меня заметили, а потому захотела стать невидимой, как Тень. И у меня получилось! Не знаю как, но я вдруг поняла, что невидима. Затем меня подхватил вихрь. Я вновь полетела куда-то…
…и оказалась у себя в боксе. Кроме меня там была незнакомая светловолосая девушка. Она держала в руках одну из моих фигурок (которые, кстати, остались в отеле, но во сне они все были в боксе). Незнакомка рассматривала собственную копию.
– Похожа, – сказала девушка. – Только волос не хватает.
– Не было материала, – призналась я. – Леди Лёд, как вижу. Приятно познакомиться. Надеюсь, ты здесь не за тем, чтобы наградить меня каким-нибудь трудноизлечимым подарком?
Леди Лёд понимающе улыбнулась:
– Моя слава меня сильно опередила. Но я не такая зловредная. Кстати, зови меня просто Льдинка.
– Хорошо, Льдинка, чем обязана?
Отчего-то мне казалось, что появление Леди Лёд в моем сне не случайно. Случайности в моей жизни закончились с появлением Немезис.
– Думаю, ты способна нам помочь, – сказала Льдинка. – Вот только пока не знаю как.
Она осторожно поставила свою восковую копию на полочку.
– Это твоя сверхспособность? – спросила Леди Лёд. Я кивнула. – И в чем она заключается? Кроме того, что ты создаешь чертовски похожие скульптурные копии незнакомых тебе людей?
– Ты знаешь, что такое вуду? – задала встречный вопрос я.
Льдинка кивнула, а потом уставилась на меня с интересом:
– Хочешь сказать, что, если ткнуть иголкой в глаз моей кукле, я могу ослепнуть?
– Не знаю, – честно призналась я. – Никогда не пробовала.
– А ты крутая, подруга, – присвистнула Льдинка. – С виду такая няшка, а зубки, пожалуй, похлеще моих будут… – Потом, внезапно смутившись, потупилась: – Прости… манеры у меня, как у марокканского грузчика.
Я дружелюбно улыбнулась:
– Не знакома ни с одним марокканским грузчиком, потому не могу сравнивать. И не надо извиняться – ты мне даже польстила. Хотя раньше я мечтала о таком же даре, как у тебя…
– Проблемы с родственниками? – подмигнула Льдинка. – Как и у всех нас… Думаю, та девочка, которая спит в обнимку с симпатичным котенком и кажется мне смутно знакомой, не вспомню откуда, тоже с родителями была не в самых лучших отношениях. Тут все такие – либо сироты, либо с родственниками какие-то проблемы… – Она подошла ближе. – Но если ты их не колола иголками, то что же с ними делала? На что одни годны?
– Смотри, – сказала я, беря с полки ее фигурку и проводя кончиками пальцев по руке, от плеча до запястья, – чувствуешь?
– Щекотно, – сказала Льдинка. – Ну-ка, перестань!
– Но и это еще не все, – продолжила я. – Однажды я сделала фигуру Немезис, и…
– Немезис? – переспросила Льдинка. – Античной богини мести, что ли?
– Нет. Одной из кураторов. Красивая такая, темноволосая, курит…
– А, Нинель… Она всем по-разному представляется, но всегда на букву «Н» почему-то. И что?
– И она ожила, – сказала я. – Так я здесь и оказалась.
– Гонишь, – не поверила мне Льдинка. – То есть как, просто взяла и вышла здесь, на базе?
– Ага, – ответила я.
– А я на «Изиде» прилетела, – протянула Льдинка. – Интересно… так вот что имела в виду моя фича…
– Кто? – удивилась я.
– Фича. Как бы тебе объяснить…
– Кажется, пора мне представиться, – раздался голос ниоткуда. – Милая леди, как вы относитесь к кошкам?
С этими словами между мной и Льдинкой материализовалась здоровенная дикая кошка (кажется, такие называются барсами, но, может, я путаю).
