– Могу вам сказать, Джиллиан Баскин, только то, что он знал, как меня найти. Добрался сюда на «пауке» и говорил со мной из шлюза.

– Крайдайки был здесь? Мы с Томом полагали, что он вычислил наш компьютер, но найти его было невозможно…

– Я не слишком удивлен, доктор Баскин, – прервал ее Нисс, скрывая невежливость за успокаивающими абстрактными рисунками. – Капитан наверняка знает свой корабль. Я ожидал, что он поймёт, где меня искать.

Джиллиан присела у двери и покачала головой.

– Мне следовало сразу прийти, когда ты подал первый сигнал. Может, я смогла бы его удержать.

– Это не ваша ошибка, – непривычно сочувственно ответила машина. – Если бы я счёл ситуацию чрезвычайной, послал бы более настойчивый сигнал.

– О да. – Джиллиан не удержалась от сарказма. – Что чрезвычайного, когда ценный офицер космофлота под давлением атавизма уходит и теряется в убийственно чужеродном окружении?

Рисунок задвигался.

– Вы ошибаетесь. Капитан Крайдайки не стал жертвой регресс-шизофрении.

– Откуда тебе знать? – яростно спросила Джиллиан. – Треть экипажа склонна к проявлениям атавизма после засады у Морграна, среди них все – фины с генами стеносов. Как ты можешь думать, что после пережитого Крайдайки не регрессировал? Как он может практиковать кининк, если даже говорить не может!

Нисс спокойно ответил:

– Он искал специфическую информацию. Ему известно, что у меня доступ не только к микроветви Библиотеки «Броска», но и к более сложной, снятой с подбитого теннанинского корабля. Он не мог сказать мне, что ему нужно, но мы нашли способ преодолеть языковой барьер.

– Как же? – Несмотря на ярость и чувство вины, Джиллиан заинтересовалась.

– С помощью пиктограмм, звуковых и визуальных рисунков альтернативного выбора, которые я менял с большой скоростью. Он так же быстро отвечал звуками «да» или «нет», когда я оказывался ближе или дальше; как вы, люди, говорите, «горячо-холодно». Он направлял меня, находя ассоциации, о которых я не задумывался.

– Например?

Замерцали цветные точки.

– Например, как начинают совмещаться многие загадки этого уникального мира: планета с непривычно долгой невозделанностью после смерти последних обитателей, дегенерировавших и брошенных тут вымирать, неестественная экологическая ниша так называемых древодрелей, странные «голоса из глубин» Сах’ота…

– Дельфины с темпераментом Сах’ота всегда слышат «голоса». – Джиллиан вздохнула. – И не забудь, что он тоже экспериментальный стенос. Уверена, некоторые из них включены в экипаж без положенных тестов на стресс.

После короткой паузы машина деловито ответила:

– Есть подтверждения, доктор Баскин. Видимо, доктор Игнасио Мец представляет фракцию нетерпеливых в Центре Возвышения…

Джиллиан встала.

– Возвышение! Дьявол! Я уверена, что это сделал Мец. Думаешь, я слепа? Его безумные планы отняли у меня нескольких друзей и незаменимых членов экипажа. Конечно, он решил испытать свои продукты в деле! И некоторые из новых моделей сломались под давлением. Но теперь всему конец. Что общего у возвышения с «голосами» снизу, или с древодрелями, или с историей Китрупа, или, кстати, с нашим другом-трупом Херби? Что объединяет их с нашими утратами и попытками вырваться отсюда?

Сердце колотилось, Джиллиан поняла, что стискивает кулаки.

– Доктор Баскин, – спокойно ответил Нисс, – как раз это я и спросил у вашего капитана Крайдайки. И когда он сложил для меня все части, я тоже понял, что возвышение тут – вопрос значимый. Скорее, даже единственный. Здесь, на Китрупе, представлено все хорошее и плохое системы, существующей миллиарды лет. Будто подверглись испытанию сами основы галактического сообщества.

Джиллиан вгляделась в абстрактные фигуры.

– Вот ведь ирония, – продолжал бестелесный голос. – Проблема выдвинута вами, людьми – первой разумной расой, имеющей право утверждать, что её разум сложился эволюционным путём. Ваше открытие в так называемом Скоплении Мелей может вызвать войну, ранее немыслимую для Пяти Галактик, или кризис может просто угаснуть, подобно многим другим химерическим кризисам. Но ваша деятельность на Китрупе войдёт в легенду. Для этого она наделена всем необходимым. А легенды имеют тенденцию воздействовать на события много лет спустя, когда войны уже позабыты.

Джиллиан смотрела на голограмму несколько минут, затем встряхнула головой.

– Не будешь ли так любезен пояснить, что ты, чёрт тебя побери, только что мне рассказал?