Дверь была заперта, но в каюте, на туалетном столике, стоял поднос с сэндвичем и бутылка воды. Судя по капелькам на запотевшей бутылке, принесли их уже давно.

В последний раз ела еще утром, да и то потом меня вырвало, так что я заставила себя поесть. Пережевывая сэндвич из ржаного хлеба с креветками и вареным яйцом, я смотрела в окно на волнующееся море, чье постоянное движение вторило моим неугомонным мыслям.

Коул, Александр и Арчер находились в одном помещении с той девушкой – в этом я была почти полностью уверена. Хотя она отвернулась от камеры и вчера на пороге каюты я не успела хорошо рассмотреть ее, как только я увидела девушку на снимке, меня словно ударило током: она!

Теперь я поняла, что алиби Арчера основывается только на рассказе Бена, у которого есть свои причины утверждать, что из каюты никто не выходил. Как ни крути, он намеренно мне солгал. Если бы Коул случайно не упомянул о том, что Бен сам выходил из каюты, я бы об этом не узнала.

Но Бен, Бен… Не может быть. Если кому и доверять на корабле, то ему, так ведь?

Я уже и в этом начала сомневаться.

Проглотив последний кусочек хлеба, я вытерла пальцы салфеткой и встала, чувствуя, как кренится судно. Нас незаметно окутал туман, и в каюте потемнело, так что я включила свет, а потом уже достала телефон. Никаких сообщений. Я обновила почту, надеясь получить письмо хоть от кого-нибудь. О Джуде, о том, что означает его молчание, я даже не смела подумать.

Когда высветилось уведомление «невозможно подключиться», внутри у меня что-то сжалось – от страха и облегчения одновременно. Легче – потому что, возможно, лишь возможно, Джуд пытался связаться со мной, и его молчание – вовсе не то, чего я боялась.

Но также я чувствовала страх. Чем дольше отсутствовал Интернет, тем больше я подозревала, что мне намеренно ограничивают доступ к сети.

Дверь в первую, нобелевскую, каюту была белой и деревянной, как и везде, но по ее расположению на носу корабля и широкому коридору, ведущему к ней, было понятно, что она особенная.

Я осторожно постучала. Не знаю, кого я ожидала увидеть – Ричарда Буллмера или даже горничную, но дверь вдруг открыла Анне, и это меня поразило.

Она явно плакала: ее темные глаза покраснели, под ними залегли круги, по осунувшимся щекам текли слезы.

Я мысленно подготовила тщательно спланированную речь, однако появление Анне Буллмер сбило меня с толку. В голову пришли только обрывки фраз, одна неуместнее другой: «Что с вами?», «Что-то случилось?», «Я могу помочь?».

Ни одну из них я не произнесла вслух и лишь нервно сглотнула.

– Да? – с некоторым вызовом сказала Анне. Она вытерла глаза уголком шелкового халата и подняла подбородок. – Я могу вам чем-то помочь?

Снова сглотнув, я забормотала:

– Я… да, надеюсь. Простите, что вот так врываюсь, вы, наверное, устали после утренних процедур в спа…

– Не особо, – довольно резко ответила Анне.

Я прикусила губу. Намекать на ее болезнь было не очень тактично.

– Вообще-то, я хотела поговорить с вашим мужем.

– С Ричардом? Боюсь, он занят. Может, я смогу вам помочь?

– Нет, вряд ли…

Что теперь, извиниться и уйти или попытаться объяснить ей? Мне было неловко беспокоить Анне, но постучаться к ней, а потом сразу сделать ручкой – тоже не очень красиво. Меня смущали ее слезы – как будет лучше, не трогать ее или попробовать утешить? Однако больше всего меня беспокоил ее встревоженный вид. Во всем остальном она казалась неприступной. Видеть, как кто-то вроде Анне Буллмер – состоятельный человек, который может позволить себе все: лучших врачей, лекарства и процедуры, – вот так, прямо у вас на глазах, борется за жизнь, было просто невыносимо.

– Что ж, ладно. – Она пожала плечами. – Ему что-нибудь передать?

– Я… – Я сжимала пальцы. Что я скажу? Нельзя же вывалить все мои подозрения на хрупкую больную женщину. – Он обещал дать мне интервью, – вспомнила я его слова, брошенные мне после ужина. – Предложил зайти к нему в каюту сегодня днем.

– Ах вот что. Извините, он, видимо, забыл. Кажется, Ричард пошел с Ларсом в джакузи. Полагаю, вам удастся поговорить с ним за ужином.

Я не собиралась так долго ждать, но промолчала и просто кивнула.