– Разрешите представиться, – заметил барс. – Арвен, фича вот этой бездельницы. Мы – ваша персонализированная сила. Можно считать нас своими воображаемыми друзьями, хотя есть одно «но»: мы существуем в объективной реальности, так что, если я полосну кого-то когтями, это будет как минимум болезненно.
– Я же просила ее не пугать! – шикнула на Арвен Льдинка.
– А она что, испугалась? – ехидно ответила Арвен.
– Ух ты, – вздохнула я. – Хочу и себе такую фичу.
– Пойми, у тебя она уже есть, – возразила Арвен. – Просто ты пока не умеешь ее призвать.
– А как научиться? – заинтересовалась я.
Барс посмотрел на меня странным взглядом:
– Понятия не имею. Полагаю, для этого надо достигнуть какого-то внутреннего уровня развития. Я даже не могу тебе подсказать, как выглядит твоя фича, каждый из вас сам придает ей форму.
– Разве не все фичи выглядят так, как ты?
– Не. У кого-то это планшет, у кого-то мопед, а моя хозяйка выбрала маленький брелок в виде рыси, доставшийся ей от родителей…
– Рыси? – удивилась я. – Разве ты не барс?
– От родителей? – не меньше моего удивилась и, кажется, опечалилась Леди Лёд. – Ты не говорила мне об этом…
– От настоящих родителей, – уточнила Арвен. – Предвосхищаю следующий твой вопрос – об этом я знаю не больше твоего. Тогда я была просто странной игрушкой безымянной, но память материала сохранила отпечатки двух людей, и один из них был твоей биологической матерью.
– А другой – отцом? – спросила Леди Лёд.
– Не знаю, – честно ответила рысь. – Я помню твою мать, помню ее боль, когда ее тело рвали на части четыре аппарата Ройзельмана…
Я ужаснулась, хотя и не поняла ни слова из сказанного. Кажется, моя новая знакомая поняла больше:
– Четыре? То есть у меня есть братья? Сестры?
– Четыре, по числу конечностей, – загадочно ответила рысь (ну пусть будет рысь, какая разница?). – Насчет братьев ничего сказать не могу, ты родилась первой, и я потеряла контакт с твоей матерью. Я немного пошарилась по здешней Сети – кажется, женщины редко переносили столько «беременностей», умирали после второй-третьей. Но, возможно, у тебя есть братья или сестры, кто знает?
– А это можно как-то выяснить?
– Я попытаюсь, – пообещала рысь. – Но я всего лишь фича. Я даже в здешней Сети не везде могу проникнуть. Думаю, тебе стоит обратиться к…
И тут нас прервали – в нашей тесной компании появилась новенькая. Впрочем, для меня она была не такой уж новенькой.
– Что здесь происходит? – спросила Тень, возникая прямо из воздуха вместе со своим Талисманом. – Дария, не представишь мне нашу гостью?
– Тень, это Леди Лёд, – сказала я, – и ее, мгм…
– И ее фича Арвен, – отрекомендовалась рысь. – Здравствуй, Тень. Привет, Талисман.
– Арррвен, – мурлыкнул Талисман. – Рад, что у тебя есть имя.
– А у тебя – образ, – ответила рысь, подходя к Тени. – И довольно симпатичный.
– Что здесь происходит? – Тень была явно сбита с толку. – Талисман, ты говорящий?
– Пока только во сне. – Котенок спрыгнул с рук Тени, подошел к рыси и ткнулся лбом ей в грудь. Та облизнула малышу шейку и темечко. – Я пока не такой сильный, как Арвен, но еще вырасту.
– Короче, Тень, это долгая история, – попыталась объяснить я. – Начну с того, что мы спим…
– Черта с два, – возразила Тень. – Я проснулась и увидела, что тебя нет в комнате. Решила поискать, на всякий случай сделалась невидимой и пошла в боксы…
– Тебе никогда раньше не снилось, что ты просыпаешься? – хмыкнула Леди Лёд. – Такое бывает, особенно у нас. Разве ты наяву могла бы стать невидимой?
