Глава 31

Когда малышу исполнилось девять месяцев, Рябов сказал любовнице:

— Мой сын викх и должен воспитываться в правильных традициях. Сегодня отвезешь ребенка Корделии. Не вздумай спорить.

Шкафина и не собиралась возражать. Материнские чувства у нее так и не проснулись. Долгие месяцы токсикоза она с нетерпением ждала, когда ее живот наконец станет самостоятельным и уляжется отдельно от нее в кроватку. Алина, не имевшая ни младших братьев и сестер, ни подруг с детьми, наивно полагала, что младенцы целыми днями тихо спят, просыпаются лишь два-три раза в сутки, чтобы поесть и сменить подгузники. Как же она ошибалась! Сын орал сутки напролет, пачкал пеленки, постоянно требовал внимания. Толя злился, приказывал любовнице:

— Займись ребенком, мне надо картины писать, хочу за книгу сесть. Шум мешает.

— Сам его качай, — один раз взорвалась Шкафина, — у меня сил нет! Мальчик наш общий.

Удивительное дело, но после ее вопля Рябов минут десять тряс малыша, потом внезапно вспомнил про какое-то дело и удрал. С тех пор он стал убегать из квартиры на сутки. Где любовник ходил, что делал, Алина понятия не имела. Шкафиной самой хотелось сбежать из дома и более в него не возвращаться. Но парень никогда не забывал тщательно запереть железную дверь. Когда младенцу исполнилось девять месяцев, Алина почти сошла с ума от его воплей, бессонницы и отсутствия хоть каких-либо положительных эмоций. Ей хотелось просто пройтись по улице одной. Зайти в магазин. Купить что-нибудь. Она чувствовала себя как в тюрьме. В тот момент, когда существование показалось ей совсем невыносимым, Анатолий объявил, что Алина с сыном отправляются жить к Корделии и Татьяне.

Рябов проводил ее до входа в метро, там стояла машина, за рулем сидела тетка парня. Задняя дверца захлопнулась. Алина уехала в новую жизнь. Анатолий не сказал ей ни одного ласкового слова, не пообещал приезжать, давать денег. Он просто не оглядываясь ушел — и Алина поняла: ей надо бежать. Анатолий оставил ее в живых, потому что она сначала вынашивала, а потом кормила наследного принца страны викхов. Скоро мальчик окончательно откажется от груди. Какая судьба тогда ждет Алину? Она слишком многое знает о Рябове. А тот, кому многое известно, как правило, долго не живет.

Шкафину заколотил озноб, и тут раскричался мальчик.

— Котик, — засюсюкала Корделия. — Чем он не доволен?

— Описался, — буркнула мать.

— Поменяй ему памперс, — велела тетка.

— Не пользуюсь ими, — парировала Алина.

— Не стоит верить дурам, которые утверждают, что бумажные непромокаемые штанишки создают парниковый эффект, который вредит здоровью малыша, — менторски заявила Корделия, — в девятнадцатом веке многие считали, что электрический свет вызывает со временем слепоту. А те, кто ввернул дома лампочки и выкинул свечи, через пару лет лишатся зрения и…

— Я не такая идиотка, — перебила Корделию Алина, — просто денег нет. Памперсы дорогие.

Тетка притормозила.

— Не поняла.

— Не знаете, что такое безденежье? — фыркнула любовница Анатолия. — Лично я с ним отлично лажу, оно мое давнее увлечение, с рождения без копейки в кармане. Толя мальчику только самое необходимое покупал. У ребенка всего две пары ползунков. Одни он утром уделал, я их прополоскала, не высохли пока, в пакете едут. А вторые он сейчас обмочил, ну и пусть так катит. У вас же дома есть батареи? Я на них его штаны брошу, и ладно. Все руки в волдырях от вечной стирки.

Корделия проехала вперед, остановилась у торгового центра и со словами: «Сиди тут, я скоро вернусь» вышла из машины.

Алина испытала приступ восторга. Вот он, ее шанс! Сейчас противная баба потопает в магазин, а она удерет. Корделия сделала несколько шагов и вернулась. Пассажирка чуть не зарыдала: ну нет же! Жаба передумала.

Тетка открыла заднюю дверь, схватила сумку Алины и велела:

— Снимай ботинки.

— Зачем? — не сообразила Шкафина.

— Стаскивай, — повторила Корделия, — давай их сюда.

Ничего не понимая, Алина подчинилась.

Бросив обувь и ридикюль пассажирки в багажник, владелица автомобиля взяла малыша и, сказав: «Если решила убежать, то не вышло», удалилась.