– А вы… вас мы увидим за ужином? – спросила я, и мне самой стало противно от того, как я запинаюсь. Боже, она ведь не какая-нибудь прокаженная.

– Надеюсь, – ответила Анне. – Хотя я быстро устаю, сегодня мне немного лучше.

– Вы все еще проходите лечение?

– Нет. Я прошла последний курс химиотерапии. Когда вернемся, будет лучевая терапия, а там посмотрим.

– Тогда удачи вам. – Меня передернуло от собственной невинной фразы, которая прозвучала так, будто вопрос ее выживания – какая-то азартная игра. – И, э-э, спасибо.

– Не за что.

Анне закрыла дверь, а я, краснея от стыда, пошла обратно к лестнице, ведущей на верхнюю палубу.

Я знала, что джакузи находится на верхней палубе, над салоном Линдгрен. По покрытой плотным ковром лестнице я поднялась наверх, ожидая, что на ресторанной палубе будет светло и просторно, но совсем забыла про туман. За стеклянной дверью висела серая пелена, окутавшая корабль так, что с одного края палубы не было видно другого.

Туман принес с собой прохладу, и волоски на коже покрылись моросью. Вокруг все было белым и неузнаваемым, и я не сразу поняла, где находится лестница, ведущая на верхнюю палубу, но в итоге сообразила, что она должна быть ближе к носу судна. Не представляю, как в такую погоду можно наслаждаться джакузи, – может, Анне Буллмер ошиблась? Однако, завернув за застекленную часть ресторана, я услышала смех и увидела огоньки, мерцающие в тумане у меня над головой, на палубе. Видимо, нашлись все же сумасшедшие, готовые раздеться в такой холод.

За пальто возвращаться не хотелось, и, обхватив себя руками, я поднялась по скользким ступеням на верхнюю палубу. Я шла на звук голосов и смеха.

Посередине палубы стояла стеклянная ширма; заглянув за нее, я обнаружила Ларса, Хлою, Ричарда Буллмера и Коула в джакузи диаметром метра три. Все расположились по краям, из джакузи торчали только головы и плечи, а пар от бурлящей воды был таким плотным, что я не сразу разглядела, кто где сидит.

– Мисс Блэклок! – радушно приветствовал меня Ричард Буллмер, его голос заглушил бы даже гул реактивного самолета. – Отошли после вчерашнего?

Он протянул свою крепкую загорелую руку, которая на холодном воздухе покрылась гусиной кожей, и я пожала мокрую ладонь, а затем снова обхватила себя – тепло его рукопожатия быстро растаяло, и влажные руки мерзли на ветру.

– Присоединитесь к нам? – засмеявшись, предложила Хлоя.

– Спасибо, – покачала я головой, сдерживая дрожь. – Как-то холодно.

– Здесь теплее, честное слово! – подмигнул Буллмер. – Горячее джакузи, потом холодный душ. – Он показал на открытую душевую с дождевым душем над поддоном. Температура в нем никак не регулировалась, и от одного вида единственной металлической кнопки с синим кружком в центре я вздрогнула. – И сразу в сауну. – Выглянув из-за запотевшей стеклянной ширмы, я увидела деревянную кабинку и раскаленную топку. – Ополоснуться и повторять сколько душе угодно!

– Это не по мне, – ответила я.

– Чтобы так говорить, надо сначала попробовать, – заметил Коул. Он улыбнулся, обнажив острые резцы. – Должен признаться, ощущения невероятные – заскочить в холодный душ после сауны. То, что не убивает, делает нас сильнее, верно?

Я вздрогнула:

– Спасибо, но я все-таки откажусь.

– Как хотите, – с улыбкой сказала Хлоя.

Она томно протянула руку к столику, на котором стоял бокал холодного шампанского, капнув водой на лежавший рядом с джакузи фотоаппарат Коула.

Я сделала глубокий вдох и, стараясь не обращать внимания на заинтригованные лица остальных, обратилась к Буллмеру:

– Лорд Буллмер…

– Просто Ричард, – перебил он.

Прикусив губу, я кивнула, пытаясь собраться с мыслями.

– Ричард, мне надо кое о чем вас спросить. Мы можем встретиться позже, у вас в каюте?

– Зачем ждать? – пожал плечами Буллмер. – Бизнес научил меня: сейчас – обычно самое подходящее время. Осторожность почти всегда оказывается трусостью, и кто-то другой успеет вас опередить.

– Ну…

Я замолчала, не зная, что сказать дальше. Мне очень не хотелось говорить с ним в присутствии остальных, но его слова насчет «опередить» заставляли поторопиться.

– Выпейте чего-нибудь, – предложил Буллмер.