– Она может, – подтвердила я. – Сверхспособность такая.
– Ни фига себе! – удивилась Леди Лёд. – Черт возьми, классно! Хотела бы я так же уметь…
– А что умеешь ты? – заинтересовалась Тень.
– Насылать болячки, – ответила Леди Лёд. – И лечить их.
– Тоже круто, – признала Тень. – Если бы я так умела, моя маман, простите за грубость, из сортира не вылезала бы.
Леди Лёд засмеялась и хлопнула Тень по плечу:
– Наш человек!
Странно, когда она это проделала, я почувствовала укол ревности и инстинктивно придвинулась к Тени. Не знаю, что меня выдало, может, выражение лица? Но Леди Лёд встревоженно глянула на меня и спросила:
– Дария, что-то не так?
Я сама не понимала, что не так, потому выдала первое, что пришло на ум:
– Смотрю на вас и думаю: я, наверно, какая-то неправильная. У вас фичи есть, а у меня нет…
– Нашла о чем печалиться! – весело фыркнула Леди Лёд. – Нет – так будет. – Она отвернулась, может, чтобы посмотреть на двух кошек, тихонько общающихся между собой на своем кошачьем.
– У меня никогда не было никого близкого. Я… между мной и другими людьми всегда стояло что-то вроде стекла, я их видела, но они находились по ту сторону преграды…
Я поняла, что она описала мои чувства, и инстинктивно обняла Льдинку, почувствовав руку Тени, обнявшую ее с другой стороны.
– Думаю, не ошибусь, если скажу, что мы все здесь такие, – тихо сказала она. – Девочки, давайте не будем разлучаться! Станем держаться вместе!
– Вам хорошо, – вздохнула Льдинка. – Когда вы завтра проснетесь, расскажете друг другу свои сны, то поймете, что все было на самом деле… а может, и не было. А я…
– Мы найдем тебя, – пообещала я. – Правда же, Тень?
– Конечно, – ответила та. – Обязательно найдем. Слушай, перебирайся к нам. У нас в комнате есть свободное место!
Льдинка вздохнула:
– Не могу, девочки. Хотела бы, но не могу. Я ведь обещала Олге защиту.
Мы с Тенью, не сговариваясь, спросили:
– Олге? А кто это?
И Льдинка стала рассказывать.
– Действительно странно, – произнесла Тень, когда та закончила. – Как по-твоему, кураторы ошиблись?
Дело в том, что Олга была девочкой нашего возраста, но, по словам Тени, подтвержденным Арвен, не имела никаких сверхспособностей. К тому же в отличие от нас и, как я поняла, остальных участников Проекта она не являлась сиротой и отношения с отцом у нее были более чем хорошие.
– Похоже, кураторы прекрасно знают, что Олга не из наших, но зачем-то приволокли ее на базу. Чистой воды киднепинг, – задумалась Леди Лёд.
– Так, может, она просто пока себя не проявила? – предположила я. – Вот у меня тоже фичи нет…
– Есть она у тебя, – перебила Арвен. – Безымянная, безликая, но она была с нами в Швейцарии. Скажи, Талисман.
– Где? – не поняла Тень. – Талисман, мы с тобой в Швейцарии не были.
– Мы с тобой не были, – кивнул котенок, – но я был там с Арвен и другими…
– Зачем? – удивилась Тень.
– Они вытаскивали какого-то парня, насколько я поняла, – пояснила Льдинка. – Там были и другие фичи – какой-то Цезарь, какой-то Купер… Цезарь – это мопед, представляете?
– Ну мопед, и чему тут удивляться? – фыркнула Арвен (они с Льдинкой даже фыркали похоже). – Купер вообще планшет, и что?
При упоминании о планшете по имени Купер мое сердце ёкнуло.
– Мопед? – переспросила я. – Точно не мотоцикл?