Корделия была так уверена, что в холодный, дождливый день, лишившись кроссовок, всего необходимого, что находилось в сумке, и сына в придачу, ее спутница никуда не денется, что не заблокировала дверь машины. Но Алина мечтала удрать, малыш для нее являлся обузой, без денег она провела всю жизнь и простудиться не боялась. Не веря своему счастью, Шкафина выскочила из иномарки и, не разбирая дороги, в одних носках побежала по лужам как можно дальше от стоянки.

Рассказчица начала кашлять. Я подозвала официантку, заказала еще кофе и пирожных, потом спросила:

— И куда же вы направились?

Шкафина выпила воды.

— По дороге мне попалась поликлиника, там лежали бесплатные бахилы, я натянула сразу несколько пар. Потом спустилась в метро, попросила контролера пустить меня без денег, соврала ей, что покупала туфли, свои сняла, начала мерить новые, решила в них пройтись перед зеркалом, а когда к диванчику вернулась, то сумка и кроссовки пропали. Новую обувь без оплаты никто мне не дал, иду босиком. Показала ей, что под бахилами только носки. Дежурная разахалась и разрешила пройти. Я села на перроне на скамеечку, высмотрела среди пассажиров приятную, дорого одетую женщину, рассказала ей ту же историю про кражу, она мне дала тысячу рублей и уехала. Через пару часов я набрала у людей денег, купила себе кроссовки, самый дешевый мобильник с симкой и позвонила Вере. Номер ее я хорошо помнила, он очень простой был. Конечно, Галкина его сменить могла, но нет! Она сначала не поверила, что это я, но когда услышала про свою родинку на заднице в таком месте, куда чужим не заглянуть, зашептала:

— Езжай на Курский вокзал, я примчусь через сорок минут.

И не обманула, привезла рюкзак с вещами, деньги, дала ключи от квартиры, в которой вы меня сегодня нашли, объяснила:

— Наша домработница давно пытается сдать однушку, она ее сыну по наследству досталась. Но никто не хочет туда въезжать, низкий первый этаж, ремонта сто лет не делали, мебель развалюха, соседи уроды, от метро далеко, маршрутка туда не ходит. Анна прямо от счастья зашлась, когда услышала, что моя подруга ищет дешевое пристанище.

Я заикнулась, что мне платить нечем, она отмахнулась:

— Я отдала ей денег за полгода вперед. Что с тобой случилось? Выглядишь плохо. Когда в последний раз ела? Пошли, чаю попьем.

Мы сели на вокзале в кафешке, я ей наплела про то, что с мужиком жила, тот женат, обещал развестись, но так и не порушил брак. Остался с супругой, а меня сегодня из квартиры, которую он для наших встреч снимал, выгнал. Идти некуда, работы нет, до сих пор я жила на средства любовника.

Вера молча выслушала меня, потом сказала:

— Нельзя от мужика зависеть. Когда-то давно ты мне рассказала, что хотела маникюршей стать. У меня есть подруга, ей муж СПА-салон в качестве свадебного подарка преподнес. Попрошу Лизу, она тебя ученицей возьмет.

Алина взяла из рук официантки латте.

— Представляете? То, о чем я с детства мечтала, осуществилось благодаря Вере. Я год жила в грязной дыре за счет Галкиной, она тогда уже замуж вышла. Мастером я стала, клиенты появились богатые, чаевые щедрые получаю. Работаю безотказно. Если попросят на дом в пять утра приехать, ать-два, никогда не опоздаю. Велят в полночь в аэропорт прискакать, чтобы сломанный ноготь починить? За милую душу. Я давно перешла в лучший московский салон «Альтосенсо», он в самом центре находится. Мастера там потрясающие. Клиенты как на подбор, интеллигентные, при деньгах, к мастерам относятся с уважением. У меня одна дама руки делает, ее муж владелец крупной стройфирмы. И я вот уже несколько лет, как имею свою однушку в пяти километрах от МКАДа. Мне там намного больше нравится, чем на Садовом кольце. Квадратные метры мне по низкой цене достались. И машинка есть, в кредит взяла, плачу потихоньку. И замуж вот-вот выйду за отличного мужчину, у него небольшая типография. Понимаете теперь, почему я в ящик спряталась? Что было бы, если б полиция меня около мертвой нашла? Начнут вопросы задавать. Откуда знаете Веру? Почему сюда приехали? Что мне отвечать?

Собеседница опустила глаза.

— И живу я под другой фамилией. Шафина я теперь. А на самом деле Шкафина. Буквы «к» нет. И тут мне Вера помогла. У нее кто-то был в полиции.

Алина вытерла руки салфеткой.

— Мы с Верой не часто общались, но иногда созванивались. Редко. Галкина не хотела, чтобы дома знали о том, что мы отношения поддерживаем.

— Почему? — удивилась я.