Он нажал кнопку у края джакузи, и из тумана возникла девушка. Улла.

– Да, сэр? – вежливо обратилась она.

– Шампанского для мисс Блэклок.

– Сию минуту, сэр. – И она исчезла.

Я сделала глубокий вдох. Другого варианта не было. Только Буллмер вправе развернуть судно, и сейчас, возможно, мой единственный шанс его убедить. Я сжала кулаки, ногти впились в ладони.

«Хватит копаться», – шептал голосок в моей голове, и все же я заставила себя выдавить:

– Лорд Буллмер…

– Ричард.

– Ричард, не знаю, говорили ли вы с главой службы безопасности, Йоханном Нильссоном. Вы его сегодня видели?

– Нильссона? Нет. – Буллмер нахмурился. – Он отчитывается капитану, а не мне. А почему вы спрашиваете?

– Ну… – начала я, однако тут появилась Улла с бокалом шампанского и бутылкой в ведерке со льдом, и я запнулась. – Э-э, спасибо.

Я не знала, стоит ли мне пить, особенно после едких замечаний Нильссона и похмелья после вчерашнего вечера, да и шампанское никак не подходило к тому, что я собиралась сказать. Но я снова ощутила безысходность своего положения: представитель «Велосити», я должна была очаровывать всех этих людей и заводить полезные знакомства, а вместо этого я набрасываюсь с жуткими обвинениями на сотрудников и гостей «Авроры».

Я взяла бокал, осторожно сделала глоток, пытаясь собраться с мыслями. Шампанское оказалось кислым, я вздрогнула и едва не поморщилась.

– Я…

– Нильссон, – напомнил мне Буллмер. – Вы спрашивали, говорил ли я с ним.

– Точно. Так вот, вчера ночью мне пришлось позвонить ему. Я… слышала какой-то шум из соседней каюты. Из десятой, – добавила я и замолчала.

Ричард слушал меня, как и все остальные, а Ларс – с особым вниманием. Что ж, выбора у меня не оставалось, может, удастся повернуть ситуацию в свою пользу. Я окинула всех взглядом, стараясь распознать на чьем-то лице тревогу или чувство вины. Ларс скептически поджал влажные красные губы, а Хлоя широко распахнула свои зеленые глаза и смотрела на меня с откровенным любопытством. Только у Коула был обеспокоенный вид.

– Так, каюта Пальмгрена. – Буллмер нахмурился и пока не мог понять, к чему я веду. – Я думал, она пустует. Солберг ведь не приехал.

– Я вышла на террасу, – продолжила я, набирая обороты, и снова посмотрела на моих слушателей. – Там никого не было. Однако на стеклянной перегородке я заметила кровь.

– Бог ты мой. – Ларс теперь откровенно улыбался, не скрывая иронии. – Прямо как в романах.

Я не могла понять, намеренно он подрывает доверие остальных к моему рассказу или для Ларса это обычное поведение.

– И что же дальше? – В словах Ларса слышался сарказм. – Я весь как на иголках.

– Глава службы безопасности пустил меня в каюту. – Мой голос звучал увереннее и быстрее. – Но там было пусто. А кровь на стекле…

Что-то звякнуло, раздался всплеск, и я замолчала.

Мы все повернулись и посмотрели на Коула – тот держал что-то над краем джакузи. С его руки на светлую деревянную палубу капала кровь.

– Вроде все нормально, – не слишком уверенно сказал он. – Прости, Ричард, не знаю, как так вышло, я столкнул бокал и…

Его ладонь была полна окровавленных осколков.

Хлоя нервно сглотнула и зажмурилась.

– Фу! – Она побелела и позеленела одновременно. – Господи, Ларс…

Ричард отставил бокал, вылез из джакузи – от его практически полностью обнаженного тела на холоде шел пар – и схватил белый халат из стопки на скамье. Ничего не говоря, он бесстрастно посмотрел на руку Коула, с которой капала кровь, затем взглянул на Хлою, едва не потерявшую сознание. После чего, словно хирург в операционной, отдал несколько четких поручений:

– Коул, ради всего святого, выпусти из рук осколки. Сейчас я позову Уллу, она поможет привести тебя в порядок. Ларс, уведи Хлою – на ней лица нет, пусть приляжет. Если нужно, дай ей валиум. У Евы есть доступ к медикаментам. А вы, мисс Блэклок… – Ричард посмотрел на меня и замолчал, будто осторожно взвешивал каждое слово. Затянув пояс халата, он продолжил: – Вы, мисс Блэклок, пожалуйста, подождите меня в ресторане. Как только я со всем этим разберусь, я приду и вы расскажете мне, что вы на самом деле видели и слышали.