– Я в технике не особо разбираюсь, – заметила Арвен. – Если хочешь, могу погуглить в здешней базе данных. Потом, сейчас я не подконнекчусь.
– Я сейчас подконнекчусь, – сказала я, почти интуитивно вызывая… Это было как голографический планшет, но без планшета. Голограмма Сети летала между нами, как золотой шарик, и в центре сидела фигурка, похожая на танцующую Тень.
– Ну вот, – вновь фыркнула Арвен. – А говорила, что у тебя нет фичи…
Я с недоумением посмотрела на рысь:
– И что же, моя фича – вот этот шар?
– Не совсем. – Сначала я подумала, что говорит Тень, но та молчала, удивленно глядя на голограмму. Голос исходил из нее.
– С твоего разрешения я покину свой пост на время? – спросила маленькая Тень, выныривая из золотого шара. – Все равно у меня связь с сеткой, даже без этой милой штуковины.
На настоящую Тень я старалась не смотреть. Впрочем, на ее золотистого двойника, обнаженного, не считая пуантов, тоже.
– Тень, я не знаю, почему так произошло! – честно призналась я.
– Надеюсь, это не означает, что ты испытываешь ко мне нечто большее, чем просто сестринские чувства, – ответила та, как мне показалось, строго. – Не то я стану бояться ложиться спать с тобой, хм, в смысле, в одной комнате.
А затем Тень звонко рассмеялась и ткнула меня в плечо ладошкой:
– Ну что ты, милая, я же шучу. Чего ты так смутилась?
– Может, тебе неприятно? – поинтересовалась я, все еще не глядя на нее.
– Да отчего? – удивилась та. – Я же обещала тебе попозировать, вот, считай, и попозировала…
Ее золотистый двойник тихонько откашлялся:
– Поскольку я веду свое происхождение от программы-бота, вынужден… вынуждена вернуть вас к ранее обсуждавшейся теме. Отвечаю на заданный вопрос: фича Цезарь, представляющая Микеле Солариано Росси, иначе Призрака, действительно была некогда мотороллером «Piaggio Tiphoon», но на уровне нашего существования перестроилась в последнюю модель мотоцикла-роадера «Харли-Девисон» модели «Силва Боб» из коллекции две тысячи пятьдесят седьмого года. Призрак всю жизнь мечтал хотя бы прокатиться на подобном мотоцикле. Добавочная информация: по объективным причинам именно на таком мотоцикле, вернее, на довольно похожей его имитации из окрашенного воска скульптурный портрет Микеле присутствует в коллекции моей хозяйки… Минуточку…
Фича грациозно вспорхнула к полочке с коллекцией и подала статуэтку «рокера».
– Здорово! – восхитилась Льдинка.
– Ты это за ночь слепила, что ли? – удивилась Тень.
– Мы же во сне, – подсказал ей Талисман.
– Над этой коллекцией моя хозяйка работала последних два года, – пояснила моя фича (надо все-таки ей какое-то имя придумать, но какое?). Она взяла с полки фигурку Мерлина, и у меня перехватило дух.
– Отвечаю на незаданный вопрос: фича Купер, представляющая Поля МакДи, иначе Джинна, во всем подобна мне и представляет собой программу искусственного интеллекта. Дополнительная информация – Купер знает о моем существовании и активно интересуется мной. Также о моем существовании знает и Джинн, но он не в курсе, кому принадлежит сетевая программа, которой я была до недавнего времени. Совместно с Купером мы создали у Джинна стойкое впечатление о том, что я разработана девушкой-программистом, что сильно увеличило интерес Джинна ко мне и моему разработчику. Однако коммуникация между ним и его фичей ненадежна – в глубине души Джинн все еще считает Купера «не более чем программой»: технари – удивительные консерваторы, и им сложно сформулировать динамический запрос…
Я кашлянула:
– Прости, я половины не поняла из того, что ты сказала. То есть ты и Купер пытаетесь подогреть его интерес ко мне? Зачем?
– А тебе бы этого не хотелось? – спросила золотая балерина, садясь в позу лотоса между Арвен и Талисманом. – Кстати, отвечая на еще один твой несформулированный вопрос…
– Не слишком ли активно ты разбалтываешь всем мои тайны? – остановила ее я, видя, что девочек (Льдинку и Тень) наш диалог веселит. Еще бы! Моя фича фактически выдавала секреты, в которых я сама себе еще боялась признаться.
– Да ладно, – примирительно заметила Льдинка. – Что она такого сказала-то? Ну, нравится тебе паренек, что это – преступление?
– По крайней мере, у меня от души отлегло, – поддержала ее Тень. – Я могу засыпать спокойно… раз тебе нравятся мальчики…
Я сначала хотела обидеться, но затем посмотрела на подругу и, облизнув губы, сказала с шутливой угрозой:
– А с чего ты взяла, что только мальчики? Видишь, какая у меня фича?
Тень притворно ойкнула и исчезла, затем появилась у меня за спиной и хлопнула по затылку. Льдинка рассмеялась, я тоже, потом и Тень, и лишь фичи смотрели на нас с недоумением…
– Между прочим, дорогие мои, вам пора спать, – нравоучительно заметила Арвен.
– Вот еще! – возмутилась ее хозяйка. – С чего вдруг?
– Во-первых, ваши физические кондиции еще требуют полноценного отдыха, – произнесла моя фича, пока остававшаяся безымянной, – во-вторых, и что более важно, ваша нервная система нуждается в отдыхе даже больше, чем тело, потому что…
– Она решила нас убаюкать, – сказала я девочкам. – Какая у меня занудная фича!
– Я лишь отражение твоей личности. – Мне показалось, что в голосе фичи прозвучала нотка обиды. – И потом, заботиться о тебе – моя прямая обязанность.
– Между прочим, девочки, лично я и правда спать хочу. – Тень зевнула. – Даже не знаю, что с собой делать – и с вами пообщаться хочется, и на боковую тянет…
Талисман тем временем тихой сапой забрался на колени хозяйки и, когда она заговорила, поднял голову и сказал совершенно серьезно:
– Вот и ложились бы. Наговоритесь еще…
– А мы точно вспомним все, когда проснемся? – Глаза Льдинки тоже слипались.
– Не волнуйся, я об этом позабочусь, – пообещала рысь. – В конце концов, вы еще не решили, как помочь Олге. Так что…
Пока шел этот диалог, Тень свернулась калачиком, прижав к себе котенка, замерцала и исчезла. Я подумала было, что она применила свою сверхспособность, но почти то же произошло и с моей новой знакомой; Льдинка лишь успела прошептать:
– До утра, девочки. Я засыпа… – и, замерцав, исчезла.
Мы с моей фичей остались вдвоем.
– Я, честно говоря, тоже спать хочу… – сообщила я двойнику своей соседки. – Но боюсь засыпать.
– Почему? – спросила та.
– А если это только сон? Такой хороший…
– Находясь во сне, трудно убедить кого-то в реальности происходящего, – заметила тень Тени, – потому пойду от противного. Допустим, это только сон, но ведь наяву у тебя есть Тень и ваши с ней сверхспособности, правильно?
– Да, – согласилась я. – И что?
– А то, что с таким набором вы можете любой сон сделать явью. Леди Лёд реальна – что тебе мешает ее найти?
– А если наяву она окажется совсем не такой, как во сне?
– Если ты имеешь в виду ее характер, – сказала фича, – то я не понимаю, о чем ты беспокоишься? Характер человека изменяется в зависимости от отношений с другими людьми, разве нет?
– Не знаю, – пожала плечами я. – Мне кажется, ты умнее меня, я многого не понимаю еще…
– Я – это ты, – ответила фича. – Что есть во мне, то и в тебе есть. Мой тебе совет: поспи все-таки. Видишь ли, я ведь тоже хочу встретиться с тобой наяву.
– А это возможно? Расскажи – как.
– Тебе это даже легче, чем Тени. Все-таки Талисман – всего лишь восьмимесячный котенок, и его способности к коммуникации в реале ограничены, тогда как я – программно реализованная система искусственного интеллекта. Просто напиши мне коммуникативный модуль – и можешь со мной общаться в любое время с помощью планшета.
– А я сумею? – усомнилась я. – Никогда не писала коммуникативных модулей, я и тебя из готовых элементов собрала…
– Сумеешь, – заметила фича, подсаживаясь ближе, чем я немедленно воспользовалась, чтобы прилечь, положив голову ей на колени. – Пока ты спишь, я накачаю нужных элементов, а с остальным ты точно справишься.
Я чувствовала, что сон мягкой, ласковой волной накатывал на меня. От фичи пахло теплым молоком и еще чем-то домашним. Я поймала себя на мысли, что не помню запаха своей матери – не знаю почему. Может, потому, что мы избегали такого близкого общения?
– И все равно я боюсь, – призналась я. – Боюсь, что проснусь в отеле и сном окажется вообще все – ты, Тень, Леди Лёд, Немезис…
– Ну, этого точно не произойдет. – Фича осторожно убрала прядь волос с моего лица. – Я существую, и твои подруги тоже. Разве что весь мир – это сон, есть такая философская концепция.
– Хочется найти Леди Лёд и ее Олгу, – пробормотала я, борясь со сном. – А вдруг мы их не встретим?
– Встретите, – обнадежила фича. – Во-первых, я уже установила ее физические координаты…
– А во-вторых?
– А во-вторых, все встречи не случайны, – продолжила она. – Всю жизнь вы шли друг к другу, а Немезис лишь ускорила этот процесс…
Я хотела еще что-то спросить, но волны сна сомкнулись у меня над головой.
– И придумай мне какое-нибудь имя, – послышалось сквозь пелену сна. – У всех имена есть, а я безымянная фича… обидно же…
* * *
Кажется, мы с Тенью проснулись одновременно. Во всяком случае, когда я приподнялась на кушетке, то увидела, что она тоже поднимается – словно отражение в огромном зеркале.
– Слава богу, ты реальна, – сказала я, глядя, как Тень перекладывает мирно дремлющего котенка на подушку.
– А какой я должна быть? – удивилась подруга, но, не дождавшись ответа, сказала: – Слушай, мне такое приснилось!
Я навострила уши.
– Короче, снится мне, что я просыпаюсь среди ночи, – продолжила она, но я ее перебила:
– А меня на месте нет. Ты испугалась и пошла меня искать.
Соседка вытаращилась на меня, словно видела впервые:
– Мммм… ты хочешь сказать… Блин, Дария, это ты изваяла?
– Что? – удивилась я, а потом поняла, о чем она – на моем столике, поверх выключенного планшета, стояла скульптура. Она была немного меньше моих обычных и изображала Тень – точно такую, как я ее видела во сне… в смысле, не ее…
Тень соскользнула с кушетки и взяла статуэтку в руки, а потом слегка покраснела:
– Здорово… только никому не показывай, хорошо?
– Разве что Льдинке, – ответила я. – Если она, конечно, существует.
– А ты сомневаешься? – удивилась Тень. – После того как мы видели, похоже, один и тот же сон?
– …was not all a dream, – сказала я, включая планшет. – Она обещала накачать мне материал для коммуникационного модуля. А я обещала придумать для нее имя.
– Придумала? – спросила Тень.
– Кажется, да. Когда-то у меня была твоя статуэтка. Я тебе рассказывала, помнишь?
Тень кивнула.
– Я называла ее Эсмеральдой. Не возражаешь, если я так назову свою фичу?
– Наоборот, – ответила Тень. – Я только рада буду.
